Бабья доля (сборник)

Тише, годы! Всё-то в сердце свято.Тяжело и радостно двоим.Вы похожи на того солдата,мною нареченного моим.Всё смешалось. Ландыш шевельнулсяна краю завьюженной земли.Я не знаю: это он вернулся,или это вы ко мне пришли.Вам на плечи руки поднимаю —сами руки падают назад:это я впервые понимаю,до чего не дожил тот солдат.Потому, беспомощно и строго,у кого хотите на виду, я приду!И снова у порога,как девчонка, губы отведу.Потому стоим мы угловато,даже руки не соединим.Перед кем я больше виновата —перед вами или перед ним?1965

Снежные стихи

Всё падает, падает с неба,пуржит и пуржит на ходу.Давно уже не было снегатакого, как в этом году.Дороги, кусты и заборызаносит за десять минут.Его проклинают шофёры,его трактористы клянут.На хлопья, летящие с неба,глядят, как на злого врага.Но знают: к высокому хлебувысокие эти снега!…Всё падает, падает с неба,дороги в узлы завязал.Давно уже не было снегатакого, чтоб за сердце взял!Чтоб так серебрился лучисто,чтоб так замирало в груди —тревожно, и больно, и чисто,как будто вся жизнь впереди.1965

«Накануне Нового года…»

Накануне Нового годалюди верят в старые сказки,покупают зелёные ёлки,удивляются снегопадам,наливают полные рюмки,чтобы счастье было полней.У меня одной в новогодьевсё не так,как у всех на свете.У меня —сосна вместо ёлки,у меня —туман вместо снега,у меня —вместо полной рюмкинеполученное письмо.1965

«Люди ли так захотели…»

Люди ли так захотели,вздумалось ли февралю —только заносят метеливсё, что я в жизни люблю.Только шагни за ворота —вот они, белые, тут!Плакать и то неохота,так они чисто метут.Что ж ты не взглянешь открыто?Что уж, таи, не таи, —белыми нитками шитытайны мои и твои.1965

Песня

Только-только утихнут морозы —зеленеют за Волгой леса,и в тюльпанах, как девичьи слезы,засверкает степная роса.Мне недолго за Волгу собраться,чтобы вешних тюльпанов нарватьи по-нашему, по-волгоградски,их лазоревым цветом назвать.Люди спросят – я им не отвечу,почему я над степью брожу.Если ты попадешься навстречу,и тебе ничего не скажу.Самому бы пора догадаться,для кого собираю цветы.Как люблю я тебя, волгоградца…Неужели не чувствуешь ты?..1965

«Я знаю мнения иные…»

Майе Румянцевой

Я знаю мнения иныелитературных королей,что мы, поэты областные, —актёры для вторых ролей.Что дело самое простое —быть первым там, где я живу.Что, коль поэт чего-то стоит,он всё равно сбежит в Москву.Москву ни вздохом не унижу.Мы все ей с юности верны.Москва, она в разлуке ближе.Да и видней – со стороны.…Спасибо, город мой, на этом,что ты не слушаешь молвыи веришь мне, как тем поэтамгероя-города Москвы.Во всех ролях меня пытаешьи от меня всё больше ждёшь,чего я стою – не считаешьи никому не отдаёшь.Ты мне – награда и заданье,мой партбилет, мой зов: «В ружье!»Моё последнее свиданье.Мой хлеб. И Болдино моё.1965

«Не сердце болит с непогоды…»

Не сердце болит с непогоды.Не старость – не радость. Вранье!То давит страшнее, чем годы,Ненужная верность ее.1965

«Ах, бабье лето – слёзы на полсвета!..»

Ах, бабье лето – слёзы на полсвета!И горько хорошеют зеленя…Я не хочу, чтоб всё прошло, как лето.Но кто об этом спрашивал меня?И первый снег хозяйничает снова.И снегу не противится трава.А вот из песни выкинули слово,а песня эта, всё-таки, жива.Так что гадать – что не было, что было,надеяться – мол, было, так пройдёт,когда о том, что я тебя любила,на всю Россию Зыкина поёт!1965

Мальчишкам Волгограда

В Волгограде, у Вечного огня, стоят в почётном карауле мальчишки.

Горит на земле ВолгоградаВечный огонь солдатский —вечная слава тех,кем фашизм,покоривший Европу,был остановлен здесь.В суровые годы битвыздесь насмерть стояли люди —товарищи и ровесникитвоего отца.Они здесь стояли насмерть!И были средь них солдаты —мальчишки в серых шинеляхсо звёздами на ушанках,простые наши мальчишки —немного старше, чем ты.К нам приезжают люди —жители всей планеты —мужеству их поклониться,у их могил помолчать.И пусть люди мира видят:мы помним и любим погибших!И пусть люди мира знают:Вечный огонь Волгоградане может померкнуть, покаживёт на земле волгоградскойхотя бы один мальчишка!Запомни эти мгновенья!И если ты встретишь в жизнитрудную минуту,увидишь друга в беде,или врага на пути, —вспомни, что тыне просто мальчик,ты – волгоградский мальчишка,сын солдата,сын Сталинграда,капля его Бессмертия,искра его Огня.1966

Вечер

Наступает прохлада,тени стали длинней,и огни Волгоградаиз-за Волги видней.Травы клонятся в росах,замирают гудки,а на косах и плёсах —рыбаки, рыбаки.Берег в пёстром нарядерыбацких рубах:ведь у нас, в Волгограде,каждый третий – рыбак.Это – лунные ночи,это – море ухи!И уж хочешь не хочешь,а напишешь стихи…Две звезды над дорогой,две степные зари.Подойди и потрогайи друзьям подари.Чтоб за долы и мореи в чужие краяволгоградские зориувозили друзья.Ночь всё тише и тише,даже ветер молчит.Неужели не слышишь, —сердце Волги стучит!Ничего мне не надо —лишь бы песню о ней!А огни Волгоградавсё видней,всё родней.1966

Рыбаки

Под окном – сугробище горою.Вьюга завывает у окна.Даже и не верится порою,что вернётся, всё-таки, весна!Кажется – и зимушка бескрайна,и навеки ветер ледяной.Я тогда прислушиваюсь тайнок тихим разговорам за стеной.Там, бока по очереди грея,замирая, шёпотом почти,дед и внук сидят у батареии мечтают спиннинг завести.1966

«Звезда бледней перед рассветом…»

Звезда бледней перед рассветом,тусклее лампочка в окне.Опять не сходится с ответомзадача, заданная мне.В задаче той, простой и давней,всё так же вертится Земля,и той же тропкой,дальней-дальней,идут мои учителя.Идут всё так же – отречённо.И всю-то жизнь путём однимведут мальчишек и девчонок,не подчиняющихся им.Идут в погоду-непогоду,по марту и по декабрю.И я сквозь прожитые годына них всё пристальней смотрю.И знаю многое теперь я,и понимаю, что к чему.Но где они берут терпенье, —и до сих пор я не пойму.Я снова думаю об этом,и до рассвета – свет в окне.Но всё не сходится с ответомзадача, заданная мне.А возле школ толпятся дети,роняют листья тополя.И те же —лучшие на свете —идут мои учителя.1967

«Волгоградской правде»

Ты за позднее словоменя не вини:было слово готовов юбилейные дни.Да ведь знаешь – работа:где к трибуне суют,а где крикнуть охота,там сказать не дают.Не с обиды я, право,не с худого житья,«Волгоградская правда»,дорогая моя!Коль ошиблась я в чем-то,зла в душе не таи.Мы с тобою сочтемся —мы же люди свои…Вижу, в прошлое глядя, —пыль, ветрище, жара.У меня в Сталинграде —ни кола, ни двора;никому не нужна я,перед всеми в долгу,и никто-то не знает,что я в жизни могу.Но тревожно и сладков той далекой веснераньше всех, «Волгоградка»,ты поверила мне.Стала первой трибуной,подсказала пути,сталинградские струнынатянула в груди.Если чем я богата,что-то сделала я, —в том и ты виновата,дорогая моя!Я не ради парада,я скажу по любви:будет трудно и надо —ты меня позови.Прикажи, если нужно,дай работы – любой!Я и в службу, и в дружбу,я и дальше – с тобой.Пусть дороги не гладки,пусть жестка колея!Мы ж с тобой волгоградки,дорогая моя.1967

Горькие стихи

Когда непросто женщине живется —одна живет, одна растит ребят —и не перебивается, а бьется, —«Мужской характер», – люди говорят.Но почему та женщина не рада?Не деньги ведь, не дача, не тряпье —два гордых слова, чем бы не наградаза тихое достоинство ее?И почему все горестней с годамидва этих слова в сутолоке дня,как две моих единственных медали,побрякивают около меня?..Ах, мне ли докопаться до причины!С какой беды, в какой неверный часони забыли, что они – мужчины,и принимают милости от нас?Я не о вас, Работа и Забота!Вы – по плечу, хоть с вами тяжело.Но есть еще помужественней что-то,что не на плечи – на сердце легло.Когда непросто женщине живется,когда она одна растит ребяти не перебивается, а бьется,ей – «Будь мужчиной!» – люди говорят.А как надоедает «быть мужчиной»!Не охнуть, не поплакать, не приврать,не обращать вниманья на морщиныи платья подешевле выбирать.С прокуренных собраний возвращаться —все, до рубашки, вешать на балконне для того, чтоб женщиной остаться,а чтобы ночь не пахла табаком.Нет, мне ли докопаться до причины!С какой беды, в какой неверный часони забыли, что они – мужчины,и принимают милости от нас?Ну, что ж! Мы научились, укрощаякрылатую заносчивость бровей,глядеть на них спокойно, все прощая,как матери глядят на сыновей.Но все труднее верится в ночи нам,когда они, поддавшись на уют,вдруг вспоминают, что они – мужчины,и на колени все-таки встают.1967

Желанье

Уж я бы тебя попросила —ни гордость, ни совесть не в счёт!Какая-то чистая силане спит и просить не даёт.И вот я в трех соснах – плутаю.И, где не молчится, – молчу.Не жду. Не зову. Не мечтаю,но как перед смертью – хочу:пускай, на беду работягам —ребятам дорожных бригад —задует буран по оврагам,по балкам, как здесь говорят.Измает сугробами ноги,пристудит рубаху к спине.И вот – ты собьёшься с дороги,и вот – постучишься ко мне!А я бы не крикнула «Милый!»и не замерла на груди.А я бы тебя накормила.А там – хоть трава не расти.1967

«Я этих слухов за моей спиной…»

Я этих слухов за моей спинойне то чтобы ждала, но дожидалась:ничтожество, проученное мной,оно не зря ничтожеством осталось.Ну вот и ходят слухи стороной.Но не от них и горечь, и усталость.Но ты зачем, мой старый, умный друг,заметив, что я все-таки страдаю,заторопился, запрощался вдруг!Зачем ты мне сказал:– Предупреждаю!..И я не сплю какую ночь подряд,какой рассвет не ведаю рассвета.Не потому, что люди говорят.А потому, что друг поверил в это.1969

«Приходит пора…»

Приходит пора —опасаясь молвы,один из двоихпереходит «на вы».В глаза не гляди!За семь верст обойди!Но только «на вы»не переходи…1969

Засуха

Все неотступнее снитсязвон прошлогодних полей:волнами билась пшеницавозле степных кораблей.Моремполя называли!Праздником шла молотьба!…Что ж вы, дожди, опоздали —не пожалели хлеба?Потом пропитаны спины,солью рубахи прожгло.Трудно рокочут машины —видно, и им тяжело.Медное марево зноя,рыжие зубья стерни —бывшее море степноевброд переходят они.1970

«Отшумел веселый летний ливень…»

Отшумел веселый летний ливень,никому не причиняя зла.Человек становится счастливей,если видит: вишня зацвела!Вдруг ему становится дорожевсе родное, близкое навек.Человек без этого не может.Так уж он устроен, человек.Вьются пчелы над петуньей синей.Голубь набирает высоту.Человек становится красивей,если рядом видит красоту.1970

«Ладно. Выживу. Не первая!..»

Ладно. Выживу. Не первая!…А когда невмоготу,все свои надежды верныев сотый раз пересочту.Все-то боли годы вылечат,горе – в песню унесут.Сил не хватит —гордость выручит,люди добрые спасут.1970

«Запаздывали первые морозы…»

Запаздывали первые морозы,и от тепла, наивны и просты,декабрьские сирени и берёзыстояли, вешним соком налиты.Теперь им долго плакать на дороге,болеть, дрожать, отогреваться вновь,как девочке, поверившей тревоге, —большой и так похожей на любовь.1971

«Гудками теплоходов…»

Гудками теплоходовтревожа синеву,стоит над Волгой город,в котором я живу.Я знаю, есть на Волгедругие города,но над моим сияетсолдатская звезда.Над ним зимой и летом,и в ночь, и среди днягорит, не гаснет пламясолдатского огня.Я вырасту, уедув далекие края.Но то, что я отсюда,навек запомню я.1972

Ах вы, ребята, ребята…

Вспыхнула алая зорька.Травы склонились у ног.Ах, как тревожно и горькопахнет степной полынок!Тихое время закатав Волгу спустило крыло…Ах вы, ребята, ребята!Сколько вас здесь полегло!Как вы все молоды были,как вам пришлось воевать…Вот, мы о вас не забыли —как нам о вас забывать!Вот мы берем, как когда-то,горсть сталинградской земли.Мы победили, ребята!Мы до Берлина дошли!…Снова вечерняя зорькакрасит огнем тополя.Снова тревожно и горькопахнет родная земля.Снова сурово и святоюные бьются сердца…Ах вы, ребята, ребята!Нету у жизни конца.1972

Кукушка

Когда страна отвоевала,когда солдат сказал:«Дошли…» —в лесу кукушка куковалаи одуванчики цвели.Совсем как там, в далекой дали,за русским городом одним,где всю войну солдата ждали,считали дни до встречи с ним.Кукуй, кукушка,как когда-то.Кукуй, попробуй угадать,и сколько летслужить солдату,и сколько летсолдатке ждать.Прошли года. И так же свято,как много лет тому назад,теперь сыны того солдатана страже Родины стоят.И в час, когда приходит вечер,и замирает шум ветвей,солдат считает дни до встречис далекой Родиной своей.Кукуй, кукушка,как когда-то.Кукуй, попробуй угадать,и сколько летслужить солдату,и сколько летсолдатке ждать.1972

Девичник

Работницам Волгоградского треста Металлургстрой

Не с печали —от силы и славы,не в худой стародавней избе —во Дворце собираются бабыи меня приглашают к себе.Кто бы знал, как я рада бываю!Приглашением тем дорожу,все, что есть помодней, надеваю,раз в году маникюр навожу.В том Дворце меня счастьем балуют:издалека завидев, встают,как родню, у порога целуют,кумачовый платок выдают.И уже я собой не владею!И уже от порога – пою.Раз в году до конца молодею,сокровенному волю даю.Разлетелись на юбках складки —ни одна не стоит у стены.Не христовы невесты – солдатки.Вдовы тех, не пришедших с войны.Какова она, вдовья забота,есть ли этой заботе конец, —на пиру говорить неохота:не за тем собрались во Дворец!И по кругу – цветастому лугу —ни тоскующих взглядов, ни слез.И танцует с подругой подруга,как в походе с матросом матрос.А за окнами, в зареве света,выше славы, дороже наград, —их Дитя, их Война и Победа —их руками построенный Град!…В эту ночь в переулочках милых,на проспектах, в садах у реки,словно звезды, на братских могилахзагораются наши платки.Как мы там, над могилами, плачем!Кто нас знает, о чем и с чего.Плачем – это мы сердца не прячем,не жалеем, не копим его.Пусть оно обливается кровью,пусть болит, пусть над миром горит.То любовьповстречалась с любовью.То с ЗвездоюЗвезда говорит.1972

«Шестнадцать строк об октябре…»

Шестнадцать строк об октябре —о том, что иней на зарепрошел по листьям сединой,о том, что лето за спиной.Шестнадцать строчек о тоске —о том, что брошен на пескеобломок легкого весла,о том, что молодость прошла.И вдруг, наперекор судьбе,шестнадцать строчек о тебе,о том, что с давних пор не зряты любишь ветры октября!Шестнадцать строчек… Я живу.Дубовый лист упал в траву.Песок остыл. Ручей продрог.А я живу!.. Шестнадцать строк.1972

Осенью

На огромной клумбе у вокзала,ветром наклоненная к земле,поздняя ромашка замерзала,трепеща на высохшем стебле.Выгибала тоненькое телои сопротивлялась, как могла.Словно до последнего хотелабыть хоть каплей летнего тепла!…Поезда вдали гудели встречным.Люди шли, от ветра наклоняясь.И ромашка чем-то бесконечнымпоказалась каждому из нас.Чистой веткой молодой березки.Тополиным пухом по весне.Первым снегом. Брызгами известкина еще не крашеной стене…Не одно, наверно, сердце сжалось:что поделать – каждому свое!Только в сердце врезалась не жалость —маленькое мужество ее.На бессмертье я не притязаю.Но уж коль уйти – не тосковать.Так уйти, чтоб, даже замерзая,хоть кому-то душу согревать.1972

Мать

Кого заботы молодили!Кого от боли упасли!Вон сколько ноги исходили,и сколько руки донесли.Вон сколько плакала, и пела,и провожала, и ждала!И ведь не старая была.Да, видно, сердце не стерпело.И мать сдалась.И мать слегла.В глазах – не горькое «прости»,не жаль, не боль – одна тревога:– Еще пожить бы. Хоть немного.Ребят до дела довести.1973

Старая песня

Сядем, что ли. Выпьем, что ли.Друг на друга поглядим.Что такое бабья доля —и о том поговорим.Бабья доля – в чистом полебирюзовая трава,незабудки на подолеи на кофте кружева.Бабья доля – прощай, воля!Обручальное кольцо.А еще бывает доля —уголочком письмецо.Вот тогда на нем сойдетсячерным клином белый свет:и жива, и сердце бьется,а и доли больше нет.Бабья доля – бабья доля.Нас она не обошла.В сорок третьем бабья долясмертью храбрых полегла.Полегла, да снова встала —все по-бабьи поняла:мир из пепла поднимала!Ребятишек подняла.Огляди края родные,стань на волжском берегу.Этой доли по России —как ромашек на лугу.И как выйдешь в чисто поле,все припомни, оглянись —этой доле, нашей доле,бабьей доле поклонись.1973

«Поэты пишут: “Посвящается…”…»

Поэты пишут: «Посвящается…»Все чаще пишут. Почему?Как будто кто-то с кем прощаетсяи все, в чем перед кем-то кается,сказать торопится ему.Как будто кто-то не надеется на все,чем властвовал вчера.Не благоденствует: «Успеется!»А точно чувствует: «Пора».Что впереди – звезда неясная,иль тот последний, смертный бой?Но все святое, все прекрасноеуспеть отдать, не взять с собой.Вот мы и пишем: «Посвящается…»1973

«Тревогой, болью и любовью…»

Тревогой, болью и любовью,и светлой радостью горя,сияла роща Притамбовьяпосередине сентября.Она сияла, трепеталанад коченеющим жнивьем…Так вот чего мне не хваталов великом городе моем!Лесного чистого рассвета,тропы в некошеном лугу.И вдруг подумалось: уеду.Уеду! Хватит. Не могу.Но только снова, только сновазамру у Вечного огня,когда глазами часовогоРоссия глянет на меня.Когда, родимые до боли,как первый снег, как вдовий плат,как две березки в чистом поле,два этих мальчика стоят.И боль немеркнущего светавсе озаряет синеву…Кому отдам? Куда уеду?Кого от сердца оторву?1973

«Подожди, Пономаренко…»

Подожди, Пономаренко,подожди – не уезжай!Посмотри, звенит над Волгойволгоградский урожай.За Мамаевым курганомколыхнулись ковыли.Не от горя, а от песнислезы к горлу подошли.Хочешь знать, Пономаренко,что сказал о нас народ?– Без тебя он обойдется.А без Волги – пропадет!Люди скажут – как завяжут!Я и в радость, и в бедубез кого угодно – выживу!Без Волги – пропаду.Заиграй, Пономаренко,на ее крутой волне.Заиграй такую песню,чтоб мурашки по спине.Чтоб неслась от Волгограда,облетела полземли!Чтоб не с горя, а от песнислезы к горлу подошли.1974

В лагере

Степь вольными травами дышит.Рассвет подступает к окну.Проснись раньше всех!И услышишь:поют соловьи на Дону.Услышишь, как шепчется ветер,о чем-то своем говоря.Проснись раньше всех!И заметишь:встает из-за Дона заря.И первую чайку над Доном,и первые росы в степи,и донник на склоне зеленомзаметь, не забудь, не проспи.Потом заторопятся двери,над лагерем горн запоет.Но ты теперь знаешь и веришь:тот счастлив, кто рано встает,кто вольными травами дышит,подслушивает тишинуи кто самый первый услышит:поют соловьи на Дону.1974

Парнишка, сочиняющий стихи

Бывают в жизни глупые обиды:не спишь из-за какой-то чепухи.Ко мне пришел довольно скромный с видупарнишка, сочиняющий стихи.Он мне сказал, должно быть, для порядка,что глубока поэзия моя.И тут же резво вытащил тетрадку —свои стихи о сути бытия.Его рука рубила воздух резко,дрожал басок, срываясь на верхах.Но, кроме расторопности и треска,я ничего не видела в стихах.В ответ парнишка, позабыв при этом,как «глубока» поэзия моя,сказал, что много развелось поэтов,и настоящих, и таких, как я.Он мне сказал, —хоть верьте, хоть не верьте, —что весь мой труд —артель «Напрасный труд»,а строчки не дотянут до бессмертья,на полпути к бессмертию умрут.…Мы все бываем в юности жестоки,изруганные кем-то в первый раз.Но пусть неумирающие строкибольшое Время выберет без нас.А для меня гораздо больше значит,когда, над строчкой голову склоня,хоть кто-то вздрогнет,кто-нибудь заплачети кто-то скажет:– Это про меня.1974

Дорожная

Тем, кто встречает в дороге новогоднюю ночь

Вьется, вьется поземка,завевает простор.И тревожно, негромкоподпевает мотор.И опять от порога,от родного двораубегает дорога —кладовая добра.Это дело такое —ночь в пути коротать.Это дело мужское —о дорогах мечтать.Чтоб жена у пороганочь ждала – не спала,убегает дорога —кладовая тепла.Ваши добрые рукив эту ночь на руле.Ваши полные рюмкив эту ночь на столе.Но опять от порога,зови ни зови,убегает дорога —кладовая любви.1974

Ровесницам

То ли буря, то ли вьюгаснегу в косы намела…– Ну, подруга!– Что, подруга?Вся ли молодость ушла?Вся ли в поле рожь поспела?Ежевика отцвела?Все ли песни перепела?Все ли слезы пролила?…То ли просто помолчала,то ль чего подождала.Кабы мне начать сначала,я бы так же начала.Так же до свету вставала,те же делала дела,то же пела, что певала,тех же деток родила.Наша песня – наши дети.Им – и петь, и видеть вновь:сколько песен есть на свете,и все песни – про любовь!От нее себя не спрячешь,не уйдешь в густую рожь.…А всех слез не переплачешь.И всех песен не споешь.1975

Рябина

Антонине Баевой

Рябина! Чья же ты судьбина?В кого красна и высока?Увидишь, выдохнешь:– Рябина…Не сразу вспомнишь, как горька.Уже и речка леденеет.И снег не в шутку собрался.Одна рябина, знай, краснеет,знай, красит темные леса.И все кого-то согревает,кому-то издали горит.А то, что горько ей бывает,про то она не говорит.1978

Второе февраля

В свой срок – не поздно и не рано —придет зима, замрет земля.И ты к Мамаеву курганупридешь второго февраля.И там, у той заиндевелой,у той священной высоты,ты на крыло метели белойположишь красные цветы.И словно в первый раз заметишь,каким он был, их ратный путь!Февраль, февраль, солдатский месяц —пурга в лицо, снега по грудь.Сто зим пройдет. И сто метелиц.А мы пред ними всё в долгу.Февраль, февраль. Солдатский месяц.Горят гвоздики на снегу.1978

«На кургане, гремевшем боями…»

На кургане, гремевшем боями,не отдавшем своей высоты,блиндажи поросли ковылями,разрослись по траншеям цветы.Бродит женщина берегом Волги.И на том, дорогом, берегуне цветы собирает – осколки,замирая на каждом шагу.Остановится, голову склонити над каждым осколком вздохнет,и подержит его на ладони,и песок не спеша отряхнет.Вспоминает ли юность былую,вновь ли видит ушедшего в бой…Поднимает осколок. Целует.И навеки уносит с собой.1980

«Всего-то горя – бабья доля!..»

Всего-то горя – бабья доля!…А из вагонного окна:сосна в снегу, былинка в поле,берёза белая – одна.Одна тропинка – повернулась,ушла за дальнее село…С чего вдруг так легко вздохнулось?Ведь так дышалось тяжело!Уж не с того ли, не с того ли,что вот из этого окна —трудна, горька, а вся видна,как на ладони, бабья доля…Сосна в снегу, былинка в поле.Не я одна!Не я одна.1980

«Вот и август уже за плечами…»

Н. В. Котелевской

Вот и август уже за плечами.Стынет Волга. Свежеют ветра.Это тихой и светлой печали,это наших раздумий пора.Август.Озими чистые всходыи садов наливные цвета…Вдруг впервыепочувствуешь годыи решаешь, что жизнь прожита.Август.С нами прощаются птицы.Но ведь кто-то придумал не зря,что за августом в окна стучитсязолотая пора сентября.С ярким празднествомбабьего лета,с неотступною верой в грудив то, что лучшая песня не спетаи что жизнь всё равно впереди1980

«Сколько раз вдали от Волги, вдали…»

Девушкам ансамбля «Калинка» – работницам волгоградского завода «Баррикады»

Сколько раз вдали от Волги, вдалиот единственной, родимой землизамирала я и плакала я,чуть послышится: «Калинка моя…»Вспоминается калина-красна,дорогая голова Шукшина,голубой разлив российских полей,улетающий косяк журавлей.…Песня милая, спасибо тебе, —ты как звездочка в пути и в судьбе.И одна я, а с тобой мы – вдвоём.Нам и плачется, а мы – все поём…Как горит осенний красный закат!Как поёт душа девчат с «Баррикад»:«Калинка, калинка моя…»Песня русская.Кровинка моя.1981

«На предрассветный подоконник…»

На предрассветный подоконниклегла тяжёлая роса.Степной кудряш —медовый донникна подоконник забрался.Ах, степь ты, степь!Переобуюсь, пойду бродить по ковылю.И поклонюсь.И полюбуюсь.А полюбить – не полюблю.Куда там!С прадедовой кровьюи с материнским молокомодной-единственной любовьюв душе тот луг —за «Красной Новью»,тот – за Ветлугой,за леском.С ромашкой,кашкой,васильком.1982

Командировка

Как тихий вздох стальных дорог —качнувшийся вагон.Отхлынул медленно перрон.Вокзал уже плывёт.И – с глаз долой, из сердца вон! —остались дома сто тревог,сто бед и сто забот.И вот ты снова, не впервой,не спишь в такую рань.И знаешь, что перед Москвойпоследняя – Рязань.Зима и ночь – на полземли.Ещё полутемно.Но вот в заснеженной дализасветится окно.И, неизменная в векахвсех встреч и всех дорог,хозяйка с вёдрами в рукахшагнёт через порог.На миг застынет у дверей.И словно ей в ответ —навстречу ей, на радость ейподнимется рассвет.Рассвет в есенинских местах —румяный от зари.Красней рябины, на кустахпылают снегири.Рассвет! И утро впереди,и встречи, и Москва!…«Хочу домой!» – горят в грудивеликие слова.1984

Вдовья песня

Годы, как ласточки, мчатся…Что впереди – не боюсь.С кем только, милый, прощатьсяв час, когда я соберусь?Выйду ли к Волге с рассветом,ночь ли в окне простою, —милый мой, только об этомдумаю думу свою.Милый мой, выросли дети,поумирала родня…Был ты, мой милый, на свететолько один для меня.Всё, что нам выпало в жизни, —счастье твоё и моё —не пожалел для Отчизны.Всё ты отдал за неё.Годы – пускай себе мчатся!Старость не радость, а груз.…С кем мне, мой милый, прощатьсяв час, когда я соберусь?1988