Помоги проекту - поделись книгой:
Аннотация:
Часть ІІ
Две девушки прогуливались рука об руку по саду. Их окружали ухоженные цветники и клумбы, садовник должно быть, исполнял свои обязанности с особым рвением. Светило августовское, чуть ленивое жаркое солнце, ветерок теребил насыщено зеленые листочки, а птицы заливались трелями, готовясь улетать на зиму в теплые края. Одна из идущих опиралась об ажурный зонтик, как о трость, другая же с удовольствие подставляла свою и без того смуглую мордашку солнышку.
- Майя, как твоя лодыжка? Давно уже она тебя не беспокоила, опять болит? - девушка посмотрела на шагающую в ногу с ней сестры.
- Нет. Уже не болит, просто привычка. - Майя покрутила в руках зонтик, демонстрируя, что спокойно может обойтись и без него. - Скоро осень. - она проследила взглядом за тем, как желтый листочек оторвался из-за порыва ветра и полетел к земле.
- Да уж. - Соня тяжело вздохнула. - А значит, снова открытие сезона... - еще один вздох.
- Это ведь хорошо, чему грустить? Развеешься, а то что-то ты засиделась в четырех стенах... - совсем низко пролетела ласточка, наверное, будет дождь...
Соня только серьезно посмотрела на сестру. Да уж, развеется...
- Я подумала... Майя, я наверное не поеду в столицу этой осенью. - Соня думала об этом долго, взвешивала все за и против, и единственным "за", которое находила - возможная встреча с человеком, который заставлял ее сердце биться чаще, зато "против" было такое количество, что страх перед ними застилал глаза.
- Почему? - глупый вопрос, спроси кто-то у нее самой, почему она, не хотела бы оказаться осенью в столице, она нашла сотни объяснений, и каждое было бы достаточно уважительной причиной, а Сони таких причин было не меньше. Разве что меньше на одну.
- Не хочу видеть их всех... А ведь они там будут. Представь, Кэрри даже осмелилась мне написать, справиться о моем здоровье, передавала привет тебе, если я конечно найду силы тебе этот привет передать. О чем она говорила, я так и не поняла. Я не ответила. Терпеть не могу это лицемерие. - от нахлынувшего раздражения пострадал ни в чем неповинный цветок, сорванный, а потом разобранный на лепестки.
- Это твое решение. - Майя подставила лицо теплым солнечным лучам, с некоторых пор, она перестала его бояться, ведь бояться нужно людей, а не природу, природа не может сделать так больно, как человек. - Только Витор будет на открытии... - она пообещала другу, что любыми правдами и неправдами вытащит сестру в столицу, и собиралась свое обещание исполнить.
- Я знаю, - Соня опять вздохнула. - Потому и боюсь...
- Чего? - сестры остановились, Майя уже давно вела подобные беседы, и еще ни разу не получила вразумительного ответа, что же происходит между ней и Витором.
- Не важно, - Соня расплылась в улыбке, надеясь отвлечь сестру, - не бери дурного в голову.
И еще до того, как Майя успела возразить, щелкнула ее по носу, подхватила юбки и понеслась по тропинке в сторону беседки, оставляя по себе отголоски смеха и звук шелеста юбок.
Майя не погналась за Соней, но той этого и не хотелось. Она смотрела вслед удаляющейся фигуре, и с сожалением думала, что слишком в их жизни много возникло дурного, которое лучше не брать в голову, вот только не так-то это просто.
Месяц прошел со дня их возвращения, а все что произошло с тех пор, Майя помнила так отчетливо...
Всю дорогу домой они занимались тем, что учились вести себя как обычно, вспоминали какими уехали из дому и пытались сделать вид, что такими же и вернулись.
"Как прошла поездка?" Отменно, так много новых знакомых, смешных историй, незабываемых впечатлений...
"Каких?" Оооо, не хватит и трех вечеров, чтобы поведать их всех.
"Ну хоть одну историю..." Например однажды, два джентльмена побились об заклад, что в доме герцога хранится боевой револьвер... Хотя нет, это не та история. А вот другая...
"И что ж? А были ли среди гостей молодые люди, достойные внимания?" По сути, главный и единственный вопрос имеющий значение. Несомненно, все джентльмены на удивление умны, находчивы, галантны.
"А есть ли среди них тот, кого вы могли бы выделить?" И вот тут нужно задумчиво посмотреть куда-то наверх, как бы вспоминая, а потом загадочно улыбнуться, ну и еще можно покраснеть. И этого достаточно.
Когда карета покидала имение, Майя не осмелилась даже посмотреть на него напоследок. Слишком ей было гадко на душе. Когда дверь за герцогом затворилась, она разрыдалась. Удивительно, но за всю жизнь она столько не плакала, как за эти месяцы в его компании. То, что еще недавно она считала любовью, вдруг превратилось в удушливую ненависть. Не может человек, которого любишь вызывать желание сделать так же больно, как он сделал. Не может человек, которого любишь сделать так больно. Боясь, что мучитель может вернуться, девушка подперла дверь креслом, отправилась в ванную, хоть пока следов его "нежности" видно не было, кожа пылала так, что она не сомневалась, очень скоро они проступят. Пришлось лезть на самое дно сундука за теплым платьем, прикрывающим шею и руки. Всю оставшуюся ночь, Майя просидела у окна, наблюдая за тем, как ночь понемногу вручает бразды правления дню. Невольно, она прислушивалась к звукам, доносившимся из соседней комнаты, пыталась услышать хоть что-то, но стояла кромешная тишина. Видимо, его светлость крепко спит, или возможно, решил провести остаток ночи где-то в другом месте, боясь ее истерической мести. Если это так, он ошибся, мести не будет. Ни разу в жизни, ни один обидчик не получал от нее в отместку, просто потому что она на это не способна, и он тоже не получит. Слишком слаба. Когда первые лучи коснулись земли, она взяла лежащий на столе ключ, открыла, отправилась будить Соню. Не хотела дожидаться официальных прощаний, лучше уехать чуть раньше. Сестра не противилась, не капризничала, уже через полчаса их сундуки были погружены, Дэн почтительно поклонился, вручив корзину со снестью. На вопрос, передать ли что-то хозяину, получил "благодарность за гостеприимство" и карета скрылась из виду.
Больше чем за себя, Майя волновалась за Соню, которая не могла удержать слезы больше, чем полчаса. Большую часть дороги они провели в рыданиях, успокаиваниях и попытках любым способом прекратить этот бесконечный круговорот. Что подействовало? Необходимость объяснять, чем вызваны слезы. Этот страх пересилил страх перед самими воспоминаниями.
Лишь увидев издалека очертания родного дома, сестры поняли как соскучились, им показалось, что экипаж слишком медленный, что кучер специально тянет, не желая возвращаться в имение, а когда стали различимы фигуры, стоящие на террасе, терпения не осталось никакого. Лишь держащая рука Майи не дала Соне выпрыгнуть из кареты на ходу и помчаться на встречу к маме.
Единственные объятья в мире, к которым стремишься на протяжении всей жизни, которые заменяют любые слова - мамины.
- Девочки мои. - и пока Соня мчалась навстречу, Майя не могла надышаться воздухом, родным воздухом, который залечит все раны.
- Мама... - заботливые руки обхватили хрупкие плечи обеих девушек, и снова лились слезы, но только уже не отчаянья, а радости, такой долгожданной встречи. Только проверив собственными руками, что все пальчики на месте, кости целы, а лица почти не изменились, графиня отпустила их к отцу.
Тот тоже стоял с раскрытыми объятьями, лишь после разлуки понимаешь, что еще вчера твои маленькие девочки сегодня уже взрослые женщины, но для тебя это не значит ровным счетом ничего, ведь они навеки останутся любимыми малышками.
- Дочка, неужели ты так соскучилась, что слезы будут заливать нас весь день напролет? - граф поднял Сонино личико, убеждаясь, что его рубашка уже успела промокнуть неспроста.
- Да, папочка. Я соскучилась... - ласково улыбнувшись, граф перевел удивленный взгляд на стоящую чуть в стороне Майю, ожидающую своей очереди, на его приветствие.
- Солнышко, я тоже очень соскучился. - адресовал он эти слова обеим своим дочерям.
Их репетиции не прошли зря, из обеих получились бы неплохие актрисы, каждый раз, рассказывая о своей поездке, даже у них самих складывалось впечатление, что все было совсем не плохо, если не сказать замечательно. Лишь на замечание мамы, "возможно герцог решит приглашать молодежь к себе и в следующее лето", девушки одноголосно ответили "нет". Хотя, даже окажись они неправы, их ноги уж точно не будет в этом доме следующим летом.
Оказавшись в своей комнате, Майя будто вернулась в свой мир, из которого ее когда-то выдернули. Все родное, родная мебель, родной ковер, родные стены, собственные картины, вышитые своими руками подушки. Это все теперь казалось оберегом, который не даст проникнуть внутрь злу. В этом доме не было места подлости, она знала точно.
Всю последующую неделю, Майе пришлось проходить в теплых платьях, изнывая от жары, как на зло, до того мягкое лето вдруг во всю силу показало, на что оно способно. Не раз Майя разглядывала оставленные на теле следы, желая запомнить их как можно лучше, ведь забыть, значит простить, а прощать она не собиралась. Правда потом, она всей силой терла эти отметины мочалкой, мечтая отодрать его прикосновения. Ненавидела, она его ненавидела. Не только за то, что он сделал, за все, за всю подлость с самого начала, за унижения, за то, что использовал Соню, за шантаж, за притворную нежность, за это его "верь мне". Больше всего за это чертово верь мне. Она не желала ему ни смерти ни мести, просто хотела ненавидеть, ведь это казалось правильным. Нельзя любить человека, предавшего тебя. Легче называть любовь ненавистью.
С ушибленной лодыжкой Майя промучилась дольше, из-за образовавшейся гематомы, не была видна косточка, а каждое движение отдавалось болью. Сославшись на вывих, когда боль становилась совсем невыносимой, Майя опиралась о зонтик, не желая ковылять, словно беспомощная.
Собственная перина оказалась чудодейственным лекарством, проспав несколько часов, Майя почувствовала, что вся усталость, накопившаяся за последние дни, ушла. Такого притока силы она давно не чувствовала. Настало время повидаться с тем, о ком она вспоминала не реже, чем о любимых людях.
*****
- Как он вел себя? - Майя вошла в помещение вслед за конюхом, который на всякий случай, хотел проследить за тем, как Тень отреагирует на возвращение хозяйки.
- Он сильно скучал, леди Майя. Один раз, на пастбище даже пытался сбежать. - мужчина отворил загон, взял коня под узды, попытался вывести навстречу девушке.
Какой красивый, блестящая щетина, будто смазана оливковым маслом, слегка гафрированная грива спадает на лоснящуюся мускулистую шею.
- Тень! - она воскликнула, привлекая его внимание.
Вот только конь, вместо того, чтобы завидев ее подойти, уткнуться мордой в протянутую ладонь, уперся копытами, не давая конюху ни одного шанса вывести его из загона.
Он обиделся. На нее, за то, что бросила. Обещала, что вернется, а так долго не возвращалась, сама предала того, кто в ней нуждался.
- Не хочет, леди Майя. - мужчина отпустил поводья, бессильно разводя руками. - Может вам другую лошадь запрячь? Прокатитесь с ветерком? - он видел, как на девичьем лице отражается грусть, но больше ничего предложить не мог.
- Нет, Мэт, спасибо. - она не предательница, она его не променяет, друзей не предают. Не смотря на предупреждения конюха, она подошла ближе. Когда попыталась взять сбрую в руки, Тень мотнул головой, выбивая ремни из ее рук.
Он не собирался так просто прощать, а может, не собирался прощать вообще.
- Тень. - она окликнула его, поднося руку с лошадиной морде. Конь только предупредительно фыркнул, раздув ноздри.
- Леди, может не нужно. - Мэт видел, что конь сильно нервничает, переминается с ноги на ногу, не ровен час взбрыкнет, встанет на дыбы, или того хуже, ударит, а отвечать-то потом ему.
- Все хорошо. Мэт, оставьте меня одну, пожалуйста. - она была уверенна, что Тень не сделает ей ничего плохого, а трясущийся над ней конюх только мешал.
- Леди Майя, оно того не стоит. Обиделся, пересердится, вы к нему с яблочком заходите периодически, он и забудет, а сейчас давайте я вам правда другого оседлаю. - он сделал последнюю попытку ее переубедить, в конце концов, она хозяйка, ей и решать, своей головой рисковать.
- Не нужно. Все хорошо, идите. - она не смотрела на человека, а гипнотизировала взглядом норовистого жеребца.
Когда вздохнув, Мэт покачал головой и вышел, Майя заговорила.
- Неужели я так виновата, что ты даже не разрешишь тебя коснуться? - она еще раз попыталась приблизиться к лошадиной морде, но Тень отвернулся. - Тень! Ну посмотри на меня, ведь это я, я вернулась... - он не двинулся. - Ну пожалуйста. - в голосе звучала мольба. Не это, только не это, он не может от нее отвернуться.
- Неужели не только люди меняются, всего-то за неделю, тебе тоже хватило месяца, чтобы меня забыть? - на глаза навернулись непрошенные слезы. Смахнув их ладонью, Майя отвернулась.
Как любой мужчина, Тень не смог вынесли женских слез. Сначала повернул черную голову, заслышав тихие всхлипы, а потом, ткнулся носом в плече. Почувствовав прикосновение, Майя лишь тряхнула плечом, не желая жалости ни от кого, будь то человек или животное, но потом, когда он положил морду на плече не выдержала. Развернувшись, обхватила жеребца за склоненную к ней шею, уткнулась в щетинистый бок и расплакалась, мешая слезы счастья от того, что он ее простил и отчаянья от того, что животные обладают большим милосердием, чем люди.
- Только ты мне нужен, нужен как никогда...
И он оправдал надежды. Уже через пять минут, оседлав его самостоятельно, Майя мчалась навстречу ветру, обгоняя мысли и время, чувствуя, что вокруг нет ни одной живой души, кроме них двоих, что мир принадлежит ей, и никому больше.
*****
Шли дни, жизнь возвращалась на круги своя. Вернулись обычные конные прогулки, перечитанные сотни раз книги, запоздало отмеченный день рожденья. Чего ей желали родители? Чтобы все желания сбылись. Какие желания - это уж ее забота. Праздничный торт с двадцатью свечами она задула, загадывая, чтобы все обошлось...
Как-то утром, мама позвала их к себе, чтобы сообщить радостную новость. Замечали ли они, что в последнее время она все чаще отлучается отдохнуть? Вместо обычного вина, за ужином предпочитает сок? Еще ни разу не составила им компанию в дальних прогулках? Все очень просто, у них скоро родится брат или сестра. Скоро - это в следующем году, еще в начале весны. Счастливая Соня повисла на шее матери, и лишь вспомнив, что теперь ее нужно беречь чуть отстранилась. Майя была счастлива не меньше, вот только мысленно просила об одном, чтобы ребенок был похож на Соню, а не на нее, а еще лучше, чтоб это был мальчик, наследник, который бы снял с нее все бремя наследования титула.
- Майя, меня можно обнять, я не растаю. - мама раскрыла объятья, приглашая дочку.
- Я очень рада, мамочка. Лучше новости придумать нельзя. - девушка искренне улыбнулась.
Вот только тот же вечер принес ей неожиданные волнения. Еще с тех времен, когда она подошла к маме с деликатным вопросом, та вручила ей маленький календарик, наставляя, что в него следует вносить пометки напротив дней, в которые ее посещают женские неприятности. От года в год, календарики менялись, а привычка отмечать оставалась несменной. Все они лежали в одном из ящиков письменного стола девушки, и почему-то именно в этот день, ей в голову пришла мысль, кое-что проверить. Сердце юркнуло в пятки, когда она поняла, что вот уже несколько недель, как отметки не делала. Что это может означать, она понимала. Подскочив, Майя побежала к зеркалу, корсет стягивал плотно, ни намека на выпуклость живота, но ведь и по маме еще не видно, что она в ожидании.
Ях, только не это. Не нужно так жестоко. Тогда, на озере, она уже думала об этом, но он заверил, что это невозможно. Ни почему, ни откуда он знает, просто сказал, что ребенка не будет. А вдруг он соврал? А вдруг просто не знал? Или успокоил, чтобы игрушка не сопротивлялась, а уж потом как-то сама разберется.
Нет, это невозможно. Это настолько ужасно, что просто невозможно.
*****
- Мама, а как женщина понимает, что она беременна? - Майя осмелилась спросить у графини только через два дня. Откладывала, надеясь, что все окажется напрасными переживаниями.
Женщина удивилась такому вопросу, но посчитав, что в двадцать лет такое любопытство нормальное, попыталась ответить.
- Женщина это чувствует. - увидев в дочкиных глазах, что такого объяснения ей недостаточно добавила, - Еще, прекращаются красные дни календаря, на время, клонит в сон. Иногда кружится голова, от резких запахов может становиться плохо. А зачем тебе это знать?
- Просто. - Майя улыбнулась. - Мы поспорили с Соней, откуда ты узнала.
- Вообще-то, я узнала от врача, ведь самый верный способ - обратиться к врачу, но все, о чем я говорила, это тоже точные свидетели скорого рождения ребенка. - она заботливо накрыла еле видный бугорок ладонью.
Легче от слов мамы Майе не стало. К врачу бы она не обратилась, даже, если бы ей предстояло рожать завтра, а клонит в сон, кружится голова, плохо от запахов. Если этого и не было раньше, то после того, как она поинтересовалась, ей стало казаться, что все симптомы на лицо.
Каждое утро она просыпалась лишь моля о том, чтобы это оказалось ложной тревогой, а ложилась спать, жалея, что очередной день не облегчил ее участь. Свернувшись ночью под одеялом, она думала, что же делать. Достаточно суровая кара за то, до чего она опустилась, за легкомыслие.
Когда-то она читала, что существуют настойки, способные избавить от нежеланных детей. Если это все таки ребенок, то как же его можно еще назвать, кроме как нежеланным. Даже представить сложно, что было бы узнай о такой возможности его светлость. Но, в одном она была уверенна. Есть ребенок или нет, будет он рожден или нет, он об этом никогда не узнает. А для нее... Она мечтала стать матерью, вот только материнство предполагает замужество...
Задув свечи на торте, Майя загадала, чтобы все обошлось, чтобы тревога оказалась ложной. Ночью, она проснулась от ноющей боли в животе. Ее мольбы были услышаны. Причиной задержки стал перенесенный стресс, а не желанный или нежеланный ребенок, хоть этой угрозы удалось избежать. Как бы это не было грешно, она вздохнула с облегчением. Так будет лучше.
*****
Говорить, что поездка не дала ей нечего - значит лукавить. Благодаря всему что произошло, благодаря, возможно, для него и неосознанной, но помощи герцога Мэйденстера Майя приняла решения, за которое, наверное, могла бы его благодарить.
После обеда граф Дивьер обычно погружался в чтение свежей прессы у себя в кабинете. Несменная на протяжении вот уже двадцати лет привычка. Когда Майя была помладше, залазила к нему на руки, и делала вид, что читает с отцом. А когда стала постарше, уже читала по настоящему, но сама. Лучшее время, если ты хочешь задать вопрос, что-то попросить или в чем-то покаяться. В общем-то, сегодня Майя хотела сделать все три вещи.
- Папа, - она заглянула в кабинет, оставляя за ним право, отправить ее восвояси. - Я не помешаю?
- Нет, конечно нет. - он свернул газету, бросил ее на стол. - Заходи.
Она улыбнулась, полдела сделано. Только это была самая легкая ее часть.
- Что ты хотела?
- Я хотела поговорить. - Майя села на стул, она собиралась говорить серьезные вещи и задавать правильные вопросы, а выглядеть для этого нужно было не легкомысленно, перебирая ленточку на платье, крутя носком туфельки пол, а как любой мужчина, пришедший решать свои дела, не оставляя сомнений в том, что все сказанное ей будет не шуткой.
- Я тебя слушаю. - граф знал спокойный и рассудительный нрав своей дочери, прекрасно понимал, что по пустяку бы она его не беспокоила, а значит, готов был внимательно выслушать и помочь, если в этом будет потребность.
- Я приняла одно решение, и хотела посоветоваться. - подождав, пока мужчина кивнет, Майя продолжила, - Я хочу поступать в Университет.
Сказать, что граф удивился, не сказать ничего. Неужели ее рассудительность достигла таких размеров, что ему она становится непонятной, или сказанное ею действительно напоминает глупость?
Не имея привычки принимать решения, не выслушав и не взвесив все за и против, он не стал рубить на корню, задав вопрос:
- Почему ты решила это так вдруг?
- Не вдруг. Я думала об этом достаточно долго... - по правде говоря, практически сразу после возвращения, она схватилась за эту возможность как за спасательный круг. За все дни, которые она посвятила размышлениям, она не нашла ни одного изъяна своего плана, зато такое количество плюсов, что это даже кажется нереальным.
Поделиться книгой: