Танковая война на Восточном фронте

Тактико-технические данные тяжёлого танка Т-100 приведены в Приложении.

Работы велись на конкурсной основе, так как на вооружение нужно было принять только один танк. Начальником группы проектировщиков СМК был назначен А.С. Ермолаев. По его проекту вес танка составлял 55 т. Поэтому решили поставить на него 12-цилиндровый авиационный бензиновый двигатель мощностью 850 л.с. По расчётам двигатель обеспечивал танку максимальную скорость по шоссе 35 км/ч и запас ходу 220 км.

Тяжёлый танк СМК. Чертеж В. Мальгинова.

Сложными были поиски оптимальной формы корпуса и башен. Возник вопрос, делать ли их литыми или же сваривать из броневых плит. Чтобы нагляднее представить себе, как будет выглядеть танк, Котин распорядился сделать его макет из дерева, который был готов через 15 дней.

Хотя на заводе уже создавался танк с противоснарядной броней Т-46—5, было очевидно, что новый танк — машина необычная. По компоновке первый вариант СМК, имевший три башни, больше всего напоминал крейсер. При этом его башни располагались не по продольной оси корпуса, а со смещением — передняя влево, а задняя — вправо. Центральная башня была выше концевых и монтировалась на броневом коническом основании. Центральная башня с 76-мм пушкой поворачивалась на 360°. Передняя башня нижнего яруса могла поворачиваться на 270°, а задняя — на 290°, благодаря чему «мёртвая зона» огня равнялась всего 440 кв. м, то есть была наименьшей среди всех рассмотренных вариантов. Боекомплект центральной башни составлял 150 выстрелов, а в двух остальных находилось по 300 выстрелов. Все башни имели перископы для наблюдения и прицелы. Экипаж многобашенной машины должен был состоять из 7 человек, что позволяло вести одновременный огонь во всех направлениях.

Танк имел по тем временам действительно надёжную броню, не пробивающуюся снарядами 37—40-мм орудий. Корпус и башни делались из катаной брони, максимальная толщина которой спереди и по бортам составлял 60 мм. Крыша танка была толщиной 20 мм, а дно для защиты от мин сделали толщиной 30 мм. Характерной особенностью машины с тремя башнями являлись скошенные углы носовой части корпуса, которые позднее были использованы на танке КВ-13 и машинах серии ИС.

СМК превосходил тяжёлый танк Т-35 в скорости, по запасу хода, проходимости, мог преодолевать подъём в 37°, тогда как для Т-35 крутизна более 15° была пределом. Первоначально танк должен был иметь ту же систему подвески, что и Т-35, но она была не очень надёжной и требовала для защиты громоздких и тяжёлых броневых экранов. Вот почему уже на раннем этапе проектирования от неё было решено отказаться и впервые в СССР использовать на тяжёлом танке торсионную подвеску, уже применявшуюся на лёгких шведских и германских танках.

Схема бронирования тяжёлого танка СМК.

В таком виде небольшой макет танка из дерева демонстрировался в Кремле 9 декабря 1938 г. Котин доложил об основных тактико-технических данных будущей машины, рассказал о ходе проектирования, о сомнениях проектировщиков относительно целесообразности установки на танке двух и более башен. Он демонстрировал чертежи и использовал макет двухбашенного танка.

После доклада состоялось обсуждение. Общая оценка была положительная. В ходе разговора Сталин подошёл к макету, снял переднюю башню и посоветовал не делать на танке «Мюр и Мерилиз»[11]. В результате конструкторам Кировского завода пришлось работать сразу над двумя проектами: двухбашенного тяжёлого танка и однобашенного танка с усиленной броней, поскольку эта машина становилась легче своего двухбашенного собрата.

Генсек предложил сэкономленный вес в 3 т использовать на усиление броневой защиты. Кроме того, была разрешена работа над однобашенным вариантом — будущим танком КВ.

СМК в двухбашенном варианте получил корпус более простой формы, а главная башня — пулемёт в задней части. Предусматривалась и установка зенитного пулемёта ДА. Сталин считал, что в таком танке обязательно должен быть запас питьевой воды в специальном баке.

Тактико-технические данные тяжёлого танка СМК приведены в Приложении.

Однобашенный тяжёлый танк получил название КВ. Такое название было выбрано неслучайно. Танкостроитель Николай Фёдорович Шамшурин писал: «Дело в том, что Специальное конструкторское бюро (СКБ-2) Кировского завода, где разрабатывались образцы новых танков, возглавлял с 1937 года Жозеф Яковлевич Котин, женатый на воспитаннице Ворошилова. Котин очень хорошо ориентировался в быстро меняющихся вкусах высших политических сфер, он прекрасно угадывал, что, когда и кому было нужно. Живя в полном соответствии с духом культового времени, для наглядной демонстрации «любви и преданности» вождям стал присваивать машинам ещё на стадии проектирования имена «борцов за правое дело». И кто бы мог перечить родственнику Климента Ефремовича? Между прочим, в КБ сразу же расшифровали новое название не как Клим Ворошилов, а как «Котин — Ворошилову». К сожалению, надо признать, что КВ изначально делался не столько «для войны», сколько «для показа»…»

На танке КВ вдоль корпуса устанавливался 12-цилиндровый V-образный дизель В-2К мощностью 600 л.с. Пуск двигателя осуществлялся двумя электростартерами или сжатым воздухом. Ёмкость трёх топливных баков составляла 600 л. Запас ходу танка по шоссе достигал 230 км.

Производство двигателей В-2К только осваивалось в Харькове, и они имели много конструктивных недостатков. Так, особая трудность возникала при проектировании систем охлаждения дизеля в танке.

В последнее время из статьи в статью кочует миф о том, что дизель-моторы на несколько порядков менее пожароопасны, чем бензиновые двигатели. Сторонники дизеля устраивали публичные шоу, поднося зажжённый факел к ведру с бензином — ведро мгновенно охватывалось пламенем, а вот соляр загорался с большим трудом.

Будучи студентом 2-го курса, я как-то спросил седого полковника, ведшего у нас военную подготовку, верно ли, что «Шерманы» всё время горели, в отличие от КВ и Т-34? Полковник тихо ответил: «Хорошо горели все танки», а по выражению его лица я понял, что деликатный разговор окончен.

Не вдаваясь в технические детали, я лишь скажу, что бензин и соляр горят оба, но по-разному, а какой двигатель более пожароопасный — вопрос спорный.

В отчётах о танковых боях в 1942 г. встречается фраза о «весьма значительном в боевых условиях проценте пожаров танков с дизелями». Несмотря на опыты с факелом в соляре, дело обстояло именно так. По статистическим данным октября 1942 г., дизельные Т-34 горели немного чаще, чем бензиновые Т-70 (23% против 19%).

Важна и экономическая сторона. Если бензиновый танковый мотор М-17Т стоил 17 тысяч рублей, то дизель В-2 в начале своего производства обходился государству в сумму свыше 100 тысяч рублей, то есть был более чем в пять раз дороже. Причина этого в технологической сложности дизеля.

До 1943 г. В-2 был не в состоянии длительное время работать под большой нагрузкой. Следствием этого было то, что общий ресурс В-2 не превышал 100 моточасов на стенде, а на танке снижался до 40–70 часов. Для сравнения: немецкие бензиновые двигатели «Майбах» отрабатывали в тачке по 300–400 часов, отечественные ГАЭ-203 (спаренные агрегаты танка Т-70) и двигатель М-17Т поздних серий — до 300 часов. Двигатель М-17Т, который широко использовался в отечественном танкостроении в предвоенные годы (он стоял на танках БТ-5, БТ-7, Т-28, Т-35), пережил аналогичный период «детских болезней» в начале 1930-х годов. Тогда ресурс М-17Т не превышал 100 часов. После нескольких лет совершенствования конструкции и технологии производства ресурс вышел на приемлемый уровень — 300 часов. Но в этот момент был осуществлён переход на В-2 и своего рода шаг назад, к 100 часам моторесурса.

Благодаря широкой многозвенчатой гусеничной цепи, давление на грунт тяжёлого танка КВ удалось снизить до 0,63 кг/кв., и было оно ниже, чем у танков БТ-7 (0,86 кг/кв. см), Т-35 (0,83 кг/ кв. см), немецкого танка T-IV (0,86 кг/кв. см) и у всех английских и американских танков того времени.

Опытный образец танка КВ имел классическую схему компоновки. Экипаж машины состоял из четырёх человек. В отделении управления находился механик-водитель, в боевом отделении слева от пушки размещались друг за другом наводчик орудия и командир танка, а справа — заряжающий-радист.

Первоначально опытный образец был вооружён спаренной установкой, состоявшей из 76-мм пушки Л-11 и 45-мм танковой пушки обр. 1934 г. Спаренная установка имела углы возвышения от -7° до +25°. Для стрельбы использовались прицелы ПТ-1, ТОД и ПТК.

Пулемётное вооружение танка было явно недостаточным — 7,62-мм пулемёт ДТ в шаровой опоре в корме башни и зенитный пулемёт ДТ, установленный на турели основания люка башни.

Схема бронирования тяжёлого танка КВ-1 выпуска 1940–1941 гг.

Боекомплект танка состоял из 118 выстрелов к 76-мм пушке, 50 выстрелов к 45-мм пушке и 1008 патронов к пулемётам.

Спаренная пушечная установка являлась технической безграмотностью — заряжание её было неудобно, и перед отправкой танка на Карельский перешеек для участия в боевых действиях 45-мм пушка была демонтирована, а вместо неё установили пулемёт ДТ. Соответственно изменился и боекомплект. Теперь он состоял из 116 выстрелов к 76-мм пушке и 1890 патронов к пулемётам.

Броневая защита танка была противоснарядной и изготавливалась из гомогенной броневой стали. Башня и корпус сваривались из броневых листов толщиной 75 мм. Крыша имела броню толщиной 30 мм, а днище — 30–40 мм.

Ряд авторов утверждают, что «броня машины обеспечивала защиту от бронебойных снарядов пушек калибра до 75 мм включительно со всех дистанций». Я же лично читал в Архиве Артиллерийского музея дело об обстреле на НИАПе танка КВ из 76-мм пушки обр. 1902/30 г. длиной в 40 калибров с дистанции в 60 м. Однако заряд был уменьшен так, что скорость встречи с броней соответствовала дальности от 300 до 500 м.

Глава 4

Крещение огнём на Карельском перешейке

В связи с большими потерями лёгких танков от огня финской артиллерии и с целью испытания нового танка в бою было решено направить три опытных танка (КВ, СМК и Т-100) на линию Маннергейма на Карельский перешеек. Поскольку в танковых войсках не было специалистов, обученных управлению этими машинами, в состав экипажей пришлось включить заводских испытателей-добровольцев. Их переодели в военную форму, валенки, полушубки, меховые танкошлемы и рукавицы. Всем выдали личное оружие, хотя формально военнослужащими они не являлись. Все добровольцы прошли краткую подготовку на бронетанковых курсах в Красном Селе.

Впервые в бой опытные танки вступили 18 декабря 1939 г., поддерживая наступление пехоты в районе Хоттиненского укрепрайона финнов. Танки попали буквально под шквальный огонь финской артиллерии. Танк КВ получил 43 попадания артиллерийскими снарядами, и ни один из них не пробил брони, лишь был пробит ствол его 76-мм пушки. В остальном танк остался боеспособен, а пушку заменили вечером того же дня. В танки Т-100 и СМК также попали десятки снарядов, но ни один из них не смог пробить брони. Но на следующий день танку СМК не повезло — он подорвался на фугасе, а по другим данным танк наехал на ящик со снарядами.

Взрывом были повреждены ленивец и гусеница, сорваны болты трансмиссии. К СМК подошёл танк Т-100 и прикрыл его бортом, чтобы дать возможность экипажу устранить повреждения. Однако ни устранить повреждения, ни взять СМК на буксир не удалось. Между тем финны открыли по танкам ураганный огонь из противотанковых и капонирных пушек. В Т-100 попало семь 37-мм и 47-мм снарядов, но ни один из них не пробил брони танка. В конце концов экипаж СМК в составе 8 человек благополучно покинул танк через аварийный люк в днище и таким же способом проник в танк Т-100.

В итоге танк СМК простоял в тылу финнов до конца февраля 1940 г.

А танк Т-100 после ремонта двигателя 18 февраля 1940 г. был снова отправлен в действующую армию. Он действовал совместно с танком КВ в составе 20-й (с 22 февраля по 1 марта) и 1-й (с 11 по 13 марта) танковых бригадах. За это время Т-100 прошёл 155 км и получил 14 попаданий снарядов противотанковых пушек (левый борт — 6, маска 45-мм пушки — 1, ниша большой башни — 3, левая гусеница — 3, левый ленивец — 1). Но броня не была пробита ни при одном из этих попаданий.

КВ-1 выпуска 1940 г., ранних производственных серий.

После окончания войны Т-100 отправили на завод для замены двигателя и проведения общего легкого ремонта. Всего к 1 апреля 1940 г. Т-100 прошел 1745 км, из них 315 км во время боёв на Карельском перешейке.

Танк КВ 2 января 1940 г. был возвращён на Кировский завод для изучения. 17 февраля опытный танк КВ и первый танк установочной партии У-1 были отправлены на фронт. На опытном танке КВ вместо башни с 76,2-мм пушкой Л-11 установили башню с 152-мм гаубицей М-10. Танк У-2 с башней опытного танка КВ с 76,2-мм пушкой Л-11 был отправлен на фронт 22 февраля, танк У-3 с гаубицей М-10 — 29 февраля. Эти машины действовали в группе с танком Т-100 в боях в феврале — марте 1940 г.

В январе 1940 г. на заводе им. Ворошилова по требованию Военного совета Северо-западного фронта первые четыре танка КВ из малой серии в 10 машин были оснащены 152-мм гаубицами М-10 для борьбы с дотами. Для этого танки получили большую высокую башню. В начале 1940 г. танки КВ в официальных документах именовались «Танки КВ с 76-мм пушкой» и «Танк КВ со 152-мм гаубицей», и лишь к концу года танки КВ со 152-мм гаубицами получили название КВ-2, а с 76-мм пушками — КВ-1, но я для удобства читателя буду и в 1940 г. называть их КВ-2 и КВ-1.

17 февраля 1940 г. два КВ-2 убыли с завода на Карельский перешеек, 22 февраля убыл один КВ-1, а 29 февраля — ещё один КВ-2.

Однако проверить танки КВ-2, стрельбой по дотам в боевой обстановке не удалось, так как к моменту прибытия роты на фронт главная полоса обороны финнов, насыщенная дотами, была прорвана. Поэтому танки были опробованы стрельбой по уже захваченным дотам и надолбам и показали хорошие результаты.

Рассказывая о боевых действиях на Карельском перешейке, я немного забежал вперед, и теперь придется сказать пару слов о создании танка КВ-2. Первый образец танка был получен путём замены башни с 76-мм пушкой на большую башню со 152-мм гаубицей. Чуть позже эта гаубица получила название «152-мм танковая гаубица обр. 1938/40 г.». Она была создана на базе качающейся части 152-мм гаубицы М-10 обр. 1938 г. Любопытно, что угол её вертикального наведения составлял -5°; +12°, то есть фактически никакой гаубицей она не являлась, а была просто короткоствольной пушкой. С таким углом возвышения она могла считаться гаубицей лишь в XVIII веке.

152-мм танковая гаубица танка КВ-2.

В качающейся части 152-мм гаубицы М-10 на заводе № 172 произвели минимальные изменения; — укоротили сектор подъёмного механизма и люльки, убрали механизм переменного отката, для удобства заряжания ввели лоток, устанавливаемый на люльке. Цапфа качающейся части М-10 устанавливалась в подцапфенниках рамки, закреплённой в амбразуре башни. На ствол была одета броневая труба весом 80 кг.

Боекомплект гаубицы состоял из 36 выстрелов раздельно-гильзового заряжания. Подробнее следует остановиться на выстрелах 152-мм танковой гаубицы. Дело в том, что ряд авторов, не мудрствуя лукаво, утверждают, что КВ-2 летом — осенью 1941 г. мог стрелять только осколочно-фугасными 152-мм снарядами, а при стрельбе бетонобойными снарядами у него заклинивало башню, а то и сносило совсем. Тут дело в отсутствии желания посмотреть если не Таблицы стрельбы, то хотя бы «Энциклопедию артиллерии». На самом деле все штатные снаряды гаубицы М-10 — осколочно-фугасный, химический и бетонобойный (Г-530) — имели одинаковый вес (около 40 кг) и одинаковые размеры, и могли входить в боекомплект танка КВ-2.

А вот летом 1941 г. из-за отсутствия гаубичных бронебойных снарядов в боекомплекте буксируемой гаубицы М-10 был введён морской полубронебойный снаряд обр. 1915/28 г. с существенно большим весом — 51 кг, со специальным мощным зарядом. Так вот стрельбы такими выстрелами башня КВ могла и не выдержать.

Первые образцы башен КВ-2 имели высоту 1790 мм. В начале октября 1940 г. на Ленинградском Кировском заводе был изготовлен танк КВ-2 с «пониженной» башней. Танк КВ-2 с уменьшенной башней поступил на Артиллерийский научно-исследовательский опытный полигон (АНИОП) с Кировского завода 17 ноября 1940 г. Стрельбы из гаубицы начались 21 ноября. При этом длина отката гаубицы составила 810–860 мм. Угол вертикального наведения -4°36′; +12°21′. Вес качающейся части 2800 кг. Высота линии огня 2510 мм. Внутренние габариты башни составляли: длина 2400 мм, ширина 1745 мм, высота 1550 мм. Высота башни от грунта 3245 мм. Скорострельность на испытаниях составила 1 выстрел за 2–3 минуты. Кучность при стрельбе с места на дистанцию 1000 и 2000 метров оказалась удовлетворительной. При стрельбе обслуживание гаубицы было неудобно — заряжающие согнуты.

Тяжёлый танк КВ-2 образца 1940 г.

Глава 5

Танки-монстры

Как уже говорилось, первоначально танки КВ-1 выпускались с 76/30-мм пушкой Л-11. Всего было выпущено 142 таких танка. С января 1941 г. на КВ-1 стали устанавливать 76-мм пушку Ф-32. В качестве приборов стрельбы и наблюдения использовались прицелы: перископический ПТ-8 и телескопический ТОД-8. Боекомплект пушки увеличился до 114 выстрелов. Фактически это стало заменой шила на мыло, поскольку баллистика и боекомплект обеих пушек были идентичные. Вообще пушка Грабина имела несущественное преимущество перед Л-11. На подходе были 40-калиберные танковые пушки Ф-34 и Л-15, имевшие те же размеры казённых частей, что и Ф-32 и Л-11.

Казалось бы, на этом стоило и остановиться и все силы направить на доводку уже существующих образцов. Тем более что в советском танкостроении была достигнута невиданная ни до, ни после унификация — тяжёлый танк КВ и средний танк Т-34 имели одинаковый двигатель и одинаковые пушки. Причём все танковые пушки имели одинаковый боекомплект как с новыми (Ф-22, УСВ), так и со старыми (обр. 1902 г., обр. 1902/30 г.) дивизионными пушками. Советская 76-мм танковая пушка гарантированно пробивала броню всех германских танков, состоявших на вооружении к 22 июня 1941 г.

КВ-1 выпуска 1940 г., поздних производственных серий с экранами на корпусе и башне.

Но вот грянул гром. Советская разведка в 1940 г. получила «достоверные сведения» о том, что де в Германии не только созданы, но и запущены в серийное производство супертанки со сверхтолстой броней и сверхмощной пушкой. При этом назывались астрономические величины.

Обобщив все эти данные, Разведуправление Генштаба РККА 11 марта 1941 г. представило «наверх» спецсообщение № 316. О тяжёлых танках вермахта там говорилось следующее: «По сведениям, требующим дополнительной проверки, немцы начинают строить три образца тяжёлых танков.

Марка танка	Вес	Вооружение	Броня
Тип V	36 тонн	1 — 75-мм пушка и 2 пулемёта	До 60 мм
Тип VI	45 тонн	1 — 75-мм пушка, 1 — 20-мм пушка и 3 пулемёта	До 70 мм
Тип VII	90 тонн	1 — 105-мм пушка, 1 — 20-мм пушка и 4 пулемёта	—

Кроме того, на заводах «Рено» производится ремонт 72-тонных французских танков, участвовавших в войне на Западе.

По сведениям, поступившим в марте мес. с.г. и требующим проверки, на заводах «Шкода» и «Крупа» ставится производство 60 и 80 т танков»[12].

Как видим, в Генштабе сидели умные ребята — анализировать и перепроверять германскую «дезу» не стали, а лишь подстраховались: «по сведениям требуется проверка».

«А был ли мальчик?» Действительно, в Германии велись опытно-конструкторские работы по созданию тяжёлых танков и даже изготовили несколько прототипов тяжёлых танков VK-6501 и VK-3001 (оба фирмы «Хеншель и сын»). Но это были фактически макетные образцы шасси. Не было сделано даже опытных образцов пушек для тяжёлых танков. Самыми мощными танковыми орудиями были 7,5-см пушки KwK 37L24 (чуть лучше нашей 76-мм пушки обр. 1927/32 г. и куда хуже Ф-32 и Ф-34).

Ну, кроме того, в Куммерсдорфе проводились испытания французских танков с противоснарядной броней. Вот и всё! А дальше шла великолепная дезинформация абвера. Когда и как на неё клюнули наши разведчики, мы, видимо, никогда не узнаем — в Ясенево независимым историкам вход закрыт.

Руководство клюнуло на «дезу» абвера и потребовало от Котина и К° создать отечественные супертанки. Руководство танковых заводов и КБ было заинтересовано в создании монстров, благо на ОКР шли огромные суммы. В те годы Грабин очень чутко реагировал на малейшие пожелания начальства, да и его неуемное честолюбие требовало быть «впереди планы всей».

Тяжёлый танк КВ-220 (вид сбоку и сверху).

Ещё в 1938 г. Грабин начал работы над перспективной 85-мм танковой пушкой Ф-30. Первоначально она создавалась как полевая 85-мм пушка с круговым обстрелом. Баллистика пушки взята от 85-мм зенитной пушки обр. 1939 г. (со снарядом весом 9,2 кг и начальной скоростью 900 м/с). Угол вертикального наведения Ф-30 -5°; +20°.

Летом 1940 г. 85-мм пушка Ф-30 прошла испытания на Гороховецком полигоне на учебном танке Т-28. 5 декабря 1940 г. Кировский завод выпустил опытный танк КВ-220 (объект 220) с 85-мм пушкой Ф-30. Вес танка возрос до 62 т, поэтому на него пришлось установить опытный дизель В-5 мощностью 700 л.с. 31 января 1941 г. начались заводские испытания КВ-220, но уже на следующий день дизель полетел, и испытания пришлось прервать. Работы над Ф-30 в целом велись вяло, так как основное внимание было уделено танковым пушкам других калибров.

В марте 1938 г. заводу № 92 Артуправление выдало задание на проектирование 95-мм танковой пушки. Работая как всегда оперативно, Грабин уже в сентябре 1938 г. выслал в ГАУ рабочий проект 95-мм танковой пушки Ф-39.

Ствол пушки состоял из трубы и кожуха. Затвор вертикальный клиновой полуавтоматический. Было два варианта: унитарное заряжание (длина патрона 936 мм, и он в Т-28 подавался наклонно) или раздельное (длина снаряда 505 мм и гильзы 497 мм). Боекомплект и баллистика должны были совпадать с 95-мм дивизионной пушкой Ф-28. И, как всегда, Грабин не ждал утверждения проекта, а заранее закончил изготовление чертежей и заказал поковки и литье.

Летом 1940 г. 95-мм танковая пушка Ф-39 успешно прошла заводские испытания в танке Т-28.

Почувствовав, что в ГАУ задул ветер в сторону 107-мм дивизионных пушек, Грабин не стал цепляться за заделы Ф-28 и Ф-39 и, фактически прекратив работы по 95-мм пушкам, перешёл к проектированию 107-мм танковых пушек. Тем более что это отвечало и взглядам самого Грабина на танковые пушки. Вспомним хотя бы его крылатую фразу: «Танк — это повозка для пушки». В 1940 г. Грабин предложил проект 107-мм танковой пушки Ф-42 с баллистикой 107-мм пушки обр. 1910/30 г. В пушке Ф-42 были широко использованы детали и агрегаты от Ф-39. В марте 1941 г. 107-мм пушка Ф-42 была установлена в башне танка КВ-2 и успешно прошла заводские испытания.

Тяжёлый танк КВ-220 (вид спереди и сзади). Чертёж В. Мальгинова.

Тяжёлый танк КВ-3 со 107-мм пушкой (проект). Чертёж В. Мальгинова.

Результатом германской «дезы» стало постановление Совнаркома № 827–345 от 7 апреля 1941 г., которым предусматривалось вооружение танка КВ-3 107-мм пушкой ЗИС-6 с начальной скоростью снаряда 800 м/с. Кировскому заводу предписывалось «установить план по изготовлению в 1941 г. 500 штук танков КВ-3 со 107-мм пушками.

Завод № 92 (т. Грабин) вместе с Кировским заводом обязаны разработать чертежи установки 107-мм пушки ЗИС-6 в башне КВ-3 и к 30 мая 1941 г. предъявить в Наркомат обороны СССР для утверждения.

Завод № 92 обязан к 25 мая 1941 г. подать на Кировский завод 107-мм пушку ЗИС-6 с установочными деталями, установить в башне КВ-3 и вместе с Кировским заводом обработать бронировку системы.

Завод № 92 НКВ обязан обеспечить подачу Кировскому заводу 107-мм пушек ЗИС-6 на программу 1941 года в следующие сроки: июль — 45 август — 80 сентябрь — 110 октябрь — 110 ноябрь — ПО и до 15 декабря — 65».

Тем же постановлением предусматривалось создание танков-монстров КВ-4 и КВ-5, вооружённых 107-мм пушкой ЗИС-6:

«О танке КВ-4.

Директору Кировского завода т. Зальцману:

1. Спроектировать и изготовить по тактико-техническим требованиям, утверждённым НКО СССР, танк КВ-4 (с удлинённой базой), вооружённый 107-мм пушкой ЗИС-6 и основной броней 125–130 мм, предусмотрев возможность увеличения толщины брони в наиболее уязвимых местах до 140–150 мм.

2. К 2 октября 1941 г. изготовить один опытный образец, для чего:

а) изготовить и подать на Ижорский завод чертежи на корпус и башню КВ-4;

б) к 15 июня 1941 г. предъявить на утверждение в НКО СССР макет и технический проект танка КВ-4;

в) учесть, что Ижорский завод обязан к 15 августа 1941 г. изготовить и подать на Кировский завод корпус и башню КВ-4.

О танке КВ-5.

Директору Кировского завода т. Зальцману:

1. Спроектировать и изготовить к 10 ноября 1941 г. танк КВ-5. Разработку конструкции корпуса танка и штампованной башни произвести совместно с конструкторами Ижорского завода исходя из следующих основных характеристик КВ-5:

а) броня — лобовая 170 мм, борт — 150 мм, башня — 170 мм;

б) вооружение — 107-мм пушка ЗИС-6;

в) двигатель — дизель мощностью 1200 л. с.;

г) ширина не более 4200 мм.

Предусмотреть при конструировании возможность транспортировки по железной дороге при всех условиях движения.

2. К 15 июля 1941 г. изготовить и подать на Ижорский завод чертежи на корпус и башню КВ-5.

3. К 1 августа 1941 г. предъявить на утверждение в НКО СССР и ГАБТУ КА макет и технически проект КВ-5.

4. Учесть, что Ижорский завод обязан изготовить и подать на Кировский завод к 1 октября 1941 г. корпус и башню КВ-5.

Артиллерийское вооружение танков КВ-3, КВ-4, КВ-5.

1. Директору завода № 92 т. Елян и главному конструктору т. Грабину поручено разработать 107-мм танковую пушку с начальной скоростью снаряда 800 м/с под унитарный патрон с бронебойным снарядом весом 18,8 кг и по разработанному проекту изготовить, испытать и сдать к 1 июня 1941 г. опытный образец этой пушки для испытания в танке КВ-2».

Но вернёмся к 107-мм танковой пушке ЗИС-6. Грабин довольно колоритно описывает диспут у А.А. Жданова: «Ожесточённым сопротивлением было встречено и моё предложение о мощности нового орудия. В то время в производстве шла 107-миллиметровая полевая пушка М-60. Мощность её была 450 тонно-метров. Выгодно было использовать для нашей новой танковой пушки выстрел (снаряд, гильзу и заряд) от М-60, но мощность я считал необходимым довести как минимум до 550 тонно-метров. Следовательно, длина ствола увеличится по сравнению с М-60. Тут оказалось, что я наступил сразу на две «больные мозоли» моих оппонентов: мало того, что мощность показалась им чрезмерной, но всплыли и старые опасения, как бы танк с длинной пушкой не зачерпнул земли и затем при выстреле не разорвало бы ствол.

И этот вопрос пришлось решать у Жданова.

Закончился первый день работы. Наступил второй. Он был для меня не легче. Кое-как, со спорами и без взаимного понимания, согласовали почти все вопросы, кроме главного — о сроках. Котин непременно хотел, чтобы точный срок подачи нового тяжёлого танка не был указан, а определился бы готовностью пушки: как только пушка будет готова, к этому моменту он подаст и танк. Я же настаивал на том, чтобы нам и танкистам был определён срок каждому свой, в отдельности.