Помоги проекту - поделись книгой:
ПРЕДИСЛОВИЕ
История доколониальной Юго-Восточной Азии может быть разделена на пять периодов: 1) с древнейших времен до середины 1-го тысячелетия до н. э. — первобытнообщинный строй; 2) с середины 1-го тысячелетия до н. э. до начала XIII в. — период раннеклассовых государств; 3) с начала XIII в. до конца XVI в. — расцвет обществ нового типа, которые можно отнести типологически к обществам развитого феодализма при большой роли внешней торговли; 4) XVII — начало XVIII в. — переломный в истории ЮВА период, когда связи внутри региона были нарушены европейской экспансией и начался исторический регресс, связанный с возвращением большинства государств к натуральному хозяйству; 5) XVIII — первая половина XIX в. — период возрастающего отставания Юго-Восточной Азии от стран Запада, ставшего причиной почти полного колониального подчинения региона западным державам.
Основным событиям третьего периода посвящена вышедшая в 1982 г. монография автора «Юго-Восточная Азия в XIII–XVI вв.». Данная монография является ее продолжением и освещает главные события четвертого периода. В качестве приложения впервые на русском языке публикуются 130 документов XVII в., сохранившихся в европейских архивах; это — переписка правителей Юго-Восточной Азии с властями европейских держав, договоры, жалованные грамоты, донесения агентов и др.
Автор приносит глубокую благодарность Д. В. Деопику, А. Л. Рябинину и А. Л. Сидорину за возможность пользоваться их неопубликованными переводами вьетнамских летописей.
ВВЕДЕНИЕ
На рубеже XVI XVII ив. Юго-Восточная Азия занимала важное место в системе мировой торговли. Продукты региона — пряности, олово, золото, шелк, драгоценные сорта дерева (сандал, сапан, орлиное, или алойное, дерево — калембак), а также камфора, ароматичные смолы вывозились почти во все страны и регионы Старого Света, а также в испанские колонии в Америке. Суда юго-восточных государств с этими грузами достигали Красного моря на западе и портов Китая и Японии на востоке. В свою очередь, в Юго-Восточную Азию за ее товарами приезжали арабские, персидские, индийские, китайские и японские купцы. Рынки Юго-Восточной Азии были крупнейшим перевалочным пунктом торговли Европы, Ближнего Востока и Индии, с одной стороны, и Дальнего Востока — с другой. Купцы, плывшие с Запада или с Востока, чаще всего останавливались в одном из торговых центров Юго-Восточной Азии и, закупив нужные им товары (китайский шелк и фарфор, японское серебро, хлопчатобумажные ткани из Индии, товары Ближнего Востока и Европы), возвращались домой.
Большую роль в экономике Юго-Восточной Азии играла также внутрирегиональная торговля. В рассматриваемый период окончательно завершилась начавшаяся 100–200 лет назад специализация отдельных областей на производстве определенных продуктов. Так, на Суматре и Западной Яве, специализировавшихся на производстве перца, резко сократилось (часто в результате ограничительных мер местных правительств) выращивание риса, и рис ввозился сюда из Сиама или с Восточной Явы. Жители Молуккских островов, а также островов Банда и Амбон, единственных в мире районов, где росли так называемые тонкие пряности — гвоздика, мускатный орех и мускатный цвет, не производили никакого продовольствия и не занимались ремеслом. Все продукты питания, одежду, металлическую утварь и предметы роскоши сюда завозили из других районов Индонезии. Жители острова Белитунг близ Суматры сосредоточились на производстве металлических изделий, которые расходились по всему региону, а все остальное занозили извне.
Естественно, что прибыли, которые купцы (а через них и местные правительства, собиравшие пошлины) получали от внутрирегиональной, а в особенности межрегиональной торговли, были огромны. С начала XVI в. в эту интернациональную торговлю в погоне за барышами вклинились первые европейцы — португальцы и испанцы. В 1511 г. португальцы захватили Малакку, главный торговый центр региона того времени, контролировавший Малаккский пролив, основной путь, по которому совершались плавания с Запада на Восток. Перерезав эту торговую артерию, португальцы рассчитывали загнать всю юго-восточную торговлю в принадлежащую им гавань, но их расчеты не оправдались. Хотя португальские корабли стали топить все торговые суда, не заходящие в Малакку, их сил было недостаточно, чтобы подавить местное мореходство во всем регионе. Восточные купцы быстро нашли обходные пути, которые позволяли им миновать Малаккский пролив. Один такой путь стал проходить вдоль западного побережья Суматры, затем вдоль северного берега Явы и оттуда на Сулавеси и острова Пряностей. Другой путь вел из Андаманского моря через территорию Сиама (по рекам и гужевым транспортом) в Сиамский залив, откуда открывался путь на острова Пряностей и на Дальний Восток. Третий такой же (речно-гужевой) путь вел через самую узкую часть Малаккского полуострова — перешеек Кра. Вдоль этих путей образовались новые мощные торговые центры, затмившие постепенно приходившую в упадок португальскую Малакку. На северной оконечности Суматры резко выросло значение порта Аче, центра Ачехского султаната, в первые десятилетия XVII в. подчинившего себе почти все прибрежные районы Суматры, а также значительную часть Малайи. На западной оконечности Явы поднялся порт Бантам, центр Бантамского султаната, который кроме Западной Явы контролировал южные районы Суматры. На северном побережье Восточной Явы выросло несколько богатых торговых городов, важнейшими из которых были Гресик и Сурабая. Центром торговой деятельности на Сулавеси стал Макасар, столица государства Гова. Главными торговыми центрами на материке являлись столица Сиама Аютия и вассал Сиама северомалайское княжество Паттани.
Вся эта система торговых центров на рубеже XVI–XVII вв. работала бесперебойно, и появление в этот момент в Юго-Восточной Азии новых европейских купцов — голландцев, англичан, французов (и несколько позже — датчан) не только не нарушило эту систему, но, наоборот, способствовало ее максимальному (хотя и кратковременному) расцвету. Европейцы в первую очередь нуждались в пряностях, поскольку в Европе в то время широко использовали их для консервации пищи, и, конкурируя между собой, они невольно подняли цены на пряности до невероятных размеров[1]. И хотя даже такие цены позволяли получить в Европе некоторый барыш, английские, голландские и французские купцы, прорвавшие наконец блокаду Юго-Восточной Азии, которую почти 100 лет поддерживали португальцы, были глубоко разочарованы. Им стало ясно, что на честной торговле здесь не разживешься. Цены, «приемлемые» по их понятиям, можно было установить здесь только с помощью оружия. Для этого надо было консолидировать силы отдельных купцов и мелких компаний в мощные военизированные организации со своим военным флотом и армией, способные диктовать свою волю местным правителям. Первой на этот путь вступила наиболее развитая капиталистическая страна XVII в. — Голландия. Организованная в ней объединенная Ост-Индская компания не только покончила с конкуренцией между голландскими купцами на Востоке, но вскоре оттеснила на третий план и англичан и французов (их компании были неизмеримо слабее).
Именно голландская Ост-Индская компания стала тем тараном, который в течение XVII в. разрушил всю издавна сложившуюся систему международной торговли в Юго-Восточной Азии, не только принудив местных производителей продавать свои товары по абсурдно низким ценам, установленным Компанией, но и вообще уничтожив местное мореходство в регионе, что изменило весь характер экономики здешних стран. Англия и Франция стали серьезной агрессивной силой в этом районе только в 80-х годах XVII в. Они, конечно, тоже внесли свою лепту в разрушение внешней торговли Юго-Восточной Азии (прежде всего Сиама), но, несмотря на большие усилия, никаких колониальных захватов в регионе в этом веке им совершить не удалось, и поэтому главным фактором, определявшим общий ход истории Юго-Восточной Азии в XVII в., было противостояние голландской Ост-Индской компании и местных государств. Борьба между ними, то тайная, прикрытая вежливыми письмами и заключением союзов «дружбы и помощи», то явная, часто принимавшая форму конфронтации, сопровождавшаяся колониальными захватами, велась непрерывно.
И не следует полагать, что государства Юго-Восточной Азии в этой конфронтации всегда были страдающей стороной. Нет, они упорно защищались, и на ранних этапах само существование голландской Ост-Индской компании в регионе не раз висело на волоске. Но разделенные внутренними распрями местные правители ни разу не смогли образовать достаточно мощную коалицию, чтобы сбросить голландцев в море. Компания била их поодиночке, а ее дипломаты показывали высокий класс, стравливая между собой своих противников.
Тем не менее процесс установления голландской гегемонии в Индонезии занял более 80 лет, а материковые государства, хотя и сильно пострадавшие от голландской агрессии, сохраняли свою независимость до XIX в. и только тогда были завоеваны другими капиталистическими хищниками. Главным орудием борьбы местных стран против европейской агрессии был начавшийся в XVII в. почти повсеместно процесс жесткой централизации, повышавший боеспособность этих стран. Этот процесс отчасти начался раньше (широкое развитие товарно-денежных отношений, нужды торговли требовали внутреннего мира), но особенно он ускорился в Сиаме, Аче, Матараме, Бантаме, Бирме и ряде других стран именно в ответ на европейскую угрозу.
Но резкое усиление централизации было не только благом для этих стран, так же как было не только благом и быстрое развитие в них товарно-денежных отношений. Широкое поступление на рынок страны богатых и разнообразных товаров всегда порождало стремление феодалов к роскошной жизни (неважно, были ли эти феодалы почти независимыми владетелями или государственными чиновниками). А централизация государственного аппарата давала почти неограниченные возможности для выжимания из крестьян и ремесленников средств не только на военные расходы, но и на любые прихоти правящего класса. Разоренное крестьянство было непрочной базой для организации победоносных армий. И это стало еще одной причиной, по которой юго-восточные правители потерпели поражение в столкновении с немногочисленными, но хорошо кормленными и хорошо оплачиваемыми наемниками европейских колонизаторов (а ведь большинство этих наемников составляли не европейцы, а индонезийцы, японцы, китайцы и другие жители Востока).
Поскольку решающие судьбу региона события в конце XVI — начале XVIII в. происходили в Индонезии, нами взята за основу схема исторического развития Индонезии, выработанная основоположником советских исторических исследований Юго-Восточной Азии академиком А. А. Губером. В своей статье «К истории голландского проникновения в Индонезию» А. А. Губер выделил следующие четыре периода: «1) С момента первого появления голландских кораблей в 1596 г. и до возникновения Объединенной Ост-Индской компании. Это период первых разведывательных экспедиций многочисленных нидерландских компаний, еще не ставивших перед собой задачи колониальных захватов. 2) С 1602 по 1626 г. — период укрепления Ост-Индской компании на островах Пряностей, создания здесь жестокого режима колониальной эксплуатации драгоценных пряностей, безжалостного подавления народной борьбы против завоевателей, варварского разрушения производительных сил. Одновременно это период первых, еще очень робких попыток обосноваться на Яве, заканчивающихся созданием на развалинах яванского княжества Якатры (Джакарты. —
Первые два периода мы для удобства изложения объединили в первой главе книги, посвященной событиям конца XVI — первой четверти XVII в. Третий период мы сочли нужным разделить на два подпериода, в основном совпадающие с второй итретьей четвертью XVII в. (главы вторая и третья). В первом подпериоде колониальные силы Запада (представленные ь основном голландской Ост-Индской компанией) находились еще в своего рода динамическом равновесии со странами Юго-Восточной Азии, самостоятельную торговлю которых они стремились уничтожить. Во втором подпериоде окончательно устанавливается полное господство Голландии в Южных морях и под ее ударами терпят крах основные ориентированные на море юсударства — Макасар, Аче и некоторые другие.
Из четвертого периода, выделенного А. А. Губером, мы останавливаемся только на первом его подпериоде (последняя четверть XVII — начало XVIII в.). На протяжении этого отрезка Ост-Индская компания окончательно установила фактический (хотя еще не везде юридический) контроль над всей Явой и всеми товаропроизводящими прибрежными районами Суматры, Сулавеси, Калимантана. В то же время в результате как голландской, так и английской и французской агрессии материковые государства Юго-Восточной Азии практически были вынуждены прекратить свою морскую торговлю и стать в значительной степени закрытыми странами, что повлекло за собой их исторический регресс.
Постепенная утрата в XVIII–XIX вв. всеми государствами Юго-Восточной Азии независимости (кроме Сиама, получившего полуколониальный статус) была определена коренными, необратимыми изменениями, происшедшими в этот последний, рассматриваемый в данной книге подпериод.
Глава I
НАЧАЛО ВТОРОЙ ВОЛНЫ ЕВРОПЕЙСКОЙ ЭКСПАНСИИ
Англо-голландское проникновение в Индонезию
До последней четверти XVI в. португальцы и испанцы сохраняли свою монополию на торговлю между Европой и Юго-Восточной Азией. Все карты и лоции, касавшиеся плавания в этот регион, были тщательно засекречены. Торговым конкурентам Португалии и Испании — Англии и Голландии пришлось в известной степени заново открывать Юго-Восточную Азию. Первыми островов Пряностей достигли английские корсары. В 1579 г. знаменитый английский корсар Фрэнсис Дрейк, грабивший испанские суда у побережья Америки, пересек Тихий океан и прибыл на Тернате. Султан Тернате Баабуллах, упорно боровшийся в эти годы против португальцев, гостеприимно встретил Дрейка. В надежде получить военную помощь от Англии Баабуллах заключил с Дрейком торговый договор и предоставил ему груз гвоздики. В 1580 г. Дрейк вернулся в Англию, совершив кругосветное путешествие. Успех Дрейка произвел большое впечатление у него на родине, однако Англия была слишком занята борьбой с Испанией и не смогла немедленно использовать добытые им сведения [38, с. 193].
Только в 1586 г. английским купцам удалось снарядить новую экспедицию под командованием Томаса Кавендиша. Эта экспедиция также избрала путь через менее охраняемый Магелланов пролив и достигла юго-западного берега Явы.
Международная ситуация к этому времени изменилась. В 1580 г. испанский король захватил оставшийся без прямого наследника престол Португалии. Португалия под властью Филиппа II формально сохранила свои колониальные владения, фактически же контроль над ними оказался в руках испанцев. Это вызывало недовольство португальских колониальных властей на местах. Т. Кавендиш, ознакомившись с обстановкой в Юго-Восточной Азии, предложил английскому правительству использовать испано-португальские трения. Он считал, что если Англия направит на Молуккские острова своего ставленника — претендента на португальский трон дона Антонио, тамошние португальские крепости тут же перейдут на его сторону, а благодарный претендент после этого предоставит англичанам право свободно торговать на Молукках.
Проект Кансндиша, однако, не нашел поддержки. После победы над Великой Армадой (1588) английские купцы не считали нужным тратиться на восстановление независимости Португалии, с которой потом пришлось бы делиться доходами от торговли пряностями. Возобладал курс на полное уничтожение испано-португальского господства в морях Юго-Восточной Азии. Во исполнение этого плана в 1591 г. из Плимута была направлена на Восток эскадра из трех кораблей под командованием Джорджа Реймонда и Джеймса Ланкастера. Эта эскадра пошла новым, не разведанным еще путем вокруг мыса Доброй Надежды. Не имея опыта плавания в тропиках, английские моряки болели и умирали в пути. Уже от мыса Доброй Надежды пришлось отправить назад один корабль с больными моряками. Затем при переходе Индийского океана погиб корабль Дж. Реймонда. Только один корабль Дж. Ланкастера достиг в июне 1592 г. берегов Малайи, и здесь, базируясь на остров Пинанг, англичане начали грабить португальские суда, идущие в Малакку. Попутно захватывались и суда местных купцов под тем предлогом, что они «сотрудничают» с португальцами. В частности, Ланкастер захватил три бирманских торговых судна, шедшие из Мартабана в Маллаку, потому что они среди прочего товара везли груз португальских иезуитов. Затем он перенес свои операции к побережью Перака, где также успешно занимался грабежом. Богатую добычу, однако, не удалось доставить в Англию. На обратном пути корабль занесло штормом в Центральную Америку, где его захватили испанцы. Сам Дж. Ланкастер избежал плена, но вернулся на родину на чужом судне всего с 18 матросами только в мае 1594 г. [271, с. 100–102].
Два года спустя из Англии на Восток была направлена новая экспедиция под командованием Роберта Дадли. Два судна этой эскадры под командованием капитана Бенджамена Уорда в январе 1598 г. достигли Кедаха. Здесь они некоторое время охотились на португальские суда в Малаккском проливе, но на обратном пути бесследно исчезли, очевидно, погибли во время шторма [38, с. 194].
Тем временем из Юго-Восточной Азии с грузом пряностей стали возвращаться первые голландские корабли. Голландцы появились в этом регионе позже англичан, но их плаваниям предшествовала более солидная подготовка. Голландским купцам удалось внедрить на португальскую службу своего разведчика Яна Ван Линсхотена. С 1584 по 1592 г. он служил в Гоа, где ему удалось собрать массу сведений по мореплаванию н торговле в странах Юго-Восточной Азии. Вернувшись в Голландию, он написал на основе этих материалов книгу «Странствования Яна ван Линсхотена в Португальской Индии», которая была опубликована в 1596 г. и вскоре переведена на английский, немецкий, французский и латинский языки (см. [158, с. 196]). Эта книга тогда была подлинной энциклопедией Юго-Восточной Азии.
В 1594 г. в Голландию вернулся другой разведчик — Корнелис де Хоутман. Собранные им секретные материалы были менее ценны, так как ему не удалось проникнуть дальше Лиссабона, тем не менее именно он был назначен одним из двух руководителей первой голландской эскадры, снаряженной «Компанией ван Верре», которая отплыла на Восток 2 апреля 1596 г. Главным навигатором эскадры был назначен де Кейзер, Хоутман же получил пост коммерческого директора [158, с. 196–197; 262, с. 67].
Несмотря на большую смертность в пути (когда эскадра достигла Мадагаскара, от цинги погибло уже 70 человек и здесь пришлось сделать остановку, всего же во время плавания в открытом море погибло 145 моряков из 249), все четыре корабля эскадры 5 июня 1596 г. достигли западных берегов Суматры, а 23 июня 1596 г. прибыли в Бантам. Бантамский султан оказал голландцам радушный прием. Корнелису де Хоутману удалось заключить с султаном выгодный договор. «Мы видели письмо принца Морица Нассауского (штатгальтера Нидерландов. —
Однако этой дружбе вскоре пришел конец. Корнелис де Хоутман (оттеснивший к этому времени де Кейзера от руководства экспедицией)[2] стал вести себя крайне вызывающе. Голландские моряки начали разбойничать в Бантамском порту. В конце июля 1596 г. в Бантам прибыл португальский посол из Малакки. Он назвал голландцев пиратами, не имеющими своей земли, не представляющими никакого государства[3]. Бантамское правительство охотно поверило ему. Когда регент замешкался с платой за голландские товары, а Хоутман пригрозил, что голландские пушки сровняют Бантам с землей, терпению бантамцев пришел конец. Хоутман и 12 человек команды, находившиеся на берегу, были арестованы. В ответ на это голландская эскадра начала бомбардировку города. При этом была уничтожена и часть судов, стоящих на рейде, независимо от их национальной принадлежности. Тогда регент Бантама заявил, что, если бомбардировка не прекратится, он казнит Хоутмана и других арестованных. После этого голландская эскадра ушла в Лампонг на Суматре. Вернувшись через две недели, голландцы стали гораздо скромнее и повели переговоры о выкупе арестованных. Регент потребовал за них внушительную сумму — 12 тыс. рейксталеров. Голланды внесли выкуп, но отношения оставались напряженными. Купить в Бантаме сколько-нибудь значительный груз пряностей не удавалось. Эскадра покинула Бантам и двинулась на восток [132, с. 140–141; 158, с. 197–198].
Голландские корабли двигались вдоль северного берега Явы, встречая везде закрытые гавани: слух об их жестокости предшествовал их появлению. Скромный груз пряностей при этом не увеличивался ни на фунт. В числе других портов, отказавшихся торговать с голландцами, была и Джакарта, будущая столица голландской колониальной империи. У порта Сидайю на Яве и у острова Мадуры голландцы два раза вступали в сражение с местными кораблями (прау), команды которых они заподозрили во враждебных намерениях. Особое возмущение в Индонезии вызвал расстрел лодок, на которых один из мадурских князей со свитой направлялся к голландцам с дружественным визитом [132, с. 141; 262, с. 69]. Крайней восточной точкой путешествия эскадры Хоутмана стал остров Бали. Здесь Хоутман и представил правителю Бали карту Европы, на которой границы Голландии па востоке доходили до Москвы, а на юге — до Венеции. Правитель Бали оказал голландцам довольно холодный прием, однако передал Хоутману ответное письмо к «королю Голландии» (т. е. штатгальтеру принцу Нассаускому). После этого Хоутман хотел плыть на Молукки, но команда взбунтовалась и потребовала возвращения назад. К этому времени в экипажах осталось так мало людей, что одно судно пришлось сжечь. С тремя оставшимися кораблями в начале 1597 г. Хоутман начал обратный путь на родину [269, с. 109].
14 августа 1597 г. эскадра Хоутмана вернулась в Голландию. Доставленный груз пряностей был так мал, что едва покрыл расходы на экспедицию. Из 248 человек экипажа на родину вернулось только 87; тем не менее эскадру встретили торжественным колокольным звоном. Несмотря на все неудачи, путь в Юго-Восточную Азию был проложен. «Компания ван Верре» тут же стала снаряжать новую эскадру из восьми кораблей, во главе которой был поставлен адмирал Якоб ван Нек [158, с. 199].
Тем временем португальский вице-король в Гоа Франческо да Гама, до которого дошло известие о появлении в индонезийских водах эскадры Хоутмана, решил принять свои меры. Он направил против них эскадру из четырех военных кораблей под командованием Луренцо де Бриту. Эскадра де Бриту прибыла в Бантам, когда Хоутман уже был в Голландии. Де Бриту это не смутило. Он решил примерно наказать бантамского султана, чтобы и другим местным владетелям было неповадно впредь «путаться с голландскими и английскими пиратами». Де Бриту напал па китайские и яванские корабли, стоявшие на бантамском рейде, и захватил их, а затем предъявил бантамскому правительству ультиматум, требуя выплаты большой суммы. Бантамцы в ответ на это смело контратаковали португальскую эскадру на своих маленьких суденышках и захватили два корабля. Де Бриту с остатком эскадры бежал в Малакку. Это португальское нападение способствовало новому сближению Бантама с голландцами [262, с. 69–70; 263, с. 110–111]. Когда 28 ноября 1598 г. эскадра ван Нека прибыла в Бантам, бантамское правительство выразило готовность к новым переговорам. Опытный дипломат ван Нек не жалел щедрых подарков трехлетнему султану, регенту и крупным феодалам. Те, в свою очередь, способствовали голландским закупкам на бантамском рынке. Вскоре три судна эскадры были полностью загружены перцем, и ван Нек отправил их назад в Голландию. Эти корабли в исключительно короткий срок, за шесть месяцев, достигли Гааги. Прибыль от продажи перца составила 100 %. Помимо пряностей голландские корабли привезли штатгальтеру принцу Морицу ценные подарки и письмо султана Бантама, составленное регентом [132, с. 142].
Из Бантама ван Нек с оставшимися судами эскадры двинулся на восток, посетив по дороге северояванские порты Джакарту, Тубан и Гресик. Повсюду он налаживал испорченные Хоутманом отношения, но пряности в этом сезоне здесь уже были вывезены китайскими и другими азиатскими купцами. Неудача постигла ван Нека и на Мадуре, в порту Аросбая. Здесь не только не удалось ничего купить, но и пришлось отбиваться от мадурцев, не забывших нападения Хоутмана. Несколько голландских моряков попало в плен и за их освобождение пришлось внести значительный выкуп [159, с. 198].
После этого ван Нек разделил свою эскадру на две части. Сам он с тремя судами направился на остров Амбон. Здесь местные жители, стремившиеся избавиться от португальцев, построивших на острове крепости, радушно встретили голландцев. Но пряностей и здесь было мало, почти все уже вывезли португальцы. Тогда ван Нек отправился на острова Банда, знаменитые плантациями мускатного ореха. Здесь он смог загрузить мускатным орехом и мускатным цветом два корабля и договорился с жителями Банда об устройстве двух торговых факторий. Для их обслуживания он оставил на острове Банда 20 человек [132, с. 142].
Тем временем заместитель ван Нека ван Варвейк с двумя судами достиг центра производства гвоздики — Молуккских островов. Султан Тернате, также резко враждебный португальцам, устроил голландцам пышный прием. Произошел обмен подарками. Голландцы поднесли султану сукно, зеркала, мушкеты, султан одарил их гвоздикой. Полученная в подарок и купленная на Тернате гвоздика впоследствии была продана в Голландии с прибылью в 400 %. На Тернате также была создана голландская фактория [263, с. 113; 280, с. 77].
В сентябре 1600 г. последние суда эскадры ван Нека вернулись в Голландию. К этому времени Индонезия была наводнена голландскими купцами, устремившимися сюда по ранее проложенным путям. В Голландии одна за одной возникали все новые торговые компании, спешившие принять участие в сверхвыгодной торговле. Только в 1598 г. из Голландии на Восток отплыло 5 эскадр с 22 кораблями. К 1600 г. из-за конкуренции различных компаний между собой и с португальцами цены на пряности в Индонезии выросли вдвое [262, с. 70].
Вслед за голландцами в Индонезию снова устремились англичане. В 1600 г., в то время как английский флот блокировал Лиссабон, не давая португальцам возможности послать подкрепление в Юго-Восточную Азию, в Лондоне была создана Объединенная Ост-Индская компания. Королевская хартия предоставляла этой компании на пятнадцать лет торговую монополию в районе между мысом Доброй Надежды и Магеллановым проливом. В феврале 1601 г. из Англии отплыла первая эскадра Ост-Индской компании под командованием Джеймса Ланкастера, уже имевшего опыт плавания в Южных морях [38, с. 195].
На первых порах и голландцы и англичане стремились завоевать расположение местного населения, чтобы получить от него помощь в своей борьбе с испанцами и португальцами. Агрессивные действия против местных государств в конце XVI — начале XVII в. были скорее исключением. К таким исключениям относится второй вояж на Восток Корнелиса Хоутмана, прибывшего с двумя кораблями 24 июня 1599 г. в Аче — центр, монополизировавший большую часть перечной торговли на Суматре. Сначала дела голландцев шли хорошо. Но в сентябре 1599 г. Корнелис Хоутман затеял ссору с ачехцами, которая перешла в вооруженное столкновение. Корнелис Хоутман погиб с мечом в руках, а его брат Фредерик Хоутман был взят в плен и заключен в ачехскую крепость Пидир. Там он содержался, по-видимому, в комфортабельных условиях, потому что за два года заключения сумел написать мемуары, составить первый малайско-голландский словарь и каталог звезд южного неба [179, с. 23; 118, с. 122].
Португальцы, узнав о конфликте Аче с эскадрой Хоутмана, в сентябре 1600 г. прислали к султану Аче посольство с предложением дружбы и просьбой разрешить для закрепления этой дружбы построить в Аче португальский форт. Ачехский султан, однако, отверг эту просьбу.
Слух об этих переговорах в искаженном виде дошел до голландского адмирала Паулуса ван Кардена, который три месяца спустя прибыл со своей эскадрой в Аче. Опасаясь, что ачехцы в союзе с португальцами атакуют его, он решил напасть первым и начал грабить и топить индонезийские торговые суда у побережья Аче [158, с. 200; 179, с. 85; 263, с. 116].
Пиратские действия ван Кардена навлекли на него крупные неприятности в Голландии. Когда 28 августа 1601 г. в Аче прибыла еще одна голландская эскадра под командованием Корнелиса Бастиансзона, голландский посол адмирал Бикер прежде всего пообещал ачехскому султану возбудить судебное дело против Компании, пославшей ван Кардена. Впоследствии Амстердамский суд действительно приговорил эту Компанию к уплате возмещения убытков в 50 тыс. гульденов и эта сумма была выплачена Аче [107, с. 116]. В результате последующих переговоров в Аче была основана голландская фактория, а Фредерик Хоутман был освобожден и смог вернуться на родину. Правитель Аче Ала-уд-дин Риайят-шах направил с эскадрой Бастиансзона в Голландию посольство из трех человек во главе с Абд-уль-Хамидом. 6 июля 1602 г. они прибыли в Гаагу. Это были первые индонезийцы, посетившие Европу. 70-летний Абд-уль-Хамид умер в Голландии. Голландское правительство устроило ему исключительно торжественные похороны (тогда индонезийцы еще не считались и Голландии людьми второго сорта, перед ними даже заискивали) [179, с. 23, 123, 239].
Вслед за голландцами и англичане поспешили завязать дипломатические отношения с могущественным султанатом Аче. 5 июня 1602 г. сюда прибыла первая эскадра английской Ост-Индской компании. Командир эскадры Джеймс Ланкастер вручил ачехскому султану письмо от королевы Елизаветы I следующего содержания: «Елизавета, милостью Божьей королева Англии, Франции и Ирландии, защитница христианской веры великому и могучему королю Аче и прочая на острове Суматра, нашему брату посылает привет. Вечный господь в своем божественном предопределении так распределил свои благословения и хорошие вещи для пользы и питания человечества, что, несмотря па то что они находятся в разных королевствах и областях мира, они благодаря умению человека (вдохновленного всемогущим Богом) распространяются в самые отдаленные места мира как чудесные творения. Он так установил, что одна земля нуждается в другой не только ради обмена товарами и плодами земли, которые в изобилии имеются в одной стране и которых не хватает в другой, но также ради любви и дружбы между всеми людьми, а это воистину божественное установление» [179, с. 241–242].
Далее Елизавета I «с уважением к справедливому и благородному королю» просит его оказать милость английским купцам и разрешить им построить в Аче факторию, чтобы служащие этой фактории могли бы лучше изучить язык и обычаи страны.
В заключение Елизавета I намекает на возможность военного союза против общего врага — Португалии. «Вы будете более довольны нами, — пишет она, — чем португальцами и испанцами — нашими врагами. Ведь вы не только защищаете свое королевство, по и ведете войну с португальцами в Малакке. А в 1575 г. Ваши поиска под командованием храброго капитана Радамокота нанесли им большой урон» [179, с. 242–243].
Султан Ала-уд-дин Риайят-шах не только разрешил англичанам построить факторию, но и освободил их от ряда пошлин. Более того, он предложил Ланкастеру 100 марок золотом в обмен на «умиротворение» Джохора. Ланкастер, однако, так же как и голландские адмиралы до него, уклонился от этого поручения. Англия, как и Голландия, в этот период еще не располагала достаточными силами, чтобы служить арбитром в отношениях между государствами Юго-Восточной Азии (см., например, [прил., док. 2]).
Отказ Ланкастера не испортил англо-ачехских отношений. Англичане смогли закупить в Аче столько перца, что рынок в Англии на некоторое время оказался перенасыщенным и акционерам Ост-Индской компании пришлось часть доходов от экспедиции получить перцем [38, с. 195; 179, с. 85, 121].
Сразу вслед за англичанами в июле 1602 г. в Аче прибыла французская эскадра под командованием генерала Фротте де Ла Бардельера, снаряженная компанией французских купцов в Сен-Мало. Французы тоже были приняты султаном, который разрешил им торговать в Аче. Однако на обратном пути у берегов Испании в мае 1603 г. на них напали голландцы и отняли груз перца стоимостью 2 млн. ливров. От этой катастрофы сравнительно слабое французское купечество долго не могло оправиться [105, с. 120].
В то же лето 1602 г. в Аче вновь появились португальцы; они повели переговоры о строительстве в Аче своей фактории (ранее, в эпоху португальской монополии, значительную часть перца местные купцы везли прямо в Малакку и Португалия не нуждалась в постоянном представительстве в Аче). Но так как наряду с этим португальцы снова потребовали предоставить им участок земли для строительства крепости, они не получили ни того, ни другого [158, с. 201].
В Бантаме в этот период также расширилась международная торговля. Соперничество голландцев и англичан с прежде находившимися здесь торговцами и между собой привело к резкому повышению цен. Уже в 1600 г. в Бантаме существовали четыре фактории разных голландских компаний. Когда в марте 1600 г. в Бантам прибыла эскадра Стевена ван дер Хагена, снаряженная так называемой Старой Компанией, цены на рынке оказались настолько высокими, что ван дер Хаген решил перенести торговые операции непосредственно на острова Пряностей. Когда он прибыл на Амбон, жители округа Хиту обратились к нему с просьбой помочь изгнать португальцев из их крепости в Лейтиморе. Вместе с жителями Хиту голландцы два месяца осаждали португальскую крепость. Португальцы упорно защищались. После того как удачный выстрел из крепости взорвал пороховой погреб на судне ван дер Хагена, осаду пришлось снять. Перед тем как покинуть Амбон, ван дер Хаген в сентябре 1600 г. заключил с амбонцами договор. По этому договору в обмен на защиту от португальцев местные жители предоставляли голландцам монополию на покупку пряностей. В исполнение договора ван дер Хаген построил на скале Хату Нуку небольшое укрепление, куда поместил гарнизон из 27 человек с 5 пушками. Первая голландская крепость на островах Пряностей получила название «Кастеел ван Верре» — «Крепость Дальняя» [132, с. 183; 262, с. 73; 280, с. 77].
С Амбона ван дер Хаген отплыл на острова Банда. Здесь в это время обеим голландским факториям, — построенным ван Варнейком, угрожал яванский флот. Мусульманские владетели Северной Явы направили его сюда благодаря подстрекательству португальцев, которые продолжали распространять среди местных владетелей версию о «безземельных голландских пира гах». Эскадра ван дер Хагена отбила нападение яванского флота и, загрузив корабли мускатным орехом, ушла на запад [158, с. 200].
Теперь исиапо-португальцы решили принять серьезные меры, чтобы остановить голландскую экспансию. Вице-король Гоа приказал собрать в Малакке флот из 8 больших и 22 малых судов под командованием адмирала Фуртадо де Мендоза. Эта армада сначала двинулась против Аче. После нескольких столкновений с ачсхцами, не добившись решительного результата, Мендоза в декабре 1601 г. направился на Западную Яву и блокировал Бантамский порт. В это время к Бантаму приближалась голландская эскадра из пяти судов под командованием Волферта Харменсзона. Китайский купеческий корабль, встретивший голландцев на подходе к Бантаму, предупредил их об опасности, однако Харменсзон решил все же атаковать португальцев, выбрав для нападения 25 декабря, когда португальцы праздновали рождество. После двухдневного боя, потеряв два галеона, Фуртадо отступил от Бантама [132, с. 184; 262, с. 75–76; 263, с. 117].
После этого Харменсзон направился на Тернате. Здесь он выгодно закупил большой груз гвоздики и собирался уже отплывать, когда пришло известие, что Мендоза напал на Амбон. Согласно договору 1600 г., Харменсзон обязан был поспешить на выручку амбонцам, но его суда уже были загружены пряностями. Он решил не подвергать риску драгоценный груз и отплыл в Голландию, оставив союзников на произвол судьбы [158, с. 201].
Между тем Мендоза, прибыв на Амбон в феврале 1602 г., начал осаду голландской крепости Кастеел ван Верре. Малочисленный гарнизон вскоре подписал капитуляцию на условии свободного выхода. Голландское судно, случайно прибывшее в это время на Амбон, вывезло гарнизон в Бантам. После этого голландская крепость была снесена, а войска Мендозы обрушились на хитуанцев. На Амбоне начался террор. Солдаты Мендозы жгли деревни, вырубали гвоздичные плантации: уцелевшие жители бежали в горы. Покорив остров и усилив гарнизон португальской крепости, Мендоза направился к Тернате, где к нему присоединилась испанская эскадра, присланная с Филиппин.
На Тернате в это время также не было голландцев, но султан Тернате успел собрать достаточно сил с соседних островов, чтобы дать отпор испано-португальцам. Несмотря на огромное превосходство в огневой мощи, испано-португальский флот был сильно потрепан и вынужден был уйти в Малакку [132, с. 183–184].
Образование голландской Объединенной Ост-Индской компании и первые голландские колониальные захваты в Индонезии
В начале XVII в. в Голландии началось движение за объединение всех торговых предприятий на Востоке в единую компанию по образцу английской Ост-Индской компании.
Такое объединение требовалось и для того, чтобы сбить цены на пряности, поднявшиеся из-за конкуренции многочисленных компаний, и для того, чтобы объединить военные усилия против испанцев и португальцев. Уже в мае 1601 г. вопрос об объединении компаний рассматривался Генеральными штатами (правительством Голландии). В пользу объединения выступал государственный секретарь (великий пенсионарий) Иохан ван Олденбарневелдт. Однако из-за противодействия купцов наиболее богатого города Голландии — Амстердама решение не было принято. В декабре 1601 г. Генеральные штаты собрали Ассамблею судовладельцев. После торга, длившегося несколько месяцев, была выработана Хартия Объединенной Ост-Индской компании, утвержденная Генеральными штатами 20 марта 1602 г.
Хартия предоставляла компании монополию на торговлю между мысом Доброй Надежды и Магеллановым проливом. Компания получила право содержать свои войска, строить фактории и крепости, объявлять войну, заключать мир, чеканить монету. В случае надобности она могла пользоваться поддержкой военного флота Голландии. Служащие Компании должны одновременно приносить присягу Голландской республике и Объединенной компании. Первоначальный капитал Компании составлял 6424588 гульденов, что в десять раз превышало сумму первоначального капитала английской Ост-Индской компании. Правление Компании состояло из 73 директоров старых компаний. Это число по мере выбывания директоров должно было сократиться до 60, причем на долю Амстердама отводилось 20 директорских мест, на долю провинции Зеландия —12 мест, остальные провинции имели по 7 мест. Для ведения текущей политики Компании был избран Совет семнадцати директоров (далее — Совет семнадцати), который становился отныне верховной властью для всех владений Компании на Востоке. В руки Объединенной компании переходили все существовавшие в Юго-Восточной Азии голландские фактории: 1) в Бантаме; 2) на островах Банда; 3) на Тернате; 4) в Аче; 5) в Джохоре; 6) в Паттани. Хартия была предоставлена Объединенной компании на 21 год, но впоследствии она возобновлялась 12 раз [132, с. 145; 158, с. 203–205; 242, с. 20–28].
Уже через десять дней после подписания Хартии, 30 марта 1602 г., в море вышла первая эскадра голландской Объединенной Ост-Индской компании под командованием адмирала до. Восрта. 10 февраля 1603 г. эскадра де Веерта прибыла в Аче, где па рейде уже стояло 7 голландских кораблей. Султан Ала-уд-дин Риайят-шах принял де Веерта хорошо и предложил ому союз против португальцев. Де Веерт тут же обратился к султану е просьбой разрешить укрепление фактории голландской Компании и Ачо. На это султан не согласился. Гуджаратскне купцы, недовольные наплывом голландских конкурентов, пытались противодействовать де Веерту при ачехском дворе, по султан еще не чувствовал опасности. Он подчеркнуто доверял до Веерту, поручив ему доставить своих послов к махарадже Канди на Шри Ланку. Де Веерт выполнил его поручение, но вскоре сам вступил в конфликт с махараджей Канди и был им убит. Как добралось обратно ачехское посольство, неизвестно [158, с. 206; 242, с. 33].
Между тем в Индонезию продолжали прибывать одна за одной новые эскадры голландцев. 29 апреля 1603 г. в Бантам прибыла эскадра адмирала ван Варвейка из 11 кораблей. Ван Варвейк добился от регента Бантама разрешения построить в городе новую большую каменную факторию. Прежние голландские фактории, принадлежавшие отдельным компаниям, были эвакуированы. Затем вап Варвейк разделил эскадру и направил свои суда в разные концы региона, в Греснк на Яве (здесь его представителю разрешили открыть факторию с условием не воевать на территории этого княжества с португальцами), в Сукадану на Калимантане (здесь голландцы закупили большую партию бриллиантов), на Бали, в Джохор, Паттани и в Сиам.
Ван Варвейк хотел завязать отношения с Сиамом, потому что слыхал, будто из Сиама каждый, год отправляется посольство в Китай. Он направил ко двору короля Наресуана своего посла Корнелиса Спенса с просьбой разрешить последнему присоединиться к сиамскому посольству в Китай. Но в этом году посольства из Сиама в Китай не было. Тогда Спенс передал Наресуану вторую просьбу ван Варвейка — дать голландцам рекомендательное письмо к китайскому императору. И в этой просьбе ему было отказано. Тогда в июне 1604 г. ван Варвейк отплыл в Китай без всяких рекомендаций, но китайцы не допустили его в свои порты. После этого ван Варвейк до марта 1605 г. крейсировал у берегов Южного Вьетнама, перехватывая португальские суда, шедшие с китайскими товарами из Макао. В июле 1607 г. эскадра ван Варвейка вернулась в Голландию. Прибыль этой экспедиции составила 165 %, однако половина этой прибыли образовалась за счет трофеев, захваченных у португальцев [242, с. 39–41].
31 декабря 1604 г. в Бантам прибыла еще более крупная к сильно вооруженная эскадра Стевена ван дер Хагена, специальной задачей которой был разгром испано-португальских опорных пунктов в Южных морях. По дороге эта эскадра уже нанесла ряд сильных ударов по португальским базам в Африке и Индии. В Бантаме ван дер Хаген встретился со своими старыми знакомыми — старейшинами Хиту, с которыми он заключил союз в 1600 г. Они прибыли с просьбой поддержать новое восстание против португальцев, которое назревало на Амбоне.
Эскадра ван дер Хагена направилась на Амбон и 21 февраля 1605 г. бросила якорь против большой португальской крепости в Лейтиморе. Начались приготовления к штурму, но 23 февраля крепость сдалась без единого выстрела. Ван дер Хаген дал крепости название «Виктория» и поместил в нее голландский гарнизон. Эта крепость стала первым территориальным приобретением голландской Ост-Индской компании в Юго-Восточной Азии [158, с. 207; 263, с. 119],
25 февраля 1605 г. ван дер Хаген заключил с амбонцами два договора: один с народом, капитаном (главой общины) и старейшинами Хиту, а второй с регентом (патихом) области Ома — Харуку [96, т. I, с. 32–34].
В обоих договорах амбонцы признавали сюзеренитет Голландии и клялись в верности Генеральным штатам, принцу Нассаускому и вновь назначенному голландскому губернатору Амбона. Все службы и повинности, которые местные жители раньше несли в пользу короля Португалии, они теперь обязывались нести в пользу Голландии. Голландская Ост-Индская компания получала монополию на торговлю с Амбоном. Поскольку на Амбоне жили христиане (католики), мусульмане и анимисты, договор гарантировал свободу всем религиям. Но этот пункт договора соблюдался голландцами только несколько месяцев.
Первым голландским губернатором Амбона был Фредерик Хоутмап, хорошо изучивший индонезийский язык и обычаи этой страны в ачехском плену. К этому времени он перевел на малайский язык основные христианские тексты. Португальских и индонезийских католиков на Амбоне вскоре вынудили принять протестантство. Затем Фредерик Хоутман энергично взялся за крещение мусульман и язычников. Это вызвало напряженность на острове, но голландцы уверенно контролировали Амбон [192, с. 59–60; 280, с. 80].
Подчинив Амбон, голландская эскадра направилась на Молуккские острова. Султан Тернате со своим войском присоединился к голландцам. 2 мая 1605 г. вице-адмирал Корнелис Бастиансзон осадил португальскую крепость на Тидоре. Португальцы упорно защищались и отразили два штурма. При третьем штурме взорвался пороховой погреб, погибли 76 португальцев, а гарнизон лишился боеприпасов. Комендант крепости Педро Альварес дс Абреу начал переговоры о капитуляции. Бастиансзон разрешил португальскому гарнизону свободно отплыть со знаменами и оружием в Манилу. Тернатские воины, сражавшиеся бок о бок с голландцами, собирались разрушить крепость, но Бастиансзон пресек это намерение и поместил в крепость свой гарнизон [132, с. 185; 158, с. 207; 242, с. 51].
В то время как шла борьба за Тидоре, адмирал ван дер Хаген с частью эскадры прибыл на острова Банда. Здесь уже несколько лет существовали две голландские фактории, скупавшие у населения мускатный орех. Двое голландцев, тесно общавшихся с мусульманским населением острова Банда Найра, перешли в ислам. Богобоязненные соотечественники решили их убить. Новообращенные мусульмане укрылись в доме главы мусульманской общины острова. Голландцы ворвались в этот дом и убили «изменников». Это вызвало всеобщее восстание банданцсв. Часть голландцев была убита, остальные бежали на остров Серам, откуда глава голландской фактории Якоб де Биттер послал ван дер Хагену донесение о случившемся [242, с. 51–52].
Ван дер Хаген «замирил» острова Банда, и 13 июля 1605 г. заставил старейшин островов подписать договор с голландской Ост-Индской компанией [96, т. I, с. 36]. Первый пункт договора был посвящен взаимной веротерпимости (впрочем, голландцы вскоре нарушили это обещание). Голландцам предоставлялась монополия на скупку мускатного ореха и мускатного цвета по установленным в договоре низким цепам. Банданцы обещали во всем поддерживать представителя голландской Компании старшего купца Хендрика ван Бсргсля. В этом договоре не было речи о голландском сюзеренитете. Это был только договор о торговле и дружбе. Однако в 1606 г. голландцы объявили ван Бергеля губернатором островов Банда и, таким образом, явочным порядком как бы аннексировали эти острова. Однако до полного покорения банданцев было еще далеко.
После поражения 1605 г. португальцы больше уже не вернулись на острова Пряностей. Они были слишком заняты отражением массированной голландской атаки на Малакку, начавшейся в 1606 г. Однако в марте 1605 г. в Молуккском архипелаге появился большой испанский флот из 32 кораблей, снаряженный в Маниле, под командованием адмирала Педро да Кунья. Испанцы атаковали бывшую португальскую крепость на Тидоре и легко выбили из нее немногочисленный голландский гарнизон. Быстро подчинив Тидоре, испанцы обрушились на Тернате. Солдаты Педро да Куньи огнем и мечом прошли по острову. Большая часть населения и султан Саид-уд-дин эмигрировали, однако испанцам удалось вероломно захватить султана и увезти в Манилу, где его держали до самой смерти, надеясь обратить в католичество. Испанские укрепленные посты были основаны на всех мелких островах Молуккского архипелага. Оставшееся население ушло в горы и вело партизанскую войну [132, с. 185; 158, с. 209; 192, с. 60; 242, с. 55].
Испанское нашествие крайне ослабило некогда могущественный султанат Тернате. Новый султан, ребенок, с частью тернат-ских вельмож скитался по Хальмахере. Его опекун, вице-король Тернате Хидаят, решил обратиться за помощью к голландцам и направил посольство в Бантам к находившемуся там адмиралу Корнелису Мателиффу. 10 мая 1607 г. эскадра Мателиффа из 8 кораблей прибыла на Тернате. Выбить испанцев с Молукк Мателиффу оказалось не под силу, он отвоевал только восточную половину Тернате, где построил крепость, названную им «Форт Оранжи».
Над западной половиной Тернате господствовала испанская крепость Гамламо, голландцы же возвели малые укрепления на мелких островах Молукк. Чтобы закрепить свой половинчатый успех, Мателифф 26 мая 1607 г. подписал договор с султаном Тернате [96, т. I, с. 50–53]. По этому договору султанат Тернате признавал Генеральные штаты Нидерландов своим протектором, а султан отныне оплачивал расходы голландских гарнизонов в своих владениях. Обе стороны клялись не заключать сепаратный мир с Испанией либо ее вассалом Тидоре. Голландская Ост-Индская компания получала монополию на торговлю тернатской гвоздикой. Комендантом голландской крепости на Тернате и по совместительству губернатором Молукк был назначен Геррит Герритсзон. Этим актом было положено начало голландскому владычеству на Молукках [96, т. I, с. 50–53; 263, с. 123; 280, с. 80].
Борьба Голландии и Испании за Молукки продолжалась еще много лет. Поскольку Совет семнадцати в Голландии считал первоочередной задачей захват Малакки или по крайней мере установление прочного контроля над Малаккским проливом, то значительная часть военно-морских сил голландской Ост-Индской компании была отвлечена на борьбу с португальцами. Только в мае 1608 г. голландцы на Молукках получили значительное подкрепление — эскадру Паулуса ван Кардена [113, с. 209; 115, с. 60]. Ван Карден начал с того, что атаковал испанскую крепость на острове Макиан. После короткого сопротивления испанцы сдались. Голландцам достались богатые трофеи: пушки, другое оружие, большое количество пряностей. Захваченная крепость была переименована в «Форт Маврикий». Голландцы приобрели, таким образом, новый опорный пункт на Молукках. Правитель Макиана вынужден был принести клятву верности Голландии и султану Тернате. Затем ван Карден хотел двинуться на Тидоре, но разразившийся шторм сильно потрепал его эскадру. После этого ван Карден поставил перед собой более скромную задачу. В августе 1608 г. он с одним судном прибыл на островок у побережья Хальмахеры, где захватил испанское земляное укрепление с гарнизоном в 10 человек. На обратном пути его атаковали две испанские галеры и принудили к сдаче. Ван Карден был посажен в крепость Гамламо, где провел два года, а его матросы стали гребцами на испанских галерах [158, с. 209; 242, с. 60–61].
Между тем в Голландии подходили к концу переговоры с Испанией о заключении перемирия. 9 апреля 1609 г. было подписано соглашение о перемирии между этими странами сроком на 12 лет. Испания признавала независимость Нидерландов и их право на свободную торговлю в Вест- и Ост-Индии всюду, кроме местностей, находящихся непосредственно под властью Испании и Португалии. Предвидя заключение перемирия, руководство голландской Ост-Индской компании спешило очистить от испано-португальцев ключевые точки Юго-Восточной Азии. Еще за год до перемирия в письме от 29 марта 1608 г., которое направил Совет семнадцати адмиралу Питеру Верхуффу, говорилось: «Острова, где растут гвоздика, мускатный орех и мускатный цвет, надо уговорами или силой присоединить к Компании до 1 сентября 1609 г. или раньше, а в каждой земле построить маленькие крепости с гарнизонами» [242, с. 67].
Прибыв 15 февраля 1609 г. в Бантам, Верхуфф часть своей эскадры направил для усиления голландских сил на Молукках, а сам во главе восьми кораблей отплыл на острова Банда, где сложилось угрожающее для голландской Ост-Индской компании положение. Жители Банда издавна специализировались почти исключительно на выращивании мускатного ореха и поэтому всецело зависели от импорта риса и тканей с Явы и из Макасара на Сулавеси. Суда местных купцов привозили на острова Банда продовольствие и одежду, меняли их на пряности и увозили эти пряности в один из северояванских портов или в Макасар, где их покупали индийские, китайские, португальские и английские купцы. Голландцы считали подобные торговые акции нарушением своей монополии на скупку пряностей. Поскольку сама голландская Компания не имела тогда ни желания, ни возможности регулярно завозить на Банда продовольствие и ткани, преследование местных мореходов у берегов Банда было в глазах банданцев верхом несправедливости. Из-за голландской блокады цены на товары первой необходимости на островах Банда подскочили в 4–5 раз, реальной стала угроза голода. Отношения между голландцами и жителями островов Банда стали крайне напряженными.
Недовольство банданцев умело использовали англичане. В феврале 1609 г. на острова Банда прибыло английское судно под командованием капитана Вильяма Килинга. Килинг послал своих агентов на острова Пуло Ай и Пуло Рун с богатыми подарками и письмами от английского короля Якова I. Предложив более высокие цены, он скупил весь урожай мускатного ореха па этих островах. Одновременно он добился от старейшин двух островов — Банда Найра и Лонтор — разрешения построить здесь английские фактории. Руководители голландских факторий, уже обосновавшихся на Банда Найре и Лонторе, были в ярости. В результате конкуренции цены на мускатный орех поднялись здесь на 30 % [242, с. 68; 263, с. 124].
8 апреля 1609 г. эскадра Верхуффа бросила якорь на рейде острова Банда Найра. Вместе с шестью голландскими судами, прибывшими сюда раньше, под командой адмирала теперь оказалось 14 кораблей — огромная военная сила для того времени. Верхуфф вызвал к себе старейшин Банда Найры и, объявив, что желает построить форт для защиты голландцев и их товаров, потребовал, чтобы они предоставили ему для этого участок земли, а также чтобы они не продавали пряностей англичанам. Старейшины попросили отсрочки, чтобы посоветоваться. Им, однако, с самого начала было ясно, что закрепление господства голландцев на островах сулит им голодную смерть. Поэтому они использовали отсрочку, чтобы тайно вооружиться и попытаться привести в порядок заброшенную португальскую крепость на острове Лонтор. Кроме того, они обратились
Когда срок предоставленной старейшинам отсрочки истек, они попросили новую отсрочку, но Верхуфф отказал. Строительство крепости на базе старого португальского форта началось. Голландцы установили там 36 пушек. Тогда жители Банда Найры пошли на крайние меры. 22 мая 1609 г. Верхуфф был приглашен в дом совета старейшин для переговоров. Там на него и его охрану внезапно напали. 34 голландца были убиты. Вся Банда Найра взялась за оружие. Но силы противников были слишком неравны. Сменивший Верхуффа вице-адмирал Симон Хун пустил в ход артиллерию. Прибрежные деревни острова были снесены с лица земли. Затем голландцы высадились на берег. Слабо вооруженное банданское ополчение не могло долго сопротивляться. Началось кровавое подавление восстания. Зверства голландцев на Банда Найре поразили даже привыкших ко многому современников. Хун завершил строительство крепости, которая получила название «Форт Нассау». Остров Банда Найра он объявил голландским владением по праву завоевания [242, с. 70–71].
Жители Лонтора не присоединились сразу к восстанию. 23 мая 1609 г. они поручили жившему на Лонторе голландцу Виллему ван ден Энде передать Хуну, что они не причастны к тому, что произошло на Банда Найре. Они не причинят голландцам в Лонторской фактории никакого зла при условии, что крепость на Банда Найре будет ликвидирована, а голландский флот уйдет. Вскоре ван ден Энде вернулся на Лонтор и сообщил старейшинам, что совет голландского флота согласился на их требования. Через несколько дней ван ден Энде снова прибыл в ставку Хуна в сопровождении нескольких старейшин (орангкайя) для дальнейших переговоров. Хун тут же арестовал старейшин, объявил их заложниками за двух оставшихся на Лонторе голландцев и послал на Лонтор ультиматум с требованием немедленной капитуляции. В ответ лонторцы убили двух упомянутых голландцев. Голландская эскадра двинулась к острову и расстреляла его главное селение Лонтор. Затем голландцы захватили и опустошили часть острова. Лонторцы отступили в селение Саламан на северном берегу Лонтора и начали там возводить крепость. Новый губернатор островов Банда — Якоб де Биттер направился туда с сильным отрядом, чтобы разрушить это укрепление. Однако лонторцы успешно отразили нападение. Де Биттер потерял 9 человек убитыми и 70 ранеными. Сам он вскоре умер от ран. Хун, подозревая, что капитан Килинг сообщает лонторцам о передвижениях голландских войск, потребовал, чтобы английское судно в пятидневный срок покинуло банданские воды. Килинг заявил протест, но вынужден был подчиниться. Позднее этот эпизод вызвал трения между английским и голландским правительствами в Европе [158, с. 211].
Между тем сопротивление лонторцев продолжалось, голландцы не могли сломить его вооруженной силой. Только жесткая блокада, совершенно лишившая Лонтор подвоза продовольствия, вынудила их пойти на переговоры. 10 августа 1609 г. между банданскими старейшинами и голландской Компанией был подписан новый договор. Он был заключен якобы от имени всех островов Банда, однако старейшины островов Пуло Ай и Пуло Рун на переговоры не явились. Голландцы пока оставили их в покое. Стороны обещали друг другу «вечный союз» и «неизменную братскую дружбу», помощь в борьбе против португальцев и других врагов. Мускатный орех и мускатный цвет банданцы обязывались продавать только голландцам и только по зафиксированным низким ценам. Остров Банда Найра на вечные времена переходил под власть Генеральных штатов и голландской Ост-Индской компании. Остальные острова сохранили статус «союзников» Голландии. Подписание договора сопровождалось салютом голландской эскадры в 1500 залпов. Эта канонада должна была лишний раз напомнить банданцам, что их ждет, если они опять поднимутся против Голландии [96, т. I, с. 66–69; 242, с. 73].
Считая положение на островах Банда стабилизировавшимся, голландцы перебросили свои основные силы на Молуккские острова. Здесь с конца июня 1609 г. уже действовал вице-адмирал Виттерт, заключивший с султаном Тернате новый договор, расширявший права голландской Компании [96, т. I, с. 61–65]. Не имея достаточно сил, чтобы выбить испанцев из их крепостей, он стал создавать новые опорные пункты для будущего наступления. Так, в частности, он построил крепость на острове Мотире между Макианом и Тидоре. Затем он направился к западным берегам Филиппин, чтобы воспрепятствовать торговле между Манилой, и Китаем. Он захватил много торговых судов, но вскоре пал с большей частью команды в сражении с испанской эскадрой. Два уцелевших голландских корабля вернулись на Молукки, где Хун тем временем возвел на северной оконечности Тернате еще одну крепость — Виллемстадт и блокировал с моря Тидоре, чтобы отрезать его от подвоза продовольствия. В ноябре 1609 г. он вытеснил испанцев еще с одного молуккского острова — Бачан. Испанцы, выдержав первый штурм, ночью ушли из своей крепости и укрепились на горе внутри острова. Голландские мушкетеры, однако, вскоре принудили их к сдаче. Князь Бачана 10 декабря 1609 г. подписал договор о дружбе и помощи с Голландией и Тернате и предоставил голландской Объединенной Ост-Индской компании торговую монополию [96, т. I, с. 75–77; 158, с. 212].
Вскоре после этого из Европы пришло известие о заключении 12-летнего перемирия между Испанией и Голландией. Военные действия в Юго-Восточной Азии, однако, продолжались. Правда, были проведены переговоры об обмене пленными, и 25 марта 1610 г. ван Карден и другие голландские пленные на Тидоре были освобождены. После смерти Хуна (видимо, отравленного испанскими агентами) ван Карден возглавил голландцев на Молукках, но 15 июня 1610 г. он снова попал в плен к испанцам и опять был посажен в крепость Гамламо. На новых переговорах испанцы потребовали за него выкуп — 40 тыс. реалов, но голландцам это показалось слишком дорого. Обезглавленный голландский флот долго не мог выбрать нового командира, и военная активность на Молукках временно снизилась [158, с. 211; 242, с. 75–76].
Между тем на островах Банда вспыхнуло новое антиголландское восстание. В середине февраля 1610 г. сюда прибыл английский корабль под командованием капитана Давида Миддлтона. Местные жители тайно обратились к нему с просьбой о помощи, и он продал им известное количество оружия и боеприпасов. Голландский губернатор ван Бергель, заподозрив Мнддлюпа, пытался его арестовать. Но тот, не приняв боя с голландскими судами, ушел на остров Пуло Ай. Там он купил у местного населения полный груз мускатного ореха. Голландцы хотели пуститься за ним в погоню и заодно разгромить Пуло Ай. Но в это время муссон переменился, и голландские корабли, нагруженные пряностями, скупленными по предельно низкой цене на Банда Найре и Лонторе, должны были отправиться в Бантам. После ухода голландской эскадры в распоряжении руководства голландской Ост-Индской компании на Банда остался сравнительно небольшой гарнизон крепости Нассау. Банданцы воспользовались благоприятным моментом и восстали. Все голландцы, находившиеся за пределами крепости, были убиты. Ополчение, собравшееся со всех островов архипелага, осадило форт Нассау. Голландцы удержали крепость, но вся остальная территория островов оказалась в руках повстанцев [38, с. 203; 158, с. 121; 242, с. 76].
Кризис в руководстве Компании в Индонезии помешал голландцам быстро принять ответные меры против Банда. Между тем в Голландии к этому времени уже осознали необходимость централизованного руководства делами Ост-Индской компании в Южных морях. Если раньше власть была разделена между адмиралами, командирами эскадр, крейсировавших между Африкой и Японией, то теперь был создан пост генерал-губернатора голландской Объединенной Ост-Индской компании, который вместе с состоящим при нем Советом Индии из пяти человек должен был стать высшей инстанцией при решении всех вопросов текущей политики Компании на Востоке. Первым генерал-губернатором был назначен Питер Бот, который 19 декабря 1610 г. прибыл в Бантам с эскадрой из 11 кораблей. На борту эскадры находился значительный контингент солдат, протестантские пасторы для ведения христианской пропаганды, а также ремесленники с семьями, которые должны были стать первыми голландскими колонистами в Юго-Восточной Азии [263, с. 126; 280, с. 80].
Боту в первую очередь пришлось наводить порядок среди разложившихся служащих Компании на Яве. Генеральный директор голландской компании в Бантаме Матео Котеелс, как оказалось, совершенно спился, устраивал дикие дебоши, оскорблял бантамских вельмож и их жен, издевался над бантамскими простолюдинами[4]. Не лучшим образом вел себя Абрахам Тхеу-неманс, глава только что основанной в Джакарте голландской фактории. Князь (пангеран) Джакарты жаловался, что Тхеу-неманс избивал местных жителей, а нескольких китайцев держал в заключении.
Кроме того, большинство голландских служащих в Индонезии активно занимались частной торговлей в ущерб монополии Компании. Бот провел большую работу по чистке административного аппарата и заменил разложившихся чиновников новыми кадрами. Среди этих новых людей наиболее видное место занимал 26-летний Ян Питерсзон Кун, впервые прибывший в Индонезию в 1607 г. Энергичный и одаренный молодой человек, владевший семью языками, за пять лет проделал путь от младшего купца (низшая должность в иерархии голландской Компании) до главного бухгалтера Компании (следующий пост после генерал-губернатора). По совместительству он был назначен главой факторий в Бантаме и Джакарте. Именно в мозгу Куна впервые зародилась идея создания в Юго-Восточной Азии голландской колониальной империи с центром на Яве, там, где сходилось большинство торговых путей. Директора Компании в Голландии и тогда и долгое время после этого считали, что для Компании гораздо экономичнее извлекать прибыль из сети торговых факторий, а территориальные приобретения (если не считать крошечных островов Пряностей) слишком обременят бюджет Компании и резко снизят ее прибыли. Кун, однако, с упорством фанатика в течение всей жизни стремился к поставленной цели. И он действительно заложил основы голландской колониальной империи, хотя общая площадь приобретенных при нем владений была весьма скромной [262, с. 83].
Резиденция Питера Бота и других генерал-губернаторов после него находилась на Амбоне или на Молукках. Борьба с испанцами за острова Пряностей еще продолжалась и требовала постоянного присутствия высшего чиновника Компании на Востоке, вблизи театра военных действий.
Однако Кун смотрел далеко вперед. Он знал, что Юго-Восточная Азия богата не только тонкими пряностями. Хотелось держать под контролем и перец, который выращивался в Западной Индонезии. Главное же, нельзя было упускать из виду огромную межрегиональную торговлю, центром которой до португальских захватов была Малакка, а с XVI в. — западная Индонезия. В ее порты с запада поступали товары Арабского Мира и Индии, а с востока товары Китая и Японии. На западноиндонезийском перекрестке, главным образом в Бантаме, в меньшей степени в Аче, арабские, персидские, индийские и китайские купцы обменивали свои товары не только на пряности, но и на товары дальних регионов. Эта внутриазиатская торговля велась силами азиатских мореходов. Португальцы в первой половине XVI в. своими пиратскими действиями в значительной степени дезорганизовали эту торговлю, но португальский торговый флот был слишком малочислен, чтобы заменить собой мощное азиатское мореходство. Уже во второй половине XVI в. португальцы перешли от борьбы к сотрудничеству с азиатскими купцами, ограничиваясь сбором пошлин в своих немногочисленных опорных пунктах. Капиталистическая же Голландия со своим огромным флотом имела реальную возможность вытеснить азиатское мореходство из межрегиональной торговли. Если европейские товары (кроме оружия) имели в Юго-Восточной Азии и на Дальнем Востоке очень ограниченный спрос, то обмен индийских тканей на пряности, а пряностей на китайский шелк, а китайского шелка на японское серебро и т. д. сулил прочную и постоянную прибыль при более коротких морских маршрутах. Но, чтобы овладеть этой торговлей, голландская Ост-Индская компания должна была, во-первых, иметь собственный торговый центр, а во-вторых, беспощадно подавить все остальные торговые центры, конкурирующие с ним, лучше всего путем завоевания. Эта программа была выполнена голландской Компанией в течение XVII в., но первые шаги к ее исполнению были сделаны именно Куном.
Главным центром международной торговли в Юго-Восточной Азии XVII в. был Бантам. Но Бантамский султанат представлял собой слишком серьезную силу, чтобы голландская Ост-Индская компания могла рассчитывать на захват его столицы и главного порта. Другое дело княжество Джакарта, связанное с Бантамом слабыми вассальными узами, практически почти независимое. Здесь в 1610 г. представитель голландской Ост-Индской компании Жан Л'Ермит уговорил пангерана уступить ему за 1200 реалов полоску земли на правом берегу реки Тьшшвунг для постройки фактории. Кун позаботился о том, чтобы расширить эти владения. Вскоре голландцы захватили лежащий против устья Тьиливунга остров Онруст и соорудили там доки. Затем Кун обратился к пангсрану за разрешением построить в Джакарте форт. В этом ему было отказано. Тогда Кун распорядился построить на приобретенной земле два прочных каменных пакгауза. Формально это были подсобные помещения фактории, а по существу маленькие крепости. Они даже, подобно крепостям, получили названия «Нассау» и «Маврикий» в честь голландского штатгальтера Морица (Маврикия) Нассауского. Так было создано ядро голландского центра в Юго-Восточной Азии. Кун теперь выжидал благоприятного момента, чтобы овладеть всей Джакартой [132, с. 146; 158, с. 217; 215, т. I, с. 152].
Между тем в Восточной Индонезии продолжалась борьба голландцев с испанцами и с местным населением за полный контроль над островами Пряностей. 11 февраля 1611 г. эскадра Питера Бота прибыла на Амбон. Здесь генерал-губернатор поселил семьи первых голландских колонистов, которые имели право заниматься ремеслом и торговать на ближних островах провиантом и тканями. Торговля пряностями оставалась строгой монополией Компании. Укрепив таким образом свой тыл, Бот с девятью кораблями направился на острова Банда [242, с. 88].
Крепость Нассау на Банда Найре, хотя и выдержала осаду банданцев, находилась в полуразрушенном состоянии. Бот энергично взялся за ремонт крепости. Кроме того, поскольку над фортом Нассау господствовала прибрежная скала, он возвел второй форт на этой скале, назвав его «Бельгика». Он пытался построить крепость и на Лонторе, но упорное сопротивление банданцев срывало все его попытки. После тщетной шестимесячной борьбы с повстанцами Бот вступил с ними в переговоры. Но поскольку в условия мирного договора он включил строительство крепости на Лонторе, переговоры зашли в тупик. Банданцы выдвинули встречное требование — снести обе голландские крепости на острове Банда Найра прежде, чем будет подписан мирный договор. Только 20 августа 1611 г. Боту удалось заключить соглашение с несколькими деревнями на Лонторе. Жители основных селений Лонтора, так же как и население островов Пуло Ай и Пуло Рун, договора не подписали. Замирившиеся деревни предоставили голландцам монополию на скупку мускатного ореха и мускатного цвета, но не навечно, как в прежних договорах банданцев с голландской Компанией, а только на пять лет [158, с. 215].
После этого весьма скромного успеха эскадра Бота наконец отплыла на Молукки, куда прибыла 8 сентября 1611 г. Здесь на островах Макиан и Бачан Боту удалось расширить и укрепить голландские крепости и усилить их гарнизоны. Тогда же голландцы устроили опорный пункт на крупнейшем острове Молукк — Хальмахере, где был заключен договор с несколькими деревнями о совместной борьбе против испанцев и португальцев. В нескольких местах на побережье Хальмахеры были размещены голландские гарнизоны. На острове Тернате была возведена еще одна крепость — под названием «Форт Голландия».
5 января 1613 г. Боту удалось добиться еще одного дипломатического успеха. Был заключен договор о дружбе с раджей острова Бутунг. Голландцам было разрешено построить крепость на Бутунге и вести там беспошлинную торговлю [96, т. I, с. 104–108]. Бутунгские воины в январе 1613 г. приняли участие в голландском рейде против находившихся под португальским контролем восточноиндонезийских островов Солори Тимор. Захватить Тимор голландцам не удалось. Попытка поднять тиморских князей против португальцев не увенчалась успехом. Однако на Солоре голландский командующий Схотте после трехмесячной осады 20 апреля 1613 г. принудил к сдаче португальскую крепость Генрикус. Гарнизон крепости из 30 португальцев и 250 индонезийцев получил разрешение покинуть ее с оружием и знаменами. Схотте даже дал им на дорогу продовольствия. Через два дня после капитуляции с Тимора прибыло подкрепление — 50 португальцев и 450 индонезийцев. Но было уже поздно. Солор остался в руках голландской Ост-Индской компании. Монополия португальцев на торговлю сандаловым деревом Тиморского архипелага с Китаем и Японией была подорвана [158, с. 215–216; 242, с. 89–90].
В феврале 1613 г. Бот нанес давно подготавливавшийся удар против центра испанских владений на Молукках — форта Марико на Тидоре. После недолгого боя испанцы бежали, а тернатские союзники голландцев сожгли крепость. Бот не смог помешать разрушению форта Марико, но тут же начал строить рядом с ним новую, более мощную крепость. Окончательно закрепив к сентябрю 1613 г. свой успех на Молукках, Бот после двух с половиной лет отсутствия вернулся на Яву.
На Яве в это время шла упорная борьба правителя Матарама Агунга с владетелями северояванских прибрежных государств. Когда эскадра Бота 14 сентября 1613 г. прибыла в Гресик, в этом городе только что закончились военные действия, в ходе которых полностью сгорела основанная в 1602 г. голландская фактория. Войска Матарама после захвата Гресика не смогли в нем удержаться и, сильно страдая от эпидемии, опять отступили в глубь острова. Представители Агунга, однако, вступили в контакт с Ботом и дали ему понять, что Агунг готов установить с голландской Компанией взаимовыгодные отношения. Ввиду этого Бот решил перенести факторию из Гресика в Джапару, порт, давно и прочно удерживаемый Матарамом. Здесь можно было приобрести много дешевого риса, необходимого на островах Пряностей. Несколько позже Бот направил к Агунгу посольство во главе с Каспаром ван Цурком, которое прибыло в столицу Матарама в апреле 1614 г. Молодой правитель принял голландцев с большими почестями, разрешил им построить в Джапаре не только факторию, но и небольшое укрепление, дозволил свободный экспорт риса и обещал Компании помощь в ее конфликте с Бантамом [158, с. 216; 242, с. 93–94].
Отношения голландской Компании с Бантамом в это время действительно сильно ухудшились. В огромном международном порту, куда вслед за голландцами проникли английские, французские и датские купцы, где постоянно находились представители почти всех национальностей — от арабов до японцев, конкуренция торговцев постоянно создавала взрывоопасную ситуацию. Так, в 1612 г. сгорела голландская фактория в Бантаме, а виновников поджога обнаружить не удалось [114, с. 149]. Кроме того, голландцы, чувствуя за собой силу наиболее могущественного в Южных морях флота, часто вели себя вызывающе по отношению к местным властям, не гнушались нападением на торговые суда конкурентов в бантамских водах, уклонялись от уплаты торговых пошлин. Регент Бантама пангеран Ранамангала с большим подозрением относился к беспокойным пришельцам и иногда поступал с ними довольно жестко. Чувствуя, что близкий разрыв неминуем, руководство голландской Ост-Индской компании продолжало готовить почву для переноса центра Компании на Востоке в Джакарту.
Когда в 1613 г. в Бантаме разразился правительственный кризис (регент Ранамангала арестовал малолетнего султана Абдул Кадира, приходившегося ему племянником), пангеран Джакарты, подстрекаемый Куном, выступил в защиту легитимного правителя. Военное столкновение кончилось неудачно для Джакарты, и она стала искать поддержки у голландцев. Благодаря этому Куну удалось заключить с пангераном новый, весьма выгодный для Компании договор. По этому договору пангеран запрещал торговать на своей территории испанцам и португальцам. С товаров, которые ввозились в Джакарту на голландских судах, пошлины не взыскивались. Стороны обещали оказывать друг другу военную помощь [215, т. I, с. 152].
Окончательный перенос центра голландской Объединенной Ост-Индской компании в Джакарту был, однако, отсрочен на несколько лет новой войной на островах Пряностей. В декабре 1614 г. Питер Бот был сменен на посту генерал-губернатора прибывшим из Голландии Герардом Рейнстом. Он имел инструкцию от Совета семнадцати как можно скорее полностью подчинить острова Банда, поскольку проникновение англичан на этот архипелаг вызывало у правления голландской Ост-Индской компании опасение, что банданцы встанут под протекторат Англии. Когда в марте 1615 г. Рейнст прибыл на острова Пряностей, оказалось, что англичане развили большую активность не только на островах Банда, но и на Южном Сераме и даже на Амбоне, где они скупали у местного населения гвоздику, несмотря на отчаянные протесты голландского губернатора Адриана Блока. Рейнст потребовал от англичан покинуть сферу голландских интересов, и они подчинились, оставив жителей Серама на расправу голландцам. На острове Банда Найра Рейнст снова столкнулся с английской эскадрой под командованием Джорджа Болла. Генерал-губернатор приказал своим кораблям отконвоировать английскую эскадру за пределы островов Пряностей, но Джорджу Боллу удалось ускользнуть от конвоя и достичь острова Пуло Ай. Здесь в обмен на партию оружия он приобрел полный груз пряностей и отправился восвояси. Узнав об этом, Рейнст со всеми силами приступил к острову Пуло Ай и начал осаду построенной здесь местными жителями крепости. 13 мая 1615 г. крепость была взята штурмом. Затем голландцы соорудили на острове свой форт, красноречиво назвав его «Возмездие». Однако едва эскадра Рейнста покинула Пуло Ай, местные жители восстали и изгнали голландцев «с позором и потерей многих убитыми и ранеными», как писал один из современников событий (цит. по [132, с. 194]).
Поделиться книгой: