Покорение

— Не волнуйся насчет процессии. Просто не хочу, чтобы леди Энн увидела меня сегодня. Вот она удивится, узнав, кто ее спас!

— Надеюсь, к тому времени она отмоет поводья, — пробормотала Заред. — Уверен? — спросила она уже громче. — Может, она вовсе не обрадуется, увидев тебя. Не так сильно обрадуется, как ты воображаешь.

Северн положил руки ей на плечи и заговорил с видом старшего, куда более мудрого человека, поучающего глупое, хоть и действующее из лучших побуждений дитя:

— Ты просто не видела ее лица. Не видела, как она на меня смотрела… — Он пощекотал ее под подбородком. — Иногда мужчины и женщины понимают друг друга с первого взгляда. Достаточно жеста, слова… но где тебе понять? Это доступно только человеку с опытом. Эта женщина… как бы тебе объяснить… она хочет меня.

— Зачем? Зачем ты ей нужен? Чистить ее лошадь? Взгляни на себя! Она вообще не видела твоего лица из-за всей той грязи, что на нем налипла. Если ты умоешься, она тебя не узнает.

Северн уронил руки. Снисходительная мина сменилась злобной.

— Нечего рассуждать о вещах, в которых не разбираешься! Я знаю, что видел в ее глазах: похоть! А теперь иди в лагерь, как велено!

Заред молча подчинилась. Может, он и прав. Может, леди Энн и смотрела на Северна с вожделением и наговорила все это своим людям, чтобы заставить их поверить, будто ей не нравятся чумазые мужчины!

Заред пожала плечами. Северн наверняка знает куда больше сестры о женщинах, турнирах и похоти.

Глава 4

Заред, неестественно выпрямившись, сидела на коне. Она очень боялась, что, если пошевелится, утонет в собственных слезах.

Перед ней на боевом коне восседал Северн, несший на себе шестьдесят фунтов доспехов и вооружения. Трудно сказать, что он думает или чувствует. Брата и сестру окружали их люди, но чуть подальше орала, свистела и хохотала толпа крестьян.

Этим утром Заред гордо ехала позади брата, с благоговением держа восьмифутовое древко со знаменем Перегринов. Но, подъехав ближе к поместью Маршаллов и ристалищу, они остановились при виде длинной процессии роскошно одетых рыцарей. Их доспехи, посеребренные, с тонкой чеканкой, были частично прикрыты отделанными мехом, богато вышитыми плащами и сверкали на солнце. Шлемы были украшены плюмажами или фигурками зверей и птиц. Заред потрясенно вытаращилась на великолепно снаряженных мужчин, прежде чем оглядеть маленькой отряд Перегринов. Доспехи Северна были помятыми и ржавыми, на лошади было одно седло. Никаких богатых одежд, никаких расшитых попон. Доспехи остальных вообще не выдерживали критики, а старая туника Заред была выношена едва не до дыр и засалена.

— Мы не можем присоединиться к процессии, — шепнула она Северну.

Он поднял забрало и хмуро свел брови.

— Дорогая, одежда еще не признак хорошего воина. Ты Перегрин — и помни это.

Рывком опустив забрало, он отвернулся.

Перегрин. Она Перегрин!

Заред приободрилась. Северн побьет всех этих щеголей, так что кому нужны ее нарядные одежды?

Северн вскинул руку, и рыцари Перегрина, вытянувшись строем, направились за ним к лагерю. Крестьяне, выстроившиеся вдоль дороги, изумленно пялились на переливавшуюся всеми красками процессию, однако при виде Перегринов они стали смеяться и показывать на них пальцами. Заред старалась смотреть вперед, не смея повернуть голову. Ничего, они себя еще покажут!

При входе на ристалище все участники остановились, и герольд Маршаллов выкликнул имя первого участника, который должен был предстать перед королем и семейством Маршаллов.

Заред предполагала, что каждый рыцарь проедет мимо трибун и на этом все и кончится. Но увиденное потрясло ее до такой степени, что она никак не могла закрыть рот.

Первый рыцарь, по имени Гренвилл, был одет в черный бархат поверх позолоченных лат. Его окружало с дюжину молодых пажей, выряженных в черное с золотом. Перед ним вышагивали четверо герольдов, возвещавших о прибытии Гренвилла. За герольдами шествовали пятнадцать хорошеньких девушек в шафраново-желтых платьях с корзинками в руках. Они горстями бросали лепестки роз под копыта коня Гренвилла.

— Копыта не оставят от роз даже лохмотьев, — фыркнул Северн, и Заред, кивнув, хихикнула. Ей хотелось смотреть на рыцарей свысока, но, оглядевшись и заметив, что даже торговцы одеты лучше Перегринов, она горько пожалела, что явилась на турнир.

А между тем на ристалище разыгрался поразительный спектакль. Заред постепенно поняла, что шествие Гренвилла было одним из самых скромных. Некоторые специально нанимали актеров, чтобы те разыгрывали целые представления, другие приводили оркестр. Как раз в этот момент на ристалище выкатилась длинная телега, на которой мужчина, одетый святым Георгием, поражал копьем двадцатифутового дракона, злобно шипевшего на победителя.

Заред хотелось провалиться сквозь землю. Может, если закрыть глаза и прошептать желание, она окажется дома, в тепле и безопасности, подальше от ожидающего ее унижения. Зрители на трибунах аплодировали каждому новому участнику. Как же они будут смеяться при виде Перегринов!

— Эй ты!

Обернувшись, Заред увидела мальчишку приблизительно своего ровесника, протягивавшего ей красивую тунику из красного бархата.

— Что это? — спросила она.

— Это от моего хозяина, — сердито буркнул мальчик. — Велел отдать тебе.

Милостыня?!

Заред гордо выпрямилась, словно в спину воткнули стальной кол.

— Скажи своему хозяину, что мне ничего от него не нужно.

— Судя по твоему виду, ты нуждаешься во всем, от сапог до шляпы!

Заред так не считала, но все же вынула ногу из стремени и ударила мальчишку в грудь. Тот растянулся на земле.

— Веди себя прилично! — прогремел униженный пышной церемонией Северн, срывая зло на сестре.

— Но он предложил мне… — начала она. И осеклась, разглядев человека, помогавшего мальчику подняться. Она в жизни не видела такого красавца: золотистые волосы, белоснежная кожа, синие глаза, серебряные латы под белым шелковым, вышитым серебряными розами плащом.

Заред с открытым ртом уставилась на незнакомца.

— Простите моего оруженосца, — извинился мужчина, и его голос пролился в душу девушки горячим медом. — Я послал тунику, подумав, что вы, по несчастной случайности, лишились всех своих вещей. Но сделал это лишь по доброте душевной.

— Я… мы… — заикалась Заред, окончательно потеряв дар речи. Она просто не подозревала, что мужчина может быть так прекрасен!

— Мы не нуждаемся в милостыне! — завопил Северн. — У нас есть все, что нужно для драки! Я не какой-то щеголь, которому необходимо разбрасывать цветочки, чтобы привлечь к себе внимание!

Мальчик, которого Заред повалила на землю, мгновенно превратился в разъяренного кота.

— Да ты знаешь, с кем говоришь? — взвизгнул он. — Это сэр Колбренд! Он выбьет тебя из седла прежде, чем появишься на ристалище!

— Джейми! — резко одернул его Колбренд. — Оставь нас!

Джейми ответил вызывающим взглядом, но тут же отвернулся.

— Простите его, — обратился Колбренд к Северну. — Он молод, и это его первый турнир.

Северн не удосужился ответить.

Колбренд улыбнулся Заред, и та едва не свалилась с коня. Его улыбка походила на солнечный лучик в дождливый день.

— Я не хотел вас оскорбить. Желаю удачи.

Отвернувшись, он вскочил на белого коня, покрытого белой попоной, тоже расшитой серебряными розами.

Заред все еще таращилась ему вслед, широко раскрыв рот, когда Северн так сильно ударил ее по плечу, что она едва не свалилась с седла.

— Очнись, ты выглядишь последней дурой, — проворчал он.

Заред попыталась прийти в себя, но это было нелегко. Она увидела, как Колбренд присоединился к процессии. Перед ним шествовали шестеро лютнистов, позади шагали герольды. За ними медленно ехали шесть рыцарей на белых конях, везущие оружие Колбренда. И только потом ехал сам Колбренд, за которым шли оруженосец и слуги. И все были одеты в белое с серебром! Заред подумала, что эта группа выгодно отличалась своей элегантностью от пышных и режущих глаз костюмов остальных участников.

Девушка вздохнула. Прекрасен не только он, но и его конь, и одежда, и…

— Наша очередь, — окликнул ее Северн, и по его голосу было понятно, что он сердится. Заред выпрямилась. Лучше поскорее покончить с этим!

Северн действительно злился. Их вызвали последними, и он заметил, что некоторые зрители уже покидают трибуны. Наступило время ужина, и они, увидев, как бедно снаряжены Перегрины, решили, что не стоит дольше оставаться.

Его разбирал гнев. Люди судят рыцарей по блеску доспехов, а не по умению драться! С каких это пор достоинство мужчины заключается в умении богато одеться?

А милостыня, которую пытался подать им Колбренд, стала последней каплей. Северну не терпелось задать этому мямле хорошую трепку!

Он дал знак своим людям следовать за ним и уже ожидал сигнала герольда, но заметил, что тот наблюдает за трибунами, где семья Маршаллов как раз собиралась уходить.

Увидев прекрасную леди Энн, Северн решил не ждать. Даже если никто не желает смотреть на него, леди Энн должна вручить ему обещанную награду за спасение!

Он швырнул шлем на землю и пришпорил коня, игнорируя вопли герольда и смех толпы, сосредоточившись только на том, чтобы вовремя подскакать к леди Энн.

Заслышав топот копыт боевого коня, все уходившие обернулись. Северн мельком увидел мужчину, стоявшего рядом с леди Энн, но не обратил на него особого внимания, занятый выполнением давно задуманного намерения. Перегнувшись вправо и сжав бока коня ногами, он обхватил леди Энн за талию закованной в доспехи рукой, поднял на седло и попытался поцеловать, но так вспотел после многочасового сидения на солнце в стальном шлеме, что его губы просто скользнули по ее щеке.

Он остановил коня на дальнем конце ристалища и торжественно поставил даму на землю.

— Я получил свою награду, — громогласно объявил он всем присутствующим. Глаза леди Энн ярко блеснули, губы приоткрылись, словно она хотела сказать что-то, но он уже отъехал. Позже еще будет время для слов любви.

Северн даже не оглянулся, чтобы проверить произведенное им впечатление. Но смеха не было. Он заткнул рты всем!

Наблюдая за происходившим на ристалище, видя, как брат нарушил все правила и увез леди Энн, Заред молила Бога, чтобы он поразил ее громом прямо сейчас.

Но ее молитва осталась без ответа.

Что затеял Северн?

Она ничего не знала о правилах турнира, но понимала, что он сотворил нечто ужасное, поистине ужасное! Они могли спокойно проехать мимо трибун, и, возможно, изношенная одежда и ржавые доспехи не вызвали бы особого интереса, но после этого…

Заред осторожно глянула в сторону леди Энн, сжимавшей кулаки в бессильной ярости. Она хорошо распознала признаки: леди Энн была готова задушить наглеца!

Окружающие молчали, слишком потрясенные, чтобы высказаться. Но тут слева от Заред раздался громкий ехидный смешок. Девушка обернулась и увидела Джейми. Он стоял в своих белых тунике и шоссах, такой чистенький, такой аккуратный, что Заред задохнулась от гнева и, пришпорив коня, взяла знамя наперевес, как копье. Мальчишка, вытаращив глаза от страха, пустился бежать.

Заред так и не успела напасть на него — длинное, волочившееся по земле знамя, запуталось в ногах коня и наклонившаяся вперед девушка потеряла равновесие. Перелетев через голову животного, Заред упала на землю, да так неудачно, что несколько мгновений не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Просто лежала на спине, глядя в небо.

И первое, что услышала, был громовой хохот. Над ней стоял подбоченившийся Джейми и, глядя сверху вниз, смеялся. Откуда-то справа доносился смех сотен людей.

Она слишком сильно ушиблась, чтобы пошевелиться или встать. Не было сил.

— Прекратите! — воскликнул кто-то. Подняв глаза, она увидела нагнувшегося над ней Колбренда. В своих белых с серебром одеждах он казался посланным с небес ангелом.

— Сильно ушибся, мальчик?

Заред с трудом покачала головой и, когда он протянул руку, чтобы помочь ей встать, широко улыбнулась.

— Вот и хорошо, — тоже улыбнулся Колбренд. — Дай-ка я взгляну на тебя.

Положив руки ей на плечи, он повернул ее к себе спиной и принялся отряхивать. Заред подумала, что сейчас умрет от счастья. Оглянувшись, она посмотрела в его синие-синие глаза, и колени сами собой подогнулись.

— Думаю, что ты все же ушибся, — сказал Колбренд и, к полному изумлению Заред, подхватил ее на руки.

Такого она не вынесла. И лишилась чувств.

Энн Маршалл сполоснула лицо холодной водой и взглянула на себя в настенное металлическое зеркало. Щеки все еще были красны: пришлось целых пять минут тереть их намыленной тряпочкой, чтобы смыть с лица чужой омерзительный пот. Ребра ныли в тех местах, где на них давила закованная в сталь рука. Теперь все тело будет в синяках!

В ушах, казалось, до сих пор звенело от смеха людей, когда… когда… этот… Нет, она не может придумать достойного наименования грубому чудовищу! Он унизил ее, выставил посмешищем перед сотнями людей! Даже тот отвратительный старик, ставший мужем Кэтрин, и то смеялся над ней!

Снова глянув в зеркало, она заметила, что глаза полны слез. Ах, если бы только они с сестрой и матерью остались во Франции! Если бы только ей никогда не пришлось оказаться в этой варварской стране, где мужчины немногим лучше животных! Если бы только…

Но додумать до конца она не успела: дверь распахнулась, и на пороге возник отец. Он не потрудился постучать, как не трудился выказать хотя бы капельку уважения к дочерям.

— Внизу пируют рыцари, которым не терпится увидеть мою незамужнюю дочь, — объявил он.

— Я нездорова, — прошептала Энн и, нужно сказать, не солгала. — И не могу есть.

— Будешь есть, даже если мне придется принудить тебя силой. Нечего капризничать из-за того, что мужчина посмел до тебя дотронуться. Иначе ты мне не дочь!

Жалость к себе, захлестнувшая было Энн, мгновенно испарилась.

— Мужчина? Грубый варвар, наглый язычник! И вы еще называете это животное мужчиной? Я знала собак, которые были куда более чувствительны, чем этот… чурбан!

— Да ты не отличишь мужчину от собаки! — фыркнул Хью. — Недаром вы, женщины, превратили турниры, которые всегда считались подготовкой к войне, в дурацкие представления с разряженными актерами! Если бы это зависело от тебя, все призы достались бы рыцарям, утыканным перьями и изукрашенным золотой вышивкой! Парень Перегринов не…

— Перегрин?! — ахнула Энн. — Так вот кто это? Мне следовало бы догадаться! Брат дикаря, женившегося на леди Лайане. Неудивительно, что…

— Они женаты всего два года, а она уже подарила ему сына. Да и второй не замедлит появиться! Отец этих Перегринов производил на свет только сыновей!

— Сыновья не самое важное в жизни, — выпалила Энн.

Хью Маршалл шагнул к дочери, но Энн не позволила себе съежиться и отступить.

— На твоем месте я не задирал бы перед ним нос! Кто знает, может, и тебе, подобно леди Лайане, придется производить на свет сыновей Перегрина!

— Нет! — выдохнула Энн. — Пожалуйста…

Она осеклась. Нет, отец не дождется ее просьб!

Девушка распрямила плечи. Нужно помнить о войне между умом и силой!