Потерянная душа

– А там меньше хлама? – уныло поинтересовался Малкольм, вытягивая шею. Мать с дочерью провели на первом этаже почти час. Щебечущая между стендами толпа служила отличным прикрытием, но у Джейн от энергичной музыки уже начала болеть голова, а Малкольм выглядел даже еще более измученным.

– Не надейся, – отрезала девушка, хотя он наверняка понимал это и сам. – Слушай, мы уже замаскировались. Глупо сдаваться сейчас. К тому же в здании есть ателье – может, они еще разделятся.

– Или будут ходить весь день под ручку, укрепляя родственные узы, – пробурчал Малкольм. – Кстати, а что случится, если я подстригу эти волосы? Мои тоже укоротятся? Или парикмахер вообще не сможет их коснуться, потому что они не насто…

– Пошли, – перебила Джейн. Лестница опустела, и она нигде не могла заметить признаков Линн или Аннетт. – Нельзя упускать их из виду.

Малкольм что-то недовольно пробормотал, но Джейн решила не обращать на него внимания. «Просто шпионаж – не его конек, – снисходительно напомнила она себе. – И лучше бы ему никогда не становиться моим…» Малкольм променял безоблачное существование светского льва на полную опасностей неопределенность – лишь потому, что не мог поступить иначе. Было бы слишком жестоко требовать от него еще и наслаждаться этой новой жизнью в бегах.

«Похоже, наслаждаются здесь только двое», – мрачно подумала Джейн, завидев впереди знакомую каштановую шевелюру и рядом с ней вторую, светлую. Аннетт. Строгий яблочно-зеленый костюм от Diorбыл ей немного не по возрасту: видимо, дочь изо всех сил копировала стиль матери. Сейчас младшая Доран осторожно прилаживала к растрепанным волосам инкрустированный самоцветами гребень. В позе Линн, которая наклонилась помочь дочери, читалась такая забота, что Джейн на секунду забыла об осторожности. Темные глаза свекрови мазнули по ее лицу, и девушка окаменела.

Не успела она решить, что делать дальше, как перед ней вырос Малкольм и приложил к ее испуганному лицу блестящую карнавальную маску.

– Мы в двух сотнях ярдов, – напомнил он спокойно, – и под прикрытием.

– Она узнала меня под личиной Эллы, – прошептала Джейн. – До сих пор не могу понять, как.

Оставаться посреди прохода было неуютно, и девушка увлекла спутника к огромным окнам, украшавшим фасад магазина. Судя по смутным университетским воспоминаниям, они принадлежали руке самого Лалика. В иных обстоятельствах Джейн не преминула бы отдать дань уважения прославленному мастеру, но сейчас ее мысли были заняты другим. Как бы я ни старалась, она занимается магией гораздо дольше. Сравнение было настолько не в пользу Джейн, что вызывало отчаяние. Возможно, Эллу выдал Чарльз. Или она сама скомпрометировала себя каким-то словом или жестом. А может, Хасина действительно владела особыми чарами, о которых Джейн никогда не слышала и, скорее всего, не услышит до конца своих дней. Неужели ни одна ведьма не может рассчитывать на спокойную жизнь, пока этот вурдалак не успокоится?

Малкольм легко сжал ее руку. Девушка вскинула голову – на лице мужчины читалось искреннее сочувствие.

– Я могу чем-то помочь?

– Просто держи ухо востро, – попросила она с вымученной улыбкой. Джейн еще никогда не удерживала чары в публичном месте так долго, а сейчас ей приходилось тратить силы сразу на две иллюзии. Руки начинали мелко дрожать. По какой-то причине – возможно, потому, что она еще никогда не пробовала зачаровывать другого человека – маскировка Малкольма казалась особенно замысловатой, и Джейн не могла избавиться от ощущения, что она вот-вот соскользнет. «Хотя я рада, что он здесь, – подумала она с благодарностью. – В его присутствии эта игра становится почти забавной».

Внезапно темные глаза мужчины расширились, и Джейн инстинктивно обернулась в направлении его взгляда. Линн и Аннетт беззаботно примеряли кашемировые шарфы Loro Piana.

– Мама брала меня сюда несколько раз, – неуклюже объяснил Малкольм. – Кажется, на третьем этаже… отдел дамского белья? Если они туда пойдут, нам понадобится новый план.

– Какая жалость, ведь старый работает безупречно! – саркастически заметила Джейн, примеряя пару больших солнечных очков Roberto Cavalli. – Давай не будем выдумывать себе трудности, ладно? – продолжила она через несколько секунд более серьезно. – Возможно, сегодня просто не наш день.

Малкольм в задумчивости поджал губы.

– Даже если бы он был «нашим», что бы это изменило? Если мама скажет Аннетт, что это сказочное право, передающееся по наследству от матери к дочери, а мы станем убеждать ее в прямо противоположном – кому она скорее поверит?

В этих словах был резон. Перспектива завтра и послезавтра ходить за ними по пятам не имела ничего общего с фортуной, злой или доброй. Со стороны Линн было чрезвычайно умно позаботиться о том, чтобы в оставшиеся полторы недели Аннетт была как можно ближе к ней – и как можно счастливее. В конце концов, от этого зависела ее жизнь. Наивно полагать, что Хасина позволит своему новому телу разгуливать без присмотра – а старшая Доран всегда славилась вниманием к деталям.

– Она знает, как отчаянно Аннетт хочет быть частью семьи, – пробормотала Джейн, примеряя пару Ray-Ban.

Малкольм серьезно кивнул и поправил очки у нее на носу.

– Как ты собираешься убедить Аннетт, что ее заветная мечта – совсем не то, чем кажется?

«Горький опыт – отличный учитель», – печально подумала девушка. К сожалению, сейчас они не могли позволить Аннетт роскошь учиться на собственных ошибках.

– Малкольм, – внезапно прошептала она, яростно крутя головой по сторонам. – Ты где-нибудь видишь Линн?

Яблочно-зеленый ансамбль Аннетт по-прежнему маячил в отделе эксклюзивных аксессуаров, однако серого жакета свекрови нигде не было заметно. Джейн обернулась, на секунду испугавшись, что старшая Доран умудрилась подкрасться к ним сзади, но за спиной были только панорамные окна и забитая машинами Пятая авеню.

Это наш шанс. Впрочем, надолго ли? Линн с равной вероятностью могла уйти в ателье до обеда или на минуту отлучиться попудрить носик.

– Иди к сестре, – выпалила девушка. – Тебя она скорее послушает. Я останусь здесь и прикрою тебя со спины.

Джейн приподнялась на носках и провела рукой перед лицом Малкольма, стирая иллюзию. Сложнее всего оказалось одновременно удержать собственную маску – ощущение диссонанса в магической ауре было таким ярким, что девушка на секунду прикрыла глаза.

– Давай, – выдохнула она, убедившись, что мужчина выглядит в точности как раньше. – И поторапливайся.

Малкольм развернулся на каблуках и в несколько длинных шагов пересек магазин. «Ему не терпится повидаться с Аннетт», – поняла Джейн, чувствуя себя немного глупо. Пока она изображала разведчика, Малкольм был в мучительной близости от давно потерянной сестры, но не имел даже шанса к ней прикоснуться.

Джейн с беспокойством наблюдала, как мужчина подходит к Аннетт, которая в это время разглядывала браслет от Herme1 s. Любопытство, отразившееся на лице девушки, мгновенно сменилось потрясением, а то – неприкрытым восторгом, и Джейн позволила себе немного расслабиться. Конечно, Аннетт – буйная голова, но вряд ли она станет нападать на брата в публичном месте, даже если услышит что-то неприятное.

Внезапно лицо младшей Доран стало сумрачным, челюсти напряглись. Джейн инстинктивно сжала кулаки и позволила иллюзии соскользнуть, чтобы освободившаяся магия влилась в поток силы, струящийся по ее венам вместе с кровью. Однако легковоспламеняющийся кашемир так и не вспыхнул; в голосе Малкольма, который доносился до Джейн через ряды пестрых стендов, слышались настойчивость и даже бесстрашие. Девушка привстала на цыпочки и быстро обвела зал взглядом. Линн нигде не было видно. Впрочем, вокруг толпилось такое множество высоких и элегантно одетых дам, что Джейн даже примерно не могла предположить, сколько времени отпущено Малкольму для разговора с сестрой.

– Торопись, – шепнула она, надеясь, что магия каким-то образом донесет ее слова до мужчины.

Внезапно Джейн краем глаза уловила знакомый каштановый проблеск и обернулась как раз вовремя, чтобы заметить Линн, которая поднималась по винтовой лестнице. Девушка с трудом подавила приступ паники и, собрав всю оставшуюся магию, что есть силы дернула Малкольма за руку, будто на самом деле стояла рядом с ним. Тот с удивлением обернулся – но поймал отчаянный взгляд Джейн, и на лице мужчины начало проступать понимание. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы вытащить из кармана ручку, что-то торопливо нацарапать на визитке и сунуть ее Аннетт. Затем Малкольм низко опустил голову и заспешил прочь.

Джейн мысленно обернула его в кокон магии, на ходу затемняя волосы и сужая плечи – теперь его было бы затруднительно узнать со спины. Только завершив его перевоплощение, девушка сообразила, что для начала стоило озаботиться собственной маскировкой – учитывая, что она стояла прямо напротив лестницы, в полной видимости Линн. К счастью, не успела та заметить невестку, как Аннетт бросилась к матери и с щебетанием увлекла ее в отдел дамского белья. В следующую секунду Малкольм крепко обнял Джейн со спины, и ее окутал знакомый запах шампанского с пряностями.

– Спасибо, – выдохнул он ей в затылок. – Не знаю, удалось ли мне до нее достучаться, но спасибо, что дала этот шанс.

Глава 8

Через несколько часов короткого и столь необходимого ей сна Джейн выбралась из кровати и на автопилоте поплелась на кухню. В отсутствие Ди содержимое холодильника почему-то перестало казаться ей съедобным. Девушка помедлила перед наполовину заставленными полками и побрела обратно, гадая, куда мог запропаститься Малкольм. Она не была уверена, заботится он о ее спокойствии или своем собственном, – но в груди постепенно начал затягиваться тревожный узел.

Джейн скинула туфли и бесшумно прокралась по отделанному темным деревом коридору. Приоткрытая дверь в спальню ее обнадежила, но Малкольма не было и там. Девушка уже почти направилась в ванную, прислушиваясь, не раздастся ли за стеной шум воды, – как вдруг поняла, где может быть мужчина. Дверь в спальню Ди – по крайней мере, так привыкла думать об этой комнате Джейн – была закрыта, но за ней явственно ощущалось чье-то присутствие. Девушка чувствовала его так же отчетливо, как слышала бы дыхание Малкольма, если бы приложила ухо к его груди.

Джейн толкнула дверь, не удосужившись постучаться, и тут же залилась румянцем. Малкольм отжимался посреди комнаты, на свободном от ковров участке пола. Мужчина был обнажен до пояса, гладкую кожу усеивали капельки пота. Судя по всему, это был не первый подход и даже не пятнадцатый. Малкольм никогда не отличался худосочностью, а за время путешествий нарастил еще добрых десять фунтов мышц. «Не спальня, а тренажерный зал», – подумала Джейн. В этот момент мужчина наконец заметил ее присутствие, и она покраснела еще сильнее.

– Прости, что помешала, – пробормотала девушка, переступая порог комнаты и закрывая за собой дверь. Ладони неожиданно вспотели, и Джейн потребовалось дважды проворачивать эмалированную ручку, прежде чем замок отозвался характерным щелчком. Когда она обернулась к Малкольму, тот уже натягивал тонкую серую футболку, и Джейн не сумела сдержать вздох разочарования.

– Ты выглядишь усталой, – заметил он, отбрасывая со лба несколько влажных прядей. – Не хотелось бы стеснять тебя в твоем собственном доме.

– Это был долгий месяц, – уклончиво ответила Джейн и словно невзначай бросила взгляд на гладкие грудные мышцы, рельефно обозначившиеся под тканью футболки. – Время на исходе, а я не уверена, что Аннетт сумеет связаться с тобой вовремя, и не представляю, как ей помочь, если она нам даже и поверит.

Малкольм невесело улыбнулся и опустился в низкое белое кресло. Джейн показалось невежливым присаживаться на кровать без приглашения ее временного хозяина, и она по-турецки уселась на вязаный коврик в центре комнаты.

– Мы оба устали.

Малкольм не стал ни возражать, ни ободрять ее – просто кивнул.

– Я могу чем-нибудь помочь?

И мужчина подался вперед, причем вся его поза и тон лучились такой согревающей заботой, что Джейн на секунду прикрыла глаза, будто вышла из тени на яркое солнце.

– Помоги мне придумать план, – попросила она, и Малкольм снова кивнул.

Они начали с ближайшего источника силы – атаме Линн Доран, который сейчас был заперт в банковской ячейке. Мужчина остался странно безучастен к этому известию – хотя технически магию Линн должна была унаследовать Аннетт. Впрочем, учитывая обстоятельства, сейчас даже это казалось мелочью. Аннетт располагала собственной – и немалой – силой, а Джейн завладела атаме совершенно честно. По словам Малкольма, магию регулярно крали – не говоря уж о том, что она нередко оказывалась замурована под могильными плитами вместе с бывшим владельцем. Аура такой мощи могла бы привлечь к Джейн ненужный интерес ведьм, которые в жизни не рассчитывали встретить столь лакомую добычу. За время разговора мужчина даже не заикнулся о том, что атаме хорошо бы забрать и использовать в собственных целях – и Джейн задумалась, не разделяет ли он ее опасения по поводу заключенной в ноже магии. У него есть масса причин не доверять вещам и силам, которые когда-то принадлежали его матери. Возможно, он знает то, чего не знаю я.

– В крайнем случае, атаме можно расплавить, – предложил Малкольм, практически озвучив недавние мысли девушки. – Есть особые чары, Эмер должна их знать. Нужно расплавить нож и превратить серебро в цинк или ртуть – любой металл, не пригодный для хранения магии. Тогда она просто рассеется.

Джейн кивнула, хотя мысль об уничтожении атаме внезапно показалась ей ничуть не более привлекательной, чем перспектива до конца дней хранить эту часовую бомбу.

– Может быть, он нам когда-нибудь понадобится, – объяснила она, машинально крутя на пальце бабушкино кольцо. – Например, чтобы спасти Аннетт. Или… позже.

В темных глазах Малкольма шевельнулась тревога, но он не уточнил, что Джейн имеет в виду под этим «позже». А он здорово повзрослел за эту пару месяцев, внезапно поняла девушка. Когда они впервые встретились, ее привлекли непосредственность и обаяние мужчины. Находясь рядом с ним, Джейн хотелось и самой вкусить той сказочной жизни, которая заставляет людей вести себя так открыто и уверенно. Конечно, на самом деле ему и раньше жилось не сладко, но разница все-таки была ощутимой. «Просто он вырос, – наконец решила девушка. – Теперь, когда он порвал с матерью, он сам себе хозяин». У Джейн не было сомнений, что этот новый Малкольм куда привлекательней – хотя у него осталось очень мало общего с тем легкомысленным юнцом, в которого она когда-то влюбилась.

– Надо попросить помощи у других ведьм, – продолжила размышлять Джейн. – Все только и говорят о том, как мало их осталось – но ведь остались же! И явно больше, чем я встречала.

Перед мысленным взглядом тут же вспыхнули встопорщенные каштановые волосы, широко расставленные карие глаза и нос кнопкой. Впрочем, теперь все это не имело значения. Почти сразу после возвращения Аннетт викканский ковен Ди ушел в подполье, а похожая на ежика Брук даже не подозревала о своих ведьминских способностях, пока магия Джейн случайно не соприкоснулась с ее. Нам нужны опытные ведьмы, а не кучка зеленых новобранцев.

– Я встретил нескольких ведьм, пока путешествовал, – задумчиво откликнулся Малкольм. – Но они точно не поедут в Нью-Йорк ради сомнительного удовольствия поплясать на костях моей матери. От большинства все равно не было бы никакого толку. А действительно могущественные колдуньи предпочитают не лезть в чужие разборки.

– Значит, остаются Андре и Катрин. Они уже впутались в эту историю.

– Вы с Андре… – тихо начал мужчина. – Когда ты впервые о нем заговорила, я подумал, что у вас… Пока меня не было… – и он поднял ладони, которые почти сразу же беспомощно упали на колени.

Джейн с усилием сглотнула.

– У нас… были отношения, – наконец признала она, хотя и не была уверена, что это слово здесь годится. Целый месяц они занимались любовью и бесстыдно водили друг друга за нос. Связь, возникшая в порыве страсти, оказалась неплохим источником информации – хотя, бросаясь в объятия Андре, Джейн думала не совсем об этом. – Но это уже неважно. Все закончилось с исчезновением Эллы Медейрос.

– Далкеску – наемники, – в голосе Малкольма прорезалось напряжение. – Если мать их купила, нам ничего не светит. Даже когда их не будет связывать контракт, они перережут тебе горло, едва усмотрят в эту малейшую выгоду. И неважно, какие отношенияу вас были. Послушай доброго совета, держись от не… них подальше.

«Поздно», – уныло подумала Джейн.

– Слушай, – начала она примирительно, – я понимаю, что тебя расстраивает эта ситуация. К тому же Далкеску уговаривали меня убить Аннетт…

Малкольм оборвал ее сердитым взмахом руки.

– Джейн, черт возьми, я прекрасно понимаю, что Анни может не пережить эту заварушку. Мы все можем ее не пережить. Поверь, мне это известно лучше, чем кому бы то ни было. И черт возьми, я злюсь не поэтому, – мужчина набрал в легкие воздуха, словно готовясь нырнуть с пирса. – Одна мысль о том, что тебя касался этот мерзавец…

– Ты что, ревнуешь? – изумилась девушка.

Малкольм бросился перед ней на колени так резко, что кресло по инерции откатилось назад. Когда мужчина заговорил снова, его голос дрожал от страсти и ярости.

– Да, ревную. Что он тебя целовал, касался, смотрел, как ты спишь. Ревную, что он просто стоял рядом и дышал тем же воздухом. Я тебя люблю, Джейн, и мне плевать, имею я на это право или нет. Я всегда буду ревновать к мужчинам, которым повезло стать частью твоей жизни. И неважно, что мне там больше нет места.

На одну долгую секунду мир погрузился в безмолвие, и это безмолвие было до краев наполнено Малкольмом. Теплый электрический свет превратил каждую его прядь в расплавленное золото; то же солнечное сияние исходило от лица мужчины. Это сияние освободило Джейн от необходимости думать, взвешивать «за» и «против», принимать сложные решения. Все, что ей оставалось – наклониться и его поцеловать, и именно это она и сделала. От их прежних отношений осталась горстка пепла, а потому поцелуй казался первым – хотя, разумеется, это было не так, и губы Малкольма приникли к ее губам с уверенностью не просто знания, но привычки.

Мужчина секунду помедлил, прежде чем ответить на поцелуй – словно давал Джейн шанс передумать и остановиться. Но как раз этого она делать и не собиралась. Теперь уже она стремилась к Малкольму – ртом, руками, всем своим существом.

Его пальцы проворно стянули тонкую футболку, и она, пролетев полкомнаты, повисла на спинке кресла наподобие серого флага. Следом отправилась и одежда Джейн. Видимо, Малкольм решил, что сдерживался достаточно – и теперь энергично избавлял девушку от предметов гардероба, прерываясь лишь на то, чтобы поцеловать обнажавшиеся участки тела. В движениях мужчины читалась жадность утопающего, которому великодушно позволили глотнуть воздуха напоследок.

Каждое касание его рук или губ отзывалось в теле Джейн крохотными уколами наслаждения – знакомый электромагнетизм, который притягивал их друг к другу с поистине нечеловеческой силой. «Снова магия, – подумала она с кривой усмешкой. – Лучшая разновидность любовной химии». Но это влечение не имело ничего общего с темной, жгучей страстью к Андре или дрожью, которая охватывала ее в присутствии Харриса. «С ним все по-другому», – внезапно поняла она. Между ней и Малкольмом всегда была особая связь, но после открывшейся правды о Доранах девушка цинично приравняла ее к томным взглядам и предательскому шепоту магии в крови. Ее кровь действительно стремилась к Малкольму – так же, как и его, – но теперь к этому зову присоединились тело и сердце. Вместе они создавали притяжение такой мощи, что оно уже не могло объясняться столь банальными причинами.

Добраться до кровати им оказалось не под силу. Вместо этого Джейн подтянулась вперед, схватившись за ремень Малкольма, и заодно избавила его от брюк. В следующий момент он обвил руками ее талию, и Джейн, одним плавным движением впустив в себя мужчину, удобно устроилась у него на бедрах. Пару секунд они сидели неподвижно. Теперь их лица разделяли считаные миллиметры, а между телами не осталось ни малейшего зазора. Затем девушка начала двигаться. Малкольм придерживал ее за бедра, направляя точные глубокие толчки, пока стоны одновременно не прервались судорожным вздохом, а тот – новыми жадными поцелуями.

Наконец Джейн уронила голову ему на плечо, притихшая и опустошенная. Светлые волосы свесились на спину мужчине, блестя в свете лампы, будто драгоценное шитье. Через несколько минут они бережно – чтобы не нарушить возникшей близости – отстранились друг от друга и, переплетя руки и ноги, уснули на ковре, там же, где лежали.

Глава 9

Сквозь алые шторы пробивался солнечный свет, но Джейн сразу поняла, что разбудило ее не это. Откуда-то слева доносилось приглушенное жужжание. Девушка поднялась и, стараясь не обращать внимания на соблазнительные формы спящего рядом Малкольма, направилась к заваленному одеждой креслу. Жужжание стало громче. Джейн отбросила в сторону мятые джинсы и безразмерный свитер от Theory и обнаружила под ними сумку, которая и издавала загадочные звуки. Натянуть свитер одной рукой – учитывая, что в другой вибрировал розово-золотистый смартфон, – оказалось делом нелегким, однако в конце концов Джейн справилась с этой задачей и вышла в коридор почти полностью (хотя и не очень опрятно) одетая.

«Мобильный Эллы», – нахмурилась она, запоздало поняв свою оплошность. Баронессы Медейрос больше не существовало, но игрушка оказалась так хороша, что у девушки не поднялась рука ее выбросить. Обычно она успевала переводить входящие вызовы в режим голосовой почты, но на экране уже минуту высвечивался номер с манхэттенским кодом – и Джейн морально приготовилась услышать новую порцию плохих новостей от Андре. Она бросила последний тоскливый взгляд в комнату, но из-за двери была видна лишь позолоченная лучами рука Малкольма. Девушка вздохнула и направилась в свою спальню.

– Алло?

Солнце едва поднялось над линией крыш, и паркет в коридоре неприятно холодил босые ноги. Джейн успокоила себя, что он хотя бы не скрипит – ей бы не хотелось, чтобы Малкольм обнаружил ее дезертирство раньше срока.

– Алло? – торопливо откликнулся женский голос на другом конце провода. – Мисс Ме… Гм, Ваша светлость? Медейрос?

«Глупые колонисты, – подумала Джейн с надменной усмешкой. – За триста лет так и не смогли выучить титулы». Тот факт, что Элла была чистейшей воды самозванкой, ее почему-то не смутил.

– Слушаю, – ответила она, стараясь воспроизвести загадочный акцент баронессы. Джейн боялась, что ее алиби не выдержит встречи с выходцем из тех краев, откуда предположительно приехала Элла, а потому наградила свое длинноногое альтер-эго чрезвычайно запутанной биографией, на проверку которой явно ушло бы больше месяца.

– Вас беспокоит Мелани Габриэль из отеля «Лоуэлл», – заверили ее в трубке. – По поводу недавнего пожара. Мы хотели сообщить, что некоторые из ваших вещей уцелели. Сейчас они в камере хранения, но мы отправим их, куда пожелаете. Разумеется, хранение и пересылка за наш счет, – торопливо добавила портье, и Джейн задумалась, сколько угроз – или настоящих повесток в суд – уже получило руководство гостиницы по вине Аннетт.

– Благодарю, – как можно вежливее ответила девушка, стараясь собрать лихорадочно скачущие мысли. «Некоторые из вещей уцелели». Платья? Туфли? Лак для ногтей? Нет, вряд ли лак для ногтей.В свое время она постаралась, чтобы имущество баронессы было максимально обезличенным – любая улика могла сорвать маскировку. Однако в номере было и кое-что ценное – например, коробка с вещами Ба, приехавшая из Парижа от бывшей коллеги Джейн. Она тут же представила покрытое копотью папье-маше и очки для чтения, чья знакомая серая оправа наверняка превратилась от жара в пластиковую кляксу. Куда неприятней оказались видения пламени, пожирающего страницы бабушкиного дневника. Девушка понимала, что образ Ба, спрятанный между обманчиво чистых страниц, был всего лишь воспоминанием, бездушной проекцией – но страх потерять его отозвался в ней внезапной болью. Впрочем, если что-то из посылки Элоди и уцелело, вряд ли это были предметы из бумаги, картона или ткани.

После некоторого раздумья Джейн продиктовала портье адрес. Любая бабушкина вещь могла стать зацепкой и подспорьем в ее поисках. Сувениры – это, конечно, хорошо, но сейчас мне скорее пригодился бы совет от Ба. Девушка с таким отчаянием стиснула телефон, что сперва даже не заметила короткие гудки в динамике.

– Ну и ладно, – пробормотала она, захлопывая одновременно «раскладушку» и дверь в свою спальню.

Мятая одежда снова превратилась в кучу – на этот раз на кровати. Джейн сдернула с крючка на двери махровый халат и направилась в соседнюю ванную комнату.

Горячий пар и тугой напор воды постепенно привели ее мысли в порядок, и девушка позволила им течь, как заблагорассудится. Первым ей в голову пришел Малкольм, и некоторое время Джейн с удовольствием смаковала каждый вздох, прикосновение и улыбку минувшей ночи. Затем она мягко отодвинула эти воспоминания в сторону. Как бы ни были они важны лично для нее, им не следовало заслонять их главную – и общую с Малкольмом – цель.

«Осталось меньше двух недель», – мрачно подумала девушка, нанося благоухающий бергамотом кондиционер на кончики спутанных светлых волос. Когда она рассказала Линн об Аннетт, стоял ранний вечер. Как наивно было полагать, что на этом ее проблемы с Доранами наконец-то закончатся! Значит, до финального этапа заклятия всего одиннадцать дней. Одиннадцать дней, чтобы придумать, как остановить Хасину.

Джейн страшно хотелось спросить совета у бабушки: у Селин Бойл всегда было твердое мнение по любому вопросу, и вряд ли такая мелочь, как смерть, могла поколебать эту ее привычку. К сожалению, из смущенных объяснений Мелани Габриэль девушка заключила, что на пересылку вещей уйдет некоторое время – а у нее по-прежнему не было никакой уверенности, что дневник Ба уцелел в пожаре. К тому времени, как Джейн смыла с кожи последнее пенное облачко, посылка Элоди окончательно вылетела у нее из головы. У нее было не так много времени, чтобы строить догадки и предположения. Ситуация требовала решительных действий, а обсудить их девушка могла только с одним человеком.

Джейн рассеянно натянула свежую одежду, собрала еще влажные волосы в высокий конский хвост и вышла из ванной, беспокоясь только по одному поводу: не слишком ли рано для дружеских визитов?

* * *

– Ты должна это увидеть, – радостно выдохнула Ди, увлекая подругу по головокружительной и почти бесконечной лестнице к железной двери безо всяких обозначений.

Как та и ожидала, переезд к Монтегю ничуть не изменил режима Ди. Голос, ответивший Джейн в телефонной трубке, был исполнен бодрости; когда же девушка добралась до особняка в Верхнем Ист-Сайде, на крыльце ее встретило живое воплощение энтузиазма. Булочница выглядела так, словно проснулась много часов назад – и у Джейн были основания подозревать, что это чистая правда.

Ди сделала мелодраматическую паузу, прежде чем распахнуть дверь, но Джейн сразу же поняла, почему. Открывшаяся ее взгляду картина вызывала в равной мере восторг и изумление.

Монтегю подошли к отделке крыши с незаурядной фантазией и превратили ее в идиллический сад. Увитые виноградом сетки и арки образовывали один альков за другим; между живыми стенами оранжереи проглядывали кованые скамейки и маленькие изящные статуи. Воздух наполнял густой запах перегноя и цветов, к которым примешивались сотни острых, чуть горьковатых ароматов – по-видимому, от целебных трав. Дальний конец крыши демонстрировал победу современной практичности над ведьминским консерватизмом: небольшой прудик, сверкающий под ясным весенним небом наподобие бирюзовой чаши, был окаймлен гладкими бетонными бортиками.

Ди скинула туфли и прошлась по густой зеленой траве к скамейке, которая странно гармонировала с этим буйным, диким садом. Джейн охотно последовала ее примеру.

– Мы уже все обдумали, – без предисловия начала подруга, по-кошачьи вытягивая длинные ноги.

Джейн вскинула бровь. То, что Монтегю размышляли о сопротивлении Хасине даже в ее отсутствие, удивляло и обнадеживало.