Помоги проекту - поделись книгой:
- Запросто!
И вновь таймер показал секунду с половиной. Женщина, читающая «Миддлмарч», старательно игнорируя болвана за соседним столиком, перевернула страницу.
- А теперь, - продолжила Меган, - попытайтесь совместить оба задания: 1 A, 2 B и так далее, до 10 J.
«На каждую предыдущую стадию у меня ушло по полторы секунды, - решил я, - так что третья должна занять три секунды».
Я начал:
- 1 А.
Первые буквы дались легко, числа вспомнились сразу, но как только я дошел до 5 E, стало ясно, что числа и буквы больше не приходят мне на ум с той же скоростью, что вначале. Я начал задумываться о том, что делаю. Пришлось говорить громче, чтобы не сбиться.
- М-м-м, 6. F 7 («ПослеE идетF, G. Какой сейчас был номер? Ах, да.»).
Дама с «Миддлмарчем» подняла голову и совершенно сбила меня с толку.
- 8 («Проклятье!»).
Спотыкаясь на каждой букве, я договорил до конца. J и 10 я соотнес быстро, но только потому, что заранее знал окончание цепочки.
- Девять с половиной секунд, - подытожила Меган.
Я попробовал еще несколько раз, но даже подкрепленный кофеином мозг особо не улучшил результаты. Я умолк, и «Миддлмарч» вернулась к прерванному чтению.
Этот классический эксперимент на переключение заданий можно проделывать в кафе, а не в лаборатории. Алфавит все знают наизусть, а считать умеют даже во сне. Над первыми двумя частями эксперимента задумываться не приходится.
Однако стоит совместить их - и затруднение тут как тут! Необходимость думать сразу и о цифрах, и о буквах заметно притормаживает нас, простейшая умственная операция превращается в сложную. У меня ушло в три раза больше времени на чередование букв и цифр, другими словами, на переключение заданий.
А теперь представьте, что вы слушаете разговор на одну тему, а пишете электронное письмо на другую или участвуете во встрече ив тоже самое время просматриваете новостную ленту. Или не представляйте - просто вспомните, когда в последний раз этим занимались.
Переключение внимания между двумя незамысловатыми заданиями - простое с виду действие, но эксперимент в кафе наглядно демонстрирует, что на переключение заданий уходит слишком много усилий. Всякий раз, когда мы переходим от одной вкладки браузера к другой или, отвечая на имейл, поднимаем трубку телефона, разум работает в усиленном режиме. По некоторым подсчетам, еженедельно на такие действия уходит несколько рабочих часов - самое время для продуктивности.
Исследования показали, что переключение заданий представляет опасность. Если мы отвечаем на звонок за рулем, то отвлекаемся от наблюдения за окружающей обстановкой и, случись машине сменить место, не посигналив, или ребенку выскочить на дорогу, не сможем быстро среагировать. Даже при нажатии на «отбой» переключение внимания с телефона на вождение занимает несколько секунд.
Творческие способности тоже идут на спад. Многозадачность позволяетувидеть неожиданные связи между идеями, но только в тех случаях, когда множественные когнитивные потоки направлены к единой цели. Переключение между заданиями определенно не добавляет креативности - мозг тратит столько энергии на управление элементарными процессами, что улавливание невидимых связей и выстраивание неожиданных ассоциаций становится невозможным.
Ирония в том, что переключение заданий - своего рода защитная реакция.
Стэнфордский профессор Клиффорд Нэсс обнаружил, что самые заядлые «многозадачники» (точнее, «переключатели задач») на самом деле «плохо проявляют себя в каждом аспекте многозадачности. Они всегда обращают внимание на малозначимую информацию вместо того, чтобы ее игнорировать; с трудом запоминают увиденное, и в голове у них нет порядка; при переключении с одной деятельности на другую они с трудом ориентируются в смене условий». Тем не менее «переключатели задач» считают, что им удается достичь определенных результатов. Переключение задач подталкивает нас к завышенной оценке своих способностей и недооценке затраченных усилий.
К сожалению, устройства вроде сотового телефона как будто созданы для переключения задач. Они притягивают внимание, отвлекая его от чего-то другого. Цифровое переключение задач сужает поле внимания, сталкивает задания между собой, замыкая способность сосредоточиться на одном из них. Участие в совещании и одновременная переписка с другом активируют одну и ту же область мозга, между заданиями ведется борьба за одну и ту же долю. Исследования показывают, что заядлые цифровые «переключатели задач» с трудом сосредоточивают внимание на чем-то одном. Мозг, приспособившийся к отвлекающим факторам, плохо реагирует на единственное сложное задание.
Когнитивные ресурсы, требуемые для переключения задач, сильно отличаются от тех, которыми мы оперируем, когда одновременно просматриваем несколько книг перед публичным выступлением или готовим сразу три блюда. На личностном уровне это воспринимается по-разному. Мы смешиваем охру и камедь, наблюдаем за тем, как греется клей на огне, входим во вкус процесса и начинаем понимать, что делать дальше. Это чувство похоже на «поток». Мы не мечемся в трех разных направлениях. Как говорит Нэсс, среда обитания наших предков ставила перед ними множество преград и испытаний, но первобытный человек, скорее всего, не воспринимал их взаимосвязи. «Охотясь на зверя, мы бы много чего заметили, но все эти вещи были бы связаны с охотой», - объясняет он.
Когда я пишу эту главу, на столе передо мной лежат три книги и блокнот, а на айпаде открыты пара сайтов и PDF-файл с отсканированными страницами научного журнала. Я смотрю то туда, то сюда, проверяю правильность цитат и ссылок и стараюсь разобраться в том, что читаю. Я совмещаю сразу несколько дел, но у всех у них одна цель - понять историю многозадачности. В кабинете звучит альбом Music from Big Pink группы The Band. Музыка помогает мне сосредоточиться и придает сил. Я сознательно не вслушиваюсь в слова, потому что речь мешает мне сочинять, поэтому ни рэп, ни подкасты в качестве фона не подходят. Когда я печатаю, я почти не понимаю, как именно выходят из-под моих пальцев слова. Я могу спокойно думать о том, что хочу донести до читателя.
Письмо включает в себя различные виды когнитивной деятельности и демонстрирует, как в погоне за творческим замыслом мы оказываемся сопряженными с устройствами. Сложность процесса является одной из причин того, почему письмо требует интенсивного внимания: именно поэтому писатели ищут уединения. Отсутствие отвлекающих факторов помогает творить. Как известно, многие писатели и мыслители создавали свои лучшие работы в заключении: Марко Поло, маркиз де Сад, Оскар Уайльд, Никколо Макиавелли, Сервантес, Эзра Паунд, Александр Солженицын, Махатма Ганди, Антонио Грамши и Мартин Лютер Кинг. Если учитывать еще и военнопленных, то список дополнят французский историк Фернан Бродель и австрийский философ Людвиг Витгенштейн. Именно поэтому наиболее выдающимся образчиком «дзен-софта» являются текстовые редакторы.
«Дзен-софт» (термин придуман журналистом Джеффри Макинтайром в 2008 году) исходит из предпосылки, что в режиме многозадачности простые инструменты приобретают бульшую ценность, чем сложные. Простота нужна для того, чтобы не усложнять и без того трудное задание. «Дзен-софт» не пытается «решить» проблему сложности сочинительства путем автоматизации задач или максимизации производительности. Если проводить аналогию с самолетами, Microsoft Word - это турбореактивный аэробус А-380, а «дзен-софт» - «Дуглас ДС-3» с поршневым двигателем. Продукты «дзен-софт» почти не вмешиваются в рабочий процесс пользователя и сводят к минимуму когнитивную нагрузку программного обеспечения: для того, чтобы разобраться в нем, нужно усвоить всего несколько новых команд и понятий. Эти особенности исключают отвлекающие факторы, и мозг свободно работает в многозадачном режиме.
Программа WriteRoom компании Hog Bay Software, которая легла в основу «дзен-софта», является иллюстрацией вышесказанного. По словам ее автора, Джесса Грожана, WriteRoom изначально разрабатывалась как полноэкранный текстовый редактор, входящий в сложную программу для разработки сюжетов, используемую профессиональными писателями. Вскоре Грожан решил, что полноэкранный текстовый редактор гораздо интереснее полноценной программы для построения сюжетных линий, и спустя неделю упорной работы создал рабочую версию WriteRoom. За ней последовали версии DarkRoom и PyRoom (версии для Windows и Linux), которые сделали минимализм характерной особенностью «дзен-софта».
От других программ WriteRoom отличается своим философским обоснованием, а также подходом к писательскому делу и концентрации внимания. На протяжении долгих лет текстовые процессоры руководствовались единым принципом - режимом полного соответствия: что видишь на экране, то и получишь на бумаге. По мере того, как компьютеры становились все мощнее и мощнее, разработчики добавляли больше возможностей редактирования «вида печатной продукции». Первые текстовые процессоры предлагали несколько простейших шрифтов, а сегодня их сотни и тысячи. Однако постоянно растущие возможности бесконечно настраивать внешний вид документа служат помехой самому сочинительству. Изменение ширины полей, столбцов, межстрочного интервала и макета в целом стали цифровым эквивалентом заточки карандашей и наведения порядка в ящиках стола: с виду полезные занятия, но на самом деле направленные на то, чтобы уклониться от основной работы.
При работе с объемными, сложными проектами авторы пользуются громоздкими программами для разработки сюжетов. К примеру, программа Scrivener рекомендует создавать много маленьких текстовых документов вместо одного большого, соединять документы в главы с помощью инструментов для развития сюжета, а затем собирать главы (а также первичные документы, веб-ссылки и прочее) в папки. Документы могут сопровождаться этикетками, ярлыками, заметками, комментариями и другими метаданными. Программа также располагает рядом других полезных инструментов: к примеру, один из них показывает, сколько слов написано, сколько еще осталось до завершения. Scrivener разработана, чтобы помочь авторам увидеть структуру книги, определить части, которые следует дописать или дополнить, реорганизовать главы по желанию. Однако программа обладает столькими функциями, что даже после года ежедневного использования я все еще натыкаюсь на инструменты, с которыми прежде не сталкивался.
WriteRoom ведет нас в противоположном направлении, уверенно провозглашая единственный принцип: когда дело касается сочинительства, меньше - значит лучше. Грожан называет WriteRoom «писательской средой», а не «текстовым процессором» или «текстовым редактором». В программе нет ни единой функции, которой обычно обладают текстовые редакторы (например, подчеркивание опечаток или грамматических и синтаксических ошибок), она не стилизует и не упорядочивает документ, как Word. «Ничего она не дает, кроме ощущения», - объясняет Грожан. WriteRoom неустанно концентрирует наше внимание на том моменте, когда слова возникают на странице, не тратя ресурсы на форматирование или печать.
Критики и пользователи быстро оценили творческий потенциал «дзен-софта». «Этот текстовый процессор преобразует сам процесс написания», - объяснил канадский автор и веб-разработчик Майкл Горман. «Дело не в красивом оформлении, таблицах или изменении шрифтов и размера букв, - поделился впечатлениями индонезийский программист Дональд Латумахина. - На экране - пустота, не на чем остановить взгляд. Остаемся только я и моя работа. И все идет прекрасно. Просто чудо!». Один из пользователей заметил: «Программа великолепна - нет ни десктопа, ни кнопки запуска, ни системных оповещений. Есть только редактор. Работа спорится». Немецкий писатель Рихард Норден тоже не остался равнодушным: «Есть лишь я, пустой экран, слова и статистика написанного. Ни причудливых панелей инструментов, ни цветных кнопок, ни плавающих окон - ничто не отвлекает от работы».
Вторая особенность WriteRoom - это ее внешний вид. Подложка не похожа на бумажную страницу - черные буквы на белом фоне. Вы печатаете яркими буквами на черном фоне, словно вернувшись в семидесятые годы прошлого века. Роб Пегораро, журналист The Washington Post, оставил о программе следующий отзыв: «WriteRoom затмила собой новенький “Макинтош”! В наш век подобный минимализм - не просто технологическая ностальгия». Ретро-эстетика «привлекает трендсеттеров», - объясняет Грожан. Учитывая, что такие пользователи обычно настаивают на инновационном дизайне, это утверждение звучит парадоксально, но в последнее время среди компаний, занимающихся производством электроники, возникла тенденция к упрощению. В продажу поступают цифровые фотоаппараты в корпусе классического дизайна 1930-х годов, подобные камерам, сделавшим фотографию серьезным искусством. Приложения наподобие Instagram «состаривают» новые фотографии, придавая им глубину.
Если минимализм WriteRoom - это черный экран и мерцающий курсор в ретро-стиле, то непритязательная элегантность следующего представителя «дзен-софта», OmmWriter Dana, напоминает декор бутик-отеля где-нибудь в Хельсинки. Это шедевр продуманной простоты - несколько притягательных элементов в пустом пространстве.
Тот факт, что эта программа - детище испанского рекламного агентства Herraiz Soto, придает ей еще больше загадочности.
Марзан Купер, один из директоров компании, говорит, что разработкой программного обеспечения агентство занялось «по причине острой внутренней необходимости». Вебдизайнеры этой фирмы создают сайты, которые «превращают покупателей в поклонников продукции» и пользуются успехом у посетителей. Но в хаотическом мире рекламы и маркетинга сосредоточиться очень сложно. Рафа Сото, один из основателей компании, придумал OmmWriter на отдыхе, «сидя на пустынном бразильском пляже». Вернувшись в Барселону, Сото привлек к разработке программы шестерых дизайнеров и программистов. Спустя четырнадцать месяцев копирайтеры агентства закрыли Pages и Word и в первый раз запустили OmmWriter.
«Запустили» в этом случае - не очень удачное слово. В OmmWriter не просто пишут, в программу погружаются. «С возвращением к концентрации!» - приветствует она пользователя, заслоняя собой оповещения электронной почты и уведомления чатов. OmmWriter раскрывает на весь экран одну из трех подложек: заснеженный пейзаж, простой белый или серо-голубой фон.
Под воздействием медитативного опыта Сото и Купера окончательная версия программы обрела «созерцательный тон общения и облик, основанный на философских концепциях учения дзен». Целью команды было создать что-то настолько же простое, «как бумага и ручка, и ничего лишнего». В итоге программа стала совсем не похожа на текстовые процессоры. Ей недостает стандартных функций, которые придают документам приятный глазу вид, но отвлекают писателей от творческого процесса. По мнению создателей, «назвать OmmWriter текстовым редактором - значит недооценить ее».
Вместо этого OmmWriter превратилась в «святилище, дающее возможность побыть наедине с собой и подумать». (Помещение агентства в Барселоне представляет собой офис открытого плана, как, впрочем, и подавляющее большинство современных офисов, от Калифорнии до Японии, что, разумеется, помогает творческому обмену идеями, но мешает копирайтерам сосредоточиться.) Программа отличается «обволакивающим» эффектом именно из-за отсутствующих элементов, всплывающих окон и опций (меню состоит из едва заметных кнопок, которые появляются только при наведении мыши). При печатании буквы появляются на экране с характерным звуком компьютерного терминала, создавая ощущение, будто клавиши заливает невидимая цифровая вода.
Выбор шрифтов невелик, но это единственная программа для писателей, которая имеет свой собственный плей-лист - фоновая музыка написана звукорежиссером и эмбиент-композитором Дэвидом Умммо. «Такую программу мог бы придумать Брайан Ино», -заметил один пользователь.
При закрытии программа сообщает вам, что все системы уведомлений снова действуют, и добавляет тревожное предупреждение: «Ваш разум - неугомонная обезьяна». Меня лично тут же тянет снова запустить программу.
OmmWriter завоевал популярность среди копирайтеров фирмы, хотя никто не стал удалять из компьютера Word и Adobe Creative Suite — эти программы по-прежнему необходимы для работы с веб-сайтами. По наблюдению Купера, сотрудники «используют OmmWriter не только для написания текстов, но и для размышлений, для создания уникальных концепций и идей». Затем владельцы агентства пришли к выводу, что их программа «способна принести пользу многим». Они переименовали ее в OmmWriter Dana и в ноябре 2009 года выложили в открытый доступ в Интернете; версия для айпада появилась в мае 2011 года.
С тех пор OmmWriter загрузили сотни тысяч пользователей. Программа привлекла клиентов со всех уголков земного шара, которые раньше никогда бы не переступили порог агентства. «OmmWriter — визитная карточка нашей фирмы», - сказал Купер. Ее дизайн говорит сам за себя: внимание к мельчайшим деталям, специально подобранная цветовая гамма (один цвет стимулирует креативность, другой - спокойствие), фоновые изображения, предоставленные британским фотографом, в особенности минимализм.
OmmWriter выделяется среди текстовых процессоров по той причине, что «дзен-софт» -собрание авторских проектов. Обычно набор программного обеспечения, разработанного одной из ведущих фирм, несет на себе отпечаток рекламной кампании этой фирмы: дизайн, иконки и ярлыки, цветовое оформление. Операционные системы диктуют правила, и разработчики послушно, раз за разом, повторяют и функциональность, и дизайн последних версий (к примеру, недавно популярный стиль «аква»). WriteRoom, OmmWriter и прочие программы, напротив, являются плодом вдохновения - они эстетически индивидуальны и создаются под конкретную задачу. Джесс Ерожан объясняет это так: «Элементарный текстовый редактор создать несложно». В отличие от других видов программного обеспечения, созерцательные программы можно разрабатывать в одиночку или небольшой группой. Из числа разработчиков «дзен-софта» не набрать и бейсбольной команды, а гигантская группа техподдержки Microsoft Word, без устали обновляющая программу двадцатилетней давности, вполне может объединиться в спортивную лигу. Хотя малое число разработчиков и пресекает излишества - некогда придумывать дополнительные инструменты, приверженность к минимализму не ограничивает возможность выразить себя. Несмотря на всю простоту, эти программы различаются точно так же, как стиль Эрнеста Хемингуэя, Рэймонда Чандлера и Джанет Уинтерстон - каждая лаконична по-своему.
«Дзен-софт» - это не только текстовые редакторы. Среди разработок «дзен-софт» есть программы, закрывающие обзор от рекламных баннеров, игр, уведомлений и информации в режиме реального времени и позволяющие заново сосредоточиться на работе.
Простейшие из инструментов «дзен-софт» вносят едва заметные поправки в интерфейс компьютера, выводя на первое место программу, с которой пользователь работает в данный момент, и закрывают обзор других функций. В сущности, все эти программы держат активные приложения в свете виртуальных прожекторов, но каждая делает это по-своему. Backdrop и Think позволит иметь несколько открытых программ; видимой будет только одна, активная, а все остальное уйдет за виртуальный черный экран. Подход HazeOver и Isolator не такой экстремальный: открытые, но неактивные программы или окна затемняются, однако не исчезают. Наконец Shoo Apps, словно зеркало, отражает интересы пользователя, ярче выделяя те программы, к которым обращались в последние несколько минут.
Вышеназванные программы находят золотую середину между вниманием и переключением задач. Визуальное выдвижение на передний план одной программы означает, что остальные остаются на периферии. Цель инструментов «дзен-софт» -помочь пользователю сосредоточиться на самом важном из нескольких заданий, а не сократить их количество.
Есть программы, которые подходят к делу иначе - они просто блокируют Интернет.
Некоторые дополнительные программные модули подключаются к браузерам, закрывая доступ к сайтам, впустую тратящим время пользователя. Chrome Nanny и StayFocusd собирают список нежелательных для посещения сайтов и запрещают доступ к ним на заранее установленное время или ограничивают посещаемость вплоть до нескольких минут в день. Есть и программы, которые активно защищают от Интернета. К примеру, SelfControl не дает проверять почту и посещать сайты из черного списка. Anti-Social ограничивает доступ к социальным сетям. Freedom просто все закрывает. (Ее разработчик признает, что «это подход к решению проблемы сетевой зависимости с позиций грубой силы».) Freedom и SelfControl не снимут блокировку, даже если выключить компьютер. Вдобавок SelfControl не позволит подключиться и после перезагрузки. В мире программ, поддерживающих работоспособность, эта программа - настоящий бульдог.
Количество подобных программ и разнообразие методов, которые они предлагают для сохранения концентрации внимания пользователей, напрямую свидетельствует о распространенности проблемы. Об этом говорят и биографии их разработчиков. Think — изобретение нью-йоркской компании Freeverse, завоевавшей известность с помощью стратегических игр и программы SimStapler, затейливого «симулятора конторского оборудования», который «развлекает не хуже настоящего степлера!». StayFocusd -продукт лос-анджелесской электронной рекламной фирмы Media Studio. SelfControl -детище Стива Ламберта, художника и политического активиста, среди работ которого числится фальшивый выпуск газеты New York Times в ноябре 2008 года, где говорилось об окончании войны в Ираке, и программа-приложение, заменяющая веб-рекламу знаменитыми картинами. Ламберт придумал SelfControl как раз потому, что «любой творец знает: время, без остатка посвященное работе, бесценно».
Джеймс Андерсон хорошо знаком с отвлекающим воздействием Интернета на творческую личность и знает, как с этим бороться. Андерсон, создатель приложения LeechBlock, получил две докторские степени в Эдинбургском университете: в области компьютерных наук и в философской теологии. Он, наверное, единственный ученый, чьи статьи опубликованы и в технологическом сборнике International Journal of Human-Computer Studies, и в теологическом альманахе Calvin Theological Journal. Андерсон провел тринадцать лет в Исследовательском центре коммуникационных интерфейсов при Эдинбургском университете, а теперь преподает теологию в Северной Каролине. Оказывается, даже ученый, ставший богословом, тратит уйму времени на просмотр видео с YouTube и впустую проводит рабочие часы за чтением Википедии. «Я понял, что пора принимать радикальные меры», - признается он.
Будучи доктором наук в области информатики, Андерсон решил взяться за написание программы. К тому времени уже существовали скрипты, блокирующие веб-сайты, но Андерсону требовались более изощренные методы защиты. Исследовательская работа вынуждала его постоянно находиться онлайн для сбора информации по электронной коммерции или дизайнам интерфейса. Он не мог полностью отказаться от Интернета, а потому спроектировал LeechBlock, запрещающий доступ к сайтам, которые отнимали у него время. С помощью этой программы возможно полностью заблокировать любимые сатирические блоги, подарить себе несколько минут на Facebook после работы или уделить час новостным сайтам наподобие Digg или Slashdot, которые сочетают приятное с полезным.
Андерсон признается, что первоначальную версию написал за несколько часов, а на последующие дополнения ушло гораздо больше времени. Программа «кардинально повлияла» на его работоспособность, и ученый, понимая, что не он единственный столкнулся с такой проблемой, выложил свое творение в Интернет.
Андерсон послал версию LeechBlock 0.1 на онлайн-базу расширений к браузеру Mozilla в феврале 2007 года. В том же самом году была опубликована его монография о парадоксе в христианском богословии. Может показаться странным, что программа, урезающаявремя в Сети, считается «расширением» интернет-браузера, но успех LeechBlock наглядно иллюстрирует различные значения термина «функциональность». Три года ушло на дополнения, программа обновлялась двадцать два раза, а сколько часов было потрачено на оформление документации... «И не счесть!» - сетует Андерсон, подсчитав все в уме. В итоге LeechBlock скачали свыше полумиллиона пользователей.
Андерсон - не технолог, ставший луддитом. Когда я спрашиваю его, схожи ли информатика и богословие, он отвечает: «Вообще-то, у них много общих черт. Я человек левополушарный, так что в каком-то смысле для меня изменился только предмет, на который направлены размышления». Для него и для 50 тысяч людей, которые используют LeechBlock каждый день, суть программы заключается не в отказе от компьютеров, а в достижении лучшей работоспособности.
Фреда Штуцмана, разработчика Freedom, тоже технофобом не назовешь. «Когда мне было десять, папа принес домой раннюю версию PC XT», - вспоминает Штуцман. Еще подростком он самостоятельно научился программированию в BASIC, освоил DOS, а за следующие десять лет - Linux. К компьютерам он относится как типичный программист, однако его интересует не столько сама техника, сколько ее влияние на взаимодействие людей друг с другом.
Идея создания Freedom пришла к нему в кофейне города Чапел-Хилл, что в Северной Каролине. Штуцман учился в аспирантуре факультета информационных наук (спешно переименованного библиотечного факультета из-за бытовавшего тогда мнения, что библиотеки вот-вот исчезнут как явление) университета Северной Каролины. «В кофейне варили прекрасный кофе, но там не было доступа в Интернет, - вспоминает он. - Можно было спокойно заниматься, зная, что тебя ничто не отвлечет».
Все изменилось, когда в соседнем универмаге установили беспроводной Интернет. Как только об этом узнали постоянные клиенты кофейни, они «раскрыли ноутбуки и сидели с ними до закрытия». Уютная и по-домашнему располагающая атмосфера кофейни исчезла, работать стало сложнее.
Штуцману требовалось найти способ сосредоточиться на диссертации (ирония заключалась в том, что предметом его исследований были социальные сети), и он решил, что неплохо бы придумать программу, блокирующую доступ к Интернету. В компьютере Macintosh WiFi карту легко отключить, но и вернуться онлайн не составляет труда. Нужно было придумать что-то такое, с чем даже программисту сложно справиться.
У Штуцмана ушло «примерно два часа» на первую версию Freedom. Испытав программу, он решил выложить ее в Интернет. Когда количество скачавших превысило несколько тысяч, стало ясно, что Freedom пришлась как нельзя кстати. Начались звонки от журналистов. Многие писатели, в том числе и сценарист Нора Эфрон, оставили положительные отзывы. Наоми Кляйн, автор книг «NO LOGO: Люди против брендов» и «Доктрина шока. Расцвет капитализма катастроф», шутливо похвалила программу в Twitter.
Программы, похожие на Freedom, обычно обсуждают в контексте «лайфхакинга» или других движений во имя продуктивности. В какой-то степени все они - осовремененные версии тейлоризма, теории научной организации труда, предложенной Фредериком Уинслоу Тейлором, и научной организации управления, разработанной Лилиан и Фрэнком Гилбретами (героями книги «Оптом дешевле»). В начале XX века Тейлор и его последователи разработали систему, направленную на повышение эффективности производства с помощью рационализации и интенсификации трудового процесса, а также финансового поощрения лучших сотрудников. Тейлор считал, что работники предприятий должны работать с механической точностью, и заявлял, что «система прежде всего». «Лайфхакинг», с другой стороны, - самонаправленная практика, ориентированная на сервис: тейлористы дали менеджерам инструменты для оптимизации физического труда, предполагая, что рабочие изначально безынициативны, и задались целью перевести ускоренную работу в корпоративный доход, лайфхакеры же хотят только одного: изменить самих себя ради будущей пользы.
Первая версия Freedom, выпущенная Штуцманом в 2008 году, быстро приобрела популярность. Два года спустя он выпустил коммерческую версию, но программа не особо изменилась. Штуцман решил, что лишние детали сделают ее сложнее, а пользователям это ни к чему. Код подстраивался и для Leechblock, однако ее последняя версия почти как две капли воды похожа на первую. При обновлении OmmWriter разработчики отдали предпочтение аудиовизуальной составляющей и не стали добавлять новые функции. Выбор картинок и музыки расширился, но количество шрифтов осталось прежним. Принцип тут один - «дзен-софт» популярен именно по причине своей ограниченности, в этом программном обеспечении нет места честолюбивой модернизации. Эстетический минимализм напоминает пользователям о необходимости не отвлекаться. «Дзен-софт» работает потому, что пользователи хотят, чтобы он работал.
За несколько лет у Штуцмана накопилось множество отзывов от пользователей Freedom: причины, по которым выбирают эту программу, помогают осознать достоинства программных средств «дзен-софта». Во-первых, Freedom - программа несложная. Такие понятия, как конфиденциальность и продуктивность, «не поддаются исчислению», их «никогда не удается полностью объяснить и разрешить», в отличие от обычных задач по информатике. Их можно разбить на несколько задачек поменьше, разобрать на составляющие, разработать алгоритмы. Люди выбирают разные подходы к деятельности, а сам список занятий неисчислим, и одна программа не может быть одинаково полезной для всех. «В нашем распоряжении множество сложных систем и методов управления производительностью», - замечает Штуцман. Однако универсальных методов нет, а многие системы создавались для того, чтобы улучшить организационную продуктивность навязыванием общего рабочего порядка. Творческая работа «непостижима» - забавный термин для дела, которое в теории можно понять, но на практике невозможно обстоятельно описать, расшифровать и оптимизировать.
Решение абсолютно всех проблем, с которыми сталкиваются абсолютно все работники, требует создания неимоверно сложной системы. Другой подход - полное изменение организации труда - также предполагает внедрение невероятного количества новых технологических методов и образа действий сотрудников (именно этот подход используется крупными предприятиями и организациями). Freedom полагается на здравый смысл пользователей. Программа не «просит перестроить рабочий распорядок или поменять привычки», - объясняет Штуцман. Она остается простой и дает пользователям возможность разработать собственную систему, включив в нее Freedom.
Весьма важны также принципы «дзен-софта», связанные непосредственно с философией буддизма. OmmWriter отсылает к буддизму, а пространство для созерцания помогает пользователям активно усваивать опыт, приобретенный в результате работы с программным обеспечением, и формировать представление о себе. Один из поклонников программы описывает использование OmmWriter, как «творчество в саду камней». Дональд Латумахина, индонезийский программист и преподаватель, писал в 2007 году, что использование «дзен-софта» «придает спокойствие, разум становится водной гладью». Из этого состояния легко войти в «поток».
Грожану, Сото и другими разработчиками «дзен-софта» почти в тех же выражениях вторят пользователи. Майкл Гротаус, уроженец Америки, проживающий в Англии, включив OmmWriter, оказывается «посреди пустынной заснеженной равнины туманным зимним днем... Напечатанные слова словно плывут по небосводу...». «Я запускаю программу и больше не слышу городского шума за окном, оставшись наедине со своими мыслями», - объясняет он. Другие пользователи делятся схожими впечатлениями: они словно удаляются из обычного мира, полного помех и внешних раздражителей, отвлекающих внимание, и попадают во «вселенную, располагающую к свободному творчеству». Один католический священник сравнивает «дзен-софт» с библиотекой, где писал свою диссертацию. Он работал «за деревянным столом в зале, полном книг».
«Яркий свет лампы озарял рабочее место, помогая мне сосредоточиться, а ковер на полу и книжные полки приглушали посторонние звуки. Я полностью сконцентрировался на работе».
Впрочем, самая главная причина эффективности «дзен-софта» - это отчаянное желание пользователей, чтобы программа работала.
Существуют десятки недорогих замен Microsoft Word, а люди, разбирающиеся в программировании и технике, могут установить Linux и скачать бесплатные инструментальные средства, превосходящие самые лучшие текстовые процессоры. «Дзен-софт» нужен только в том случае, если необходима полная концентрация, погружение в спокойную, оберегающую среду, которая напомнит о святости размышления, не станет создавать помех излишней функциональностью и облечет внимание благодатью. Одна буддийская монахиня сравнила «дзен-софт» с будильником: «Он вас разбудит, а дальше дело за вами: нужно встать и его выключить». «Дзен-софт», польза которого частично объяснима внешними свойствами программы, воплощает в себе договор пользователя с собственным умением к сосредоточению. Использование OmmWriter или WriteRoom приобщает к медитативному, созерцательному языку, которым написан сайт, инструкции по установке, отзывы пользователей и сама программа. И это не просто видимость. Джордж Лакофф, антрополог Калифорнийского университета в Беркли, называет эту особенность фреймингом (установлением рамок), сигнализирующим о намерениях разработчика и настраивающим пользователя на нужный лад.
Freedom тоже не так проста, как кажется, потому что, открывая ее, «пользователи заключают своеобразный договор с собой», объясняет Штуцман. Программу скачивают те, кто, осознав угрозу интернет-зависимости, желают исправить положение. Контракт стал более осязаемым, когда Штуцман выпустил платную версию Freedom: «цена придает договору убедительность». Платный вариант немногим отличается от старой версии программы, однако он более эффективен, потому что покупатели воспринимают сделку с большей серьезностью. О заключенном контракте напоминает и любая попытка прервать работу программы после запуска: когда пользователь перезагружает систему для подключения к Сети, он поневоле задумывается, почему ему не удалось осуществить намеченное. И в самом деле, когда я установил Freedom, меня совершенно не тянуло взять в руки смартфон или планшет.
Я говорил себе: «Нет, я не просто так вышел из Сети». Лично я воспринял договор с программой со всей серьезностью.
Самосознание, форсируемое этими программами, помогает объяснить, почему программные средства и инструменты «дзен-софт» не утрачивают своей эффективности. Дональд Латумахина признается, что даже после четырех лет использования JDarkRoom «проще сосредоточиться, когда мне ничто не мешает». Джеймс Андерсон продолжает пользоваться программой Leechblock: «Разумеется, я знаю, как ее перехитрить, но сама мысль об этом служит прекрасным сдерживающим средством. Вдобавок программа как будто обучает меня терпению». Фред Штуцман полагается на Freedom, он знает, как обойти ограничения программы, но не пользуется этой возможностью. Майкл Гротаус остается верен OmmWriter и ни на что не променяет «незабываемое ощущение совершенного уединения посреди заснеженного поля», хотя для более созерцательного творчества предпочитает записную книжку: она совершенно не отвлекает.
Пользователи, описывая свой опыт работы с программными средствами «дзен-софта» («разум как зеркало»), не столько потребляют, сколько создают эти ощущения. «Люди хотят верить, что программа помогает», - объясняет Штуцман. Эффективность «дзен-софта» заключается в объединении ожиданий и желаний пользователей с функциональностью программного обеспечения и пользовательским интерфейсом.
Это очень важное наблюдение. «Расширенное сознание» вовсе не требует дополнительных функций, сложной техники или новых способов разгрузки заданий. Следует только выбрать любое устройство, позволяющее развить когнитивные способности и мышление. Опытный пилот справится с любыми неполадками, возникающими при сбое автоматических систем. Подобным же образом развиваемые нами созерцательные умственные навыки обладают способностью меняться и приспосабливаться к обстановке гораздо лучше, чем их электронные «собратья».
Успех технологии напрямую зависит от нашего добровольного участия. Ландшафтный архитектор и мультимедийный дизайнер Ребекка Кринке потратила годы на изучение архитектуры и новых средств информации, которые заставят людей быть более созерцательными. «Каким образом взаимодействовать с устройствами так, чтобы они не сводили нас с ума?» - спрашивает она. По ее мнению, ландшафтная архитектура сможет подтолкнуть нас к созданию технологий, которые помогут пользователям быть более спокойными и вдумчивыми, однако «за это отвечаем мы сами». После десяти лет работы над проблемой Кринке пришла к выводу, что идеального технологического решения не существует. Ключ к разгадке - взаимодействие между человеком и технологией, а не сама технология. В известном смысле созерцательное пространство - это глагол, а не существительное: можно создать место, предназначенное для поддержки созерцания (мы еще рассмотрим, что это такое и как им пользоваться), но результат достижим только в том случае, если люди способны использовать это пространство для умиротворения разума. Дзенский сад камней - совсем не дзенский сад, если там никого нет.
Итак, если мы хотим заниматься «созерцательным компьютингом», нам следует научиться самосозерцанию.
Глава 3. Медитируйте
Сядьте на подушку, скрестите ноги, закройте глаза и глубоко вдохните. Медленно выдохните и расслабьтесь. Наберите в легкие как можно больше воздуха, напрягая мышцы живота, и посчитайте про себя: «раз, два, три, четыре.» Попытайтесь думать только о счете и собственном дыхании. Повторите еще раз. Опять выдохните, затем начните счет сначала. Сделайте еще один выдох, не теряя сосредоточенности. Начните считать снова. Рано или поздно внимательность подведет, в голову начнут приходить посторонние мысли. Не беспокойтесь, это происходит со всеми. Подождите немного, потом соберитесь, еще раз вдохните и начните заново.
Такова простая вариация метода дыхательной медитации - «випашьяна». Она служит введением в практику учения и помогает увидеть достоинства и недостатки этой методики. Медитацию практикуют во всех уголках земного шара. Есть мнение, что медитирующий пребывает в блаженном состоянии, сидя с отсутствующим выражением лица и без единой мысли в голове. Это совсем не так. Я практикую медитацию много лет, и каждый сеанс для меня - настоящее испытание, хотя и помогает разобраться в том, как работает разум. Медитация много значит для умственного здоровья, кроме того, позволяет заниматься «созерцательным компьютингом», хотя медитатор из меня неважный.
В предрассветные часы, когда все в доме еще спят, я надеваю шумопоглощающие наушники, настраиваю таймер на айфоне и усаживаюсь в гостиной. Часть меня испытывает то же самое ощущение приятного умиротворенного возбуждения, которое возникает у меня при ожидании посадки на рейс. Классическую позу лотоса я освоить не в состоянии, поэтому сажусь, скрестив ноги. (Это положение именуется «бирманская позиция», и я прикрываю недостаток практических умений экзотическим названием.) Устроившись, я запускаю таймер, закрываю глаза, делаю глубокий вдох и в течение часа стараюсь превратить мой разум в зеркало.
Чего же мы ждем от медитации? Созерцательными обычно называют занятия, которые требуют повышенного внимания и сосредоточенного ума, а также создают в нас ощущение спокойствия и уверенности. Вождение, занятия кулинарией, музыка, катание на лыжах, уход за больными, плавание, молитва, сидение у реки - практически в любой деятельности есть место созерцанию и самоосознанию. Медитация полезна тем, что выделяет феномен созерцания, позволяя нам всесторонне исследовать его, и развивает нашу способность к созерцательности. Это одновременно и практика, и обучение, и самопознание.
В первые минуты мое тело привыкает к позе, расслабляется, но не как во сне, а сохраняя выправку. Чтобы сидеть, как подобает (и даже как не подобает), требуется приложение определенных усилий. После того, как я уравновешиваю свой физический центр, становится легче очистить сознание и начать медитацию. У созерцания есть овеществленный аспект: мы склонны считать, что все это происходит в нашем воображении, однако тело играет важную роль - как в созерцательном, так и в любом когнитивном процессе.
Я сижу, не шевелясь, медленно вдыхаю, на несколько секунд задерживаю дыхание, а затем делаю выдох. Однако разум не желает расслабляться и успокаиваться. Как ребенок, который не хочет засыпать, он подбрасывает мне образы и воспоминания, пытаясь остаться в бодрствующем состоянии. Я пережидаю «бунт рассудка» и делаю еще одну попытку достичь умиротворения. Иногда получается, хотя не так часто, как хотелось бы.
Медитация наглядно демонстрирует активное и беспорядочное состояние нашего сознания. Когда нам скучно, мы полагаем, что нам нечем занять мозг, и боимся остаться один на один со своими мыслями. Впрочем, при первой же серьезной попытке освободить разум оказывается, что даже невыносимая скука не прекращает безмолвного внутреннего монолога - своего рода непрерывное переключение с когнитивного канала на канал. Остановить его очень сложно. Вот я сижу, стараясь расслабить сознание, а мятежное воображение заставляет меня вспоминать очередную серию «Остаться в живых», альбом любимой рок-группы, размер задолженности по кредитной карте, письмо человека, с которым я собираюсь провести интервью, сцену из «Голодных игр» (в этом дочь виновата), мой блог-пост про «ошибку Нунберга», обложку книги Сьюзан Блэкмор «Дзен и искусство сознания» и фотографию витрины книжного магазина в английском городке Или.
Таймер подает сигнал: прошло пять минут. Мое внимание переключается на звоночек, я сосредоточиваюсь на его отголосках, стараясь отстраниться от всего окружающего.
Спустя минуту я понимаю, что думаю о мороженом и фильмах на канале Netflix. У меня опять ничего не получается. Я вздыхаю и начинаю заново.
Постепенно разум успокаивается. Все вокруг словно замедляется. Я больше не слышу сигналов таймера. Не знаю, сколько их осталось, мне все равно. Я концентрируюсь на новом образе: томографическое изображение моего мозга, словно с фМРТ, где алыми искрами мелькают мысли. Чем больше расслабляется разум, тем меньше становится красного, сосредоточенность возрастает, мозг превращается в белое сияющее пятно. Вспыхивает алым еще одна мысль, огненное мерцание затухает. Если все идет, как нужно, белое сияние стабилизируется, меня охватывает радость, знакомая каждому, кто прикладывал усилия для достижения цели: представьте, что вы взошли на вершину горы, и с громадной высоты перед вами открылся безграничный простор. Впрочем, какая-то часть меня опасается поддаваться эйфории. Если заострить внимание на этом состоянии, оно исчезнет. Чтобы поддерживать это чувство, с ним нужно пребывать.
Еде бы мы ни медитировали - на горной вершине или в студии, в машине или на кухне, все созерцательные практики имеют одну особенность: они погружают в состояние отрешенной и невозмутимой занятости. Это спокойствие, требующее определенного умения и самоконтроля, активное, а не пассивное состояние. Во время медитации тело не расслабляется полностью, оно не пассивно: я сохраняю заданную позу, контролирую дыхание, фокусирую разум - все эти действия расходуют энергию. Сравнить это физическое состояние можно с началом соревнований по карате, когда еще не прозвучал свисток: тело напряжено, и спортсмен, сам того не подозревая, готов нанести удар или блокировать руку противника.
Для меня медитация - тяжелая работа, больше похожая на тренировку в спортзале, чем на расслабленное сидение на одном месте. Очень сложно достичь состояния полной безмятежности, которое опытные медитаторы способны поддерживать не один час.
Несмотря на все несовершенства моей медитации, она мне помогает. Один из самых важных навыков, который следует развивать начинающим медитаторам, - это способность не сдаваться, несмотря на постоянные неудачи. У меня накоплен значительный опыт подобной практики - приходится непрерывно пресекать праздные мысли. В книге Ойгена Герригеля «Дзен и искусство стрельбы из лука» автор приводит совет своего наставника: делать следующий выстрел, забыв о бремени неудачных попыток. Когда ученик улучшал свои умения, наставник предупреждал его не упиваться успехом и не терять связи с настоящим. Концентрация может подвести в любой момент -нарушение диеты, необходимость переработки проекта. Однако медитация позволяет не падать духом и дает шанс начать все заново.
Если мне удается освободить сознание хотя бы на мгновение инио чем не думать секунду-другую, то я способен долго размышлять над одной темой, мой разум без устали пытается найти решение сложной задачи. Я достигаю той стадии, когда чувствую, что сознание прорабатывает возможные варианты, рассматривает каждую идею то так, то эдак, причем мне не приходится прилагать усилий. Успокоенное сознание способно на то, что обычному сознанию неподвластно. Ему по силам нескончаемая концентрация. В этом состоянии я полностью отделяюсь от вопроса, над которым размышляю. Даже когда хожу за покупками или мою посуду, часть моего мозга трудится над поставленным заданием.
В такие мгновения пропадает желание отвлечься - проверить страницу на Facebook, посмотреть, не процитировал ли кто-нибудь мое последнее сообщение в Twitter, поинтересоваться, не добавил ли Пол Кругман новую запись в свой блог. Остается только чувство глубокого погружения в себя.
Если сеанс медитации проходит успешно, то возникающее ощущение напоминает состояние «потока». Медитация странным и восхитительным образом растягивает время. Медитатор получает огромное удовольствие, сравнимое с высшей степенью удовлетворения человека, у которого работа идет на лад: разум - и сознательный разум, и та его загадочная часть, откуда приходят захватывающие идеи и отточенные фразы, -настраивается на конкретную задачу, возникает чувство, что решение близко и доступно. Михай Чиксентмихайи, создатель понятия «поток», считает, что между медитацией и «потоком» есть что-то общее. «”Поток” включает в себя созерцательный, медитативный подход, - утверждает исследователь. - Медитация является разновидностью “потока”, а “поток” - формой медитации». Однако «поток» предполагает взаимодействие с окружающим миром - шахматными фигурами, тушкой лосося, луком и стрелами, запчастями от мотоцикла, а при медитации цель и умения сосредоточены внутри вас. Это и делает медитацию такой сложной - приходится одновременно бороться и с врожденной тягой к новизне и движению, и с беспокойным «обезьяньим умом».
Чистая правда. Но сидя неподвижно и любуясь течением мыслей, я начинаю подозревать, что внутренний мир не так уж и целостен. Обычно и личность, и сознание воспринимаются как цельные явления. При медитации кажется, что разум состоит из двух частей: одна - направляющая и контролирующая, а другая - генератор праздной болтовни. Тибетский буддизм гласит, что не существует ни целостного ума, ни личности. Есть только восемь частей, которые работают вместе, создавая иллюзию стабильной, долговременной индивидуальности. Чувства составляют первую пятерку. Наши аналитические, логические способности - это часть шестая. «Обезьяний ум» - седьмая. Восьмая часть обеспечивает самосознание, целенаправленность, она-то и контролирует остальные семь. Трудность медитации заключается в том, что следует укреплять восьмую часть и укрощать седьмую. А обезьянам - даже тем, которые у нас в головах, - не нравится, когда их сдерживают.
В сущности, медитация - это та же нейробиология, древнейший сознательный метод использования так называемой нейропластичности, гибкости сознания, решение проблемы интернет-зависимости, найденное две с половиной тысячи лет назад. Медитация помогает восстановить когнитивные способности, подорванные чрезмерным взаимодействием с электроникой, демонстрирует, что можно изменить «расширенный разум» изнутри, путем созерцательных практик, а также извне, за счет тщательного выбора устройств.
Тот факт, что медитация помогает в борьбе с интернет-зависимостью, не является сюрпризом ни для миллионов регулярно медитирующих людей, ни для ученых, изучающих терапевтический эффект медитации. В 1970-80-е годы психологи впервые применили созерцательные практики в лечении заболеваний и нервных расстройств, разработав технику снятия стресса путем медитативного сосредоточения, получившую название MBSR. Впоследствии созерцательные практики получили распространение в областях, требующих высокой степени творчества, концентрации и продуктивных действий в стрессовых ситуациях. Созерцательные практики внедряют в самых разнообразных областях - от научных дисциплин до современного джаза. Тренеры применяют медитацию и методы визуализации в работе со спортсменами. Военные инструкторы и психологи используют созерцательные практики как средство улучшения боевой эффективности и избавления от симптомов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). В крупных организациях упражнения, направленные на самопознание, идут на пользу отношениям внутри коллектива и помогают разрешать конфликты. Даже юристы пользуются созерцательными практиками, чтобы развить навыки ведения переговоров и добавить в юриспруденцию духовную составляющую.
Социальные и психологические преимущества медитации хорошо известны, однако прежде не существовало четких описаний происходящего во время медитации, потому что субъективность процесса не допускала его исследования научными методами. К счастью, изобретение электроэнцефалографа и фМРТ позволило увидеть, что именно происходит в мозгу медитатора, и связать субъективный опыт медитации с активностью головного мозга.
Как выяснилось, медитация не только временно изменяет работу головного мозга, но и создает в нем новые связи взамен старых.
В лаборатории Висконсинского университета, под руководством профессора нейробиологии Ричарда Дэвидсона, проделана огромная исследовательская работа по изучению нейробиологических эффектов медитации. Еще аспирантом Дэвидсон познакомился с бывшим профессором психологии Еарвардского университета Рамом Дассом, который в 1960-е годы вместе с Тимоти Лири занимался исследованиями психоделических препаратов. Затем Дэвидсон на время прервал учебу и отправился в Индию изучать медитацию. В 1992 году далай-лама предложил Дэвидсону провести нейробиологическое исследование монахов, и ученый с радостью согласился.
Дэвидсон изучал нейробиологию эмоций. Исследователи предполагали, что положительные и отрицательные эмоции регулируются одной и той же долей мозга. Считалось также, что если негативные эмоции контролируются отдельным центром, то его выключение вызовет позитивные эмоции. Дэвидсон доказал, что все гораздо сложнее: давно известно, что страхом управляет древняя структура мозга - миндалевидная железа (амигдала). Исследования выявили в левой лобной доле, развившейся гораздо позднее, участок мозга, который активизируется при ощущении сострадания и сопереживания.
Наблюдая за происходящим в мозгу монахов во время медитации, Дэвидсон задался вопросом, вызывает ли подобная практика долгосрочные структурные изменения в головном мозге. В то время только возникла концепция нейропластичности - понятие о том, что мозг взрослого человека способен изменяться по мере усвоения новых видов деятельности и накапливания опыта. Поэтому не было уверенности, обнаружатся ли в мозгу монахов нейробиологические изменения.
Поделиться книгой: