Атлант. Продавец времени

Но сверху раздалось шипение, а затем вниз, обвивая дерево, заскользила змея.

Таких размеров пресмыкающихся Никита ещё не видел. Удавам Южной Америки до них далеко – той же анаконде. Этот был толщиной с бочку, а о длине и сказать невозможно – он все время был в движении и хвоста ещё не было видно.

Атлант-пращник начал раскручивать над головой своё оружие.

Никита благоразумно отошёл в сторону.

Пращник выждал удобный момент, когда удав или питон покажет голову, и ловко метнул камень. Бац! Камень угодил ползучему гаду точно между глаз.

Атланты радостно закричали.

Питон обмяк, кольца его ослабели, и он, с шумом ломая ветки, упал к корням дерева. Груда получилась изрядная. Кожа питона сверкала на солнце и переливалась узорами.

К питону подскочил атлант и для верности врезал ему дубиной по голове, но питон был уже мёртв.

Атланты растянули его. Ого! Метров пятнадцать-шестнадцать. Поднатужившись, атланты вскинули его на плечи. Никита пристроился под хвост – он тоньше и легче.

Весил ползучий гад явно больше тонны, и несли его с напряжением сил.

Добравшись до подножия скалы, атланты сбросили ношу на землю и уселись на питона.

Стражник сверху увидел, что аборигены вернулись с добычей, и крикнул что-то непонятное.

Из пещер вышли мужчины и сбросили вниз верёвки. Один из них спустился по верёвочной лестнице вниз – за поясом его торчал бронзовый топор. Питона разрубили на части и верёвками подняли вверх.

Сразу поднялась суматоха. Откуда-то появились женщины и принялись за разделку, мужчины же отправились в лес за дровами. Как понял Никита, в племени существовало разделение труда: одни занимались охотой, другие выполняли тяжёлую хозяйственную работу, вроде добычи топлива, женщины, как во все времена, занимались приготовлением пищи. Он не видел пока мастеров, но кто-то делал бронзовые ножи и керамическую посуду.

Пока охотники отдыхали в пещере, Никита стал осваивать язык – трудно жить в племени и не общаться. Он показывал Кави на разные предметы, и тот их называл. За день удалось усвоить около тридцати слов – перед сном Никита их повторил.

Кстати, мясо питона, поджаренное на огне, оказалось довольно вкусным и нежным, вроде осетрины. Только Никита удивился – атланты мясо всё время жарят. А где же горшки, в которых можно варить? Впрочем, ложек он не видел тоже. Похоже, вкуса супчика атланты не знали.

Групп охотников было несколько. Племя многочисленное, и еды требовалось много. В школе Никита видел картинки, как древние люди делали ямы-ловушки для мамонтов – вот только мамонтов Никита здесь не видел. Или не в те земли попал? Он даже не представлял, где, в какой части Земли он находится. Европа, Африка, Азия или даже Америка? Впрочем, на всей земле было тепло, и он не исключал, что вполне может находиться даже на севере Европы. Ещё не наступила эпоха глобального похолодания, когда вымрут многие виды – ящеры, мамонты и прочие птеродактили.

А вот идея о яме-ловушке, навеянная картинкой из школьного учебника, прочно засела в голове. Но как её вырыть? Есть ли у атлантов орудия труда – лопата, мотыга? Он не видел. Но ведь и не интересовался! И вообще племя не производило впечатления развитого.

Для изготовления бронзовых ножей нужен определённый уровень знаний о металлах и способах их обработки. Но за время нахождения здесь Никита не слышал ни одного удара молотом, ни одного вздоха кузнечных мехов. Никита склонялся к мнению, что где-то есть другое племя, которое владеет этими навыками, только вот расспросить об этом членов «своего» племени он пока не может. И потому донимал Кави вопросами. Когда шли на охоту, он показывал на всё, что видел. Совсем замучил аборигена, тот уже палец к губам приложил – всё-таки на охоту идут.

На этот раз они охотились на мелких ящеров, немного побольше уже виденных им ликоринов.

Войдя в лес, они стали двигаться тихо и осторожно.

Неожиданно из-за кустов выскочил ящер размером чуть больше козы. Один из атлантов метнул сеть, сплетённую из лиан. Ящер запутался в ней и упал. Его тут же добили дубинами. Сеть с добычей подвесили на дерево, иначе тут же нашлись бы желающие поживиться на дармовщину.

С того момента, как атланты двинулись дальше, им удалось убить ещё одного ящера. Забрав добычу, охотники двинулись к селению.

И опять мясо жарили. А Никите давно уже хотелось жиденького. Шашлык он любил и сам делал, но изредка и при выезде на природу. Но употреблять его каждый день – это уже чересчур.

После еды Никита указывал пальцем в глиняную миску, пытаясь привлечь внимание атлантов и узнать, где она сделана, но словарного запаса ему не хватало.

На следующий день он решил не идти на охоту, а отправился на поиски глины.

Долго искать не пришлось, свежие раскопки он нашёл недалеко от селения. Здесь же были ямы для обжига с пеплом на дне. Поблизости находилось небольшое озерцо.

Никита наскрёб руками глины, хорошо её смочил и долго мял, как тесто. Эх, нет гончарного круга! Но тем не менее он попытался вылепить горшок с широким горлом. Горшок получился корявым. Ну да, опыта нет, гончарного круга нет… Никита с сожалением поглядел на своё изделие, махнул рукой и пошёл к озеру мыть руки. Для того, чтобы соорудить горшок, нужен круг. Леса вокруг полно, но нужны инструменты – пила, топор, а инструментов он не видел.

Меж тем, пока он возился с глиной, вернулись охотники. На этот раз им не повезло, принесли только небольшого ящера. Зато другая группа принесла много рыбы – набили острогами в реке. И снова над всем селением стоял дым и запах жареной рыбы.

Никита пристал к Кави, показывая рукой на следы долота на стене:

– Как?

Но атлант только пожимал плечами и что-то говорил. Никита лишь понял, что сделано давно. Сам Кави этого не видел, поскольку пещеры были вырублены ещё до его рождения.

Никита попробовал показать ему рукой движения, как при работе пилой, но атлант не понял. Пришлось самому понемногу обходить все пещеры. Вроде неудобно заглядывать – как в чужие квартиры, но атланты не проявляли недовольства.

Ничего похожего на мастерские или склад инструментов не было им обнаружено, и Никита укрепился во мнении, что есть другие селения, в которых живут и работают кузнецы, гончары, а может – и мастера иных специальностей.

Следующий день вышел напряжённый. Первыми на охоту ушли охотники со второго уровня. Слегка задержавшиеся атланты из пещеры, в которой жил Никита, только стали спускаться по верёвочной лестнице, как вдруг увидели, что от опушки леса бежали, размахивая руками, вышедшие прежде них охотники. Их преследовало чудище. Никите сразу пришло на память выражение «Обло, огромно, стозевно и лаяй». Правда, чудище было не стозевно, об одной пасти, но усеянной огромными зубами. Никита даже затруднился сказать, что это.

Передвигалось чудище, стоя на двух ногах, на каждой – по три пальца с кривыми когтями. Длиной оно было метров десять-двенадцать, высотой – метров шесть, не меньше. И что больше всего поразило Никиту – у него были крылья. Не такие, как у птиц, с перьями, а перепончатые. И ревел этот гигант оглушительно. Атланты рядом с ним казались совсем маленькими, а ведь они сами роста не малого.

Но как остановить или убить чудище? Тут пушка нужна, не меньше. А у охотников только сети и бронзовые ножи. Вроде и ковыляло чудище неловко, но передвигалось быстро.

И вот уже один из охотников закричал, попав ему в пасть, в зубы. Буквально разорвав его пополам, зверь отбросил останки человека – ведь впереди были ещё трое ненавистных ему людишек.

Атланты из группы Никиты кинулись по лестнице наверх. Все обитатели селения попрятались в пещеры.

Охотники, за которыми гналось чудище, добежали до скалы. Двое из них совершили непростительную ошибку, начав взбираться вверх по лестнице, один же побежал в сторону. Вот ему и удалось спастись. А двоих, карабкавшихся по лестнице, ящер схватил – каждого поодиночке. Разорвав, он проглотил их – прямо с обрывками лестницы из лианы.

Испуганные аборигены забились поглубже в пещеры.

Никита не знал, что предпринять. Лезть в одиночку к монстру глупо и неразумно – нет эффективного оружия. А выйти с голыми руками против исполина – значит стать ещё одной лёгкой добычей для него. Но и сидеть, забившись в угол пещеры, против его правил. Ведь, не получив отпора, монстр повадится наведываться к селению, пока не истребит всех людей. А, была не была!

Никита вытянул из костра головешку побольше, у которой небольшой кусок с краю ещё не горел, и за него можно было держать головню. Выбежав из пещеры, он подскочил к краю площадки, под которой топтался ящер. Маленькими злобными глазками монстр осматривал пещеры. Видимо, он чуял там людей, но добраться до них не мог, вход в пещеру был слишком узок для него.

Узрев Никиту, он сразу повернул к нему голову.

Когда ящер ещё гнался за охотниками, Никита понял, что скорость реакции у монстра немного замедлена – на это он и сделал ставку. На краю площадки, рискуя сорваться вниз, он стал приплясывать и выкрикивать угрозы в сторону ящера, как будто эта кровожадная тварь могла его понять.

– Эй ты, безмозглая туша! Вот он я! Ну-ка – давай, слопай меня! О! – Никита побежал по краю площадки.

Такой наглости ящер не стерпел. Двинувшись вдоль скалы, он быстро догнал Никиту. Вот его пасть совсем рядом.

Никита резко остановился, повернулся и ткнул головешкой прямо в глаз монстру. Оскаленная пасть находилась прямо перед ним, но прошла сбоку.

От ожога в самое уязвимое, самое нежное место ящер дико взревел, и рёв перешёл в визг. Как же, такая лёгкая добыча, такая мелочь для монстра, человечишка – и так пребольно ужалил его! От испуга он даже отпрыгнул от скалы, и Никита почувствовал, как площадка под его ногами ощутимо дрогнула.

Опомнившись от первоначальной боли, вызванной ожогом, ящер пришёл в ярость и кинулся к Никите. Тот стоял неподвижно, слегка помахивая тлеющей головешкой – так она лучше разгоралась. Сейчас главное – не оплошать самому, успеть среагировать вовремя, иначе сожрёт и не поперхнётся.

Ящер упёрся грудью в склон скалы, и шея его пошла вперёд, выбрасывая голову для атаки. Разверстая пасть его была всё ближе и ближе. Однако раскрытая пасть – это хорошо, в самый раз для задуманного.

Никита швырнул уже разгоревшуюся головню в пасть монстру, целясь прямо в глотку, поглубже.

От боли чудовище мотнуло головой, сбив нижней челюстью Никиту с ног, и дико завизжало. Короткими, недоразвитыми передними лапами монстр царапал себе шею, пытаясь достать оттуда сжигающий его изнутри огонь, кружил головой и визжал.

Если честно, Никита сильно испугался. Ему надо было, наверное, вскочить и бежать в пещеру, но он был словно в каком-то оцепенении.

Из пещеры выбежал Кави, подхватил Никиту, словно ребёнка, и помчался назад.

Чудовище, по-прежнему находясь в ярости от боли, не обратило на них никакого внимания. Мощными задними лапами монстр бил по скале, царапал её когтями, пытаясь обрушить.

Бушевал он перед скалой долго, не меньше четверти часа. От его ударов от скалы отлетали камни, крупная дрожь сотрясала каменную твердь. Дикая, необузданная мощь!

Люди боялись выйти из пещер – даже подойти ко входу. Только Никита и Кави стояли у входа в пещеру, издалека наблюдая за монстром. Никита был благодарен Кави за то, что тот не бросил его на площадке, вытащил, практически – спас ему жизнь.

Монстр выдохся, утих. Из его глотки вырывался низкий, утробный рёв, временами походивший на стон.

– Так тебе и надо, подлая тварь! – закричал Никита.

Чудовище направилось к озерку, где вчера Никита упражнялся с глиной, и долго шумно пило воду.

Никита злорадствовал. Ожоги очень болезненны и, как правило, долго не заживают – пусть помучается.

Напившись, тварь удалилась в сторону леса, и долго ещё слышался её рёв.

Осторожно озираясь, люди покинули пещеры. День выдался неудачный. Погибла, причём жуткой смертью, группа охотников, а племя осталось без еды.

Двое атлантов вытащили из пещеры верёвочную лестницу, сбросили её вниз, предварительно закрепив верхний конец на кольях, и через несколько минут по ней уже карабкался единственный уцелевший охотник. Он был бледен, его колотила крупная дрожь.

К Никите, стоявшему на площадке рядом с Кави, подошёл один из двух жрецов:

– Ты смел, чужак.

За время, проведённое в племени, Никита заучил пару сотен слов, и сказанное понял.

– Всё живое боится огня, – медленно подбирая слова, ответил он.

Жрец улыбнулся:

– Ты отомстил за охотников, чужак. Но хмар злопамятен, он может вернуться.

– Надо устроить ему ловушку.

Слова «ловушка» на языке племени Никита не знал, и потому произнёс его по-русски.

– Что это?

Никита наклонился и стал рисовать пальцем по пыли.

– Это яма, и в ней – деревянные колья с острыми концами. Яму надо закрыть ветками, чтобы хмар не заметил. Он попадёт туда, и охотникам останется его добить.

– В твоём племени так делали?

– Да, мы знаем многое.

– После расскажешь. Как вырыть яму? Хмар велик.

– Инструментами.

Жрец не понял. Никита нарисовал на пыли, как выглядят лопата и кирка.

– Вот это – из бронзы, а ещё лучше – из железа. А ручки – из дерева, – как мог, объяснил Никита.

– Бронза? – переспросил жрец.

Никита махнул рукой, подзывая Кави. Когда атлант подошёл, он вытащил у него из-за пояса нож и постучал по лезвию пальцем:

– А, жёлтый металл. А железо?

– Оно прочнее бронзы, но у твоих людей я его не видел.

– Подарок богов. Оно падает с неба в огненном дожде.

«Метеоритное железо, – догадался Никита. – Стало быть, атланты имеют понятие о железе».

– Где оно? – спросил Никита.

– Есть у другого племени, далеко. День идти.

Жрец задумался, повернулся и ушёл в свою пещеру.

Кави одобрительно похлопал Никиту по плечу:

– Ты храбр, Ни-ки-та.

Когда они знакомились, Никита произнёс своё имя медленно, с расстановкой, и Кави решил, что имя звучит именно так. Никите стало смешно, а Кави продолжил:

– Мы не боролись с хмарами огнём, ты первый.

– Почему?

– Кто ходит на охоту с огнём? А когда нападали маленькие твари, мы отсиживались в селении или убивали. Только не всех убить можно. У некоторых – пластины из кости, их не пробьешь камнем или ножом.

– А хмар летает? Я видел у него крылья.

– Не знаю, я не видел. Он редко бывает в этих землях.

Подошёл атлант: