Ключи от седьмого неба

— Сама знаю, — заартачилась подруга. — Можно подумать, трактор не машина. Поисковики его угнали и теперь рыщут по дороге, надеясь нас заарканить. Блин, даже нос вспотел.

Наташка сунула руку в карман и вытащила пачку бумажных платков. Пачка так и осталась в руке, а вот золотой ключик с рядовыми собратьями брякнулся ей на колени.

— О, какая я собранная и аккуратная, — пробормотала она, вытирая нераспечатанной пачкой лоб. — Любую прихваченную дрянь сразу тащу в карман. А для порядка. Ир, не хочешь поносить связку ключиков? Надо соблюдать очередность. У меня карман отсох, к тому же я за рулем, мне надо уходить от погони.

Не дожидаясь ответа, Наташка перебросила мне ключи вместе с бумажными платками. И то и другое я уронила вниз, но поднимать не стала, решив сделать это по возвращении к Полетаевым. Не хотелось набивать себе на ходу шишки и синяки.

Послушная Наташке машина неслась по кочкам, мы подпрыгивали и шарахались из стороны в сторону. Успокоились только на шоссе, припарковавшись к придорожному магазинчику, которого раньше на своем пути не замечали. И не удивительно, ибо в смятении чувств свернули не туда, куда надо. Правильно, между прочим, сделали. Приобретенные в порядке компенсации за нервное перенапряжение шмотки, включая галоши и дешевые босоножки, примирили с обстоятельствами, а радость, доставленная скучавшим продавцам, возвысила нас в собственных глазах до уровня благодетельниц.

9

У ворот полетаевского участка стоял полицейский «Мерседес». Немного поодаль кучковалась небольшая группа тихо общающихся между собой граждан. Трое подростков, не выпуская из рук рули велосипедов, пытались обнаружить в глухом кирпичном заборе хоть какую-нибудь щель. Не обращая на них внимания и лениво обмахиваясь фуражкой, подпирал калитку полицейский. С приближением нашей машины он насторожился, амплитуда колебаний форменного «веера» замедлилась, а следом и вообще прекратилась. Сделав служебную стойку, полицейский строго окликнул нас позывными: «Гражданка Ефимова? Гражданка Кузнецова?» Мы ответили уже на бегу, так что его приглашение проследовать на территорию Полетаевых запоздало. Воображение рисовало страшные картины кровавых сцен, главным отрицательным героем которых был Стас.

Оперативник тоже был сам виноват в случившемся. Проявил преступную неосторожность — не успел посторониться. Мы с Наташкой в порядке очередности снесли его сначала с поста, затем еще чуть дальше, при этом его многофункциональная фуражка, обретя на короткое время свойства маленькой летающей тарелки, отлетела метров на пять в сторону, прямиком угодив в миниатюрный бассейн с застоявшейся водой. Не так давно Наталья приобрела себе такой же, только у нее в нем растут водяные лилии, между которыми плавают две подсадные утки — искусственные. Я было решила выхватить «плавсредство» с козырьком из воды, но слишком торопилась попасть в дом, ибо на участке никого не было, что только усилило панику. Вслед нам неслись угрозы непременного привлечения обеих к уголовной ответственности за нападение на сотрудника полиции при исполнении им своих служебных обязанностей.

Распахнув входную дверь, я с налета угодила в Димкины крепкие объятия, но порадоваться не пришлось. Скорее наоборот — расстроилась, что не могу вырваться. Да уж какая тут радость, когда тебя со страшной силой трясут за плечи, выколачивая ответы сразу на ряд вопросов: нахожусь ли я, так сказать, в целости и сохранности без нарушения целостности упаковки, а также в своем ли уме, где меня черти носили, есть ли у меня совесть и какого лешего укатила без доклада мужу. Ввалившаяся следом за мной Наташка, пытаясь переорать Димку, тщетно взывала к разуму трех оперативников, с интересом наблюдавших за моей «утруской». Вернее, наблюдали двое, а третий был занят изучением сведений, почерпнутых из мобильника моего мужа. Сотрудник отвлекся от своего занятия только на несколько секунд и не нашел ничего зазорного в действиях гражданина Ефимова. Затем принялся названивать по своему мобильнику, считывая номер с экрана Димкиного. Краем глаза я увидела, как он вышел из дома.

Наташкины призывы впустую сотрясали воздух в холле. Не помог даже довод о нервном расстройстве, грозящем коллеге оперов, который торчал на свежем воздухе. Если гражданин Ефимов вытрясет из меня душу, некого будет привлекать к уголовной ответственности за нападение на сотрудника полиции. А он, бедняга, так надеялся. Теперь Наташка сама этого сотрудника посадит, ибо именно он заманил нас в смертельную ловушку к свихнувшемуся в одночасье хирургу Ефимову. В условиях немыслимой «турбулентности» я послушно открывала рот, стараясь ответить хотя бы на один из его вопросов, но, заикаясь, выдавала только отдельные слоги.

Не дождавшись сочувствия и помощи от сторонних наблюдателей, подруга пошла в наступление. Первая ее атака была отбита Димкой весьма некорректно. Легким движением правой руки, на которой она повисла, Димка отмел Наталью к одному из оперативников. На счастье Наталья ухитрилась то ли наступить тому на больную мозоль, то ли просто отдавить ногу, но в следующую атаку на гражданина Ефимова они ринулись вместе…

Долгожданное освобождение, увы, не вернуло мне дара речи. Я по-прежнему изъяснялась отдельными слогами, в итоге меня просто оставили в покое. Относительном. Ибо Дмитрий Николаевич и на расстоянии испепелял меня гневными взглядами.

Наказав мне заткнуться до лучших времен, Наташка четко ответила присутствующим на все заданные «придурком Ефимовым» вопросы. Примерно так. После того как я побывала в лапищах мужа, за мою целостность и сохранность она не ручается. Отсутствовали мы с ней по уважительной причине — с раннего утра ездили на заправку, дабы сэкономить «придурку» время на сон, завтрак и обратную дорогу. Ежу понятно, что будить спящего человека для доклада о своих добрых намерениях, мягко говоря, безнравственно. А если этим человеком является невыспавшийся хирург Ефимов, то и опасно. Кстати, мы побеспокоились и об отдыхе хозяев дома. Они тоже люди, ни к чему их беспокоить звонками. Из сказанного следует, что запасы совести у нас с Натальей неисчерпаемые. С Ефимова тысяча рублей согласно полученному чеку автозаправочной станции плюс еще тысяча на мороженое, чтобы охладить пожар в душах от морального ущерба. И вообще… Наталья сделала глубокий вздох и приготовилась всплакнуть.

— А с какой целью вы вчера приехали к супругам Полетаевым? — пресек ее намерения долговязый оперативник, внимательно изучая люстру на потолке.

Такое впечатление, что общался с ней, а не с нами. Наталья кинула обеспокоенный взгляд на Димку, лицо которого сразу же приняло напряженное выражение.

— Кто «мы»? — тянула она время, пытаясь сделать правильный выбор: врать или не врать. Но так и не определилась, свидетельством чего стал ее встречный вопрос: — А вам какое дело?

Пока сотрудник скороговоркой представлялся и предъявлял документы, вернулся отсутствовавший коллега и бесстрастно доложил ему, что мобильник был похищен предположительно два дня назад при неизвестных обстоятельствах.

Не обратив на него никакого внимания, подруга вела свою партию:

— Ой, вот только не надо мне говорить про ваши ФИО и звания, я все равно не запомню, — заявила она и обратилась ко мне: — Ир, ты уже почти прекратила заикаться, для закрепления эффекта надо устроить речевой тренинг. Ну-ка скажи господам полицейским, за каким чертом нас, идиотов, сюда принесло. А я дополню.

С торжеством отметив еще более помрачневшее лицо мужа, я кивнула и, безмятежно улыбаясь, прочирикала правду:

— В свое время мой муж оперировал господина Полетаева, вчера позвонила сестра его жены, Светлана, кажется? — спросила я у Димки, заметив, как разглаживается его физиономия. Он пару раз кашлянул в кулачок и поддакнул. — Эта Светлана пожаловалась на существенные отклонения в психическом состоянии Полетаева. В последнее время у него появилась навязчивая идея убить жену. Женщина склонна считать, что это результат неправильно проведенной операции. Она намерена привлечь Дмитрия Николаевича к судебной ответственности. Полная ахинея, но муж, как честный человек и врач от Бога, согласился лично освидетельствовать состояние бывшего пациента. Сама Светлана тоже обещала подъехать, но мы ее так и не дождались. На звонки она не отвечала. Решили задержаться до утра. Я и Наталья Николаевна… — Мой жест в сторону подруги оказался неудачным. На старом месте ее уже не было, она ухитрилась переместиться к окну, и я обличительно ткнула в нее пальцем. — Словом, мы с ней поехали к Полетаевым с Дмитрием Николаевичем исключительно для камуфляжа — мол, случайно проезжали мимо, решили воспользоваться давним приглашением в гости…

Речь моя текла складно и уверенно. Расположившись в кресле, Димка окончательно расслабился, излучая спокойствие уверенного в себе человека. Еще бы! С такой-то женой, умеющей схватывать все на лету.

Ежу понятно, что изучавший Димкин телефон оперативник проверял его слова о звонке неведомой Светланы. Каким-то образом мобильник, которым она воспользовалась, был украден у настоящей обладательницы или обладателя номера. Димка опасался нашей с Наташкой «отсебятины». И за ней бы дело не стало, если бы я вовремя не заметила Наташкину готовность выполнить свое обещание и внести дополнение в мой рассказ, дабы приукрасить его серое содержание. Уж очень затуманились синие очи приятельницы, а улыбка выражала многообещающую загадочность.

— А что, собственно говоря, случилось?! — радостно заорала я, перебивая ее намерение пожаловаться на нашу несчастную босоногость.

— Эк тебя прорвало, Ирина Санна! — Выражение лица Наташки мигом обрело суровость. — Я, кстати, тоже собиралась об этом спросить, только нормальным тоном.

— А почему вы не поинтересовались этим сразу? — прищурил глаза опер, с сожалением возвращая Димке смартфон.

— Еще как поинтересовались, — ехидно хмыкнула подруга. — Только у вашего сотрудника при исполнении на воротах замедленная реакция. Интересно, он уже выловил из бассейна свою шляпу? Честно говоря, мы волновались исключительно за знаменитого хирурга Ефимова, но он оказался живее всех живых, в доказательство чего чуть не угробил родную жену.

— Гражданин Ефимов опасался за вашу жизнь, — сухо и загадочно пояснил долговязый тип, то ли Коняков, то ли Конюков, я плохо расслышала.

— И очень расстроился, что она в нас бьет ключом, — продолжала ехидничать Наташка. — Стоило ли по поводу нашего короткого отсутствия вызывать полицию. А где Полетаевы?

— Полетаева Валерия Павловна в морге, а Полетаев Станислав Аркадьевич исчез в неизвестном направлении.

— Ах, так полицию вызвала Лерка! Извини, Димочка, — подруга приложила руку к груди, — я решила, что это ты с ума сошел. Оказывается, просто не выспался. Всегда подозревала, что Валерия ненормальная жена! — в голосе Натальи звенело торжество. — Но настолько! Не успел муженек отлучиться, как Лерка сразу забила тревогу. Хотя в таком виде, в котором он пребывает, — с полузабинтованной и заклеенной мор… Словом, ожившая мумия. Да кому он такой нужен! А уж искать Стаса по моргам, да по… Подождите, как в морге? Ир, ты что-нибудь понимаешь?

Подруга обернулась ко мне, и я, опустив глаза, почти прошептала:

— Кажется, понимаю. Валерия скоропостижно скончалась.

— С какой стати? — прошептала в ответ подруга. — Она же обещала нам бутерброды в дорогу… Боже мой! Что я несу! Не слушай меня, я плохо соображаю. Получается, эта мифическая Светлана была права в своих опасениях. Лерку убили?

Наташкин крик вывел из ступора всех. Оперативники засуетились, тихо обмениваясь мнениями. При этом долговязый собирал и складывал в кейс какие-то заполненные бланки. Сверху спустился еще один сотрудник с чемоданчиком в руках и, не обращая на нас внимания, доложил, что все закончил. Я робко поинтересовалась, где понятые. На меня посмотрели, как на назойливую муху, ответил только человек с чемоданчиком. Легко и непринужденно:

— А кто их знает, наверное, дома, кофе пьют.

Долговязый мигом погасил его улыбку, предложив осмотреть нашу машину. А я мысленно похвалила себя за предусмотрительность — не забыла поднять и прихватить с собой ключи от пустующего коттеджа.

Самым неприятным оказалось приглашение гражданина Ефимова в полицию, якобы для составления фоторобота Полетаева. Я невольно влезла с протестом — успела заметить, как Коняков-Конюков убрал в кейс фотографию супругов Полетаевых. Но оперативник невозмутимо пояснил, что после аварии лицо Полетаева претерпело некоторые изменения, в данный момент относящиеся к категории особых примет. Я в долгу не осталась и заявила, что все эти особые приметы наверняка исчезли благодаря недавней пластической операции.

— Намерены со мной препираться?

Я промолчала. Какой смысл препираться со злым опером? Даже если он в гражданской одежде. От раздражения долговязый даже пристукнул кейсом по столику. И заработал от Наташки замечание: ломать чужую мебель в его обязанности не входит. Отвечать на ее выпад он счел ниже своего достоинства. Обратился к Димке с предложением проследовать за ним. Наши попытки навязаться Димке в попутчицы, дабы из полиции сразу проехать с ним в Москву, были решительно пресечены. Нам с Натальей надлежало остаться в коттедже Полетаевых и вместе с машиной терпеливо дожидаться возвращения Дмитрия Николаевича из отделения. Туда и обратно его доставят на полицейской машине.

— Если хватит бензина, — напоследок ухмыльнулся долговязый. — А если не хватит, — еще раз хмыкнул он, уловив мое беспокойство, — вот тогда в установленное время заберете его на своей машине. На второй этаж желательно не заходить. Скоро прибудет домработница, она и закроет коттедж. Если заметите что-нибудь подозрительное, немедленно звоните.

Он приоткрыл кейс, достал бумажник, выудил из него визитку и небрежно бросил ее на столик.

— Здра-а-ассте, — пропела Наташка. — Хочу поставить вас в известность, что в сторожа мы не нанимались. Тем более без средств необходимой обороны. А потому будем беспрепятственно впускать и выпускать всех визитеров. Скажите, по крайней мере, что случилось с Валерией? Неужели перепутала окно с дверью?

— Предположительно, несчастный случай, упала со второго этажа. Точные данные о причине смерти покажет судебно-медицинская экспертиза. До свидания.

— Думаю, я скоро. Никуда не отлучаться! — бодро отрапортовал мне Димка и первым пошел на выход, за ним гуськом направились сотрудники при исполнении.

— Ага, — машинально откликнулась я ему вслед и зачем-то пожелала всем успехов в личной жизни.

Наталья промолчала.

Пока я выходила из легкого ступора, подруга, прихватив со стола визитку, мельком на нее взглянула и подскочила к окну. Оттуда принялась скороговоркой хамить поименованному в ней следователю Конюкову Вениамину Анатольевичу, благо он не мог ее слышать. В первую очередь критике подверглась фамилия, затем имя. Как его, так и отцовское. Устав от разного рода обвинений в адрес следователя, она перешла к предсказаниям и пожеланиям, воплощение которых в реальность должно было ожидать Конюкова в самое ближайшее время. Одно из них — «чтоб тебя приподняло и пришлепнуло» — сбылось почти сразу. Подходя к воротам, следователь поскользнулся, нелепо взбрыкнул и уселся прямо на дорожке. Взбрыкнувший вместе с ним кейс двинул его по головушке. Дальнейшее мы не видели, поскольку предсказательница, ойкнув, отскочила от окна и загородила собой все поле зрения.

— О, как… — пробормотала она. — Ир, запомни: всегда надо смотреть себе под ноги, тогда ничего из седла не вышибет. Хотя при таком росте, как у Конюхова, все равно не разглядишь, что на земле делается. — Подруга нервно поправила волосы и оглянулась по сторонам: — Ну, чем займемся? Не знаю, как ты, а мне совершенно не нравится торчать в этом доме. Как подумаю… Нет, лучше не думать. Пожалуйста, не молчи. Скажи хоть что-нибудь умное. Например, обзови меня дурой. Видишь, как нервничаю. Интересно, где здесь заварка? Или кофе. Блин! Его кто-то выдул. Будешь омлет?..

Наташка в самом деле очень нервничала, отсюда и верный признак: словесная диарея. В какой-то момент я перестала ее слышать. Не давали покоя собственные мятежные мысли. Я почти была уверена в том, что мой муж — талантливый хирург Ефимов Дмитрий Николаевич — втянут в какую-то опасную авантюру, выбираться из которой нам придется долго и всем вместе. Вот оно! Вчерашнее предчувствие грядущих неприятностей. И омлет тут совершенно ни при чем. При любом раскладе эта поездка в Ласкино к Полетаевым все равно бы состоялась. Надо хотя бы прикопать в цветочный горшок ворованные ключи и подумать, каким образом вернуть их на место.

Продумать вариант возврата не удалось, позвонил Димка и строго-настрого запретил покидать дом, тем более на машине. «Повторяется», — машинально отметила я.

Часть вторая

Сборная поминальная команда

1

Димка вернулся поздно. Почти в девять вечера, с непроницаемым лицом. Его подвез на своей иномарке следователь Конюков. В ответ на пожелание доброго вечера Наташка уверенно поздравила следователя с небольшим нетрудовым доходом. Наверняка премировал себя за активную деятельность, слив бензин из бензобака казенного «черного ворона» по кличке «Мерседес». Причем запланировал это мероприятие заранее, скромно сообщив еще днем, что бензина на обратную доставку гражданина Ефимова может и не хватить.

Конюков долго вживался в услышанное, но все равно среагировал неадекватно, отрешенно пожелав нам спокойной ночи. Если учесть, что значительная часть этой ночи придется на обратную дорогу к родному порогу, пожелание отдавало легкой издевкой. Большегрузный транспорт в массовом порядке выезжает на просторы Московской кольцевой по ночам, пробки неминуемы, домой мы доберемся не скоро. Димка помрачнел и, теребя рукой небритый подбородок, крепко задумался.

— А ваша домработница Полетаевых так и не появилась, — отчеканила я, не найдя более умного повода для выражения досады.

— Я знаю. — Конюков был сама любезность. — К сожалению, она сломала вторую руку, но, учитывая исключительность обстоятельств, попросила свою приятельницу временно ее заменить. Такой дом… — Конюков окинул коттедж беглым равнодушным взглядом, — невозможно оставить без присмотра. Скоро она прибудет. Так мы договорились, Дмитрий Николаевич? — развернулся он к хирургу Ефимову.

Глаза следователя прямо-таки обласкали моего мужа. Димка оставил отросшую щетину в покое и заверил «уважаемого Вениамина Анатольевича», что договоренность остается в силе. Но есть кое-какие нюансы. Прежде всего, следует подбросить меня и Наталью до ближайшей железнодорожной станции. Конюков посмотрел на часы и слегка удивился — одними бровями. Я с тревогой доложила мужу, что забыла дома в Москве кошелек. Затем напомнила ему о режиме работы метрополитена, который по ночам на развоз пассажиров не задействован. И категорически отказалась добираться до собственной кровати на такси. Димка спорить не стал, глядя в сторону, заявил, что решение принято и обсуждению не подлежит. Следователь выразил готовность посадить нас на ближайшую электричку или поезд без билетов. Подумав, посетовал на неподведомственность ему метрополитена.

Если бы не Димкина фраза о непоколебимости принятого им решения, я бы еще поверила в искренность его намерения сбагрить нас в столицу. Собственно, фраза была рассчитана на Наталью. В мое послушание он почему-то верил. Подруга же признавала окончательность только своих вердиктов, диктат со стороны вызывал бурю гнева. Естественно, она не замедлила разразиться. Пока Наташка, размахивая руками, орала и грозила не сдвинуться с занимаемого места, я осмысливала Димкино поведение. Разгадка была видна как на ладони.

Господина Ефимова вынудили дать согласие остаться в коттедже Полетаевых вместе с нами на неопределенный срок. Мучаясь вопросом, как уговорить нас остаться, господин Ефимов выбрал лучший способ защиты — нападение. Получается, что он, жертва обстоятельств, мужественно позаботился о нашей с Наташкой безопасности, решив отправить нас в Москву. Красиво? Несомненно. Уж куда лучше, чем слышать истерические вопли протеста в ответ на мирные уговоры провести в ожидании домработницы пару суток в доме, где недавно произошло убийство. Подав пример героизма, Димка рассчитывал на проявление с нашей стороны ответного. Чистой воды провокация, но Наташка этот героизм тут же и проявила. Рассыпалась нелестными эпитетами в адрес Полетаевых, органов дознания и следствия, а также подлого хирурга Ефимова, наградившего жену и соседку самым низменным надуманным качеством — способностью к предательству. Вроде как, подставляя себя, приготовился убрать их с глаз долой. Одних, на ночь глядя, без завтрака, обеда и босиком.

Решив проверить свои подозрения, я вклинилась в Наташкин монолог и со счастливым видом согласилась прокатиться на железнодорожном транспорте аж до самого дома. С ветерком и без билета. Стало так тихо, что я испугалась. Три пары глаз возмущенно таращились на меня, заставляя невольно пятиться к крыльцу. Наташка, верная обещанию не сходить с места, перестала топтаться на съехавшем с плеч пледе и, не закрывая рта, задумалась. Конюков, покусывая нижнюю губу, свел брови к переносице. Растерявшийся Димка выглядел жалким подобием знаменитого хирурга Ефимова. Пришлось срочно выкручиваться, ссылаясь на «Какие наши годы, еще погоняем без билетов на электричках!». В другой раз.

Первым пришел в себя Конюков. Расправив брови, сослался на кучу дел, торопливо пожал Дмитрию Николаевичу руку, на ходу попрощался с нами, заявив при этом, что не прощается, и через пару секунд был таков. Следом пришла в себя Наташка. Ее слова: «Совсем дура, что ли?» в мой адрес обидным мне не показались — заслужила. Я просто пожала плечами, перекладывая ответ на саму приятельницу. Пусть думает, что хочет. Главное, я о себе лучшего мнения.

Хуже всего было с Димкой. Поняв, что много лет ошибался, считая меня верной женой и подругой, обиделся не на шутку. Почему-то не на себя. И, если бы не Наташка, довольно быстро сопоставившая Димкину заботливость с моими словами и поведением оперативно слинявшего следователя, я полгода бы оправдывалась перед мужем за свое «коварство».

— Та-а-ак… — прищурив глаза, многообещающе протянула Наталья и, уперев руки в бока, сделала пару шагов в Димкином направлении. На месте ее бывшей стоянки сиротливо валялся плед. — Зачем голову морочишь, Ефимов? А я-то уши развесила!

— Не надо орать, — на всякий случай заявил Дмитрий Николаевич и потрусил к дому. — У нас машина сломалась! — крикнул он уже с крыльца.

— Фига себе… — удивилась подруга. — Это когда ж она успела сломаться? Застоялась, что ли? Неужели заржавела? Ир, а что ты тут плела про ночное катание по столице на электричке?

— Дай слово громко не возмущаться. И вообще не возмущаться. Любуйся на травку и улыбайся от всей души. Считай, что получила одну из ведущих ролей в разыгранном здесь спектакле. Вот только не могу поручиться за порядочность невидимых зрителей…

Уяснив наличие сговора между следователем Конюковым и хирургом Ефимовым, Наталья самостоятельно пришла к выводу о причине, по которой нам надлежало остаться в доме Полетаевых. Получалось, что Ефимов скоропостижно оброс врагами. Основание весомое: Димка стал случайным свидетелем убийства Валерии. У Натальи не было сомнений в том, что она погибла от рук своего проклятого муженька. Теперь он будет охотиться на Димку, который в мгновение ока стал «подсадным селезнем». И сделал его таковым гениальный сыщик Конюков. Наша с Натальей роль в этой «утиной охоте» была достаточно скромная: сами того не ведая, мы должны обеспечивать полную естественность временной вынужденной задержки в доме Полетаевых. Потому как «машина сломалась».

Время охоты на Димку, скорее всего, ночное. Отсюда вывод: пока бояться нам нечего. В данный момент еще светло, а через часок-другой под каждым деревом и кустом участка будет лежать в засаде группа захвата убийцы. Главная наша задача — выглядеть дурнее, чем мы есть, при этом раскрепощенно, непринужденно, но в меру прилично. И старательно смотреть себе под ноги, чтобы ни на кого из ребяток не наступить.

Я с удовольствием отметила, что Наташка наконец-то перестала улыбаться. Уж очень она увлеклась собственной свежесочиненной историей. Пересказ оборвался в тот момент, когда она задумала затолкать «неисправную» машину прямо на участок с применением двух наших далеко не лошадиных сил, дабы она не стала по-настоящему неисправной. Я было заикнулась, что до ночной охоты еще далеко и находящийся в бегах Полетаев нашего раскрепощенно-непринужденного маневра с транспортным средством не увидит, а посему надрываться не стоит. Но подруга, с тревогой озираясь по сторонам, меня не услышала. Причина, спровоцированная ее неуклонным стремлением к порядку, была серьезная. Я тайком усмехнулась, на короткий миг почувствовав свое превосходство. Планируя новое место для стоянки нашей машины, Наташка наконец-то заметила отсутствие на участке деревьев и разлапистых кустов, за которыми можно было бы затаиться предполагаемой группе захвата. Девать ей надежных ребят было некуда. И не только в мыслях.

2

Замена домработнице Полетаевых прибыла на следующий день около четырех часов. Появление ее на кухне было отмечено звоном разбившихся чашек и истерическим вращением пластиковой тарелки вокруг своей оси. Наталья приспособила ее под хлебницу. С моей легкой руки вся сервировка стола к чаю была сметена на пол вместе со скатертью благодаря эффекту неожиданности. За скатерть я дернула случайно. Расправляя ее, судорожно всплеснула руками, услышав над головой громоподобное «Здрассте!».

На приветствие я не ответила. Мельком отметила появление на кухне новой личности, и тут нахлынула новая волна испуга. Прижав скомканный угол скатерти к груди, я растерянно изучала осколки чашек и раскиданные по полу ломтики белого хлеба, чуть ранее живописно разложенные веером на тарелке. Поняв всю бессмысленность созерцательной деятельности, с немым укором взглянула на источник звука.

— Грешно разбрасываться хлебом! — сбавив громкость, укоризненно заявила ненатуральная блондинка худосочного телосложения. Голос девицы совершенно не соответствовал ее тщедушной фигурке.

— В чем дело?! — не так громогласно поинтересовалась из дверного проема прилетевшая на шум Наташка. Тем не менее у меня выпала из рук и скатерть. Тон вопроса свидетельствовал о том, что если никакого дела и нет, подруга его непременно заведет. И отвечать придется по полной программе.

Стоя напротив друг друга, обе дамы соревновались в дальнобойности собственных молниеносных взглядов. Как обычно победила дружба, пусть даже и навязанная со стороны. Прибывший со второго этажа с небольшим опозданием Димка мягко пожурил нас с Натальей за негостеприимность, представив незнакомку как возможную новую домработницу Полетаевых. А кто ж еще мог так уверенно заявиться на территорию участка.

— Ага, — радостно согласилась девица, — Вера меня зовут. А вы, собственно говоря, кто такие? О вашем присутствии меня предупреждали, но сказали, что вы собираетесь уезжать. Я и согласилась-то только для того, чтобы в отсутствие хозяев присмотреть за пустующим домом. Сразу заявляю, готовить и убирать за вами не буду. И если вы тут временно, до моего приезда, так вот она я.

— А откуда ты знаешь, что мы не хозяева? — возмутилась Наташка.

— Вы мне не тыкайте. Я прекрасно знакома с Полетаевыми. В основном со Станиславом. Какое-то время мы тесно общались.

Звонок мобильника заставил Веру прервать монолог, и, пока она искала место залегания аппарата, мы в молчании слушали музыкальный вызов: «Ты скажи мне, мама, что я сделала не так. Ты скажи мне, мама, в чем сама я виновата…» Потом девица плаксиво жаловалась какому-то Колюне на серьезные осложнения в ее нынешнем положении и просила его приехать как можно скорее. Димка в это время тихонько ретировался за дверь. Наверняка побежал докладывать обстановку следователю. Натальина физиономия отражала следы мучительной борьбы и тяжелых сомнений. С одной стороны, с появлением Веры нашу миссию по охране дома Полетаевых можно было считать завершенной, с другой (теневой) — девица вела себя столь нагло, что ее немедленно следовало приземлить и поставить на место. Пересилил «тенек». Многообещающе улыбнувшись (от удовольствия даже прищурила глаза), подруга милостиво посоветовала Вере не ждать появления Колюни, а сию минуту катиться отсюда ко всем чертям. По пути со своим Колюней и встретится. Вместе им катиться будет веселее.

— Да кто ты такая?! — взвизгнула Вера неожиданно тоненьким голоском и рассерженно поджала губы.

— Председатель ликвидационной комиссии, — скромно представилась Наташка и промурлыкав «Ты скажи мне, мама, что я сделала не так…», намеренно сдвинула девицу в сторону, чтобы обеспечить себе и без того достаточный оперативный простор для прохода за веником. — Ириша, сообщи Диме, чтобы он обрадовал прокурора. Мы продолжаем обеспечивать порученную нам надзорную деятельность впредь до особого распоряжения. Моего! У меня нет доверия к шляющимся тут разным сомнительным личностям. Еще и какой-то Колюня должен нарисоваться. О проживании здесь этого типа вообще речи не шло. Вынесут из дома все ценные вещи, а обвинят в воровстве нас.

— О как! — весело вклинился в перепалку обладатель приятного баритона, внешность которого была скрыта горой прижимаемых к груди пакетов. Он сразу переключил все внимание на себя. — Ба! Сколько счастья-то привалило! Имею в виду осколки разбитой посуды, говорят, она к счастью бьется. Для сведения сообщаю, пока я работаю только на доставку, а не на вынос.

В подтверждение сказанному две объемные пластиковые сумки шлепнулись на пол, оживив апельсиново-банановым содержимым сервировку пола. Несколько неудачно — вакуумные упаковки с нарезкой, сдобренные пакетиками лапши быстрого приготовления, смотрелись бесформенной кучей.

— Гадость какая… — вырвалось у вооруженной веником Наташки.

— А мне нравится, — добродушно отозвался молодой человек и, шагнув к столу, вывалил на него остальные пакеты с продуктами. Сразу стало ясно, что «курьер» обладал спортивной фигурой с накачанными мышцами.

— Колюня? — осторожно ткнула веником в его сторону Наташка, и он охотно кивнул. — А это, значит, твоя Психея… — Небрежно махнув веником в направлении Веры, подруга не удостоила ее взглядом.

— А почему Психея? — удивился Колюня.

Девица молчала, явно демонстрируя свою беззащитность.

— А потому, что она у тебя псих… Психа… Одним словом, психованная какая-то, — с удовольствием пояснила Наталья.

Решив несколько сгладить впечатление от Наташкиной «обзывалки», я торопливо поздоровалась, поздравила Колюню с прибытием и пояснила, что моя приятельница имела в виду совсем другое. В переводе с древнегреческого «Психея» не что иное, как олицетворение души, нечто легкое и воздушное. Прекрасная девушка с крыльями бабочки. И если Колюня с Верой читали в детстве сказку «Аленький цветочек», то эта сказка списана с легенды Апулея о любви Амура и Психеи.

— Надо же… — вежливо удивился Колюня и недоверчиво уставился на Веру, вероятно примеряя на нее невесомые крылья бабочки.

— Ну да, олицетворение души, — хмыкнула Наташка. — В чем только у нее эта душа держится. — И, решив поставить точку на препирательствах, торопливо предложила: — Чай, кофе… лапша?

— Давайте я замету осколки, — неожиданно миролюбиво предложила Наталье Вера. — Вам в вашем возрасте это труднее сделать.

— Ничего, помучаюсь, — проявила самоотверженность Наташка. — А то улетишь, душа невесомая, вместе с веником, ищи вас потом на седьмом небе. Я не готова к встрече на высшем уровне. Да и подходящего транспорта для поиска нет.

— Это точно! — согласилась Вера. — Ни ступы, ни метлы. У вас случайно нигде они не припаркованы?

— У меня — нет. А тебе, деточка, советую следить за своими летательными принадлежностями. Не ровен час, крылышки подрежут. Или обломают.

Дальнейшие препирательства шли на птичьем языке — обе противницы ворковали.

Я с тревогой посмотрела на Колюню. Честно говоря, беспокоили его накачанные мышцы. Таких амбалов обычно снимают в боевиках в качестве представителей бандитского сословия или самого главного бесстрашного героя. На всякий случай решила отыскать в его внешности следы интеллекта. Поиски увенчались его вопросом:

— Чё, мордофизия грязная?