Помоги проекту - поделись книгой:
пределов отдалённость,
и очертанья их,
и предопределённость
прохладной горсти слов
в ночь с осени на зиму,
и… утренний озноб,
и сон,
и амнезию…
«Вылизывает ночь…»
Вылизывает ночь
квадратики окон
своим шершавым
тёплым языком.
И форте — гром
симфоний и сонат,
звучащих днём,
вдруг умолкает в снах.
И зазвучит над городом
ноктюрн,
погаснет
светомузыка витрин,
невесть откуда взявшийся
ветрил
по проводам потренькает
ногтём…
А люди бродят,
ищут авантюр,
своих Джульетт,
Изольд
и Форнарин…
Проводы лета
Ожог асфальта ветер свежий лечит.
Врачует дождь пожухлую листву.
Уходит лето. Обниму за плечи.
И не пущу. И не переживу.
Границ размыты серые перроны.
Сомненья упакованы в багаж.
А с ними наши тайны и уроны,
в песках разлук растаявший мираж.
…Замешкаешься в тамбуре немножко.
Но, лёгкий шаг в распахнутую мглу —
твоя улыбка и твоя ладошка,
прижатая к вагонному стеклу…
Я приложу ладонь к твоей. Снаружи.
Нет больше слов! Стою. Молчу. Смотрю…
Уходит лето, ускользает, кружит,
и я уже ревную к сентябрю…
«Я давно понять хочу…»
Я давно понять хочу
тех, кто это учинил:
на столе зажёг свечу,
в феврале налил чернил…
Тех, кому столетья — брод,
книги — храмы на крови;
для кого небесный свод
каменеет без любви;
тех, чей вдох в отточьи фраз:
Шаганэ ты, Шаганэ…
Бог простит, что тот Шираз
в апшеронской тишине…
Колыбельный звон цикад,
степь расправлена в постель…
В тихом омуте цитат
всё метёт, метёт метель…
А по клавишам тоски
пробегает чья-то дрожь,
чья-то кровь стучит в виски
и отчаянье: не трожь!
Я всю жизнь примерить тщусь
строки, паузы, штрихи,
списки таинств и кощунств,
превращённые в стихи…
Я давно понять хочу
тех, кто это сочинил…
«Звук отзвенел, растаял, высох…»
Звук отзвенел, растаял, высох —
на эхо не хватило сил.
Рояль стреноженный в кулисах
расправил спину и застыл….
Опущен крышки чёрный парус.
Теперь иные времена,
где тоже музыка из пауз
одних, и это — тишина…
Ты помнишь, музыка была?!
То в полдыханья, то резвее,
у Пианиста и Стейнвея
три на двоих росли крыла…
Ты помнишь, музыка была?!
Металась чайкой у причала…
Ты помнишь, как она звучала?
То скрипки, то колокола…
«Она совсем не поучала,
а лишь тихонечко звала…»
Молила. Грезила. Прощала.
И защитить не обещала —
хотела, только не могла…
Погашен свет, закрыты двери,
в фойе пустых зеркал обман…
Мы наши тихие потери
несём на улицу, в туман…
Поделиться книгой: