Санкт-Петербург. Автобиография

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

Автобиография

Составители

Марина Федотова, Кирилл Королев

О. К.,

По причинам и без

Предисловие

...Здесь мосты, словно кони —

По ночам на дыбы!

Здесь всегда по квадрату

На рассвете полки —

От Синода к Сенату,

Как четыре строки!

Здесь, над винною стойкой,

Над пожаром зари

Наколдовано столько,

Набормотано столько,

Что пойди – повтори!

А. Галич. Петербургский романс

У этого города невероятная судьба.

Он намного моложе всех других крупных городов планеты, однако всего за три столетия своей истории стал мировым центром, оказался в числе тех «узловых точек», которые формируют ландшафт человеческой цивилизации.

По многочисленности исторических и культурных достопримечательностей этот город не уступит ни Лондону, ни Парижу, ни Мадриду.

Именно в этом городе неоднократно начиналась заново российская история, и само его основание – прорубание «окна в Европу» – ознаменовало разрыв с прошлым и возникновение иной России.

Этот город создал целый пласт российской культуры, лучшие образцы которого стали достоянием культуры мировой.

Этот город обращен в будущее, в нем нет места ностальгии, он на протяжении своей истории неизменно творит новые знаки и новые смыслы.

Этот город трижды менял название – и всегда оставался собой.

Этот город – Санкт-Петербург.

И он говорит о себе.

Кирилл Королев

Необходимое пояснение

Составители этой книги ни в коей мере не ставили перед собой задачу объять необъятное и вместить в эти страницы каждый день жизни Санкт-Петербурга на протяжении трех столетий. Мы выбрали те события и явления, которые считаем важными, значимыми для города; это наш субъективный взгляд, не претендующий на академическую полноту. И мы искренне надеемся, что наш взгляд и наш выбор окажется близок многим.

ПРЕДЫСТОРИЯ

…Петром основанный, преславный ныне град,

Где прежде царствовал единый только хлад,

Где пахатель, сперва трудясь, нуждался в пище

И отдалял свое от оных мест жилище,

Сей град красуется во области Твоей,

Подобен Риму стал среди счастливых дней;

Отверз убежище, приятное народу,

И животворную явил наукам воду.

И. Богданович. 1773 (?)

Год основания Санкт-Петербурга – 1703, и автобиография города, казалось бы, должна начинаться именно с этой даты. Однако город возник отнюдь не на пустом месте, которое на протяжении многих столетий дожидалось появления землемеров и мастеровых с топорами и лопатами. Местность, где был построен Санкт-Петербург, имеет долгую и богатую историю.

Эта местность тесно связана с истоками русской государственности, с «исконными» русами, с варягами, без которых, если следовать «норманнской теории», и вовсе не сложилось бы такого образования, как Древняя Русь. В этой местности появилась первая русская столица. В этой местности принимались первые законы, отсюда направился в свой знаменитый поход на Константинополь князь Олег по прозвищу Вещий. Здесь русичи впервые стали торговать с Западной Европой, а позднее несколько веков подряд воевали со шведами, желавшими закрепиться по всему побережью Финского залива.

Первое «окно в Европу» Россия прорубила задолго до Петра Великого – в 1492 году, когда был основан Ивангород на реке Нарве, а вскоре в устье Невы возник «пра-Петербург» – торговый порт Канцы.

Иными словами, без краткой предыстории автобиография Санкт-Петербурга будет неполной...

Ижорская земля и Старая Ладога

«Повесть временных лет», Бенуа Сен-Мор

Побережье Балтийского моря в дельте Невы и обширные территории вдоль русла реки вплоть до Ладожского озера на протяжении многих столетий считались, по выражению современного историка, «бесплодными до никчемности» из-за многочисленных болот. Тем не менее за эти малонаселенные земли, где обитали разрозненные финно-угорские племена, велась ожесточенная борьба: ведь тот, кто владел этими территориями, получал выход и к морю, и к Ладожскому озеру, и далее – к Новгороду через Волхов, и к Онеге через Свирь. Вдобавок через Ладогу пролегал торговый путь «из варяг в греки».

Тут был путь из варяг в греки и из греков по Днепру, а в верховьях Днепра – волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима.

Само название «Ижорская земля» возникло в XIII столетии – по названию реки Ижоры, притока Невы. Ранее же эти территории летописи именовали «землей корелы, чуди и еми».

Прежде славян, которые появились в Ижорской земле в VI–VII веках, здесь поселились племена финно-угров, а также сарматы, занявшие Карельский перешеек, в ту пору – остров (река Вуокса одним из устьев впадала в Финский залив). Именно последние вошли в арабские и западноевропейские хроники под именем русов, а место их обитания называлось «островом руси». О жителях этого острова писал французский поэт, автор «Романа о Трое» Бенуа Сен-Мор.

Меж той рекой (Дунаем. – Ред.) и Океаном,И местом, где живут аланы,Есть край, который заселенОрдой языческих племен.Есть остров, что зовут Канси(Считаю, то – земля руси),И остров тот со всех сторонСоленым морем окружен.И вот как пчел огромный ройЛетит со всех сторон порой,Так мчит с его просторов рать,Которой мне не сосчитать,И, гневом войн ослеплены,Бойцы кровавой той страныПлечом к плечу вступают в бой,Мечи вращая пред собой.Их непокорней нет и злей,Они свергают королейИ оставляют страшный следБоев, разбоя и побед.

Некоторые современные исследователи на основании археологических и лингвистических данных делают вывод о существовании на Карельском перешейке племенного союза во главе с сарматами-русами. В начале VIII столетия на перешеек пришли шведы, а приблизительно в конце 740-х годов (или около 753 года, по другим источникам) неподалеку от побережья Ладожского озера, на реке Волхов, был основан город Альдейга – знаменитая Старая Ладога.

Варяги и славяне, IX–XII века

«Повесть временных лет», Иоакимовская летопись, Андрей Муравьев

«Повесть временных лет» называет варягами и обитателей Ижорской земли («варяги-русь»), и позднейших скандинавских наемников. Здесь ни к чему сколько-нибудь подробно останавливаться на «варяжском вопросе», спорах о том, чтó на самом деле представляло собой легендарное «призвание варягов» – братьев Рюрика, Трувора и Синеуса. Скажем лишь, что Рюрик пришел именно в Старую Ладогу, где и княжил.

Отношения со славянами, которые обосновались в Ижорской земле в VI–VII веках, у варягов складывались непросто: соседи часто враждовали друг с другом. Иоакимовская летопись, как ее изложил В. Н. Татищев, повествует о князе Буривое, который правил на Волхове прежде Рюрика.

Буривой, имея тяжкую войну с варягами, много раз побеждал их, и завоевал всю Бармию (восток Ботнического залива. – Ред.) <...>

Напоследок же был на этой реке побежден и, погубив всех своих воинов, сам едва спасся, пошел в город Бярмы, крепко отстроенный на острове, где находились подвластные ему князья, и там пребывая, умер.

Варяги же пришельцы захватили Великий град (Старую Ладогу. – Ред.) и прочие, и дань тяжкую возложили на словен, русь и чудь.

Сын Буривоя Гостомысл разбил и изгнал варягов.

Люди же, терпя тяготу великую от варягов, послали к Буривою, прося у него, чтобы сын его Гостомысл княжил в Великом граде.

И когда Гостомысл принял власть, то тех варягов иных перебил, иных изгнал и дань варягам отменил, и, пойдя на них, победил... и учинил с варягами мир – и настала тишина по всей стране.

«Повесть временных лет» также свидетельствует:

Изгнали варягов за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть.

Впрочем, это «владение собой» оказалось недолговечным. «Повесть временных лет» продолжает:

И не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать сами с собою.

И сказали они себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву».

И пошли за море, к варягам, к руси. Те варяги назывались русью подобно тому, как другие называются свеи, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти прозывались.

Сказали русь, чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами».

И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли к словенам, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске.

И от тех варяг прозвалась Русская земля. Новгородцы же – те люди от варяжского рода, а прежде были словене.

Согласно легендарной Иоакимовской летописи, Рюрика пригласил сам князь Гостомысл, которому Рюрик приходился внуком по дочери Умиле:

Однажды спал он пополудни и увидел сон, как из чрева средней дочери его Умилы выросло плодовитое дерево, покрыв весь Великий город, его же плодами насытились люди всей земли. Вещуны так истолковали ему этот сон: «От сынов ее иметь тебе наследника своего, и земля усладится княжением его». И все тому порадовались, ибо не стал наследовать сын его старшей дочери, который был нехорош... Гостомысл же, чувствуя конец своей жизни, созвал старейшин земли от словен, руси, чуди, веси, мери, кривичей и дреговичей, поведал им о своем сновидении и послал избранных людей в варяги просить князя. И пришел по смерти Гостомысла Рюрик с двумя братьями и своими родами.

Позднее Рюрик перенес свой стол из Старой Ладоги ближе к озеру Ильмень, в так называемое Рюриково городище – будущий Новгород.

Столетие спустя Ижорская земля оказалась окраинным владением набиравшего силу Новгородского княжества.

Христианство на Северо-Западе: Андрей Первозванный и монастырь на острове Валаам

«Повесть временных лет», Сказание краткое о создании пречестной обители Боголепного Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа на Валааме

Во второй половине X столетия на Руси утверждалось христианство. Впрочем, согласно «Повести временных лет», вера в Христа пришла на берега Невы и Ладоги десятью столетиями ранее, а принес ее в Ижорскую землю апостол Андрей Первозванный.

И пришел к славянам, где нынче стоит Новгород, и увидел живущих там людей – каков их обычай и как моются и хлещутся, и удивился им.

Считается, что апостол не только посетил Новгород, но и побывал на острове Валаам, а также в нынешней Карелии. По сведениям Степенной книги, апостол Андрей водрузил свой посох на Волхове, провозвестив тем великое будущее этих земель.

В «Сказании о Валаамском монастыре» о путешествии апостола рассказывается следующее:

Говорится же в рассказах старцев, что в древние времена посланы были Иисусом Христом Богом нашим на проповедь ко всем народам святые священные апостолы. Один же из этих двенадцати – Андрей, брат Петров, – среди нашего русского народа был и в преименитом Великом Новгороде слово Божие проповедовал. И проплывая Невским огромнейшим озером, обратив взор к северу на Карельские земли, сказал так: «Как новые хананеи, безбожные народы волхвов живут там, но в будущем два светила просветятся среди них». Эти слова, как говорят, прорек апостол Христов о пречестных и великих обителях Валааме и Коневце. Поскольку оба эти монастыря на том великом Невском озере на островах построены в земле Карельской и просияли добродетелями постничества, как сейчас всем известно, – по пророчеству святого Христова апостола Андрея.

Если верить церковному преданию (существует и другая точка зрения, относящая создание обители к рубежу XIV–XV веков), середина X века – начало монашеской жизни на Валааме. То же «Сказание о Валаамском монастыре» повествует:

Огромнейшее это Невское озеро в длину имеет размер 300 верст. Поперек же то озеро – от величайшей реки Свири до града Орехова, откуда течет великая река Нева в Белое море (его же называют также Свизским морем – по имени лежащей вокруг него земли Свии), – да как я уже говорил, в ширину же то озеро между вышеназванных рек – 100 верст. Северная же глубочайшая часть того озера по удивительной великой Божьей мудрости Создателя ограждена каменными высочайшими горами, как стенами, чтобы чинным шествием сбегали вниз воды – все их установленное множество. Южные же мелкие берега того озера ограждены песком. Наполняется же столь великое озеро 140 реками и тысячью ручьями. Онежское же великое озеро, которое в длину 300 верст имеет, в это великое Невское озеро через великую реку Свирь впадает. Так же и ильменские воды Волховом в то озеро втекают. С севера же в то озеро входят рекою Узярвою (Вуоксой. – Ред.) воды Немецких стран. По своей же величине и глубине это озеро подобно морю; вода же в нем сладкая и здоровая; и живет в нем неисчислимое множество рыбы, а также и зверей.

У северного же края того озера в земле Карельской – большой остров, называемый Валаам, о нем же нам сейчас и рассказ предстоит. Этот остров расстояние имеет от северных берегов – 30 верст, а от востока и от запада – по 40 верст. Великий же этот остров Валаам сотворен Творцом необыкновенно прекрасным и высоким: сам из камня, многолесен и многоводен; заводи и заливы имеет бесчисленные; окружность же его расстоянием 30 верст. Вокруг же него 70 малых островков, как будто цыплята сидят вокруг наседки – так сотворены эти малые островки около большого острова, весьма прекрасные и чудесные, состоящие из одного камня; одни из них лесистые, а другие голые; одни очень малы, а другие большие. Между собой они настолько часты, что на одну версту их приходится 20 и больше; удивительно лежащие – как хлеба.

Искони же на том острове жила бесослужительная корела, и она первая назвала тот остров «Валаам». Кто же не удивится великой Божьей премудрости – откуда было дано тем диким людям название из древнего персидского языка: ведь назвали они остров тот Валаам, хотя в их языке вовсе нет такого слова. Но тот, кто всему Творец и Владыка, знающий все прежде бытия, – их языческими устами изволение своей славы за много лет заранее проявил. Поскольку хотел Он в том месте святилище своему великому пресветлому имени создать ради всех хотящих спастись, то такое название их языку дал, чтобы называли то место Валаам в честь древнего мага и прорицателя Валаама: как его речь невольно обратилась на благословление древнему Израилю, чтобы так и здесь было, когда жила на том острове упоминавшаяся выше одержимая бесами корела, занимающаяся языческим волхвованием.

Безмерно же и бесконечно неисчислимое милосердное человеколюбие Бога, который всегда хочет, чтобы все люди спаслись и обрели разум истинный. И совершая по пророчеству своего апостола, устремил на подвиг неких святоученых священных иноков из Великого Новгорода. Один же из них – по имени Ефрем, который после построил монастырь на Перековском острове на великом озере Ильмень, и собрал во Святом Духе христоподобное братство, и своим величайшим трудом зримую награду на пользу нам приобрел. Его же священное и трудолюбивое тело возлюбленный им Христос нетленным сохранил – всеми оно видимо до сих пор. И светлая его память с похвалою совершается и не кончается из рода в род. И вот этот чудный святой отец Ефрем на подвиг устремляется, а с ним и другой славный священный инок премудрый Сергий с прочими своими спутниками, и к вышеупомянутому великому и чудесному Валаамскому острову приходят. И находят некий остров с восточной стороны от большого того острова – прекрасный и очень высокий, как будто стог сотворен, равной ширины от низу и до верха, высотою более 50 сажен, из единого камня состоящий и только один подъем имеющий наверх. Верх же того острова гладкий и неизреченной красотою сияющий. Место же это круглое, величиной как будто бы сажен 50, искусно и предивно сотворено Создателем всего, и пещера здесь каменная весьма чудная.

Так преподобный Ефрем со спутниками приходят к тому малому и высокому острову и здесь полагают начало: водружают царское знамение – Животворящий Крест и поставляют церковь во имя преславного Боголепного святого Преображения Господа Бога Спаса нашего Иисуса Христа; и с помощью всемогущего Бога братия умножаться числом начинает. Для своих же нужд и на других островах свои огороды садили.

Живущая же на большом острове чудь сильно ярилась на тех святых старцев, насылая колдовство единодушно с бесами и творя многие пакости. Вышеименованный же зачинатель старец Ефрем с места того уходит, чтобы по Божьей воле на Ильмене Перековскую обитель создать; и многие годы там прожив, к Господу отошел. Вышеназванный же Сергий, видя помощь Божию в изобиловании благ умножившегося вокруг него во Христе братства, которое уже не умещалось на тесном месте, – по этой причине преподобный Сергий к большому делу приступает, заботясь об устройстве монастырском и имея большое попечение о просвещении той живущей во тьме заблудшей чуди: к архиепископу Великого Новгорода приходит и возвещает о той почитающей бесов чуди карельской; и о многотрудном начале создания монастыря Ефремом по порядку повествует, чтобы знали о нем. Архиепископ же, услышав это, был очень рад, так как понял, что вспомнил Бог свое заблудшее создание и хочет погибших спасти, раз подвигнул на такую великую службу своих избранных рабов. Посылает он скоро к посадникам, и к тысяцким, и к правителям города, чтобы они дело это по Господней воле устроили... Правители же города, прилежно повинуясь словам архиепископа – Бог им помощь оказывал, – быстро отрядили посланцев с письменными указами. Также и архиепископ свой письменный указ с гонцом послал, чтобы был тот остров Валаам отдан преподобному Сергию, а живущие там люди изгнаны. Архиепископ же много золота и всего необходимого дал преподобному Сергию на устроение монастыря; также и правители города и христолюбивые именитые люди многочисленные приношения преподобному дали. И таким образом архиепископ отпустил преподобного Сергия с вышеназванными посланниками. Святой же, направляемый вседетельным Богом, спокойно и быстро глубины того великого озера переплыл и к великому острову Валааму пришел. Посланники же приказанное им архиепископом и посадниками вершили: живущих здесь людей с острова того высылать начали. Тогда они, бесом вооруженные, ополчились и устроили войну против посланных. И многие из тех язычников-волхвов были низвержены – рукою всесильного Христа Бога их одолели и многих избили, итак посланные вскоре их с острова изгнали. Тогда же и некоторые из благоговейных иноков от смертельных ран скончались.

Итак, после той преславной победы преподобный Сергий место для монастыря по воле Божьей избрал – весьма красивое и высокое, на горе каменной, отовсюду видимое, подобно городу, и имеющее под собой отличную большую тихую пристань, в которой многотысячное число кораблей могло бы укрыться от ярости свирепых волн. И воздвигает по благословению святейшего архиепископа церковь во имя боголепного Преображения Господа Бога Спаса нашего Иисуса Христа, и собирает духовное во Христе братство. Итак, с помощью Христовой, братия стала многочисленной и обладала неоскудевающим обильным множеством всего потребного. Также, расчистив место от стоящего леса, большую и весьма красивую и высокую церковь (о которой раньше говорилось) ставит и строит приделы во имя великого Богослова и Евангелиста Иоанна и предивного Чудотворца Николы. Потом и другую церковь воздвигает во имя Рождества во плоти Господа Бога Спаса нашего Иисуса Христа с трапезою, весьма чудную и преславную; и монастырь крестообразно четырьмя стенами оградил – с востока и юга, с запада и севера. Большие же ворота в южной стене сделал – там, где им и подобает быть. Проход же к монастырю тому от северной стороны к югу – справа от монастыря. А та большая искусная и высокая церковь поставлена посреди монастыря на равном расстоянии со всех сторон, возвышаясь, как древняя куща между полками Израилевыми, отовсюду видимая, испускающая, как солнце, лучи красоты.

И изложил (Сергий. – Ред.) закон монастырский в соответствии со священными догматами о том, чтобы лишь самое необходимое на потребу человеческого естества иметь в монастырских хранилищах и о нем лишь заботиться, а излишеств не искать, подобно лихоимцам. Еду есть самую простую – какую подаст Бог, а сложные хитроумные блюда, с ухищрениями приготовленные, – такие вовсе запретил, даже когда сделает Господь то место зажиточным. И повелел никогда не пить медовых и разных пьянящих напитков, а только самый простой квас – и для своих, и для приходящих. В праздники никогда же не просить дополнительных блюд или лучшего кваса, но предаваться духовному веселью, во Святом Духе, когда совершенно отсечено плотское веселье и чревоугодие. Одежда же иноческая не должна ни большой цены стоить, ни на вид быть красивой; но в иноческом образе служащая только для того, чтобы прикрыться; также и простейшая шуба и сермяга, как у слуг; а иметь что-то другое – только на будущее страдание послужит; лишних же и очень дорогих одежд вовсе не иметь... Работа же для всех общая, также и равенство в трапезе, и одежда всем равная – от последних до первых по званию. Единая еда (рыбная и другая), единый квас и единая одежда – начиная от игумена и кончая последним послушником или пастухом – всем дается благое равенство во Христе. Повелено также непокорных нарушителей порядка никоим образом не мучить; а подав такому хлеба для его целомудрия, высылать из монастыря, чтобы другие ему не подражали, ибо сказано, что «малая закваска квасит все тесто». Это его священное законоположение и до сих пор в целости соблюдается, хотя по их молитвам и приумножил Господь своими благами то место. Совершенно запретил просить у постригаемых больших вкладов, но повелел даром постригать любого, кто с верою желает приобрести ангельскую святую жизнь, – хоть бы и из простых людей был. И по их молитвам более 100 братьев обретается ныне в их святой обители, такой святою жизнью живущих. <...>

В вышеназванном же Валаамском монастыре после преподобного игумена Сергия игуменом стал приснопамятный Герман, который, имея священнический чин, во всех первых трудах был вместе с преподобным Сергием. Тот великий Герман прилежно пас порученное ему Христово стадо духовных овец и жил непорочной жизнью, насколько позволяет телесное несовершенство. И отошел от жизни сей к Богу в многолетних сединах, при своей пастве в созданном ими монастыре; тут же и погребен был.

Святые Сергий и Герман прославились как чудотворцы. Сказание прибавляет:

По прошествии же многих лет (от создания монастыря примерно через 100 с небольшим) человеколюбивый Бог попустил свое наказание за умножение грехов, чтобы люди, вспомнив о своих беззакониях, очистились. Поэтому за грехи наши был в том монастыре пожар, в котором сгорели обе церкви, и имущество, и весь монастырь. Гроб же блаженного Германа находился под церковью и был сохранен Христом в целости от страшной ярости огня. Святое же его священное тело сохранилось нетленным: так как каменистое место было трудно копать, то он был положен поверх земли. После этого его святое нетленное тело было положено в большой церкви у всех на виду, на поклонение верным. Более 40 лет находился здесь в церкви преподобный Герман, покуда не принесли мощи святого Сергия из Великого Новгорода, и тогда обоих вместе положили за алтарем большой церкви около святого жертвенника, где и до сих пор всеми видима их святая чудотворная рака.

Многие же замечательные чудеса показал Бог через своих угодников Сергия и Германа. Хотя тела их были положены на большом расстоянии друг от друга, но после соединились вместе в одной Христовой обители. Еще прежде вышеназванного пожара являлись они некоторым достойным инокам и, показывая любовное попечение о своем монастыре, обращали других к покаянию и побуждали к молитве, чтобы все смогли молиться Царю и Владыке о миновании его праведного гнева, – так они много раз показывали свое неотступное попечение о том месте. Многочисленные же их чудотворения невозможно описать словами, ибо велико число тех случаев, когда они быстро оказывали помощь просящим; вся северная страна дивится их чудесам и ярко ими озаряется.

Славяне и чудь, XII–XIII века

«Повесть временных лет», Новгородская летопись

Последнее упоминание о варягах в «Повести временных лет» датировано 1069 годом: «Всеслав бежал к варягам» (имеется в виду полоцкий князь Всеслав, который набегом захватил Новгород). Вытеснившие варягов славянские племена создали княжество с центром в Великом Новгороде. Набрав силу, Новгородское княжество стало утверждаться на побережьях Финского залива и Ладожского озера. Для зашиты северных границ в 1114 году была построена крепость Ладога.

В тот же год заложена была Ладога из камня на насыпи Павлом посадником, при князе Мстиславе.

Когда я пришел в Ладогу, поведали мне ладожане, что «здесь, когда бывает туча великая, находят наши дети глазки стеклянные (бусы. – Ред.), и маленькие, и крупные, проверченные, а другие подле Волхова собирают, которые выплескивает вода». Этих я взял более ста, все различные. <...>

Этому у меня есть свидетель, посадник Павел ладожский, и все ладожане.

Угрозу новгородским владениям в Ижорской земле представляли местные племена («корела, ижора, чудь, емь») и набеги скандинавов, не желавших смириться с утратой столь выгодного опорного пункта. Новгородская летопись изобилует упоминаниями о стычках новгородцев с противниками.

1142 г. Приходила емь и воевала область Новгородскую; ладожане перебили их 400 мужей, не упустив ни единого.

В то же лето приходил свенский князь с епископом в 60 шнеках, напав на купцов, плывших из заморья в трех лодьях, но не преуспел в том, купцы же, выйдя из трех лодий, перебили их полтораста человек. <...>

1149 г. В ту зиму приходила емь на Водь с ратью в тысячу, и, услышав о том, 500 новгородцев пошли на них с воеводой и не упустили ни мужа. <...>