Я, Менгск

— Да, — кивнула Кэтрин, а затем скомандовала. — Мы должны добраться до убежища. Не будем тянуть волынку, все за мной!

Его мать не была из тех, что "подслащивала пилюли", и это было одно из качеств, за которые Арктур ее любил. Айлин Пастер взял дочь под руку и приготовился следовать за женщиной.

Где-то недалеко прогремели выстрелы из автоматического оружия. Звук был таким громким, что было невозможно определить местоположение его источника, но Арктур подумал, что стреляют на этом этаже.

Он услышал тяжелые шаги и крики.

Арктур дернул мать за руку, когда где-то рядом прогремели новые выстрелы.

Первым выстрелом расщепило деревянный косяк двери. Все закричали и упали на пол. Арктур только закрыл уши, как вокруг загрохотали металлические и деревянные осколки разлетевшейся двери.

По ковру покатились витые серебряные шипы, тонкие металлические конусы с мизинец толщиной.

Арктур сразу узнал их — такими снарядами стреляли армейские автоматы. Гаусс-автомат К-14, если быть точным. «Каратель».

Под ударами дверь распахнулась и в проеме показались двое мужчин. Эктон Фелд держал в руках дымящийся пистолет-пулемет. Из ран на груди и плече текла кровь. Второй мужчина был вооружен "Карателем", и Арктур узнал его. Это был один из охранников, по имени Жак Дело.

Начальник службы безопасности окинул комнату пристальным взором.

— Ангус, это Фелд. — торопливо произнес он в петличный микрофон. — Я нашел их. Мы в комнате Дот.

Арктур не расслышал ответа за ревом новой стрельбы. Дело быстро высунулся в проем и сделал пару выстрелов. Грохот автомата был оглушительным; особенно, в сочетании с плачем Дороти.

— Эктон, — сказала Кэтрин, — где мой муж?

— Внизу, организует оборону. Скоро двинется к нам, — сказал Фелд, загоняя новый магазин в рукоятку пистолета и грубо передергивая затвор. — Но нам нужно выбираться отсюда. Здесь мы слишком уязвимы. В другом конце зала есть убежище.

— Мы не можем уйти! — сказал Айлин Пастер. — Нас убьют.

— Нас убьют, если мы останемся здесь, Айлин, — возразила Кэтрин.

— Нет времени на споры, — сказал Фелд. Его лицо было бледным от потери крови. — Их люди наступают с обеих сторон. Жак, что там видно?

Жак Дело поднял автомат и, выглянув в коридор, посмотрел налево и направо. Он выпустил очередь из «карателя», и Арктур услышал крик боли.

— Теперь чисто, — сказал Дело. Звуки выстрелов только участились.

Арктур не понимал, как там может быть чисто. Он слышал бессвязную какофонию криков. Кто-то требовал прикрытия, кто-то — медика. А кто-то звал маму.

Знал ли кто-нибудь, кто побеждает в этом бою?

— Сейчас! — крикнул Фелд. — Двигаем!

Первым из комнаты выдвинулся ствол пистолета. За ним вышел державший его Фелд. Дело следом вытолкал Кэтрин — с все еще прижатой к груди Дороти, — Айлина Пастера и Жюлиану. Наконец, вышел Арктур, а Дело пошел замыкающим. Все устремились по коридору в сторону убежища.

Дым от выстрелов заполнял коридор. В тусклом свете электрической дуги разбитых ламп, Арктур различал только то, что творится у него под ногами. Он прошел мимо тела, застывшего на полу в неестественной позе. Человек получил пулю в шею.

Глядя на рваную дыру и размазанные по полу кровавые кляксы, Арктур с отвращением закрыл рот рукой. Запах смерти имел привкус обжигающего металла. Еще один мертвец лежал дальше по коридору. Его грудь была буквально разорвана шипами "карателя". Создавалось впечатление, что человека практически разрезало пополам.

Фелд, спотыкаясь, вел всех в убежище, — подземный бункер, сооруженный в самом сердце дома, а Дело прикрывал тыл. Бункер имел мощную систему связи, с возможностью выхода на орбитальные спутники Корхалла. Кроме того, там был предусмотрен запас ресурсов, из расчета на четыре дня полной автономии.

Мать Арктура возражала против идеи построить в летнем доме "безобразное", по ее словам, сооружение. Но после того, как безумный психопат убил всю семью сенатора Никкоса прямо в своих кроватях, пусть с неохотой, но все же согласилась.

Теперь, этот псих скорей всего служит в армии Конфедерации. После нейронной ресоциализации.

Арктур споткнулся. Дело поддержал его.

Нео-стальные двери бункера были открыты и изнутри лился холодный свет от флуоресцентных ламп. Эктон Фелд в изнеможении опустился на порог. Раны давали о себе знать. При попытке приподнять пистолет-пулемет, по его лицу разлилась мертвенная бледность.

Доносящиеся до Арктура крики становились все настойчивей и требовательней.

Жак отпустил юношу и резко развернулся. Припав на колено, он поднял винтовку. Грохот и вспышки огня вырвались из дула оружия. Звук был настолько оглушающим, что Арктур закричал. Гаусс-шипы со свистом улетали прочь. Вслед за очередью, криков страданий стало еще больше.

— Пошли! — крикнул Дело.

И тут же в этот момент в него попали. "Каратель" поразил цель.

Это выглядело так, словно гигантский кулак ударил мужчину, и отшвырнул его к стене. Кровь забрызгала Арктура, и он с ужасом увидел, как Дело уронил голову на грудь. Шипы К-14 практически оторвали ее от тела.

— Арктур! — Крик матери из бункера донесся до него словно из бочки. Что она кричала он не мог разобрать. Все что он слышал, это хрип Дело, и звук брызжущей крови из его пробитой шеи.

Не осознавая до конца, что он делает, Арктур упал на колени и схватил выпавшую из рук Жака винтовку. Он никогда не стрелял из такого оружия раньше, однако сразу сообразил, что для того чтобы кого-то убить, нужно просто прицелиться и нажать спусковой крючок.

Только легко ли это сделать?

Из дыма в коридоре показалась фигура. Стрелок был одет в темную одежду, в бронежилете и странного вида шлеме. На шлеме сбоку от черного матового стекла — в котором Арктур видел собственное отражение — торчало множество электронных приспособлений.

Автомат лежал в руках Арктура мертвым грузом, и совершенно бессознательно парень поднял его. Но автомат террориста уже был наведен, и Арктур понимал, что не успеет нажать на спуск прежде, чем его разорвет на куски.

Это мысль скорее разозлила его, чем напугала.

Но до того, как террорист смог выстрелить, отражение Арктура в забрале шлема рассыпалось облаком плексигласовых осколков, костей и мозгов.

Еще один выстрел попал в шлем террориста, за ним еще один, и еще. Человек упал на колени, а высокоскоростные снаряды продолжали пронзать его грудь и ноги.

Арктур повернулся и увидел свою мать, идущую к нему. Обеими руками она держала перед собой пистолет Эктона Фелда. С длинными черными распущенными волосами и в ночной рубашке, развивавшейся словно накидка, она была похожа на воительницу из древних мифов.

Пистолет снова выстрелил в ее руках, и этот выстрел ни на миг не заставил ее сбавить шаг.

Арктур уронил гаусс-винтовку, когда увидел, что боевик умер. Рука Кэтрин легла на его плечо. Юноша поднял глаза. Лицо матери пылало гневом. Не на Арктура, а на человека, который осмелился угрожать ее ребенку.

Кэтрин подняла Арктура с колен и практически затолкала его в бункер. С помощью Айлина Пастера она захлопнула массивную дверь, а затем на панели доступа отбила код блокировки. Арктур ловил ртом чистый отфильтрованный воздух. Глотая кислород, он чувствовал, как трясутся руки. Смерть прошла совсем рядом от него. Он сжал кулаки, рассерженный на себя за проявленную слабость, и подавил страх усилием воли.

Успокоившись, он осмотрелся.

Эктон Фелд лежал у стены рядом с Арктуром. Его грудь и рука представляли из себя месиво красного цвета. Юноша не знал, жив ли начальник охраны, или мертв. Жюлиана Пастер сидела у противоположной стены бункера, крепко обняв Дороти. Арктур подошел к ним. Он погладил сестру по волосам и ободряюще улыбнулся Жюлиане.

— Малышка Дот! — позвал он. — Это я. Мы в безопасности!

Дороти взглянула на брата. Арктур улыбнулся.

— Ты была очень храброй, малышка. Больше никто не собирается нас обижать, — произнес он, стараясь, чтобы в его словах не проскользнуло и намека на неискренность.

— В безопасности? — переспросила Дороти, шмыгая носом. — Ты обещаешь?

— Я обещаю. — Аркутр кивнул. — Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Никогда.

— Никогда-никогда?

— Никогда-никогда, — пообещал он.

Единственным, чем можно было заняться в запечатанном бункере, это только ждать. Правда Арктур никогда не мог похвастаться способностью к усидчивости. Он сидел на кровати-раскладушке, скрестив ноги. Голова Дороти покоилась на его бедре. Девочка крепко сжимала подмышкой набивного пони по имени Понтий. Большой палец другой руки засунула в рот.

Несмотря на пережитое, она провалилась в глубокий сон. Арктур провел рукой по ее темным волосам и улыбнулся.

Как выяснилось, Эктон Фелд был еще жив. Кэтрин прилагала все усилия, чтобы хоть как-то обработать раны от "карателя". С прагматичностью — одной из составляющих ее непререкаемого авторитета в семье Менгск, мать Арктура начала ставить беглецам задачи. Таким образом она хотела занять их умы чем-то полезны, чтобы отвлечь от случившегося.

Она велела Арктуру позаботиться о Жюлиане и Дороти, а Пастеру — не спускать глаз с камер видеонаблюдения, чтобы иметь представление о том, что происходит снаружи бункера. Посол Умоджи кивнул в знак согласия. Получив доступ к панели с мониторами, он включил их. На многочисленных дисплеях появились изображения комнат и двора виллы Менгск.

Арктур не удивился тому, что именно мать перехватила бразды управления, и что Айлин Пастер охотно слушается ее. Кэтрин Менгск обладала аурой, излучающей власть, уверенность и надежность. В свои семнадцать, Арктур уже был достаточно взрослым, чтобы уважать силу характера матери. Он знал, что отец потратил многие годы, чтобы свыкнуться с тем, что нужно считаться с ее мнением.

— Айлин, что там происходит? — спросила Кэтрин, не отрывая глаз от раны Эктона Фелда. — Ты видишь Ангуса?

Арктур обратил внимание на посла. Айлин Пастер осмотрел все видеомониторы. Пустые коридоры, мертвые тела. Прячущиеся черные фигуры, совершающие зигзагообразные перебежки. Однако посол не мог определить, кто это — боевики или охранники.

Несколько камер не работало, и подключенные к ним мониторы показывали лишь "снег". Из-за чего получить полную картину происходящего не было возможности.

— На первом этаже все еще есть вооруженные люди. Но Ангуса я не вижу. Нет.

— Хорошо. Продолжай наблюдение, — ответила Кэтрин.

Пастер кивнул и снова сосредоточился на мониторах. Кэтрин встала и вытерла окровавленные руки о ночную рубашку. Глядя на напряженное, но все равно красивое лицо, Арктур улыбнулся, вспомнив, как она стояла над ним со сверкающим пистолетом Фелда. И как она убила человека, который хотел убить его.

— Твоя мать выглядит очень спокойной, — услышал Арктур голос Жюлианы. — Она знает что-то, чего не знаем мы?

Юноша повернул голову и посмотрел в лицо девушке. Подыскивая фразу для ответа, он рассмотрел ее повнимательней. Когда он увидел ее первый раз, то посчитал красивой. Теперь, приглядевшись, понял, как он ошибался.

Жюлиана Пастер была более чем красива. Она была ошеломляюще прекрасна. Но самое главное, она похоже не осознавала, насколько она привлекательна. Девушки в академии были либо карьеристки, с которыми невыносимо скучно, либо «заочки», соблазнить которых не составляло труда.

Он чувствовал, что Жюлиана не попадает ни под одно из этих определений.

Облегающая ночнушка подчеркнула изгибы ее тела, и воображение семнадцатилетнего юнца дорисовало то, что скрывалось под легкой тканью.

Арктур выбросил из головы возникший образ. Для подобных мыслей не место и не время.

— Моя мать, сильная женщина, — наконец произнес он.

— А моя мама заболела и умерла, — помедлив, сказала Жюлиана. — Когда я была совсем маленькой. Я почти не помню ее.

В ее голосе Арктур услышал неприкрытую тоску и не нашел, что сказать. Боль утраты ему не была знакома, и он никогда не проявлял сочувствия тем, кто потерял близких. Скорее находил их общество неприятным.

— Мне жаль, — выдавил он из себя.

Жюлиана кивнула, похоже не заметив его неловкости.

— Мы здесь точно в безопасности? — спросила она.

Арктур утвердительно кивнул в ответ, довольный, что разговор перешел к вопросу, ответить на который он вполне компетентен.

— Да, тут совершенно безопасно, — сказал он. — Стены бункера метровой толщины из пластбетона[5] усиленные арматурой из неостали. Чтобы пробить их, потребуется крупнейший бур Гильдии Горняков, БДЕ-1400, например. А может, даже и 1600.

— Ты хорошо разбираешься в бурах?

— Чуть-чуть, — ответил Арктур, таким тоном, чтобы у девушки не осталось сомнений о его познаниях в горном деле. — В моих планах стать изыскателем. Когда-нибудь.

— Ты не собираешься пойти по стопам отца?

Лицо Арктура потемнело, когда он услышал об отце.

— Нет, я ничем не могу ему помочь. Я не удивлюсь, если эта заварушка произошла по причине его выступлений против Конфедерации и сования носа не в свои дела.

— То, что делает Конфедерация, касается всех, — возразила Жюлиана.

— Может быть. — Арктур пожал плечами и посмотрел на Айлина Пастера в надежде, что тот уже может изложить ситуацию за пределами бункера. — Я не знаю, и мне без разницы. Я просто хочу, чтобы ко мне не лезли, и не мешали идти своим путем по галактике.

— Но если Конфедерация идет на такие меры, как эти, никто не сможет так сделать.

Арктур снова покосился на Айлина.

— Это сказал тебе твой отец?

— На самом деле, это сказал твой отец, — с усмешкой в голосе ответила Жюлиана.

— Тогда это интересует меня еще меньше.

— А ты не очень вежлив, не правда ли?

— Я тебя не знаю, — отрезал Арктур. — Почему я должен быть вежлив с тобой?

— Потому что даже поселенцы с Периферии знают — быть вежливым с гостем, это признак хорошего тона.

Юноша увидел, как зарделись ее щеки, и понял, что Жюлиана права. Он был груб. Причем груб с красивой девушкой. Своим поведением больше напоминая дикаря, а не сына сенатора.

Арктур глубоко вздохнул, и его лицо осветила лучезарная улыбка. Какой он обычно улыбался девушкам Академии, которые вдруг его заинтересовали. Улыбкой, от которой таяли девичьи сердца.

— Вы правы, я вел себя грубо. Извините. Сегодня был… непростой вечер. На самом деле, я не такой. И мне, правда, очень приятно находиться рядом с вами.

Она внимательно посмотрела на него, пытаясь проникнуть под маску неподдельной искренности. Однако даже самому искушенному человеку из светского общества Стирлинга, это было не по силам.