Основы русской филологии. Курс лекций

Людвиг Генрих Якоб (1759—1827), немецкий ученый, филолог, социолог, деятель Просвещения. Молодость его прошла в Галльском университете в Германии, где он стал профессором. В 1806 г. в связи с закрытием Университета читал лекции в только что открывшемся Харьковском университете, а затем переехал в Петербург. Деятельность Л. Якоба в Петербурге ознаменована выходом энциклопедического «Курса философии для гимназий Российской империи (1811—1817) в 8 частях, одной из которых было «умозрение словесных наук».

Николай Иванович Греч (1787—1867) русский писатель, журналист, издатель, филолог и педагог. Как филолог Н. И. Греч знаменит своими грамматическими трудами «Практическая русская грамматика», «Чтения о русском языке». Труды по теории и истории словесности – более ранние: «Учебная книга российской словесности» написана в 1819–1822 гг. Сочинения Греча оказали большое влияние на современников. Греч был блистательным педагогом и методистом, умевшим отбирать, систематизировать и описывать литературный и грамматический материал.

Яков Васильевич Толмачев (1779—1873) профессор Санкт-Петербургского университета, теоретик словесности. В январе 1809 г. Толмачев был вызван в Санкт-Петербург и назначен преподавателем русского языка в семинарии, а затем – академии, помещавшейся в Александро-Невском монастыре. Перейдя на службу в Министерство народного просвещения (1814), Я. В. Толмачев впоследствии был назначен ординарным профессором Главного педагогического института, а по преобразовании в 1819 г. института в Петербургский университет сохранил за собой кафедру; в 1826 г. он был избран деканом историко-филологического факультета.

Николай Федорович Кошанский (1784 или 1785—1831) филолог, педагог, литератор, переводчик. Учился одновременно с В. А. Жуковским в Московском университетском пансионе, окончил Московский университет в 1802 г. С 1811 по 1828 г. Н. Ф. Кошанский – профессор русской и латинской словесности Царскосельского лицея. Его лекцией «О преимуществах российского слова» открылись занятия в лицее. Наибольшую славу и влиятельность принесли ему, несомненно, педагогические труды – школьные учебники, по которым обучались многие поколения российских учащихся. Учебник латинской грамматики выдержал 11 изданий (СПб., 1811–1844), русской грамматики – 9 изданий (СПб., 1807–1843). Образцами учебной книги являются «реторики» Кошанского: «Общая реторика» (10 изданий: 1829–1849) и «Частная реторика» (7 изданий: 1832–1849).

Александр Иванович Галич (1783—1848) – преподаватель Императорского Царскосельского лицея, один из первых представителей философской кафедры в Петербургском университете. Галич был одним из самых любимых лицейских учителей, которому Пушкин и его друзья посвятили немало стихов. Его «Теория красноречия» (1830) представляет собой фундаментальный труд, несмотря на то что не пользовалась такой популярностью, как труды А. Ф. Мерзлякова или Н. Ф. Кошанского.

Иван Иванович Давыдов (1794—1863) – филолог, философ, логик, математик, деятель просвещения, заслуженный профессор русской словесности Московского университета (1831–1847), директор Главного педагогического института в Санкт-Петербурге (1847–1858). И. И. Давыдов необыкновенно плодовит как филолог-писатель: он создал два больших труда – «Грамматика русского языка» (СПб., 1849) и «Опыт общесравнительной грамматики русского языка» (СПб., 1852). Языковые воззрения ученого вполне проявились уже в его «Чтениях о словесности» в 4 частях (М., 1837–1838), представляющих собой запись лекций профессора, осуществленную его учениками.

Василий Тимофеевич Плаксин (1795—1869) преподаватель и теоретик, писатель. Сын сельского священника, окончил рязанскую духовную семинарию в 1816 г., затем поступил в Главный педагогический институт в Санкт-Петербурге (1819 г.). В. Т Плаксин известен рядом трудов по словесности: «Краткий курс словесности, приспособленный к прозаическим сочинениям» (СПб., 1832), «Руководство к познанию истории литературы» (СПб., 1833). В 1843–1844 гг. вышли два тома его «Учебного курса словесности».

Константин Петрович Зеленецкий (1812—1857) профессор Ришельевского лицея в Одессе, автор книг по риторике, теории словесности, общей филологии. Выпускник Ришельевского лицея, в 1833 г. он был отправлен за счет лицея в Московский университет, где через год выдержал экзамен на кандидата словесных наук, а спустя два года получил степень магистра. Став профессором Одесского Ришельевского лицея, К. П. Зеленецкий сформировался в своеобразного, самостоятельно мыслящего ученого. Ко второй половине 40-х годов XIX в. относятся фундаментальные работы Зеленецкого, ставшие одновременно основными учебными руководствами для гимназий и университетов Российской империи: «Исследование о реторике…» (1846), «П. Частная реторика», «III. Пиитика» и «История русской литературы для учащихся» (1849). И. И. Давыдов, заняв пост директора Главного Педагогического института в Петербурге, создал в 1851 году 4-томный учебник «Теория словесности» для школ Российской империи, отредактировав руководства К. П. Зеленецкого, причем в 1-й части он соединил шесть глав «Общей реторики» Н. Ф. Кошанского и шесть глав «Риторики» К. П. Зеленецкого. Это был, видимо, первый в России опыт анонимного коллективного научного труда.

Анализ частотности употребления терминов язык—речь—слово (табл. 1) у каждого из названных авторов показывает следующую картину:

Таблица 1

Таким образом, очевидно, что наиболее употребительным в сочинениях данного периода был термин слово (84 употребления), который использовался в трех основных значениях: 1) дар слова, способность говорить и писать, полученная от Бога; 2) отдельное понятие, минимальная единица языка; 3) публичная речь. Вторым по частотности является термин речь (48 употреблений) в двух значениях: 1) реализация языка, распространенный текст; 2) публичная речь, монолог. Наименее употребительным оказался термин язык (28 употреблений), который отмечен в двух значениях: 1) дар речи, слова, способность говорить и писать; 2) наречие какого-либо народа.

Теперь рассмотрим более внимательно употребление каждого из терминов. Уже беглое прочтение начала каждого из учебников говорит о том, что обычно они начинаются рассуждениями о слове или той словесной способности, которой наградил Творец свое любимое создание – человека (здесь и далее цитаты русских классиков риторики приводятся по книге В. И. Аннушкина «История русской риторики» [М., 2002] с упоминанием имени автора и указанием страниц): «При употреблении слова мы имеем в виду или… нарочно обдуманное сообщение наших мыслей, либо действительное убеждение в какой-либо важной цели, или… прекраснейшее изложение мыслей [Якоб: 263];

Человек, употребляя дар слова, может иметь одну из следующих целей: 1) сообщать другим свои мысли, 2) управлять их волею или деяниями и 3) действовать на их чувство и воображение [Греч: 271];

Одно из существенных отличий человека есть дар слова… Гордиться словом – сим отличием, одному разумному существу дарованным природою, употреблять сей дар в течение всей своей жизни орудием душевных действий, но не знать ни свойств оного, ни совершенств, ни недостатков есть весьма предосудительно… Круг слова объемлет своею обширностию все познания человеческие [Толмачев: 288];

Человек помощию слова объясняет другим внутренние действия души своей: Ничто столько не отличает человека от прочих животных, как сила ума и дар слова [Кошанский: 300];

План первой лекции-"чтения": Необходимость дара слова для развития ума и его совершенствования. Врожденное стремление человека к раскрытию идеи изящного в слове… Слово составляет важнейшее орудие, посредством которого человек содействует счастию ближнего. Успехи мышления зависят от выражения и сообщения мысли в слове [Давыдов 1837–43: 344];

Дар слова, будучи выражением внутренних движений души и связию общежития, составляет почти единственное средство нравственного и умственного усовершенствования человечества, ибо посредством слова мудрец сообщает нам свои глубокие размышления; в слове доходят до нас действия и знания веков минувших, и слово сохранит нашу жизнь, усилия наших умов в памяти позднейшего потомства… Дар слова, разливая просвещение, умудряет человека и, облагораживая чувствования, образует его [Плаксин 1843: 358];

Название главы 3: Наука о слове, а с нею и риторика, в своих основаниях и общих отношениях к логике… [Зеленецкий: 375];

Число частей науки о слове определяется числом самостоятельных форм сего последнего… риторику будем мы рассматривать… как часть науки о слове… Необходимые формы слова суть: речение, предложение, период и речь… Из частей науки о слове лексикология объемлет собою значение, образование и свойства речений; грамматика – значение, состав и изменения предложений; синтаксис – периоды, в их значении, составе, разделении; наконец, риторика имеет предметом своим речь [Зеленецкий: 375]».

Как видим, подавляющее большинство авторов употребляют термин слово в значении «дар слова», наделяя рассуждение о нем высоким смыслом обладания инструментами, способствующими и «счастью ближнего», и благоустройству общества. Кульминацией этого периода стала теория К. П. Зеленецкого, высказавшего мысль о создании «Науки о Слове», которая включала бы весь состав филологических дисциплин.

Конечно, термин слово имел и наиболее популярное в сегодняшнем бытовом и научном употреблении значение минимальной единицы языка или отдельного понятия. Данное значение заменило прежний, устаревший термин речение, который был в употреблении у М. В. Ломоносова; впрочем, К. П. Зеленецкий, предложивший создание науки о слове, видимо, в целях избежания тавтологии употреблял также термин речение в значении отдельного понятия.

Как правило, данные контексты встречаются не в начале учебников, а в середине, когда авторы рассуждают о создании целой речи:

«Слова назначены для выговора. Первая красота состоит в том, чтоб они произносились легко и без всякого принуждения.

И для того легкие, плавные слова и речения эстетически совершеннее, нежели тяжелые» [Якоб: 263];

«Слова получают свою полную силу и значение от голоса» [Якоб: 267];

«Русские же слова превосходнее иностранных своим благородством и важностию (напр. полководец вм. генерал)» [Греч: 277];

«Грамматика занимается только словами; реторика преимущественно мыслями; поэзия преимущественно чувствованиями» [Кошанский: 301];

«Предметом сочинения называют одно понятие, идею, одно слово» [Кошанский: 303];

«Составные части всякой речи суть слова» [Галич: 323];

«…можно переводить слово в слово, хотя и переставлять слова в том порядке, который наиболее свойственен течению речи того языка, на который переводим» [Зеленецкий: 387].

У Я. В. Толмачева, И. И. Давыдова и В. Т. Плаксина термин в данном значении не встретился.

Термин слово встречается также в значении «жанр публичного слова, устный монолог», например, Л. Якоб при описании изустных речей называет такие жанры, как: «ученое слово, всенародное (простое) слово». В то же время в этом значении едва ли не чаще употребляется слово речь. Так, при описании ораторства как «искусства даром живого слова действовать на разум, страсти и волю других» Н. Ф. Кошанский приводит классификацию «ораторской речи» [Кошанский: 316].

Термин речь имеет следующие определения в трудах ученых-словесников первой половины XIX в.:

«Речь есть собеседование одного лица с другим о чем-либо третьем. …Речь можно назвать выражением внутренних совершенств говорящего или пишущего, отголоском его ума и сердца» [Толмачев: 293];

«Риторика должна научить, каким образом можем мы сообщать речам нашим возможную красоту… Речь подразделяется на прозу и стихи. Последние суть слова, правильно расположенные по стопосложению; проза есть речь без стихов… Прозаические речи имеют целию…» [Якоб: 268].

Данные определения говорят о речи как общей способности говорить и писать, а также представляют речь как распространение текста. Речь здесь – инструмент общения людей друг с другом.

Следующее значение термина речь – публичное, ораторское выступление как один из жанров словесности:

«Содержание ораторства – ораторская речь, в которой предлагаются похвалы… или обвинения и оправдания» [Кошанский: 316];

«Древние подразделяли речи на три рода: на повествовательный, совещательный и судебный» [Давыдов: 349].

Термин язык безусловно присутствует в трудах по словесности и риторике, хотя он более характерен для трудов по зарождающейся теории языковедения или языкознания. Так, выдающийся ученый-филолог А. Х. Востоков написал «Рассуждение о славянском языке», в котором приготовлял читателей к «грамматике сего языка». Ученый писал о «славянском и в особенности церковном языке», утверждая, что «язык, на который были преложены священные книги, не мог быть коренным или первобытным языком всего народа славянского…» [Востоков 1856:48]. В данном случае, язык изучался уже как совокупность средств выражения, которыми пользуется какой-либо народ.

В исследуемых учебниках словесности и риторики термин язык встречается в выражениях, где он синонимичен термину слово, обозначая «дар, способность говорить и писать, полученную от Бога»:

«Язык, или дар слова, есть дар свыше, которым Творец отличил любимое создание свое от всех бессловесных…

Язык, сей чудесный дар Неба, соединяясь… с божественным даром разума, созвал людей в общества, основал грады, составил науки и служит орудием чистейших… наслаждений ума и сердца» [Кошанский: 316].

Впрочем, у термина язык в пушкинское время имеется собственное, оригинальное значение, еще не отошедшее от первоначального смысла отношения к устной речи, которая создается языком как органом артикуляции. Так, в учебнике Н. Ф. Кошанского термины язык и литература разделены не на современных основаниях (первый относится к науке о системе языка, второй – к художественной литературе), а на основании отнесения к разным формам речи (устная / письменная) и родам речи (словесности). Н. Ф. Кошанский пишет:

«В наше время язык и литература заключают два разные понятия. Язык – значит ныне изустное употребление дара слова или хотя и письменное, но писанное для удовлетворения первой нужды человека сообщать мысли и чувствования другому.

Область языка ограничивают ныне знанием грамоты и, может быть, грамматики и употреблением безыскуственной прозы – первым, необходимым образованием человека.

Литература – значит ныне произведения языка, утвержденные письменами и, может быть печатанием, как для современников, так и для потомства; и притом произведения, удовлетворяющие второй потребности человека – просвещению ума, наслаждению вкуса.

Литература обнимает все словесные науки с их произведением и писателей с отличительными их достоинствами» [Кошанский: 307–308].

Итак, язык – первичный дар свыше, который должен развиться в литературу. С помощью языка создается первичный вид словесности – устная речь («изустное употребление дара слова»), а литература начинается там, где вступает в дело письменная речь – литеры, или письмена, но самое главное: литература имеет отношение к культуре, потому что она включает только те произведения письменной и более печатной речи, которые обладают «достоинствами». Обратим внимание на то, что литературой охватываются все словесные науки, а значит, в нее входят и догматика, и наука, и документальная проза, и ораторская проза, а не только художественная литература.

Отголоском такого понимания термина язык представляется его употребление и у другого учителя А. С. Пушкина – Александра Ивановича Галича, который писал об «ораторском языке». Глава так и названа: «Об ораторском языке или выражении» [Аннушкин 2002: 92]. Из нее следует, что и «общие свойства ораторского языка» возможны только вследствие того, что оратор пользуется «изустной речью», которая создается с помощью орудия устной речи – «языка».

Выражения «литературный язык» не существует в данный период истории русской филологии. Поэтому, когда тот же А. И. Галич писал о литературе, он употреблял только словосочетание «литературное произведение», либо же писал о слоге и стиле, поскольку письменное произведение создается с помощью «литер».

Закончим данный анализ рассуждением о термине речь, который приобрел в трудах К. П. Зеленецкого новый, необычный, смысл, и если бы эти новые значения утвердились, то, видимо, русская филология пошла бы по иному пути. В 1848 году К. П. Зеленецкий предлагал в «Общей риторике» построить новую науку о Слове, которая включала бы не только разбор построения речи на логосической основе при отказе от погрешностей критикуемой в его время риторики, но и новую систему наук как систему филологического знания.

Вот последовательность его рассуждений:

«Предмет риторики составляет вообще речь. Речь есть полное, устное или письменное, прозаическое или стихотворное, выражение наших мыслей» [Зеленецкий 1849: 1]. В составе каждой речи К. П. Зеленецкий находит три стороны:

«Первую, внутреннюю сторону речи составляют законы мышления, которые утверждают логическую основу каждой речи. Они будут изложены нами в первом отделении общей риторики, в учении о логических основаниях мышления. Здесь рассмотрим мы главнейшие законы, формы и действия мысли нашей и укажем на формы ее словесного выражения. Заметим, что полное учение о законах, формах и действиях мышления излагается в науке, называемой логикой». Как видим, связь мысли и ее словесного выражения как раз и составляет сущность Логоса, так что К. П. Зеленецкий творит вполне в соответствии с традицией. Характерно, что он исключает из риторики учение об изобретении мыслей как способах создания содержания речи. Однако им сохранен «логосический» принцип рождения речи-слова.

Вторую, «внешнюю сторону каждой речи» – ее «состав и построение», предполагалось изложить «в учении о реторическом образовании речи. Здесь покажем мы, во-первых, условия, по которым речь строится и которые прямо зависят от законов мышления, рассматриваемых в первой части, а во-вторых, различный состав речи» [Там же: 23]. Как видно из содержания учебника, здесь имеется в виду разносторонний анализ способов построения всех возможных видов и жанров словесности того времени.

Наконец, третья сторона речи обращает нас к термину язык: «В каждой речи находим мы условия языка, на котором она излагается. Условия эти могут быть названы лингвистическими и предполагают ближайшее ознакомление со словарем языка и духом его грамматики. Мы изложим их в приложении к языку русскому. Потому третье отделение нашей Общей Риторики составят лингвистические условия речи в приложении к языку русскому. Здесь сперва будем мы говорить об отношении языка русского к церковнославянскому, затем рассмотрим лексическую сторону языка нашего и его главнейшие особенности и, наконец, в главе о грамматической его чистоте покажем погрешности, которые от небрежности или незнания вкрадываются в него и вредят этой чистоте» (цит. по [Аннушкин 2002: 378–379]). Как видим, условия языка касаются прежде всего, употребляя современную терминологию, национально-стилистической или культурно-речевой стороны речи: ее чистоты, погрешностей и небрежностей. Не сталкиваемся ли мы здесь вновь с «прикладной», заниженной функцией или толкованием языка, который в отличие от «искусственной» речи и литературы (уж они-то имеют отношение и к искусству и к сохраняемой культуре!) еще не возвысился до того, чтобы иметь культурное значение?

Наиболее интересна система наук, которую выстроил К. П. Зеленецкий в соответствии со своей концепцией «новой» Науки о Слове. Она отличается от «словесных наук» переходным характером к новому языкознанию второй половины XIX в.

Риторика – часть общей науки о Слове. «Реторика всегда предметом своим имела расположение и выражение мыслей, именно с целию их письменного изложения. Следовательно, речь, как полное выражение мысли со всех ее сторон, составляла постоянный, исконный предмет нашей науки».

«Сколько же форм представляет нам собою слово человеческое? …Необходимые формы слова суть: речение, предложение, период и речь, сия последняя – в смысле полного, устного или письменного изложения. Само собою разумеется, что сии формы находятся в органической зависимости между собою и составляют одно здание науки о слове. Таким образом, из частей сей последней лексикология объемлет собою значение, образование и свойства речений; грамматика – значение, состав и изменения предложений; синтаксис – периоды, в их значении, составе, разделении и проч.; наконец, реторика имеет предметом своим речь в ее грамматическом построении предложений, в логическом расположении ее частей, словом в ее образовании и составе и, наконец, в ее особых чисто-реторических условиях и свойствах» [Там же: 375–376].

Для современного филологического сознания очевидна алогичность или «бессмысленность» приведенных определений: «речь», согласно К. П. Зеленецкому, является «формой слова» и такими же «формами» являются и период, и предложение, и «речение» как отдельное понятие.

Схематически данное построение записывается следующим образом:

Как видим, построения К. П. Зеленецкого сделаны вполне в русле логосической философии, которой придерживался всякий традиционно мысливший ученый того времени. К середине XIX столетия эти представления уже брались под сомнение не только новой либерально-демократической критикой, но и новым надвигавшимся учением о языке – языковедением, содержание которого обращалось к живым языкам, в сопоставлении с филологией, занимавшейся (это видно даже по цитированному определению В. И. Даля) языками мертвыми.

Эти построения необычны для современного языковеда, но в них видны многие корни современных теорий языка и речи. Особенно ценным в этих текстах представляется благоговейное отношение к языку – речи – слову, осознание роли «отечественного слова для благосостояния государства».

Подведем итоги:

1. М. В. Ломоносов намечает существование некоей философии слова, основные правила которой изложены в грамматике. Грамматика является основой для последующих употреблений языка в «слове» и «речи», при этом слово может пониматься и в широком смысле – как «обширное поле» словесной деятельности человека.

2. Термин слово у М. В. Ломоносова имеет следующие значения: это и словесный дар, свойственный человеку, и речь, и вся совокупность словесных произведений, и сама творческая способность человека мыслить и выражать мысль в речи. «Неразделимая часть слова», т. е. речи, – это звук и ее начертание – буква, «склад» – это современный слог, «речение» – это современное слово как отдельное понятие, минимальная единица языка. Современные части речи названы у М. В. Ломоносова «знаменательными частями слова».

3. В Словаре Академии Российской 1789–1793 гг. термин язык получает описание как «наречие» какого-либо народа, однако здесь отсутствует даже намек на понимание термина язык в значении системы или структуры. Употребление «слов и образа речи» говорит о понимании языка как средства общения, коммуникации.

4. Синонимика терминов речь и слово, присутствующая в современном языке, отмечена уже в Словаре Академии Российской. «Речь» определяется в 1-м значении как «слово». Авторам трудно выйти за пределы синонимики этих терминов: речь – «собрание многих слов, выражающих какий-либо смысл», а слово – «собрание речений, заключающих какий-либо смысл». Термины речь и слово описаны синонимично и в значении жанра публичного монолога: слово – «речь, проповедь, беседа, изустно предлагаемая», а речь – «рассуждение изустно пред кем предлагаемое или сочиненное».

5. В Словаре В. И. Даля изучаемые термины получили разнообразное развитие, опирающееся на предыдущий культурный опыт. Здесь язык определяется и как «словесная речь», и как «совокупность всех слов народа и верное их сочетанье для передачи мыслей», и как «способность говорить», и как «связь слов, образ, способ выраженья», и как «строй, слог и самый выбор слов».

6. В Словаре В. И. Даля обнаруживается много схожих значений данных терминов, приведенных в разных статьях. Так, термины язык и слово имеют такие общие определения: «словесная речь», «способность» (говорить или выражать мысли и чувства); общее у терминов язык и речь: «способ выраженья»; а у терминов слово и речь: «разговор, беседа», «проповедь», т. е. жанр устной монологической речи (слово или речь о чем-либо).

7. Анализ употребления терминов язык—речь—слово с конца XVIII по середину XIX в., проведенный посредством их сопоставительного описания в трудах ученых-филологов, а затем рассмотрения каждого термина в отдельности, показывает, что в грамматиках и трудах нарождающегося языкознания, конечно, первичным был термин язык, но в основных филологических работах, описывавших словесные науки и «словесные произведения», основным оставался термин слово.

8. Термин слово – наиболее частотен (он учтен в 84 употреблениях). Три основные значения данного термина: 1) дар слова, способность говорить и писать, полученная от Бога (обычно описывается в начале каждого учебника); 2) отдельное понятие, минимальная единица языка; 3) публичная речь. Вторым по частотности явился термин речь (48 употреблений) в двух значениях: 1) реализация языка, распространенный текст; 2) публичная речь, монолог. Наименее употребителен термин язык (28 употреблений), который использовался в двух значениях: 1) дар речи, слова, способность говорить и писать; 2) наречие какого-либо народа.

9. Термин речь понимается как собеседование одного лица с другим, способ выражения «ума и сердца». Речь подразделяется на прозу и стихи. Данные определения говорят о речи как общей способности говорить и писать, а также представляют речь как распространение текста. Речь здесь – инструмент общения людей друг с другом. Речь – также публичное, ораторское выступление.

10. Хотя язык и встречается в значении «дар, способность говорить и писать, полученная от Бога», тем не менее язык понимается лишь как изустное употребление дара слова, который дальше должен развиться в литературу. Выражение «литературный язык» невозможно в данный период русской филологии.

Вопросы для обсуждения

1. Какие значения имеет термин слово в концепции М. В. Ломоносова?

2. Каковы расхождения в словесно-грамматической терминологии ломоносовской эпохи и нашего времени?

3. Как определяются значения терминов язык—речь—слово в Словаре Академии Российской? В чем они совпадают и в чем расходятся?

4. Как проявляется синонимика терминов слово и речение? Как вы думаете, когда произошла окончательная «победа» слова над речением, т. е. термин речение стал рассматриваться как устаревший?

5. Как объяснены термины язык—речь—слово у В. И. Даля? В каком случае он стоит на позициях старинных «словесных наук», а где становится сторонником нарождающегося «языковеденья»?

6. Какое развитие получили термины язык—речь—слово в первой половине XIX в. и как эта эволюция соотносится с творческими новациями русских ученых-словесников в развитии «словесных наук» и «науки о слове»?

7. Какова классификация предложенных К. П. Зеленецким «наук о слове»?

Лекция 4

Словесность и история словесных наук в России

§ 1. Словесность как дар, наука и искусство

Термин словесность имеет четыре значения:

1. Совокупность словесных произведений (текстов) русской речевой культуры.

2. Дар слова, способность человека выражать свои мысли и чувства в слове.

3. Искусство слова, словесное творчество.

4. Наука о Слове, или совокупность «словесных наук», аналог филологии.

Впервые термин словесность обнаруживается в Словаре Академии Российской 1789–1794 гг., где он означает «знание, касающееся до словесных наук» и «способность говорить, выражать» [Словарь Академии Российской 2004: V, 536]. Любопытно, что здесь это еще не наука, однако именно определения Словаря свидетельствуют о возникновении предпосылок для рождения и утверждения словесности как одного из ведущих терминов русской филологической науки. В дальнейшем авторы первой половины XIX в. осмысляют словесность не только как «способность выражать мысли словами» (А. С. Никольский), но прежде всего как совокупность наук. А. С. Никольский в «Основаниях словесности» (1807) пишет, что словесность образует две науки: грамматику, научающую «правильному употреблению слов», и риторику, показывающую «способ, как располагать и изъяснять мысли». Л. К. Якоб называет словесностью «умозрение словесных наук» (учебники словесности цитируем по [Аннушкин 2002: 233, 263]).

Научное формирование предмета словесности связано с реорганизацией филологического образования в России начала XIX столетия, когда русская словесность приобрела черты стройной последовательной теории в учебниках Я. В. Толмачева, А. Ф. Мерзлякова, Н. И. Греча, Н. Ф. Кошанского, И. И. Давыдова, В. В. Плаксина, К. П. Зеленецкого и некоторых других. В начале этого периода словесность понимается только как «природная способность человека изъяснять мысли и чувствования голосом» [Толмачев 1825: 3] или как «дар слова, которым Творец наградил свое любимое создание – человека» [Кошанский 1829: 1]. Затем понимание словесности расширяется до совокупности всех текстов речевой культуры, поэтому в русских частных риториках существует тенденция к описанию и классификации всех существующих родов, видов и жанров словесности.

В сочинениях Н. Ф. Кошанского еще сохраняется термин «словесные науки», куда входят грамматика, риторика и поэтика, но уже Н. И. Давыдов в «Чтениях о словесности» (1837–1843) выстраивает достаточно сложную классификацию, выделив три группы понятий: