Помоги проекту - поделись книгой:
Да, угораздило же меня. Столько лет я практически ничем не болел, хоть и жил на юге штата Миссисипи, в местах, известных и желтой лихорадкой, и малярией, и другими разными хворями. А здесь, в Константинополе, вдруг слег, не успев даже встретиться с местным начальством. Пришел русский врач, сказал, что есть подозрение на воспаление легких, и меня отвезли в местную больницу.
В моем возрасте попасть в американский госпиталь практически всегда означает билет в один конец — на кладбище. Я уже прожил достаточно, и внутренне был готов предстать перед Создателем. Вот только было жаль, что придется умирать так нелепо, когда я уже находился в шаге от дела всей моей жизни — возрождения моего милого и горячо любимого Юга. Но я немного утешился, подумав, что эстафету подхватят люди помоложе — генерал Форрест, адмирал Семмс, да и младший Семмс, наконец. И смирился со своей судьбой — все-таки я был старым солдатом.
Но русская больница столь разительно отличалась от тех, которые мне довелось видеть у себя на родине, что я снова воспрял духом. А тут еще и русские врачи определили, что у меня никакое не воспаление легких, а всего лишь грипп, или как его еще называют — инфлюэнца. И меня очень быстро поставили на ноги.
Пока я лежал в больнице, из Болгарии пришла ужасная новость — русский император Александр был убит в Софии. Причем убили его, как мне рассказали, какие-то янки под предводительством некоего полковника Бишопа. Я про него никогда раньше не слышал, но генерал Форрест, который мне об этом рассказал, добавил, что этот человек пользовался печальной известностью еще во время войны, да и после нее. А еще прошел слух, что убийц наняли австрийцы, но, весьма вероятно, с подачи Англии.
Мы уже не были уверены в судьбе нашего общего дела после таких ужасных событий. Но вскоре меня навестил человек от адмирала Ларионова, попросивший прощения за то, что наша с ним встреча немного откладывается, но твердо пообещавший нам, что планы Югороссии ни в отношении Ирландии, ни в отношении нашей Конфедерации никоим образом не изменились. Это подтвердил и генерал Форрест, рассказавший, что у него, равно как и у адмирала Семмса, уже прошел ряд встреч с местными военными.
А сегодня, когда уже солнце клонилось к закату, ко мне пришел адмирал Семмс. Адмирал сказал:
— Мистер президент, врачи мне сказали, что вы уже пошли на поправку, и что через день-два вас выпишут из госпиталя. А пока предлагаю вам прогуляться по местному парку; жара уже спала, и вам там будет намного приятнее, чем здесь, в палате. Тем более что ваш доктор не возражает.
День был и правда на удивление прекрасный. Мы были не одни — по тенистым аллеям парка прогуливались другие пациенты, многие из них в бинтах, а некоторые — на костылях.
Поскольку госпиталь был военным, то большинство здешних пациентов были не больными, а ранеными. Мы присели на лавочку под огромным деревом незнакомого мне вида, как вдруг адмирал встал и поклонился проходившему мимо человеку, с черной траурной повязкой на рукаве, в мундире, не похожем ни на американский, ни на уже виденный мною русский «камуфляж».
— Ваше королевское высочество, добрый день! — сказал адмирал Семмс.
— Адмирал Семмс! Вот уж не ожидал увидеть вас здесь! — ответил незнакомец, которого мой друг назвал «высочеством». — А это кто с вами?
Я встал, и адмирал торжественно произнес:
— Ваше королевское высочество, позвольте вам представить президента Конфедеративных Штатов Америки, Джефферсона Дэвиса! Мистер президент, позвольте вам представить Альфреда Эрнеста Альберта, герцога Саксонско-Кобургского и Готского, принца Британской короны!
Принц крепко пожал мне руку.
— Мистер президент, для меня особая честь — познакомиться с человеком, который олицетворяет борьбу за справедливость, свободу и независимость своей родины. Когда началась ваша война за независимость, я хотел даже отправиться к вам добровольцем. Но мама, узнав об этом, сказала, что не дело британского королевского дома вмешиваться в чужую войну. Мне посчастливилось познакомиться с адмиралом Семмсом, когда он в 1864 году прибыл в Англию после героического боя его прославленной «Алабамы» со шлюпом северян «Кирсарджем». Какая жалость, что в конце концов джентльмены-южане проиграли этим хамам-северянам.
— Ваше королевское высочество, — ответил я на его рукопожатие, — и для меня большая честь познакомиться с вами. Поверьте, я сожалею об этом не меньше вашего. Надеюсь, что вы здесь не по болезни?
— Да нет, моя супруга, — ответил принц Альфред, — великая княгиня Мария, сейчас навещает раненых русских офицеров. Я тоже хотел было к ней присоединиться, но поразмыслив, решил, что во мне могут увидеть представителя враждебной державы, и думал подождать ее, прогуливаясь здесь, в парке.
— Не отказались бы вы посидеть с нами? — спросил я.
— Сочту за честь, мистер президент, — ответил принц Альфред, присаживаясь. — Полагаю, что вы здесь не случайно. Не буду расспрашивать вас обо всех подробностях, но полагаю, что вскоре Конфедеративные Штаты Америки могут вновь появиться на карте.
— Ваше королевское высочество, — ответил я, — могу лишь сказать вам, что мы тоже на это надеемся.
Принц Альфред тяжело вздохнул:
— Матушка моя в последние годы не склонна поддерживать любую смуту, кроме, конечно, тех случаев, где она выгодна Британской империи. И практически ни разу за все время ее правления англичан не поймали за руку. Но вот сейчас вполне вероятно, что в деле гнусного убийства русского императора и моего тестя ниточки заговора могут привести в Лондон. И я совсем не исключаю того, что если участие правительства моей матушки к убийству русского императора подтвердится, королем вскоре станет мой брат, принц Эдуард. Или я плохо знаю югороссов? Они говорят, что сам Господь Бог назначил их «хорошими парнями», а потому у них на пути лучше не вставать. Иногда мне кажется, что для них нет ничего невозможного…
А Эдди — единственный член нашей фамилии, кто побывал и на Севере САСШ, и на Юге и знает обстановку там не понаслышке. Точнее, обстановку до начала Гражданской войны, или как вы ее называете, Войны Севера и Юга. В те времена он выказывал симпатии Югу, но сейчас он стал большим сторонником дипломатии. Его мечта — войти в историю как миротворец. И если Конфедерация восстанет, как феникс из пепла, то он, вероятно, приложит все силы ради установления мира между Севером и Югом. Я же, со своей стороны, буду приветствовать подобное развитие событий и тешу себя надеждой, что мне доведется посетить Конфедерацию в качестве вашего гостя.
Я поклонился:
— Ваше королевское высочество, для нас это будет огромной честью!
Тут мы увидели красивую женщину в простом черном платье, приближающуюся к нашей лавочке. Принц Альфред встал:
— Дорогая Мэри, позволь тебе представить президента Конфедеративных Штатов Америки Джефферсона Дэвиса и адмирала Конфедерации Рафаэля Семмса! Мистер президент, адмирал, позвольте представить вам мою супругу, великую княгиню Марию Александровну!
Я встал, поцеловал русской принцессе руку и сказал:
— Ваше высочество, спешу высказать вам свои соболезнования по поводу кончины вашего великого отца!
После меня ее руку поцеловал адмирал, и в свою очередь выразил ей свои соболезнования.
— Спасибо, мистер президент, и вы, дорогой адмирал! — ответила нам эта обаятельная женщина. — Я весьма тронута вашим участием и надеюсь еще раз увидеть вас во время вашего пребывания в этих местах — когда вам будет удобно посетить нашу скромную обитель в Константинополе.
Принц и принцесса тепло попрощались с нами и пошли к выходу из парка. А мы с адмиралом уселись на лавочку и не спеша продолжили наш разговор.
Но я хорошо запомнил эту встречу, поскольку если с принцем Эдуардом что-либо случится, то на британский престол взойдет король, женатый на русской, или вообще — русская королева. При наших добрых отношениях с Россией и Югороссией такой расклад сулил нам немало заманчивых возможностей.
После того как четвертого и пятого августа в Софии болгары попрощались с телом царя, который дал им свободу и оставшийся в истории как Освободитель, гроб с покойным на вертолете доставили в Константинополь, где в Святой Софии заупокойную службу по погибшему монарху отслужил новый Константинопольский патриарх. Плыли над Босфором густые залпы орудийного салюта, и рыдал собравшийся на площади православный народ.
Потом, отдавая последнюю дань покойному, над храмом низко-низко пролетела тройка «сушек», и все стихло. Завтра тело императора перевезут в Одессу, где его уже ждет траурный поезд. Ну, а всем теперь надо жить дальше, перевернув эту страницу истории.
Политика и природа, как известно, не терпят пустоты и требуют непрерывного движения. Поэтому сразу же после траурной церемонии адмирал Ларионов и теперь уже император Александр III уединились в бывшем султанском кабинете во дворце Долмабахче. За прошедшие два месяца этот кабинет утратил большую часть своей аляповатой роскоши, обретя стиль того сурового минимализма, который позже окрестят «югоросским».
— Прошу, ваше величество, — адмирал Ларионов пропустил вперед нового русского императора. — Давайте помянем вашего батюшку по старому русскому обычаю, как солдата, павшего на поле брани, — достав из бара бутылку, он разбулькал водку по трем рюмкам. — Ваше величество, светлая ему память и царствие небесное…
— Царствие небесное, — самодержец опрокинул микроскопическую для его телосложения дозу. Потом поставил рюмку на столик и повернулся к адмиралу Ларионову: — Ну-с, Виктор Сергеевич, скажите мне, как человек многоопытный и который к тому же знает о нас почти все: случившегося как-то можно было избежать?
— Чего именно? — спросил адмирал Ларионов и указал на два больших кресла у окна рядом с журнальным столиком: — Присаживайтесь, Александр Александрович, поговорим как люди, а не как кони.
— А при чем тут кони? — не понял шутки император, тяжело садясь в кресло.
— А потому, что они едят, пьют, спят и даже любят стоя, — ответил югоросский адмирал, — и при всем моем уважении к этим благородным животным, я не собираюсь им подражать.
Ответом ему был богатырский хохот царя-богатыря.
— Надо будет рассказать эту шутку нашим гусарам, пусть конь действительно благородное животное, но подражать ему не надо, — отсмеявшись, царь вдруг неожиданно стал серьезным: — Понимаете, Виктор Сергеевич, со времен войн с Наполеоном Российская империя постоянно влезала в европейские дела, и получала от этого одни неприятности. Взять тот же поход Суворова в Италию. Спрашивается, чего мы там забыли? А ничего — только людей зря губили. Да и Европа не оставалась в долгу — лезла все время в наши дела.
Соглашусь, что мой прадед был не самым идеальным человеком на свете, но ведь это не давало англичанам права устраивать против него заговор. Потом был позор Аустерлица, потом доблесть Бородина пополам с пожаром разоренной Москвы.
Выгнав Наполеона из наших пределов, мой двоюродный дед опять по уши влез в европейскую политику, и даже учредил «Священный союз», который завел нас в дипломатический тупик и закончился Крымской войной. У меня кулаки сжимаются от мысли о том, как австрийцы обманули моего деда, отплатив ему черной неблагодарностью за то, что спас их империю от мятежа венгерских гонведов. И они во время Крымской войны готовы были ударить Россию в спину из-за Дунайских княжеств.
Да и в этот раз, вы думаете, я не знал, что при нашей попытке занять Проливы, на нас поднялась бы вся Европа, включая Германию и враждебную ей Францию? Сколько мы в этих европейских делах ни участвовали, наградой нам всегда были одни неприятности.
— Хорошо, Александр Александрович, — ответил адмирал Ларионов, — давайте поговорим о делах европейских, да и не только о них. Нашим появлением здесь Господь смешал все карты и раздал европейскую колоду заново, с учетом нового игрока, то есть нас.
Вы правильно сказали — России абсолютно нечего делать в европейских делах, ибо Европа в большей или меньшей степени России враждебна. Менее всего враждебны к нам сейчас немцы. Они даже способны жить среди нас, причем не только в столицах, жениться на наших женщинах и русеть в течение одного-двух поколений. Вспомните вашу прабабку Екатерину, которая из немецкой принцессы стала русской императрицей. Все это дает нам с немцами надежду на долгий мир, если в дело не будут вмешиваться ненавидящие русских англосаксы.
Конечно, и в Германии есть персоны, мечтающие о расширении жизненного пространства на Восток. Но если Россия будет сильной и единой, то мечты эти так и останутся мечтами.
Император неловко повернулся в кресле всем своим большим телом.
— Гм, Виктор Сергеевич, кажется, в вашей истории между Россией и Германией была одна большая война. Значит, не все так уж просто, как вы мне сейчас рассказываете.
— Действительно, не все так просто, — ответил адмирал Ларионов. — Ну, а что касается русско-германских войн, так их вообще-то было две. Но причинами этих войн служили не какие-то фундаментальные русско-германские противоречия, а сиюминутные политические нюансы, возникшие под влиянием английских интриг и ощущения временной слабости России. Поэтому я и упомянул о том, что в глазах немцев славянский колосс на Востоке должен выглядеть как несокрушимый монолит, который бессмысленно пытаться разрушить.
Ну, и второй составляющей европейской безопасности для России должна стать задача низведения нынешней Британской империи до просто Англии, которая станет обычным европейским королевством вроде Дании или Бельгии… Чем мы сейчас, собственно говоря, и занимаемся.
— Виктор Сергеевич, вы забыли упомянуть про Францию и Австрию, — сказал Александр III, — хотя я и понимаю, что в зловредности с Британией им трудно сравниться, но австрийский император вполне мог бы оспорить это утверждение.
— Что Франция, что Австрия — это две совершенно отдельные темы, — ответил адмирал Ларионов, — и по ним работа тоже уже начата. Хотя и тут не все так просто. Есть фактор, который объединяет их между собой, а также с Великобританией и САСШ…
— И кто же этот фактор? — с легкой усмешкой спросил император. — Я его знаю?
— Знаете, — усмехнулся адмирал Ларионов, — потому что этот фактор называется «Банкирский дом Ротшильдов» — это название носит одна из самых могущественнейших на данный момент финансовых корпораций. И если попробовать разобраться детально, то войну Россия ведет не с государствами, а с интересами ростовщического капитала, жаждущего мирового господства. По данным наших спецслужб, дом Ротшильдов оказался замешанным и в покушении на вашего батюшку…
— Да я этих… — взорвался император, — в порошок сотру! Чтобы по приказу Шейлоков русских царей убивали! Не бывать этому!
Адмирал Ларионов тяжело вздохнул:
— Александр Александрович, не надо рубить с плеча. Тут тоньше надо действовать и тщательней. Внутри России вне закона надо поставить вообще весь ростовщический капитал как таковой. Функции кредитования передать Государственному банку, а для сбережения народных средств — Сбербанку. Именно так мы и собираемся устроить у себя в Югороссии финансовую и банковскую систему. Только если вы это сделаете в то время, когда мы будем рубить головы этой гидре, то охотиться на вас будут активней, чем на вашего батюшку. Ибо деньги тут замешаны огромные.
Ну, и вам надо пресечь транжирство денег дворянским сословием и вывоз средств за границу. В Ниццу и Висбаден утекают деньги, полученные помещиками в Дворянском банке под залог имений. Я знаю, что лично вы живете очень скромно, так сделайте так, чтобы из и так не богатой России в Европу не утекали бы миллионы золотых рублей.
Император вздохнул:
— Прожектер вы, Виктор Сергеевич. Ну как же такое возможно пресечь? А то я бы и сам не прочь это сделать.
Адмирал Ларионов покачал головой:
— Ну, в России есть Крым, Кавказ и другие не менее приятные для жизни места, где можно было бы организовать свои Висбадены и Ниццы, при изрядном участии государства. А ведь это прямой доход казне. Ну а для тех, кто вывозит рубли за границу, надо сделать так, что на один вывозимый рубль еще один рубль должен быть положен в казенный банк на его счет. Тогда число желающих пошиковать на заграничных курортах резко уменьшится. Эту течь следует перекрыть. Иначе все попытки в этом направлении будут напоминать переноску воды решетом.
— Ну-ка, ну-ка, Виктор Сергеевич, — оживился император, — поведайте мне — как можно решить проблему нашей извечной бедностью?
— Не скажу, что это будет просто, — задумчиво сказал адмирал Ларионов. — Причина бедности государства — в нищете подавляющей части его населения. И она не в извечном пьянстве и лени нашего народа, как порой думают на западе. Нищета рождает нищету. Интересно, вы знаете, какая часть крестьянских семей безлошадная, а у какой части — только одна лошадь? Или какова урожайность и сколько народу элементарно умирает от голода? А ведь дальше будет только хуже — наделы нарезают по едокам, отсюда и высокая рождаемость, и не менее высокая детская смертность. Трое из четырех младенцев не доживают и до трех лет. И все равно население растет, как на дрожжах. Во времена Бориса Годунова для наступления голода потребовалось три полностью неурожайных года подряд. Сейчас же в России голод может наступить от любого каприза погоды. Народу стало вдесятеро больше, а на полях все та же соха, да и самих полей не сильно прибавилось. Вся Российская империя стоит на плечах у мужика, который и без того изнемогает. Выкупные платежи, если не ошибаюсь, это ведь две трети доходов не такого уж и богатого бюджета…
— Что же вы предлагаете? — спросил русский император. — Вы ведь не просто так завели этот разговор. Значит, у вас есть какой-то план…
— План есть, — кивнул адмирал, — точнее, пока еще не план, а лишь общее понимание — в каком направлении надо двигаться. И у вас, и у нас есть уникальная возможность избежать старых ошибок и постараться не наделать новых.
Необходимо возместить доходы казны, которые образуются после отмены выкупных платежей. Таким финансовым источником может стать международная торговля. Прямо на наших глазах умирает крупнейшая торговая империя в мире — Британская. Мы с вами имеем все возможности унаследовать ее торговые пути и рынки сбыта. В этом нам поможет уже обретенный контроль над Проливами. Суэцкий канал тоже находится фактически в наших руках, что позволит флоту российскому осваивать дороги к Индии и Китаю. В качестве опорных баз в Индийском океане рекомендую, как у нас говорят, «отжать» у британцев острова Цейлон и Сингапур. К формированию эскадры, которая двинется в том направлении, рекомендую привлечь капитан-лейтенанта Николая Михайловича Баранова. Того самого, который сейчас командует вооруженным пароходом «Веста».
Часть кораблей можно взять с Балтики, а в качестве транспортных единиц привлечь призы, захваченные каперской эскадрой Степана Осиповича Макарова. Но я вас умоляю, не надо пока лезть в Индию. Пусть индусские раджи сами разберутся с англичанами — при этом наши руки будут чисты. Да и сама Индия уже переварила стольких завоевателей…
В качестве замены индийскому направлению можно предложить персидское. В принципе взять Персию под свою руку будет не сложнее, чем Бухару, а вот богатств там гораздо больше. Сейчас в стране полнейшая анархия, и шахи из династии Каджаров не могут справиться с самовластием племенных вождей бахтиаров, курдов, луров и шахсеванов.
Персидский залив надо обязательно застолбить за Россией. Это прямой выход к теплым морям и нужные в будущем нефть и газ, и ключевая с точки зрения стратегии территория. С другой стороны, Россия должна начать строительство железной дороги от Оренбурга до Владивостока. Без этого все наши богатства Сибири так и останутся недоступными для хозяйственного использования. Причем строить надо сразу путь повышенной прочности, в две колеи, и поверьте, что и этого будет мало.
Китай сейчас уже полностью разорен англичанами и французами, поэтому лезть туда пока не надо. У японцев за сущие гроши можно выкупить еще мало освоенный Хоккайдо, и арендовать морскую базу на острове Цусима — вы помните, нам в свое время почти удалось это сделать, но из-за протестов англичан пришлось бросить уже построенные на Цусиме портовые сооружения.
Корея сейчас — вассал слабеющего Китая. Так что со временем, усилившись в тех краях, Россия сможет переключить ее вассалитет на себя и использовать в своих интересах как незамерзающие порты этой страны, так и ее многочисленное и трудолюбивое население, которое вполне готово к обращению в православие.
И вообще, пусть церковь тоже поучаствует в колонизации Дальнего Востока, но без лишней суеты. Обращение тамошних народов к православной вере вполне возможно. Просто к этому надо тщательно подготовиться.
Для создания на Дальнем Востоке Тихоокеанского флота я посоветовал бы вам направить туда нынешнего управляющего Морским министерством адмирала Лесовского. Рекомендую создать специальное Министерство Дальнего Востока и назначить Степана Степановича вашим наместником в тех благословенных краях. Он справится. Во всяком случае, в нашей истории он принес много пользы, будучи отправленным на Дальний Восток.
Будущее России, все ее богатства и союзники находятся именно на Тихом океане. Очень жаль, что ваш батюшка продал Аляску, а дедушка — форт Росс в Калифорнии. Одного золота в Сакраменто и прилегающих к нему районах было найдено на миллионы рублей. А на Аляске золото найдут лишь через двадцать лет. Так что, наладив торговые маршруты, можно будет попытаться честно выкупить обратно Аляску. Да, и необходимо обратить внимание на Гавайи. Когда Россия твердо станет своей ногой на Тихом океане, это будет прекрасная военная база и перевалочный пункт для морской торговли. Кроме того, это отличный курорт.
Другое направление для торговли — это Южная Америка. Тут нам необходимо обрести базы в Гибралтаре и на Азорских или Канарских островах. После этого наши корабли смогут прокладывать дальние маршруты по всей Атлантике, от Ла-Платы до Майами и Нового Орлеана. Для того чтобы наметить все эти пути, нам пока хватит уже имеющихся в наличии кораблей. А вот для того, чтобы все это по-настоящему освоить, потребуется строить по-настоящему большой торговый флот…
— Чтобы построить большой флот, нужны большие деньги, — задумчиво сказал Александр, — и вы, наверное, знаете, где их взять?
— Знаю, — кивнул адмирал Ларионов. — Самый дорогой товар в мире — это алмазы. Максимум цены при минимуме веса. Самое крупное месторождение алмазов находится в Южной Африке, в пустыне Намиб, у так называемого Берега Скелетов. Сейчас это месторождение еще никому не известно, поэтому алмазы там можно ковырять просто палкой из земли.
Но если подойти к делу серьезно, то там хватит денег на все — и на флот, и на новую крестьянскую реформу, и на индустриализацию всей Руси… Там этих алмазов тысячи пудов… И, кстати, огранку тоже надо будет делать свою. Она как минимум удваивает доход… Как для вас звучит: Санкт-Петербургская бриллиантовая биржа? Когда кончатся запасы в Африке, можно будет вскрыть свои кладовые в Восточной Сибири и в Якутии.
Ошеломленный император еще немного посидел в кресле, а потом встал и прошелся по кабинету:
— А может, Виктор Сергеевич, с этой Южной Африки и начнем? — спросил он. — А остальное пока подождет?
— Нет, Александр Александрович, — ответил адмирал Ларионов. — Начинать надо все понемногу, лишь тогда будет возможность скрыть наш истинный интерес от тех же недобитых Ротшильдов или немцев, которым очень быстро станет интересно, откуда мы берем деньги. Тем более что для того, чтобы Германии было не до расширения на восток, мы должны скормить ей Францию и все ее колонии в Африке. На это у немцев лет сто будут уходить все силы и средства. Вообще, пусть забирают себе всю Африку целиком, оставив нам только порт на мысе Доброй Надежды и ту самую алмазоносную пустыню. А чтобы никто как можно дольше ни о чем не догадывался, можно будет начать потихоньку ковыряться в Сибири, и при этом выдавать африканские алмазы за сибирские. По крайней мере, у нас будет время, чтобы укрепиться.
Кроме всего прочего, контроль над торговыми маршрутами — это огромное богатство само по себе. Алмазы от переизбытка их на бирже могут подешеветь, но транспортные пути будут всегда приносить прибыль. Притом учтите, что новые корабли мы собираемся строить уже по нашим проектам, быстрые, вместительные, способные без бункеровок пересекать океаны, и при установке вооружения легко превращающиеся во вспомогательные крейсера.
Но прежде чем мы займемся африканскими делами, нам нужно закончить с делами в Европе. Так что, Александр Александрович, терпение и еще раз терпение.
Нам еще предстоит тихо разрядить австрийскую мину, стать свидетелем экзекуции, которую учинит Германия Франции, превратить Англию в обычное добропорядочное королевство и сделать всю Европу лояльной по отношению к нам. А пока можно рассылать так называемые научные экспедиции и вбивать заявочные колышки. Время больших денег и больших дел еще придет. Россия должна быть великой, и она будет таковой…
— А что же вы, Виктор Сергеевич, отделяете себя от России? — спросил император.
— Ничуть, — ответил адмирал. — Мы не собираемся вечно быть суверенными. Просто время формального воссоединения Российской империи и Югороссии придет чуть позже, когда мы сможем хоть немного подтянуть матушку Русь к нашему уровню. Возможно, это случится еще при нашей с вами жизни, возможно, что и нет… О сем ведает лишь Всевышний…
— Аминь, — перекрестился Александр. — Надеюсь, что так оно и будет, — он пожал своей огромной лапищей руку адмиралу: — Спасибо вам за сегодняшнюю беседу. Теперь я знаю точно, о чем мне следует говорить с германским императором Вильгельмом…
Поделиться книгой: