Камень предтеч

Одежды из меха известны на многих планетах, где климат достаточно суров. Но таких как здесь, я не видел никогда. Судя по всему, ради этого мохнатого золотистого меха были убиты звери размером примерно с человека, а их шкуры не резались и перешивались, а надевались целиком, сохраняя естественную форму, так что если бы не человеческие лица, смотревшие из-под капюшонов в виде звериных голов, то жителей Сорнаффа можно было бы принять за вставших на задние лапы животных. Цвет их кожи был намного темнее их одежд, а глаза — узкими, словно их в течении многих поколений щурили, чтобы защитить от блеска сияющих на солнце льда и снега.

Охраны у ворот видно не было, но трое людей, вероятно, пришедших на звук гонга, приблизились ко мне и направили в мою сторону короткие стержни из прозрачного камня. Я не знал, было ли это оружие или знаки отличия, но послушно пошёл за ними по центральной улице.

Сорнафф был построен в форме круга и в центре его находился храм, тоже круглый, значительно большего размера, чем святилище Зииты.

Дверь в него была сравнительно узкой и оформлена довольно странно — в виде открытого человеческого рта. Это был дворец Тарга, где моему плану предстояло главное испытание.

Войдя в большую круглую комнату, я не почувствовал никакой разницы в температуре. Если в Сорнаффе и существовали какие-то системы отопления, то в храме Тарга они не использовались. Но мороз, видимо, не беспокоил моих охранников и жрецов, находившихся внутри. Позади них, в противоположной входу стене было ещё одно изображение Тарга, снова в виде широко раскрытого рта.

— Я принёс дар Таргу, — начал я смело.

— Ты не из людей Тарга, — в этих словах, произнесённых одним из жрецов, не было протеста, а лишь тень предупреждения. Этот жрец поверх своих мехов носил ошейник из красного металла, на котором висели пластинки, украшенные камнями и покрытые узором, настолько плотным, что его было трудно рассмотреть.

— Но всё же я принёс дар во славу Тарга, быть может, такой, каких не видели его дети по крови.

Я достал лучший из зоранов, сине-зелёный камень почти правильной овальной формы, размером с мою ладонь и, повернувшись, протянул его одному из жрецов.

Он склонил голову, словно нюхая камень, затем высунул бледно-розовый язык и его кончиком прикоснулся к поверхности зорана. Осуществив эту странную проверку, жрец взял его у меня из рук и обернулся к огромному рту в стене. Он держал зоран большими и указательными пальцами обеих рук на уровне глаз.

— Вот пища для Тарга, и это хорошая пища, желанный дар, — произнёс он. За моей спиной я услышал тихий шорох и бормотание, будто вслед за мной в храм вошли другие люди.

— Это желанный дар! — отозвались остальные жрецы. Тогда он разжал пальцы и камень, упав в раскрытый рот, скрылся из глаз. Церемония закончилась. Жрец вновь повернулся ко мне.

— Ты чужестранец, но на один день и одну ночь, на два дня и две ночи, на три дня и три ночи ты свободен в городе Тарга и можешь вести свои дела в пределах стен, хранимых Таргом.

— Хвала Таргу! — ответил я и склонил голову. Но когда я оглянулся, то увидел, что у моего жертвоприношения и в самом деле были зрители. Ими была, как минимум, дюжина закутанных в меха людей, внимательно наблюдавших за мной. И хотя они посторонились, предоставив мне выход на улицу, один из стоявших с краю шагнул вперёд и положил ладонь мне на руку.

— Чужестранец, Принёсший Жертву Таргу, — он произнёс это обращение, как титул, — есть некто, желающий поговорить с тобой.

— Я приветствую его. Но я поистине чужой 6 стенах вашего города, и нет крыши дома, под которой можно говорить.

— Есть крыша дома, и она находится там, — торопливо произнёс он, оглядываясь, словно боялся, что его перебьют. И в самом деле, ещё несколько человек шло к нам от дверей храма. Он сжал мой локоть и отвёл меня на несколько шагов в сторону.

Поскольку в моём деле важнейшую роль играла быстрота, я вполне был готов пойти с ним.

VII

По одной из боковых улиц незнакомец провёл меня к дому, который представлял собой миниатюрную копию святилища и храма. Двери в нём не было, не было даже закрывающего вход занавеса, но напротив проёма находилась ширма и, чтобы проникнуть внутрь, нужно было пройти между нею и стеной. Единственная комната была разделена меховыми пологами на множество закутков. Большинство из них были полностью закрыты, я слышал какое-то движение внутри, но никого не видел. Мой спутник подвёл меня к одному из этих закутков, откинул занавес и движением руки пригласил войти. Возле стены стояло нечто вроде кровати, также покрытой мехами. Он предложил мне сесть на неё, а затем сам присел на другой сё край, на почтительном расстоянии от меня, и не мешкая перешёл к сути дела:

— Ты преподнёс Таргу великий дар.

— Это так, — ответил я, когда он сделал паузу, ожидая моего ответа, и сам перешёл в наступление, — я принёс его из-за небес.

— Ты пришёл из страны, где живут чужие?

Мне показалось, что я заметил подозрительность в его тоне. Мне не очень хотелось, чтобы меня что-то связывало с отщепенцами из инопланетного поселения.

— Нет. Я слышал о Тарге от моего отца много лет назад. Он рассказал мне об этом за небесами. Мой отец почитал Тарга, и я явился с даром, как он мне когда-то велел.

— Я слышал, — задумчиво произнёс мой собеседник, — что некогда приходил другой чужеземец, принесший дар Таргу, и он был великодушным человеком.

— Таргу? — переспросил я.

— Таргу, и другим богам тоже. — Мне показалось, что ему трудно передать словами то многое, что он хотел сказать. — Все люди желают умилостивить Тарга прекрасными дарами. Но далеко не каждому выпадает такая удача.

— И ты, вероятно, один из таких людей? — я вновь решил пойти напролом. По-моему, его следовало как-то подтолкнуть, и я не видел другого способа сделать это.

— Возможно, — он уклонился от прямого ответа. — Старая легенда гласит, что чужеземец, который приходил, принёс с собой не одну диковинку со звёзд, а несколько, и раздал их тем, кто его попросил.

— Об этом история, рассказанная моим отцом, говорит другое, — ответил я. — Отец говорил, что чужестранец действительно отдал свои диковинки, но получил кое-что взамен.

Сорорисианец моргнул: «Ах да, в самом деле. Но он взял лишь маленький подарок на память, вещь не имеющую ценности и не нужную Таргу. И это было великодушно с его стороны.»

Я важно кивнул: «Это верно. А какова была природа этой вещи, лишённой ценности?»

— Она была похожа вот на эти камни. — Тут он встал с кровати и, опустившись на колени, нажал на панель в её основании, как раз под тем местом, где только что сидел. Панель отошла в сторону и он извлёк наружу мешочек, откуда вытряхнул четыре необработанных камня. Едва разглядев их, я лишь большим усилием воли заставил себя промолчать. Хотя раньше я сам и не видел зелёных бериллов, то знал о них достаточно, чтобы понять, что это именно они, неогранённые и неотполированные. Мне хотелось взять их в руки, чтобы убедиться, что в них нет трещин и они годны для продажи.

— Что это такое? — спросил я, стараясь не проявлять видимого интереса.

— Это камни, которые находят у подножья большой ледяной стены, когда та отступает из-за бегущей с неё воды. Я храню их потому, что мой отец тоже рассказывал историю о страннике, который придёт и отдаст за них сокровище.

— И что же, ни у кого в Сорнаффе таких больше нет?

— Может быть. Они ни на что не годны — к чему держать их у себя дома? Когда я был юнцом, все смеялись надо мной из-за того, что я верю в старые сказки и храню у себя эти камни.

— Могу ли я посмотреть на эти камни из старой сказки?

— Да, конечно, — он порывисто схватил два самых больших камня и сунул их мне в руку, — смотри. Говорилось ли о них в твоей легенде?

Самый большой берилл был с трещиной посередине, но он вполне мог быть распилен на один кусок довольно приличного размера и два поменьше. Зато второй был очень хорош и нуждался лишь в небольшой обработке. И было ещё два камня, тоже довольно крупных. Продав их на аукционе, я мог бы получить прибыль большую, чем со всей задуманной мною сложной цепочки операций, начиная с зоранов.

Возможно, где-нибудь в Сорнаффе я мог найти ещё лучшие камни. Я помнил о людях, желавших подойти ко мне, прежде чем мой нынешний собеседник поспешил увести меня с собой. С другой стороны, заключив эту верную сделку, я смогу скорее покинуть планету. Меня не покидало неприятное ощущение, что отсюда нужно исчезнуть как можно скорее. Признаков того, что уголовники из порта добрались так далеко на север не было, но я не мог быть в этом вполне уверен. А если меня всё же заметят и найдут шлюпку… Нет, всё, что мне сейчас нужно — это срочно закончить торговлю и побыстрее вернуться.

Я достал пакет и показал два небольших, среднего качества зорана.

— Тарг будет благосклонен к тому, кто принесёт ему это.

Сорорисианец подался вперёд, и его рука в меховой перчатке алчно потянулась к зоранам, словно стремясь поскорее схватить это сокровище. Но этого я не боялся. С тех пор как этим утром я принёс жертву Таргу, никто в течении трёх дней не мог тронуть меня, иначе на совершившего такое кощунство обрушится грозная кара божества.

— Принести дар Таргу… — дрожащим голосом произнёс он. — Великое счастье тому, кто сделает это!

— Мы воплотили в жизнь предание былых времён, ты и я, мы поверили в него, хотя другие смеялись над нашей верой, не так ли?

— Это так, чужестранец!

— Так поступим же наперекор насмешкам и превратим в быль старую сказку! Возьми себе это и дай мне взамен твои камни из холодной стены. И пусть станет так, как гласит легенда наших отцов.

— Да, да и да! — он протянул мне мешочек с камнями и схватил зораны.

Беспокойство покинуло меня — я достиг своей цели. «А теперь, как было верно сказано в старой сказке, — заключил я, — мне нужно вернуться за небо.»

Он едва взглянул на меня, не в силах оторваться от лежащих перед ним камней: «Пусть будет так.»

Поскольку он даже не двинулся, чтобы проводить меня к выходу, я положил мешочек с бериллами в карман комбинезона и вышел сам. Я не мог дышать свободно до возвращения на корабль. Чем скорее я окажусь в безопасности, тем лучше.

На улице стояла толпа аборигенов, но, как ни странно, ни один из них не приблизился ко мне. Вместо этого они смотрели на дом, откуда я только что вышел, как будто я уже сообщил им, что за сделка там состоялась. Ни один из них ничем не помешал мне уйти. Тем не менее, пока я шёл (а не бежал, как мне хотелось бы) к воротам города, я с опаской посматривал по сторонам, не зная, насколько далеко простирается покровительство Тарга.

Когда же я покинул город, то увидел, что через поле, бывшее, когда я прилетел, таким пустынным, движется группа людей. Часть из них была одета в меховые костюмы местных жителей. Но там были двое, одетые в грязные и оборванные остатки инопланетных комбинезонов. Вероятно, они были как-то связаны с портом. В любом случае, отступать было поздно — я был уверен, что они уже заметили меня. Мне оставалось только одно — поскорее добраться до шлюпки и улететь.

Увидев меня, люди в комбинезонах остановились. Они были слишком далеко, чтобы я мог различить их лица под шлемами, и я был уверен, что моего лица они тоже не видят. Но они не могли не заметить мой инопланетный костюм. Он был новым и в хорошем состоянии, так что они могли догадаться, что я не из портовой компании.

Я подозревал, что они могут оставить своих спутников и броситься мне наперерез, и надеялся лишь на то, что они не вооружены. Мой отец обучил меня способам самозащиты, обобщающим опыт нескольких планет, где люди превратили в науку оборону при помощи лишь того оружия, что даровано природой. И я решил, что если вся группа не нападёт на меня одновременно, то шанс, пусть и небольшой, у меня всё же есть.

Но даже если иномиряне и замышляли подобное нападение, то осуществить его им не удалось, так как аборигены сомкнулись вокруг них и повели их к городским воротам. Скорее всего, те были пленниками. Судя по тому, что я слышал об обитателях порта, они вряд ли пользовались особой симпатией со стороны местных жителей.

Наконец я миновал святилище Зииты и вскоре достиг шлюпки, тяжело дыша, отпер замок и забрался внутрь. Затем я щёлкнул тумблерами, запуская её в режим взлёта, и включил пеленгатор для возвращения на «Вендвинд». Ускорение так резко вдавило меня в кресло, что я отключился, словно от тяжёлого удара.

Когда же я пришёл в себя и вспомнил происшедшее, меня охватило ликование. Моя вера в правдивость старинной истории привела меня к успеху. Камни, лежавшие в кармане комбинезона, могли надолго избавить меня от забот, если, конечно, я смогу довезти их до аукциона.

Я благополучно встретился с кораблём, развеяв тем самым последние опасения, и, скинув шлем и комбинезон, поднялся в контрольную рубку. Но прежде чем я успел сообщить свои радостные вести, я заметил, что Ризк чем-то сильно обеспокоен.

— Нас засекли!

— Что? — в любом обычном порту в этом не было бы ничего из ряда вон выходящего. В конце концов, чужой корабль, который вместо того, чтобы открыто приземлиться, висит на орбите в отдалении от посадочной трассы, рано или поздно привлечёт к себе внимание. Но по нашим предположениям на Сорорисе не могло быть необходимого оборудования. Порт не был защищён, так как он не нуждался в защите.

— Из порта? — переспросил я, до сих пор не веря услышанному.

— Вовсе нет, — впервые за много дней подал голос Ит.

— Луч был со стороны порта, но его источник находился на корабле.

Это было ещё удивительнее. Насколько мне было известно, аппаратурой слежения оснащались только корабли Патруля, причём корабли не ниже второго класса. Такое оборудование, конечно, имелось и у Гильдии. Но опять же, корабль оснащённый этими приборами, должен принадлежать какому-то тамошнему боссу. А что делать важной персоне на Сорорисе, на этой свалке отбросов преступного мира?

— За нами долго следили?

— Не слишком. Вряд ли достаточно, чтобы всё выяснить, — отозвался Ит. — Так мне кажется. Но то, что они узнали недостаточно, заинтересует их ещё больше. Нам лучше уйти в гиперпространство.

— Какой курс? — быстро спросил Ризк.

— Лайлстэна.

Важно было не только то, что там действовал большой аукцион, где бериллы можно было быстро продать, но также и то, что Лайлстэна была одной из внутренних планет, давно освоенной, цивилизованной, даже слишком, пожалуй, цивилизованной. Конечно, у Гильдии были связи и там, как и везде, где можно извлечь прибыль. Но это был мир, где царили закон и порядок, и ни один корабль Гильдии не посмел бы открыто преследовать нас в её окрестностях.

Поскольку по условиям соглашения с Патрулём за нами не числилось никаких обвинений, мы были вольны лететь куда пожелаем. Ризк набрал на клавиатуре курс и предупредил о выходе в гиперпространство. Казалось, он боялся, что в любую секунду мы можем почувствовать, что нас удерживает луч захвата. Его тревога была так заметна, что даже передалась и мне, вытеснив на время всю радость от только что заключённой сделки.

Но радость вернулась вновь, когда, достав бериллы, я проверил их на трещины, взвесил, измерил и оценил возможную прибыль от их продажи. Если бы я был больше уверен в своих навыках, я мог бы попытаться огранить два меньших камня, но потом решил, что лучше подешевле продать их, чем испортить. Мне приходилось гранить камни, но только низкосортные, для тренировки.

Самый большой кусок нужно было распилить на три части, второй был без трещин, из двух оставшихся могло получиться ещё четыре камня, правда, не первоклассных.

Но зеленые бериллы этого вида настолько редки, что даже камни второго-третьего класса легко найдут хороших покупателей.

Вместе с Вондаром я бывал на аукционах на Балтисе и Амоне, хотя самого знаменитого — на Лайлстэне, не посещал. Только два планетарных года тому назад один из друзей Вондара занял там должность оценщика, и я не сомневался, что он вспомнит меня и поможет соблюсти местные формальности при продаже камней. Он даже мог бы предупредить кое-кого из возможных покупателей о том, какие камни будут выставлены к продаже. Я предавался мечтам и, перебирая пальцами бериллы, ткал канву своих фантазий, полагая, что с лихвой окупил свою глупость, совершённую на Лоргале.

Однако когда мы приземлились на Лайлстэне, и наш корабль запихнули в дальний конец переполненного порта, я вдруг понял, что когда продажей занимался Вондар, а я был просто наблюдателем, выполняя функции секретаря и телохранителя, это было одно, а теперь, когда я один — совсем другое. Мне хотелось спросить совета у Ита и лишь потребность в самоутверждении удержала меня от такой просьбы.

Но когда я оделся в самое лучшее из того, что имелось в моём гардеробе, помня, что обитатели внутренних планет всех встречают по одёжке, мутант сам обратился ко мне.

— Я с тобой. — Ит запрыгнул мне на плечо. Когда я повернул к нему лицо, контуры его тела сделались нечёткими, а затем прояснились вновь, и я увидел уже не Ита, а пууху. Разумно — в этом мире такой любимчик был, безусловно, символом престижа.

Я не мог отказать ему. Мне нужно было то чувство уверенности, которое давал мне Ит, просто сидя у меня на плече. Выйдя из каюты, я встретил в коридоре Ризка.

— Пойдёшь в город? — спросил его я.

Он отрицательно покачал головой.

— Не здесь. Для тех, кто не работает на картель, здесь слишком дорого. Да и воздух для меня чересчур плотный. Останусь на борту. Ты надолго?

— Я встречусь с Кафу, договорюсь об участии в аукционе, и если всё будет в порядке, сразу вернусь.

— Я запру корабль. Когда придёшь, подашь сигнал.

Это замечание меня несколько озадачило. Запирать корабль — значит ожидать неприятностей. Хотя, казалось бы, из всех планет в наибольшей безопасности можно было себя ощущать именно здесь.

На краю поля размещалась стоянка, где находились наёмные флиттеры. Я забрался в крайний из них и бросил в щель одну из своих последних кредитных пластинок, заняв машину до конца дня. Когда я назвал имя и адрес Кафу, флиттер взлетел и на небольшой высоте направился к центру города.

Лайлстэна была заселена так давно, что все четыре её материка в основном представляли собой огромные города. По непонятной причине местные жители не любили строить высотные здания — ни одно из сооружений не поднималось выше двенадцати этажей, хотя вниз они уходили, уровень за уровнем, на очень значительную глубину.

Автоматический флиттер плавно приземлился на крышу здания, зажёг сигнал «занято» и откатился в сектор ожидания. Я пересёк крышу, вновь произнёс имя Кафу в приёмник гравитационного лифта и в ответ услышал указание: «Четвёртый уровень, второй перекрёсток, шестая дверь.»

В лифте было полно людей, одетых в основном в щёгольские наряды, модные на внутренних планетах. Даже те, кто принадлежал к низким рангам, были облачены в камзолы, украшенные вышивкой, буффами и кружевами, на мой взгляд казавшиеся скорее нелепыми, чем элегантными. Зато мой собственный простой китель привлекал косые взгляды, что заставляло меня вспомнить про искусство галлюцинационной маскировки.

Четвёртый уровень вниз от поверхности свидетельствовал о том, что Кафу занимает достаточно высокое положение. Не то чтобы он был очень важной персоной — тогда у него была бы комната, или даже несколько, выше уровня земли с настоящими окнами. Но всё же его кабинет находился не на глубине двух или трёх миль.

Я нашёл второй перекрёсток и остановился перед шестой дверью. В неё был встроен селектор, а над ним находилась миниатюрная видеокамера, позволявшая хозяину видеть посетителей. Нажав пальцем на клавишу селектора, я услышал, как включилась камера.

— Мэрдок Джорн, — сказал я, — ассистент Вондара Астла.

Пауза, предшествовавшая ответу, была такой долгой, что я подумал, не отсутствует ли Кафу на месте. Наконец селектор прошелестел:

— Войдите. — Дверь откатилась в сторону, пропуская меня в комнату, интерьер которой являл разительный контраст с тем каменным домом на Сорорисе, где я заключил свою последнюю сделку.

Хотя вокруг здесь люди ходили в пёстрых и вычурных одеждах, эта комната была оформлена в мягких, приглушённых тонах. Мои ботинки утопали в упругом саммеадском мху, бледно-жёлтом живом ковре. Стены были увиты растениями, чьи искусно переплетённые стебли образовывали причудливые узоры.

В комнате находилось несколько скрытых в полу компенсаторов — устройств, которые при контакте с предметом удерживают его в воздухе, заменявших тем самым мебель. Лившийся с потолка свет был похож на мягкое сияние весеннего солнца. Напротив меня растения окружали открытое пространство. Казалось, будто там находится окно, откуда был виден простирающийся на многие мили пейзаж, причём не статичный, а меняющийся время от времени, и похоже, что там сменяли друг друга виды разных планет.

Рядом с этим «окном» в компенсаторе сидел Кафу. Он родился на Фотиане и его рост был ниже среднего для землян. Его тёмно-коричневая кожа так плотно обтягивала хрупкие кости, что он казался жертвой дистрофии, едва живой от голода. Но его глаза ярко горели в глубоких глазницах, и в их взгляде, обращённом на меня, читалась некая тревога.

Вместо претенциозной лайлстэнской туники, на нём была одежда, принятая на его родной планете — строгий костюм, закрывающий его от шеи до щиколоток, с жёстким воротником и широкими рукавами, скрывающими кисти рук.