Наташе Медведевой
Несчастная самоубийцаНе досмотрела жизни крайЗабыв совет пифагорийца,Число поглубже выбирай.Ты умерла на сорок пятом,Сорок четыре завалив,Теперь на гранулы разъятаИ трупом цельным не приплыв,Ты грезишь в утреннем туманеПод брюхом у проточных вод,Ты приземлишься в океане,Туда, где Сена отнесёт.Поразмышляв, я подивился,Что родилась ты на Сенной(Париж на Сене приютился,Где ты жила потом со мной…)Так лейтмотивом стало сено,Сухое месиво из трав,И жизни грустная изменаТебя на части разломав.Куда же поструились ножки?А пепел черепа, куда?Ты помнишь, что ребёнка кошкиМы приютили в те года…Я утопил тогда беднягу,И вот сквозь два десятка летТебя развеял под корягуТвоих товарищей квартет.Тебя его постигла участь,Котёнка звали Казимир —Теперь усов его колючесть,Ласкает череп твой из дыр…«Панки должны на скинов с ножами…»
Панки должны на скинов с ножами,А те отбиваться бейсбольными битами,А между увечными, между убитымиПусть бродят ангелы с волосами…Должны бы германцы сражаться с узбеками,Кровь должна течь там неслабыми реками,Бледных японцев должны бы чеченыСтавить затылком под скалы и стены.Вся эта грозная междуусобицаКак бы морозная плазма, сукровица…Должна быть прелюдией к спуску Валькирии.Знаете Вагнера Рихарда? Рихарда!Или войною гражданскою в СирииПахнуть должна эта чихарда…Панки должны, сжимая ножи,Юркие, пламенные, как миражи,Вдруг появляться между солдатамиГлыбами каменными и ноздреватыми…Вообщем должна совершаться историяОт Джона Леннона до Пифагория…Девка из Манчестера
Ко мне явилась девка из Манчестера,Из этой Great из рыжей Британи(Могла бы быть молочней и упитанней!),Багаж за ней тащили негров шестеро…В морозной плазме воздуха московскогоМеня приняв за Вову Маяковского,Она снимает белые чулки,А негры удаляются легки.Скажи, скажи мне девка из Манчестера,Лиса твоя с пальто на кресло брошена,Ты отчего в метель не запорошена,И кто такие этих негров шестеро?Не дьяволу ли служишь, рот помадою,Признайся, кем ты послана, не адом ли?«Нет, – девка говорит. – Трусы лови!Служу я исключительно любви…»«Напитка остались лишь капли…»
Напитка остались лишь капли…Года за спиной, словно цапли,Стоят, силуэт к силуэту,И семьдесят будет поэту…Ты выпил священную сому,Жизнь из беладонны и хмеля.Что, чаша уходит к другому?!Другого качает качеля?Но ты ведь пьянел, был желанен,Был зол, был как молния резок,Живи еще этот отрезок,И будь как всегда окаянен!«Предметы, предметы, предметы…»
Предметы, предметы, предметы…Материи острой углыБулыжники, трупы, кометы,Летящие из-за скалы…Материя свищет святая,И дух отступает святой.О Бездна моя молодая!О Смерть, о блондинка с косой!«Загадка мира исчезает…»
Загадка мира исчезает,Гудит прибой Prosperite,Прохожий маг идёт, вздыхаетВ своём простуженном пальте.Небес кусок аквамаринов,А невский лёд невзрачно сер,Кто виноват из вас, кретинов,За смерть страны СССР?Нева. Дворцы. Квартиры. Брусья.Торцы окна. Решётки рам.Из голубого приэльбрусьяВы как газель пришли, мадам…На городские мостовые,И в парках бродите пока.Британские городовые,Как доберманы полевые,Спасаются от ВЭЧЕКА…Хранят в печах архимандритыГоршки с начинкой гречных каш.А грациозные сунниты?В крови шиитов их moustache…«Сгниёт красавец в паре фрачной…»
Сгниёт красавец в паре фрачной,Останется лишь, хороша,Ты – тела двигатель прозрачный,Размером с спичечный, – душа.Сотлеет девочка нагая,От форм которой трепетал,Останется нам кость сухая,Воображаемый овал.А вот душа, с великой злобой,От этой девочки сбежав,С волками взвоет по чащобам,В глуши оврагов и дубрав…Тушкованэ мясо
Свирепо открывать штыком,Тушёнку жирную, простую —А там говяжина с жирком!О, я открыл, и я ликую!Тушкованэ! Какой комфорт!Какая благость! Жизнь какая!Завидует мне мой эскорт,Солдат пропащих, замирая.Поёт говядина с вином,Смыкаясь в близости чудесной,К утру в атаку мы пойдёмНаевшись смеси столь воскресной!Пронзит ли пуля? Не пронзит?Молдова красно-золотаяВ Бендерах солнечных стоит,Где Карла шведского тень злая…Бессмертие мне суждено.О нет, не может быть иначеЛежит страна как полотно,Не Веронезе, так Карпачче…«По КНР носился первый снег…»
По КНР носился первый снег,Пляс Тянь-Ань-Мынь скрывалась в тьме молочной,Ты шла со мною школьницей порочной,Собравшись с взрослым мэном на ночлегС ночной футболкой в красном рюкзачке.Смешной пучок топорщится метёлкой,Типичной китаянкой с чёрной чёлкойС зацепкой и прорехой на чулке…Среди велосипедов и телег,И лошадей с монгольскими глазамиМы шли ко мне в отель мой на ночлег,И топтуны не расставались с нами.Шпионка ты раскосая моя,Распить тебя, как выпить чашку чая.Со школьницей Великого КитаяМы рассекали волны бытия…«Что женщина? Взволнованный сосуд!..»
Что женщина? Взволнованный сосуд!Что ожидает столь нелёгкий трудНагромождения корявых поз,Когда самец пыхтит как паровоз…Что женщина? Распаренная грудь.И месиво мясов каких-нибудь?Что женщина? Печальный анекдотПро в две горсти захваченный живот?(Но женщина, – ещё печальный рот,который друга пламенного ждёт…)Нам женщина страну напоминает,Что путешественник с горы обозревает…Вообще-то женщина скорее многонога,Гола, мягка, и нет, не недотрога —Дотрога всею плотию своей,Похуже, чем бывает у зверей.Она, пожалуй, устрашит зверюгу.Когда рычит, отставив тело к другу,И волосы роняя на паркет…О женщина! О жаркий новый свет!В курфюрствах
А в этих курфюрствахДубравы, овраги, холмы,В Бирхаллах шипящие Вурсты,И в треуголках большие умы.Подзорные трубыС утра изучают ландшафт,И жирные губыЛакают на брудершафт.Свежи бородавки,И гол и подвижен кадык.В дверях мясной лавкиОгромною тушей мясник.От пива хмелёнИ обличьем багров,И Фрицы, и Гансы,И каждый из здешних немцов.Герр доктор гуляетВо влажном лесуИ держит фиалки,Приблизив опасно к носу,Красавица ХельгаПечет поутру пирожки,Труба испускаетНемецкого дыма кружки.И вкусно, и сытно,И старая площадь пуста,И лишнего нетуНа тротуаре листа.Булыжники. Бочки,Большие носы и очки,И барышень нежныхТак розовы мочки,И в крупную вязку носки.Уютные домикиВ рамах стоят из плюща,И бегают дети немецкие,Тихо пища.И, кланяясь Богу,Но в меру себя осеняя крестом,Шли бюргеры в церковь,Чтоб пива напиться потом.Был немец в курфюрствахЗдоров, и сметлив, и понятен.Вот немец в империиБыл нам всегда неприятен…«Зажглись рекламы дружно и зловеще…»
Зажглись рекламы дружно и зловещеВ витринах, не живы, и не мертвы.На суд людской вы выставлены, вещи, —Костюмы, юбки, чучело совы…Неоны знойно вещи разогрели,Они дымятся, скоро и пожар.Однако вы запомнить их успели,Чтобы купить бы юбки, туфель пар,И чучело совы с собой возьмёте,Бесплатно, как бы бонус, как бы приз,Зачем же говорить о злом расчёте?Пойдите и купите вещи, please!Зажглись рекламы, город зеленеет,Краснеет и синеет, и дрожит,Сетчатка глаза орлит, не совеет,И в кассу заплатить клиент бежит!«Когда я буду как скелет…»
Когда я буду как скелет,Скелетом возвращусь обратно,Ты обними меня, мой свет.Ты игнорируй струпья, пятнаЧервей, ползущих изо рта,Ты мне скажи: день добрый, милый!Нет, я совсем не занята,Готова говорить с могилой.И я скажу тебе, ну, Фиф,Ну ты даёшь, ты даже выше!Всех ожиданиев моиф,Ну ты даёшь, вы, черви, кыш, и…Я обниму тебя, мой друг,Скажу: «Вот женщина святая!»К тебе явился я, супруг.Из гроба, словно из трамвая,Поскольку мертвецам – почёт,Поскольку им надгробья ставят,Ты поцелуй меня в мой рот,И черви пыл свой поубавят!«Никого жалеть не надо…»
Никого жалеть не надо…Выпил парень чашку яда?Героин его кусил?Ну и что, он тоже жил!Всё в владениях подлунныхПод зудящий грохот струнныхВозвышает, веселит.Вот летит метеорит,Прожигая атмосферу.За царя, страну и веруПриливаются моря,Мокробрюхо говоря.В темноте плывут моллюскиЧерез Берингов пролив.Жирны в крыльях, в попе – узки,Груди щупальцем прикрыв.Алеуты смотрят хмуроЗвёзды капают во льды,Сатанинская фигура,Без усов и бородыТрусит курсом безучастным,Полюс Северный сломав,Путь его пунктиром краснымБеспокоит сон держав…Это Каин встал из гроба.И бредёт сквозь тундры к намСатанинская особаУжас древний городам…На смерть птички Максима в Америке
Погибла маленькая птичка,Ребёнок крошечных годов,Как рот раскрывшая синичка,Промёрзшая средь холодов.Жлобы заморские, рыгая,Её забили на лету,А ты, страна моя больная,Что ж ты продала сироту?«Жестокий семьдесят шестой…»
Жестокий семьдесят шестой,Нью-Йорк суровый и простой.Стояла смерть за мной с косой.От льда трещали перевалы.И я, взобравшийся на скалы,Над Мэдисон вверху парил,Я Демоном в Winslow жил.Куски яишницы подлуннойИ увертюры мощной струнной,К Венере восходит Гондурас,И демоны морочат нас.Меркурий, Марс водой залиты,В садовых лужах сателлиты,Вином и сыростью несётИ лишь чума тебя спасёт…«Все эти бабушки, все эти дети…»
Все эти бабушки, все эти детиЕздили ранее в твёрдой карете.Их сотрясало, их так бросало!Но путешествие всех развлекало.Стали бывало. Сойдут по ступенямВ глубь ресторации, к Фролам и Феням.Их, улыбаясь, встречал ресторатор,Немец побритый, иль грек Пантократор.Моцарт катался во всю по Европе,Музыку слышал в каретном притопе.То из Парижа, то в Вену, то в Прагу!Моцарт весёлый, похожий на шпагу.Фройляйн и фрау сквозь шторы глядели,От знаменитого Моцарта рдели.Театры пылали в багровом закате,Через Дунай был паром на канате.Лошади, женщины, дети, собакиИ у трактиров весёлые драки.Воздух – навозом, вином и камином,А если лето, то пах и жасмином…Заболевшему старцу
Ты не охотишься, старик?Твой пёс слинял, обмяк.Как у порога половик,Лежит он просто так.Твой лес тебя уж позабыл,В животных умер страх.К твоей избушке подходил,Кому не лень впотьмах.Бродячий волк, и лось лихой,И даже лез медведь,Едва ты слабою рукойСумел дверь запереть.Смерть также ходит где-то тут,Животная она,Идёт старик к тебе капут,Объявлена война…Бактерии волшебных рас,Свирепы и сильны.Впотьмах набросились на Вас,Как слуги Сатаны.Твой пёс и ты – обречены,Как всякий, кто живой.Бактерии со всей страныРасправятся с тобой.Ни женской ручки кипяток,Ни болтовня газет,Ни внука щёчки холодок,Не остановят, нет.Военного набега их…Но ты их план сломай,Бактерий победи лихих,Жить дальше продолжай!«Тунисов и Алжиров…»
Тунисов и АлжировПрогорклые масла,И катер пассажиров,И шлюпка в два весла.Шиповник цвёл как розы,И ветром в нос шибал,На палубе сквозь слёзыНастиг девятый вал.Сидела дама в шлюпке,Повернута спиной,В своей шотландской юбке,И глаз голубизнойВзяла и окатилаМатроса-пацана,Она его любила,Всю ночь была пьяна.Утёсы Гибралтара,И цокот мандолин,Она его гитара,А он как сукин сын.Ногами в парусинеОн даме помогал,Втыкался в пах мужчинеЛица её овал.«На Гаити, в Порт-о-Прэнсе…»
На Гаити, в Порт-о-Прэнсе,Негры жирные гуляют,Сладковатый трупный запахВкруг себя распространяют.Негры в розовых рубашках,Негры в сюртуках и шляпах,На них, мамах или папах,Дети-негры повисают.Зноен там песок у моря,И под ветром пальмы гнутся,И своим делам обычнымЭти негры предаются…Только к ночи исчезают,Нету негров Порт-о-Прэнса,Нет, в домах не обитают…Но на кладбищах их много.Эти негры – злые зомби,Ну а мы с тобой, матросы,Что идут, нажравшись рому,И вдыхают папиросы…1997, Самарканд
Слуги жёлтые Корана,Нежно парясь в медресе,Из халата и диванаВоздвигали мы эссе.Минареты из глазури,Синих купола яицЗадевают клочья бури,Брови туркестанских лиц.Здравствуй, солнце Самарканда,Манихейства синий дом!Нас российских хлопцев банда,В Согдиану мы идём.Рюкзаки, ножи, ботинки…Приготовлены к судьбе,Ксенофонта аскорбинкиРусских хлопцев на губе…«Затрёпанные карты эСэСэра…»
Затрёпанные карты эСэСэра,Протёртые по сгибам и краям…Нас отделяет времени портьераОт всей этой прекрасности, мадам!От всей этой могучести загробной,Да что там Рим, да он совсем пигмей!От этой государственности лобной,От этих великанов и зверей!«Трескучая и снежная погода…»
Трескучая и снежная погодаВсе в капюшонах головы народа,И – женщин лягушачие трико,О Родина! О Пушкин! О Клико!Снег нежный, но прискорбно надоевший,И ангел, до сих пор над нами певший,Вдруг прекратились, и, как лазер, луч,Пронзая небеса, рассёк, могуч!Весна пришла? Нет, рыжей АфродитыВы не увидите на улицах Москвы.Все мамонты, как динозавры, биты,Лежат в снегах, безмолвные, увы…«Лиловый космос, угрожая…»
Лиловый космос, угрожая,Повсюду, липкий как желе,Но, мегаваттами сияя,Восходит солнце в феврале.Бактерий писк, шуршанье клеток,Приданье смысла, божий знак,Средь похотливых малолеток,И недорезанных собак…«Похотливая женщина с бледным лицом…»
Ф.
Похотливая женщина с бледным лицомВозлежит на постели с мужчиной-отцом,Её круп содрогается, корчится рот,Её нервное тело – поёт…Загоняют друг друга, и катится пот,В круглый зад ударяет живот…Похотливая женщина, лучший мой друг,Мне нужна как спасательный круг…Ведь без тела её торжествует тоска(Коль у волка во рту ни куска,То стоит на холме обездоленный зверьИ вопит от проблем и потерь…)Обращаясь к холодной и бледной луне,То же самое бьёт и по мне.Твоя течка ударит мне в ноздри волной,Потому и сражаюсь с тобой…«Менялись сезоны…»
Менялись сезоны…И прятались шапки в шкафы,В окне зеленели газоны,Когда выводились клопы…И не домработницы Клавы,Но граждане Белых СтолбовВсе веселы, счастливы, бравы,Пекли кипятками клопов…Весна, отражённые лужи,И девок румянец сыройКальсоны… халаты… ПростуженВ шиздоме живущий герой.На карту смотря полушарий,Он пьёт ярко-красный кисельИ голосом пробует арий…Апрель потому что, апрель!Страшная сказка сыну
В отрогах Большого Хингана,Ни свет, ни заря, ты отметь!Простуженно, хрипло и рьяноРевёт, просыпаясь, медведь.К Подкаменной черной ТунгускеПодходит лихой силуэт,Чьи бёдра железные узки —Не шире военных торпед.В конвульсиях, как генератор,Как электростанция бьёт,Его младший брат, экскаватор,Его старший брат, – вертолёт.Ему Франкенштейн – злой родителОн родственник всех НЛО.Он нежных растений губитель,Он весь – воплощённое зло…Ты что мне не веришь? Не веришь?..Я вижу, он грузно идёт.В тайге разбегаются звериИ в реках взрывается лёд,Ты думаешь – сказка ночная?Я вижу, я вижу его,Железного сына Алтая,Искусственное существо…«А когда зацветает жасмин…»
А когда зацветает жасминИ когда отцветают каштаныВдруг грущу: а жива ли Жаклин?Сколько лет пацану бедной Анны…Ты ведь помнишь – пылал наш камин,С желтым виски мерцали стаканы,Ты была горяча, как горящий бензин,Rue Roi de Savoy, тени нас, великаныА потом шла война, и Балканы…«У меня арийский череп…»
У меня арийский череп,Мощный, сильный, шишковат,Я смотрюсь как моложавыйОберст, фюрер, и солдат…Из Украiны свободной,С Дона берегов святыхЯ душою чужероднойЖив средь москалей простых.«То голова течёт зеленым гноем…»
То голова течёт зеленым гноем,То задница кровоточит,Он был неистовым героем,А нынче каждый член болит.Сквозь старость, как гнилые воды,Ты вынужден перебрести.Что смерть для нас? Вторые роды —Лишь дверь, в другую жизнь войти?«Больного снега срочно снятый скальп…»
Больного снега срочно снятый скальп,Топлёным солнцем политый асфальт,Проспектов запылённые просторы,И этажей над ними злые норы,Москва, – столица пожилых людей,Москва воняет затхлостью идей,Здесь утром кинотеатры волком воют,И воплями покойных беспокоят,Весна лежит, как бы яйцо вкрутую,Явивши сущность бледно-городскую,Топлёным солнцем пролитый желтокДа автострад потёртый поясок…«Я уже прожил свой Париж…»
Я уже прожил свой Париж,Что в чешуе ребристых крыш,Когда скопленья тучевыеПронзают пики лучевые…И озарялся Лувр как сон,Каштанов это был сезон,В каштанах свечи их стояли,Тогда меня там все читали…Я уже прожил свой Париж,Те – умерли, а тех, – не чтишь,А эти провалились сквозь подкладку.Но я целую эту беспорядку…И мысленно вдоль Сены прохожу,С буксирами с песком в дожде дрожу,И двигаюсь к вокзалу Аустерлица,Какие же знакомые всё лица!Частушка
Эх мальчики, да пидарасики!На вас курточки, и адидасики!Эх мальчики, глаза – иголочки,Привлекают же меня девки-тёлочки!Девки мокрые, девки потные!Девки сильные и животные!Первое мая 2013-го
Тревожный ветер ПервомаяС налёту отдавал цветами,Мы шли сплочёнными полкамиВ пространство руки воздымая…Многообразные знамёнаИ юный лес горящих глаз,Шагающие непреклонно,Вампиры черные на вас.Мы порубаем Ваши шеи,У Вас всё отберём дотла,Чтоб хуже Северной КореиОлигархия бы жила…Чтоб Зло качнулось и упало,И саблезубым клювом долгоВ агонии асфальт клевало,Как будто это речка Волга…«Луна, мучительным овалом…»
Луна, мучительным оваломБескровных, мертвецовых губ,К себе моря Земли вздымала,И из фаллопиевых трубКровотеченья добивалась,Из жён высасывая сок,Пока не подошла усталость,Луна их стережёт, сынок!Загадочной летит планета,Вращаясь с дикой быстротой.И что такое здесь всё это?Мы в чем участвуем с тобой?Кто в эллипсоидных узорахСоткал нам чёрный небосвод?Не роза упала на лапу Азора,А это Азор свою лапу вперёд…«Я превращаюсь в Великого Старца Горы…»
Я превращаюсь в Великого Старца Горы,Руки мои стары, и ноги мои обветшали,Я напишу вам и огненные скрижали,И напущу на Вас огненные шары…Де Карли
Жара и ром. Летают мухи…Пескара? Нет, Чивитавекк…Здесь европейские старухи,Играют, пьяные, в «Black Jack»…Валет, и туз, и вдруг десятка,А у неё десятка-туз!А скорпион, щекоча сладко,Вползает в прореху рейтуз.Луна раскалывает тучи,Поленом догорел камин,И от удушья гад ползучийСкончался средь твоих лосин…Вот до чего ты ядовита!Жара и ром. Вонючий пот.Так ромом с потом ты пропита,Что яд старуху не берёт…«По просторам России…»
По просторам РоссииВ жаркий месяц апрельДевки бегают злые,Каждой нужен кобель…Пальцем (фарш в мясорубке!)Закусивши губу,Девки чешутся в юбке,Чешут злую трубу…Энгельс
Слоисто-кучевые облака,И месяц, тонкий, как отравленная шпага,И я стою в окрестностях ГУЛАГа,И Волга от меня недалека…30.06.2003Украiна
…Женщин с натруженными руками,Мявших сиськи коров,Там, под кровавыми облаками,Киев лежит багров…Родина дедов с большими усами,Синих небес жупанПолон был жiнками та чоловiкамиТвой, Украiна, капкан…Твой Украiна, мой УкраiнаЧертополох да бурьян,Вот ты и вырастила себе сына,Сын оказался смутьян…Гоголь направо, Бандера – налевоВ херсонских степях Бронштейн,Ты же славянская королева,Днепр, как Дунай и Рейн.Что за алхимики здесь бродили!Юный Махно, террор,Сковороду наизусть учили,Но Красный Бронштейн хитёр…Батьки по пыльным шляхам, в тарантасах,Нам лучший брат, – «максим»Да бурсаки в молодецких рясах —Нам бы всем быть таким…Юной эрекции сила божья,Благослови девчат!Сладко измученные межножьяДолго потом болят.Нянька моя, рiдна мати ночная,Сына ты ждёшь на крыльце,Лампы мучительно не зажигая,Чтобы зажечь в конце…Прийде ще час, ти про мене згадаешьИ, расплескав самогон,«Добрий козак був Савенко!» — признаешь,Низкий ему поклон…«И простыня из белого сатина…»
И простыня из белого сатина,Убогая по сути простыня,Вдруг успокоит тело господина,Его тем самым бережно храня.Суконное простое одеялоТюремное, как монастырский быт,Святое тело плотно облегало,Под одеялом раненный лежит.Физические, плотские страданья,По сути дела, – радость для души,Вот почему у нас воспоминанья,Тюремные, порою хороши.И если болью, голодом измучен,Ты на соломе прозябал в углу,То весь ты был изсвечен и излучен,И воспарил… а не был на полу…Что ж, простыня холстинная, скупая,Убогая, по сути, простыня,Святое тело плотно покрывая,Пусть плащаницей станет для меня…«Грозит шампанское с утра!..»
Грозит шампанское с утра!И восхитительны извивы,Такого юного бедра,И Ваших сись простые сливы!Поезд «Сапсан»
Несётся поезд сатаноюИ убивает мирных птиц.За его лязгами и воемНе слышно пенье добрых жниц.Не слышно фырканье лошадок,Не пробегает здесь барсук,А воздух зол, остёр и гадок,Прогорклый, как король Фарук.Он страшен даже для бактерий.Куда несёшься ты, скажи?Средь этих голых русских прерий,Убивши наши миражи?О, в Питер? В этот град чухонский!Где брызжет из болот вода.Где жили Дельвиг и Волконский,И даже Пушкин иногда!Теперь квартиры бизнесменовНад городом вознесены,А кости финн-аборигеновВо тьме болот погребены.Империю как ветром сдуло!Летят шальные поездаА в них Русланы и Абдулы,И даже русский иногда…«Плаксивый мальчик навсегда…»
Плаксивый мальчик навсегдаГлядящий в древние обиды,И лондоновских скал гряда,И в нас летящие болиды…И астероидом прожжёнСлой атмосферы жидкой, тонкойСикстинскою капеллой вон,Как Микельанжело, воронкой,Засасывает к нам богов!Они, печальные, спустились,И нехотя, без лишних слов,Нас с вами делать научились.«Ты хочешь в Африку, пацан…»
Ты хочешь в Африку, пацан.На муторный рассвет?I am old pirate, капитан.Плыву я двести лет.По вспененным судьбой волнам,Грудь выпятив вперёдРусалка, пышная мадам,Нас к югу повлечёт…Там дикари тебя съедят.Но кость твою однуСебе на память сохранят,А мы пойдём ко дну.Там с костию твоею негр,Негр жирный и простой,Их вождь и протыкатель недр,Впредь стонет жрец святой…Тех чудовищных женщин…
Действующие лица 60-х, 70-х, и даже 80-х годовБыстро уходят на тот свет…Уже три мои женщины находятся там…Я не беспокоюсь о себе, я – вечен,Но мне хотелось бы встретить некоторых из них,На парижских бульварах или в Нью Йорке,В тех шарфах и шляпах, которые они носили,С теми же сигаретами и запахомКальвадоса и коньяка…И тех женщин, конечно, тех чудовищных женщин,Цепко впивавшихся взглядом и коготками…В мой пах…«По-украински аист звучит "лелека"…»
По-украински аист звучит «лелека»,Детское слово для такой большой птицы.Звукоподражание, близкое к «клекот»,Это когда аисту не спится…Одновременно «лелека» близко к «люлька» и «лялька»Что в переводе значит «трубка» и «дитя»,А еще близко к русскому «колыбелька»,Где ребёнок сопит, гугля и пыхтя…Это потому, что аист уютен, домашен, здоров.Он занимается на крыше своими делами.Создал семью, обучает птенцов,А хохлы стоят, задрав головы с чубами.Земледельческий народ эти бравые хохлы,Сильны и спокойны как волы…Аисты поедают лягушек, заедая их комарами,Они отличные партнеры, пока не улетели на юг.После аистов хохлы дружат с воронами и ветрами,И самогонка у них закадычный друг…Весною кричат: «Повернулись нашi!»Топчутся по крыше, целая семья.Перья поседели на груди у папаши.Видимо, нелегко дались африканские края…А украинские волы лучшие в мире,Это спокойные элегические волы.Они жуют уже в Илиаде, жуют в ШекспиреИ переставляют ноги, тяжёлые как кандалы…Баллада Бидо и Юло
Вонючего сыра бы есть под французской сосною,С Мишелем Бидо, что был дружен в те годы со мною.С бутылкой вина, что в источнике охладевает.Со скучной Наташей, что книгу с очками читает…Привет вам, отроги!Привет вам, мои Пиренеи!Источника струи бегут как колодные змеи.Шумит водопад. И Мишель в эту воду сигает.Наташа умрёт. Но никто в это время не знает…Мишелю, бродяге, писателю, хиппи, БидоУмерший отец, словно в полночь пришедший Годо,Оставит наследство, и будто бы этого мало,Старушка grande-mere ему тоже дома завещала…Сбегу я в Москву. И создам НБП.Мишель из Тайланда проникнет в запретную Ньянму.Оттуда он вывезет местную девушку спьяну.Я сяду в тюрьму. А Мишель купит дом в Сан-Тропе…Он был самый бедный (отец – дорогой адвокат!).Мишель был голодный всегда и ходил в гости с сыном.Я Феликса помню, ваш папа был чудаковат!Мишель выделялся скелетом своим комариным.…Я вижу Юло, он очки свои лентою склеил.Юло босиком, мы едим небывалого… в годы угря…И Верку его. Эту Верку он очень лелеял,Любовницу Верку, чужую жену… говоряЮло был эсэссовец. Мобилизован из вуза,Где он рисовал. Ну, вы знаете, Waffen SS,Эстонец. Еще не в составе СоюзаОни жили рядом. То с русскими вместе, то без…«Ветер юбки раздувает…»
Ветер юбки раздувает.Ветер, ветер, ты хорош!Что под юбками бывает,Знает папа, знает дож…Гром победы раздавайся,Веселися, храбрый росс!Ветер, в юбках затеряйся,Стыдно до корней волос!Моцарт мценского уезда,Губернатор из простых…Изучаются подъездыЭтих юбок кружевных.Там слагаемо знакомоТела белое белье.Председатель исполкома,Что добыто, то твоё!Кронштадт
