Помоги проекту - поделись книгой:
Ранним утром 11 августа на аэродроме Пушкин приземлились только два самолета из десяти, ушедших на задание. Это были ТБ-7 старшего лейтенанта Перегудова и Ер-2 лейтенанта Малинина. Судьбы экипажей капитана Степанова и лейтенанта Панфилова оказались трагичными: Ер-2 Степанова пропал без вести, а обстоятельства его гибели так и не были выяснены. Известия о машине Панфилова пришли уже после войны из Финляндии. При подходе к цели самолет обстреляли немецкие зенитки. Повреждения оказались настолько серьезными, что командир экипажа принял решение сбросить бомбы и развернуться на обратный курс. Вскоре остановился один двигатель, а через некоторое время — и другой. Панфилову пришлось сажать самолет. Примерно в 2:00 громадный ТБ-7 принялся рубить плоскостями лес северо-восточнее Хельсинки у местечка Ланинярвелле. В итоге аварийной посадки лейтенант Панфилов и еще пять членов экипажа погибли[22]. Остальные пятеро, превозмогая боль от ушибов и ранений, пешком отправились на восток, к своим. Спустя еще пару дней, обессиленные, они были взяты в плен практически у линии фронта. Таким образом, результаты налета самолетов дальней авиации на Берлин в ночь на 11 августа 1941 года можно отразить в следующей таблице{39}:
ТБ-7, 42016, 432-й ап ДД …… М-р А.А. Курбан — Бомбил Берлин — Разбит при вынужденной посадке (р-н Ропша)
ТБ-7, 42025, 432-й ап ДД …… Ст. л-т А.А. Перегудов — Бомбил Берлин — Вернулся в г. Пушкин
ТБ-7, 42045, 432-й ап ДД …… К-н А.Н. Тягунин — ? — Сбит ЗА Балтфлота
ТБ-7, 42036, 432-й ап ДД …… Комбриг М.В. Водопьянов — Бомбил Берлин — Разбит при вынужденной посадке (р-н Йыхви)
ТБ-7, 42035, 432-й ап ДД …… Л-т В.Д. Видный — Бомбил Лауэнбург — Вынужденно сел в Обухове
ТБ-7, 42046, 432-й ап ДД …… М-р К.П. Егоров — ? — Катастрофа при взлете
ТБ-7, 42055, 432-й ап ДД …… М-р М.М. Угрюмое — Бомбил Берлин — Вынужденно сел в г. Торжок
ТБ-7, 42026, 432-й ап ДД …… Ст. л-т. А.И. Панфилов — ? — Разбит при вынужденной посадке в Ланинярвелле (Финляндия)
Ер-2, ?, 420-й ап ДД …… К-н А.Г. Степанов — ? — Пропал без вести
Ер-2, ?, 420-й ап ДД …… Л-т В.М. Малинин — Бомбил Берлин — Вернулся в г. Пушкин
Ер-2, ?, 420-й ап ДД …… Л-т Б.А. Кубышко — Бомбил Берлин — Сбит своими истребителями
После таких катастрофических потерь у руководства ВВС вполне закономерно возникло предчувствие, что Сталин строго спросит с организаторов операции. Поэтому немедленно было развернуто расследование обстоятельств случившегося — к местам вынужденных посадок вылетели инженеры дивизии и 432-го авиаполка. Кроме того, определялся «истинный виновник» скандала, на которого предстояло свалить всю ответственность.
Уже на следующий день, 12 августа в штаб ВВС (с последующим докладом «наверх») ушла телеграмма за подписью генерала Жигарева: «С 21:00 до 22:10 10 августа на выполнение задания вылетели 7 ТБ-7 и 3 Ер-2. По предварительным данным, по цели работали 2 ТБ-7 и 2 Ер-2. Один ТБ-7 сбросил бомбы до подхода к цели, т. к. сдал мотор. Вернулись и сели в Пушкине только 1 ТБ-7 и 1 Ер-2… О Водопьянове и Панфилове данных нет… Установить, почему имело место 3 случая отказа правой группы моторов, пока не удалось. Комдив и штаб дивизии работают плохо, с таким командованием дивизии и штабом трудно организовать что-либо серьезное, т. к. случайно набранные люди действуют вразброд и в одиночку. Прошу разрешения исправные ТБ-7 и Ер-2 перебросить обратно в Казань. Назначить комдивом Голованова. Назначить другого начальника штаба…»
Из текста телеграммы хорошо видно, что генерал Жигарев считал, что экипаж Водопьянова погиб, а «мертвые сраму не имут», поэтому всю вину за неудачу автоматически возложил на комдива. Вряд ли можно говорить об объективности такого скорого суда, однако, по мнению командующего ВВС Северного фронта генерал-майора авиации А.А. Новикова (впоследствии командующего ВВС КА), основную вину за провал операции нес сам Жигарев: ведь это именно он занимался «согласованиями», в результате которых два своих самолета были сбиты. Он же руководил и взлетом. Однако «карающий меч», как всегда, нашел крайнего.
Итоги налета подвел приказ народного комиссара обороны от 17 августа 1941 г.:
«Первый удар 81-й ад по району Берлина прошел успешно… Однако в процессе подготовки и полета выявлен ряд существенных недостатков, требующих немедленного исправления. Командование дивизии организацией полета руководило недостаточно, а начальник штаба дивизии полковник Лышенко от руководства самоустранился. В результате плохой увязки маршрута имел место обстрел летевших самолетов на задание своими истребителями, ЗА береговой обороны и кораблей. Летно-технический состав, несмотря на длительную подготовку к полету, в полной мере материальной части мотора и вооружения не освоил и плохо знал ее эксплуатацию. Работа моторов на кораблях ТБ-7 оказалась неудовлетворительной и послужила причиной нескольких вынужденных посадок.
Приказываю:
1. Военному совету ВВС уделить особое внимание подготовке и состоянию 81-й авиадивизии, пополнив ее полки кораблями ТБ-7 с моторами 35АМ и 35А, самолетами Ер-2 с моторами АМ-37 и самолетами ДБ-3 с дополнительными баками, имея в виду использование дивизии для систематических ударов по военным объектам глубокого тыла противника.
2. За личное участие в бомбардировании Берлина объявить благодарность комбригу М.В. Водопьянову, командирам кораблей тов. Курбану А.А., Угрюмову М.М., Панфилову А.И., Видному В.Д., Кубышко В.А. и всему личному составу экипажей.
3. Выделить единовременное вознаграждение участникам полета на Берлин, а лучших из них представить к правительственным наградам,
4. Учитывая личные боевые качества тов. Водопьянова как летчика-командира корабля, но в то же время не имеющего достаточных командных навыков и опыта в организаторской работе, необходимой в командовании соединениями, освободить Водопьянова от командования 81-й авиадивизией.
5. Назначить командиром 81-й авиадивизии подполковника тов. Голованова А.Е. и присвоить ему воинское звание — полковник.
6. Снять с должности начальника штаба дивизии полковника Лышенко как не справившегося с работой.
7. Назначить начальником штаба 81-й авиадивизии полковника Ильина Н.И.».
Таким образом, внезапно «воскресший» Водопьянов, вернувшись в Пушкин, с горечью узнал, что он уже не комдив. Однако его заменил человек, внесший неоценимый вклад в развитие дальней авиации, — Александр Голованов. Он был человеком поистине уникальным. Родился в семье капитана буксирного парохода и дочери казненного народовольца Николая Кибальчича. В восьмилетнем возрасте его отдали в Александровский кадетский корпус. В октябре 1917 года 13-летний Голованов вступил в Красную гвардию. Воевал на Южном фронте, разведчик 59-го стрелкового полка, был контужен в бою. В 1924—1933 годах работал в органах ОГПУ в особых отделах и на оперативной работе, занимал должности от уполномоченного до начальника отделения. В 21 год уже носил четыре шпалы на петлицах — полковник по более поздним понятиям. В 1932 году окончил летную школу Осоавиахима, с 1933 года начал работать в «Аэрофлоте», где занимал должность пилота, командира отряда. В январе 1935 года Александр Евгеньевич назначается начальником Восточно-Сибирского управления Гражданского воздушного флота. Вскоре Голованов становится шеф-пилотом эскадрильи особого назначения. В 1938 году газеты писали о нем как о летчике-миллионере, то есть налетавшем миллион километров. Многие называли Голованова «личным летчиком Сталина».
После формирования в начале 1942 года авиации дальнего действия, которая подчинялась непосредственно Сталину, командующим также был назначен Александр Голованов. Его взлет по карьерной лестнице был головокружительным, судите сами — 5 мая 1942 года ему было присвоено звание генерал-лейтенанта, а уже 26 марта 1943 года генерал-полковника; не проходит и полгода и — 3 августа 1943 г. — Маршала авиации. Наконец, 19 августа 1944 года он получает звание Главного маршала авиации. Несмотря на более чем скромные результаты, значение налетов дальних бомбардировщиков на Берлин не следует недооценивать. В то время, когда ведомство Геббельса вовсю трубило на весь мир о полном уничтожении русской авиации, налет на немецкие города именно этой самой авиации призван был произвести в первую очередь политический эффект. В той трудной ситуации, в которой оказался Советский Союз, любой военный успех, пусть и незначительный, имел огромное значение и для мобилизации страны на отпор агрессору, и для того, чтобы доказать странам — потенциальным союзникам, что СССР еще имеет силы для сопротивления.
Кроме того, налетом 11 августа все не закончилось — до 4 сентября 1941 года дальнебомбардировочная авиация (81-я дбад, группы Щелкунова из 1-го дбак и комэска В.Г. Тихонова из 22-го дбап) совершила не менее десяти вылетов на бомбардировки Берлина из общего числа 90 самолето-вылетов по бомбардировке объектов на территории Германии.
При этом отказы техники были «нормальным» явлением, что и неудивительно — тот же ТБ-7 еще не был освоен в производстве и имел множество дефектов. Вот, например, характерные воспоминания одного из летчиков — Всеволода Тимофеевича Лавровского:
«В последних числах июля 1941 г. я был откомандирован из 90-го бомбардировочного авиаполка, который вел боевые действия с аэродромов Полтавщины, в специальную авиагруппу дальних бомбардировщиков, формируемую комбригом М.В. Водопьяновым. Группа Водопьянова вооружалась самолетами двух типов: ТБ-7 (впоследствии их переименовали в Пе-8, по фамилии конструктора Петлякова) и Ер-2.
Самолеты ТБ-7 были сосредоточены для доработок на аэродроме Казанского самолетостроительного завода. Здесь же формировались части, вооружаемые этими самолетами. На аэродроме были собраны самолеты различных модификаций, на которых были установлены моторы М-34, М-35, М-35А и дизели М-30 и М-40. По внешнему виду самолеты ТБ-7 различных модификаций были похожи. Только один из них отличался от остальных, он стоял далеко в стороне и был очень запущен. Когда я спросил о нем, то мне ответили, что это «дублер» (ТБ-7 № 385«Д»), то есть второй опытный самолет, а называют его «борода» за оригинальный вид носовой части, которая действительно напоминала бороду! Также рассказали, что он не будет больше летать, так как неисправен, что сделан он не на Казанском заводе, выпускающем ТБ-7 серийно, а на опытном заводе Туполева и что вообще до него нет никому никакого дела! Я тогда не предполагал, что буду связан с этим самолетом до конца войны.
«Дублер» был опытным головным самолетом, и на нем фактически были проведены основные испытания. Изготовлен «дублер» был хорошо, добротно, тщательно «зализан», облегчен против серийных тонны на три с гаком, что давало ему ощутимый прирост в скорости. Вооружение — одна пушка (20 мм) и 5 ШКАСов — явно недостаточное для такой большой машины.
Вероятно, «дублер» так бы и закончил свое существование на авиасвалке, если бы не Михаил Васильевич Водопьянов. Он осмотрел самолет, приказал привести его в порядок силами части и использовать как тренировочный для подготовки летчиков и штурманов. Наш технический состав затратил много сил для того, чтобы этот самолет стал летающим. Но вскоре возникли серьезные неполадки в электросхеме и управлении агрегатов, связанных с электричеством; так, при выпуске шасси выпускались закрылки, возникли и другие дефекты — «сюрпризы». Полеты пришлось прекратить. Тогда у командования возникла идея отремонтировать этот самолет на Казанском авиазаводе и использовать как учебно-тренировочный».
ТЯЖЕЛАЯ ОСЕНЬ 41-го
Тем временем наступление вермахта продолжалось, и дальнебомбардировочная авиация ни на день не прекращала действий в интересах сухопутных войск. На западном направлении советские войска, при поддержке авиации, к концу июля добились определенных успехов.
16 августа для устранения угрозы левому флангу группировки советских войск, действовавших на Московском направлении, был сформирован Брянский фронт, перед которым была поставлена задача: нанести два контрудара — во фланг 2-й танковой армии Гудериана (район Стародуба) и в районе Рославля (во взаимодействии с войсками Резервного фронта). Одновременно по решению Ставки была проведена воздушная операция, в которой участвовали ВВС Брянского и Резервного фронтов, 1-я Резервная авиагруппировка и группа ДБА под руководством полковника Л.А. Горбацевича[23] (всего 464 самолета, в том числе около 100 самолетов ДБ-3 и ТБ-3). В течение шести суток авиация наносила практически непрерывные удары по целям в районе Унеча, Стародуб, Шостка, Новгородсеверский. Дальние бомбардировщики выполняли по 2—3 вылета в сутки. Всего авиация, привлеченная к этой операции, выполнила около 2860 самолето-вылетов.
Потери дальнебомбардировочной авиации, понесенные в летних боях, к осени стали компенсировать за счет переброски полков с Дальнего Востока. Так, 9 июля в район Ворошиловграда прибыл 250-й тбап (48[24] ТБ-3) с опытным летным составом, обладавшим навыками слепых полетов. 2 августа полк приступил к боевым действиям на ЮЗФ, в районе Умани.
7 августа с Дальнего Востока прибыл 4-й дбап и, войдя в состав 42-й дбад, с 8 августа приступил к боевым действиям на Западном фронте. Кроме того, из запасного летного состава, с включением экипажей ГВФ, был сформирован 325-й тяжелобомбардировочный полк, который с сентября начал бомбить танковые части Гудериана в районе Новгород-Северского. 31 июля в Кострому, на один из аэродромов 1-го дбак, прибыл с Дальнего Востока 22-й дбап (55 бомбардировщиков ДБ-3А). Осенью 1941 года после завершения операции в Иране на Западный фронт перебазировалась 39-я отдельная эскадрилья (12ТБ-34М-17){40}.
Из-за огромных потерь бомбардировщиков и для улучшения управления частями приказом Ставки от 20 августа 1941 года авиакорпуса ДВА были упразднены, вместо них создано шесть авиадивизий (22, 40, 42, 50, 26 и 133-я), которыми командовали полковники Г.Н. Тупиков, С.С. Лебедев, М.Х. Борисенко, A.M. Дубошин, В.Е. Батурин и подполковник Е.Ф. Логинов. В них насчитывалось 502 самолета.
Параллельно с реорганизацией в сентябре—ноябре 1941 года формировались и новые авиачасти. В конце августа — начале сентября из экипажей, имевших опыт ночных полетов, 7, 8, 11 и 93-го дбап была собрана так называемая «Группа Бицкого». В ноябре группа, на тот момент дополненная кадрами 4-го дбап, была реорганизована в 750-й дбап. Экипажи полка в конце 1941 года совершали одиночные вылеты опытными экипажами, выполняя «охоту» за составами на перегонах железных дорог, бомбили работающие ночные аэродромы.
По рассказу участника таких вылетов В.В. Пономаренко, немцы настолько не воспринимали всерьез возможность противодействия советской авиации, что маршруты полета для своих бомбардировщиков, летевших на Москву, обозначали световыми маяками от аэродромов вылета до линии фронта — так, как это делалось в предвоенные годы на регулярных пассажирских трассах. Подобная беспечность противника была только на руку экипажам дальних бомбардировщиков и позволяла легко выходить на немецкие аэродромы и производить бомбометание по стоянкам самолетов,
В октябре 1941 года комэску 22-го дбап майору Тихонову В.Т. было поручено формирование нового полка, в состав которого вошли понесшие большие потери и расформированные 22-й и 90-й дбап. К 20 октября полк был сформирован, поначалу ему присвоили наименование — 579-й одбап, однако через месяц он получил новый порядковый номер — 751, и вошел в состав 1-й нбад, сформированной на базе 51-й дбад. Структурная перестройка практически не отразилась на интенсивности боевой работы авиачастей.
Большую роль сыграли летчики дальнебомбардировочной авиации и в срыве операции «Тайфун» по захвату Москвы. Для ударов по немецким войскам по указанию Ставки ВГК на аэродромах северо-восточнее и юго-восточнее столицы были сосредоточены 1, 22, 40, 42 и 81-я дбад. Кроме того, из Закавказья были переброшены 26-я и 133-я авиадивизии, которые сосредоточились в районе Ярославля и Рыбинска, имея в общей сложности 94 самолета Ил-4. Кроме того, была подключена к боевым действиям авиагруппа 2-й Высшей школы штурманов. Общее число дальних бомбардировщиков к началу немецкого наступления на Москву составляло 402 самолета.
Прорыв 2-й танковой армии Гудериана и выход ее в тыл 13-й армии Брянского фронта поставил командование Красной армии перед необходимостью организации немедленных бомбардировочных вылетов по прорвавшимся частям, вышедшим в район Севска и Глухова. По указанию Ставки была создана авиагруппа из частей ДБА.
Тактику применения дальних бомбардировщиков можно условно назвать «разведкой с бомбометанием», поскольку наземная обстановка, сложившаяся после прорыва фронта, была известна командованию только в общих чертах. Выявление и уничтожение целей выполнялось методом «свободной охоты».
Усиливая оборону на Орловском направлении, 3 октября 1941 года в район Мценска высадилась воздушно-десантная бригада, закрывшая 2-й танковой армии противника дорогу на Тулу. 40 тяжелых бомбардировщиков из состава 3-го и 7-го тбап в этот день доставили для десантников под Мценск легкие танки Т-38, противотанковую 45-мм артиллерию, грузовики, оружие и боеприпасы. Появление на пути движения танков Гудериана крупного воинского соединения оказалось неожиданным для противника.
Отметим при этом столь необычный для ТБ-3 груз, как легкие танки. Вот как вспоминал один из летчиков 7-го тбап: «В октябре 1941-го производили доставку под Мценск танкеток. Взлетали с Тейково. За 10—15 минут до посадки по моей команде экипаж танкетки занимал места в своей машине и запускал двигатель. Как только самолет касался колесами земли и на тормозах снижал скорость пробега до нужной, я отцеплял танкетку, та — вперед и вбок — выезжала из-под самолета, а ТБ-3 сразу же шел на взлет»{41}.
В этот напряженный период восполнение потерь дальнебомбардировочных частей на фронте шло исключительно за счет восстановления поврежденных самолетов и прибытия единичных машин из тыловых округов СССР. Авиазаводы во второй половине 1941 года ситуации помочь не могли — предприятия с европейской части СССР спешно эвакуировались на Волгу, Урал, в Сибирь и только налаживали производство на новом месте.
На 22 декабря 1941 года в ДВА осталось всего 266 исправных самолетов (182 Ил-4 и 84 ТБ-3), а также ограниченное количество бомбардировщиков Пе-8 и Ер-2. Собственные потери за шесть месяцев войны составили 595 самолетов: от истребительной авиации — 389 самолетов, от зенитной артиллерии — 206.
Наиболее ощутимыми были потери от истребительной авиации противника при действиях бомбардировщиков в дневных условиях боевыми порядками звеньев и эскадрилий без надежного прикрытия. Сказывалось слабое оборонительное вооружение бомбардировщиков ДБ-3.
Всего за шесть месяцев войны дальнебомбардировочная авиация Главного командования произвела 20 741 боевой вылет (из них 5781 ночью), ею было сброшено 270 850 бомб различного калибра общим весом 11 162 тонны. При этом экипажи заявили о такой результативности: уничтожено 690 самолетов на аэродромах и 460 в воздухе, 2023 танка, 5186 автомашин, 192 орудия, 587 автоцистерн с горючим, 118 складов горючего, до 312 железнодорожных составов, разрушено 26 крупных мостов и большое количество вокзалов, полустанков, было также разрушено и повреждено несколько военно-промышленных объектов в Берлине, Варшаве, Данциге, Кенигсберге, Вене, Плоешти{42}.
1942: ПОИСК ОПТИМАЛЬНЫХ ВАРИАНТОВ
К 1942 году Германия и ее союзники оккупировали значительную часть европейской территории СССР с относительно развитой инфраструктурой. В условиях острой нехватки авиатехники и подготовленных экипажей командование ВВС РККА приняло решение о перенацеливании дальнебомбардировочной авиации с задач фронтовой авиации на выполнение задач стратегических.
Фактически это вылилось в переход экипажей бомбардировщиков на «ночной образ жизни» для ударов по целям, значительно удаленным от линии фронта и недоступным для фронтовой авиации. Кроме разработки новой тактики, предпринимались кое-какие шаги и для модернизации наличной авиатехники под новые задачи. Задумок у фронтовых летчиков и техников было достаточно много, приведу только один документ. Это служебная записка командира 325-го авиаполка майора Г.С. Счетчикова:
«ТБ-3 едва ли будет использоваться по глубоким тылам. Бомбовая зарядка ТБ-3 может быть доведена до трех тонн. Предлагаю изъять из ТБ-3 два бензобака, это даст облегчение около 3300 кг. Взамен этих бензобаков забронировать два основных бензобака, моторы и экипаж. Бронировку произвести хотя бы снизу и боков, исключая поражения зенитно-пулеметным огнем с земли. Отражение истребителей противника будет осуществляться пулеметным огнем стрелков и сопровождением истребителей. Организационно такой полк должен иметь две эскадрильи по девять ТБ-3 и две эскадрильи по девять—двенадцать истребителей с подвесными баками. Это даст воздушную крепость, хозяина поля боя.
Дело организации победы требует смелых мероприятий. Броня, а не скорость будет уничтожать врага. Прошу поддержать мое предложение перед Москвой»{43}.
К весне 1942 года фактически была завершена подготовка к организационному оформлению структуры авиации дальнего действия.
Постановлением Государственного Комитета Обороны № 1392 от 5 марта 1942 года дальнебомбардировочная авиация ГК была изъята из подчинения командующего ВВС, преобразована в авиацию дальнего действия (АДД) с непосредственным ее подчинением Ставке Верховного главнокомандования, В постановлении ГКО и директиве Ставки были сформулированы также структура авиации дальнего действия, боевой состав ее соединений, определена деятельность штаба и служб, а также организация тыла. Командующим АДД был назначен генерал-майор авиации А.Е, Голованов, его заместителем — генерал-майор авиации Н.С. Скрипко, начальником штаба — полковник М.И. Шевелев, заместителем по политчасти — дивизионный комиссар Г.Г. Гурьянов, главным штурманом — майор И.И. Петухов, главным инженером — военный инженер первого ранга И.В. Марков, начальником тыла — полковник А.И. Любимов, начальником войск связи — военный инженер 3-го ранга Н.А. Байкузов.
В короткий срок были сформированы штаб и управления АДД. Оперативное управление возглавил полковник Н.Г. Хмелевский, его заместителем стал комбриг П.П. Беличенко, старшими офицерами отделов — подполковники Е.П. Титов и Р.В. Куницкий, майор С.Ф. Ушаков, капитан И.М. Таланин.
Начальником летной инспекции был назначен майор Е.М. Лобанов, начальником разведки — майор В.П. Четверяков, отдела кадров — капитан И.И. Синельников, метеослужбы — военный инженер третьего ранга А.С. Потапов.
Для укомплектования авиации дальнего действия приказом НКО от 16 марта 1942 г. командующему АДД были переданы восемь авиадивизий ДВА, вооруженные тяжелыми и дальними бомбардировщиками, несколько аэродромов, имевших взлетно-посадочные полосы с твердым покрытием (Монино, Кратово и т. д.).
После проведенных переформирований в составе АДД, насчитывавшей 341 самолет и 367 экипажей, были сформированы следующие авиадивизии:
3-я …… Полковник Н.И. Новодранов
17-я …… Полковник Е.Ф. Логинов
24-я …… Полковник Н.А. Волков
36-я …… Полковник В.Ф. Дрянин
53-я …… Полковник C.G. Лебедев
50-я …… Полковник И.В. Георгиев
62-я …… Полковник Г.Н. Тупиков
Полковник В.Е. Нестерцев возглавил 1-ю транспортную авиадивизию дальнего действия. Кроме того, были сформированы 746-й отдельный авиационный полк дальнего действия (полковник В.И. Лебедев), имевший на вооружении самолеты ТБ-7, 747-й отдельный авиаполк да (подполковник А.Г. Гусев), вооруженный кораблями Ер-2, и 27-я запасная авиадивизия (подполковник В.А. Картаков).
Основу летного, командного и начальствующего состава АДД составляли кадровые офицеры. Призванные из запаса составляли всего 9% от общего числа авиаторов, а среди летчиков — 13%. В основном они прибывали из ГВФ, имели опыт летной работы. 5% командного состава были с высшим военным образованием, 10% — с неоконченным высшим, 67% — со средним военным.
Ко времени формирования соединений авиации дальнего действия около 50% самолетов из-за выработки моторесура было неисправно. Правда, напряженная работа по ремонту и восстановлению материальной части в полевых условиях на аэродромах и в авиамастерских позволила увеличить число исправных самолетов. Одновременно с восстановлением имеющегося самолетного парка АДД в 1942 году получила от промышленности более 630 самолетов, что позволило резко поднять процент укомплектованности частей боевой техникой и сформировать новые. В дальнейшем Государственный Комитет Обороны закрепил за АДД авиазаводы, которые поставляли дальние бомбардировщики Ил-4, Ер-2, Пе-8, двигатели, приборы, вооружение, запасные части{44}.
Вскоре после сформирования новой авиадивизии ей было поручено задание государственной важности — обеспечение перелета наркома иностранных дел В.М. Молотова из СССР в США. Полет должен был проходить частично над оккупированной территорией, а значительная часть пути пролегала над водными просторами, где невозможно было совершить посадку в случае отказа моторов. Поэтому как к исправности матчасти, так и к опыту экипажа предъявлялись весьма жесткие требования. 28 апреля 1942 года был назначен пробный полет в Англию по одному из его участков маршрута. Для выполнения ответственного рейса был выбран Пе-8 командира корабля Асямова (второй летчик — Пусэп). Самолет перелетел в Англию, где с ним пожелали ознакомиться английские офицеры и работавшие в Великобритании советские военнослужащие. Находившийся в Лондоне командир корабля Асямов выразил согласие провести экскурсию для группы военных и вылетел вместе с ними на аэродром, где находился бомбардировщик. Но к месту группа не прибыла — транспортный «Де Хэвиленд Фламинго» потерпел катастрофу. Подозревали, что имела место диверсия, тем более что в результате авиакатастрофы экипаж Пе-8 остался без опытного командира корабля. На обратном пути в СССР самолет пилотировал майор Пусэп.
Он же в мае 1942 года на Пе-8 доставил в США советскую правительственную делегацию. Причем полет проходил над оккупированной территорией СССР, Швецией, Норвегией, с посадками в Англии, Исландии и Канаде, и завершился успешно.
Стоит сказать, что в этих перелетах участвовали специально переоборудованные Пе-8 (№ 42612 и 42712). На этих «пассажирских» бомбардировщиках на заводе № 22 (г. Казань) была установлена кабина на 12 человек. Кресла взяли с пассажирского Ли-2, а стенки кабины изнутри обшили звукотеплоизоляционным материалом с декоративной обивкой. Тут же имелся буфет и туалет. Бомбоотсек превратили в багажное отделение, куда можно было поместить 1200 кг груза. В центроплане оборудовалось спальное купе на трех человек. Кроме того, была снята верхняя турель. И это было не единственное отличие — для улучшения путевой устойчивости при взлете был установлен форкиль, а с каждого борта — три прямоугольных иллюминатора{45}.
Процесс формирования АДЦ не прерывал боевой работы тяжелобомбардировочных и дальнебомбардировочных полков. В марте 1942 года авиация дальнего действия, содействуя войскам Западного фронта в отражении контрударов противника, вела активные бомбардировки его резервов, сосредотачивавшихся в районе Вязьмы и Гжатска. В боевой работе широко использовались крупнокалиберные фугасные бомбы. Несколько раз с бомбардировщиков ТБ-3 сбрасывались даже бомбы ФАБ-1000.
Попутно доставлялись грузы десантникам, осуществлявшим попытку прорыва к окруженной армии генерала Ефремова. Вот, например, доклад начальника 5-го управления ВВС РККА Л.А. Горбацевича «О работе по десантированию 4-го вдк в ночь на 20 февраля 1942 года»:
«В ночь на 20 февраля 1942 года 23-я авиадивизия с аэродрома Люберцы произвела 29 самолето-вылетов ТБ-3 на десантирование. Из них: 13 экипажей произвели по два и 2 — по три вылета.
Выброшено 495 парашютистов и 96 тюков груза. Два экипажа задание не выполнили — не нашли цель. Потерь нет. Группа Короткова с аэродрома Внуково произвела 75 самолето-вылетов ПС-84 на десантирование. Из них 17 экипажей произвели по три вылета и 12 — по четыре вылета. Два экипажа задание не выполнили. Выброшено 1278 парашютистов и 188 тюков груза. Потерь нет.
Группа Гвоздева с аэродрома Раменское произвела 28 самолето-вылетов ПС-84 на десантирование. Из них: 11 экипажей совершили по три вылета и два — по четыре вылета. Выброшено 629 парашютистов и ИЗ тюков груза. Потерь нет. Один экипаж потерял ориентировку, произвел вынужденную посадку в районе Егорьевска, и один самолет потерпел аварию на аэродроме.
ПОН с аэродрома Раменское произвел 13 самолето-вылетов ПС-84 на десантирование. Из них четыре экипажа совершили по два вылета и три — по три вылета. Выброшено 142 парашютиста и 31 тюк груза. Один экипаж с задания не возвратился. Всего произведено 158 самолето-вылетов, выброшено 2551 человек и 428 тюков груза. В группах производится подготовка к ночной работе по десантированию на 21 февраля. В районе выброски десантников 9-м авиаполком ведется разведка»{46}.
Вошедшая в состав АДД 50-я авиадивизия (21-й и 81-й дбап, 250-й тбап) продолжала уничтожать объекты противника на оккупированной части Крыма, взаимодействуя с войсками 56-й армии Южного фронта. Экипажи ТБ-3 обеспечивали доставку на полуостров пополнения, эвакуацию раненых, подвозили для базировавшихся на Керченском полуострове истребительных частей запчасти и прочие грузы; обеспечили доставку зенитных прожекторов для частей ПВО. Самолеты дивизии проводили и бомбардировку немецких войск, железнодорожных станций (в частности, станции Джанкой), выбрасывали десанты в немецком тылу. В плане высадки десантов весьма показателен опыт Керченско-Феодосийской десантной операции, проведенной с 25 декабря 1941 по 2 января 1942 года. По планам советского командования в районе Арабат—Ак-Монай должны были высаживаться силы 398-й стрелковой дивизии в количестве 400 человек. Затем командующий 51-й армией изменил первоначальное решение, решив значительно усилить первую волну десанта и послать на этот участок 1340 человек. Уже в ходе посадки десантников на корабли командующий армией получил известие о начале замерзания Арабатского залива. Поэтому отменил высадку у Ак-Моная, решив вместо нее высадить пятьсот человек в Казантипском заливе (на 40 км восточнее) и еще более усилить десант у мыса Хрони к северо-востоку от Керчи. Попытка командования 51-й армии перерезать пути отхода противника в районе Ак-Моная выброской туда морского десанта в составе 12-й стрелковой бригады также не увенчалась успехом. Решение о высадке 12-й бригады, принятое командованием армии 31 декабря, не могло быть осуществлено ввиду неготовности канонерских лодок к перевозке десанта. Суда с одним батальоном бригады вышли к Ак-Монаю только в 14:30 I января — а 2 января сообщили, что Арабатский залив полностью покрыт льдом и дальнейшее движение невозможно.
В конце концов командованию фронта удалось осуществить запланированный парашютный десант в район Арабата. Для него была выделена всего полудюжина бомбардировщиков ТБ-3, поэтому из парашютно-десантного батальона майора Няшина, еще до начала операции сосредоточенного на Краснодарском аэродроме, выбрасывалось только около роты.
Высадка состоялась в ночь на 31 декабря, из-за низкой облачности самолеты шли к месту выброски раздельно, на малой высоте, и лишь перед самой высадкой парашютистов набирали высоту 450 метров. Десантников разбросало по огромной территории, и им пришлось действовать поодиночке, время от времени вступая в схватки с отходящим с Керченского полуострова противником. Лишь в ночь на 1 января майору Няшину удалось собрать большую часть десанта и вывести его к селению Ак-Монай. Фактически никакого влияния на ход операции воздушный десант не оказал, так как противник через Арабатскую стрелку не отступал, а для перехвата дорог сил парашютистов явно не хватало. С выходом наших частей на вышеуказанный рубеж закончилась операция по овладению Керченским полуостровом.
53-я и 62-я дивизии в апреле обеспечивали снабжение советских войск, блокировавших в районе Демянска немецкую 16-ю армию. Самолеты ТБ-3 вечером взлетали с аэродромов Монино и Череповец, перелетали на аэродром подскока Хотилово, где заправлялись, загружались и вылетали в направлении Демянска. Четкая работа наземных служб позволяла каждому экипажу полков ТБ-3 совершать по 2—3 вылета за ночь, доставляя каждым кораблем до полутора тонн груза за рейс.
Помимо транспортных рейсов экипажи ТБ-3 попутно совершали бомбардировки аэродрома Глебовщина, на котором базировались немецкие транспортные самолеты Ю-52, снабжавшие окруженную 16-ю армию. В один из таких налетов экипаж Н. Бобина (штурман Л. Агеев) поразил стоянку «Юнкерсов». За этот вылет Н. Бобину первому в 7-м полку было присвоено звание Героя Советского Союза.
Кроме создания новых авиачастей, пополнения их личным составом, матчастью, особое внимание командование АДД уделило подготовке высококвалифицированных летных кадров. Для подготовки летных кадров в состав АДД были переданы авиационные учебные заведения ВВС: Челябинское училище штурманов и Бердская школа летчиков. Управление учебными заведениями возглавил генерал-майор авиации Н.И. Терентьев. Для ускорения ввода в строй штурманского состава в марте 1942 года был создан летный центр в Дягилево (под Рязанью), который имел три самолета «Дуглас», оборудованные всеми необходимыми приборами радионавигации и позволявшие одновременно обучать до 36 человек. Начальником этого центра был назначен главный штурман АДД майор И.И. Петухов. К обучению радионавигации и астронавигации в комплексе с другими способами самолетовождения в летном центре привлекались штурманы из действующих частей, выпускники школ.
Период формирования АДД пришелся на время, когда выпуск дальних бомбардировщиков еще не был доведен до потребного уровня. Эвакуация авиазаводов на восток страны не прошла безболезненно для авиапромышленности. Столь высокотехнологичную авиатехнику, как дальние бомбардировщики, невозможно было выпускать в тех же условиях, в каких иной раз приступали к выпуску истребителей, — в голом поле, под открытым небом. В Москве (завод № 23) и в Комсомольске-на-Амуре (завод № 126) только еще приступали к освоению выпуска Ил-4. Производство Ер-2 и Пе-8 было полностью остановлено.
В этих условиях было принято решение ставить в строй вооруженные варианты транспортного Ли-2, тем более что его производство было более или менее стабильно налажено в Ташкенте на базе эвакуированного из Химок авиазавода ГВФ № 84{47}.
Оборонительное вооружение переоборудованного пассажирского самолета первоначально составляли четыре пулемета ШКАС: один был установлен неподвижно в носовом обтекателе перед кабиной летчиков, один — в башенной турельной установке (впоследствии был заменен на крупнокалиберный УБТ) и по одному — слева и справа на шкворневых установках в бортовых люках в хвостовой части фюзеляжа. Верхняя установка обслуживалась бортстрелком, шкворневые пулеметы были на попечении радиста и борттехника, которые при возникновении воздушной угрозы переходили в хвост самолета. Из курсового пулемета огонь вел командир корабля. Вооружение «съедало» на разных высотах до 14—17 км/ч максимальной скорости (она упала до 281 км/ч) при равном взлетном весе. Соответственно упала дальность (до 2350 км), ухудшилась скороподъемность (на подъем на высоту 5000 м стали тратить на десять минут больше) и на полкилометра уменьшился практический потолок.
На применявшихся в качестве ночных бомбардировщиков самолетах под центропланом смонтировали бомбодержатели на 1000 кг бомб, а также увеличили до 3110 л максимальный запас горючего. Бомбовая нагрузка в тонну соответствовала максимальной дальности. На «коротком плече» можно было взять значительно больше, но вешать бомбы было просто некуда — в этих случаях экипажи часто брали дополнительно мелкие бомбы в фюзеляж, откуда выбрасывали их через дверь руками. Основные же бомбодержатели снабдили штатными электрическими бомбосбрасывателями и аварийными механическими. Места для установки оптического бомбового прицела на ПС-84 не предусматривалось, поэтому у правого окна кабины поставили примитивный визир.
Военный вариант ПС-84 не мог похвастаться ни скоростью, ни маневренностью. Зато его экипаж работал в значительно более комфортабельных условиях, чем, например, на Ил-4. Просторные кабины, двойное управление, позволявшее пилотам сменять друг друга, салон, где при необходимости можно было и подремать на чехлах, туалет и буфет, отопление (в Ил-4 зимой было не намного теплее, чем за бортом) и вентиляция, тепло- и звукоизоляция, хорошее приборное оснащение делали самолет весьма удобным для дальних рейдов.
Поведение в воздухе немного инертного, но послушного пилоту бывшего лайнера выгодно отличало его от неустойчивого, выматывавшего летчиков Ил-4. По оборонительному вооружению ПС-84 и Ил-4 были примерно равны, хотя у «Дугласа» совершенно не простреливалось пространство за хвостовым оперением и под фюзеляжем.
Получив бомбовую подвеску, ПС-84 не потерял возможностей транспортного самолета. Таким образом, советская авиация получила самолет двойного назначения, который можно было использовать в зависимости от потребностей.
Первый Ли-2 в бомбардировочном варианте поступил в 102-й транспортный авиаполк в апреле 1942 года. На базе 101-го и 102-го тап была сформирована 1-я тад, вошедшая в состав АДД летом 1942 года (как 1-я ад дд). Поначалу Ли-2 выполняли транспортные задачи, а с июня 1942 года стали совершать вылеты на бомбардировки. Боевым дебютом стала ночь на 24 июня, когда машины 1-й транспортной дивизии бомбили станцию Щигры.
С момента создания АДД не проводилось практически ни одной наземной операции без ее участия. При этом акцент в деятельности дальней авиации сместился на решение стратегических задач: в преддверии крупных сражений самолеты дальней авиации мощными ударами по коммуникациям и крупным объектам противника в глубоком его тылу срывали планы немцев и ослабляли его.
Поделиться книгой: