Помоги проекту - поделись книгой:
Командующий 8-й армией генерал А. М. Каледин.
После выработки замыслов армейских планов Брусилов предписывал, чтобы каждый командующий представлял ему на утверждение «свои соображения об атаке». Они детально рассматривались в штабе фронта, сопоставлялись с другими и только после этого утверждались, после чего «началась горячая работа по самой тщательной подготовке к атаке: в эти районы скрытно притягивались войска, предназначавшиеся для прорыва неприятельского фронта. Однако, для того чтобы противник не мог заблаговременно разгадать наши намерения, войска располагались в тылу за боевой линией, но их начальники разных степеней, имея у себя планы в 250 саженей в дюйме с подробным расположением противника, все время находились впереди и тщательно изучали районы, где им предстояло действовать, лично знакомились с первой линией неприятельских укреплений, изучали подступы к ним, выбирали артиллерийские позиции, устраивали наблюдательные пункты и т. д.».
Для обучения войск в тылу каждой армии были построены участки позиций, подобные австрийским, на которых пехота и артиллерия тренировались в технике совместных действий при выполнении боевых задач. Большое внимание уделялось вопросам поражения переднего края противника при помощи ручных гранат, преодолению проволочных заграждений, захвату и закреплению отдельных участков позиций.
Большую проблему в то время представляло собой сближение с противником до начала атаки. Дело в том, что, как только заканчивались активные наступательные действия, стороны закреплялись на своих рубежах, располагавшихся на значительном удалении друг от друга. Это диктовалось не боевой необходимостью, а условиями жизни: нужно было выйти из зоны эффективного ружейно-пулеметного и минометного огня противника, иметь место для сооружения различных искусственных препятствий, усложнять визуальную разведку со стороны противника своего переднего края. Но при подготовке очередного наступления, в условиях наличия у противника большого количества пулеметов, это пространство становилось губительным для атакующих войск. Поэтому по приказу Брусилова «пехотные части еще задолго до атаки… во многих местах начали сближение с противником окопными работами: по ночам они выдвигались ходами сообщений на 100–200 шагов вперед и устраивали окопы, обнося их рогатками с колючей проволокой. Таким путем на избранных участках наши окопы, постепенно сближаясь с противником, доводились до того, что отстояли от позиций австро-германцев всего на 200–300 шагов, в зависимости от местности. Для удобства атаки и скрытного расположения резервов на этих исходных для боя плацдармах строилось несколько параллельных рядов окопов, также соединенных между собой ходами сообщений».
Письмо на родину перед наступлением.
За несколько дней до начала наступления незаметно ночью на первую позицию были введены войска, предназначенные для первоначальной атаки. Тогда же на огневые позиции была поставлена и хорошо замаскирована артиллерия. Отдельные орудия, специально выделенные для этого, одиночными выстрелами произвели тщательную пристрелку по намеченным целям. Были согласованы действия артиллерии и пехоты во время самой атаки и на период ее развития в глубине.
Таким образом, Брусилов разрабатывал план фронтовой наступательной операции, не имея перед собой четкого плана Ставки о действиях всех русских войск на этот период. Получив право начать наступление одновременно с другими фронтами, он в то же время имел задачу по оказанию помощи Западному фронту, в связи с чем и намечается главный удар на правом крыле фронта. В то же время и замысел самого Брусилова носит скорее тактический, чем оперативный характер, так как проблема развития успеха на большую глубину им не рассматривается. Действия армий Юго-Западного фронта рассчитаны исключительно на фронтальное наступление, без заблаговременного планирования фланговых и обходящих ударов. Между тем наличие большой массы конницы (до 15 кавалерийских дивизий) позволяло ему заранее предусмотреть развитие тактического успеха в оперативный.
Высочайший визит
Во время подготовки войск Юго-Западного фронта к наступлению произошло нечто, что на несколько суток оторвало Брусилова от работы с войсками.
В конце апреля Алексей Алексеевич получил известие из Ставки от генерала М. В. Алексеева о том, что Николай II с супругой и дочерьми едет в Одессу для смотра Сербской дивизии, формировавшейся из пленных австро-венгерских солдат. Путь семьи императора пролегал через территорию, где размещались тылы Юго-Западного фронта, и 30 апреля Брусилову было приказано лично встречать ее в Бендерах. Это был первый визит Верховного главнокомандующего в войска Юго-Западного фронта после вступления Брусилова в должность его командующего.
Желая все подготовить к приезду императора самым лучшим образом, Алексей Алексеевич вначале поехал в Одессу, чтобы познакомиться с делами Одесского военного округа и убедиться в готовности дивизии. Найдя там все в достаточно хорошем состоянии, он направился в Бендеры, где в то время проводил смотр формировавшейся пехотной дивизии. После этого смотра они все вместе поехали в Одессу, причем Брусилов был приглашен ехать в купе к дворцовому коменданту генералу Н. В. Воейкову. Тогда Алексей Алексеевич обратил внимание на то, что среди лиц, сопровождавших Верховного главнокомандующего в многодневной поездке, не было ни одного офицера Генерального штаба, который мог бы постоянно держать Николая II в курсе важнейших оперативных вопросов. Он пишет, что в эти дни «связь царя с фронтом состояла лишь в том, что он ежедневно по вечерам получал сводку сведений о происшествиях на фронте. Думаю, что эта связь чересчур малая; она с очевидностью указывала, что царь фронтом интересуется мало и ни в какой мере не принимает участия в исполнении столь сложных обязанностей, возложенных по закону на Верховного главнокомандующего».
Перед встречей Николая II в Самборе.
Безусловно, в своих выводах Брусилов был прав. Николай II откровенно скучал в Ставке. И хотя поездки по стране средствами массовой информации выдавались за проявление государем заботы о своем народе, на самом деле они носили совсем другой характер.
Погоны генерала от артиллерии и генерал-адъютанта
Сегодня у многих россиян почему-то существует мнение, что император Николай II как правитель России заслуживает более высокой оценки. На мой взгляд, это мнение людей, недовольных нынешней властью. Как историк, я глубоко убежден, что именно Николай Романов лично виновен во многих бедах, которые обрушились на Россию и ее народ в начале XX века. А так как Брусилову как командующему фронтом приходилось работать под непосредственным руководством Верховного главнокомандующего, то есть Николая II, то от личных качеств этого человека он зависел очень сильно. В частности, на этот раз, в самый разгар подготовки крупнейшей стратегической наступательной операции 1916 года, царь с семьей 7 мая уехал из Могилева. Я предлагаю читателю, опираясь на дневник Николая II, проследить ход этой поездки.
Царский поезд приехал в Киев, где «к нашей радости были встречены дорогой Мама и Ольгой. Поговорили минут 20, простились и продолжили путь. Погода была холодная с сильными ливнями. В Казатине во время закуски вышел к двум ротам, следовавшим с фронта для формирования новых полков в Москве для посылки в Салоники. В 2 часа прибыли в Винницу, где сперва обошли поезд передового санитарного отряда Аликс. Затем поехали и вблизи станции осмотрели склад и аптеку и дом, где помещается управление этого отряда. Под конец обошли огромный лазарет Земского союза, где находилось много раненых и больных, и объехали город на пути в поезд. Вернулись в 6¼. Устали порядочно. Обедали несколько чел. из местных и г-жа Гартвиг, вдова нашего посланника в Сербии. В 9 час. поехали дальше на юг.
К счастью, вчерашняя погода изменилась к лучшему, и юг постоял за себя. В 10 час. вышли на ст. Бендеры и приняли Брусилова, Эбелова, губернатора и других. В поезде доехали до места смотра в 2 вер. от города. Участвовали части вновь сформирован. 45-го арм. корпуса, бригада 113-й пех. див., 451-й пех. Пирятинский и 452-й Кролевецкий и бригада 126-й пех. див., 501-й Сарапульский и 502-й Чистопольский полки и 1-й дивизион 126-й арт. бригады. Все представились молодцами, и я остался очень доволен. Посетили небольшой лазарет в народном доме и завтракали со старшими начальниками. В 2 часа поехали дальше. Солнце чудно пригревало. В 5.45 прибыли в Одессу. Обычная встреча и великолепный поч. караул от 465-го Уржумского полка. Поехали в собор по знакомым улицам и оттуда в склад, где получают работу жены запасных. В поезд вернулись перед самым обедом. Вечером долго ходил по платформе с дочерьми; Игорь приставал к ним.
Встал в 9 час. Погода была отличная. В 10¼ отправились на смотр за лагерь на т. н. стрелковое поле. Участвовали: бригада 117-й пех. дивизии – 465-й Уржумский и 466-й Малмыжский полки, три пех. полка 1-й Сербской добров. дивизии, 113-я арт. бригада и Черноморский конный п. Войска представились отлично, люди молодцами и лошади тоже хороши. С сербами здоровался и благодарил их, и они отвечали по-сербски! На возвратном пути, против вокзала город устроил новый сад, в кот. мы посадили по дереву. Затем осмотрел всех предметов, выделываемых Воен. промышл. комитетом здесь в Одессе. Завтракали поздно. В 3 часа поехали за город к морю. Осмотрели место производства йода и посетили Куяльницкий лиман для лечения нижн. чин. и Хаджибейский лим. для офицеров – под покровительством Аликс. Все хорошо устроено и окружено прелестными садами, кот. все в цвету. Вернулись через весь город в поезд в 6 час. Читал первые бумаги, пришедшие сюда. После обеда на станции собрались провожающие, также и дамы. В 9 час. уехали из радушной Одессы. Все залегли спать рано.
Встал в 9 час. Погода была серая, весьма приятная для путешествия. На всех [станциях] встречала масса народа, т. к. по этой дороге очень редко ездили. Не доезжая Екатеринослава, остановились и сделали хорошую прогулку вдоль пути около 2½ верст. Во время чая пролетели мимо Екатеринослава, узнал Брянский завод. Около 10 ч. остановились на ст. Попово, где еще погуляли, наслаждаясь теплым воздухом с ароматом белой акации.
Встал на ст. Альма, чтобы видеть знакомые красивые места. День был чудный с свежим ветром. В 10 час. прикатили в Севастополь. Морское и военное начальство, дамы, почетный караул от Черном. фл. эк. В 11 час. посетили Романовский институт. После завтрака принял доклад Григоровича. В 2½ отправились на нефтяном катере на рейд. Так вышло удачно, что весь флот был именно теперь в сборе. Посетили вместе линейные корабли: «Имп[ератрица] Екатерина Великая» и «Имп[ератрица] Мария». Корабли в большом порядке и производят могучее впечатление. Вернулись в поезд в 5½ ч. Занимался делами. Вечером долго оставались на воздухе, разговаривали с обедавшими моряками.
Чудный день во всех отношениях. Я с Алексеем побывал на 25 судах. В 9½ час. начал объезд, посетив: лин. корабли – «Евстафий», «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон» и «Ростислав»; и крейсера – «Кагул», «Память Меркурия», «Алмаз» и «Прут». На каждом обходил офицеров и команды и благодарил их за боевую службу. Вернулся к завтраку. В 2½ продолжал объезд со всеми детьми. Посетил всю минную бригаду. Миноносцы 1-го дивизиона: «Пронзительный», «Счастливый», «Беспокойный», «Гневный» и «Дерзкий»; 2-го дивизиона – «Громкий», «Пылкий», «Быстрый» и «Поспешный»; 3-го див. «Лейтенант Шестаков», «Кап[итан]-лейт[енант] Баранов», «Кап (итан) Сакен» и «Лейтенант Зацаренный»; 5-го див. «Заветный», «Звонкий», «Жаркий» и «Жуткий». Кончил ровно в 5 час. Сандро встретил нас на пристани и обедал с нами. Вечер был теплый и дивный.
Дивный жаркий день. В 10¼ отправились на лин. кор. «Имп. Мария» к обедне. Аликс с детьми вернулась в поезде, а я заехал к Эбергарду на «Георгий Победоносец» и выслушал его доклад. Начали завтрак в час с половиною. В 2.45 отправился со всеми детьми на Северную сторону, где осмотрел весь участок, на кот. возводятся постройки здешнего Морского корпуса. Посетил авиацию Черном. флота и оттуда проехал через город на другую гидро-авиационную станцию у Круглой бухты – все вновь устроено. Вернулся в поезд в 6 час. Не успел почитать до обеда.
Такой же дивный день с легким южным ветром. В 10¼ поехали к обедне во Владимирский собор; откуда повез Алексея в панораму – штурм Севастополя. После завтрака выехали все вместе из города и остановились заглянуть в новую церковь креп. артиллерии во имя св. муч. Иоанна-Воина. Затем доехали почти до самого Херсонесского монастыря, где я осмотрел строящуюся батарею и далее влево еще другую. Заехали в Георгиевский монастырь, в кот. были вдвоем в 1898 г. Вернулись в поезд в 5¼. Читал. Вечером долго разговаривали с гостями и простились со старшими начальниками.
В 8 часов утра прибыли в Евпаторию, когда я еще спал. В 10 часов вышли из поезда и, приняв депутации, поехали в город. Погода была теплая, серая и ветреная. Посетили собор, мечеть и кинассу караимов, которую также посетил Александр Павлович в 1825 г. Затем осмотрели лазарет Аликс – приморскую санаторию с ранеными из Ц. Села. Прошел с Алексеем к морю и осмотрел ванны. Побывали еще в земской уездной больнице и вернулись в поезд в час с ¼. После завтрака отправились запросто в город в дальний его участок на дачу, занимаемую Аней. Дети резвились на берегу на чудном песку. Хотелось выкупаться, но воздух был прохладен. Выпив у нее чаю, приехали в поезд и в 6¼ уехали из Евпатории. Город производит очень приятное впечатление и надо надеяться разовьется в большое и благоустроенное лечебное место. Довезли Аню до ст. Сарабуз.
Спал отлично и встал, когда проходили Спасов Скит. Погода была ясная, но прохладная. Гулял с детьми на двух станциях. Читал Аликс вслух «The Mictress of Shenstone». C вчерашнего выезда из Евпатории поезд опаздывал на два часа. В Курск приехали в 3 ч. Элла встретила. Простился с дорогой Аликс и дочерьми – они продолжали путь на Север, а я с Алексеем повернули на Бахмач. Пусто стало в поезде! Было порядочно пыльно и к ночи сделалось очень холодно. Лег пораньше.
С утра день был теплый и ясный. В 10½ прибыли в Могилев…»[42].
Смотр Верховным главнокомандующим войск Юго-Западного фронта (май 1916 г.).
Итак, 11-дневная поездка накануне крупнейшего наступления. За все время этой поездки только два дня (9 и 10 мая) проведены в полосе Юго-Западного фронта, и то не в боевых частях. Остальное время – осмотры, прогулки, молебны, встречи с чиновниками, занятия с детьми… Но ведь в лице императора в России в тот период была сосредоточена вся государственная и военная власть. Но как глава государства он был слаб. Николай II не смог мобилизовать все силы страны для решения военно-политических задач. Воюющая Российская империя в 1914–1916 гг. не представляла собой единый военный лагерь, а оставалась страной, раздираемой на части интересами различных группировок и партий. «Его политика всегда сводилась к тому, чтобы в крайних случаях идти на минимальные уступки обществу, а данные торжественные обещания не выполнять, если окажется малейшая возможность, – писал председатель II Государственной думы Ф. А. Головин. – В царствование Николая II министры мелькают, как в калейдоскопе, они сменяются в зависимости от постоянных колебаний политики то вправо, то влево. Он все время лавирует между подводными скалами революции, заботясь не о пользе и нуждах государственных, а о сохранении в возможной полноте своей власти царской.
Николай II и А. А. Брусилов во время объезда войск (май 1916 г.).
Хитрый, двуличный, трусливый государь ведет эту свою извилистую политическую линию вполне сознательно и самостоятельно, но по свойству своего характера старается всегда замаскировать свое авторство и руководство в правительственных безобразиях наивным своим видом безответственного агнца, притворной жертвы влияния посторонних темных сил, окружающих царя. Не обладая ни достаточным умом, ни волею, ни силой характера, несчастный Николай II, сознавая все же, что он своею узкоэгоистическою политикою приносит неисчислимые бедствия государству, чувствуя, что в конце концов он может довести Россию до гибели или свой трон до падения, живет в вечном страхе».
Не был Николай II и человеком, способным осуществлять управление вооруженными силами воюющей России. Не обладая должными знаниями в области военной стратегии, он не понимал самой сути процесса вооруженной борьбы. Он не знал основ подготовки и проведения крупных операций, не понимал роль родов войск и боевых возможностей различных соединений. Он вполне серьезно считал, что Ставку он скрепляет своим присутствием, а войска радует своим посещением. При этом конкретно решаемые войсками задачи его, как правило, не интересовали.
В течение 9 и 10 мая Брусилов постоянно находился рядом с Николаем II. Он пишет: «Я неизменно завтракал за царским столом, сидя между двумя великими княжнами. Царица к общему столу не выходила, пищу она принимала отдельно».
На второй день пребывания в Одессе Брусилов неожиданно для него был приглашен в вагон Александры Федоровны. Он вспоминает: «Она встретила меня довольно холодно и спросила, готов ли я к переходу в наступление. Я ответил, что еще не вполне, но рассчитываю, что мы в этом году разобьем врага. На это она ничего не ответила, а спросила, когда думаю я перейти в наступление. Я доложил, что мне это пока неизвестно, что это зависит от обстановки, которая быстро меняется, и что такие сведения настолько секретны, что я их и сам не помню. Она, помолчав немного, вручила мне образок св. Николая-чудотворца; последний ее вопрос был: приносят ли ее поезда-склады и поезда-бани какую-либо пользу на фронте? Я ей по совести ответил, что эти поезда приносят громадную пользу и что без этих складов раненые во многих случаях не могли бы быть своевременно перевязаны, а следовательно, и спасены от смерти. На этом аудиенция и закончилась».
А. А. Брусилов встречает прибывшего на фронт Николая II.
Брусилов прав – в действительности царю в Ставке было скучно. Находясь там, «ежедневно в 11 часов утра он принимал доклад начальника штаба и генерал-квартирмейстера о положении на фронте, и, в сущности, на этом заканчивалось его фиктивное управление войсками. Все остальное время дня ему делать было нечего, и поэтому, мне кажется, он старался все время разъезжать то в Царское Село, то на фронт, то в разные места России, без какой-либо определенной цели, а лишь бы убить время. В данном случае, как мне объяснили его приближенные, эта поездка в Одессу и Севастополь была им предпринята главным образом для того, чтобы развлечь свое семейство, которому надоело сидеть на одном месте, в Царском Селе»[43].
Схема 7. Положение сторон в полосе Юго-Западного фронта на 4 июня 1916 г.
Но нельзя утверждать, что Николай II совсем не интересовался делами. Ежедневно он принимал доклады о том, что происходит в мире, особенно в зарубежных царственных домах, и вел переписку со многими влиятельными политиками. Он прекрасно понимал, что летнее наступление 1916 года очень нужно Антанте, и прежде всего Италии, оказавшейся в тяжелом положении. Поэтому 12 мая он телеграфировал итальянскому королю: «Мой начальник штаба доложил мне, что 4 июня моя армия будет в состоянии начать атаку австрийцев. Это даже несколько ране той (даты
Незавершенная операция
Ранним утром 22 мая 1916 года, после долгой артиллерийской подготовки (в 7-й армии она продолжалась двое суток), русские войска перешли в наступление в полосе всего Юго-Западного фронта. За время артиллерийской подготовки русским войскам удалось огнем проделать достаточно много проходов в проволочных заграждениях противника (в 8-м корпусе 8-й армии – до 50 проходов).
23 и 24 мая соединения 8-й армии прорвали позиции австро-венгерских армий. При этом исключительное значение для успеха имел артиллерийский обстрел, заставивший противника часами не покидать своих убежищ. Наибольшего результата достиг 40-й армейский корпус, усиленный бригадой 4-й финляндской пехотной дивизии, который за это время углубился в оборону противника на 15–17 км. К вечеру четвертого дня наступления частями 40-го армейского корпуса был захвачен город Луцк. По имеющимся данным, на четвертый день русского наступления на этом участке австрийская армия представляла собой в этот момент толпу безоружных людей, которые бежали в панике через Луцк, бросая все на своем пути. Наибольшему разгрому подверглись 2, 13 и 11-я дивизии, численность которых теперь составляла всего две тысячи человек вместо 61 тысячи, положенных по штату. За три дня 8-й армией было захвачено в плен до 45 тыс. человек, 66 орудий, 150 пулеметов, много винтовок, патронов, целые склады снарядов и другого имущества. В свою очередь, и потери 8-й армии были также значительными и составляли 6 тысяч человек убитыми, 26 тысяч ранеными и одну тысячу пропавшими без вести, то есть 15 % от ее начального состава. По итогам этих боев командующий 4-й армией эрцгерцог Йозеф Фердинанд был смещен со своей должности[44].
Развертывание артиллерии на огневых позициях.
Однако такой успех имели не все армии Юго-Западного фронта. Наступавшая несколько южнее 11-я русская армия не смогла прорвать австро-венгерские позиции и противодействовать переброске противником войск с этого участка под Луцк.
Наступавшая еще южнее 7-я армия в первый день с большими для себя потерями (до 6 тысяч человек убитыми и ранеными) смогла прорвать первую позицию в обороне противника и продвинуться на глубину до 2 км. В последующие два дня командующий армией стремится к развитию успеха, и ему удается отбросить и частично уничтожить 15-ю пехотную дивизию противника, захватив до 9 тысяч пленных. Но за трое суток непрерывных боев русские соединения были слишком измотаны для того, чтобы развивать наступление собственными силами.
Наступление войск 9-й армии генерала от инфантерии П. А. Лечицкого началось с газовой атаки и мощной артиллерийской подготовки с расходом в 30 тысяч снарядов. После этого началась атака пехоты. За первые двое суток соединения ударной группы 9-й армии, продвинувшись всего на 2–3 км, захватили порядка 11 тысяч пленных, большое количество орудий и пулеметов.
Тем не менее сразу же развить достигнутый успех войска армии не смогли. Причин было две: во-первых, отсутствие специально нацеленных на это подвижных войск, во-вторых, огромные людские потери в соединениях 9-й армии. Так, известно, что за первые два дня наступления 11-й армейский корпус потерял 1740 человек убитыми, 1390 пропавшими без вести и 7620 ранеными, то есть около 35 % от своего состава. Поэтому в последующие двое суток наступление было приостановлено с целью закрепления достигнутого положения, перегруппировки и пополнения материальных запасов. После этого войска 9-й армии после шестичасовой артиллерийской подготовки снова перешли в наступление. Им удалось прорвать оборону противника, захватить более 18 тысяч пленных и 10 орудий. Но и на этот раз преследование противника сразу же организовано не было.
Горькая правда войны.
Австрийское командование, не имея достаточных сил для противодействия противнику перед фронтом наступления 9-й русской армии, было вынуждено отдать приказ своим войскам об отступлении на новые позиции. Этот отход привел к новым потерям, которые русское командование не смогло использовать в своих интересах в полной степени.
В итоге за 10 дней наступления войска 9-й армии Юго-Западного фронта смогли продвинуться на глубину от 20 до 50 км, нанести значительное поражение 7-й австрийской армии и захватить более 38 тысяч пленных[45].
Таким образом, в целом начало наступления войск Юго-Западного фронта было удачным. Три из четырех армий фронта смогли на разную глубину вклиниться в оборону противника, вынудить его к отступлению, захватить большое количество пленных. В частности, сам Брусилов пишет, что «было взято 1240 офицеров, свыше 71 000 нижних чинов и захвачено 94 орудия, 179 пулеметов, 53 бомбомета и миномета и громадное количество всякой другой военной добычи». Наиболее успешно действовали правофланговая 8-я и левофланговая 9-я армии. В то же время и русские войска понесли значительные потери.
Проведение ряда самостоятельных армейских операций на широком фронте не позволило Брусилову немедленно развить тактический успех в оперативный, и противник получил время для ответных действий. В частности, пользуясь преимуществом над русскими в пропускной способности железных дорог, австро-германское командование начинает стягивать под Ковель свои резервы с других участков фронта, а также с Франции и Италии.
Узнав о приготовлениях противника, 27 мая начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал М. В. Алексеев директивой предложил Брусилову поменять направление удара и следовать не на Ковель, к которому стягивались германские войска, а на Раву-Русскую и Львов с тем, чтобы выйти в тыл австро-венгерским армиям. Но Брусилов не желал отказываться от наступления на Ковель и даже смог убедить в этом Ставку.
3 июня противник перешел в контрнаступление в районе Луцка. Русские войска сопротивлялись отчаянно, и за три дня врагу удалось продвинуться всего на 2–3 км. Но к началу июля германские и австро-венгерские войска отбросили 8-ю армию к Луцку и значительно потеснили к востоку соседнюю 11-ю армию. К тому времени только 9-я армия генерала Лечицкого продолжала наступать, отбросив противника за реку Серет. 6 июля они достигли Яблоницкого перевала на венгерской границе.
К тому времени русское командование, стремясь продолжить наступление в полосе Юго-Западного фронта, решило направить туда дополнительные силы. Ставкой было решено перенести главный удар в полосу Юго-Западного фронта, усилив его гвардией и корпусами с Северного и Западного фронтов. Прибывшие гвардейские корпуса вошли в специально создаваемую армию генерал-адъютанта В. М. Безобразова.
Таким образом, против 580 тысяч бойцов, в том числе 21 тысячи кавалеристов противника, на вооружении которых имелось 3096 пулеметов, 3446 орудий и 8 бронепоездов, к началу нового сражения за Ковель А. А. Брусилов располагал почти 984 тысячами бойцов, в том числе 91,2 тысячи кавалеристов, а также 4158 пулеметами, 3224 орудиями и двумя бронепоездами.
Несмотря на некоторое превосходство в силах и средствах, новое сражение под Ковелем привело только к выходу русских войск в некоторых местах к реке Стоход. Правда, именно на берегах этой реки полег весь цвет российско-императорской гвардии.
Несколько удачнее для русского командования развивалось наступление на южном крыле Юго-Западного фронта. Наступавшая там 7-я армия продолжала медленно продвигаться к Днестру, а 9-я армия 29 июля заняла Надворну и Станиславув.
Надежды Ставки на глубокий прорыв в полосе Юго-Западного фронта постепенно угасали. В начале августа 3-я армия и Гвардейская армия генерала Безобразова были возвращены Западному фронту. Наступление армий Брусилова постепенно угасало, и только в Карпатах велись упорные затяжные бои за ключевые проходы и позиции.
Командующий 9-й армией генерал П. А. Лечицкий.
Но в августе, когда у Австро-Венгрии появился новый противник в лице полумиллионной румынской армии, Ставка решила снова возобновить наступление в полосе Юго-Западного фронта, и туда вновь была возвращена Гвардейская армия. Однако на этот раз ударные силы (875 482 бойца, 3743 пулемета, 2546 орудий) были сосредоточены против германо-австро-венгерской группы армий А. фон Линзингена на Волыни, а не против сил, действующих в Карпатах. Но и это наступление закончилось неудачно.
К концу августа 1916 года войска Юго-Западного фронта потеряли в боях, согласно ежедневным донесениям в Ставку, 1798 офицеров и 114 627 солдат убитыми, 8819 офицеров и 663 560 солдат ранеными и 475 офицеров и 95 750 солдат пропавшими без вести. Потери противника также были огромными. Так, германские войска в полосе Юго-Западного фронта потеряли за это же время 59 тысяч убитыми и ранеными и 26 тысяч пропавшими без вести. Австро-венгерские войска более 30 тысяч убитыми, 154 тысячи ранеными и 327 тысяч пропавшими без вести. По данным штаба Юго-Западного фронта, было пленено 8924 офицера и 408 тысяч солдат противника, захвачено 581 орудие, 1795 пулеметов, 448 бомбометов и минометов[46].
Но Брусилов в своих воспоминаниях напишет: «К 1 августа для меня уже окончательно выяснилось, что помощи от соседей, в смысле их боевых действий, я не получу; одним же моим фронтом, какие бы мы успехи ни одержали, выиграть войну в этом году нельзя. Несколько большее или меньшее продвижение вперед для общего дела не представляло особого значения; продвинуться же настолько, чтобы это имело какое-либо серьезное стратегическое значение для других фронтов, я никоим образом рассчитывать не мог, ибо в августе, невзирая на громадные потери, понесенные противником, во всяком случае большие, чем наши, и на громадное количество пленных, нами взятых, войска противника перед моим фронтом значительно превысили мои силы, хотя мне и были подвезены подкрепления. Поэтому я продолжал бои на фронте уже не с прежней интенсивностью, стараясь возможно более сберегать людей, а лишь в той мере, которая оказывалась необходимой для сковывания возможно большего количества войск противника, косвенно помогая этим нашим союзникам – итальянцам и французам».
Конвоирование пленных австрийцев.
Но это было не совсем так. В сентябре 1916 года, с целью продолжения наступления, Юго-Западный фронт вновь получил Особую армию (бывшая Гвардейская
В то же время в сентябре 1916 года австро-венгерские и германские войска предприняли ряд успешных контрударов с целью ликвидации русских плацдармов в Карпатах, на ковельском и владимир-волынском направлениях. При этом были разгромлены 3-я Туркестанская, 9-я и 10-я Сибирские стрелковые дивизии. На других участках фронта успех русских войск был самым незначительным. Однако наступательного порыва уже не было. «Что же тут удивительного? – оправдывался Брусилов. – Люди дрались с мая по сентябрь 1916 года. Они утомились и физически, и нравственно, а с выдохшимся сердцем драться нельзя».
Однако в октябре и ноябре 1916 года армии Юго-Западного фронта продолжали свои безрезультатные атаки. В ноябре – декабре часть сил Юго-Западного фронта была направлена в Румынию, и Брусилов был вынужден отказаться от своих наступательных планов.
Поделиться книгой: