Помоги проекту - поделись книгой:
Собравшись за круглым столом, Джони и другие члены команды начали делать наброски. Зацгер помнит, как стол был завален листами офисной бумаги, цветными карандашами и ручками Pilot. Команда рисовала идеи вместе, как один коллектив; по мере продвижения дизайнеры передавали друг другу листы. Стараясь вообразить машину, излучавшую положительные эмоции, которой должен был стать iMac, Крис Стрингер создал прекрасный эскиз разноцветного торгового автомата с конфетами.
Зацгер придумал яйцеобразную форму iMac, напоминавшую телевизоры, которые он делал для Thomson Consumer Electronics. «Если посмотреть на форму, у нее почти такой же профиль».
Джони и другим членам команды идея пришлась по вкусу. Немедленно было принято решение сделать яйцеобразную форму основным направлением работы.
iMac должен был попасть на рынок в течение нескольких месяцев, или Apple выйдет из бизнеса. Чтобы ускорить разработку дизайна, Джони поощрял радикальный, интегрированный процесс разработки, который преобразил работу в Apple. Сегодня отдел дизайна использует введенную Джони систему работы почти без изменений.
Группе нужны были новые инструменты, способные ускорить сложный дизайнерский процесс и позволить создать дизайн в 3D. Его, в свою очередь, используют на фабриках для изготовления форм для отливки компьютерных корпусов. Мардж Эндресен из отдела разработки продукции помогла Джони найти самые современные программы САПР, которые смогли воплотить в жизнь новую машину. Сложная передовая программа моделирования, внедренная с помощью Джони, объединяла различные вычислительные системы и выдавала совместимые файлы.
«На оснастку производства мне дали девять месяцев», – вспоминает Эндресен. Она называет себя «терапевтом по САПР/CAM», потому что постоянно поддерживает и успокаивает нервных дизайнеров. «Девять месяцев на переход от дизайна к производству – это очень мало, а с традиционными чертежами просто невозможно. Наша единственная надежда была на прямое использование дизайнерских файлов. Такие инструменты уже существовали, но процесс не был проверен ни инженерами, ни инструментальщиками. Это было безумие, лихорадка, восторг».
До проекта iMac дизайнерским процессом руководили инженеры по «железу» (электротехническая часть проекта) и разработчики продукции (техническое проектирование). «Они разрабатывали корпус, исходя из инженерных ограничений, а отделу дизайна поручали его “одеть”, – говорит Пол Данн, бывший менеджер Apple по САПР. – Когда вернулся Джобс, они с Джони поставили все с ног на голову».
Хотя в студии Джони уже была небольшая команда по САПР, это по-прежнему было детство компьютерного дизайна. Дизайнеры работали в основном с нарисованными от руки эскизами и первыми примитивными двухмерными программами САПР. Но команде Джони нужен был дизайн не в двух, а в трех измерениях.
Решением стал пакет 3D-графики Wavefront от Alias, используемый в аэрокосмической и автомобильной промышленности, а также недавно возникшей компьютерной анимации. Компания Стива Джобса Pixar использовала ее для создания некоторых спецэффектов в вышедшей в 1995 году «Истории игрушек».
«Дизайн Apple был сложнее, чем у любой компании из ее конкурентов, – говорит Данн. – Поверхность iMac больше напоминала произведение аэрокосмической и автомобильной индустрии, а не компьютерной… Мы расширяли горизонты»{175}.
Alias Wavefront был, в сущности, инструментом скульптора: он определял внешнюю оболочку продукта во многом так, как скульптор работает с гипсом. Как только у дизайнеров появлялся эскиз перспективной формы, они передавали его группе САПР, которых называли ребятами по поверхностям.
В то время операторов было мало; сейчас в эту группу, расположенную на территории студии, входит около пятнадцати человек. Они используют Autodesk Alias, установленную на высококлассных компьютерах Apple и автоматизированных рабочих местах Hewlett-Packard. Под присмотром дизайнеров Джони операторы САПР создают контуры предложенного варианта. Смысл в том, чтобы убедиться в разумности форм и масштаба.
На процесс часто уходит несколько дней. Когда дизайнеры и операторы находят хорошую форму, они отправляют файл на станки с ЧПУ, чтобы создать физическую модель. Первые модели вырезают из пенопласта, а позднее делают более детальные образцы из акрилонитрилбутадиенстирола (АБС) или RenShape – плотной красной пены, которая режется как дерево и хороша для моделирования.
Когда Джони принял руководство отделом, в студии стояли первые, очень дорогие тогда трехмерные принтеры. «Apple много лет была на передовой технологий моделирования, – говорит Данн. – С начала 1990-х макетчики компании располагали машиной для стереолитографии, которая могла создавать сложные 3D-модели за несколько часов. Химикаты были чрезвычайно токсичны, но результаты того стоили».
Еще в колледже Джони понял, что изготовление подробных моделей – ключевая часть в разработке дизайна: «Материальная модель очень сильно отличается от абстрактной идеи. А когда делаешь 3D-модель, как бы груба она ни была, расплывчатая идея приобретает форму и все меняется – происходит сдвиг. Это электризует и заставляет сосредоточиться всех принимающих участие в проекте. Это замечательно»{176}.
По-новому организовав трудовой процесс, Джони присоединил к студии макетную мастерскую, которая изначально подчинялась отделу дизайна товаров. Эндресен считает, что с организационной точки зрения это был разумный шаг. «Мастерская помогала ребятам из студии увидеть и почувствовать дизайн. Они создавали уникальные модели, показывающие, как продукт будет выглядеть… Они умели делать очень крутые вещи»{177}.
Макетчики очень важны для производственного процесса. «Наши ребята из макетной мастерской были мастерами своего дела, – вспоминает Эндресен. – Они могли сделать все что угодно, им просто надо было научиться пользоваться новыми компьютерными инструментами и работать с дизайнерскими файлами».
Другой важной новинкой, преобразившей процесс создания дизайна, была Unigraphics – программа для 3D-инженерии, разработанная McDonnell Douglas для аэрокосмической промышленности. Эндресен и ее группа написали программу, позволявшую переносить созданные операторами 3D-модели из Alias в Unigraphics, с помощью которой отдел дизайна продукции создавал реалистичные образцы с заданными параметрами. Инженеры вносили детализированные 3D-модели элементов и смотрели, подходят ли детали друг другу, хороша ли предложенная форма. «Дизайнеры садились с ребятами по САПР и говорили: “Внеси кинескоп. Здесь надо добавить немного объема для платы, место для разъема…” И так далее», – рассказывает Зацгер. «Были разработаны интерфейсы, позволяющие нам переносить проекты в Unigraphics, а затем отдел проектирования использовал их как отправную точку для разработки реальных моделей для производства», – добавляет Данн.
Процесс был циклическим. Дизайнеры постоянно работали с операторами САПР и инженерами, проигрывая различные варианты, пока не находили работающее сочетание оболочки и начинки. «Это звучит просто, но на самом деле процесс был очень сложным, много раз повторялся и съедал много времени, – говорит Рой Аскеланд, бывший дизайнер Apple, работавший над iMac. – Это была подгонка мизерных деталей, миллиметр за один прием»{178}.
На последнем этапе детализированные 3D-файлы отправляли специалистам-литейщикам. Раньше, когда дело доходило до изготовления фабричных форм, мастера полагались на нарисованные от руки эскизы и двухмерные распечатки САПР, похожие на чертежи. Хотя на фабриках были свои компьютеризованные производственные системы, они не всегда совмещались с системами дизайнеров, поэтому перевод чертежей и моделей отдела дизайна в фабричные пресс-формы происходил в полуручном режиме и мог длиться месяцами. Благодаря программе Эндресен все системы использовали один и тот же формат файлов, что сильно упрощало и ускоряло процесс.
Хотя после этих нововведений дизайнеры стали работать быстрее, система была еще не налажена. «Работать с ней было непросто, к тому же она не очень хорошо подходила к системам автоматизированного производства и в самой компании, и у поставщиков, – признается Эндресен. – Когда мы занялись моделированием поверхностей, нас тормозили ограничения программного обеспечения и аппаратуры. Компьютеры, которые раньше напоминали коробки, приобрели плавные очертания. И нам, и нашим поставщикам было очень сложно работать с новыми стандартами. В компании было множество систем и еще больше сложностей с переносом данных из одной в другую».
Тем не менее компания справилась с проблемами, и этот революционный период лег в основу метода работы, которым пользуются в отделе дизайна по сей день. «Проектирование в основном зиждется на двух системах: Wavefront и Unigraphics, – говорит Данн. – Конечно, нужно было разработать много интерфейсов и постпроцессоров, и некоторые были очень сложны, но после подгонки процесс пошел»{179}.
Эндресен считает, что в конце 1990-х и начале 2000-х Apple своими инновационными дизайнами показала, на что способно компьютерное проектирование. «Сейчас 3D-моделирование есть в моем iPad, и это звучит забавно… Но тогда смоделировать компьютер из алюминия, увидеть, как от его корпуса отражается свет, казалось чем-то невообразимым. Поставщики САПР изо всех сил старались выполнить наши требования. Мы пригласили их в наши лаборатории промышленного дизайна и проектирования, чтобы показать, чего мы хотим добиться. Находясь “между компьютерами и автомобильной индустрией”, мы заставили производителей САПР сделать много нового программного обеспечения».
В те первые месяцы команда Джони создала как минимум десять моделей Mac NC, но Джобсу показали не все. Он одобрил яйцевидную форму, поэтому в дело пошли только те варианты, которые соответствовали требованию. «Мы показывали те модели, которые считали самыми удачными, – говорит Зацгер, – а Стив их одобрял или отклонял. Часто он просто говорил “нет”. Но мы никогда не показывали ему то, чего не хотели бы видеть в производстве».
Когда Джони первый раз показал Джобсу яйцевидную машину, тот ее отверг. Но Джони настаивал. Он согласился, что это не совсем то, что нужно, но намекнул, что она забавна, с ней можно поиграть. «Такое чувство, что она неожиданно оказалась у вас на столе или что она вдруг спрыгнет и куда-нибудь пойдет», – доказывал он Джобсу{180}.
В следующий раз, когда Джони показал Джобсу пенопластовую яйцевидную модель, тот словно сошел с ума. Он ходил с ней по кампусу и всем показывал, чтобы посмотреть на реакцию. Он уже немного охладел к идее упрощенного сетевого компьютера. Было бесполезно конкурировать с уже имеющимися на рынке предложениями, например WebTV от Microsoft или Pippin собственной разработки, который Bandai продавал в Японии под названием @Mark.
Джобс распорядился сделать из NC полноценный компьютер, в котором, кроме всего прочего, должен быть больший жесткий диск и оптический привод. Чтобы ускорить процесс, Рубинштейн предложил сделать «железо» на основе профессионального настольного компьютера G3. Перед тем как Джобс принял бразды правления, G3 был готов и пущен в производство. Чтобы добавить жесткий диск и привод, нужно было увеличить корпус, но это относительно просто решалось путем масштабирования. Джони назначил ответственным Дэнни Костера.
По словам Джони, iMac должен был стать «беззастенчиво пластмассовым», но в работе с пластиком есть сложности. «Мы не хотели, чтобы компьютер выглядел дешево, – объяснял потом Айв. – Между доступным и дешевым есть тонкая грань. Мы хотели показать, что в доступной технике нет ничего подозрительного, ведь многие люди до сих пор относятся к ней с опаской»{181}.
Группа Джони сделала модели пурпурного и оранжевого цветов, но твердый пластик все равно выглядел дешево, и тут кто-то посоветовал сделать корпус прозрачным. Джони немедленно одобрил идею. «Это был очень смелый шаг, – говорит он, – именно поэтому прозрачность нам так нравилась»{182}. Прозрачный пластик уже появлялся в некоторых товарах Apple, из него были сделаны поддоны и крышки принтеров, а похожий на ракушку eMate, разработанный Томасом Мейерхоффером, был полностью выполнен из прозрачной пластмассы. Мейерхоффер рассказывал журналу Macweek, что прозрачность делает eMate доступнее для понимания, позволяя пользователям увидеть его содержимое{183}. Когда Джони решил сделать iMac прозрачным, он понял, что начинку тоже надо разрабатывать внимательно, потому что теперь она будет видна. Особенно Джони беспокоило электромагнитное экранирование некоторых деталей, которые обычно скрыты в большой некрасивой коробке из листового металла.
Чтобы стимулировать вдохновение, Джони велел дизайнерам принести в студию всевозможные прозрачные предметы. «У нас были габаритные огни от BMW, – вспоминает Зацгер. – Много кухонных принадлежностей, старый прозрачный термос, дешевая посуда для пикника. Прозрачными штуками была забита целая полка. Мы изучали их свойства, глубину, текстуру внутренней поверхности. Очень вдохновлял термос: он был глубокого синего цвета, словно светился, и его блестящая крышка отражалась на внутренних стенках»{184}.
Окончательная версия iMac получила серебряную внутреннюю изоляцию и прозрачную оболочку, которая подозрительно напоминала союз термоса с габаритными огнями автомобиля.
Один из дизайнеров, Костер, принес обтесанный морем осколок стекла – зеленовато-голубой, слегка серебристый. Он подобрал его не то на берегу залива Халф-мун в Калифорнии, не то на пляже Бондай-бич в австралийском Сиднее, где любил заниматься серфингом. На выбор Стиву были предложены три модели: зеленовато-голубого оттенка (которую прозвали Bondi Blue), оранжевая и пурпурная. Джобс выбрал Bondi Blue.
Прозрачный iMac излучал доступность, и, чтобы еще больше усилить это ощущение, дизайнеры добавили сверху ручку. С точки зрения Джони, она на самом деле предназначалась не для переноски, а чтобы установить связь с пользователем, побудить его прикоснуться к компьютеру. Это было важной, но почти неуловимой инновацией, которая изменит отношение людей к компьютерной технике.
«В те годы люди чувствовали себя некомфортно, когда встречались с новыми технологиями, – объяснял Джони, – а если чего-то боишься, не будешь это трогать. Я видел, как моя мама боялась дотронуться до современной техники. Поэтому я решил, что, если на нем будет ручка, связь станет возможной. Предмет будет доступнее, “разрешит” вам себя потрогать. Вы почувствуете, что он испытывает к вам уважение»{185}.
Но Джони видел и обратную сторону медали. «К сожалению, добавление эргономичной ручки стоило дорого. Если бы в Apple было все по-старому, я бы проиграл. Но мне повезло со Стивом: он посмотрел на нее и сказал “Круто!”. Я ничего не объяснял, он интуитивно все понял. Он просто знал, что это часть дружелюбного и игривого характера iMac».
iMac открывал окно в новый мир и поэтому получил кодовое имя Columbus. Позже Джони выразил это так: «Разрабатывая первый iMac, мы хотели получить не просто иной внешний вид, мы хотели создать лучший интегрированный домашний компьютер, на какой только способны. Если в результате он будет отличаться формой, значит, так тому и быть. Отличаться легко, а быть лучше – очень сложно».
С годами Apple накопила много технологий и элементов, которые устаревали, но продолжали использоваться. Ими была полна вся быстроразвивающаяся индустрия технологий. К ним относились различные параллельные и последовательные порты для подключения мыши, клавиатуры, принтеров и других периферийных устройств. Как и большинство компьютерных производителей, Apple обычно встраивала их как можно больше. Компании не желали упускать прибыль, потому что покупатель не сможет подключить какой-нибудь старый принтер.
Джобс решил сделать iMac первым компьютером «без наследства». Он отправил на свалку все старые ADB, SCSI и последовательные порты, оставив только Ethernet, инфракрасную связь и USB. Самым смелым решением было отказаться от дисковода для магнитных дисков. Эти изменения отражали минималистскую философию Джобса, которая вскоре проявит себя во многих других продуктах. Джони тоже станет мастером этого подхода и согласится с девизом Джобса: «Простота – вершина сложности»{186}.
USB-порты, сейчас ставшие стандартным способом подключения периферийных устройств, в 1990-х были очень смелым выбором. Изобретенный Intel стандарт USB 1.1 будет закончен только в сентябре 1998 года, через месяц после выхода iMac. Тем не менее Джобс поставил на него, надеясь, что он решит растущую проблему специальных устройств для платформы Mac. Доля Apple на рынке сократилась, и все меньше производителей периферийных устройств хотели делать для них аппаратуру со специальными разъемами. USB позволял сделать совместимым с Mac любое устройство, нужна была лишь специальная программа – драйвер, – которую специалисты Apple при необходимости могли написать самостоятельно.
Чтобы облегчить доступ к портам, Джони расположил их сбоку. «Задняя стенка большинства компьютеров обычно выглядит как огород из-за массы выходящих оттуда кабелей, – говорил Джони. – Мы передвинули порты на боковую стенку, что облегчило к ним доступ и разгрузило заднюю часть. С точки зрения внешнего вида задняя стенка моего компьютера с таким же успехом может быть передней».
Джони потел над деталями, в том числе силовым кабелем, который он тоже хотел сделать прозрачными. «Видели, как запотевает зеркало, когда вы принимаете душ? Мы хотели получить на кабеле такую же изысканную матовую поверхность»{187}.
Особенно он гордился прозрачной мышью. «Вы знаете, как работает мышь? Это довольно занятно, – говорил он. – Вы заглядываете в маленькую мышиную фабрику сквозь логотип Apple, как через маленькое окошко. Можно увидеть, как на двух осях вращается шарик – но и кроме шарика там есть на что посмотреть. Ведь чаще всего вы только предполагаете, что там. Вы чувствуете формы и очертания, видите, как материалы отражают свет. Лишь иногда можно в прямом смысле увидеть, что там внутри»{188}.
Однако идеально круглая мышь Джони оказалась кошмаром с точки зрения эргономики. Она капризно вела себя на столе, ею сложно было управлять. Она всегда смотрела не в том направлении, а для многих взрослых была слишком мала – пользователям приходилось сгибать пальцы, что доводило до судорог. Джобсу говорили, что такая мышь принесет проблемы, но он рвался на рынок и проигнорировал совет.
Стив Джобс регулярно бывал в студии. Его восхищал Columbus и радикальное изменение дизайна. Мэрджори Эндресен, эксперт по САПР, рассказывает, что оптимизм и замыслы дизайнерской группы Джони были заразительны.
«Инженеры обычно лучше ориентируются в том, что возможно сегодня, – говорит она, – зато промышленные дизайнеры ясно представляют себе, что станет возможным завтра и в будущем».
В Южной Корее Apple построила фабрику, где при участии LG собирали iMac. Но у инженеров-технологов возникли опасения относительно стоимости такого дизайна. Зацгер говорит, что оборудование для изготовления корпуса было очень сложным: «Мы впервые бросили вызов стандартам изготовления оснастки и литья».
Как глава инженерной группы, Рубинштейн должен был обеспечивать взаимопонимание всех заинтересованных сторон. Он чаще поддерживал инженеров, а Джобс обычно был на стороне Джони и его команды.
«Когда мы приходили к инженерам с идеей, они находили тысячу и одну причину, почему это нельзя сделать, – вспоминал Джобс. – А я говорил: “Нет, мы все равно это сделаем!” “А почему?” – спрашивали они. “Потому что я CEO и считаю, что это возможно”. И они скрепя сердце делали»{189}.
Глава Apple по маркетингу Фил Шиллер говорит, что процесс создания продукта всегда проходил в два этапа. «До возвращения Стива в компанию инженеры собирали начинку – процессор, жесткий диск – и шли к дизайнерам, чтобы они положили все это в красивую коробку. Если делать так, результат будет ужасен»{190}. Джобс и Джони поменяли этапы местами, сместив баланс в сторону дизайнеров.
«Стив неустанно внушал всем, что дизайн сделает нас великими», – говорит Шиллер.
«Стив Джобс не терпел компромиссов, – говорит Дон Норман. – Он концентрировался на том, каким продукт должен быть, и не слушал возражений. Чтобы быть уверенным, он выслушивал все варианты, принимал решение и потом уже его не менял. До его прихода было много компромиссов, приводивших к раздробленности и задержкам»{191}.
Лидерские качества Джобса начали передаваться и Джони. «В студии выстроилась целая иерархия талантов… Было хорошо заметно, как другие дизайнеры искали одобрения у Джони», – вспоминает Эндресен. Она настаивает, что, хотя в эпоху Бруннера отдел дизайна и был полон талантливых людей, после перехода руководства к Джони чувствовалось, что атмосфера просто «заряжена идеями».
Эндресен с нежностью вспоминает то время. «Работали быстро, с огоньком, было ощущение, что мы делаем чрезвычайно важное дело. В голове пульсировала дата выхода на рынок, и мы из кожи вон лезли, чтобы сократить путь компьютера от концепта до покупателя. В основе всего был отдел дизайна с Джонатаном во главе».
iMac был близок к завершению, дизайнеры доводили каждую деталь до совершенства. Вспоминая об этом, Зацгер качает головой: «Мы работали по двадцать четыре часа в сутки».
Поиск названия
Чтобы выбрать имя для Columbus, Джобс пригласил из Лос-Анджелеса опытного рекламщика Ли Клау из агентства TBWA\Chiat\Day. С ним прилетел Кен Сигалл, один из исполнительных директоров. Джобс отвел их в личный кабинет. В центре стола стоял большой предмет, накрытый тканью.
Когда Джобс сорвал ткань, взорам предстал прозрачный каплеобразный пластмассовый Bondi Blue iMac. Гости никогда не видели ничего подобного. Они были ошеломлены.
«Увиденное нас сильно шокировало, но мы не были уверены, что можем говорить откровенно, – вспоминает Сигалл. – Мы были осторожны и вежливы, но на самом деле думали: “Господи, они хоть понимают, что делают?” Это был очень решительный шаг»{192}.
Джобс сказал, что на этот компьютер он поставил будущее компании, потому необходимо придумать лучшее имя. Он предложил MacMan. Сигалл сказал, что название «так ужасно, что кровь в жилах стынет»{193}.
Новый компьютер – это Macintosh, сказал Джобс, поэтому название должно отражать бренд. Также должно быть ясно, что машина создана для работы в интернете. Название также должно подходить другим продуктам, которые на подходе. И придумать надо быстро, потому что на изготовление упаковки всего неделя.
Сигалл принес пять вариантов. Четыре были пустышкой, обрамлением для названия, которое он обожал, – iMac. «Оно вызывает в памяти Macintosh, “i” означает интернет, – поясняет Сигалл. – Но “i” – это еще и индивидуальный, интеллектуальный и другие понятия, начинающиеся с этой буквы».
Хотя Джобс отверг все пять вариантов, Сигалл не сдавался. Он вернулся с тремя-четырьмя новыми названиями, но опять подчеркнул iMac. На этот раз Джобс ответил: «Сейчас оно вызывает у меня меньше отторжения, чем в прошлый раз, но все равно не нравится»{194}.
Сигалл больше не разговаривал об этом с Джобсом, но от друзей узнал, что тот приказал нанести название на прототипы нового компьютера, чтобы посмотреть, понравится ли ему внешний вид.
«Он отверг его дважды, но оно все-таки появилось на машине», – вспоминает Сигалл. Он считает, что Джобс изменил свое мнение просто потому, что строчная «i» хорошо смотрелась на корпусе компьютера{195}.
«Это здорово, – с радостью говорит Сигалл. – Нечасто даешь имя продуктам, тем более таким успешным. Это правда классно. Я по-настоящему счастлив. Позже были придуманы аналогичные названия для других товаров, которые сегодня видят миллионы людей»{196}.
Сигалл говорит, что за последние несколько лет в Apple несколько раз поднимали вопрос по поводу того, чтобы убрать «i». Тем не менее у большинства оставалось желание использовать его последовательно – iMac, iPod, iPhone. «Не так идеально, как хотелось бы, но оно работает».
Точная настройка
Материнские платы для iMac производились на фабрике Apple в Сингапуре, однако другие компоненты, в том числе революционный корпус, изготавливала и собирала LG на заводе в Южной Корее.
Джони и Дэнни Костер вместе с инженерами из отдела проектирования несколько раз посетили производство, чтобы настроить пресс-формы для корпусов.
Посещение фабрики было обычной практикой, но, чтобы довести iMac до совершенства, команда Джони пробыла там намного дольше обычного. Большинство рабочих жили в общежитиях и ели в одной большой столовой. Джони и Дэнни часто ели в той же столовой, но остановились в захудалой гостинице неподалеку. Во время последнего визита перед самым выпуском iMac они прожили там две недели.
«Б
Сначала корпусы получались со множеством неровностей и острых краев. «Чтобы сделать их по возможности идеальными, – говорит Хомаюнфар, – мы повторяли эту процедуру снова и снова, до тех пор пока Джони и Дэнни не были полностью удовлетворены образцами. Нашей целью было совершенство».
День запуска продукции приближался, Джони, Дэнни и двадцать восемь инженеров вернулись на фабрику, чтобы подготовить партию образцов. Команда работала каждый день до глубокой ночи и без выходных. «Три десятка ребят из Apple и целая фабрика LG – мы зачищали пластиковые корпуса шкуркой, чтобы отправить тридцать штук в США», – говорит Хомаюнфар.
Согласно замыслу Джони, каждый из тридцати сотрудников Apple должен был привезти экземпляр iMac в багаже. «Мы летели прямым рейсом из Сеула в Сан-Франциско. Грузовик компании отвез компьютеры в аэропорт. Потом они попали в Купертино и в конце концов – в кампус Apple, – рассказывает Хомаюнфар. – Там их включили и позвали Стива посмотреть. Он выбрал лучшие экземпляры, и мы были готовы объявить о выпуске».
Не обошлось без неожиданностей. В день перед запуском Джобс репетировал презентацию с наскоро собранным прототипом и нажал на кнопку спереди лотка. Лоток выдвинулся.
«Какого черта?» – спросил он. Он думал, что привод будет со слотом, как в последних высококачественных стереосистемах{198}.
Никто не произнес ни звука, а Джобс пришел в бешенство. Рубинштейн выбрал привод с лотком, чтобы успеть за технологией: на горизонте появился пишущий CD-ROM, и Рубинштейн знал, что со слотом iMac застрянет в прошлом поколении. Он настаивал, что Джобс должен иметь это в виду, но тот так вышел из себя, что чуть не отменил запуск.
«Я впервые работал над запуском продукта со Стивом и раньше не видел его в таком состоянии, мол, если что-то не так, то все отменяется», – вспоминает Шиллер. Джобс успокоился только после того, как Рубинштейн пообещал заменить CD-ROM в следующей партии{199}.
На следующий день, 6 мая 1998 года, Джобс торжественно представил iMac в заполненном до отказа зале Flint Center в Купертино – там же, где четырнадцать лет назад компания показала первый Macintosh.
Мероприятие привлекло массу журналистов, пишущих о технологиях. Зал гудел, как огромный улей. «Я не видел такого ажиотажа вокруг Apple с 1989 года», – рассказывает аналитик Бэджерин, который несколькими месяцами ранее присутствовал на дизайнерских совещаниях Джобса{200}.
Джобс начал шоу с показа нового телевизионного ролика, подтрунивающего над Intel. На экране под звуки старой темы из телевизионного шоу Peter Gunn каток давил несколько ноутбуков Pentium. Публика взревела.
Джобс перечислил недостатки ПК с точки зрения пользователя – медленные, сложные и непривлекательные. «Вот как они выглядят сейчас, – сказал Джобс, и на экране позади него показали бежевую коробку компьютера. – Мне выпала честь показать вам, как они будут выглядеть начиная с сегодняшнего дня»{201}.
Он поднялся на пьедестал в центре сцены, потянул за черное покрывало, и в свете прожекторов перед аудиторией предстал сияющий и искрящийся iMac. Джобс явно ожидал аплодисментов, но аудитория, до этого восторженная, ответила ошеломленной тишиной.
«Он полностью прозрачный, – изливал чувства Джобс. – Вы можете заглянуть внутрь! Это та-а-а-а-ак круто! Сзади он выглядит лучше, чем другие спереди».
Оператор с камерой обходил вокруг iMac по сцене, показывая его под разными углами, и аудитория, наконец, начала реагировать. «Он как будто прилетел с другой планеты, – с гордостью сказал Джобс, вызвав смех толпы. – С хорошей планеты. С планеты с лучшими дизайнерами».
Джони и б
iMac поступил в продажу 15 августа 1998 года. Джобс поставил на кон будущее компании, и до конца лета на рекламу было потрачено 100 миллионов долларов. PR-отдел внушал репортерам, что это важнейший запуск в истории Apple.
Красочная, остроумная рекламная кампания выплеснулась на телевидение, в печать и на рекламные щиты. Всячески подчеркивался модный дизайн iMac и простота использования. Чтобы сравнить веб-серфинг на iMac и ПК, в одной забавной рекламе показали гонку семилетнего мальчика с собакой и аспиранта Стэнфорда – несложно догадаться, кто победил. В другой рекламе, озаглавленной «Анти-ПК», были показаны сплетения проводов, которые обычно ассоциируются с компьютером, и чистый, незагроможденный дизайн iMac.
За неделю до выпуска Apple объявила о 150 тысячах предзаказов на iMac, и ее акции выросли до сорока с лишним долларов за штуку – рекорд за последние три года. Первые фирменные магазины Apple будут созданы через несколько лет, а пока компания устроила специальные мероприятия в крупных специализированных магазинах. На эти встречи приходили руководители компании, включая Джони.
Несмотря на ажиотаж, первые обзоры в прессе были на удивление негативными, иногда даже резкими. iMac радикально порывает с прошлым, писали журналисты. Технические обозреватели, которые обычно консервативны, делали комплименты стильному дизайну, но жаловались на отсутствие преемственности в технологиях. Многих взволновало отсутствие дисковода. Его одержимые поклонники говорили, что в таком виде компьютер все равно что мертворожденный. «iMac будут хорошо покупать лишь самые верные фанаты, – писал в Boston Globe Гайавата Брей. – В нем нет дисковода, чтобы делать архивацию файлов или делиться данными. Джобсу следует еще учиться и учиться, он допустил поразительный промах… iMac – чистый, элегантный компьютер без дисковода и без будущего»{203}.
Джони решил высказаться по этому поводу. «Я не могу дать вам лучший в Apple ответ, почему в нем нет дисковода, – оправдывался он, – но могу сообщить собственное мнение. Когда идешь вперед, что-то приходится оставлять позади. Я слышу жалобы, но я готов спорить до упаду, что магнитные дискеты – это седая древность. Если при движении вперед не чувствуешь сопротивления, значит, твои действия не так значительны, как ты думаешь»{204}.
Также на iMac жаловались по поводу его довольно высокой цены, несовместимости с Windows и малого количества программ по сравнению с доминирующей платформой Microsoft. «Клиенты сомневаются в доступности программного обеспечения, и им сложнее выложить деньги за iMac, тем более что машины на основе Windows дешевле, – писало информационное агентство Associated Press. – iMac занимает около трех процентов компьютерного рынка, и многие покупатели считают его маргинальным продуктом»{205}.
Тем не менее число фанатов Apple росло. «Он просто совсем другой, – говорил Хел Гибсон, исполнительный директор Berkeley Macintosh Users Group. – Когда Apple делает что-то смелое, это восхищает»{206}. Многие торговые предприятия также были полны энтузиазма. «Мы продадим их в большом количестве. Это один из самых соблазнительных компьютеров, какие я только видел», – говорит Джим Хэлпин, президент и СЕО компании CompUSA, в то время крупнейшего компьютерного ретейлера в Соединенных Штатах.
Реакция потребителей была однозначной. iMac поступил в продажу в августе 1998 года по цене 1299 долларов. За первые шесть недель было продано 278 тысяч штук, а к концу года – 800 тысяч, что сделало его самым быстро раскупаемым компьютером в истории Apple. Как надеялся и предсказывал Джобс, iMac хорошо брали люди, недовольные ПК, и те, кто покупает компьютер впервые. Так получились впечатляющие 32 процента продаж от «новичков» и еще 12 процентов от «перебежчиков».
Журналист Джон Фортт из San Jose Mercury News отмечал, что забота Apple о нуждах потребителя сделала iMac хитом. «Крутым первый iMac был не из-за цвета и формы, а потому, что Apple захотела открыть возможности интернета для людей, которых игнорировали умники, разрабатывающие ПК»{207}.
В конце квартала Apple объявила о третьем прибыльном периоде подряд с момента возвращения Джобса. Выручка в 101 миллион долларов превысила все ожидания и положила начало истории под названием «Apple возвращается».
Прилив
iMac спас Apple и закрепил репутацию Стива Джобса как провидца мира технологий и главного инициатора потребительских трендов. Влияние iMac испытают на себе бизнес, дизайн, реклама, телевидение, кинематограф и музыка. Для Джони это был первый выход в свет, первый продукт, который привлек к нему всеобщее внимание. Джони проснулся одним из самых смелых и оригинальных дизайнеров в мире.
iMac спровоцировал лавину прозрачных пластиковых продуктов – от степлеров Swingline до гриля George Foreman. Заходя в магазин вроде Target[15], покупатель попадал в окружение прозрачных камер, фенов, пылесосов, микроволновых печей и телевизоров, целых стеллажей с прозрачными пластмассовыми товарами с выпуклыми формами. Этот тренд особенно сильно повлиял на персональную электронику – портативные CD-плееры и бумбоксы.
«Какой сегодня самый горячий тренд в товарном дизайне? – спрашивала в декабре 2000 года USA Today. – Прозрачность». Газета назвала его электронным вуайеризмом{208}. Несколько конкурентов выпустили компьютеры Windows, копирующие iMac. Apple подала на них в суд и закрыла подделки eMachines и Future Power.
Поделиться книгой: