Помоги проекту - поделись книгой:
Еще раз напомним, что все вышеперечисленные цифры относятся к судну, строительство которого началось в период Крымской войны. Для сравнения, построенный в то же время последний русский деревянный линкор «Император Николай I» имел водоизмещение 5426 т при мощности паровой машины 600 л.с.
Работы на верфи развернулись в 1854 г. и сперва они шли успешно. Серьезные проблемы начались 2 декабря 1857 г., при попытке спустить огромный корпус на воду. Это событие происходило при огромном стечении народа, и тем печальнее оказалась неудача. Из-за неисправности одной из лебедок погибли двое рабочих, несколько получили увечья. Махина замерла, не дойдя до Темзы. Брюнель предпринимал все возможное, но добиться успеха не мог. Компания несла огромные убытки, а всевозможные изобретатели и прожектеры присылали в Англию невероятные предложения по перемещению судна. Лишь 31 января 1858 г., когда высокий прилив и сильный ветер нагнали большую воду, «Левиафан» без участия человека перебрался в родную стихию.
Достроечные работы продолжались долго, и в пробный рейс судно вышло уже в сентябре 1859 г. Сперва все шло нормально, но 9 го числа произошел взрыв котла. При этом были убиты и ранены 15 человек, а сам пароход получил серьезные повреждения. Эта трагедия буквально добила Брюнеля: 15 сентября он умер, судя по всему, от инфаркта. Судно же перекупила «Грейт Шип Компании», новые владельцы переименовали его в «Грейт Истерн» («Great Eastern», в переводе – Великий Восточный).
В свой первый рейс по маршруту Саутгемптон – Нью-Йорк пароход отправился 17 июня 1860 г., имея на борту лишь четыре десятка пассажиров: слишком мрачную репутацию успело приобрести «роковое судно». Расход угля во время плавания оказался огромным – около 2500 т. Стремясь хоть как-то компенсировать убытки, судовладельцы организовали в Америке платные экскурсии для желающих осмотреть «восьмое чудо света». При стоимости билета 50 центов довольно быстро удалось собрать около 75 000 долларов! Когда же было объявлено, что судно отправится в море на двухдневную прогулку, нашлось до 2000 желающих совершить ее. Но в обратный рейс в Европу набралось лишь 100 пассажиров…
После начала Гражданской войны в Америке «Грейт Истерн» зафрахтовало британское правительство, и в августе 1861 г. судно вышло в Канаду, имея на борту 2144 военнослужащих, 473 женщин и детей, более 100 лошадей. Такого количества пассажиров ни одно судно не перевозило через океан вплоть до Первой мировой войны. Плавание через Атлантику заняло 8 суток и 6 часов. Казалось, дела пошли на лад, судовладельцы начали получать прибыль, но в декабре пароход попал в сильнейший шторм и получил серьезные повреждения. Потребовался дорогостоящий ремонт, после которого гигант вернулся на трансатлантическую линию. Его популярность росла, в одном из рейсов число пассажиров превысило 800 человек. И все же судьба не была благосклонна к «морскому чудовищу».
27 августа 1862 г. «Грейт Истерн» наскочил на необозначенную на карте скалу и получил пробоину размером 25 х 2,7 м. Ни одно другое судно в мире в то время не осталось бы после этого на плаву, но спасла предусмотрительность проектировщиков: двойное дно выдержало! Зато не выдержали нервы у судовладельцев. После окончания ремонта пароход совершил еще три рейса в Америку, а затем был продан.
Новые хозяева переоборудовали его в кабелеукладчик для прокладки трансатлантического телеграфного кабеля. В ходе работ демонтировали два котла и трубу, установили специальное оборудование и подготовили места для размещения бухт с кабелем. С новой работой судно справлялось очень неплохо, если и возникали проблемы, то лишь по причине низкого качества самого кабеля. Всего с 1865 по 1874 г. «Грейт Истерн» проложил пять трансатлантических кабелей и еще один в Индийском океане, связавший Бомбей и Аден. При этом во время Всемирной выставки в Париже в 1867 г. пароход ненадолго вернулся к перевозке пассажиров (в это время на нем путешествовал знаменитый писатель Жюль Верн), а также совершил несколько демонстрационных заходов во французские порты.
На прикол «Грейт Истерн» поставили в 1874 г., после вступления в строй судна-кабелеукладчика специальной постройки. В конце карьеры огромное судно даже использовалось в качестве плавучего цирка. На слом его продали в 1888 г., а разборка завершилась уже в 1890 г. Говорят, что в отсеках междубортного пространства нашли останки двух человек, погибших еще при постройке – взрослого рабочего и подростка-подмастерья. Суеверные моряки сочли, что именно этим объясняется неудачная судьба гиганта. Современные исследователи более прозаичны: Брюнель допустил ошибку, совместив на одном судне гребной винт и бортовые колеса. Также он не смог правильно оценить ограниченные возможности тогдашних котлов и их невысокую экономичность…
Пароход «Великий Князь Константин»
Поражение в Крымской (Восточной) войне дорого обошлось России: военный флот на Черном море практически прекратил свое существование. Немалые потери понес и торговый флот. Но если кабальные условия отдельных статей Парижского конгресса не позволяли держать боевые корабли, то в отношении торговых судов таких ограничений не имелось. В 1856 г. было создано Русское общество пароходства и торговли (РОПиТ), а в следующем году началась его деятельность. Тогда же во Франции был заказан товаропассажирский пароход «Великий Князь Константин». Судно строилось на верфи «SA des Forges et Chantiers de la Mediterranee» в Ла-Сене; его передача заказчику состоялась 22 февраля 1858 г. Новая единица РОПиТа имела следующие характеристики: водоизмещение – 1480 т, вместимость – 987 брт, длина – 74,5 м, ширина – 9,14 м, осадка – 5,3 м. Паровая машина мощностью 1050 н.л.с. позволяла развивать скорость до 12 узлов. На борту могли разместиться 103 пассажира 1 го и 2 го классов.
14 марта 1858 г. «Великий Князь Константин» прибыл в Одессу, ставшую его портом приписки, а вскоре отправился в свой первый коммерческий рейс в Яффу. По опыту первых плаваний сделали вывод о недостаточной мореходности парохода, и в 1859 г. для предотвращения заливания палубы в штормовую погоду на нем надстроили полубак. Белее серьезный ремонт и модернизация имели место 12 лет спустя, когда французскую паровую машину заменили более совершенной, надежной и экономичной машиной, изготовленной в Англии.
Под флагом РОПиТа «Великий Князь Константин» работал на марсельской, салоникской, алесандрийской линиях, ходил к берегам Кавказа. Тем временем в мире происходили серьезные политические катаклизмы. На Балканах в очередной раз вспыхнуло восстание против турецкого ига, в 1876 г. началась война Турции с Сербией и Черногорией. Турки одержали ряд побед, и только вмешательство России спасло их противников от полного разгрома. Теперь отношения между Российской и Османской империями испортились окончательно. Дело шло к большой войне, а соотношение сил на Черноморском театре оставалось для русского флота просто катастрофическим. Турция располагала многочисленными военными кораблями, включая построенные на лучших европейских верфях броненосцы. А Россия, хотя после разгрома Франции в ходе Франко-прусской войны и добилась в 1871 г. отмены ограничений в отношении строительства кораблей на Черном море, сделать успела очень мало. Не считая устаревших корветов, в строю имелись лишь два круглых броненосца («поповки»), способных действовать у своих берегов, но совершенно непригодных для плавания в открытом море.
Русские моряки искали способы хоть немного уравновесить силы. Было решено мобилизовать как можно больше пригодных для вооружения торговых судов. РОПиТ предоставило для этих целей, в числе прочих, пароходы «Аргонавт» и «Великий Князь Константин». Именно «Аргонавт» командование решило превратить в носитель минных катеров в соответствии с идеями, высказанными в 1876 г. лейтенантом Степаном Осиповичем Макаровым. В декабре того же года вместо «Аргонавта» для переоборудования в базу катеров определили «Великий Князь Константин». На него установили артиллерийское (шестидюймовую мортиру и четыре четырехфунтовых пушки) и минное (четыре специальных шеста для использования шестовых мин) вооружение, решили проблему с размещением на палубе четырех минных катеров. Эти паровые катера несли вооружение из шестовых и буксируемых мин и для атаки вражеского корабля должны были сближаться с ним вплотную, что требовало от экипажей немалой отваги и выдержки.
Война с Турцией началась 12 апреля 1877 г., а 30 го числа «Великий Князь Константин» под командованием С.О. Макарова доставил свои катера к батумскому рейду, где находились турецкие корабли. Катер «Чесма» даже смог подвести буксируемую мину-«крылатку» к борту сторожевого парохода, но взрыва не произошло. Пришлось отходить. Противники потерь не понесли.
Следующая атака состоялась в ночь с 28 на 29 мая, в ней кроме бортовых катеров участвовали миноноски № 1 и № 2, которые пароход привел на буксире. На сей раз атаке подвергся турецкий броненосец, но мины взорвались при ударе о защитный бон, «турок» не пострадал, а миноноска № 1 получила повреждения и погибла, ее экипаж попал в плен. «Великий Князь Константин» сам оказался в большой опасности: в темноте он сел на мель и смог сняться с нее с немалым трудом. Собрав оставшиеся катера, пароход ушел в Одессу. После этого на вооружение катеров поступили торпеды (мины Уайтхеда), но сразу применить их не удалось, и в атаке 12 августа вновь пришлось использовать только шестовые и буксируемые мины. Катерники взорвали три из них у борта броненосца «Ассари Шевкет» и считали, что серьезно повредили «супостата», турки же пребывали в уверенности, будто им удалось потопить три русских катера. На самом деле, противники потерь не имели – мины взорвались далеко от борта, а турецкая стрельба оказалась неточной.
Возможно, эти неудачи могли бы подорвать авторитет Макарова и доверие к его «миноносцу», но на счету «Великого Князя Константина» числились и удачные походы: в июне и июле во время крейсерств к неприятельским берегам кораблю удалось уничтожить немало вражеских торговых парусников. А в начале августа Макаров оказал большую помощь сухопутным войскам – сыграв роль приманки, пароход под его командованием отвлек от берега турецкий броненосец, что дало возможность пройти в Абхазию через Гагринское ущелье отряду полковника Шелковникова. Несколько часов турки гнались за русским кораблем, но тот умело использовал превосходство в скорости, не давая противнику приблизиться, но и не отрываясь слишком далеко. В результате у Макарова появились надежные «союзники» среди армейского командования, всегда готовые поддержать отважного моряка (именно Шелковников энергично доказывал, что атака на «Ассари Шевкет» была успешной).
Но реальных успехов по-прежнему достичь не удавалось. Атака в ночь с 15 на 16 декабря на батумском рейде с использованием мин Уайтхеда закончилась безрезультатно. Одна торпеда выскочила на берег, другая ударилась о препятствие (предположительно – якорную цепь броненосца) и потеряла зарядную камеру, которая затем взорвалась. Русские моряки приняли взрыв за свидетельство успеха, но позднее турки сообщили о находке торпед и в подтверждение привели их серийные номера. Это событие изрядно подорвало доверие начальства к Макарову.
Однако неудачи не могли преследовать отважных моряков постоянно, и в ночь с 13 на 14 (26-е по новому стилю) января 1878 г. снова на батумском рейде доставленные «Великим Князем Константином» катера «Чесма» и «Синоп» с расстояния 60 м атаковали турецкий сторожевой корабль – канонерскую лодку «Интибах». Одна из торпед не взорвалась, но вторая «сработала» успешно: «Интибах» лег на правый борт и быстро скрылся под водой, вместе с ним погибли 23 члена экипажа. Это была первая успешная торпедная атака в истории. Через пять дней Россия и Турция заключили перемирие, а затем последовало подписание мирного договора.
Необходимость в использовании мобилизованных торговых судов отпала, и в 1879 г. «Великий Князь Константин» возвратили РОПиТу; вновь началась его работа на коммерческих линиях. Затем судно сняли с пассажирских перевозок и перевели на грузовые каботажные рейсы, а в 1887 г. вывели в резерв. Спустя два года его окончательно списали, переоборудовали в блокшив и отбуксировали в Батум. История парохода завершилась в 1896 г., когда его разобрали на металл в Севастополе.
Броненосец «Уорриор»
Развитие артиллерии в первой половине XIX в. привело к созданию бомбических орудий и достаточно эффективных разрывных снарядов. Новая артиллерия продемонстрировала свои возможности во время войны Дании и Пруссии, в 1849 г., когда прусские береговые батареи разрывными бомбами уничтожили 84 пушечный линейный корабль «Христиан III» и 48 пушечный фрегат «Гефион». Затем последовало очередное подтверждение мощи новых пушек – при Синопе. Стало понятно, что требуются изменения в подходах к строительству кораблей. Первый шаг в создании броненосцев был сделан в годы Крымской войны, когда во Франции построили три плавучие батареи – деревянные винтовые пароходы, обшитые броней. Несмотря на тихоходность и абсолютную непригодность к самостоятельным морским походам, они хорошо показали себя во время бомбардировки русской крепости Кинбурн и, несмотря на полученные в бою многочисленные попадания, смогли практически без повреждений и с минимальными потерями буквально разгромить береговые укрепления. Несколько подобных плавбатарей начали строить и в Британии, но до конца войны они не были готовы.
После окончания Крымской войны во Франции пришли к выводу о бесполезности чисто парусных кораблей и необходимости строительства броненосцев. Деревянный винтовой линейный корабль «Ла Глуар» (типа «Наполеон») был достроен в качестве броненосца, за ним последовали «Сольферино», «Мажента» и другие. Великобритания не могла остаться в стороне, поскольку было ясно: в случае столкновения с французским броненосным флотом деревянные «англичане» потерпят сокрушительное поражение.
Поскольку британская промышленность освоила производство катанного железного листа и особых проблем с металлическим кораблестроением не возникало, то новый броненосец решили строить с железным корпусом, применив немало новшеств. Впервые в военно-морской истории появилось эффективное разделение на водонепроницаемые отсеки. На протяжении 80 м корабль имел двойное дно; выше него располагались продольные и поперечные герметичные переборки, разделявшие броненосец на 92 отсека. Броневые плиты пояса весом по 4 т были выполнены очень тщательно: выступы одной плиты заходили в пазы другой, что обеспечивало отличную прочность всего пояса, но представляло такую сложность при изготовлении, что нигде более подобную технологию англичане повторять не стали. В качестве подкладки под броню использовались тиковые брусья общей толщиной около полуметра. Хорошо было продумано расположение артиллерии: пушки помещались на поворотных платформах, и при больших углах обстрела английский броненосец имел сравнительно узкие орудийные порты.
Постройка корпуса из железа позволяла увеличить его длину без угрозы для продольной прочности. От бронирования борта от носа до кормы (как это делали французы) было решено отказаться, ограничившись защитой средней части корпуса – батареи, машин и котлов. Для защиты от продольного огня пояс с носа и кормы замыкался броневыми траверзами. Строительство мореходного броненосца, получившего название «Уорриор» («Warrior»), началось в конце мая 1859 г. на верфи в Блэкуолле, строитель – Джон Паккингтон. Спуск на воду, состоявшийся в конце декабря следующего года, оказался сопряжен с большими трудностями: спусковые полозья замерзли, и шесть буксиров в течение часа стягивали «Уорриора». В строй корабль вступил в октябре 1861 г. Он имел следующие характеристики: водоизмещение – 9140 т, длина корпуса – 115,8 м, ширина – 17,8 м, углубление – 7,9 м. Мощность машины – 5300 л.с., скорость хода – 14,4 узла. Бронирование (кованое железо): 65 метровый пояс по ватерлинии и траверзы – 4,5 дюйма (114 мм). Вооружение корабля неоднократно менялось. По проекту оно состояло из 40 68 фунтовых гладкоствольных пушек. Но пока корабль строился, появились новые артсистемы. В результате на момент вступления в строй имелось 26 68 фунтовых дульнозарядных, 10 110 фунтовых казнозарядных, 4 70 фунтовых казнозарядных (салютных). На 1867 г. вооружение броненосца составляли четыре 203 мм и 28 179 мм нарезных дульнозарядных орудий, четыре 20 фунтовых казнозарядных орудий.
Численность экипажа составляла 707 человек. Это «выручило» Адмиралтейство при определении ранга «Уорриора», ведь по чисто формальным признакам (количеству орудий) он мог быть зачислен лишь в четвертый ранг. Пришлось использовать в качестве аргумента численность команды, и первый английский броненосец был «повышен в чине» до третьего ранга, хотя было ясно, что он сильнее любого состоящего в первом ранге деревянного трехдечного линкора.
«Уорриор» имел парусное вооружение корабля (площадь парусов – 4497 м²) и показал себя неплохим ходоком: под всеми прямыми парусами (включая лиселя) он достиг скорости 13 узлов. Также прекрасных результатов удавалось добиться при ходе под парами и парусами. 15 ноября 1861 г. на испытаниях в сложных условиях он показал по лагу скорость против течения 16,3 узлов, а спустя несколько дней при переходе от Портсмута до Плимута максимальная скорость достигла 17,5 узлов. Первоначально на броненосце стояли деревянные мачты, которые в 1875 г. заменили на железные.
Обе дымовые трубы на «Уорриоре» были телескопическими и убирались, когда корабль шел под парусами. Осенью 1861 г. после испытаний их высоту увеличили на 2 м для обеспечения лучшей тяги в котлах. В результате на последующих испытаниях скорость корабля возросла на 0,3 узла.
Служба «Уорриора» не изобиловала событиями. После вступления в строй он состоял во Флоте Канала, затем прошел перевооружение и опять вернулся к прежнему месту службы. В 1868 г. произошло столкновение с броненосцем «Ройял Оук», но для «Уорриора» все обошлось относительно благополучно. В следующем году вместе с однотипным кораблем «Блэк Принс» буксировал плавучий док из Мадейры на Бермуды, плавание заняло 39 дней. В 1875 г. броненосец вывели в резерв. В 1878 г. он был включен в состав Особой эскадры, подготовленной на случай возможной войны с Россией. В начале следующего десятилетия использовался в качестве учебного корабля, но в 1884 г. его окончательно разоружили. В ХХ в. он использовался в качестве вспомогательного судна «Вернон III», приданного торпедной школе «Вернон». В конце 1920 х гг., чудом избежав разборки на металл, старый корабль превратился в плавучую емкость для топлива. В этом качестве он оставался до 1979 г., когда было принято решение о восстановлении «Уорриора» в качестве корабля-памятника. С июня 1987 г. возрожденный «Уорриор» находится на постоянной стоянке в Портсмуте.
Броненосец «Монитор»
Опыт Крымской войны показал значение брони, и нет ничего удивительного в том, что после начала Гражданской войны в США противники начали строительство броненосцев. Конфедерация на обладала развитой кораблестроительной промышленностью, поэтому на Юге решили превратить в броненосец выгоревший и притонувший паровой фрегат «Мерримак». Корабль находился на ремонте в Норфолке, а эта военно-морская база оказалась на территории штата, вышедшего из Союза. Уходя, моряки федеральных сил подожгли фрегат, но его подводная часть и машина уцелели. Южане, преодолев огромные трудности, сумели поднять «Мерримак» и перестроить в броненосец, названный «Вирджиния» в честь одноименного штата.
Когда на промышленно развитом Севере решили начать постройку броненосцев, американский инженер шведского происхождения Джон Эриксон предложил необычный проект. Его корабль должен был иметь сильное бронирование, малую высоту надводного борта, малочисленную, но крупнокалиберную артиллерию, размещенную во вращающейся башне.
Эриксон был настолько уверен в достоинствах своего детища, что начал работу над броненосцем до получения официального заказа. Он согласился строить броненосец на свой страх и риск: по условиям контракта в случае неудачи на испытаниях федеральное правительство могло отказаться от его приемки, а все заплаченные строителю деньги подлежали возврату. Поскольку сведения о переоборудовании «Мерримака» стали известны на Севере, там начались панические настроения, и броненосец Эриксона требовалось создать за 100 дней.
Размещение артиллерии в башнях, вопреки распространенному мнению, нельзя считать революционной для того времени идеей, уже существовала довольно удачная разработка англичанина Кольза, а Дания успела заказать первый башенный корабль. Но отсутствие опыта порождало различные страхи, например, существовало мнение, что «…сотрясение башни после нескольких боевых залпов будет настолько сильно, что люди не в состоянии будут оставаться и действовать из орудий». Также моряки не доверяли разработанной Эриксоном системе вентиляции. Критика проекта раздавалась со всех сторон, но дело двигалось.
Постройка броненосца, получившего название «Монитор» (англ. Moninor означает «наблюдатель, контролер»), началась в Нью-Йорке в октябре 1861 г., 30 января 1862 г. он был спущен на воду, 15 февраля подготовлен к плаванию и через четыре дня сдан правительству. Получается что от закладки до вступления в строй прошло около 120 дней – настоящий подвиг по тем временам. Корабль имел водоизмещение 1003 т, длину – 52 м, ширину – 12,65 м, осадку – 3,2 м, высоту надводного борта – 61 см. Паровая машина мощностью 300 л.с. обеспечивала скорость до 8 узлов. Вооружение – два 11 дюймовых гладкоствольных орудия Дальгрена во вращающейся башне. Броня набиралась из железных плит толщиной в 1 дюйм: бортовая – 5 слоев, башни – 8 слоев; палуба также была защищена железными плитами толщиной 0,5 дюйма. Экипаж – 59 человек. Кроме башни на палубе стояла маленькая и тесная рубка (в дальнейшем Эриксон при постройке «мониторов» размещал рубку на крыше башни), две дымовые трубы в кормовой части, причем перед боем их полагалось убирать, а также два вентилятора. Амбразуры башни имели особые крышки; орудия выдвигали вперед только перед выстрелом.
Командиром «Монитора» был назначен лейтенант Джон Л.Уорден, его помощником – лейтенант Сэмюэль Д.Грин, команду набирали из добровольцев, поскольку службу на подобном корабле считали очень опасной. К месту службы он вышел 6 марта 1862 г., на буксире и в сопровождении двух пароходов. По пути корабли попали даже не в шторм, а так – в зону небольшого волнения. Но и этого едва не оказалось достаточно, чтобы отправить «Монитор» на дно. Но как ни спешили северяне, они опоздали на день.
В субботу, 8 марта, корабли Конфедерации – «Вирджиния» и несколько небольших канонерских лодок и вооруженных пароходов – вышли из Норфолка и направились к Хемптонскому рейду. Там располагалась многочисленная и хорошо вооруженная эскадра северян, состоящая из парусных и паровых кораблей различных классов. Заметив подходящего противника, северяне выслали на разведку канонерскую лодку «Зуав», которая первой открыла огонь. Но «Вирджиния» дерзкую канлодку попросту проигнорировала. А дальше началось форменное избиение: хотя артиллеристы федерального флота энергично и достаточно метко обстреливали броненосец, они не смогли причинить ему повреждений. Южане действовали куда более успешно, артиллерийским огнем был подожжен большой 52 пушечный фрегат «Конгресс». Экипаж покинул обреченный корабль, пожар на котором продолжался всю следующую ночь. Затем выстрелы из пушек и таранный удар отправили на дно 32 пушечный «Камберленд». Его экипаж сражался до конца, но никакой героизм не мог помочь деревянному паруснику устоять в бою против броненосца. Фрегат «Миннесота» во избежание гибели выбросился на мель. Наступающая темнота и повреждения корпуса, полученные броненосцем при нанесении таранного удара, вынудили южан прекратить и отойти. Добить «Миннесоту» и уничтожить другие корабли северяне рассчитывали на следующий день.
9 марта броненосец Конфедерации столкнулся с новым противником. «Монитор» появился на Хэмптонском рейде еще накануне вечером, но уже после прекращения огня. Уорден и его люди видели пожар и взрыв «Конгресса», они знали, с кем придется сражаться. Южане, заметившие «Монитор» ночью в свете пожара, не сразу поняли, что это такое. Лишь когда окончательно рассвело, новый командир «Вирджинии» лейтенант Джонс (его предшественник Бьюкенен накануне был ранен) определил в неказистом «плоту с поставленной на него банкой» своего самого опасного врага.
Первый выстрел по «Монитору» южане сделали в 08: 30, но не попали в малоразмерную цель. Ответ оказался удачнее, но дальгреновские пушки не смогли пробить броню «Вирджинии». Затем и конфедераты начали добиваться попаданий, поразив наиболее заметную мишень – башню. Конструкция Эриксона испытание выдержала с честью. «Слабосильность» орудий дополнялась определенными недостатками их использования: южане не имели закаленных снарядов к нарезным 7 дюймовым орудиям, а северяне стреляли уменьшенными зарядами. «Монитор» по сравнению со своим технически несовершенным и ненадежным противником обладал лучшим ходом и легче управлялся, заметное преимущество давала ему и башня. Хотя и с ней проблем оказалось немало: и привести в движение, и остановить эту махину было совсем не просто. Возникало немало других технических трудностей, усугублявшихся недостаточной подготовкой недавно собранного экипажа.
Не добившись успеха в артиллерийской дуэли, Уорден решил таранить врага и повредить его винт, но немного промахнулся, корабли лишь слегка коснулись друг друга. В этот момент последовал выстрел из 11 дюймовой пушки, но даже в этом случае казематная броня «Вирджинии» оказалась вдавлена, но не пробита.
Джонс все-таки собрался добить «Миннесоту», но сам оказался на мели, сойти с которой удалось не сразу. Теперь командир «Вирджинии» намеревался таранить «Монитор», но его корабль имел слишком малый ход и не смог нанести сильный удар. При столкновении корабли на некоторое время сцепились, и южане уже рассчитывали взять врага на абордаж, но тут броненосцы разошлись. И опять выстрел из башенного орудия в упор не смог пробить броню каземата.
В целом броня обоих кораблей успешно противостояла попаданиям снарядов, хотя среди экипажей и были пострадавшие. Так, окалина с внутренней стороны железной брони попала Уордену в лицо, причем у лейтенанта пострадали глаза и он больше не мог командовать. Броненосец остался без управления, и только примерно через 20 минут лейтенант Грин принял командование на себя. «Вирджиния» в это время отошла и стала ждать продолжения боя. Но его не последовало.
Первый бой броненосцев в истории фактически завершился вничью. Он оказался единственным случаем, когда орудия «Монитора» вели огонь по противнику. 29 декабря 1862 г. он, следуя к Хемптонскому рейду на буксире после ремонта, был захлестнут волной. Около 23 часов корабль быстро затонул, унеся с собой 16 моряков; 49 членам экипажа удалось спастись. На месте его гибели в последней трети ХХ и начале XXI в. велись подводные работы, удалось поднять на поверхность винт, машину, башню и множество мелких предметов. Все они ныне экспонируются в музее. А слово «монитор» на многие десятилетия стало обозначать целый класс башенных низкобортных броненосцев, преимущественно прибрежного действия.
Шлюп «Алабама»
В ходе Гражданской войны в США силы флотов северян и южан оказались неравными. Основная часть кораблей и подготовленных экипажей оказались на Севере, там же находилась большая часть верфей. Южане проявили изрядную изобретательность и, преодолев огромные трудности, сумели построить или переоборудовать из гражданских судов немало кораблей. Однако большинство из них предназначалось для действий на реках или у побережья. Зато одним из основных видов борьбы на море для Конфедерации стала крейсерская война против торгового и промыслового флотов янки. Ее вели всего чуть более десятка вооруженных «купцов», или построенных на европейских верфях кораблей. Но ущерб торговле эти рейдеры сумели нанести серьезный, самым удачливым из них стал парусно-паровой корабль «Алабама».
Ключевую роль в ее появлении сыграл военно-морской агент Конфедерации коммандер Джеймс Данвуди Баллок. Он организовал дело так, что у британских властей не возникло повода арестовать корабль на верфи или перед выходом в море под предлогом нарушения нейтралитета. Требовалось оформить все документы без прямого указания на военное назначение «новостройки», набрать людей, готовых служить на корабле и не задавать лишних вопросов, организовать закупку и доставку на борт – уже в океане – всего необходимого для превращения безоружного парохода в «истребитель торговли».
Выбор южан пал на известную верфь Джона Лэйрда в Биркенхеде. Контракт на постройку будущего рейдера, получившего заводской № 290, официально был подписан 1 августа 1861 г. К этому времени на верфи уже кипела работа. Параллельно с формированием набора корпуса шло изготовление машин. 14 мая 1862 г. корабль, которому присвоили «фальшивое» наименование «Энрика» («Enrica»), торжественно спустили на воду, а 12 июня он вышел на первые ходовые испытания. Одновременно с этим Балок занимался набором команды. Он рассчитывал сам стать капитаном, но разрешения не получил. Также перед морским агентом стояла другая задача – достать оружие, с чем он успешно справился.
26 июля стало известно, что власти могут на основании Закона о нейтралитете задержать № 290. Тогда Лэйрд и Баллок пошли на хитрость. Работы были максимально ускорены, но велись таким образом, чтобы недоделки внешне выглядели очень существенными. Окончательный уход решили обставить как пробное плавание. 28 июля корабль покинул верфь и направился в море. На его борту находились гости, включая дам, стояли накрытые столы. Баллока сопровождала супруга. А затем торжества закончились и гостей пересадили на специально зафрахтованный пароход. Знаменитая эпопея началась.
«Энрика» направилась к острову Тершейра, куда вскоре пришли зафрахтованные суда, доставившие артиллерию, боеприпасы, различное снабжение. Прибыл и кэптен Рафаэль Симмс, принявший командование над новым кораблем флота Конфедеративных Штатов «Алабама» (CSS «Alabama»). Официально она числилась шлюпом и имела следующие характеристики: водоизмещение – 1050 т, длина – 67 м, ширина – 9,65 м, осадка при нормальной загрузке – около 5 м. Корпус был деревянным, его подводная часть обшивалась медью. Из железа изготавливались лишь отдельные элементы набора – ридерсы и часть бимсов. Чтобы при движении под парусами винт не создавал дополнительного сопротивления, он снимался, для чего в кормовой части предусмотрели специальный колодец.
Двухцилиндровая паровая машина имела мощность 300 л.с., пар вырабатывали четыре котла. Корабль нес парусное вооружение баркентины, причем из-за наличия трубы грот не ставился. Кстати, сама труба была сделана заваливающейся. Максимальная скорость официально не определялась, но считается, что однажды, уходя от преследования, корабль развил 14 узлов. Вооружение состояло из шести гладкоствольных 32 фн пушек, 68 фн бомбического и 100 фн нарезного орудий. Кроме того, за время рейдерства с призов сняли еще несколько различных пушек
Кэптен Симмс был очень опытным моряком. До назначения на «Алабаму» он успешно командовал другим истребителем торговли – вооруженным пароходом «Самтер», который захватил немало призов. Вместе со своим командиром к новому месту службы прибыли еще 14 моряков с «Самтера».
Свой первый приз – китобойное судно «Окмульджи» – «Алабама» захватила 5 сентября. Затем последовали новые победы в Восточной Атлантике, у берегов Новой Англии, в Вест-Индии. Всего до конца года жертвами рейдера стали 26 судов, из них пять отпустили «на выкуп». Особенно интересна история захвата «Ариэля» в воскресный день 7 декабря. Этот большой колесный пароход попытался спастись бегством, но после выстрела на поражение, пробившего трубу и повредившего фок-мачту, счел за лучшее остановиться. На борту «Ариэля» оказалось 140 морских пехотинцев США и еще около 500 пассажиров, включая женщин и детей. Симмс решил взять с капитана парохода «выкупное свидетельство» на 261.000 долларов и забрал все оружие и военное снаряжение. С военных взяли обещания не участвовать в боевых действиях против Конфедерации. Затем единственный захваченный «Алабамой» пароход отпустили. Надо отметить, что с пленными Симмс и его люди обращались достаточно гуманно, никого из моряков-северян и пассажиров судов не убили, и даже завербовали несколько человек в экипаж рейдера.
Вскоре после захвата «Ариэля» произошла первая и последняя за время плавания авария механизмов, на устранение которой механики «Алабамы» потратили три дня. А в конце декабря на рейдере узнали, что северяне готовят экспедицию против порта Галвестон. Симмс и его офицеры решили попытаться напасть на транспорты с войсками, и 6 января 1863 г. «Алабама» направилась к берегам Техаса. К городу подошли 11 го числа, и вскоре со стороны берега к кораблю Конфедерации направился неизвестный пароход. Его постарались выманить подальше в море, где произошел короткий, но жестокий бой – «северянин» оказался канонерской лодкой «Гаттерас». Огонь первой открыла «Алабама», ее преследователь немедленно ответил. Интересно, что конфедераты по звуку, с которым ядра ударяли в борт противника, поняли – корпус у парохода железный. Вскоре «Гаттерас» пошел ко дну, 118 его моряков попали в плен, шестеро ушли к берегу на шлюпке, двое погибли. Пленных впоследствии передали британским властям на Ямайке.
Продолжение охоты за торговыми судами принесло результат уже 26 января, когда удалось захватить бриг «Голден Рул». Затем последовали новые удачные действия, дальние походы в Южную Атлантику и Тихий океан. Морякам «Алабамы» нередко доставались всевозможные трофеи, например, кэптен Симмс собрал большую коллекцию дорогостоящих судовых хронометров. Они ценились очень высоко, и однажды Симмс уговорил шкипера британского судна забрать с «Алабамы» пленников и доставить их в ближайший порт в обмен на один из трофейных хронометров. Порой среди добычи оказывались спиртные напитки, и тогда среди матросов начиналось массовое пьянство. Всего до конца года рейдер захватил 35 призов, из которых пять отпустили «на выкуп», 29 уничтожили, а одно – барк «Конрад» – вооружили трофейными пушками, укомплектовали экипажем и, переименовав в «Тускалузу», отправили в самостоятельное крейсерство.
В 1864 г. «Алабама» уничтожила еще три судна, последней ее добычей 27 апреля стал барк «Тайкун». После этого нуждавшийся в ремонте рейдер взял курс к берегам Франции, и 11 июня вошел в Шербур. А вскоре около порта появился североамериканский шлюп «Кирсардж». Симмс мог интернироваться в Шербуре, но он сам и весь экипаж желали сражаться. И «Алабама», уступавшая противнику в размерах и мощи артиллерии, 19 июня вышла в море. В артиллерийском бою преимущество оказалось на стороне северян, их артиллеристы стреляли точнее, а мощные 11 дюймовые пушки Дальгрена наносили деревянной «Алабаме» тяжелейшие повреждения. Подвели южан и боеприпасы: за время долгого похода порох начал портиться. В результате снаряд, в начале боя попавший в старнпост «Кирсарджа» и способный лишить его рулевого управления, не взорвался.
Спустя некоторое время после боя появилась легенда о том, что борта «Кирсарджа» были перед схваткой с рейдером покрыты импровизированной броней, сделанной из якорных цепей. И пушки «Алабамы» не могли поразить противника. Но все обстояло иначе: «цепная броня» защищала лишь небольшую часть надводного борта в средней части корпуса, попаданий в нее оказалось всего два или три, да и те пришлись довольно высоко над ватерлинией.
Итог боя оказался для «Алабамы» печальным. Рейдер пошел на дно, девять моряков погибли в бою, 11 пропали без вести, 21 человек получили ранения. На «Кирсардже» потери были минимальными… И тут южанам повезло: часть экипажа, включая раненого Симмса и большинство офицеров, взяла на борт наблюдавшая за боем английская яхта «Дирхаунд». Впоследствии они, избежав плена, отправились на Юг и приняли участие в продолжавшейся войне.
После окончания Гражданской войны правительство Соединенных Штатов потребовало от Британии возмещения убытков, причиненных построенными на британских верфях рейдерами (в первую очередь, «Алабамой»). В 1872 г. стороны согласились решить вопрос в международном суде в Женеве. Третейский суд признал ответственность Англии за действия «Алабамы» и других рейдеров. Англия должна была выплатить Соединенным Штатам 15,5 млн долларов. С этим решением согласились обе стороны.
Остов «Алабамы» нашли в начале 1980 х гг. Затонувший корабль обследовали несколько экспедиций, им удалось поднять немало интересного. А неразорвавшийся снаряд, застрявший в старнпосте «Кирсарджа», занимает почетное место в одном из американских музеев.
Бригантина «Мария Целеста»
Со времен начала мореплавания судно, находящееся в открытом море и оставленное экипажем, рассматривалось моряками, как нечто таинственное и опасное. На основе суеверий и мифов рождались различные легенды, в том числе и легенда о корабле-призраке «Летучий голландец». Встреча с ним предвещает бурю, гибель, безумие, а также заставляет любую пищу превратиться в бобы, а вино прокиснуть. Если же судно попытается вступить в контакт с «Летучим голландцем», то оно либо собьется с курса, либо сядет на мель. Упоминания о кораблях-скитальцах можно найти в скандинавских сагах (это связано с одним из погребальных обрядов викингов, когда в качестве гроба для умершего мореплавателя использовался его дракар, который отпускали в открытое море; нередко такие «плавучие катафалки» долго носились по волнам).
Наиболее известны три легенды о «Летучем голландце». Согласно первой из них голландский капитан Ван Страатен (или Ван дер Декен), который за неверие в Бога и дьявола, а также за то, что вышел в море в Страстную пятницу и поклялся обогнуть мыс Доброй Надежды при встречном шторме, был осужден Богом скитаться в море до Страшного суда. Другое предание, бытующее у народов Северной Европы, повествует о графе фон Фалькенберге, который водил дружбу с самим Сатаной и частенько играл с ним в кости на свою душу. По третьей легенде, речь идет о капитане Бернарде Фоке, носящемся по морям на судне, мачты которого закованы в железо для того, чтобы нельзя было уменьшить парусность, так как капитан поспорил с дьяволом, что доплывет из Европы в Вест-Индию за 90 суток.
Наибольшую известность среди «Летучих голландцев» получила американская бригантина, построенная в Новой Шотландии в 1862 г. корабельным мастером Джошуа Дэвисом и первоначально называвшаяся «Эмэзон» («Amazon»). После смены владельца она стала называться «Мария Целеста» («Mary Celeste», «Мария Небесная»). Длина судна составляла 31 м, ширина – 7,6 м, осадка – 3,5 м, водоизмещением – 282 т.
5 ноября 1872 г. бригантина вышла из Статен-Айленд, Нью-Йорк, в очередной рейс под командованием 38 летнего капитана Бенджамина Бриггса. На судне кроме Бриггса и команды из семи человек находилась жена капитана Сара Элизабет Кобб-Бриггс и их двухлетняя дочь София Матильда. Груз – спирт-ректификат, порт назначения – Генуя.
В полдень 4 декабря 1872 г. с английского брига «Дея Грация», находившегося в 600 милях к западу от Гибралтара, заметили «Марию Целесту». Она то приводилась к ветру, то снова уваливалась, совершая замысловатые зигзаги. Было очевидно, что судном никто не управляет. Вскоре на борт бригантины поднялись моряки с «Деи Грации». На палубе не было ни души. Ветер завывал в порванных снастях фок-мачты, изодранные паруса с треском ударялись о мачту и реи. Спасательная шлюпка на киль-блоках отсутствовала.
На столе в каюте капитана лежали книги, карты и лоции. Последняя запись в вахтенном журнале от 24 ноября гласила, что судно благополучно достигло почти той точки, где его заметили с «Деи Грации». На грифельной доске, предназначенной для черновых записей, было отмечено, что 25 ноября в 8 часов утра судно находилось в 6 милях к зюйд-зюйд-весту от острова Санта-Мария (один из Азорских островов).
После осмотра выяснилось, что отсутствуют хронометр, секстант и таблица склонения Солнца, а судовой компас разбит и валяется в углу каюты. В ящике стола нашли значительную сумму денег, шкатулку с женскими украшениями. На бригантине, несомненно, находилась женщина: в соседней каюте была найдена швейная машинка, на которой лежала недошитая детская рубашка.
Осмотр кубрика вызвал еще большее недоумение. Койки были аккуратно убраны, все рундуки целы, а на столе лежали… недокуренные трубки. На камбузе находился большой запас пресной воды, мука, солонина, картофель, овощи, недавно испеченный хлеб. В трюме моряки увидели ровные ряды деревянных бочек со спиртом – их насчитали ровно 1700.
Естественно, возник вопрос о том, что же могло произойти с экипажем? Адмиралтейская комиссия, назначенная для расследования, высказала много различных предположений, в том числе самых фантастических. По одной из версий экипаж бригантины стал жертвой нападения исполинских осьминогов. Рассматривались гипотезы о мятеже команды, убийстве капитана и его семьи. В итоге комиссия пришла к выводу, что судно почему-то было брошено командой, которая впоследствии либо погибла в море, либо была подобрана каким-нибудь судном. Но прошло несколько месяцев, а команда «Марии Целесты» не заявила о себе ни в одном из портов мира.
В конечном итоге расследование было прекращено. Капитан «Деи Грации» Дэвид Морхауз получил причитающееся ему по призовому праву вознаграждение, а злополучная бригантина после ремонта бороздила океаны еще в течение 12 лет. В январе 1885 г. «Мария Целеста» налетела на рифы у берегов Гаити (как выяснилось впоследствии, это было мошенничество капитана с целью получения страховки).
В дальнейшем различные гипотезы о причинах того, почему экипаж оставил судно, публиковали досужие журналисты. Всплеск интереса к судьбе «Марии Целесты» вызывали и якобы спасшиеся «члены экипажа», появлявшиеся в редакциях газет и сообщавшие «точные подробности». Вдохновляла эта история и писателей. В частности, по следам расследования на бригантине Артуром Конан-Дойлем был написан рассказ «Сообщение Хебекука Джефсона», где приводится детективная версия случившегося. Судно в рассказе называется «Мари Галант».
Достаточно правдоподобную и реалистичную гипотезу высказал дальний родственник капитана Бриггса – Кобб. Он утверждал, что каким-то образом сумел на время заполучить у сына капитана Морхауза семейный архив и изучить все материалы, относящиеся к тайне «Марии Целесты». Кроме того, он детально ознакомился с материалами следствия по бригантине, сохранившимися в архивах английского Адмиралтейства. Версия Кобба изложена в его книге «Розовый коттедж», изданной в США в 1940 г.
По его мнению, причина трагедии – груз «Марии Целесты». 1700 деревянных бочек со спиртом были негерметичны. 24 ноября 1872 г. в кормовом трюме бригантины произошел взрыв скопившихся паров спирта. Взрыв этот был небольшим, и деревянные люковые крышки остались на месте. Бриггс приказал проверить трюм, матросы сняли люковые крышки. Позже в носовом трюме также взорвались пары спирта. Этот взрыв был сильнее первого – люковые крышки, отброшенные взрывной волной, оказались перевернутыми. Бриггс решил, что через несколько минут бригантина взлетит на воздух, и дал команду немедленно спустить шлюпку. Все происходило в обстановке начавшейся паники. По всей вероятности, первыми в шлюпку сели жена капитана с дочерью, штурман Ричардсон и один из матросов. Бриггс бросился к себе в каюту, в спешке собрал судовые документы, взял хронометр и секстант, но забыл о судовом журнале. Кок в это время брал на камбузе провизию для шлюпки (вот почему на «Марии Целесте» не нашли следов приготовленной пищи).
Вероятно, Бриггс не намеревался совсем покидать бригантину, он просто хотел переждать взрыв на безопасном расстоянии. Для этого шлюпке нужно было отойти на 100—150 м. Но буксирного троса такой длины на судне не оказалось. Второй штурман, Джиллинг, с матросом отцепили для этой цели деррик-фал – длинную снасть, которой поднимают косой парус. Вот почему на грот-мачте «Марии Целесты» парус был спущен. Более того, Кобб разыскал в архивах протокол допроса Дево, где тот утверждает, что, готовя «Марию Целесту» к плаванию в Гибралтар от Азорских островов, он не нашел на бригантине деррик-фала и вынужден был закрепить его заново. Когда отцепили деррик-фал и все сели в шлюпку, Бриггс вспомнил, что не взял с собой компас. Матрос, которому это было поручено, в спешке погнул нактоуз и уронил компас на палубу. Шлюпка быстро отошла от бригантины примерно на 130 м и держалась на буксире. «Мария Целеста» дрейфовала. Сидя в шлюпке, все ждали третьего, сильного взрыва. Но Бриггс не учел, что он был невозможен, так как оба трюма были вскрыты и пары спирта улетучились.
Никто не заметил внезапного изменения направления ветра и того, как он наполнил паруса бригантины. «Мария Целеста» быстро набрала ход, а тяжелая, перегруженная людьми шлюпка стояла на месте. Деррик-фал натянулся и лопнул. Шлюпка не смогла на веслах догнать бригантину. «Мария Целеста» ушла на восток, а шлюпку поглотил начавшийся шторм… Несмотря на правдоподобность этой версии, приходится признать, что до конца тайна «Марии Целесты» скорее всего не будет разгадана никогда.
Броненосец «Уаскар»
Зачастую самый совершенный боевой корабль своего времени «тянет лямку» тихо и незаметно, постепенно устаревает морально и физически, исключается из состава флота и остается от него только строка в справочнике. Но случается и наоборот – неказистый кораблик второстепенной морской державы вдруг «вплывает» на страницы газет, ему посвящаются целые книги. К числу подобных кораблей с полным правом можно отнести перуанский броненосец «Уаскар» (Huascar, чаще его называют «Хуаскар»), названный в честь вождя инков.
Стремление Перу усилить свой флот было обусловлено крайне неприязненными отношениями с бывшей метрополией; в конечном итоге между Испанией, с одной стороны, и Чили и Перу, с другой, разразилась Первая Тихоокеанская война.
«Уаскар» строился на заводе Лэрда в Биркенхеде (Англия). Он был заказан в 1864 г., спущен на воду 7 октября 1865 г. и вступил в строй в следующем году. Корабль представлял собой низкобортный башенный броненосец полным водоизмещением 2030 т, длиной 59,43 м, шириной 10,66 м, осадкой 4,6 м. Максимальная скоростью хода —12,3 узла. Вооружение состояло из дульнозарядных орудий системы Армстронга: двух установленных в башне 10 дюймовых 12,5 тонных, называемых по весу снаряда 300 фунтовыми, двух стоявших на шканцах 40 фунтовых и одного 12 фунтового. Позднее на корабле появилась картечница Гатлинга. Броня (железная): пояс – 4,5 дюйма, башня – 5,5 дюймов. Экипаж (по штату) – 135 человек.
После завершения постройки «Уаскар» с «Индепенденсией» (еще одним броненосцем, созданным для перуанского флота английскими корабелами) отправились к берегам Южной Америки. Плавание получилось непростым, корабли столкнулись между собой, после чего их пришлось ремонтироваться в Рио-де-Жанейро. Но зато «Уаскакр» смог в Южной Атлантике захватить два испанских торговых парусника. Пройдя Магеллановым проливом, броненосцы летом 1866 г. пришли в один из чилийских портов, но к этому времени боевые действия завершились.
Следующие 11 лет в судьбе «Уаскара» не происходило никаких примечательных событий. Все изменилось 6 мая 1877 г., когда спокойно стоявший в Кальяо броненосец захватили противники тогдашнего президента Перу. Они воспользовались тем, что капитан и часть команды находились на берегу. Не поднимая лишнего шума, мятежники под парусами вышли в море, они собирались идти в Чили и там принять на борт своего лидера – Пьеролу. Но угля на переход до Чили не хватало, поэтому пришлось заняться «самоснабжением», отбирая топливо у встреченных в море судов. А поскольку значительную часть перевозок вдоль Тихоокеанского побережья осуществляли пароходы принадлежавшей британским подданным Тихоокеанкой навигационной компании, то получилось форменное пиратство. Этого англичане терпеть не пожелали и командующий британской Тихоокеанской станцией контр-адмирал де Хорсей начал охоту на мятежный корабль.
Не осталось безучастным и правительство Перу, против «Уаскара» была выслана правительственная эскадра в составе броненосца «Индепенденсия», монитора «Атауальпа» (шел на буксире парохода), корвета «Унион» и канонерской лодки «Пилкомайо». После того как 28 мая десант с «Уаскара» захватил город Писагуа, он был застигнут «Индепенденсией», корветом и канонеркой. Произошел «грандиозный» бой, в результате которого «Уаскар» практически не получил повреждений, а из его противников пострадала «Индепенденсия», в которую попал один тяжелый снаряд.
Уже на следующий день у Ило «Уаскар» встретился с более опасным противником: британскими фрегатом «Шах» (флаг де Хорсея) и корветом «Аметист». Это были небронированные крейсера, имевшие, однако, сильное вооружение, причем «Шах» по водоизмещению примерно в три раза превосходил «перуанца». Тем не менее мятежники сдаваться отказались, после чего начался бой.
Поделиться книгой: