Философия интеллекта реального идеализма

Это означает, что экспериментальные значения параметров A, L, b прекрасно совпадают с расчетными величинами параметров модели, получаемых из умозрительного заключения об информационно-логической природе смысла величин: A = 27; L = 8; b = 3/4 = 0,75.

Оценка же теоретических результатов голосования «за» и «против» кандидата в депутаты и общего числа поданных голосов F отличается от экспериментальной оценки не более чем на 6% отн. ошибки и фактически свидетельствует, что расчетная функциональная зависимость имеет смысл закона для «боевых» действий неантагонистических множеств. Поэтому можно утверждать, что методологические основания единства антиномии, которые оказываются полезными для анализа знаний и творчества в науке и технике [32], представляют собой эффективный инструмент в сфере мысленного эксперимента, позволяющего строить символические и аналитические модели интеллектуальной системы, в которой информационно-логические связи, как связи структурные, функциональные, генетические, служат основой мыследеятельности как рефлексии и творчества. Заданные параметры информации в виде величин A, L, b в аналитической модели выборов являются своего рода мерой, уменьшающей энтропию табличных данных по результатам выборов и приводящей в систему результаты расчетов по аналитической модели. Это и есть проявление творческого энтузиазма, и притом такого, в котором рефлексия как неалгоритмируемая величина, содержащая отрицательную энтропию, превращает по существу хаотические результаты по выборам не просто в модель, но благодаря смысловой нагрузке параметров A, L, b в закон, простая «гистология» которого показывает, что выборы в депутаты Верховного Совета СССР соответствуют менталитету реакции человека по логическим структурам, содержащим элементы только двоичной или многозначной логики. А это довольно жесткий ригоризм. Но ведь и в искусстве, как и в философии, такие ригоризмы нередки. «Энтузиазм появляется тогда, когда звучит ритм пульса»; «от чувства устрашения (Мардук) до чувства откровения (И. Богослов)».

Глава 3. Формирование социоэнтропических групп как творческий способ выживания

В синем воздухе кактусы плачутся,

Губы черных вершин немы,

Фиолетовой шалью прозрачною

Тучи нежат затылок луны.

....................................

Только вот они, стены высокие,

Только вот она, клеть,

И меня лягушкой болотною

Заставляют в оркестре петь.

С.А. Кутолин. Страна Лесото. Из сб. «В себя сквозь небо». 1992

Проблема выживания и развития человечества в последнее время все чаще становится предметом обсуждения. В значительной степени, возможно, это является следствием не только сущностных задач, всегда стоявших перед человечеством, но и порождением политики «нового мышления для нашей страны и для всего мира» [33].

Опуская политический аспект проблемы выживания, интересно выявить ее модельно-гносеологические стороны. Во-первых, потому что в призме гносеологии проблема выживания, несомненно, «разложится» в спектр логических и психологических элементов интеллектуальной системы как системы рефлексии — мыследеятельности, парадигм — возникновения и закрепления смысловых связей, самостоятельности и критичности мышления, т.е. интеллигентности, — той самой, которую в осмыслении действительности нельзя переоценить. Именно она, интеллигентность, как критичность и самостоятельность мышления, позволила ее представителям (маркизу Астольфу де Кюстину [34], Андре Жиду [35]) выносить сущностные вердикты в различные эпохи, например, в нашей стране. Во-вторых, помимо философского аспекта как полезной работы интеллектуальной системы [17, 29], модель, путь выживания есть физический механизм поведения живой системы, с одной стороны, а с другой, — есть путь не просто живой биологической системы, но системы, действующей по алгоритму управления, ведущего к выживанию, и, более того, путь творческого энтузиазма, ведущего к появлению «алгоритма выживания». Такой творческий энтузиазм социальной группы, позволяющий «увертываться», т.е. выживать путем творческого акта целой социальной группы, можно назвать «социоэнтропическим состоянием группы» (энтропия — увертка). Социоэнтропическая группа в форме творческого энтузиазма порождает, по определению, максимально полезную работу, направленную на решение проблемных ситуаций выживания, науки, техники. И, как показано в работах [32, 37, 46], возможно создание методологии решения модельных задач в условиях как эволюционного, так и кризисного развития социологической системы. Известно, что Н.П. Рашевский, например, предлагал даже чисто математические модели решения сложнейших социологических задач. Поэтому модельно-гносеологический аспект проблемы выживания следует выяснить как в плане гносеологии построения семиотики («языка») выживания, так и, естественно, в плане финансово-экономического способа выживания системы. И притом «модель выживания» как гносеологический и финансово-экономический элемент оформляется и на «языке математики». Такое построение «модели выживания» позволяет вскрыть необходимые и достаточные механизмы выживания. Проблемы же динамических моделей развития народного хозяйства рассматривались неоднократно [9].

3.1. Модельно-гносеологические основания проблемы выживания

В чем состоит пропедевтика выживания? Каким образом формируется категория выживания не в популистском, а в общечеловеческом смысле этого слова, и притом для социальной системы и общества? Социология как наука о закономерностях и движущих силах развития социальной системы в философско-историческом плане до последнего времени не уделяет достаточного внимания рассмотрению проблемы выживания. Почему? Да потому, что категория «выживание» лежит за пределами самой сути секуляризации такой науки, как социология. И по существу является синкризой, в которой категория «выживание» (В) есть вектор, построенный в координатах векторов категорий: «спасение» (С) плюс «борьба за существование» (БС), т.е. В Ю С + БС. Тем не менее и в этом случае выживание как вектор не оказывается за пределами установок интеллектуальной группы, представляющей собой социальную группу с различными рефлексивными установками как в плане философии, так и в плане истории. Категория «выживание» оказывается в сегодняшнем понимании той частью философии всеединства, например от В.С. Соловьева до П.А. Флоренского [39], частью того миропонимания, которые строятся на учении св. Афанасия Великого о боговоплощении как основе спасения и основаниях учения о спасении (С), раскрытых в докторской диссертации патриарха Сергия. Сторонникам секулярного понимания категории выживания только как форм борьбы за существование можно указать на то, что среди членов совета директоров международного фонда «За выживание и развитие человечества» лица различной мировоззренческой ориентации: митрополит Питирим, А.Н. Яковлев, А.А. Бессмертных («Известия» от 17.01.91), что является прямым подтверждением выдвинутого тезиса о расширительном толковании категории «выживание» как суммы: В = С + БС.

Различные социологические школы, опирающиеся в своих учениях о развитии социума на географические (Риттер), расово-антропологические (Гобино), демографические (Кост), биоорганические (Лилиенфельд), социал-дарвинистические (Гумплович), инстинктивистские (Фрейд), бихевиористические (Томас) идеи его развития, а также диффузионизм (Фробениус), функционализм (Дюркгейм) и выдвигающие на первый план коллективное сознание, процессы и формы социального взаимодействия (Г. Зиммель) в коллективе, по существу опосредствованно касались проблем выживания, не выделяя внутренней структуры этой категории. Столь утомительное перечисление социологических теорий не случайно. Оно показывает, что интеллектуальные установки как триединство психологии, логики и гносеологии превращаются у сторонников этих многообразных теорий в нечто единое, что может быть названо социоэнтропической группой (СЭГ), рекомендующей социальный рецепт выживания как результат рефлексивного, творческого осознания динамики действительности. Работа такой СЭГ тождественна ее творческому энтузиазму Е_т, что соответствует максимально полезной работе интеллектуальной системы (PGL–J-система) [37]. СЭГ как интеллектуальная система, обладающая творческим подходом к решению проблемной ситуации, есть поведенческий факт. А любая интеллектуальная система, обладающая творческим энтузиазмом, есть иллюстрация этого факта. Секуляризуя категорию «выживание» (В) до ее представления как борьбы за существование (БС), можно получить феноменологию такой динамической модели, которая, как показал еще Н.И. Кобозев [40], пригодна как для описания «траектории поиска» трагической экспедиции Лаперуза, так и для понимания жизнедеятельности организмов в поисках пищи. Векторно-броуновская модель [40] характеризует состояние системы кибернетическим потенциалом [41], а по существу алгоритмом управления, который для социоэнтропической группы следует принять равным Е_т, т.е. творческому энтузиазму, изменяющемуся в пределах от 0 до 1. Уравнение векторно-броуновского движения системы, определяющей по условию выживания СЭГ, есть, как показано А.Н. Колмогоровым [42], уравнение Фоккера–Планка, которое с учетом Е_т для выживания СЭГ в пространстве r и времени t имеет вид:

. (3.1)

Из данной модели видно, что если часть второго слагаемого в скобках мала, то решение уравнения отвечает нормальному гауссовскому закону распределения, которое соответствует обычному механизму диффузии:

СЭГ, (3.2)

в противном случае имеет место иная функция распределения.

Напрашивается вопрос, какому закону распределения соответствует решение уравнения (3.1), если в математической лингвистике известно [14], что закон (3.2), т.е. нормальное распределение, соответствует описанию поведения системы со «стертой» семантикой, отсутствию дискурсии? Следовательно, поведенческая динамика СЭГ по закону (3.2) не может приводить к выживанию.

Если же поведенческая динамика СЭГ при заданном Е_т представляет собой ряд «творческих импульсов», эффект которых зависит, с одной стороны, от их интенсивности, а с другой, от величины r, созданных действием предыдущих импульсов, то в этом детерминированном случае решением закона (3.1) является логнормальное распределение с Е_т = 1 в виде:

СЭГ = , (3.3)

где m — среднее значение r, s — среднеквадратичное отклонение.

Логнормальность «словаря и текста» отражает присущий языку [5], т.е. мышлению, принцип оптимального кодирования информации. В отличие от закона (3.2) закон логнормального распределения следует принять для СЭГ за основу «творческого выживания». При этом, полагая, что для векторного равенства

по модулю , то, не нарушая общей концепции социологии, закон (3.3) следует признать необходимым и достаточным для выживания СЭГ как группы творческих возможностей, следующих в форме отдельных импульсов. Аналогия между творческими возможностями группы СЭГ, с одной стороны, и оптимальным кодированием информации, присущим естественному языку как форме мышления, с другой, представляется фундаментальной. Возможно, что в фундаменте структуры языка лежит не только сложность мышления (гипотеза Сепира–Уорфа), но и сложность задач, подлежащих решению СЭГ при поиске способа выживания.

Если полученный результат модельно-гносеологического анализа категории выживания СЭГ действителен, то, по крайней мере, следует ожидать, что в такой деликатной области, как финансово-экономическая, где проблема технологии производства и ее выживание тесно связаны с финансами, экономикой, можно надеяться получить подтверждение закона выживания (3.3), анализируя классическую форму финансово-экономических расчетов:

PT № MV + Mў Vў, (3.4)

где P — уровень цен, T — количество товаров и услуг, M — количество денег, V — скорость их обращения, Mў — количество ценных бумаг, Vў — скорость их обращения.

3.2. Рефлексия «финансово-экономического выживания»

Откажемся от линейного вида закона (3.4), хотя, как известно, эта классическая закономерность считается открытой еще в XVIII в. Более того, путем рефлексивного метода [32] найдем новые закономерности между параметрами P, T, MV, Mў Vў для ситуации, когда между финансово-экономическими возможностями h в m случаях (порядок относительного обращения ценностей) и видами технологий q, реализуемых в n вариантах, имеет место равновесие в форме равномощности множеств:

nn = mh . (3.5)

Введем понятие относительного обращения c = MV/Mў Vў как отношения массы денег и скорости их обращения к массе ценных бумаг и скорости их обращения. Тогда уравнение состояния финансово-экономических возможностей будет: h = h (P, T, c ). Будем характеризовать уровень технологии n = n (с), где с — константа скорости конверсии финансово-экономических возможностей системы в заданный уровень технологии или наоборот. По аналогии, например, с известным «законом действия масс» в химии, т.е. заимствуя семиотические возможности «языка химии», будем полагать, что уровень цен P — величина, обратная покупательной силе денег, прямо пропорционален относительному обращению ценностей c в степени порядка m обращения ценностей:

P = cc m = с (MV/Mў Vў )m. (3.6)

Предположим, что уровень товаров и услуг T аналогичен закону (3.6) и отличается от него, по крайней мере, не более, чем на порядок относительного обращения ценностей m, т.е.

T = ccmЧ cm = сc2m = с(MV/Mў Vў )2m. (3.7)

Законы (3.6), (3.7), введенные для расчета уровня цен P, товаров и услуг T, представляются достаточно искусственными. Во-первых, они обладают одним и тем же постоянным коэффициентом скорости конверсии финансово-экономических возможностей с, а во-вторых, отличаются по величине порядка относительного обращения m в два раза. Если же воспользоваться достаточно точными экспериментальными данными для P, T, MV, Mў Vў, приведенными, например, в работе [30], то для 16 точек величин P, T, MV, Mў Vў (табл. 3.1) получим данные, свидетельствующие, что законы (3.6), (3.7) действительно реализуются экспериментально, а величины с и m, вычисленные по программам [43], соответственно имеют значения: с = 22,213, m = –0,6307.

Таблица 3.1

Экспериментальные [30] параметры M, Mў, V, Vў, P, T, MV, Mў Vў в уравнении обмена (3.4), используемые для построения закона (3.6) – (3.11) по 16 точкам (годы)

Годы	M	Mў	V	Vў	P	T	MV	Mў Vў
1896	0,88	2,71	18,8	36,6	60,3	191	16	99
1897	0,90	2,86	19,9	39,4	60,4	215	18	112
1899	1,03	3,88	21,5	42,0	71,6	259	22	163
1900	1,18	4,44	20,4	38,3	76,5	253	24	170
1901	1,22	5,13	21,8	40,6	20,5	291	27	208
1902	1,25	5,40	21,6	40,5	85,7	287	27	219
1903	1,39	5,73	20,9	39,7	82,6	310	29	227
1904	1,36	5,77	20,4	39,6	82,6	310	28	228
1905	1,45	6,54	21,6	42,7	87,7	355	31	279
1906	1,58	6,81	21,5	46,3	93,2	375	34	315
1907	1,63	7,13	21,3	45,3	93,2	384	35	323
1908	1,62	6,57	19,7	44,8	90,3	361	32	294
1909	1,62	6,68	21,1	52,8	100	387	34	353
1910	1,69	7,23	21,0	52,7	104	399	34	381
1911	1,69	7,78	21,0	49,9	102,2	412	34	388
1912	1,71	8,17	22,0	53,4	195,3	455	38	436

Принимая во внимание расчетные значения с и m из (3.6 и 3.7), получаем зависимости, позволяющие исключить величину с из расчетов P, T, c, т.е. имеем для с = const:

P = 22,213c–0,6307 = 22,213(MV/Mў Vў )–0,6307; (3.8)

T = 22,213c–1,2614 = 22,213(MV/Mў Vў )–1,2614; (3.8ў )

P = Tc0,6307. (3.9)

Пусть в отличие от величины с величина с2 есть сечение константы скорости конверсии технологии в экономику, тогда из (3.6), (3.7) имеем:

с2 = PTc1,8921, (3.10)

откуда следует, что PT, а также и P, и T есть фактически операторы, понижающие порядок m относительного обращения ценностей c . И поэтому можно записать:

inv = с2 = Tc+1,261; (3.11)

inv є с2 = Pc+0,6307 (3.11ў )

Финансово-экономические операторы P, T, PT переводят относительную величину обращения ценностей в уровень технологии, определяемый константой скорости с или ее сечением с2. Относительная ошибка в определении P, T по полученным данным для постоянных с и m не превышает 16%, что свидетельствует в пользу новой формы (3.6) – (3.11) финансово-экономического отношения между величинами P, T, MV, Mў Vў, которое до сих пор рассматривалось как чисто линейное (см. отношение (3.4)).

Полученный результат (3.6) – (3.11) позволяет утверждать, что между величинами P, T, c, уравнением состояния экономики h = h (P, T, c ) и технологией n существует прямая аналогия [44] с электрической цепью типа треугольника или звезды. При этом в последнем случае векторы P, T, c имеют общую точку пересечения в основании координат n.

Будем полагать, что законы (3.6) – (3.11) есть пример отражения конкретного «способа выживания» экономики путем возникновения взаимно-однозначного соответствия между финансово-экономическими параметрами P, T, MV, Mў Vў, приведенными в экспериментальной табл. 3.1. Возникает вопрос: если данные табл. 3.1 — результат такого «выживания» по законам (3.6) – (3.11), то какова экспериментальная функция распределения j, например уровня цен P, и какой теоретической функции F отвечает такое распределение? Анализ величин j методом [43] показывает, что такая функция не есть нормальный закон, а j хорошо описывается логнормальным распределением (3.12) и с критерием Пирсона 1,98 в однопараметрической задаче (3.12ў ) соответствует реализации логнормального закона с вероятностью не менее 76% (табл. 3.2):

, (3.12)

где const = 11,938; P — уровень цен (табл. 3.2); m = lnP_ср. — логарифм среднего уровня цен P; s — логарифм средней погрешности измерения s2уровня цен P в табл. 3.2: s = lns2 = 2,64.

При величинах экспоненты, близких единице, имеем из уравнения (3.12) в численном выражении практически всегда однопараметрическое соотношение:

F(P) = 1,804/P. (3.12ў )

Из табл. 3.2 n = 5 – 1 = 4 и при величине критерия Пирсона 1,98 получаем вероятность описания экспериментальной функции логнормальным законом (3.12) F(P).

Такой вывод в соответствии с изложенным ранее не является случайным и свидетельствует о достаточно высокой вероятности «выживания» системы, так как логнормальность «словаря и текста» отражает присущий естественному «языку» принцип оптимальности кодирования информации [5].

Использование рефлексии в форме прямой аналогии «языков» — химии, физики, электротехники — в решении финансово-экономической задачи на примере классических сведений о покупательной силе денег в период 1896–1912 гг. в США свидетельствует в пользу разъясненных модельно-гносеологических принципов категории «выживания» не только с точки зрения созерцательности категории «спасения», но и в полном смысле этого слова категории «борьбы за существование». С другой стороны, полученные законы (3.6) – (3.11) не позволяют сделать практический вывод о целесообразности с целью уменьшения уровня цен распределять имеющиеся накопления в массе величиной Mў Vў, и притом так, чтобы был «заведомый план» их распределения в какой-то массе ценных бумаг: Mў Vў = S Mў_i Vў_i. Более того, можно показать, что полученные законы (3.6) – (3.11) пригодны для оценки событий в нашей стране в связи с обменом ста- и пятидесятирублевых купюр.

По данным газеты «АиФ», №4 (537) за 1991 год, величины M, V, Mў, Vў оценивались, соответственно: M = 136 млрд р., V = 5 оборотов, Mў = 1224 млрд р., Vў = 20 оборотов. Тогда по формулам (3.8), (3.8ў ) для P, T имеем:

	P	T
до обмена купюр	137,5	831,15
после обмена купюр	182,25	1491,36

Это означает, что «прирост» товаров и услуг T в относительном измерении составит не более 32%, а относительный уровень повышения цен P должен составить как минимум 3,072 раза. Совершенно очевидно, что приводимые результаты вполне разумны для того времени. Смысл же «выживания» в данном случае заключается в том, чтобы предвидеть трудности и справляться с ними, не нарушая законов выживания, в данном случае финансово-экономических.

Таблица 3.2

Экспериментальная функция j по данным [30] и логнормальная функция F(Р) распределения (3.12) уровня цен P за 1896–1912 гг. (критерий Пирсона 1.98; n = 4, вероятность описания f(P) = 76%)

Годы	P	j(P)	F(P)
1896	60,3	0,03509	0,02992
1899	71,6	0,02339	0,02519
1904	82,6	0,01850	0,02179
1905	87,7	0,02370	0,02067
1906	93,2	0,01200	0,01965

Глава 4. Интеллект философии и философия интеллекта

Лишь осел без собственного мненья

двигался куда-то в самоцель,

проникая, словно откровенье,

в темную невидимую щель

С.А. Кутолин. Осел. Из сб. «Белая лошадь». 1984

Интеллект как триединство PGL-системы [27], т.е. психологии (P), гносеологии (G), логики (L), определяет направленность личности, ее способность решать задачи узнавания, понимания, познания, уразумения.

В отличие от факта (например: Лев Толстой родился в 1828 г.) истина гносеологически осмысливается, постигается интеллектуальной системой (J-системой) индивидуальности и становится достоянием философии в целом, т.е. интеллекта философии. Это существенно отличает целое — интеллект философии от частного — философии интеллекта, порождающей мировоззрение личности и формирующей «фейс» — лицо интеллекта философии. В этом смысле философия интеллекта более «красочна», обладает, так сказать, большей палитрой звуков, в том числе и фальшивых, в отличие от пространства интеллекта философии, система которого более гармонизирована, но менее индивидуальна. Принимая во внимание интеллект философии (ИФ) как целое и философию интеллекта (ФИ) как частное, порождающее в конце концов это целое, требуется указать границы равномощности этих категорий, условия их тождественности, т.е. количественно и качественно разграничить эти категории. Язык философии, оперируя, вообще говоря, более или менее четкими множествами, в отличие от языка математики, где границы четких и нечетких множеств определены строго, обладает, в конечном счете, тем преимуществом, что осознание явления происходит на уровне осмысливания и мышления, т.е. собственно языка, в то время как язык математики, язык символов, язык образов как геометрических сущностей, естественно, более ригористичен, но менее тавтологичен. Поэтому вопрос может быть поставлен и в такой плоскости: как семиотически рождаются ИФ и ФИ? Если тавтология в языке порождает язык художественных, поэтических образов, придавая им своеобразную насыщенную окраску, а ригоризм языка характеризует бескомпромиссность и дискурсивность, то первое и второе приближает нас к пониманию сложного через взаимодействие целого и его частей, т.е. пониманию истины. И в этом смысле истина ИФ уже не имеет цены, так как она может быть разъяснена, например, квалифицированным лектором, знакомым с контекстом текста антологии мировой философии [45]. Наоборот, ФИ всегда имеет цену, соответствующую спросу. ФИ как временно-пространственный пласт личности есть не только часть целого — ИФ. Это и несомненная часть науки, искусства и литературы. И здесь, помимо побуждающих причин работы интеллекта как направленности личности в плане познания и разумения, творческий энтузиазм как существенная часть модели интеллекта [37] в процессе поиска истины совершает «колебания» между состояниями приближения к истине (не имеющей цены) и состояниями, возможно, далекими от истины (например, выяснение причин дуэли Пушкина, убийства Моцарта Сальери), но приобретающими в искусстве и литературе не только цену, но и стоимость. Сколько стоят научные труды Эйнштейна? Они ничего не стоят. С ними можно ознакомиться в любой научно-технической библиотеке. Стоимость же определяется тем секретом философии интеллекта, который несет открытие и востребуется обществом в форме материальной ценности или развлечения, наслаждения и т.д.

В качестве «гистологии» — клеточного среза интеллекта философии (ИФ) как философии интеллекта (ФИ) может служить классический труд А. Швейцера в области музыкального творчества И.С. Баха. Триединство психологии, гносеологии и логики в анализе творчества музыканта достигается путем рассмотрения музыкальной деятельности через призму философии, призму художника, призму поэта. И тогда творчество И.С. Баха предстает перед нами как творчество: философа-музыканта (ФМ), художника–музыканта (ХМ), поэта–музыканта (ПМ).

Это означает, что в семиотическом истолковании категории Ф, Х, П по отношению к категории М имеют смысл операторов. Очевидно, что такое утверждение является и необходимым, и достаточным, а перемещение в ряду категорий: ФМ<=>ХМ<=>ПМ оказывается не просто замкнутым, но характеризует собой цикл, переход между вершинами которого сопровождается и качественным смещением категории «музыкант» от цикла (ФМ, ХМ, ПМ) к циклу. В рамках закона достаточного основания при переходе одного цикла к другому такая интеллектуальная система (J-система) в целом не может не содержать частные составляющие цикла (ФМ, ХМ, ПМ), а именно: антиномию, парадокс (An), смысловые функциональные связи-парадигмы (Pd), критичность и самостоятельность мышления, т.е. интеллигентность (Jnt), в пределах самих циклов: ФМ, ХМ, ПМ. Такая J-система поддерживает равновесие циклов в форме творческого энтузиазма, как было показано в [37]. И только гипотетически остается полагать, что сам творческий энтузиазм, как несомненно реальная категория, черпается из резервуара духа человека, утверждаемого в добром расположении.

Приведенный пример из анализа творчества музыканта — лишь частный случай, который позволяет подойти к пониманию категорий ФИ и ИФ как семиотических сущностей. Обратившись к творчеству П.А. Флоренского в области философии культа [46], можно без всякой натяжки увидеть тот же метод операторного подхода, который используется А. Швейцером при анализе музыкального творчества И.С. Баха.

4.1. Операторный метод рефлексии

По существу, указанный путь анализа миросозерцания как метод рефлексии позволяет выявить смысл (в том числе и семиотический) самотождественности категорий ИФ и ФИ. Является ли равномощность ФИ и ИФ мерой интеллекта и в чем она заключается? В этом случае методология единства антиномии [32] как средство разрешения проблемных ситуаций может оказаться полезной и даже необходимой.

Анализ контекста текста антологии мировой философии свидетельствует: в ряду интеллекта философии (ИФ) Древности и Средневековья, эпохи Возрождения и ранних буржуазных революций, эпохи Просвещения, классического немецкого идеализма и т.д. категория ИФ, являясь вектором направленной способности к мыследеятельности (рефлексии) Ф, характеризует «смещение» этой способности D F : «нус» — Платон; «энтелехия» — Аристотель; «истинное бытие» — Плотин; «созерцание сущности Бога» — Ф. Аквинский; «наивысшая духовная сила» — Н. Кузанский; «внутренний художник» — Дж. Бруно; «фигуры фантазии» — Р. Декарт; «ассоциации идей» — Локк; «трансценденталь-ное единство апперцепции» — Кант; «дело – действие» — Фихте; «теоретический дух» — Гегель; «структура – качество» — О. Конт.

Смещение такой доминанты (D F) в некоторой совокупности миросозерцаний приводит к пониманию феноменологической сущности семиотики категории ИФ, где ИФ = S D F = .

Не исключено, что именно такой метод привел Лейбница как философа к открытию интегрального исчисления. ИФ определяет направленность мысли путем смещения изначальной оценки в координатах логики, гносеологии, психологии, т.е. в координатах PGL–J-системы. В условиях самотождественности это и составляет отличие ИФ от ФИ.

Творчество К. Маркса и Д. Дешана [47] отличают и временной, и пространственный, и интеллектуальный подходы к философии. Но оба они независимо — творцы диалектического материализма. Можно усмотреть сущностные различия в учении Канта, Гегеля, неокантианцев и неогегельянцев. Семиотически такое пространство, как «философское пространство» с вектором Ф в координатах: x(+Маркс; –Дешан); y(+Кант; –неокантианцы); z(+Гегель; –неогегельянцы), — позволяет определить философию интеллекта (ФИ) как дивергенцию, расходимость вектора философии Ф: ФИ = divФ. Любопытно отметить, что в «философии культа» П.А. Флоренский рассматривает многообразие философских пространств как средство для построения умозаключения [46], т.е. получения нового знания.

Для Шеллинга философия тождества субъекта и объекта фактически означает тождество интеллекта философии и философии интеллекта. Этот путь ведет к иррационалистическому пониманию интеллекта. Действительно, из семиотических правил для ИФ и ФИ в силу их тождества «машина философии», управляемая оператором интеллекта «разрывается» дивергенцией вектора философии. Поэтому для «поддержания» тождества интеллекту требуется мифологизирующая сила откровения.

В случае равномощности категорий интеллекта философии и философии интеллекта, т.е. условия ИФ = ФИ, получаем семиотическое определение интеллекта в форме оператора: И = ФИФ–1 = spurИ. Мерой интеллекта является его след в философии — таков вывод полученного семиотического правила для условия равномощности ИФ и ФИ. Более того, в случае равномощности ИФ и ФИ оператор интеллекта управляет «машиной философии», структура которой как философское поле дивергенции есть часть (по определению интеллекта) PGL–J-системы. Поэтому, если психика формирует это поле, то оно, по крайней мере, находится в плоскости гносеологии — G и логики — L. В результате на логические структуры накладывается последовательность операций в преобразовании формы и образа предмета познания. В этом случае гносеологическая плоскость включает эффект опережения (инсайт-эффект) в сфере узнавания, познания, уразумения путем перебора аналогий, ассоциаций, включения в сферу опознания антиномий и парадоксов. Тождество ИФ и ФИ ведет к иррациональной, мифологизирующей сущности интеллекта, имеет непреходящее значение в поэзии, литературе, искусстве, где поиск истины, мифологизируясь, способен своей неповторимостью увлекать и даже гипнотизировать личность. Однако такое тождество непригодно для поиска истины путем познания и уразумения, например, в науке. Поэтому в научных исследованиях ИФ и ФИ следует рассматривать как самотождественные и неравные сущности. В этих случаях интеллект играет роль оператора «машины философии» в ИФ или оператора поля дивергенции философии, когда речь идет о философии интеллекта. В настоящее же время метрологический аспект оценки интеллекта личности усматривается в условии равномощности ИФ и ФИ, т.е. в фиксации теми или иными путями «следов» интеллекта, а не тождественной совокупности ИФ или ФИ. Более того, совершенно очевидно, что простая прагматическая оценка интеллекта, как и различные оценки интеллекта по методикам бихевиоризма, т.е. с точки зрения истины, оказывается менее сложной, чем суть самой проблемы с точки зрения рассмотрения категорий ИФ и ФИ.

Можно указать на примечательный факт в области эстетики, когда польза (соединение зубьев в гребень с помощью бечевы) уступает место, т.е. смещается, заменяется удовольствием — изображением волнистой линии, имитирующей бечеву [48]. На примере «гребня» принципы операторного метода рефлексии оказываются соотнесенными в определении сущности категорий ИФ и ФИ, но и пригодны, возможно, для формализации категорий эстетики, предшествующих творческому энтузиазму. Можно показать, что рефлексивный операторный метод может быть использован, например, для априорного анализа весьма сложных и разнородных, казалось бы, по своему содержанию механизмов, например, стабилизации социальной, социально-экономической обстановки в городе, если имеется ориентировочный «сценарий» такой обстановки. Таким образом, операторный метод рефлексии следует рассматривать как форму когнитивного мышления, где «модель мира» в каждом отдельном случае преломляется в «зеркале» философии интеллекта как частного и интеллекта философии как целого.

4.2. Механизм сознания как функциональный безразмерный рефлексивный код (синрефлексия)

Сознание человека, как и осознание человеком явления и самого себя, было и остается притягательным для анализа психологов, философов, естественников.

Не обольщаясь, можно утверждать, что анализ механизма сознания (даже получаемый в форме заблуждения) интересен тем, что такая форма заблуждения может быть уподоблена иррациональному числу p, которое абсолютно необходимо для вычисления площади и длины круга, но не может быть вычислено абсолютно точно.

Существующие концепции сознания Ж. Пиаже [14], в которых оно рассматривается как становление интеллекта, форм и структур его организации, квантово-волновые теории мозга [49] и сознания [50], поиск квантовых концепций физических оснований сознания [23] обладают, на наш взгляд, или чрезмерным структурализмом, или, по своей сути, запрещают непременный элемент сознания – дискурсию, так как в фундаменте квантовой механики лежит принцип неопределенности Гейзенберга. Поэтому оказывается, что одна из важнейших форм проявления сознания – дискурсия, логика есть неопределенность, т.к. логическое, дискурсивное мышление запрещено законами квантовой механики.

В работах [36, 51] показано, что категории интеллектуальной модели (КИМ) и физико-математические категории (ФМК) имеют взаимно-однозначное соответствие. И, следовательно, структурные, функциональные, генетические связи, рефлексия интеллектуальной модели и физико-математические категории (информация, энтропия, операторы, теория множеств алгоритмов, отрицательная энтропия) есть взаимно-однозначные формы осознания действительности и различаются лишь в рамках семиотических границ, но не своей природой осознания. Это примечательный факт.

Поэтому возникает вопрос: как возможно сознание? В чем состоит механизм его стабильного существования во времени? Это далеко не тривиальный вопрос. И с позиций термодинамики еще Н.И. Кобозев [22] справедливо указывал на парадоксальность мыслительной (дискурсивной, логической) продукции мозга, гистологическая сложность которого, обладая громадной энтропией при обычной температуре, должна была бы продуцировать бред.

Не только материальная, но и идеальная сущность сознания могут быть основой для разъяснения механизма его работы. Для этого воспользуемся категорией интеллектуальной модели (КИМ) – рефлексией, которая в физико-математических категориях (ФМК) соответствует отрицательной энтропии, характеризующей самопроизвольную работу мозга. Естественно, что такая самопроизвольная работа может быть реализована в дискурсии, т.е. сознательной работе мозга (имеет место самоотождествление), и подсознательной работе мозга (самоотождествление отсутствует, закон достаточного основания подразумевается). Отсюда: сознательное и подсознательное не может быть выведено за пределы рефлексии. Отделение механизма сознания от механизма подсознания должно, естественно, осуществляться с помощью «языка» рефлексии, который назовем синрефлексией. И здесь «сингония», «синэргетика» как подобие в усложнении формы кристаллов или подобие в способе выделения работы и тепла как проявления энергии разъясняют нетривиально смысл этой, впервые вводимой, категории.

Взаимно-однозначное соответствие ФМК и КИМ фактически свидетельствует о том, что гносеологическое, физическое, математическое, т.е. семиотическое, истолкование категорий может быть осознано в форме дискурсии и выделено в форме сознания из синрефлексии. Следовательно, синрефлексия как совокупность сознательного и подсознательного, соединенных по неизвестным, но достаточно общим правилам (сингония, синэргетика), есть совокупность, говоря языком математики, алгоритмируемых, неалгоритмируемых множеств чисел, изменяющихся в дискретном и непрерывном времени (цепи Маркова). В физике такое сознательное и подсознательное (хаотическое) состояния соответствуют решениям уравнений Фоккера – Планка, частными случаями которых являются законы Гаусса, Пуассона, описывающие тексты со «стертой» семантикой (лингвистическая диагностика душевных заболеваний), или кривые логнормальных распределений, несущих при диагностике лингвистических текстов смысловую и эмоционально-выделительную нагрузки.

Таким образом, особенностью синрефлексии является способность формировать функциональный безразмерный код для выделения сознательного и подсознательного состояний. В форме каких единиц может быть реализован такой код? Является он алгоритмируемым или неалгоритмируемым? Реализовываться он может скорее всего в силу взаимнооднозначности КИМ и ФМК в форме безразмерной совокупности чисел, в том числе и натурального ряда (пример неалгоритмируемого множества). В этом смысле гистологическая сложность нейронной сети и принципы ее работы, включая физико-химические особенности работы мозга [52–54], свидетельствуют об оперативной способности ее взаимодействовать со счетным множеством чисел, безразмерная природа которых только относительным образом связана с эффективным зарядом, массой частиц-носителей, их концентрацией и способом накопления информации [22, 55–57].

Такая безразмерная форма операций с числами допускает в синрефлексии возможность не только количественной, но и качественной интерпретации числа с точки зрения его «окраски», «запаха» и пр. Это тем более естественно, что «мертвые» теории квантовой физики для интерпретации сильных взаимодействий должны вводить соответствующие значения квантовых чисел: «цветность», «шарм» и т.п. Результат операций с такими безразмерными импульсами-числами в функциональном коде порождает образ, явление, которые воспринимаются как реальность и не отличаются однозначностью в той мере, в какой имеет место флуктуация числового множества.

Итак, особенности синрефлексии:

1) оперирует безразмерным цифровым рядом, отождествляемым с «окраской», «рельефом», «запахом» и другими характеристиками образа явления;

2) путем анализа с помощью функционального безразмерного (алгоритмируемого, неалгоритмируемого) кода и диагностики на стертость или смысловую, эмоционально-выделительную нагрузку семантики «расщепляет» образ явления на сознательные, подсознательные и смешанные состояния;

3) дискурсивной памятью удерживаются только сознательные проявления;

4) подсознательные или смешанные состояния проявляются или в области бреда, или несут эмоционально-выделительную нагрузку со стертой дискурсией, логикой сознания;

5) соответствующие числовые множества апробируются кодами (гауссовское, пуассоновское, логнормальное распределения) в динамике их изменения во времени на принадлежность явления к сознательным, подсознательным или состояниям смешанной этиологии.

Операторный метод рефлексии может быть использован для анализа и конкретизации, казалось бы, неразрешимых с точки зрения числа неизвестных параметров задач, которые имеют уже не абстрактное, а весьма конкретное приложение, например, в области социальной экономики в общественной жизни, и установки философии интеллекта могут оказывать практическую пользу в упорядочении сфер общественной жизни.

4.3. Структурно-энтропийный метод экспертных оценок стабилизации социальной и социально-экономической обстановки города в форме корреляций

Предложенный Научно-техническим центром исполкома Новосибирского горсовета прогнозный сценарий «стабилизации социальной и социально-экономической обстановки в городе» содержит 9 разделов, характеризующих отдельные социальные и социально-экономические моменты в общей схеме прогнозов, каждый из которых включает около 18 сфер общественной жизни. Фактически эксперту предлагается составить «свой вероятный с его точки зрения» сценарий развития событий. При этом он стоит перед решением задачи об условиях стабильности обстановки в городе, задачи, в которой 9Ч 18 = 162 неизвестных и ничем не ограниченных параметра! Есть над чем задуматься. Область для фантазии действительно велика. Поэтому, если и существует какой-либо рациональный метод решения такой архипараметрической задачи, то он должен:

а) дать обоснованные приемы сокращения числа разделов общей схемы прогнозного сценария (свертка графа; см. подраздел 4.3.1);

б) найти необходимую и достаточную, т.е. лимитирующую, стадию социальных и социально-экономических реакций прогнозного сценария, стадию, обеспечивающую по крайней мере стабильность обстановки города (СОГ), т.е. «отдаление призрака нищеты» в сферах общественной жизни;

в) учитывая то обстоятельство, что лимитирующая стадия социальных и социально-экономических реакций города должна обеспечивать СОГ, т.е. частный коэффициент корреляции модели (ЧККМ) должен быть равен или слабо отличаться от единицы, найти коэффициенты корреляции модели (ККМ) разделов прогнозного сценария;

г) от оценки ККМ разделов прогнозного сценария перейти к выделению лимитирующих реакций сфер общественной жизни в городе методами a, б, оценивая методом (в ККМ) для социальных и социально-экономических реакций.

Получаемый в результате операций а–г прогнозный сценарий СОГ должен привести к созданию управляемого баланса социальных и социально-экономических реакций общественных сфер жизни города и дать количественную оценку в форме ККМ, на выполнение которого должна быть ориентирована деятельность городского управления, ответственная за совершенствование различных сфер общественной жизни.

4.3.1. Социальные, социально-экономические реакции и баланс прогнозного сценария стабилизации обстановки города (СОГ)