Миссия Христа. Загадки библейского сюжета

Полагаю, совершенно очевидно – преступление Адама весьма невелико. Мы сами, будучи отнюдь не ангелами, прощаем такие проступки (и намного более серьезные) своим детям, и никто из нас не выгонит из дома своего ребенка и не проклянет его, за съеденную вопреки даже самому строгому запрету шоколадку. Почему же так поступил Бог?

Никакого внятного объяснения этому в христианском богословии не существует. Я мог бы долго разбирать примеры, ибо многие пытались, разумеется, эти объяснения придумать… Но я не стану злоупотреблять вашим временем, ибо разбирать там по большому счету нечего. Все известные мне объяснения апеллируют к недоказуемой и противоречивой «метафизике», и очень сильно напоминают пример с мотором и бензином, выше обведенный мной в рамочку…

Кроме того, исходя из вышесказанного, никаких разумных объяснений и не может быть. Ибо, как видите, противоречива сама идея «Грехопадения».

Сам по себе грех Адама не просто невелик, он вообще несерьезен. Нарушение запрета – это детский сад… А если причина не в грехе, а в ошибочных действиях в экстраординарной ситуации – то вина за создание такой ситуации лежит на Боге, не на Адаме…

Впрочем, об одной из известных мне попыток объяснения все же стоит упомянуть. Существует такая точка зрения, что грех Адама тяжек не потому, что он столь ужасен сам по себе. Ибо видно, что грех, конечно же, невелик. А потому, что это именно Первый грех. Что адамов грех – это в первую очередь не преступление, а выбор, и Адам выбрал именно грех, выбрал как бы греховный путь для себя и всего человечества. То есть, грех Адама стал как бы ключом, который открыл дверь для всего последующего кошмара.

Несложно заметить, что эту версию следует мысленно отправить в начало главы и повторно задать ее сторонникам вопрос: так почему же незначительное преступление Адама привело к столь тяжким последствиям? Мы видим, что есть два возможных варианта ответа, выше оба они разобраны и оба приводят к противоречию. В принципе, этого достаточно.

Но можно сказать и еще кое-что сторонникам такого взгляда на «Грехопадение».

Во-первых, у них должно быть весьма странное представление о мире до Адамова греха. Мир этот якобы был весьма совершенным, так что адамов грех «все испортил». Но посудите сами, что же это за мир такой, в котором незначительный проступок не слишком сознательных юноши и девушки приводит к вселенской катастрофе? И это – совершенный мир? Этот мир – предельно неустойчивое непойми-что, я бы так сказал…

Во-вторых, этот «совершенный мир» требует от Адама быть прям-таки идеалом, причем быть идеалом вечно! Ведь рано или поздно Адам все равно бы совершил проступок, не так ли? Не такой, так другой. И этот поступок немедленно стал бы Первым грехом, и тут же грех бы «вошел в мир», как выражаются некоторые богословы… Получается, Адам с самого своего сотворения ходил буквально по лезвию бритвы, и обречен был так ходить вечно! Любой его грех стал бы Первородным, со всеми вытекающими последствиями. В таком случае, лишь вопрос времени, когда бы произошло неизбежное Грехопадение.

В-третьих, в Евангелии мы видим, что Христос прощает людям грехи при их раскаянии. Адама же Бог, почему-то, простить не мог. Почему? Возможности Бога по прощения грехов изменились за последние несколько тысяч лет?

В данном месте богословы начинают выдумывать лишние сущности, некие неведомые (в том числе им самим) метафизические законы, якобы препятствующие Богу простить Адама и вернуть его в Рай, после состоявшегося раскаяния. (Но не препятствующие Христу простить благоразумного разбойника или трижды отрекшегося от Него Петра). Причем никто из богословов не в состоянии объяснить механику этих законов. При желании, вы с легкостью можете найти богословские труды с «обоснованиями» Первородного греха, и сравнить их с обведенным выше в рамочку примером про действие бензина в автомобиле.

Итак, почему Бог не сказал Адаму, после первого же его покаянного жертвоприношения Богу: «ныне же будешь со Мною в Раю»?

Странное испытание

О неестественности последствий «Грехопадения» мы поговорили, хотя и вернемся еще к этой теме в следующей главе. Теперь, давайте поговорим о странном характере этого испытания, доставшегося на долю Адама и Евы. Ведь с точки зрения Церкви это было именно испытание, которого первые люди не выдержали, не так ли? Здесь, как и во всех подобных случаях, наши богословы с удовольствием занимаются толкованиями известного им из Библии факта, но почему-то не оценивают сам факт.

А меж тем факт странен и очень нуждается в объективной оценке. Ведь речь идет, если следовать принятым в Церкви взглядам, о величайшем испытании первых людей, по результатам которого решалась судьба человечества (миллиарды судеб!) на тысячелетия вперед. Адаму и Еве предстояло сделать абсолютно уникальный и притом тяжелейший, по возможным последствиям, выбор. И что же это был за выбор?

Давайте перечислим странности испытания Адама и Евы деревом познания, приведшего в итоге к «Грехопадению»:

1. Странным является характер, вид испытания. Что в нем проверялось?

Удивительно, но совсем не те качества, которые являются наиболее важными с христианской точки зрения. Не любовь, не готовность к самопожертвованию, не способность пожертвовать материальным ради духовного, или личной выгодой ради ближнего.

Проверялась готовность к неразмышляющему послушанию, при одновременном искушении любопытством, знаниями и особыми способностями. Удивительно! И вот это – эпохальное, ключевое для будущего человечества испытание? Как странно…

Возможно, кто-то будет возражать: мол, грех Адама состоял не только в непослушании, но и в зависти, гордости, неверии в Богу, и возможно еще в чем-то… Однако это будут лишь домыслы, из желания оправдать привычную версию, меж тем ничего подобного в Библии не сказано. Но дело даже не в этом. Какие соображения двигали Адамом и Евой, мы не знаем (хотя вот согласно Библии Ева взяла плод, когда увидела, что он дает знание – и это кстати не самый плохой мотив для поступка…). Дело в другом – я говорю о сути испытания.

И вот по сути испытание Адама и Евы – это испытание запретом. Искушения нарушить запрет могли быть разными, смотря что запретить (даже сам по себе запрет – уже искушение, а уж запрет некоей Тайны и Знания граничит с издевательством, на мой взгляд). Но бороться с искушением нарушить запрет должны было в первую очередь такие качества, как послушание и доверие.

И вот это поистине странно! И еще более странно, что этого не замечают. Мягко говоря, послушание – не самое главное нравственное качество в человеке. А нарушение запрета, тем более запрета на столь интригующую вещь, как дерево познания – не самый тяжкий грех. Это даже сложно назвать грехом, в полном смысле слова: ибо нарушение запрета из тяги к знаниями – безусловно формальный проступок, но… точно ли это грех? Более того, не-нарушение запрета в таких условиях – тоже есть проявление не самых лучших качеств.

Возможно, вам будет проще это понять, если вы поставите на место Адама своего ребенка. Представьте, что вы закрыли в своем шкафу некую крайне интересную и любопытную для своего сына книгу с картинками, но строго запретили ему притрагиваться к ней. При этом подослали к сыну, скажем, его знакомого – который заявил, что это очень интересная книга, и что если ваш сын откроет шкаф и прочтет эту книгу, то будет знать так же много, как папа…

Ребенок не выдержал и нарушил запрет из любопытства – какова будет ваша реакция? И какова будет ваша реакция, если ваш сын не нарушит этот запрет, оставшись послушным вам даже в такой ситуации? Большой вопрос, что предпочесть – безпрекословное послушание, или любопытство и готовность к риску. И ответ на этот вопрос, на мой личный взгляд как отца – я предпочту увидеть в ребенке любопытство, тягу к знаниям и готовность к риску, нежели слепое послушание.

Поэтому, повторяю, очень странно, что определяющее все человеческое будущее испытание имело форму запретного дерева познания. Повторю также, что намного более оправданным было бы испытание Адама на любовь или сострадание, например. Но этого мы в Библии, почему-то, не видим.

2. Странным является вообще сам факт некоего испытания или выбора, со столь катастрофическими возможными последствиями. Это напоминает игру в русскую рулетку. Фактически, Церковь утверждает, что Бог дал Адаму возможность обречь все будущее человечество на тысячелетия жестоких страданий и смерти, да еще в результате одного-единственного незначительного проступка.

Поскольку это явная нелепость, богословам приходится придумывать, что это испытание устроено Богом не специально, а в соответствии с некиим мистическим законом мироздания. Примерно так: Бог создал мир безгрешным, но вынужден был устроить для Адама испытание, и когда тот испытания не вынес, в мир вошел Грех и случилась ужасная катастрофа.

У Адама и Евы не было права на ошибку – как у саперов при разминировании. Не странно ли, что в соответствии с этими взглядами, «прекрасный безгрешный мир» был скорее похож на минное поле, готовое взорваться из-за одного неправильного поступка? Если этот мир действительно был столь прекрасен, почему же он оказался столь уязвим? Не Христос ли заповедал прощать до семижды семидесяти раз? Почему же раньше было не так? Почему прекрасный «мир до Грехопадения» оказался столь жесток и нетерпим? Почему нам, грешным людям, нужно прощать ближних и даже врагов, а безгрешный Бог не мог простить несчастного Адама?

3. Весьма странно наличие змея-искусителя.

Во-первых, это начисто опровергает идеи о «безгрешном мире» до Грехопадения. Змей-то явно был грешен, не так ли?

Во-вторых, вам не кажется, что это попросту нечестно? Некоему змею, считаемому в Церкви диаволом или его воплощением, допускается односторонне влиять на принятие Адамом и Евой столь судьбоносного для них и для их потомков решения. Притом что, согласитесь, интеллект и опытность самого диавола несопоставимы с интеллектом и опытностью Евы, которую он искушал. При этом рядом не было ангела, который мог бы поспорить перед глазами Евы с диаволом, дабы она могла совершать свой выбор не под влиянием лишь одной из сторон. Таким образом, если считать Дерево познания специальным испытанием, это было не честным испытанием, а скорее подстроенной провокацией.

4. Почему Адам и Ева, делая самый важный в своей жизни выбор, не имели ясного представления о последствиях своего решения? Почему их выбор не был осознанным?

Причем заметьте, змей своими словами фактически устранил ту причину, по которой они не должны были есть от дерева. Ведь Бог сказал им, что они от этого умрут в тот же день (и ничего более), а змей сказал – нет, не умрете. Ну а раз не умрем, а других проблем вроде и не обещано Богом, так почему бы не попробовать?

И вот это – специально спроектированное Богом испытание для праотцев человечества? В это невозможно поверить!

5. В современном христианском богословии важное место занимают представления о личности человека и о свободе личности.

Легко заметить, что все эти представления полностью теряют смысл, если мы верим в «Грехопадение». Ведь получается, что сделанный двумя личностями выбор предопределил будущее для миллиардов личностей. Причем, обращаю ваше внимание – нет никаких внятных объяснений, зачем всемогущему Богу поступать подобным образом. Зачем делать миллиарды людей заложниками ошибочного выбора всего двоих.

Кстати, если греха всего двух людей достаточно для рождения в падшем состоянии всех их потомков, то почему же тогда возвращение в рай Адама и Евы Христом не привело к автоматическому возвращению в рай всех нас? Или Адам и Ева могли принимать за нас только плохие решения?

6. В христианстве есть представление о «грехопадении» не только людей, но и некоторой части ангелов. Считается, что как раз один из них под видом змея и соблазнил Адама и Еву. Удивительно, но почему-то Церковь не считает, что раз уж пал один из ангелов, то вся ангельская природа должна была «повредиться» и все ангелы тоже должны были стать падшими, по аналогии с человеком.

То есть весьма оригинальная богословская идея о «первородном грехе», как о некоем специфическом триггере, переключающем всю природу в «падшее» состояние – почему-то используется только для мира людей, но не для мира ангелов. Полагаю, причина тому всего одна – в Библии ничего не написано про аналогичное адамову испытание ангелов, и их общее грехопадение. Будь это написано – богословы ничтоже сумняшеся обосновывали бы, в сотнях книг и лекций, строгую метафизическую необходимость «падения» ангельской природы, вследствие «первородного» греха Люцифера.

Но, может быть, причина в том, что мы потомки Адама, а ангелы – не потомки Люцифера? Ну так ведь Бога никто не заставлял рождать человечество от проштрафившейся пары, не так ли? Он ведь всемогущ, вы не забыли?

Некоторые другие странности Грехопадения

Поскольку теория «Грехопадения» не может быть обоснована исходя из понятного всем здравого смысла, наши богословы вынуждены были изобрести новую сущность: особый «метафизический» «закон», согласно которому первый (первородный) грех почему-то резко изменял состояние мира, ранее якобы абсолютно безгрешного.

То есть, богословами вводятся три постулата:

– Постулат, что в мире не было греха с момента его сотворения.

– Постулат, что первый грех сотворили Адам и Ева.

– Постулат, что этот первый грех радикально изменил что-то в мироздании (как минимум, в отношении самих Адама с Евой и их потомков).

Отмечу, что все три эти постулата, безусловно, ни на чем, кроме фантазий, не основаны. Вы не найдете в Библии подтверждений им, а отчасти эти постулаты даже прямо противоречат Библии (об этом пойдет речь ниже в главе «Факты»).

Также отмечу, что сказав А, богословы вынуждены говорить и Б – так, некоторые из них утверждают, что все животные на Земле до «Грехопадения» были травоядными. И действительно, трудно представить себе в святом безгрешном мире (безгрешном настолько, что даже небольшой проступок приводил к его падению и многотысячелетнему проклятию человечества) – валяющиеся на земле окровавленные кишки, выпущенные тиранозавром из брюха своего травоядного сородича. Или, в противном случае, трудно объявить съеденный Адамом вопреки строгому запрету фрукт – вселенской греховной катастрофой, и это на фоне валяющихся по джунглям кишок и диких воплей пожираемых заживо творений Божиих…

Кстати, сторонников всеобщей травоядности до «Грехопадения» отнюдь не смущает, что в археологических окаменелостях нет никакого исторического порога, до которого все животные травоядные, а после которого внезапно появляются хищники.

Но оставим динозавров археологам, ибо вот еще что интересно: каким образом Адам мог вообще согрешить, если различать добро и зло он смог, лишь отведав плода с дерева познания?

Здесь можно провести прямую аналогию с младенцем, который совершенно не понимает, что он делает, и соответственно, не может совершить никакого греха.

И вот если Адам не мог понимать, что он совершает нечто нехорошее, буквально не различал добра и зла – то он следовательно и не грешил. Если же предположить: Адам понимал, что совершает грех, то есть различал добро и зло – то тогда что давало дерево познания добра и зла?

И еще один момент. Адаму запретный плод, согласно Библии, дала Ева. Причем, сперва она сама его попробовала. Если результат оказался нехорош для нее, зачем же она дала плод Адаму? Разумеется, мы вправе здесь предположить любые мотивы Евы, ибо в Библии на сей счет ничего не сказано. Вплоть до «ей стало обидно, что она одна согрешила, а муж ее безгрешен». И разумеется, в данном случае и мои предположения – также не более чем предположения. Однако мне все же кажется сомнительным, чтобы Ева дала мужу то, что подействовало на нее негативно. Скорее, она бы в этой ситуации пожаловалась мужу (заодно и на змея, мерзавца и обманщика). Или же, напротив, стала бы скрывать, что пробовала плод.

Пожар в детской

Наши представления о Рае, Адаме и первородном грехе тесно связаны с присутствием в Раю Бога. Именно Бог создал Адама, Бог насадил Рай, Бог вырастил дерево жизни и дерево познания, Бог изгнал Адама из Рая. Небольшая притча-аналогия поможет читателю другими глазами посмотреть на всю эту историю.

Представьте себе детскую комнату, в которой играет ребенок лет четырех. И еще один ребенок, совсем маленький, новорожденный – спит в кроватке. (Сразу скажу – в роли спящего младенца в нашей притче выступаем мы, потомки Адама, а в роли старшего ребенка – сам Адам). В комнате на столе лежит коробок спичек, и старший ребенок этот коробок нашел и начал с ним играть. Ребенок отлично помнит, что папа ему строжайше запретил играть со спичками.

Но он не выдерживает соблазна, ему очень интересно – да и папа ведь не видит… В конце концов, ну нарушит он запрет папы, так ничего страшного. Зато как интересно! Ребенок видел, как красиво горят спички в руках у папы, и ему так хочется попробовать… И вот ребенок чиркает спичкой, пугается языка пламени в своей руке, отбрасывает горящую спичку и… в комнате начинается пожар. Когда огонь разгорается и наполняет комнату едким дымом, ребенок в ужасе забивается под кровать… Ситуация сколь ужасная, столь и реалистичная, к сожалению.

А теперь представим себе два варианта развития событий.

Вариант 1. Отец детей не смог вмешаться в эту трагическую ситуацию (например, его не было дома). Как следствие, пожар распространяется по квартире, и оба (заметьте, оба!) ребенка мучительно умирают в огне.

Вариант 2. В комнату врывается отец – он в этот момент был дома и почувствовал запах дыма. Он тушит пожар, выносит из комнаты новорожденного младенца, находит и вытаскивает старшего из-под кровати… Вероятно, позже, когда старший сын приходит в себя, отец проводит с ним соответствующую воспитательную беседу, а возможно и наказывает его (если, конечно, тот сам не напуган произошедшим достаточно).

В чем принципиальная разница между вариантами 1 и 2?

В варианте 1 события развивались естественным путем, согласно той причинно-следственной цепочке, которая возникла в момент начала пожара.

Выражаясь цинично, оба ребенка погибли совершенно закономерно, ибо именно к этому вело самостоятельное развитие событий. Пожар – как следствие невозможность для детей самостоятельно спастись – как следствие их гибель. Гибель, разумеется, обоих детей – ведь в комнате их было двое. И неважно, что спящий младенец никак непричастен к пожару.

В варианте 2 в естественный ход событий вмешалась внешняя «добрая сила» – сила, нарушившая вышеописанную причинно-следственную цепочку. Нарушившая естественный ход событий. Что же сделала эта сила? Во-первых, она спасла обоих детей от того, что с ними должно было произойти. Во-вторых, эта сила позднее, вероятно, наказала виновного в пожаре ребенка за его проступок. Но разумеется, наказала несопоставимо мягче, чем это сделал бы естественный ход событий, то есть пожар.

И вот, смотрите – если мы говорим о грехе ребенка в данной конкретной ситуации (о нарушении ребенком родительского запрета на спички), то какое наказание он заслуживает за свой грех? Иначе, какой вариант развития событий закономерен, исходя именно из греха ребенка? Очевидно, что вариант 2. То есть, спасение обоих детей отцом от последствий нарушенного запрета. А какой вариант закономерен, исходя из естественных последствий действий ребенка, то есть при отсутствии рядом внешней «доброй силы»? Закономерен вариант 1. То есть, гибель обоих детей в пожаре.

Можно сказать так: в варианте 1 события развиваются исходя из тяжести естественных последствий поступка, а в варианте 2 – исходя из тяжести греха.

Мы видим, что в варианте 2 (наказание отцом за проступок) это наказание, в общем, никак связано с тяжестью возможных последствий. Отец не убьет ребенка за пожар в комнате, не так ли? Мы видим, что факт наличия в доме отца спасает детей от самого страшного – от прямых естественных последствий совершенных действий.

И наконец, само родительское наказание касается, конечно, только виновного. Но никак не второго, не младенца! Было бы совершенно нелепым предполагать, что любящий отец будет наказывать мирно спавшего, совершенно ничего не понимающего новорожденного – за пожар, устроенный его непослушным старшим братом. Я говорю очевидные вещи, согласитесь. А вот с точки зрения естественного хода вещей, «наказание» за проступок никак не связано с его греховностью. Только с тяжестью реальных последствий. Съеденная вопреки отцовскому запрету конфета не «наказывается» окружающей реальностью практически никак, а вот зажженная вопреки запрету спичка может «наказываться» оной реальностью с невероятной, чудовищной жестокостью. С жестокостью, совершенно недопустимой для любящих родителей. Один и тоже грех (нарушение запрета на конфеты или на спички) реальность «наказывает» совершенно по-разному. Вспомните приводимый выше пример про нарушенный моряком приказ командира…

Причем «наказание» это может задевать и невинных – с той же легкостью, что и виновных. Никакой связи между тяжестью греха и тяжестью «наказания» здесь нет. Неловким движением можно случайно сунуть руку под кузнечный пресс – и это вообще не будет грехом. Но «наказание» будет жестоко.

Но по какому же варианту будет наказан ребенок из примера? Ужасной смертью в огне вместе с братом или строгим внушением отца? От чего это зависит? От возможности отца вмешаться в ситуацию. Вот он – момент истины.