Божественная комедия в цитатах и афоризмах

Я круглый ров увидел: тень за тенью Сквозила в нем, одна другой темней. Их цепь напоминала погребенье Торжественное умерших людей. Печально это шествие тянулось И влагу высекало из очей… Я пристальней вгляделся. Содрогнулась Моя, от слез уставшая, душа, Что незнакомой болью захлестнулась. Шли тени (тут я замер, не дыша). Так странно были свернуты их шеи — Лицом к спине.

Песнь 21

«Пускай он сгинет в смоляном кругу. В тот город, где ему подобных много, Я вновь без промедленья побегу: Там все продажны и забыли Бога. И лишь Бонтуро не прельщает звон Преступной взятки… Всем другим дорога В кипящий чан!»

* * *

Но мне Вергилий пояснил в ответ: «Не бойся, сын мой! Демоны трепещут От бешенства, но в злобе этой нет Для нас угрозы: гнев в зрачках искрится Лишь против тех, кому немало лет Здесь суждено за тяжкий грех томиться…»

Песнь 22

Подобно жабам, что глядят из тины, Здесь грешники торчали из смолы И вновь ныряли – нет мрачней картины!

* * *

«О человек! В Наварре я родился, Но мой родитель негодяем был, Развратничал и быстро разорился. Тогда я в услуженье поступил И вскоре из слуги преобразился В почтенного вельможу. Полюбил Меня король Тебальд. И вот тогда-то В его глазах себя я погубил: Брал взятки, был пособником разврата».

Ад. Песнь 22

И вот наваррец, улучив мгновенье, Чертей коварных не заставил ждать И прыгнул в ров, чтоб избежать мученья.

* * *

«Ты будешь мой!» – всей яростью утробной. Свистящей, лук покинувшей стреле В кипящий ров он кинулся подобный. Но мученик давно исчез в смоле И выглянуть оттуда не решался, А бес, блеснув, как молния во мгле, Взмахнув крылами, на берег поднялся.

Песнь 23

Я чуял близость горестной напасти. И дыбом встали волосы мои При мысли, что спастись – не в нашей власти.

* * *

Крылатые гонители явились… Но и боязнь моя уже прошла. Из пятого ущелья не решились В погоню черти броситься.

* * *

Один из «братьев» молвил в свой черед: «Я об уловках дьявола когда-то В Болонье слышал толки: он народ Обманывать привык. А дьяволята — Исчадье лжи и хитрости – не раз Губили мир…»

Ад. Песнь 23

…Толпа теней растерянных блуждала. На каждом был глубокий капюшон Той мантии, что мне напоминала Монаха рясу и со всех сторон Своею пестротой и позолотой Глаза слепила, словно отражен В ней солнца блеск.

Песнь 24

Вокруг – развалин вздыбилась гряда. И, оценив размеры разрушенья, Мой проводник промолвил: «Не беда», Дальнейший путь прикинув за мгновенье. Потом меня на руки подхватил И, времени не тратя на сомненья, Он, соколу подобно, воспарил.

* * *

«Без трудностей и славы нет в веках; Проспишь свой час – и вот пропал бесследно, Как пена волн, как ветер в облаках. Бездействие бессмысленно и вредно. Встань, человек, усталость отведи И, с мужеством, которое победно Влечет к борьбе, вослед за мной иди».

* * *

«Мои страданья знает эта яма. Сюда бы ни за что я не попал, Когда бы злом не промышлял упрямо. Из ризницы сосуды я украл, Но, совершив такое преступленье, Из трусости я друга оболгал, Вот он и был казнен за похищенье».

Ад. Песнь 24

Так Ливии пустыня не кишела Породами: здесь были: кенхр, фарей, И амфисбена, и якул… Кипела Жизнь ядовитых и коварных змей, Которые в клубок ужасный свились… И рядом с ними я толпу теней Заметил там. Давно они лишились Спокойствия, земной покинув гроб. Напрасно эти грешники стремились От змей укрыться: и гелиотроп Им не помог бы обрести спасенье… А эти твари жалили то в лоб, То в спину с тихим свистом и шипеньем.

Песнь 25

Змей шестиногий, бешенством пылая, На первого из грешников напал И, кольцами беднягу обвивая, Сдавил живот и плотно горло сжал, Зубами в щеки грешника вцепился, К бокам тщедушным руки примотал И, словно плющ, вокруг него обвился. Мы не успели с другом уловить Миг, за который дух преобразился: Кто змей, кто грешник – трудно различить; Они слились в одно живое тело. Казалось, их уже ни разлучить, Ни разорвать судьба бы не посмела.

Ад. Песнь 25

Вот к одному скользнул, нетерпелив, Ужасный змей и острым жалом шею Стремглав пронзил, хвостом его обвив.. Признаюсь, я затрясся, но, бледнея, За ловкими движеньями следил, Не в силах отвести очей от змея. Как только он злодейство завершил, Как только хвост свернувшийся расправил, Несчастный грешник свечкой зачадил, За краткий миг его огонь расплавил И в горстку пепла обратил. Но вот (Все, что я видел, было против правил) Он вдруг опять из пепла восстает И прежний облик снова принимает, И вновь кривится судорогой рот. Известно нам: так Феникс умирает.

Песнь 26

Нахлынула, сильна и глубока. И вновь воспоминания былого Уже могли сорваться с языка. Но, добродетель поприща земного — Вергилия – не смея потерять, Я всякий раз обуздывал их снова. И снизошла на душу благодать…

* * *

И мне Вергилий дал такой ответ: «Я все твои желанья одобряю, Когда в них ничего дурного нет, И всякий раз прилежно исполняю. Лишь об одном прошу, чтоб ты привык (О чем тебе опять напоминаю) Придерживать, где нужно, свой язык».

Ад. Песнь 26

Когда мы наконец-то дошагали До той скалы, откуда видно дно, Восьмая пропасть встала перед нами: Она зияла мрачно и черно… Как Елисей, что был спасен в Вефиле Медведицами гневными давно И наблюдал, как кони уносили На небо колесницу Илии, Огнем багровым промелькнув на синем Так я глядел на быстрые огни. И в каждом грешник призрачный таился. Чтоб рассмотреть, как двигались они, Над самым краем бездны я склонился.

Песнь 28

Бессилен человеческий язык, Бессилен стих певца для описанья Того, что, подавляя в горле крик, Увидел я, – мученья, истязанья.

* * *

«Али, чей череп надвое рассечен. Здесь те, что пристрастились уловлять Народ, который издавна беспечен, И сеять войны, а не благодать. Теперь, отдохновения не зная, Они должны от тяжких ран страдать, Свой путь по кругу этому свершая; А в день, когда их рана заживет, Плоть властолюбцев, что бредут стеная, Меч демонов на части рассечет».

* * *

И рот его раскрыл, но языка Я не увидел там… «Увы, судьбою Лишен, – сказал мне грешник, – на века Тот, кто сейчас стоит перед тобою, Способности привычной – говорить. Когда-то, подготавливая к бою, Он Цезаря решился убедить».

Ад. Песнь 28

Нет, вода из сита Так не лилась, как, перейдя предел, Хлестала кровь из грешника… Открыта Мне плоть его была. Кривился рот От боли, и земля была полита Его слезами… Грешника живот Кишки и печень предъявлял со стоном. Я сердце разглядел и даже тот Мешок меж прочих органов.

Песнь 29

«Меня безумец начал понукать, Чтоб из него крылатого Дедала Я сотворил. Но так как я не мог Его поднять и на вершок с начала Над грешною землей, – меня он сжег. Я муки этой огненной не вынес… Низверг потом, но за другой порок Меня сюда неумолимый Минос».

* * *

«Подделывал я золото и слыл Подобием преловкой обезьяны. Алхимиком я в мире смертных был».

Ад. Песнь 29

Лишь груды тел. Один страдалец синий Лежал на брюхе; и ползком другой Пытался – жутких тел посередине — Куда-то перебраться и, нагой, Он падал, потому что омертвела Рука, и дрыгал скрюченной ногой. О, здесь никто измученного тела Не в силах был над прочими поднять, Как будто бы над ними тяготела Невидимая тяжесть…

* * *

У каждого на исхудавшем теле Темнели струпья с головы до ног. Ужасный зуд унять они хотели, В кровь кожу раздирая…

Песнь 30

«Но есть воспоминание одно, Что даже здесь меня не покидает. Страшней недуга тяжкого оно, Который вечно плоть мою терзает. Оно все время мне твердит о тех Местах, где я (и это каждый знает) Однажды совершил ужасный грех… Как нить в иглу, вина в меня продета: Чеканил я когда-то без помех Фальшивые монеты».

* * *

Обман – причину всей моей кручины — Я с братьями коварными познал В тот миг, когда подделывать флорины Они меня заставили, и стал Я жертвой их…»

* * *

«Но чтоб потом тебе не устрашиться, — Взяв за руку меня, сказал певец, — Немедленно ты должен убедиться В моих словах, постигнуть наконец, Что различил не башни сквозь туман ты. Нет, там, внизу, в последнем из колец, В колодец знаменитые гиганты Погружены от пояса до пят».

Ад. Песнь 31

Сказал Вергилий и запнулся вдруг, Заметив, что протягивает руки Гигант Антей (всю силу этих рук Изведал Геркулес в тоскливой муке). И мне сказал учитель: «Не робей, Ты не познаешь горестной науки». Но в ту минуту исполин Антей Мне башней Гаризендой показался, Когда несется облако над ней. И я, признаюсь, так перепугался, Что даже спуск иной бы предпочел. Но проводник наш тихо продвигался. И вскоре нас привел в долину зол.

Песнь 32

Мне нужен стих суровый и железный, Чтоб леденящий ужас передать, Царящий над последней адской бездной.

* * *

И грешники, друг к другу приникая, Как две доски, скрепленные гвоздем, Где идеально край подогнан к краю, — Вдруг с дикой злобой, как козел с козлом, Бодаться стали, вереща: «Уйди ты!», И третий дух, с опущенным челом И с ухом отмороженным, сердито И торопливо начал говорить: «Ну что на нас уставился открыто? Ты пояснений жаждешь, может быть? Так знай же, что Бизенцскую долину Старик-отец, готовясь уходить, Оставил сыновьям. Но половина Была обоим братьям не нужна, Ведь каждому тогда хотелось сыну, Чтоб лишь ему досталась вся страна».

Ад. Песнь 33

«Но ты – тосканец, говорит мне что-то. И в край родной вернешься, может быть. Коль так, пришелец, то моя забота Тебе правдиво жизнь мою раскрыть. Я был когда-то графом Уголино, А эта мразь, что продолжает выть, Что всех скорбей и мук моих причина, Архиепископ Руджери; вот он Мне обеспечил страшную кончину. Обманутый, я был им умерщвлен».

Песнь 34

«Брат, Ты не заметил, как прошел по грани, Где Люцифером замкнут мрачный Ад; Ты перешел ту точку роковую — Когда я опрокинулся назад, — Тот центр Земли, что помянул я всуе, Который льдом блистающим объят (О, я точней тебе не обрисую), Куда все грузы мощь свою стремят. И этот свод небесный над тобою — Обратный своду, под каким распят Был Тот, Чьего я имени не стою, Тот Человек, что без греха рожден И умер без грехов»…

Чистилище

Песнь 1

Я буду петь о новой стороне, Где для скорбей и горя нет причины; Где дух людской, очищенный вполне, На небеса достоин возноситься…

* * *

Все радости покинутого мира Я осознал, вступая в круг иной, Отринув Ад, где горестно и сиро Бродил я, содрогаясь, как больной…

* * *

«Ты пройди вперед, Где плещут волны, в берег ударяя. На острове есть место, где растет Давно уж не растенье-победитель, А лишь тростник, покорный бегу вод».

Чистилище. Песнь 1

Но старец вдруг возник передо мной, Чья внешность безусловно вызывала Сыновнее почтенье. С бородой Он длинной был, в ней седина сверкала. И в небе яркость четырех светил Его лицо, колеблясь, озаряла.

* * *

«Не ты ли в прошлом за свободу пал, Смерть в Утике приняв, где остается Твоя одежда: если бы настал Великий день, когда весь мир воспрянет, То ярко бы хитон твой засиял…»

* * *

«Потом сюда уже не приходите: Когда светило дня взойдет окрест, Вы за его движением следите, И солнце вам укажет путь с небес».

Песнь 2

Печально меркнет и бледнеет вдруг… Но там, где мы стояли, высь клубилась, И тьму рассвет одолевал вокруг… А перед нами взморье находилось.

* * *

«Не всем дается благодать. Он пропускал три месяца свободно Всех, кто сюда намерен был вступать С душевным миром… Так ему угодно.»

* * *

Так он запел и звук той песни дивной Во мне доныне сладостно дрожит Молитвой величавой и призывной… И мы тогда с восторженной толпой Внимали беззаветно и наивно Напевам благозвучной песни той.

Чистилище. Песнь 2

Свет вдруг разросся за минуты эти, И ярче стало белое под ним — Так луч горит сквозь дождевые сети. Застыл Вергилий зрителем немым. А к нам сиянье приближалось властно.

* * *

«Божественными крыльями он взбросил И – полетел, сияньем озарен. Смотри же: крылья он вздымает в просинь».

Песнь 3

«Безумен тот, кто думает, что знаньем Проникнуть может в тайны Божества, Осилить скудным разумом сиянье Единого в трех лицах естества.

* * *

«Когда меня сразил удар двойной, Свой дух Тому я отдал, Кто прощает Нам все грехи… Я полон был виной».

* * *

«А дух того, кто жарким покаяньем Пред гибелью очиститься не мог, Обременен жестоким наказаньем: Здесь, у горы, томиться долгий срок».

Чистилище. Песнь 3

Я склон покатый оглядел опять, Который вниз тянулся от вершины.

* * *

Крутой подъем он оглядел тревожно. А я взирал на величавый свод Горы, заметив то, что невозможно Вообразить.

Песнь 4

О пестуя восторги и печали, Всем существом мы предаемся им И в это время сознаем едва ли Что есть иные чувства.

* * *

«Узнать тебе пора, Что при подъеме кажется сначала Всегда крутою всякая гора. Но выше мы взбираемся, и мало- Помалу путь удобнее идет, И та тропа, что силы отнимала, Вдруг легкой станет».

Чистилище. Песнь 4

«Теперь, мой сын, ты должен постараться, Для завершенья нашего труда, Не отступать назад, не оступаться И по тропе идти за мною вслед. Еще мы повстречаем, может статься, Того, кто даст нам искренний совет…»

* * *

«Отчаиваться, сын мой, не годится. Спасенье ждет нас: посмотри сюда!» – И указал рукою на площадку. Я ободрен певцом был, как всегда, И речь его мне слушать было сладко. Преодолев скалистый узкий путь, Туда взошел я, где стелился гладко. Уступ широкий.

Песнь 5

«Иди вперед, не обращай вниманья, Как башня, для которой не страшна Гроза в ночи, коль ветра завыванье Всегда готова вынести она».

* * *

Я в тот же миг зарделся от стыда За свой проступок, сделанный невольно: Тот мечется, в ком сила не тверда, И потому ей плоть не подконтрольна.

Чистилище. Песнь 5

«Толпа теней сбегающих огромна. Они с тобой хотят поговорить. Ступай вперед, глаза потупив скромно, И, если хочешь, можешь заводить Речь с ними на ходу лишь…» В это время Успел я вопли духов уловить: «О смертный, не стряхнувший жизни бремя Высокой силой движимый вперед, Умерь шаги, чтоб пообщаться с теми, Кто у Святой горы спасенья ждет…»

Песнь 6

Когда игра окончена, игрок, Все проигравший, пасмурный от злости, Сидит в углу и, грустно одинок, Рукою перебрасывает кости.

* * *

«Да нет, мои слова понять несложно, — Ответил мне Вергилий. – Знает бес, Что для того прощенье невозможно, Кто не признал решения Небес».

* * *

«О, столько раз – припомнить я не в силах Меняла ты, Флоренция, хитря, Обычаи на дедовских могилах, Чекан монеты, содержанье книг, Чины, законы, кровь свою же в жилах».

Песнь 8

И напряженно ввысь глядели, словно Здесь каждый дух чего-то ожидал… Взирать на них не мог я хладнокровно. Двух ангелов вверху я увидал.

* * *

Тень сказала в заключенье: «Теперь иди: семи лет не пройдет, Как лестное о нашем доме мненье Ты укрепишь, вернувшись в прежний свет, Людской молвы невелико значенье, И ничего сильнее правды нет».

Песнь 9

И вновь душа о прошлом вспоминает; В час утренний, когда смолкает в нас Все то, что плоть и ум людской смущает; И голос бед, терзавших нас не раз В заботах дня, приходит в сновиденья.

* * *

Тогда сказал: «Переступив три шага, Ты ангела, мой сын, проси теперь, Спеша познать прекрасной жизни благо, Чтоб отворил в Чистилище он дверь…» И, в грудь свою руками ударяя, Я обратился к ангелу: «Поверь, Душа моя чиста…»

* * *

В замки то тот, то этот, и не раз, Он произнес: «Как только хоть единый Из двух ключей не слушается вас, Тогда и дверь с таинственной пружиной Вам недоступна. Ключ златой ценней, Но без второго цель недостижима».

Чистилище. Песнь 9

С поэтом мы приблизились к стене Скалистой, где расщелина большая, А в ней врата тогда открылись мне. Я пристально вгляделся, отмечая Три разные ступени, ибо тон Ступеней был различен. Вверх ступая, Заметил я привратника. И он Таким лучился небывалым светом, Что был я поневоле ослеплен И отступил. В руке его при этом Меч обнаженный ярко так сверкал, Что я глаза зажмурил и приметы Привратника уже не различал.

Песнь 10

«Род христиан, гордынею смущенный, Ты думаешь, что люди велики? О нет! С пути прямого совращенный, Ты позабыл, что все мы – червяки, Которые родятся, умирая, Чтоб превратиться, злобе вопреки, В тех бабочек Божественного Рая, Которым суждено в лазурь вспорхнуть. Но ты вознесся, гордость выбирая».

* * *

«Так что такое слава? Проявленье Минутного восторга, вздох, азарт Ребенка, старика предсмертный лепет… Кто может, покидая мир в слезах, Уверен быть, что вечный образ лепит, Что в памяти на много лет вперед Останутся тоска его и трепет?»

Чистилище. Песнь 10

Дождь на телах воспламенял опять И взор усталый перевел мгновенно На тех, кого заметил проводник, Чей облик проявлялся постепенно. Читатели! Я б головой поник, Когда б узнал, что впали вы в смущенье, Узнав, как был для грешников велик И труден путь, дарящий очищенье.

* * *

«Не знаю казни строже, Чем та, что пригибает их к земле, Да так, что различить не сразу может Взор этой скорби тяжкой на челе».

Песнь 12

«Теперь нам медлить нет нужды, – Сказал поэт. – Свой взор переведи ты И не гляди на мастера труды, Коль нам другие образы открыты. Смотри, Господний ангел к нам идет: Надежней, друг, нам не сыскать защиты. Продолжим путь, полны иных забот, С крылатым стражем; он – посланник Бога».

* * *

Так ко второму кругу был отлог И плавен путь, на самый верх влекущий. Мы тихо шли, и я расслышать мог Далекий хор, напутствие поющий: «Блаженны духом нищие!»… Тогда Я вспомнил Ад и мрак его плывущий. Сравним ли он с Чистилищем? Сюда Едва войдешь – как тут же слышишь пенье, А там – стенанья, вопли и вражда, Что грешников приводит в исступленье.

Чистилище. Песнь 12