Помоги проекту - поделись книгой:
Мосул на реке Тигр
Следующим городом на пути отважных венецианцев был Мосул (или Моссул), расположенный на правом берегу реки Тигр.
В книге Марко Поло сказано: «Мосул — большое царство, живут тут многие народы, и вот какие: есть здесь арабы-мусульмане и еще другой народ исповедует христианскую веру, но не так, как повелевает Римская церковь, а во многом отступает. Называют этих людей несторианами и якобитами. Есть у них патриарх. <…> Патриарх этот назначает архиепископов, епископов, аббатов и других прелатов»{89}.
Сказанному можно верить. Мосул до монгольского завоевания в 1182 году находился под мусульманским правлением, но ко времени прибытия Поло он уже был открыт всевозможным религиям, включая христианство.
Кстати сказать, несторианцы — это последователи Нестория, который в V веке был архиепископом в Константинополе. Несторий учил, что Иисус Христос познается в двух естествах — как Бог и как человек, что он есть одновременно и Бог, и человек. Он говорил, что «от Девы Марии родился человек Иисус. <…> Поэтому Пресвятую Деву он называл Христородицею, а не Богородицею. <…> Ересь Нестория была осуждена церковью на III Вселенском (Эфесском) соборе в 431 году»{90}.
Будучи гонимыми в Византии, несториане обособились от всего остального христианского мира и «установили свое патриаршество в Багдаде, а их влияние ощущалось по всей Сирии, Малой Азии, Ираку, Персии и даже в Китае»{91}.
В своей книге Марко Поло потом часто упоминал о встречах с несторианами, но вот действительно ли Поло были в Мосуле?
Жак Хеерс на этот вопрос отвечает так: «Они резко свернули с дороги на юг <…> чтобы достигнуть долины Евфрата, потом Месопотамии, а затем пройти через Моссул и Багдад»{92}.
А вот В. Б. Шкловский сомневается в этом: «В Моссуле Марко Поло, вероятно, не был. Земли, которые Марко Поло видел и о которых он только слыхал, отмечаются в его описаниях. Правда, рассказал он, что и в Моссуле ткут отличный букаран, самый красивый и самый тонкий на свете. Все царицы одеваются в него. Это, очевидно, муслин, и здесь купец не ошибается, но самое важное для Марко Поло в Моссуле — это алмазы, и сообщал он об этих алмазах по сказкам»{93}.
Багдад
Точно так же не уверен и Генри Харт, который пишет: «Далеко не ясно, побывали ли Поло в Багдаде, так как Марко описывает его очень бегло»{94}.
А вот ирландец Тим Северин, попытавшийся повторить путь Марко Поло на мотоцикле, рассуждает так: «На первый взгляд подробное описание Багдада кажется достаточным доказательством того, что Марко Поло действительно посетил город. Однако в последующие годы появилась другая версия, указывающая, что, скорее всего, караван Поло пошел по другому маршруту»{95}.
Впрочем, многие другие авторы, писавшие о Марко Поло, уверены, что он в Багдаде был. Например, Жюль Верн утверждает: «Путешественники спустились в королевство Моссул и прибыли в город того же имени, расположенный на правом берегу Тигра; потом они посетили Багдад»{96}.
Историк А. Г. Юрченко пишет: «В год, когда пал Багдад, Марко Поло исполнилось четыре года. В 1271 году он, пятнадцатилетним юношей, побывал в Багдаде»{97}.
Как известно, монголы захватили Багдад в 1258 году. Марко Поло тогда действительно было четыре года. Но вот в 1271 году ему было не 15, а как минимум 16 лет.
А вот мнение Оливье Жермен-Тома: «После озера Ван Поло взяли направление на Персию, так что им не было никакого смысла делать крюк через Багдад»{98}.
Примерно так же рассуждает и Лоуренс Бергрин: «Марко уверенно описывает Багдад, но маловероятно, что он действительно побывал там. Чтобы скрыть это упущение, он прибегает к байкам»{99}.
В его книге Багдад назван Бодаком, и там сказано: «Бодак — большой город. Точно так же, как в Риме — глава всех в мире христиан, так и здесь живет калиф всех в мире сарацин. Посреди города — большая река; по ней можно спуститься в Индийское море; купцы с товарами плавают по той реке взад и вперед. От Бодака до Индийского моря, знайте, добрых осьмнадцать дней пути. <…> В Бодаке выделывают разные шелковые и золотые материи. <…> Во всей стране это самый знатный и большой город. У бодакского калифа, по истинной правде, золота, серебра и драгоценных камней более, нежели у кого-либо»{100}.
Всё это действительно очень напоминает сказки о халифе Гарун-аль-Рашиде и его невиданных богатствах. По мнению Лоуренса Бергрина, «к этому фантастическому и карамельному рассказу приложил руку Рустичелло»{101}.
Тебриз
После Багдада в своем повествовании Марко Поло резко переходит к Тебризу (Тавризу или Торису), персидскому городу в провинции Азербайджан, построенному, по преданию, Зубейдой-хатун, одной из жен Гарун-аль-Рашида, великолепный дворец которого стал местом действия сказок из цикла «Тысяча и одна ночь».
Этот город в Средние века был крупнейшим в регионе, и после завоевания Багдадского халифата и разорения Багдада хан Хулагу именно его сделал столицей своей державы
По словам Генри Харта, это был «торговый центр, куда съезжались люди со всех концов света — здесь была цветущая купеческая колония генуэзцев»{102}.
В книге Марко Поло сказано: «Выделываются тут очень дорогие золотые и шелковые ткани. Торис на хорошем месте; сюда свозят товары из Индии, из Бодака [Багдада], Мосула, Кремозора и из многих других мест; сюда за чужеземными товарами сходятся латинские купцы. Покупаются тут также драгоценные камни, и много их здесь. Вот где большую прибыль наживают купцы»{103}.
Однако, восхищаясь торговой жизнью Тебриза, Марко Поло выражает явное недовольство его населением. Он, например, отмечает, что «сарацины из Ториса народ нехороший, злой»{104}.
Сава и Керман
Из Тебриза наши венецианцы попали в персидский город Сава, а затем в Керман (Крерман), прославленный персидскими коврами.
В книге Марко Поло говорится: «Крерман — древнее царство в самой Персии, им владели цари по наследству, но с тех пор, как его покорили татары, нет тут наследственных владетелей; татары, кого пожелают, того в цари и ставят»{105}.
Дальше он описывает огромный скальный хребет, откуда по дороге «под гору едешь два дня». По его словам, «всяких плодов тут повсюду вдоволь. В старину были там поселки, а теперь их нет, и народ, что живет там, скот пасет»{106}.
Между городом Керман и этим хребтом «зимою такой холод, еле спасаешься под одеялами и шубами»{107}.
Отметим, что в Персии венецианцы вступили в достаточно опасные места, так как, «несмотря на монгольскую верховную власть, вооруженные банды продолжали тут грабить караваны»{108}.
Главной проблемой для путешественников здесь было «множество разбойников, называемых караунасами»{109}. Этот термин употреблялся монголами для обозначения племен, образовавшихся от смешения монголов с туземцами. Караунасы, о которых говорит Марко Поло, кочевали вдоль восточных границ Персии и держали всех в страхе. Они отлично знали местность, собирались в огромные банды, и «ничто, найденное ими без защиты, ни человек, ни скот, ни товары, не могло избежать пленения»{110}.
Ормуз
А потом путешественники вышли к Персидскому заливу, к порту Ормуз. Этот богатый порт располагался в северной части пролива, разделяющего ныне Оманский и Персидский заливы, и «конкурировал с Константинополем, на который <…> во многом походил»{111}. Там Поло собирались погрузиться на корабль, направляющийся в Индию, чтобы оттуда также по морю добраться до Китая.
Жан Пьер Дреж в своей книге «Марко Поло и Шелковый путь» выражает сомнение в том, что венецианцы добрались до Ормуза. Он пишет: «Спускались ли они или нет до Курмоса (Ормуза), остается под вопросом»{112}.
Другие авторы уверены, что они там точно были, и там, в Ормузе, рухнули их планы на продолжение путешествия по морю. Причину всего этого можно усмотреть в описании тех кораблей, на которых шла торговля с Китаем по Индийскому океану.
Марко Поло в своей книге удрученно рассказывает: «Суда у них плохие, и немало их погибает»{113}.
Сообщает он и некоторые подробности о постройке этих судов: «Железа для выделки гвоздей у них нет, болты делают из дерева, суда сшивают веревками»{114}. То есть получается, что суда в Ормузе были сколочены не железными гвоздями, как в Европе, а связаны веревками из коры индийских орехов.
«Кору эту, — рассказывает Марко Поло, — они бьют до тех пор, пока она не сделается тонкой, как конский волос, и тогда вьют из нее веревки и ими сшивают суда; веревки эти прочны и от соленой воды не портятся»{115}.
На увиденных в Ормузе хлипких суденышках были всего одна мачта, один парус, одно весло. Палуб на них не было, а груз клали прямо на дно и покрывали сверху кожами. Такое устройство внушало тревогу: наши венецианцы предпочли бы для надежности два руля, две мачты и солидную палубу. Железных якорей на таких судах тоже не было, так что в непогоду их относило к берегу и разбивало. В книге Марко Поло так и сказано: «Бури в Индийском море часты, и много их (судов.
У биографа Марко Поло Генри Харта читаем: «Очевидно, венецианцы пришли к выводу, что длительное плавание на таких ненадежных судах да еще с лошадьми, обычно погружаемыми поверх накрытых кожей товаров, чересчур рискованно — они повернули на северо-восток, вглубь страны, по направлению к Памиру»{117}.
Снова Керман, затем Кобинан и Тонокаин
Никколо, Маттео и Марко Поло спешно покинули Ормуз и вернулись в Керман, где вновь принялись обдумывать способ добраться до двора Хубилай-хана. В конечном итоге они пошли «опасной дорогой через бесплодную пустыню, в которой попадается лишь горькая стоячая вода»{118}.
Теперь, испугавшись ненадежных судов, они пустились в путь на верблюдах — по древним торговым дорогам, получившим название Великий шелковый путь.
П. И. Пашино, известный путешественник по Востоку и писатель, в своей книге «Туркестанский край в 1866 году» описывает езду на верблюдах так: «Верблюды <…> худее лошадей, но уж так мать-природа устроила, что один верблюд мог тащить то, от чего отказывалась почтовая тройка. Беда вся заключалась в отсутствии корма. Содержатели лошадей сильно жаловались на это. <…> Верблюды же везде что-нибудь да найдут себе поесть и выносливее лошади. <…> Мы были бы очень счастливы, если бы делали по пять верст в час; но, увы, мы двигались только со скоростью 25 верст в сутки. Это происходило не совсем оттого, чтобы нам мешали пески. <…> Голодные и упрямые донельзя верблюды — вот где было наше горе. <…> Во время запряжки возня с ними отнимает добрый час времени: то верблюд ляжет и не хочет подняться <…> то потянет возок с дороги <…> при этом все свои проказы сопровождает невыносимым ревом, фырканьем и отрыжкою»{119}.
Двадцать пять верст в сутки — это около 27 километров. С другой стороны, крепкие бактрианы (двугорбые верблюды) за сутки могут преодолеть более 100 километров, развивая скорость до 10—12 километров в час. Их выносливость вошла в легенды. Ни одно животное не может сравниться с ними в пустыне. Но ими нужно уметь управлять. Или нужно хорошо платить тем, кто умеет это делать.
Как бы то ни было, спустя семь дней на спинах верблюдов изможденные и измученные жаждой венецианцы достигли Кобинана (Кухбенана). Так назывался населенный пункт, находившийся к северо-западу от Кермана, на западном склоне хребта Кухбенан, пересекающего современный Иран с северо-запада на юго-восток. А из Кобинана они совершили многодневный переход через пустыню в северном направлении и прибыли в Тонокаин (ныне это иранская область, где находится город Фердоус). Эта область и ее жители Марко Поло весьма понравились: «…много всякого добра в городах и в замках, и нет тут ни большой жары, ни большого холода; всё в меру. Народ молится Мухаммеду. Мужчины очень красивы, но в особенности — женщины»{120}.
«Старец горы»
Помимо женщин Тонокаина, Марко Поло отметил в своей книге таинственного «Старца горы»[18], а также его секту убийц-ассасинов.
Поясним, что под названием ассасины (или хашашины — «употребляющие гашиш») в Средние века получили широкую известность террористы-исмаилиты. По сути, это была секта, члены которой, одурманенные наркотиками, совершали многочисленные убийства на политической и религиозной почве. В результате к середине XIV века слово «ассасин»
В Персии было даже создано исмаилитское государство, историю которого прервали в 50-е годы XIII века завоевания хана Хулагу, внука Чингисхана.
Официально секта ассасинов прекратила свое существование в 1256 году, после того как пала крепость Аламут. Ассасины были вынуждены рассеяться по горам и уйти в подполье, и они так больше и не восстановили своего могущества.
В описываемые времена методы исмаилитов и образ их жизни были уже настолько хорошо известны на Ближнем Востоке, что информация Марко Поло, очевидно, отвечает действительности.
Аламут был личной резиденцией «Старца горы», а главным центром подготовки ассасинов считался замок Ламасар.
«Старец горы» — это основатель секты Хасан ибн Саббах. По свидетельству Марко Поло, он развел «большой отличный сад в долине, между двух гор; такого и не видано было. Были там самые лучшие в свете плоды. Настроил он там самых лучших домов, самых красивых дворцов, таких и не видано было прежде; они были золоченые и самыми лучшими в свете вещами раскрашены. Провел он там каналы; в одних было вино, в других — молоко, в третьих — мед, а в иных — вода. Самые красивые в свете жены и девы были тут; умели они играть на всех инструментах, петь и плясать лучше других жен. Сад этот, толковал старец своим людям, есть рай. <…> Входил в него только тот, кто пожелал сделаться ассасином. При входе в сад стояла неприступная крепость; никто в свете не мог овладеть ею; а другого входа туда не было»{121}.
В этом «раю» ассасины проходили «полный курс боевой подготовки, учась убивать кинжалом, мечом, удавкой и ядом, принимать в целях маскировки обличье купцов и нищих, музыкантов и священнослужителей»{122}.
О том, как Хасан ибн Саббах добивался от своих учеников полного подчинения, Абдель-Рахман Дамасский в своей книге «Искусство лжи» рассказывает так: «Предводитель ассасинов приказал вырыть в своем зале для аудиенций глубокую и узкую яму. По его выбору какой-нибудь из старших учеников забирался туда так, чтобы была видна одна голова. Вокруг его шеи размещали круглое медное блюдо из скрепленных между собой половинок с отверстием в центре. На блюдо наливали немного крови, так, что казалось, что на нем лежит свежеотрубленная голова.
После этого в зал вводили ассасинов-новичков. Хасан обращался к голове с требованием рассказать собравшимся о том, что она видела в загробном мире. И “мертвая плоть” открывала глаза и на все лады принималась расписывать прелести рая. Когда рассказ заканчивался, “Старец горы” гордо сообщал обманутым, что только ради них он на время оживил мертвеца, дабы они узнали от него об уготованной им загробной жизни. А когда потрясенные новички удалялись из зала, несчастному обманщику тут же на самом деле отрубали голову и вешали ее на всеобщее обозрение, дабы никто не мог усомниться в могуществе и правдивости Хасана»{123}.
Хасан ибн Саббах требовал от своих людей абсолютного аскетизма и сам придерживался такого же образа жизни. Внутри секты были установлены жесткие и авторитарные порядки. В частности, по подозрению в нарушении установленных правил «Старец горы» даже приказал казнить одного из своих сыновей.
Надо полагать, что сам Марко Поло не сталкивался с ассасинами, и писал он о них так, словно они уже тогда отошли в прошлое. Он явно заблуждался. После того как в 1256 году хан Хулагу разрушил их крепость, они рассредоточились по окрестным горам и с тех пор жили, соблюдая всяческие предосторожности и неся смерть в окрестные земли.
В книге Марко Поло сказано: «Захочет старец убить кого-либо из важных, прикажет испытать и выбрать самых лучших из своих ассасинов; посылает он многих из них в недалекие страны с приказом убивать людей; они идут и приказ его исполняют; кто останется цел, тот возвращается ко двору; случается, что после смертоубийства они попадаются в плен и сами убиваются»{124}.
А вот еще несколько слов венецианца о Хасане ибн Саббахе[19]: «Кого горный старец порешил убить, тому не спастись. Скажу вам по правде, много царей и баронов из страха платили старцу дань и были с ним в дружбе»{125}.
Сапурган
Но вернемся к нашим героям. Много дней они ехали по знойным пустыням и плодородным равнинам, пока не оказались в городе Сапурган, где, к удовольствию Марко Поло, в изобилии водилась дичь и была превосходная охота.
В книге Марко Поло сказано о Сапургане: «Там всего вдоволь. Лучшие в свете, скажу вам, тут дыни, и много их. Сушат их вот как: нарежут тонкими ломтиками, выложат на солнце и сушат; и делаются они слаще меда. Ими торгуют, развозят во все окрестные страны. Много тут также всякой дичи, и зверей, и птиц»{126}.
От себя добавим, что Сапурган Марко Поло — это город Шибирган в современном Афганистане, а это значит, что Никколо, Маттео и Марко Поло уже удалились от портового Армуза примерно на 1400 километров, а от родной Венеции — на 4300 километров. И это — если смотреть по карте, то есть по прямой. В действительности они преодолели гораздо большее расстояние.
Балх (Бактрия)
Далее наши путешественники повернули на восток и с опаской двинулись через территорию современного Афганистана. Проследить точный путь венецианцев практически невозможно: «…главное затруднение — чрезвычайная неопределенность отчета, который Поло дает о своих передвижениях на этом отрезке пути»{127}.
Тим Северин, также побывавший в этих местах, следуя по описаниям Марко Поло, недоумевает: «Марко Поло должен был пройти в нескольких милях от Александрии, известной всему миру. Однако он ни разу не упоминает о ее существовании. Причиной этого странного умолчания следует считать ужасающее опустошение, следствие нашествия Чингисидов»{128}.
В данном случае современный искатель приключений имеет в виду афганский город Герат, на месте которого в древности находился персидский город Александрия, один из главных центров несторианства, который в 1221 году был взят монголами и полностью разрушен.
Что же касается наших венецианцев, то из Сапургана они направились к Балху, городу в северном Афганистане.
Балх (Балк или Бактрия) — это один из старейших городов Азии, некогда столица Бактрианы (так в древности называлась местность, лежавшая между западной частью Гиндукуша и рекой Аму (или Хигон), отделявшей ее от лежащей севернее Согдианы).
Первоначальная история Бактрианы покрыта мраком преданий, и она считается местом деятельности великого пророка Зороастра (Заратустры).
А еще именно в этом городе Александр Македонский якобы женился на Роксане, дочери персидского царя Дария.
В 1221 году город пал перед монгольским завоевателем Чингисханом. И здесь «мнения историков расходятся: Ибн аль-Асир пишет, что Балх сдался и Чингисхан его пощадил; Джунейни утверждает, что хан изменил своему слову»{129}. То есть он продал в рабство всю молодежь Балха, а остальное население перебил со страшной жестокостью. Фактически Балх был стерт с лица земли, и наши венецианцы могли увидеть лишь его печальные руины, хранившие образы былого величия.
В книге Марко Поло так и сказано: «Балх — большой, знатный город, а прежде он был и больше, и еще лучше. Татары и другие народы грабили его и разрушали; в старину, скажу вам, тут было много красивых дворцов, много прекрасных мраморных домов; все они разорены, разрушены»{130}.
Тайкан
Из Балха путь Поло лежал на восток — в Тайкан (ныне это город Талукан на северо-востоке Афганистана). По свидетельству Тима Северина, «в этих местах Афганистана путника, путешествующего по древним дорогам, не может не посетить мысль, что здесь история как бы остановилась»{131}. В те давние времена, как и теперь, этот город был известен своими соляными промыслами.
В книге Марко Поло сказано: «Славная страна; к югу высокие горы, и во всех есть соль; отовсюду, за тридцать миль вокруг, приходят за этою самою лучшею в свете солью. Соль твердая, ломают ее большими железными заступами; и так ее много, что хватит на весь свет до скончания мира»{132}.
Отметим, что в те времена соль ценилась очень высоко и «была своеобразной валютой (с римскими солдатами расплачивались солью), соль была средством консервации, соль была двигателем античной и средневековой экономики»{133}.
Год в Бадахшане
После Тайкана венецианцы прибыли в Бадахшан (Балашан или Баласиан) — припамирскую область на границе нынешних Таджикистана и Афганистана. Эта отдаленная область находилась в районе истока реки Оке (нынешней Амударьи).
Надо сказать, что Поло с большим облегчением достигли Бадахшана, цари которого произошли «от царя Александра и дочери царя Дария, великого властителя Персии»{134}.
Бадахшан в те времена был цветущим оазисом посреди пустыни, а измученным путникам после долгих недель, проведенных на пыльных извилистых дорогах, так нужен был покой и отдых.
В книге Марко Поло говорится, что этот город был обязан своим богатством и славой рубинам: «в той области водятся драгоценные камни балаши; красивые и дорогие камни»{135}.
Местный царь, если верить Марко Поло, сам искал драгоценные камни в пещерах горы Шигхинан, оставляя самые дорогие себе и казня любого, кто осмелится добывать их без его специального разрешения.
В книге Марко Поло говорится: «Посылает их царь со своими людьми другим царям, князьям и знатным людям, одним как дань, другим по дружбе; продает он их также на золото и серебро, и делает так царь потому, что балаши очень дороги и ценны. Позволь он всем вырывать их и разносить по свету, добывалось бы их много, подешевели бы они и не были бы так ценны, поэтому-то царь и смотрит за тем, чтобы никто их не добывал без позволения»{136}.
Аналогичный принцип распространялся и на сапфиры, добывавшиеся в этих горах, а также на золото, серебро, медь и свинец.
Поделиться книгой: