100 знаменитых спортсменов

Второй чемпион мира в истории шахмат, Эммануил Ласкер вошел в историю также как универсальный шахматист. Его игра была практически безошибочна, он одинаково хорошо разбирался и в дебютных тонкостях, и в затяжных эндшпильных окончаниях. В одной из своих философских работ Ласкер так написал о шахматной партии: «Это драма без слов… В этой

драме соблюдаются все основные понятия сценического искусства: композиционное единство, последовательность в развитии сюжета и логика развязки – необходимые предпосылки успеха у зрителей». И сам Ласкер был одним из величайших «режиссеров» в истории, подаривших зрителям немало прекрасных подобных драм.

Эммануил Ласкер родился 24 декабря 1868 года, накануне Рождества, в немецком городке Берлинхен. Его отец был кантором [17] городской синагоги. Семья будущего короля шахмат жила небогато, и когда Эммануилу исполнилось 8 лет, родители отправили его в Берлин, к брату Бертольду, студенту медицинского училища. Именно Бертольд и научил брата играть в шахматы. Первые свои партии Эммануил Ласкер сыграл… в больнице, где заниматься было больше нечем. Выздоровев, мальчик не утратил интерес к древней игре. В то время в Берлине было несколько мест, где собирались любители шахмат. Ласкер облюбовал одно из них – кафе «Чайный салон». Там он мог сидеть целый день, наблюдая за игрой взрослых шахматистов. Родители Эммануила, узнав о его увлечении шахматами, остались очень недовольны. По их мнению, шахматы отвлекали сына от серьезных дел, таких, например, как занятия математикой. Однако Эммануилу удалось сочетать свое увлечение с учебой, и вскоре он поступил в Берлинский университет. На какое-то время шахматы отошли на второй план: Ласкер был поглощен наукой. Математика и философия занимали почти все его время. К тому же Эммануилу приходилось подрабатывать, ведь на помощь от небогатых родителей рассчитывать не приходилось.

Однажды Ласкер узнал, что в одном из берлинских клубов состоится шахматный турнир с весьма солидным, особенно по меркам бедного студента, призовым фондом. Заявившись на турнир, Ласкер неожиданно для всех, и прежде всего для самого себя, уверенно его выиграл. После этого шахматы снова заняли одно из главных мест в жизни молодого человека, поначалу – как средство заработка, а чуть позже – уже как дело всей жизни.

В 1889 году произошел еще один случай, благодаря которому мир узнал о шахматисте Ласкере. Эммануил решает принять участие в турнире в Бреслау [18] , победа в котором позволяла получить звание шахматного мастера. Ласкер начал турнир неудачно, проиграв две стартовые партии, но затем сократил отрыв. Перед последним туром Ласкер отставал от лидера – Файерфайля – на одно очко. В заключительной партии Файерфайль допустил трагикомическую ошибку, забыв при доигрывании отложенной партии о пешке противника. Ласкер воспользовался оплошностью конкурента и догнал его по очкам, а в дополнительной партии за первое место победил деморализованного Файерфайля.

Год спустя Ласкер выиграл в матчах с сильными немецкими шахматистами того времени – Куртом фон Бардебеленом и Жаком Мозесом. А в 1892 году к нему пришел международный успех. В Лондоне состоялся небольшой, но достаточно серьезный турнир, гдеЛаскеру удалось занять первое место, обойдя на пол-очка сильнейшего английского игрока Блекберна. Вскоре Ласкер закрепил свой успех, обыграв того же Блекберна в матчевой встрече. После этого о нем заговорили как об одном из претендентов на звание сильнейшего шахматиста планеты.

В то время не существовало четкой системы турниров, успешно пройдя которые игрок мог претендовать на звание чемпиона мира. Первый шахматист, получивший звание чемпиона мира, Вильгельм Стейниц, должен был подтверждать свой чемпионский титул в матчевых поединках с соперником, которого он сам себе выбирал из числа сильнейших шахматистов планеты. При этом класс игрока определялся количеством выигранных турниров и уровнем побежденных соперников.

Итак, после победы над Блекберном Ласкер решил проверить свои силы в поединках с самыми сильными шахматистами того времени. Он написал своему соотечественнику Зигмунду Таррашу, который был тогда победителем нескольких представительных международных турниров, и предложил ему матч. Тарраш отказался, посчитав для себя недостойным играть с таким юным и пока еще не зарекомендовавшим себя многочисленными громкими победами Ласкером. В ответном письме Тарраш написал, что перед матчем с ним Ласкеру следует выиграть по-настоящему серьезный международный турнир, чтобы подтвердить свой класс. Такая возможность представилась Эммануилу год спустя, когда его пригласили на турнир в Нью-Йорк. В результате Ласкер оставил позади всех соперников, а затем разгромил в матчевой встрече американского шахматного чемпиона Джексона Шоуальтера. Из десяти партий матча Эммануил выиграл шесть, а проиграл всего две.

После этого почувствовавший в себе силы Ласкер снова написал письмо с приглашением на матч. Но на этот раз не Таррашу, а непосредственно чемпиону мира Вильгельму Стейницу. И чемпион мира решился на матч с амбициозным новичком. Неожиданно для шахматного мира матч закончился убедительной победой Ласкера: +10—5=4 [19] . В 25 лет Эммануил Ласкер стал чемпионом мира и удерживал этот титул до 1921 года, на протяжении 26 лет и 337 дней. Этот срок до сих пор является рекордным для чемпионов мира.

Несмотря на сверхубедительную победу Ласкера над Стейницем, шахматная общественность не спешила признать молодого шахматиста чемпионом мира. Некоторые считали, что Ласкер лишь удачно воспользовался слабостью бывшего чемпиона, лучшие годы которого были к тому моменту уже позади. Зигмунд Тарраш, ранее отвергнувший вызов Ласкера на матч, заявил, что у него куда больше прав на чемпионский титул, ведь он выиграл за свою карьеру огромное количество крупных турниров, в то время как Ласкер – всего один. В связи с этим Тарраш потребовал присудить ему особый титул «Турнирный чемпион мира по шахматам». Чтобы избежать раскола в шахматном мире, сильнейшие игроки договорились встретиться в 1895 году в Гастингсе на турнире, который и должен был расставить все по местам.

Считалось, что победить в Гастингсе мог кто-то из тройки сильнейших: Стейниц, Ласкер и Тарраш. Но неожиданно для всех первое место занял дебютант турнира такого высокого уровня американец Гарри Нельсон Пиллсбури. А из трех названных выше фаворитов сильнейшим оказался Ласкер, который, правда, занял всего лишь третье место, пропустив вперед еще и русского мастера Чигорина. Таким образом, претендентов на звание чемпиона стало уже пятеро.

Соперники решили собраться в Санкт-Петербурге на рубеже 1895 и 1896 годов. Но ближе к началу турнира оказалось, что не сможет прибыть Тарраш, занятый на своей основной работе. Четверо оставшихся шахматистов сыграли многокруговой турнир, где каждый с каждым должен был встретиться по 6 раз, трижды сыграв белыми, и трижды – черными фигурами. В этом продолжительном соревновании Ласкер одержал убедительную победу, опередив ближайшего из конкурентов, Стейница, на 2 очка. Лишь Тарраш продолжал сомневаться в мастерстве Ласкера. Его сомнения развеялись на турнире в Нюрнберге, где Ласкер уверенно занял первое место, а Тарраш пришел к финишу лишь четвертым. Выиграв в том же 1896 году матч-реванш у Стейница, в котором у соперника не было ни единого шанса на общую победу, Ласкер окончательно закрепил за собой звание сильнейшего шахматиста планеты. Стейниц после этого поражения заявил, что дело вовсе не в его слабости, а в великолепной игре нового чемпиона мира.

В последующие годы Ласкер неизменно выигрывал в турнирах и матчах. И где бы ему ни приходилось играть: в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, Санкт-Петербурге – Ласкер оказывался победителем. Лишь один раз за десять лет он уступил первенство, финишировав вторым. Произошло это в 1904 году в Кембридже, победу в том турнире одержал Фрэнк Маршалл.

К этому времени Ласкер успел стать доктором наук, защитив диссертацию в 1902 году. И поражение в Кембридже привело к тому, что соперники-шахматисты стали злобно насмехаться над шахматистом-ученым, который, сидя за философскими трактатами, забыл, как играть в шахматы. К тому же очередной выпад в адрес Ласкера сделал Тарраш, который вскоре после поражения чемпиона выиграл матч у того самого Фрэнка Маршалла. Тарраш заявил, что своей победой он доказал, кто сильнейший в мире, так как выиграл у действительно сильного игрока, а не у дряхлого экс-чемпиона мира. Ласкер ответил своеобразно, пригласив на матч… Маршалла! Конечно, он сильно рисковал, но этот риск был оправдан. Ласкер победил, выиграв 10 партий из 18, и снова заставил конкурентов умолкнуть.

В то время мало кто отваживался вызывать Ласкера, поскольку тот ставил претендентам достаточно рискованные условия, в первую очередь, финансовые. Ведь Ласкер по-прежнему относился к шахматам не только как к хобби, но и как к способу поправить материальное положение. К тому же он снова увлекся философией, и из печати вышла его первая книга «Борьба», в которой, в частности, Ласкер попытался переложить закономерности течения шахматной партии на общественную жизнь.

Следующий матч за шахматную корону состоялся лишь в 1908 году, и Ласкер сам вызвал на него… Тарраша, того самого, который когда-то посчитал ниже своего достоинства соревноваться с молодым шахматистом. И снова победа была на стороне Ласкера: 8 побед при 3 ничьих в 16 партиях заставили Тарраша признать превосходство соперника. Вскоре Ласкер обыграл в Санкт-Петербурге Рубинштейна, а затем – Яновского. А в 1910 году в Вене чемпион едва не проиграл Карлу Шлехтеру. Матч состоял из 10 партий, и перед последней партией Ласкер проигрывал. Более того, ему никак не удавалось одержать хотя бы одну победу: восемь партий завершились вничью, и одну сумел выиграть Шлехтер. Но Ласкер снова заставил мир говорить о своей непобедимости, выиграв решающую партию и сохранив титул.

Тогда основным конкурентом Ласкера был молодой, но чрезвычайно талантливый кубинец Капабланка. Чемпион получил от него вызов на матч, но в ответ предложил достаточно жесткие условия: для завоевания звания чемпиона Капабланке необходимо было выиграть у Ласкера с разницей в два очка. Кубинец, естественно, отказался от игры на таких крайне невыгодных для себя условиях, и в своем ответном письме Ласкеру не поскупился в выражениях на его счет.

Впервые соперники встретились в 1914 году на турнире в Санкт-Петербурге. И Эммануил Ласкер в который раз подтвердил свой чемпионский титул, заняв первое место и опередив, помимо Капабланки, Тарраша, Маршалла и молодого Александра Алехина. После турнира российский император Николай II присвоил пятерым сильнейшим шахматистам мира новое почетное для шахмат звание – гроссмейстер.

Вскоре после окончания Мировой войны Ласкер выиграл крупный турнир в Берлине, но ему становилось все труднее и труднее бороться с молодыми и дерзкими конкурентами. Он даже готов был отдать звание чемпиона Капабланке без борьбы, но шахматная общественность настояла на матче. Он состоялся в 1921 году и завершился убедительной победой кубинского шахматиста, выигравшего 4 партии и не проигравшего ни одной.

Но после поражения Ласкер не оставил шахматы и еще не раз напоминал о себе. В 1924 году он одержал победу на крупном турнире в Нью-Йорке, опередив и Капабланку, и Алехина. В те годы Ласкер увлекся и другими играми. Так, он стал капитаном немецкой сборной по бриджу и участвовал в международных турнирах по этой игре.

После прихода к власти в Германии нацистов в 1933 году, Ласкеру с семьей пришлось покинуть страну. Несколько лет он прожил в СССР, однако затем переехал в Соединенные Штаты, к родственникам жены. На закате жизни Ласкер написал немало философских статей, посвященных его видению современного ему мира. Второй чемпион мира умер 11 января 1941 года в Нью-Йорке.

Побежденный Ласкером Вильгельм Стейниц был первым шахматистом, который предложил собственную стратегию шахматных поединков. Ласкер, пожалуй, был первым в истории шахмат, кто выстраивал тактику игры в зависимости от индивидуальных особенностей соперника, рассматривая шахматную партию как схватку двух интеллектов. Так, в поединках с Таррашем, который являлся приверженцем классических дебютных вариантов, Ласкер всегда пытался применить какую-нибудь новинку в самом начале партии, зачастую ставя этим соперника в тупик. Играя с Фрэнком Маршаллом, он стремился использовать слабость соперника в розыгрышах эндшпилей, и пытался как можно быстрее разменять все крупные фигуры. В шахматной борьбе Ласкер часто использовал различные психологические приемы. Так, с Таррашем он играл, находясь в соседнем помещении, утверждая, что «боится быть загипнотизированным» соперником. В начале партии с русским шахматистом Нимцовичем, не переносившим табачного дыма, Ласкер достал из кармана пачку сигар и демонстративно положил ее рядом с собой. Разнервничавшийся Нимцович начал совершать ошибки и вскоре проиграл. Возможно, этот случай и имели в виду Ильф и Петров, вложив в уста Остапа Бендера слова о том, что Ласкер обкуривает противников дешевыми сигарами… Тем не менее, своим успехам за шахматной доской Ласкер обязан в первую очередь не этим маленьким хитростям, а своей великолепной одаренности и целеустремленности. По словам одного из его последователей, Александра Алехина, Ласкер должен служить примером всем без исключения шахматистам, как его современникам, так и игрокам будущих поколений.

Латынина Лариса Семеновна

(род. в 1934 г.)

Советская гимнастка, заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР. Абсолютная чемпионка Олимпийских игр 1956 и 1960 гг. Награждена 18 олимпийскими медалями, из которых 9 золотых, 5 серебряных, 4 бронзовых. Восьмикратная чемпионка мира, многократная чемпионка Европы и СССР. Тренер олимпийской команды гимнасток в 1968, 1972 и 1976 гг.

Весной 1958 года на прием к маститому киевскому гинекологу А. Лурье пришла известная гимнастка Лариса Латынина, собиравшаяся стать мамой. «Вы планировали выступать в июле на чемпионате мира? – поинтересовался профессор. – Вот и выступайте. Только никому ни слова. Начнутся комиссии, советы. В гимнастике я разбираюсь плохо, но в балете известен как повивальная бабка. Думаю, ребенок родится здоровым, мама будет счастлива, а профессор – доволен». На этих соревнованиях 23-летняя спортсменка завоевала 4 золотые медали и стала абсолютной чемпионкой мира.

Кроме Латыниной, получить столько же золотых олимпийских наград за всю спортивную карьеру удалось только финну Пааво Нурми, за что ему на родине был установлен памятник. По количеству завоеванных медалей гимнастка не имеет равных в 100-летней истории Олимпиад, а ее имя внесено в Книгу рекордов Гиннесса.

Лариса родилась 27 декабря 1934 года в Херсоне. Когда началась война, ее отец, Семен Андреевич Дирий, ушел на фронт. «Войну я никогда не забуду, – вспоминала впоследствии прославленная гимнастка. – И не забудет ее никто из моего поколения. Тысячи бед принесла она нам. И нет среди семей моих сверстников ни одного, которого бы не опалили частые неразборчивые молнии военной грозы. Где-то в районе великой Сталинградской битвы, в земле, усеянной осколками и пропитанной пороховой гарью, похоронен мой отец».

На долю маленькой Лоры и ее матери Пелагеи Анисимовны Барабанюк выпали нелегкие годы вражеской оккупации и послевоенной разрухи. Чтобы прокормить семью, маме приходилось работать днем и ночью – уборщицей и истопником. Тем не менее, ее непоколебимый принцип – дочка должна воспитываться не хуже, чем у людей, – действовал при любых обстоятельствах.

Мировая спортивная гимнастика должна быть благодарна случаю, что Лариса не стала балериной – в родном Херсоне после уроков в школе она прилежно занималась в хореографическом кружке, но он быстро закрылся, а балетного училища, о котором мечтала складная, бойкая девчонка, в городе не было.

Не удалось ей проявить и свои великолепные вокальные данные. Ее первый тренер в гимнастике Михаил Сотниченко пришел к руководителю хора, куда хотела поступить его юная способная подопечная, и упросил: «Скажите, что нет у нее ни слуха, ни голоса – ничего нет». Так и получилось. Услышав: «Нет, милая, для хора ты не подходишь», девочка вернулась домой.

Гимнастика все больше входила в ее жизнь. В 1950 году Лора выполнила первый разряд и в составе сборной команды школьников Украины отправилась на всесоюзное первенство в Казань. Однако выступление сложилось неудачно: юная гимнастка получила ноль на перекладине и долго потом переживала, в одиночку заливаясь слезами. Именно тогда она усвоила одно твердое правило: смейся со всеми, плачь в одиночку.

После Казани Лариса тренировалась с удвоенной энергией и уже в 9-м классе выполнила норматив мастера спорта. В Херсоне на городском стадионе ей торжественно вручили значок и удостоверение. Она стала первым мастером спорта СССР в своем родном городе. В 1953 году Лора окончила школу с золотой медалью и собралась ехать в Киев поступать в политехнический институт. Почти одновременно из Москвы ей прислали вызов на всесоюзный сбор в Братцево, где готовилась сборная команда страны, выезжающая на Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Бухарест. Решающие контрольные отборочные соревнования она прошла достойно и вскоре получила заветный синий шерстяной костюм с буквами «СССР».

В столице Румынии были выиграны первые в спортивной карьере Ларисы Дирий золотые медали на соревнованиях международного масштаба.

В Киеве студентка электротехнического факультета политеха продолжала тренировки под руководством заслуженного тренера СССР Александра Мишакова. Из простого увлечения гимнастика перерастала в дело жизни. Ей все яснее становилось, что надо избирать путь, где будущая профессия будет связана со спортом. А когда это стало очевидным, она перешла учиться в Институт физической культуры.

Так раскладывала судьба свой пасьянс, по которому мировой спорт «приобрел» в итоге самую титулованную гимнастку ХХ века. «Иногда я начинаю подсчитывать все свои спортивные награды, – смеялась Лариса, – так запутываюсь где-то между цифрами 140 и 150. Меня подчас спрашивают: “Какая из медалей вам особенно дорога?” Конечно же, нельзя забыть о первой, это долгожданное счастье. Ну и, верно, последняя – знак скорого расставания с активным спортом. Не могу не сказать о наградах чемпионата мира 1958 года. Тогда на помосте я думала не столько о призах и возможном месте в таблице, сколько о том, что у меня скоро должен родиться ребенок. И через пять месяцев появилась Татьяна. Когда Таня была маленькой и к нам приходили гости, она любила показывать эти награды и говорила: “Это наши с мамой медали, мы их вместе завоевали…”»

Во время Олимпийских игр 1964 года «Таймс» писала: «В жизни каждого человека бывает несколько моментов такой красоты, которая вызывает слезы и стеснение в груди. Это может быть закат в горах, картина, какой-нибудь музыкальный отрывок, это может быть один из тех редких моментов, когда спорт внезапно становится формой искусства.

Один такой момент мы испытали здесь, в Токио, когда Латынина очаровала нас своими вольными упражнениями. В этот момент она была не просто великолепной гимнасткой. Она была воплощением молодости, красоты и блеска… В памяти остается Латынина. Сейчас ей 29 лет, возможно, мы уже никогда не увидим ее такой. Но именно такие моменты, как те, которые она нам дала в этот вечер, порождают вечные надежды».

И по сей день Лариса остается единственной гимнасткой, которой удалось выиграть золотые медали в вольных упражнениях на трех Олимпиадах подряд – в Мельбурне (1956 г.), в Риме (1960 г.) и в Токио

(1964 г.), – и единственной за всю историю Олимпийских игр обладательницей 18 олимпийских медалей, из которых 9 – золотые.

В 1966 году, на ее последнем в качестве гимнастки чемпионате мира, 32-летняя Латынина была рядом с совсем молодыми Ольгой Карасевой, Зиной Дружининой, Наташей Кучинской, Ларисой Петрик. «Это же наша мама, – говорила тогда Карасева. – Она добрая и внимательная, но и сердиться умеет, особенно когда мы с девчонками втихомолку едим мороженое. Думаю, что Ларисе Семеновне бывает очень грустно. Наверное, это ее последний чемпионат…»

Да, это был ее последний мировой турнир. А потом пришла пора нового взлета легендарной чемпионки: Латынина стала старшим тренером женской сборной СССР и десять лет была на этом посту. Под ее руководством спортсменки трижды выиграли золотые медали Олимпиад 1968, 1972 и 1976 годов. Именно в это время Латынина и ее помощники создавали гимнастические шедевры Ларисы Петрик, Эльвиры Саади, Нины Дроновой, Людмилы Турищевой, Ольги Корбут – достойнейших учениц и наследниц великой Латыниной.

И все это «золотое десятилетие» Лариса отстаивала в гимнастике ее главные, непреходящие ценности – красоту, женственность, лиризм. Она следовала этим принципам всю жизнь, стараясь не дать восторжествовать гимнастике супертрюковой, жесткой, больше цирковой, нежели спортивной. Гимнастика души, гимнастика вдохновения была для нее превыше всего.

Но большой спорт – это нередко и большие интриги. Не миновала чаша сия и Латынину. После Монреаля ее стали обвинять в том, что она проповедует женственность, а нужны трюки, скорость и сложные элементы. В 1977 году, устав от незаслуженных упреков, Лариса подала заявление об уходе с тренерской работы: «Бороться было трудно, даже бесполезно. Но вот спустя годы смотрю выступления сегодняшних мастеров и вижу, что возвращаются прежняя красота, изящество, гармония гимнастики. Значит, я была права, и сознание этого придает мне силы».

В течение четырех лет Латынина работала в оргкомитете «Олимпиада—80», где курировала подготовку и проведение соревнований по гимнастике. После привычной тренерской работы она осваивала новое для себя поприще: занималась вопросами строительства и оборудования гимнастических залов, обеспечения спортсменов формой и необходимым инвентарем, представляла оргкомитет на всех проводившихся в те годы крупнейших международных соревнованиях по гимнастике, в том числе на чемпионатах мира и Европы.

Затем она работала в Спорткомитете Москвы, на протяжении 10 лет была старшим тренером сборной команды столицы по гимнастике. С 1990 года Латынина работала в Фонде милосердия «Физкультура и здоровье», в 1997–1999 годах была заместителем гендиректора СП «Гефест». С 1991 года и по настоящее время она – член бюро Союза спортсменов России.

И все же в Москве «бабушка русской гимнастики» бывает нечасто. Большую часть времени она вместе с мужем Юрием Фельдманом (он – один из руководителей электротехнической компании АО «Динамо», в прошлом мастер спорта по гонкам на треке) постоянно живет в своем имении близ подмосковного Семеновского. Это настоящая ферма – с коровой, козой, свиньями, овцами, кроликами, домашними собаками и котом…

«Мне нравится новая роль управительницы большого хозяйства, – говорит знаменитая российская спортсменка. – На склоне лет приятно жить на природе, заниматься полюбившимся делом. Всю жизнь, пока я выступала, тренировала, моталась по городам и весям, своим домом, квартирой заниматься было некогда. Теперь все по-иному, и я с радостью живу каждый день, благо рядом любимый муж, неподалеку дом дочери с двумя внуками. Думаю, что мы живем счастливо…»

За выдающиеся спортивные заслуги заслуженный работник физической культуры РФ Лариса Латынина награждена орденами Ленина, Дружбы народов, Почета, тремя орденами «Знак Почета» и медалями. Президент Международного олимпийского комитета Самаранч вручил Ларисе в 1991 году серебряный орден МОК, ЮНИСЕФ наградила ее «Золотым камертоном». Ее имя внесено в уникальный список спортсменов в Нью-Йорке – «Зал Олимпийской славы». В 2000 году на Олимпийском балу в номинации «Лучшие спортсмены России ХХ века» Латынина была включена в эту великолепную десятку, а по опросу ведущих мировых спортивных журналистов, она была названа в числе 25 выдающихся спортсменов столетия.

Лемье Марио

(род. в 1965 г.)

Канадский хоккеист. Олимпийский чемпион (2002 г.), обладатель Кубка Стэнли (1991,1992 гг.). Третий хоккеист по результативности в истории НХЛ.

Марио Лемье родился 5 октября 1965 года в Вилль-Эмард, рабочем пригороде канадского городе Монреаля, крупнейшего города франкоговорящей провинции Квебек. Марио вместе с двумя братьями постигал азы катания на коньках в собственном дворе, когда с приходом зимы родители заливали там каток. Впервые он стал на коньки в двухлетнем возрасте, а взял в руки клюшку, когда ему еще не было шести лет. В двенадцать Марио, по его словам, осознал, что талантлив и может многого добиться в спорте. К тому же он был необычайно темпераментным; как рассказывал его отец, проигравшего Марио можно было сравнить только с ураганом, сметавшим все на своем пути.

В 16 лет молодой спортсмен бросил школу, чтобы сконцентрироваться на хоккее. Сначала он играл в детских командах «Монреаль Хураканз» и «Монреаль Конкордиа». Начиная с шестнадцати лет Марио выступал за «Лаваль Войсинз». Эта команда играла в высшей молодежной хоккейной лиге Квебека, и благодаря удачным выступлениям за «Лаваль» Марио Лемье удалось привлечь к себе внимание скаутов из различных клубов НХЛ. В последнем сезоне за «Войсинз» восемнадцатилетний Лемье установил рекорд, набрав в семидесяти матчах сезона 282 очка по системе «гол+пас». По окончании сезона на драфте Лемье выбрала слабейшая на тот момент команда НХЛ – «Питсбург Пингвинз». Разочарованию Марио не было предела, ведь он с детства мечтал защищать цвета клуба из родного города «Монреаль Канадиенс». Но деваться было некуда, «Пингвинз» не собирались отказываться от своих прав на перспективного форварда, и Лемье подписал с ними контракт. Начиная с осени 1984 года Марио выступал за «Питсбург» на протяжении 19 лет, правда, с трехлетним перерывом, связанным с его болезнью.

11 октября 1984 года Марио Лемье дебютировал в Национальной хоккейной лиге. В первом же матче в лиге против «Бостона» во время первой смены Марио «обокрал» опытного защитника соперников Рэя Бурка и забросил шайбы в ворота, защищаемые Питом Питерсом. А во время дебютного матча в Питсбурге на глазах поклонников клуба ему удалось в первой же смене отдать голевую передачу.

В то время самым популярным в Канаде игроком был выступавший под 99-м номером Уэйн Гретцки. Намекая на то, что он собирается добиться не меньшей славы, чем его знаменитый соотечественник, Лемье перевернул счастливое для Гретцки число и получил номер

66. В первом же сезоне Марио начал оправдывать фамилию, переводящуюся с французского как «наилучший». Он набрал «круглые» 100 очков, забросив 43 шайбы и сделав 57 результативных передач. Его успешный дебют был отмечен «Калдер Трофи» – призом лучшему новичку лиги. Кстати, он стал всего лишь третьим новичком в истории лиги, которому удалось в год дебюта покорить отметку в 100 очков.

Появление результативного молодого нападающего существенно улучшило турнирное положение клуба из Питсбурга. На трибуны потянулись болельщики, до того не желавшие наблюдать за поражениями команды. Средняя посещаемость домашних игр «Пингвинов» выросла на 49 % в первый же сезон после появления Лемье в составе команды. Газеты писали, что руководство клуба подумывало даже о переезде из Питсбурга в другой город, но приход Лемье позволил оставить команду в городе.

В первом сезоне Лемье в НХЛ «Питсбургу» все же не удалось пробиться в плей-офф, и Марио в составе сборной Канады отправился на чемпионат мира в Прагу. Там канадцы неожиданно завоевали серебряные медали. Лемье был одним из лидеров сборной, и журналисты назвали его восходящей звездой мирового хоккея.

Однако в последующие два года первые восторги сменились небольшим разочарованием. Лемье оставался на том же уровне, но значительного прогресса в его игре не наблюдалось. Все изменилось в 1987 году, когда Марио в составе сборной принял участие в Кубке Канады. В девяти проведенных командой матчах он набрал 18 очков, в том числе и принесшее Канаде победу в кубке. В ответственном, третьем матче финальной серии со сборной СССР основное время закончилось вничью 5:5. Решающая шайба была заброшена на последних секундах первого овертайма: Марио Лемье притаился за спиной у владевшего шайбой Уэйна Гретцки, и когда советские защитники сконцентрировали все свое внимание на лидере атак канадской сборной, Гретцки откатил шайбу под бросок Лемье. Тот мощным кистевым броском отправил шайбу под перекладину ворот сборной СССР, принеся таким образом победу канадцам.

В следующем сезоне Лемье наконец стал самым результативным игроком регулярного чемпионата, набрав 168 очков. Справедливости ради следует отметить, что большую часть сезона бесспорно лучший на то время хоккеист – Уэйн Гретцки – не играл из-за травмы. Лемье получил тогда призы «Арт Росс Трофи» как лучший снайпер и «Харт Трофи» как самый ценный игрок.

В сезоне 1988/89 года Лемье набрал рекордные для него 199 очков, остановившись на рубеже отметки «200», которая за всю историю НХЛ покорилась лишь великому Гретцки. Тогда Лемье и Гретцки регулярно сравнивали, причем эти сравнения, как правило, были не в пользу Марио. Журналисты, да и болельщики, считали, что ему необходимо привести свою команду к победе в Кубке Стэнли, чтобы стать по-настоящему великим хоккеистом. Лемье принял этот вызов, назвав Кубок Стэнли своей главной целью. Но тут у него начались проблемы со здоровьем. Из-за этого, а в особенности из-за травмы спины, Лемье пропустил значительную часть сезона 1989/90 и практически весь регулярный чемпионат сезона 1990/91 года, в котором провел лишь 26 матчей. Однако Марио вернулся как раз вовремя: он помог команде оформить путевку в плей-офф. В то время уже набирал мощь молодой Яромир Ягр, вовсю старались ветераны Ларри Мерфи и Пол Коффи. Лемье удалось внести свежую струю в игру команды, что очень пригодилось «Пингвинам» в поединках плей-офф.

В серии первого раунда против «Дьяволов» из Нью-Джерси Лемье удалось совершить настоящее чудо. Он забросил в одном матче пять шайб. Безусловно, подобное удавалось и другим игрокам, но чудо, сотворенное Марио, заключалось в том, что все пять шайб были забиты в абсолютно разном стиле! Это были шайбы, заброшенные в большинстве и в меньшинстве, добивание после броска партнера и замкнутый прострел с фланга и наконец реализованный штрафной бросок. В 23 матчах плей-офф Лемье набрал 44 очка, и этот выдающийся результат принес «Питсбург Пингвинз» первый в их истории и в карьере Лемье Кубок Стэнли! В финальной серии в шести матчах была повержена «Миннесота». К завоеванию Кубка Стэнли Лемье добавил еще и «Конн Смит Трофи» – приз самому результативному игроку плей-офф. Год спустя история повторилась – «Пингвины» с Лемье выиграли регулярный чемпионат, выдав по ходу выдающуюся серию из одиннадцати выигранных матчей подряд, после чего уверенно обыграли своих соперников по плей-офф и снова завоевали Кубок Стэнли. Участие Лемье в матчах плей-офф было настоящим подвигом с его стороны, ведь в одном из матчей, сыгранных на ранней стадии против «Рейнджерс», Лемье сломал левую руку. Но он пропустил всего лишь пять игр и затем вернулся на лед. В том сезоне Марио снова получил «Конн Смит Трофи», добавив к этому призу еще ряд индивидуальных достижений. Так, в матче против «Детройта», состоявшемся 24 марта 1992 года, он набрал свое 1000-е очко. Для этого Марио потребовалось «всего лишь» 513 матчей в НХЛ. Это был второй результат в истории лиги, а первый принадлежал… конечно же Гретцки, набравшем в свое время 1000 очков в 424 матчах.

Таким был расцвет карьеры Марио Лемье. Тогда он производил впечатление весьма зрелищного и полезного, но во многом загадочного игрока, не любящего оказываться в эпицентре всеобщего внимания. Давать интервью и общаться с прессой Марио Лемье не любил по очень простой причине: его родным языком, как и большинства жителей Квебека, был французский, а на английском он долгое время говорил с ошибками, даже переезд в англоязычный Питсбург, расположенный в Соединенных Штатах, не сразу помог ему улучшить свой английский.

В сезоне 1992/93 года Лемье продолжал радовать поклонников «Пингвинов» своей результативностью. Он снова был признан самым ценным игроком сезона, набрал по итогам регулярного чемпионата 160 очков – это четвертый результат в его карьере. Также Лемье получил «Лестер Пирсон Авард» – приз лучшему игроку сезона – и «Билл Мастертон Трофи» – приз за лучшее спортивное мастерство и верность хоккею. Последняя награда была присуждена именно Лемье не случайно. Как гром среди ясного неба прозвучало заявление, сделанное руководством клуба 12 января 1993 года: у Лемье была обнаружена болезнь Ходжкина, заболевание, поражающее лимфатическую систему, многие медики относят его к разряду раковых…

Вообще, рак преследовал Марио большую часть его жизни. От рака умер его кузен, эта же болезнь погубила тренера Боба Джонсона, с которым хоккеист выиграл свой первый Кубок Стэнли. Поэтому к своему заболеванию Лемье отнесся очень серьезно.

Весь февраль и половину марта Марио не появлялся в составе команды, потратив это время на рентгенотерапию. Однако затем он вернулся и помог «Пингвинам» провести концовку сезона и сыграть в плей-офф. Лемье вышел из больницы 2 марта, и в тот же день сыграл в матче против «Филадельфии», причем в той игре на счету хоккеиста были заброшенная шайба и результативная передача! Спустя неделю после возвращения Марио началась великая серия «Пингвинз» из семнадцати побед подряд, рекордная для лиги.

По окончании сезона Лемье была сделана операция по удалению грыжи беспозвоночных дисков спины, из-за которой он пропустил три четверти следующего сезона. Весь сезон 1994/95 года Марио также вынужден был пропустить из-за проблем со здоровьем. Казалось, на карьере Лемье можно ставить крест.

Но он вернулся в сезоне 1995/96 и набрал 161 очко в регулярном чемпионате, снова завоевывал звание самого ценного игрока лиги, забросил 500-ю шайбу в своей карьере (и здесь Лемье занял второе место в истории лиги после Гретцки, которому для установления этого достижения потребовалось меньшее количество матчей). И в следующем сезоне Марио демонстрировал великолепный хоккей, став лучшим бомбардиром сезона и выйдя на третье место после Гретцки и Горди Хоу в списке лучших снайперов всех времен. С 17 декабря по 23 января продолжалась феноменальная 15-матчевая серия, в каждом матче которой Марио Лемье сумел отличиться. По итогам этой серии он набрал 38 очков. Все уже стали забывать о его страшной болезни и просто наслаждались его игрой. Но 5 апреля 1997 года на благотворительном вечере хоккеистов «Питсбург Пигвинз» Марио Лемье объявил о своем уходе из большого хоккея. После этого в оставшихся матчах сезона Лемье приветствовали стоя, как в уже родном Питсбурге, так и в гостевых матчах команды. Руководство лиги, не выдерживая принятой в таких случаях трехлетней паузы, сразу же объявило о включении Лемье в Зал хоккейной славы. Тогда в одном из интервью Марио сказал, что самым большим своим достижением считает прогресс в игре «Питсбурга», ведь «Пингвины» с Марио Лемье поднялись с последнего места в дивизионе к самым вершинам Кубка Стэнли.

Три следующих сезона Лемье провел вне большого хоккея. У зрителей появились новые кумиры, и они стали забывать о Марио. И снова неожиданно для всех, 11 декабря 2000 года Лемье объявил о своем возвращении. Уже спустя две недели он вышел на лед в составе «Пингвинов» в игре против «Торонто» и сразу же набрал три очка: шайба и две результативных передачи. В том и в следующем сезонах Марио, которому уже было далеко за 30, появлялся на льду не так регулярно, как в годы молодости, но практически всегда приносил очки своей команде. Наивысшим достижением Марио Лемье в эти годы стало «золото» Олимпиады в Солт-Лейк-Сити в составе команды Канады. И на Олимпиаде Марио был в числе лучших. Так, в канадской сборной он стал первым по результативным передачам, а в списке результативных игроков всего хоккейного турнира олимпиады занял пятое место.

В сезоне 2003/2004 года Марио Лемье сыграл за «Пингвинов» всего десять игр, после чего объявил об окончательно уходе из большого хоккея. Ховард Балдвин, президент клуба, которому Лемье хранил верность на протяжении всей карьеры, сказал о великом хоккеисте так: «Мы будем вспоминать его одаренность, а также изящество и красоту, которые он всегда демонстрировал на льду. И все мы наверняка не забудем о бесстрашии, с которым он сражался за победы для своей команды».

Лобановский Валерий Васильевич

(род. в 1939 г. – ум. в 2002 г.)

Выдающийся футболист, один из лучших форвардов СССР. Заслуженный тренер СССР, самый титулованный из советских и постсоветских футбольных тренеров, талантливый наставник киевского «Динамо», сборных СССР, Украины, ОАЭ, Кувейта. Обладатель наибольшего количества спортивных трофеев, в числе которых два Кубка кубков и Суперкубок. Лауреат национальной премии «Прометей-Престиж», обладатель приза «Лучшему тренеру Украины». Автор книги «Бесконечный матч».

Миллионы болельщиков привыкли к его облику последних лет: неулыбчивый, сосредоточенный, неподвижно, как Сфинкс, сидящий на тренерской скамейке. Воплощение безучастности и отстраненности. До этого он, как метроном, медленно раскачивался вперед-назад, словно в трансе. Как-то быстро забылось, что когда-то молодой тренер живо реагировал на происходящее на поле, стремительно вскакивал, жестикулировал, пытаясь в бешеном гуле трибун давать указания игрокам. И лишь немногие помнят Рыжего, Лобана-футболиста, стремительно несущегося по полю. Его жизнь, смыслом которой стал футбол, превратилась в «Бесконечный матч». А скажи ему в детстве, что судьба уготовила игровое поле, калейдоскоп игроков, азартно гоняющих кожаный мяч, и что он, Лобановский, – в центре внимания миллионов, Валера, наверное, пожал бы плечами. Он мечтал о настоящей мужской специальности – шофера.

В его семье ни спортсменов, ни фанатиков спорта не было. Глава семейства, Василий Михайлович Лобко-Лобановский, работал на мельзаводе; мать, Александра Максимовна, была домохозяйкой. Старший брат Евгений, инженер-теплотехник, стал директором «Укргипросахара». А уж дядей, Александром Максимовичем Бойченко, гордились все: один из первых секретарей ЦК ЛКСМУ, даже прикованный болезнью к постели, продолжал работать еще в течение 17 лет. Родные говорили, что настойчивостью и целеустремленностью Валерий, родившийся 6 января 1939 года, пошел в него. А какой мальчишка не гоняет в футбол? И на Валере горела обувь, он разбивал ее, как, впрочем, и мячи, в клочья. Да что мячи! От его ударов доски вылетали из заборов.

И в то же время Ж. Тимошенко, один из одноклассников Лобановского, вспоминал, как, еще будучи школьником, Валерий умел ценить время: «Его день был расписан по минутам. К жесткому порядку он приучал и нас. После уроков мы шли в поселок монтажников, в наш яр, где играли в футбол. Ставили ворота из кирпичей и портфелей и… гоняли мяч, но только два часа… Школа у нас была мужской, только с девятого класса стала смешанной. Девчонки обращали внимание на Валерия, а он на них – нет. Танцевал наш Лобан просто великолепно. Высокий, стройный, легкий, модно подстриженный, он вел свою партнершу в танго или вальсе (любимые его танцы!) так, как будто парил с нею над землей». Да, внешность у юного Лобановского была запоминающейся: белокожее, усыпанное веснушками лицо, а над ним – шапка роскошных ярко-оранжевых волос. Недаром же к прозвищу Лобан часто добавляли «Рыжий». А Юрий Рыбчинский в стихотворении, посвященном футболисту, назвал его «рыжим подсолнухом».

Футбол для Валерия долгие годы был просто активным отдыхом. В 13 лет он играл в ДЮСШ, потом в школе футбольного мастерства. Лобановский был гордостью своего первого тренера М. Корсунского: «У этого мальчика есть буквально все, чтобы стать выдающимся центрфорвардом: быстрый ум, редкий глазомер, поразительная для его высокого роста ловкость и координированность движений, мощный накатистый бег, отличная прыгучесть, комбинационный дар, трудолюбие, смелость, точность ударов и передач, филигранная техника и тонкий дриблинг. Уложить его на газон можно только ударами по ногам сзади».

Однако окончив школу и получив серебряную медаль, Валерий даже не подумал об институте физкультуры – ведь спорт в СССР был только «любительским», и юноша избрал специальность инженера-технолога, поступив в Киевский политехнический институт. Так и получилось, что спустя годы при очередной «футбольной реформе», запретившей работать с командами высшей и первой лиги специалистам без физкультурного образования, лучший к тому времени тренер страны чуть не попал «под приказ». Спортивным властям срочно пришлось «забыть» об этом глупом решении.

Тренеры пристально следили за его неординарной игрой. Только два года Лобановский играл в дублирующем составе киевского клуба, а с 1958 года вошел в основной состав «Динамо». Дебют в большом футболе состоялся в мае 1959 года на чемпионате СССР. «Идеальный центрфорвард» первое время и выступал в этом качестве. Но новый тренер В. Соловьев посчитал, что Лобановский «играл в центре атаки чересчур прямолинейно», и переместил его на левый фланг. И хотя Валерий сопротивлялся как мог, интересы команды были для него превыше всего.

Никто и не предполагал, каких высот достигнет футболист как крайний форвард. Сильный, отлично владеющий дриблингом со сменой ритма и направления движения, он (правша!), обладал снайперски прицельным ударом с левой ноги и умело играл головой. Даже всегда неприязненно относившийся к спортсмену журналист А. Галинский вынужден был признать: «Суть корнера Лобановского заключалась в соединении удара громадной силы, который достигался благодаря спринтерской скорости длинного разбега (шагов примерно в пятнадцать), с виртуознейшей подрезкой мяча. В результате мяч неожиданно для соперников падал “сухим листом” в одной из заранее известных партнерам Лобановского точек. Фирменный угловой Лобановскому удавался стопроцентно и неизменно воспринимался публикой как маленький спектакль».

В историю мирового футбола Лобановский так и вошел как непревзойденный исполнитель угловых ударов. Подкрученный мяч, описав в воздухе широкую дугу, нередко попадал в ворота без чьейто помощи, и лишь иногда его подправляли прекрасно сыгранные с Валерием О. Базилевич и В. Трояновский. Говорят, что Лобановский не только часами отрабатывал на тренировках свой знаменитый «сухой лист», но как настоящий инженер проводил серьезные расчеты на бумаге, высчитывая оптимальную силу и направление удара. В том, что «Динамо» в 1961 году впервые стало чемпионом СССР, немалая заслуга и Лобановского, пожертвовавшего амбициями центрального форварда и царившего на левом краю.

И вот когда любимец болельщиков находился на самом пике карьеры футболиста, когда ему исполнилось всего 26 лет и он уже был дважды назван в числе 33 лучших игроков страны, новый наставник «Динамо», В. Маслов, отчислил его из команды. Лобановский не вписался в масловский стиль игры, он был неудобным, словно «выпирал» из команды. Спустя годы Валерий Васильевич признал правоту тренера: «Не мог я, Лобановский-игрок, подняться до уровня Маслова-тренера. Совершенно иной уровень понимания, другой уровень мышления. Маслов имел полное право на такой шаг. Он ведь замыслил для киевского “Динамо” игру, для которой нужны были не такие футболисты, как Базилевич и Лобановский, а игроки совсем другого типа». Впоследствии Валерий Васильевич тоже будет строить командную игру, где каждый игрок – не столько индивидуальность, сколько составная часть команды.

Постепенно Лобановский врастал в футбол. В 1965 году он, приглашенный в состав «Черноморца», перевелся в Одесский политех, который успешно окончил «без отрыва от мяча». Но теплотехника осталась без специалиста. Молодой спортсмен относился к тому типу игроков, которые в любой команде, кто бы рядом с ними ни играл, выделяются сами по себе, магнетически притягивая внимание публики». Сезон 1965/66 года Лобановский отыграл в «Черноморце», который «в честь его прихода» перебрался в высшую лигу. Затем он защищал цвета донецкого «Шахтера», где за полтора сезона забил 15 мячей. По мнению авторов книги «Лобановский. Послесловие» Д. Харитонова и А. Франкова, ВВЛ – Валерий «мог бы и больше, но бывший центрфорвард, переквалифицировавшийся в левого хавбека, играл еще и на позиции плеймейкера!» Но и тут непреклонность спортсмена дала о себе знать: беспрекословно подчиняться тренерской системе он не мог, и его вновь «ушли из команды».

«Я действительно не собирался больше играть, хотя и приглашали еще, – писал Лобановский в своей книге “Бесконечный матч”. – 29 лет по тогдашним меркам – не возраст. Но не только играть. Я вообще собирался вычеркнуть себя из футбола, забыть, уйти, заняться серьезным делом – у меня же специальность! – которому учился, и даже не читать ничего больше о футболе. Но не тут-то было. Таков футбол: отдать ему полтора десятка лет (полжизни было тогда для меня) и потом начисто забыть о нем может далеко не каждый. Я не смог. Скоро, очень скоро почувствовал, что порвать с футболом – выше моих сил…»

Больше любители футбола не видели его танцующего бега-походочки по газону, за который старые болельщики называли футболиста «балериной». Лобановский перешел на тренерскую работу и вскоре превзошел себя как игрока. Вначале был «Днепр» (Днепропетровск, 1968–1973 гг.), который через три года не просто вошел в высшую лигу, но и занял в ней шестое место. Валерий Васильевич требовал от команды такой же самоотдачи и напряженной работы, какую когда-то сам вкладывал в игру. Успехи тренера были столь очевидны, что в октябре 1973 года. Лобановскому предложили возглавить его бывший клуб. Соглашаясь, Валерий Васильевич поставил условие пригласить О. Базилевича как равноправного с ним тренера. Он понимал, что от лучшей украинской команды будут требовать только побед, что нет ничего важнее в игре, чем Его Величество Результат, и ошибок тренеру не простят. Лобановский рискнул первым в Союзе сказать, «что выигрывать все подряд нельзя, ни одна команда, даже самая богатая и укомплектованная, на это не способна. Исключения бывают, но они лишь подтверждают общее правило».

Валерий Васильевич стал тренером-инженером, дотошно просчитывающим турнирную стратегию, четкое распределение сил на дистанции. А уж физические нагрузки тренер определил игрокам такие, что возмущались самые стойкие и выносливые. «Все, надоело, ухожу – пусть Лобановский на других свои эксперименты ставит!» – в сердцах кричал Блохин, и половина игроков клялась перейти в другие клубы. Но никто не ушел. Как футбольный аналитик Лобановский сумел настроить команду на игру. Результат: 1974 год – «Динамо» выиграло Кубок СССР, затем чемпионат СССР и впервые в истории советского футбола довольно легко взяло Кубок кубков (сезон 1974/75 года). Мало кто верил, что это будет под силу украинской команде. Но в то время никто и не предполагал, что у Лобановского собрано целое досье на каждого игрока команды-соперника. Он строил игру, четко зная все сильные и слабые стороны противника. Финальный матч из Франкфурта-на-Майне не транслировался в стране из-за отсутствия валюты. И только через сутки стали известны подробности великолепной победы «Динамо» над «Айнтрахтом» (ФРГ).

Миллионы болельщиков по всему Союзу буквально молились на Лобановского. И было за что. При нем «Динамо» восемь раз становилось чемпионом СССР, шесть раз – обладателем Кубка СССР. В 1975 году победа над мюнхенской «Баварией» принесла команде Суперкубок Европы, а в сезоне 1985/86 года вновь была одержана победа в Кубке обладателей кубков. Лобановского стали величать Железным Полковником и Ледяной Горой. «Динамо» демонстрировало совершенно новый футбол. Был период, когда в сборную СССР входило 11 воспитанников Лобановского. Да и он сам не раз возглавлял сборную Союза: в 1976 году советская команда стала третьим призером XXI Олимпийских игр в Монреале и завоевала «серебро» чемпионата Европы 1988 года. Тогда, после полуфинального матча СССР – Италия, убедительно выигранного советскими футболистами, тренер итальянской команды Энцо Беарзот сказал: «Я еще раз убедился в том, что вы – великая команда. Вы играете в современный футбол на скорости 100 километров в час. Прессинг, который я сегодня увидел, – проявление высшего мастерства. Физическая форма советских игроков – это плод исключительной, отличной работы».

Указания Лобановского всегда выглядели на удивление точными. Они были пропитаны логикой, за ними стояли многочасовые размышления и моментальные озарения. Все, что связано с «авось», тренер отвергал категорически. «Тренерская правота Лобановского была гораздо выше нашей правоты игроков», – говорили позже футболисты.

Время все расставило по своим местам. Никто из почти 30 футболистов, игравших в команде Лобановского и ставших потом тренерами, не сказал ни одного недоброго слова в адрес учителя, который в свое время казался им монстром, мечтавшим выдавить из игроков все соки и вырвать все жилы. Динамовский защитник Михаил Фоменко одним из первых игроков стал вести конспекты тренировок, приходить к тренеру и задавать ему вопросы. Среди футболистов подобное прежде было не принято. За ним последовали другие. Дело не только и не столько в конспектах, сколько в неподдельном интересе к тому, что делал знаменитый тренер и его единомышленники.

Собственным примером, результатами, умением профессионально работать Лобановскому удалось «заразить футболистов профессией». Его лозунгом было: «Тренера без игроков не существует». И это при том, что Лобановского долгое время сопровождал имидж исключительно жесткого человека, ни в грош своих футболистов не ставившего. Мало кто знает, что Ледяная Гора в действительности был человеком веселым и компанейским, живо интересовался не только событиями в мире спорта, но и повседневной жизнью подопечных. Чтобы скрасить тяжкие спортивные будни, он доставал на всю команду билеты в первый ряд на самые интересные концерты и спектакли, а в поездках водил в лучшие музеи.

Лобановский стал одним из самых титулованных тренеров Союза и Украины. И хотя возглавляемые им команды «Динамо» и сборная СССР играли мощно и вдохновенно, но имя тренера не застраховывало их и от жестоких, а иногда нелепых поражений. Как писал Л. Филатов в книге «Ожидание футбола»: «Роль футбольных тренеров неестественно преувеличена. В дни побед тренер ходит в мудрых стратегах, повсюду его портреты, статьи, интервью, за его здоровье поднимают первые тосты… В глазах команды он выглядит кудесником, загадочной сильной личностью. Когда же приходит полоса неудач (практически она неминуема в жизни любой команды), все его достоинства тут же ставятся под сомнение, лопаются как мыльный пузырь, и он превращается в “беспомощного профана”».

Не миновала эта участь и Лобановского. Было достаточно проигранных матчей, где тренерский дар дал сбой. Таким провальным, например, стал полуфинал Кубка европейских чемпионов 1987 года. Португальский «Порту» и дома, и в гостях обошел «Динамо» со счетом 2:1. Тренер оказался под градом насмешек и язвительной критики. И хотя Лобановский предпочитал с прессой не общаться, реагировал на все выпады болезненно. Он был убежден в собственной правоте, жил только интересами футбола, работая на пределе сил. В 1988 году после проигрыша «Динамо» домашнего матча своему извечному сопернику московскому «Спартаку», несмотря на явный перевес по голевым ситуациям, у Валерия Васильевича впервые сильно забарахлило сердце и он оказался в реанимации. Но об отставке тренер не помышлял, хотя и говорил: «Иногда хочется бросить все и пойти работать библиотекарем». Супруга Аделаида Панкратьевна много раз уговаривала мужа отойти от дел, но он был верен своему предназначению, сгорал на работе, зная, что у него исключительно надежный тыл.

Лобановский говорил: «Моя семья – спортивная. Это не значит, что все в доме – спортсмены. Но вся семья подчинена спорту, футболу и готова нести тяготы связанных с этим проблем». Супруга, юрист по профессии, отказалась от собственной карьеры и вместе с мужем пережила все сложности тренерской фортуны, вырастила дочь. Светлана родилась 13 ноября 1963 года. В тот день киевское «Динамо» играло в Тбилиси. В перерыве по стадиону объявили, что у Лобановского родился… сын. После игры к нему подошел какой-то болельщик-грузин и подарил крохотные зелененькие пинетки, которые достались единственной дочери Валерия Васильевича. Но и с увеличением семьи распорядок жизни тренера не изменился: он жил только работой. Все, что происходило в доме, заставало Лобановского «врасплох», и фраза «Как – уже?!» была его коронной. Светлана выросла далекой от спорта. Она окончила Киевский университет по специальности «преподаватель русского языка для иностранцев», вышла замуж и подарила родителям двух внуков: Богдана и Ксению. Валерий Васильевич не любил помпезности, ажиотажа вокруг собственной персоны, сам никогда не жил напоказ и так же воспитал дочь. Поэтому она признается, что всего в жизни добивалась сама, без помощи фамилии, но всегда шла к отцу за советом и ценила его мнение. Когда Светлана решила заняться ресторанным бизнесом, отец одобрил ее «фирменную» идею: «Вы должны сделать все так, чтобы люди приезжали сюда не просто выпить-закусить, а еще ради идеи – нашей, футбольной, “динамовской”», – внушал он дочери и зятю. «Теперь так оно и есть, – говорит Светлана Валерьевна. – Весь интерьер таверны проникнут этой идеей. Официанты одеты в форму киевского “Динамо” На огромном экране идут прямые трансляции матчей чемпионата Украины, еврокубков, игр национальных сборных. А с уходом отца идея многократно усилилась: сюда переехали из дома многие спортивные реликвии, связанные с его именем… Люди могут все это видеть, лишний раз прикоснуться к динамовской истории, в которой отец стал целой эпохой».

Но Лобановского интересовала не только любимая игра, а буквально все, что происходило вокруг: политика, экономика, наука, искусство. Глубоко вникать он в эти проблемы, конечно, не успевал, но даже телевизор дома смотрел с блокнотом в руках, и отвлечь его в этот момент было невозможно. По словам дочери, «он был очень жаден до информации на любые темы, впитывал ее как губка. Когда работал в Объединенных Арабских Эмиратах и я отправлялась туда навестить родителей, на сборы уходило не меньше недели. В результате чемоданы получались настолько неподъемными, что приходилось переплачивать за лишний вес. Как вы думаете, что в них лежало? Огромные кипы газет, которые я начинала скупать в киосках примерно за месяц до отъезда, кассеты с записями популярных украинских и российских телепередач, концертов, информационных выпусков. Даже, представьте себе, заседания сессии Верховной Рады Украины! Не говоря уже о футбольных кассетах с матчами киевского “Динамо”. В итоге эмиратская таможня получала головную боль на целую неделю: быстрее просмотреть всю эту фильмотеку на предмет “политкорректности и лояльности” было просто невозможно».

Но не все было гладко у Лобановского в отношениях со спортивными властями. Одно время его фактически объявляли «еретиком», требуя работать «как все». Несмотря на травлю в прессе и со стороны спортивных и партийных руководителей, Валерий Васильевич не отступил от выбранного им направления, базирующегося на серьезной научной основе. Его увольняли из сборной СССР с формулировкой «никогда впредь не привлекать Лобановского к работе со сборными командами страны», но потом вновь возвращались к его кандидатуре.

И все же в 1990 году спортивные власти дали Лобановскому отставку. Он не сопротивлялся. Для «Динамо» это был тяжелый период. Лобановскому, первому выступившему за перевод клуба на принятые во всем мире нормы, пришлось пережить бездарную распродажу команды. В рекордно короткий срок основной состав лишился 15 лучших игроков. Железный Полковник уехал работать на Восток. Он говорил: «Кто прошел школу ближневосточного футбола, тот справится с любой командой». С 1990 по 1993 год Валерий Васильевич тренировал сборную ОАЭ, и она заняла четвертое место в Кубке Азии, хотя он сам признавал, что для «подготовки национальной команды в странах Персидского залива необходимо не менее пяти лет». Затем под его руководством (1994–1996 гг.) кувейтская команда стала третьей на Азиатских играх. Но особой радости фанату «Динамо» это не принесло, зато «барская», по нашим меркам, жизнь в невероятно жарком климате подарила дополнительный букет болезней, да и сердце стало напоминать о себе гораздо чаще.

Григорий Суркис, взявший «Динамо» под свой патронат, не единожды звал Лобановского в старшие тренеры, но тот долго не мог поверить новому клубному руководству. Однако Суркис был настойчив и последователен: «Нас не покидало ощущение того, что если мы не вернем Лобановского, то нам будут говорить – да нет, только Валерий Васильевич мог создать классную команду».

Все тщательно обдумав, в ноябре 1996 года Лобановский подписал контракт. Фактически, это было его третье возвращение в киевское «Динамо». От Валерия Васильевича ожидали чуда, и великий тренер, всегда утверждавший, что чудес не бывает, за короткое время вернул команде абсолютную конкурентоспособность, «переместив» ее из второй сотни европейского рейтинга на пятое место по итогам сезона 1999/2000 года. «Динамо» также трижды стало обладателем Кубка Украины и три раза из четырех – Кубка чемпионов Содружества. На фоне общей черной полосы украинского футбола это выглядело настоящим прорывом. С исчезновением детско-юношеских спортшкол разыскивать будущих звезд футбола стало очень проблематично. Даже для «Динамо» в течение четырех лет в Украине не могли найти атакующего полузащитника международного уровня.

Лобановский понимал, что команду образца 1975 или 1986 года ему не суждено создать. После поражения, нанесенного сборной Германии украинской команде в отборочном матче плей-офф чемпионата мира-2002, он был решительно настроен оставить тренерскую работу. Уговорили. В его тренерском гении никто не сомневался. Так, немецкая газета «Sport Bild» перед матчем поместила статью «Человек, перед которым дрожит вся футбольная Германия!». В ней были такие слова: «Дважды в течение одного месяца немецкие любители футбола получат возможность увидеть воочию одного из лучших тренеров мира – Валерия Лобановского! Человека, который, на первый взгляд, не обладает темпераментом, однако достиг в футболе настолько многого, что не может не вызывать уважения. Типичный Лобановский – усталый взгляд и усталые глаза, которые видят все. Свежесть духа и острота мышления… В мире практически нет тренеров с подобным Лобановскому ореолом таинственности. Улыбка? Никто ее не видел. Крик? Тоже отсутствует…» Последним трофеем Лобановского стал Кубок Содружества (2002 г.), где «Динамо» вырвало победу у московского «Спартака».

Однако возраст и неизбежные нервные перегрузки постоянно давали о себе знать. Валерий Васильевич страдал гипертонией, у него было повышенное внутричерепное давление, особенно возраставшее при резкой перемене погоды. Развившийся на нервной почве псориаз причинял огромные мучения даже в свободной одежде. Но Лобановский, превозмогая себя, упорно следовал за командой на каждый матч, потому что футбол был не частью, а всей его жизнью.

7 мая 2002 года Валерий Васильевич привычно сидел на тренерской скамейке, наблюдая, как его подопечные уверенно выигрывали на выезде у запорожского «Металлурга». Когда небо над стадионом резко затянуло тучами, Лобановскому моментально стало плохо. Можно было уйти, как предлагал Игорь Суркис. Но для тренера матч всегда длился 90 минут. «Скорая», подъехавшая прямо к скамейке, с трудом привела его в чувство. Стадион затих, видя, что Лобановскому плохо. Он нашел в себе силы отказаться от носилок и даже хотел улететь в Киев. Но со стадиона его увезли в Запорожский областной центр экстремальной медицины. На подмогу местной бригаде врачей прибыли ведущие киевские специалисты. Валерия Васильевича сумели вывести из первого гипертонического криза, но ликвидировать острое нарушение мозгового кровообращения до конца не удалось. На какое-то время появилась надежда, что зыбкая граница между жизнью и смертью преодолена. Аделаида Панкратьевна, не отходившая от мужа ни на минуту, друзья и врачи вздохнули с облегчением. Но 11 мая состояние вновь ухудшилось. Неделю медики боролись за жизнь Великого Тренера, но спасти его не удалось. 13 мая 2002 года Лобановский скончался.

Динамовцы, потерявшие своего легендарного наставника, словно лишились стержня. Первенство страны команда заканчивала в глубоком шоке, и Кубок Украины перешел к «Шахтеру». «Остался последний вопрос: чем брал “колдун” Лобановский мастеров, с которыми то побеждал, то проваливался? – писал Л. Филатов в одной из статей. – Я не уверен, что все, с кем он ходил походами, давали себе ясный отчет в том, что написано на знаменах, какого они цвета, каков устав службы. Не раз мне приходилось слышать от ветеранов ругательства, слова осуждения, протеста… а другие стояли за него горой: превозносили. И все-таки несомненно, что он владел душами… Редкостная, старообрядческая, гугенотская целеустремленность покоряла».

И только со смертью Лобановского и единомышленники, и противники осознали, какой человек жил рядом. На стадион «Динамо» попрощаться с талантливым футболистом и легендарным тренером, по разным оценкам, пришло от 100 до 200 тысяч человек. Под проливным дождем на всем протяжении пути траурного кортежа у обочин стояли объединенные горем плачущие люди и бросали под колеса автомобиля цветы. Лобановский был похоронен на Байковом кладбище под Гимн Украины и оружейный салют…

15 мая 2002 года Указом Президента Украины лучшему тренеру страны было присвоено звание Героя Украины (посмертно). Золотую Звезду Л. Кучма вручил Светлане Валерьевне во время открытия международного футбольного турнира, организованного в честь ее отца. Тут же спустя год был открыт памятник Лобановскому, и теперь каждый может подойти к святая святых – тренерской скамейке, где привычно для болельщиков неподвижно сидит Мэтр Футбола. Застывший камень воплощает всю мощь его тренерского духа.

Ты сидишь на скамейке, что названа тренерский мостик, Старший тренер «Динамо» и сборной команды страны. На питомцев твоих осыпается золотом осень, Прибавляя тебе серебро – серебро седины. Ты сидишь на скамейке, а рядом бушуют трибуны, Ты сидишь на скамейке, а мы вспоминаем любя, Как ты вышел впервые на поле Центрального юный И как мы окрестили «подсолнухом рыжим» тебя. Самый длинный в штрафной, для соперников был ты мишенью, Самый длинный и рыжий, всегда ты кому-то мешал. За тобой, левым крайним, бродили защитники тенью, И порой, сбитый с ног, на траве ты угрюмо лежал. Но сбивая тебя и ворота свои защищая, Защищали они не себя, а вчерашний футбол.

И крученой подачей, обиды свои возмещая, Ты дарил с углового нам чудо по имени гол. Сколько было в судьбе твоей, вспомни, и ссадин, и шишек, Сколько разных подножек порой прерывали твой бег… Но и тренером став, ты остался на голову выше, Неудобный для многих, всегда непохожий на всех.

(Ю. Рыбчинский)

Луис Джо

ПОЛНОЕ ИМЯ – ЛУИС ДЖОЗЕФ БАРРОУ

(род. в 1914 г. – ум. в 1981 г.)

Американский боксер. Чемпион мира среди профессионалов (1937–1949 гг.). Обладатель одного из самых почетных достижений в истории профессионального бокса – 27 раз за свою карьеру отстаивал звание абсолютного чемпиона мира.

В американских боксерских клубах существует незыблемое правило – каждый новичок в своем первом бою должен выйти против сильного и гораздо более опытного соперника. Естественно, что итогом таких схваток является избиение молодого бойца, причем обычно новичка не сразу отправляют в нокаут, а стараются специально «растянуть удовольствие» на несколько раундов. Жестоко? Да, но, в общем-то, правильно. Тренер должен видеть, кто перед ним – настоящий боец или «маменькин сынок». Если после основательной трепки у тебя пропадает желание драться – что ж, до свидания, будь ты хоть трижды талантлив, тебе не место на ринге. Но если парень, забыв о синяках и кровоподтеках, возвращается в зал – с таким можно продолжать работать.

Когда тринадцатилетний Джо Луис пришел в один из боксерских клубов «автомобильной столицы США» города Детройта, ему также предстояло пройти обязательную процедуру избиения. Против него выпустили здорового парня, уже не первый год занимающегося боксом и намного превосходящего Джо по габаритам. Сначала все происходило по обычному сценарию: Джо изо всех сил пытался противостоять неистовым атакам противника. Но в какой-то момент привычный ход событий был нарушен – новичок нанес страшный встречный удар, от которого соперник свалился как подкошенный. Стало ясно, что Джо Луис – способный и талантливый боксер, но, конечно, никто в тот момент не догадывался, каких высот достигнет этот чернокожий паренек.

Собственно, для Джозефа Барроу Луиса бокс был единственным шансом выбиться в люди. Будущий боксер родился 13 мая 1914 года на юге США в городке Лафайетт, штат Алабама. Многодетная и бедная негритянская семья, родители, с утра до ночи работающие за гроши на хлопковых плантациях, полуголодное существование – казалось, у Джо Луиса нет никаких перспектив. Когда мальчику было 4 года, умер его отец. Единственной радостью в жизни стала заботливая мама, которая делала все возможное и невозможное, чтобы обеспечить детям приличное будущее. Она хотела, чтобы сын стал музыкантом, и ей каким-то чудом удалось собрать деньги на его обучение. Но Джо всегда мечтал о боксе, хотя почти никогда не решал проблемы на улице с помощью кулаков.

После смерти мужа мать Джо, Лилли Луис, вышла замуж за Патрика Брукса. Огромное семейство Луис-Брукс (семеро детей Лилли и восемь – Патрика Брукса) в 1924 году переехало в Детройт. Через пару лет Джо вместе с отчимом начал работать в моторном цехе компании «Форд». Тогда мало кто слышал о восьмичасовом рабочем дне и двух выходных в неделю – работать приходилось с раннего утра и до позднего вечера, но, тем не менее, Джо находил время и для занятий боксом. В 16 лет бокс стал его профессией – Джо зарабатывает на жизнь, работая спарринг-партнером в профессиональных клубах. Вскоре его заметил бывший баскетболист Джон Раксборро, который предложил Джо заниматься боксом на любительском уровне (кстати, именно Джон посоветовал своему подопечному сократить длинное имя Джозеф Барроу Луис до более короткого – Джо Луис). Через два года Джо выиграл «Золотые перчатки» – самый престижный в Америке турнир боксеров-любителей. На любительском уровне он выиграл 54 боя (43 – нокаутом) и проиграл только четыре.

В профессионалы Джо Луис пришел в 1934 году. Именно тогда сложилась знаменитая троица – тренер Джек Блекберн, менеджер Майк Джейкобс и, естественно, непобедимый чемпион Джо Луис. Блекберн, сам в прошлом сильный боксер легкого веса, увидел Джо во время одного из боев и сразу понял, что за этого парня нужно как можно быстрее хвататься обеими руками, пока его не увели другие. Те же чувства испытал и начинающий промоутер Джейкобс, который чуть ли не на коленях умолял Блекберна и Луиса принять его в свою компанию. Первый бой на профессиональном ринге Джо Луис провел 4 июля 1934 года. Он нокаутировал Джека Кракена и получил за свое выступление 50 долларов. С этого момента началось триумфальное восхождение Джо Луиса к титулу абсолютного чемпиона мира в тяжелом весе.

Наверняка тогда у многих боксеров тряслись поджилки при одном только упоминании имени экс-чемпиона мира Примо Карнера. Внешний вид итальянца действительно впечатлял – рост 206 сантиметров, вес около 130 килограммов, 57-й размер обуви и плюс к этому огромные кулаки, с невероятной скоростью летящие прямо в цель. Тут уж думаешь не о том, чтобы победить, а о том, как бы выжить. Однако во время поединка Джо Луис не стал умирать от ужаса при виде грозного соперника, хотя его физические данные (рост – 188 см, вес – 97 кг) были намного скромнее. Мощи Примо Карнера он противопоставил великолепную реакцию. Джо просто измотал итальянца, трижды посылал его в нокдаун и, наконец, отправил в нокаут в шестом раунде. Еще быстрее, в четвертом раунде, Луис расправился с экс-чемпионом мира, «красавчиком» Максом Бэром. За два года своей профессиональной карьеры Джо провел около 40 боев, все выиграл, при этом только четырем его соперникам удалось достоять до финального гонга. После этих побед боксер получил от журналистов свое знаменитое прозвище «Черный бомбардир из Детройта».

А дальше произошло то, что происходило практически со всеми талантливыми претендентами и даже чемпионами мира. Легкие и непринужденные победы, в которых соперники валились на настил ринга, словно снопы хлеба от взмаха серпом, привели к тому, что Джо расслабился и потерял бдительность, за что жестоко поплатился.

На 19 июня 1936 года на знаменитой арене «Янки Стэдиум» был назначен бой Джо Луиса с немецким боксером Максом Шмеллингом. Конечно, Макс не считался «слабачком», на его счету было немало громких побед, он был чемпионом мира в свое время, но все были уверены, что ему не удастся составить конкуренцию Джо Луису. На этот бой принимались ставки, но в основном на то, сколько раундов сумеет продержаться Шмеллинг в бою против Луиса.

В первых раундах Джо откровенно развлекался, хотя Шмеллингу несколько раз удалось нанести ему весьма чувствительные удары. Но к шестому раунду Луис понял, что «одной левой» с немцем не справиться, и начал терять уверенность в своих силах. Очевидно, из-за этого он первый и единственный раз в своей карьере совершил недостойный поступок на ринге. Уже после гонга Джо нанес удар Шмеллингу, за что получил предупреждение от рефери.

А Шмеллинг, как оказалось, хорошо изучил стиль Джо Луиса. Он заметил, что при всей своей безупречной технике Джо совершает иногда одну ошибку – низко опускает левую руку, что делает его уязвимым для удара справа. Именно этим промахом и воспользовался немецкий боксер.

Катастрофа произошла в десятом раунде. Джо получил мощнейший удар в челюсть и оказался в глубоком нокдауне. Публика буквально застыла от ужаса – было понятно, что всеобщий любимец непобедимый Джо Луис проигрывает Максу Шмеллингу. Каким-то чудом Джо продержался еще два раунда, хотя бой превратился в избиение. В двенадцатом раунде Макс Шмеллинг завершил начатое двумя ударами справа. Луис оказался в нокауте.

После победы Макса Шмеллинга Германия, что называется, «встала на уши». Особенно радовался Адольф Гитлер, ведь, по его мнению, победа немецкого боксера над черным американцем была еще одним доказательством «теории превосходства арийской расы». По возвращении Шмеллинга в Германию фюрер устроил роскошный банкет, а затем приказал изваять и установить на одной из площадей Берлина памятник Максу Шмеллингу. Только после того как легендарный темнокожий американский легкоатлет Джесси Оуэнс завоевал на берлинской Олимпиаде четыре золотых медали, «спортивная истерия» в Германии пошла на спад. Справедливости ради отметим, что Макс Шмеллинг никогда не был истовым нацистом. После начала Второй мировой войны его послали на Восточный фронт, но он никогда не принимал участия в боевых действиях, а только выступал перед солдатами с лекциями о боксе. Как это часто случается и сейчас, спортсмен не по своей воле оказался втянутым в большую и очень грязную политику.

22 июня 1937 года Джо Луис, оправившись от горького поражения, встретился в бою за звание чемпиона мира в тяжелом весе с Джеймсом Брэддоком. В первом раунде Джо оказался в нокдауне, однако взял себя в руки и продолжил бой. В восьмом раунде секунданты Брэддока, видя явное преимущество Луиса, попросили рефери прекратить поединок.

Джо Луис стал чемпионом мира, однако сам он не считал себя самым лучшим. «Я не хочу, что бы меня называли чемпионом, пока я не побью Шмеллинга», – говорил боксер после победы над Брэддоком. К чести Макса Шмеллинга следует сказать, что он не стал отказываться от повторной встречи с Луисом, хотя прекрасно понимал, что на этот раз «черный бомбардир» сделает все возможное, чтобы взять реванш.

«Это не просто поединок двух боксеров за титул чемпиона мира в тяжелом весе. Это состязание двух систем. В одном углу Гитлер и его бредовый фашизм, в другом – американская демократия», – писали газеты перед назначенным на 22 июня 1938 года поединком Джо Луис – Макс Шмеллинг. Ажиотаж был невероятный. За несколько дней до боя Джо Луиса пригласили в Белый дом на прием к Президенту США. «Джо, нам нужны мускулы, как у тебя, чтобы победить Германию», – сказал на этом приеме Франклин Делано Рузвельт. А непосредственно перед боем в раздевалку Макса Шмеллинга звонил Адольф Гитлер. «Макс, в вашем лице мы видим образец тевтонского мужества», – напутствовал фюрер надежду «арийской нации». Однако эти напутствия не помогли. «Боя века» не получилось. Луис настолько был заряжен на борьбу, что уже в первом раунде, через 2 минуты 4 секунды после гонга, нокаутировал своего противника.

До начала войны Джо Луис 24 раза отстаивал свой титул чемпиона мира, причем 22 раза он побеждал нокаутом. Самым тяжелым оказался его поединок с Билли Конном, состоявшийся 18 июня 1941 года. После двенадцати раундов казалось, что Джо придется расстаться с чемпионским поясом, настолько сильнее выглядел его противник. Но в тринадцатом раунде не устоял и Билли Конн. Нанесенный Джо Луисом мощный удар правой поставил крест на его чемпионских надеждах.

Давая интервью американским газетам в декабре 1941 года, Джо Луис сказал: «Готовясь ко второму поединку с Максом Шмеллингом, я чувствовал, что бьюсь не только за себя, но и за Америку и всех негров. Я бил не Шмеллинга, я бил изуверскую и дикую расовую теорию Гитлера. Я очень хочу третьего поединка со Шмеллингом, теперь уже на поле битвы. Я знаю, что выиграю, но теперь уже смертельным нокаутом…» Вскоре после этого Джо Луис пошел добровольцем в армию. На целых четыре года он оставил профессиональный бокс. За это время Джо провел более 100 выставочных боев, которые посетили почти два миллиона американских солдат. Кстати, все это время Джо получал 21 доллар в месяц – официальную зарплату сержанта армии США.

После войны Луис вернулся на профессиональный ринг. В первом после возвращения бою он снова встретился с Биллом Конном. Джо победил нокаутом в восьмом раунде, и все же было видно, что часть навыков он потерял. До 1949 года ему удавалось удерживать титул чемпиона мира, но боксерская мафия всеми силами пыталась свергнуть Джо Луиса с чемпионского трона, ведь публике хотелось видеть равную борьбу, а что за интерес смотреть на поединки боксера, который почти 12 лет удерживает чемпионское звание? Против него попытались выпустить перспективного бойца «Джерси» Джо Уолкотта, но безуспешно. В 1948 году, после второй победы над Уолкоттом, Джо Луис понял, что пора уходить. Но гениальный боксер оказался никудышным бизнесменом. Различные финансовые и спортивные авантюры типа попыток заняться профессиональной борьбой, скачками, игорным и страховым бизнесом, два развода (в 1945 и 1949 гг.), неуемная благотворительность – все это привело к тому, что от 5 миллионов, заработанных Джо Луисом на ринге, ничего не осталось. Мало того, вскоре налоговая служба предъявила ему иски на сотни тысяч долларов. Как оказалось, американское государство очень быстро забыло о прошлых заслугах Луиса, хотя только в военные годы он отдал в различные военные фонды почти 100 тысяч долларов, не говоря уже о практически бесплатной четырехлетней работе в американской армии.

У него оставался единственный шанс выбраться из финансовой ямы – снова выйти на ринг. Ему предстояло провести бой с 28-летним Эззардом Чарльзом. У стареющего чемпиона, к тому же год не тренировавшегося, шансов было немного. Все же Джо Луис продержался до самого конца пятнадцатираундового поединка и проиграл только по решению судей, отдавших победу Чарльзу. Окончательно Джо ушел из бокса в октябре 1951 года, проиграв Рокки Марчиано. Тут у Джо вообще не было ни одного шанса – не менее талантливый, но при этом молодой и свежий Рокки в девятом раунде нокаутировал Луиса.

Вскоре о том, что был такой великий чемпион Джо Луис, забыли. В конце концов Джо вынужден был работать швейцаром в знаменитом казино «Цезарь Палас». Единственным просветом в его безрадостной жизни стала работа советником у Мохаммеда Али.

Последние четыре года своей жизни Джо Луис провел в инвалидной коляске. Он умер от сердечного приступа 12 апреля 1981 года. Тут уж о нем вспомнили «по-настоящему». В газетах, не писавших о боксере десятки лет, появились хвалебные некрологи в его адрес. Немало высокопоставленных персон говорили о том, «каким великим чемпионом и патриотом был этот скромный человек Джо Луис». Ради Джо, по личной просьбе президента Рональда Рейгана, была даже нарушена традиция, по которой на Арлингтонском кладбище хоронили только погибших в боевых действиях солдат…

Что ж, не будем строго судить американцев, ведь, к сожалению, не только им присуще забывать о выдающихся личностях своего времени и вспоминать их только после того, как они уходят из жизни…

Льюис Карл

ПОЛНОЕ ИМЯ – ЛЬЮИС ФРЕДЕРИК КАРЛТОН

(род. в 1961 г.)

Американский легкоатлет. Девятикратный олимпийский чемпион (1984 г. – бег 100 и 200 м, эстафета 4 Ч 100, прыжки в длину; 1988 г. – бег 100 м и прыжки в длину; 1992 г. – эстафета 4 Ч 100 м и прыжки в длину; 1996 г. – прыжки в длину). Семикратный чемпион мира (1983, 1987, 1991 гг.). Неоднократный рекордсмен мира в беге на 100 метров.

Трудно назвать «невезучим» восьмикратного олимпийского чемпиона, и, тем не менее, в 1996 году Карлу Льюису хронически не везло. Травмы, усталость, постоянные насмешки американской прессы, которая буквально издевалась над недавним кумиром Америки – все это не добавляло оптимизма. «Впервые Карл Льюис действительно не в форме. Он – не робот Лос-Анджелеса. Он по-настоящему боится. Ему нечего делать в Атланте. Его надежды победить и завоевать девятое олимпийское “золото” выглядят просто смехотворно», – писали газеты перед XХVI Олимпийскими играми.

Он действительно не робот, хотя его бессменный тренер Том Теллез однажды сказал, что у Карла «мозг компьютера и он все просчитывает на несколько шагов вперед». Когда он выступал в Лос-Анджелесе, ему только-только исполнилось 23 года, он был молод и свеж, перед Олимпиадой в Атланте ему исполнилось 35. Он не сумел пройти квалификацию на сто– и двухсотметровой дистанциях, не попал в эстафетную команду США, чудом добился права выступать в секторе для прыжков в длину. У него оставался единственный шанс завоевать девятую золотую олимпийскую медаль. Можно представить его настроение перед последним в жизни олимпийским стартом. Карл всегда выглядел спокойным и уверенным в себе, но наверняка он не раз сомневался в том, что решение принять участие в Олимпиаде—96 было правильным.

Он победил. 8,50 – результат не самый высокий, а это и не важно. Карл Льюис еще раз вписал свое имя в историю, став одним из трех спортсменов, которые четыре раза побеждали в индивидуальных состязаниях в одном виде спорта, и одним из «четырех великих», наряду с Пааво Нурми, Ларисой Латыниной и Марком Спитцем, кому удалось завоевать девять олимпийских наград высшей пробы…

Фредерик Карлтон Льюис родился 1 июля 1961 года в городе Бирмингем, штат Алабама. Свое детство Карл, вместе с отцом Биллом, мамой Эвелиной, братом Кливлендом и сестрой Кэрол, провел в штате Нью-Джерси, в небольшом городе Виллингборо. Хотя его родители имели прямое отношение к спорту (отец работал тренером по легкой атлетике в школе, а мать в свое время была членом американской команды по барьерному бегу), с детства Карл не отличался спортивными успехами, прежде всего из-за маленького роста и тщедушного телосложения. Его сестра Кэрол, называвшая брата не иначе как «коротышка», регулярно обгоняла его, когда они бегали по дорожке вокруг их дома в Виллингборо. Но в пятнадцать лет парень вдруг начал расти с сумасшедшей скоростью. За два месяца он вырос почти на десять сантиметров. Некоторое время ему даже приходилось передвигаться с помощью специальных опор, поскольку организм не был готов к резко возросшим нагрузкам. Окрепший Карл вскоре начал показывать весьма приличные результаты в беге на короткие дистанции и прыжках в длину. В шестнадцать лет на школьных соревнованиях он прыгнул на 7 м 26 см, в семнадцать – на 7 м 85 см и пробежал стометровку за 10,67 секунды. Его результаты были замечены тренерами американской национальной легкоатлетической сборной. В 1979 году Карл Льюис дебютировал на международной арене – он принял участие в Панамериканских играх в Пуэрто-Рико.

Политика и спорт – вещи совершенно разные, но зачастую вмешательство политиков ломает судьбы спортсменов. Бойкот американцами XXII Олимпийских игр 1980 года в Москве и ответный бойкот Советским Союзом и социалистическими странами Игр в Лос-Анджелесе до сих пор остается одной из самых печальных страниц в истории спорта. Для многих спортсменов, напряженно готовившихся к Играм в течение четырех лет, известие о том, что они не будут участвовать в Олимпиаде, стало настоящей трагедией. Не смог принять участие в московской Олимпиаде и Карл Льюис, хотя его результаты вполне позволяли ему бороться за награды.

В 1981 году Льюис поступил в Хьюстонский университет на отделение телекоммуникационных систем. Правда, главной причиной переезда Карла в Хьюстон было приглашение известного американского тренера Тома Теллеза. «Мне повезло, я сразу же нашел умелых и верных людей, которые могли обо мне позаботиться. В течение восемнадцати лет я работал с одним и тем же тренером, в одном и том же клубе одного и того же города, под началом одного и того же менеджера. Американская поговорка гласит: “Иногда лучше быть счастливым, чем умным”. Так вот, я, конечно, не гений, но мне нередко здорово везло», – вспоминал девятикратный олимпийский чемпион о самом начале своей спортивной карьеры.

Результаты Карла улучшались с каждым стартом. Уже к концу 1981 года он считался «номером 1» в США в беге на 100 метров и в прыжках в длину. В 1982 году Карл прыгнул на 8 м 76 см, а однажды совершил просто фантастический прыжок на 9 м 14 см! К сожалению, минимальный двухсантиметровый заступ не позволил Карлу официально превысить легендарный рекорд Боба Бимона, равный 8 м 90 см. Через полтора года Карл выиграл чемпионат США в беге на 100 и 200 метров и в прыжках в длину. С 1886 года, со времен знаменитого легкоатлета Малькольма Форда, достичь подобных результатов на национальных чемпионатах не удавалось ни одному американскому спортсмену.

Мировая известность пришла к Карлу Льюису после первого чемпионата мира по легкой атлетике, состоявшегося в Хельсинки, где он выиграл три золотые медали. 19 июня 1983 года Карл сначала победил в прыжках в длину с результатом 8,79 м, причем в этой попытке он недоступил до контрольной доски 20–25 сантиметров. Через два часа Карл вышел на старт финального забега на 200 метров. Он так легко выигрывал этот забег, что за двадцать метров до финиша сбросил скорость и бежал вполсилы. «Я соревновался со своими противниками, а не со временем», – ответил Карл, когда удивленные журналисты спросили его, почему же он не попытался побить мировой рекорд, ведь его результат – 19,75 секунды – был всего на три сотых хуже высшего мирового достижения. На стометровке у Карла Льюиса тоже не было конкурентов.

Если после чемпионата мира Льюиса называли «принцем легкой атлетики», то после Олимпийских игр в Лос-Анджелесе он уже считался полноправным «королем». Мало кто верил в серьезность заявлений Карла перед Олимпиадой, когда он говорил, что планирует выиграть четыре “золота”, повторив, таким образом, достижение своего кумира Джесси Оуэнса на берлинской Олимпиаде 1936 года.

Первую золотую медаль Карл завоевал на дистанции 100 метров с результатом 9,90 секунды. Скорость Льюиса в момент финиша составляла 45 (!) км/ч. Неудивительно, что от ближайшего преследователя он оторвался на 2,5 метра. Его победа была великолепна – зрители стоя аплодировали новому чемпиону. Однако вскоре те же самые зрители были очень недовольны выступлением легкоатлета в секторе для прыжков в длину. Нет, он не проиграл. Уже в первой попытке он прыгнул на 8,71 м, чего было вполне достаточно для победы. Во второй попытке он сделал заступ, а от остальных четырех попыток отказался, понимая, что никто из соперников и близко не сможет подступиться к его результату. «Золото» – это хорошо, Америка любит «золото», но американским зрителям хотелось чего-то большего, они хотели видеть, как Карл Льюис прыгнет за 8,90 и побьет рекорд Боба Бимона, установленный шестнадцать лет назад. А Карл прекрасно понимал, что его возможности не беспредельны. Он уже участвовал в шести предварительных забегах до этого, а ему предстояло бежать еще в четырех.

19,80 – олимпийский рекорд в беге на 200 метров, а затем великолепный четвертый этап в эстафете 4 × 100 метров – Карл Льюис обещал завоевать еще два «золота» в Лос-Анджелесе и выполнил свое обещание.

Впервые Карл Льюис встретился с канадским бегуном Беном Джонсоном на Играх доброй воли 1986 года в Москве. Тогда на стометровке победил Бен с результатом 9,95 секунды против 10,06 у Карла. Это было начало их соперничества, внезапно оборвавшегося после дисквалификации Джонсона в 1988 году в Сеуле. Они были полной противоположностью друг друга. Бен Джонсон – мускулистый крепыш невысокого роста, не имевший практически никакого понятия о технике бега, но при этом великолепно стартовавший. Карл Льюис – типичный спринтер, рослый и не слишком накачанный. Карл сам признавался, что на старте он нередко испытывает серьезные проблемы и не может вовремя сорваться со стартовых колодок, но при этом его финишная скорость была феноменальна. На втором чемпионате мира по легкой атлетике в Риме Льюис опять проиграл Джонсону на стометровке, правда, выиграл два «золота» – в эстафете 4 × 100 и в своих коронных прыжках в длину.

В 1987 году отец Карла умер от рака. Никакие победы и поражения на беговой дорожке не могут сравниться с потерей близкого человека. «Мы были чрезвычайно близки, и это было очень, очень, очень трудное время. Когда мой отец умер, я положил в гроб золотую медаль, которую выиграл в 1984 году в Лос-Анджелесе на 100 метрах. До последних дней своей жизни отец вдохновлял меня продолжать соревноваться и побеждать. Победы в Сеуле я посвящаю своему отцу». Карл Льюис очень тяжело переживал смерть отца.

«9,79 – это фантастика!», «Бен Джонсон – лучший спринтер всех времен и народов», «Супер-Бен легко выигрывает у “короля” Карла Льюиса», «Бен Джонсон – пришелец с другой планеты?!» – такими заголовками пестрели газеты после феноменальной, как казалось, победы Бена Джонсона в финале забега на 100 метров на Олимпийских играх в Сеуле. 9,79 – весь мир буквально опьянел от счастья – казалось, нет предела человеческим возможностям. К сожалению, похмелье, как это часто случается, было тяжелым. Через несколько дней Бен Джонсон был дисквалифицирован за применение запрещенных медицинских препаратов. Разразился скандал, подобных которому до сих пор не было в истории олимпийского движения. У Джонсона отобрали золотую медаль и вручили ее Карлу Льюису. Результат Карла в том забеге (9,92 сек) был признан новым мировым рекордом.

К сожалению, эта тема до сих пор не закрыта. В 2003 году в газетах появились сообщения, что и Карл Льюис спустя пятнадцать лет после сеульской Олимпиады может быть лишен золотой медали. Якобы на одном из отборочных предолимпийских соревнований Карл и два его партнера по легкоатлетическому клубу Санта-Моники попались на употреблении запрещенного препарата эфедрина и его производных. Тогда спортсменов оправдали, посчитав, что они употребляли допинг по незнанию и запрещенные вещества попали в организм с неким китайским препаратом. Чиновники IAAF (Международной федерации легкой атлетики) после экспертизы документов тех лет еще раз подтвердили, что спортсменов допустили к участию в Олимпиаде в полном соответствии с правилами, однако окончательную точку в этом деле должно поставить руководство Международного олимпийского комитета.

Драматично развивались события на Олимпиаде—88 и в эстафетном забеге 4 × 100 метров. Американцы считались безусловными фаворитами эстафеты, однако в первом же квалификационном забеге были дисквалифицированы из-за нарушения правил передачи эстафетной палочки. Только в секторе для прыжков в длину события развивались спокойно и предсказуемо. Карл прыгнул на 8,72 м, – на 23 сантиметра дальше, чем занявший второе место Майк Пауэлл.

Карл Льюис и Майк Пауэлл еще не раз встречались в секторе для прыжков в длину. Наиболее запоминающейся стала их «дуэль» на чемпионате мира 1991 года в Токио. Оба совершали просто фантастические прыжки. Карл прыгнул при встречном ветре на 8,87 м, а при попутном – на 8,91 м. Однако Майк, который до этого 15 раз подряд проигрывал Льюису на различных соревнованиях, на этот раз улетел на 8,95, побив, таким образом, рекорд Боба Бимона, державшийся 23 года. В Токио Карл Льюис выиграл 100 метров с новым мировым рекордом 9,86 секунды. «Я самый техничный и самый быстрый. Это был лучший забег в моей жизни. И я рад, что мне это удалось», – заявил новый мировой рекордсмен сразу после финиша.

Естественно, что после такого рекорда Льюис считался одним из главных претендентов на победу и в Олимпийских играх 1992 года в Барселоне, однако проблемы с эндокринной системой и заболевание щитовидной железы не позволили ему должным образом подготовиться к соревнованиям. Карл провалил квалификацию на дистанциях 100 и 200 метров, и в Барселоне выступал только в прыжках и в эстафете 4 × 100 метров. В лучшей своей попытке Карл прыгнул на 8,67 м – гораздо скромнее, чем в Сеуле, но эта попытка принесла ему золотую медаль, так как Майк Пауэлл тоже был не в лучшей форме и смог показать только 8,64 м. Второе «золото» барселонской Олимпиады Карл выиграл в составе команды в эстафете 4 × 100 метров.

После Барселоны пошла полоса неудач – травмы и проблемы со здоровьем не позволяли Льюису показывать достойных славы «короля легкой атлетики» результатов. В период между двумя Олимпиадами ему удалось завоевать только бронзовую медаль на чемпионате мира в Штутгарте 1995 года в беге на 200 метров.

Кроме него самого, никто не верил, что Карл Льюис сможет выиграть в прыжках в длину на четвертой Олимпиаде подряд. В Атланте в квалификации ему понадобилось три попытки, чтобы пройти в финал. В финале, после третьей попытки на 8,50 м, Карл захватил лидерство. Второй призер, ямайский спортсмен Джеймс Бекфорд не дотянул до результата Карла 21 сантиметр. Давний соперник Льюиса мировой рекордсмен Майк Пауэлл на этот раз был всего лишь пятым с лучшей попыткой на 8,17.

Карл Льюис завершил свою спортивную карьеру в 1997 году, выйдя на старт спринтерских забегов в Хьюстоне. На пресс-конференции его спросили, не грустно ли ему навсегда покидать беговую дорожку.

– Это действительно волнующий момент, но грусти и печали у меня нет. Любой школьник перед выпускными экзаменами тоже испытывает дрожь в коленках, ведь ему страшно оказаться во взрослом, чужом ему мире. Но попав в колледж, он понимает, что жизнь только начинается и все еще впереди. Я сделал все, что хотел, и могу сказать, что я созрел для колледжа, название которому – жизнь…

Льюис Леннокс

(род. в 1965 г.)

Английский боксер-тяжеловес. Чемпион Олимпийских игр 1988 года в Сеуле. Неоднократный чемпион мира среди профессионалов по версиям WBC, WBA, IBF, IBO. В 1999–2000 годах – абсолютный чемпион мира по всем версиям профессионального бокса.

6 февраля 2004 года Леннокс Льюис созвал пресс-конференцию и объявил о своем уходе из профессионального бокса. Наверняка многие любители бокса, узнав об этом решении, были огорчены и разочарованы, но его мама Вайолет, находившаяся в этот момент рядом с сыном, не скрывала радостных чувств. Да, Леннокс известен во всем мире, победил практически всех своих соперников, заработал не один миллион долларов – это все хорошо. Но 26 лет видеть, как какие-то звери пытаются как можно больнее ударить любимого сына, – какая мать спокойно выдержит это жестокое испытание?

Хорошо жить на Ямайке, и все же однажды предки будущего великого боксера перебрались с солнечного острова в туманный Лондон, где 2 сентября 1965 года родился Леннокс Льюис. Как и все физически развитые мальчишки, в детстве он увлекался многими видами спорта: футболом, баскетболом, волейболом. В 1977 году Леннокс переехал к своим родственникам в Канаду и тех пор начал регулярно заниматься боксом. Жизнь в чужой стране оказалось нелегкой. В школе юного Леннокса откровенно презирали за его происхождение и британский акцент. Понятно, что издеваться над сильным подростком, который к тому же занимается боксом, одноклассники не решались, но на все попытки Леннокса завязать дружбу отвечали презрительной усмешкой.

В 1982 году молодой боксер стал чемпионом мира среди юниоров, а в 1984-м уже представлял Канаду на Олимпийских играх 1984 года в Лос-Анджелесе в супертяжелом весе. Несмотря на то что соперники Льюиса были старше и опытнее, он дошел до четвертьфинала, где проиграл американцу Тайрелу Биггсу, который затем стал победителем той Олимпиады.

После Игр в Лос-Анджелесе Леннокс Льюис завоевал звание чемпиона Канады. Боссы профессионального бокса тут же начали обхаживать молодое дарование – Ленноксу предложили за 750 тысяч долларов перейти в профессиональный бокс. Но Льюис уже тогда проявил свою знаменитую выдержку и не соблазнился огромными для молодого парня деньгами. Он прекрасно понимал: одно дело переходить из любителей в профессионалы будучи чемпионом Канады, и совершенно другое – олимпийским чемпионом. Леннокс начинает готовиться к Олимпиаде.

В 1988 году в Сеуле Леннокс Льюис представлял Канаду (эту «измену британскому флагу» англичане долго не могли простить боксеру). Не встречая особого сопротивления, Леннокс дошел до финала, где встретился с американцем Риддиком Боуи. Шансы соперников оценивались как равные, однако серьезного боя не получилось – во втором раунде Леннокс нокаутировал Боуи.

В 1989 году Леннокс возвратился в Англию и подписал контракт с промоутером Франком Мелони. 27 июня в первом бою на профессиональном ринге он нокаутировал Эла Малькольма во втором раунде.

Звание чемпиона Европы – первый титул в профессиональной карьере – Леннокс выиграл, нокаутировав 31 октября 1990 года в шестом раунде Жана Чанета, а после победы 30 апреля 1992 года над Дереком Уильямсом Льюис стал и чемпионом Великобритании.

Неизвестно, как дальше сложилась бы карьера Леннокса «Льва» Льюиса, если бы в это время самый сильный тяжеловес мира Майк Тайсон не отсиживал свой срок в тюрьме. Ждать выхода «железного Майка» из тюрьмы, естественно, никто не собирался, и поэтому было принято решение провести своеобразный «турнир четырех» между абсолютным чемпионом мира по версиям WBC (Всемирного боксерского совета), WBA (Всемирной боксерской ассоциации) и IBF (Интерконтинентальной боксерской федерации) Эвандером Холлифилдом, канадцем Донованом Раддоком, старым знакомым Льюиса Риддиком Боуи и самим Ленноксом Льюисом.

Победа Льюиса над Раддоком 31 октября 1992 года нокаутом во втором раунде изумила всех, ведь Леннокс на тот момент считался хоть и сильным, но малоопытным боксером, а Раддок до этого очень достойно провел два боя против самого Майка Тайсона. Удивил «тихоня» Льюис в тот день еще раз. Обычно всегда спокойный и невозмутимый Леннокс, вернувшись домой после боя с Раддоком, от полноты чувств не стал открывать дверь ключом, а попросту вышиб ее кулаком.

Но победа Леннокса еще не означала, что он стал чемпионом. 13 ноября Риддик Боуи отобрал звание чемпиона у Эвандера Холлифилда. По правилам WBC, WBA и IBF теперь должен был состояться бой Льюис – Боуи. Однако американец хорошо помнил удар Леннокса в олимпийском финале. На пресс-конференции после боя с Холлифилдом Боуи заявил, что драться с Льюисом не будет. Здесь надо отметить, что американская пресса и американские воротилы профессионального бокса всегда враждебно относились к Льюису. В сложившейся ситуации только WBC проявил принципиальность и принял решение отобрать титул у Боуи. Американец созвал очередную пресс-конференцию, на которой демонстративно выбросил чемпионский пояс WBC в мусорную корзину. Естественно, после этого WBC не стал долго церемониться, и титул чемпиона мира по этой версии был присужден Ленноксу Льюису. Американские СМИ повели себя просто безобразно. Вместо того чтобы призвать струсившего Боуи все-таки провести бой с Льюисом, в газетах появились статьи о Ленноксе с заголовками типа «Бумажный чемпион» или «Леннокс Льюис завоевал пояс WBC, подобрав его в мусорной корзине». Но Леннокс вскоре доказал, что получил звание чемпиона не зря. Оспорить титул решился американец Тони Такер. Двенадцатираундовый бой получился нелегким, и все же по очкам победа была отдана Льюису.

6 ноября 1993 года состоялся матч-реванш между Холлифилдом и Боуи. Бой был равным, но победу присудили Холлифилду. В ожидании боя с Холлифилдом Льюис решил размяться на малоизвестном боксере Оливере Макколле. Леннокс явно недооценил противника, за что и поплатился. 24 сентября 1994 года в Лондоне Макколл нокаутировал Льюиса во втором раунде.

Это поражение исключило Льюиса из списка претендентов, но он не сдался и, проведя под руководством нового тренера американца Эммануэля Стюарта пять победных боев, к 1996 году вновь оказался первым в списке претендентов по версиям WBC, WBA и IBF. Наконец-то должен был состояться давно ожидаемый бой Леннокса с Майком Тайсоном, который уже вышел из тюрьмы и успел завоевать титул чемпиона WBC и WBA. Однако огромные расходы на адвокатов совершенно расстроили финансовые дела Майка, а сидя в тюрьме, как известно, много не заработаешь. За бой с Холлифилдом предлагали намного больше, и Майк решил отказаться от поединка с Льюисом. WBC немедленно лишил Тайсона титула чемпиона мира, а новым обладателем пояса должен был стать победитель боя Оливер Макколл – Леннокс Льюис.

Те, кто видел этот поединок, наверняка запомнили его на всю жизнь, хотя в нем не было и намека на борьбу. Макколл вышел на ринг с совершенно безумным взглядом. Начиная со второго раунда он стал опускать руки, а затем просто уходить от Льюиса, поворачиваясь к нему спиной. А дальше произошло нечто вовсе невообразимое – Оливер Макколл, претендент на звание чемпиона мира в супертяжелом весе… расплакался прямо на ринге.

Конечно, окажись на месте Леннокса Майк Тайсон, он без лишних раздумий просто размазал бы своего невменяемого соперника по рингу. Но Льюис, очевидно, был шокирован поведением Макколла, и некоторое время просто ходил за противником, лишь изредка нанося несильные удары. Рефери неоднократно призывал плачущего Макколла начать драться, но тот не реагировал. В конце концов бой, если, конечно, то, что происходило на ринге, можно назвать боем, был остановлен и победителем объявили Леннокса Льюиса.

На состоявшейся после боя пресс-конференции все еще плачущий Макколл нес какую-то чушь вроде того, что он все равно победит Льюиса, а причиной поражения стала невозможность осуществления «гениального» плана боя. Очевидно, всему виной был кокаин, который Макколл употреблял чуть ли не килограммами. Как бы там ни было, вряд ли Льюис мечтал о таком исходе боя – он стал чемпионом мира, но признания в боксерской «тусовке» так и не получил. Не получил он его и после состоявшегося 4 октября 1997 года поединка с поляком Анджеем Голотой. Будь Леннокс похитрее, он простоял бы, изображая борьбу, раундов пять-шесть, но «Лев» раздумывать не стал и первой же серией ударов отправил Голоту в нокаут. Без проблем Леннокс разобрался и с Шенноном Бригсом – после восьми нокдаунов последовал нокаут в пятом раунде.

Но это было не то – Леннокс хотел драться с Эвандером Холлифилдом, а тот под разными предлогами откладывал бой. Все-таки сторонам удалось договориться, и поединок Холлифилд – Льюис был назначен на 13 марта 1999 года. И тут «Лев» чуть не наступил второй раз на одни и те же грабли. Для тренировки он решил провести бой с Желько Мавровичем. И опять, как и перед первым боем с Оливером Макколлом, явно недооценил противника, хотя одни лишь габариты огромного хорвата уже должны были вызвать опасение. Сразу после удара гонга стало ясно, что Маврович явно не собирался быть «живой боксерской грушей» для Льюиса. Тренировки не получилось – все двенадцать раундов прошли в острой борьбе. Все же благодаря классу и опыту Ленноксу удалось победить по очкам.

То, что случилось 13 марта 1999 года на знаменитой арене Мэдисон Сквер Гарден, иначе как грабежом назвать нельзя. Льюис победил – это было ясно абсолютно всем, кроме… боковых судей, вердиктом которых была ничья. Даже всегда враждебно настроенная к Ленноксу американская пресса однозначно встала на сторону нелюбимого британца.

Повторный бой прошел ровно через восемь месяцев. Холлифилд прекрасно понимал, что теперь никто ему за просто так победу не отдаст, поэтому пытался сделать все возможное, чтобы победить. Но Леннокс очень удачно использовал свое преимущество в росте и длине рук. Зная, что судьи на его стороне, он не рисковал и не пытался завершить бой нокаутом, а спокойно обстреливал противника с дистанции, что и принесло ему долгожданную победу.

Руководство IBF сделало все, чтобы не отдавать Ленноксу пояс чемпиона. Сразу после боя представители IBF заявили, что Льюис не оплатил организационный взнос в размере 300 тысяч долларов. Из-за таких незначительных, по меркам профессионального бокса высшего уровня, денег Леннокс спорить не стал, внес на счет федерации требуемую сумму и вскоре официально стал чемпионом мира.

Видя, что так просто с настырным англичанином не справиться, боксерская Америка вывела против Леннокса «тяжелую артиллерию» – в дело вмешался «великий и ужасный» Дон Кинг, один из самых влиятельных и скандальных промоутеров в мире профессионального бокса. В апреле 2000 года решением нью-йоркского суда Льюис был лишен титула чемпиона мира по версии WBA, поскольку он отказался выйти на бой против подопечного Кинга Джона Руиза, который должен был состояться 10 мая 2000 года. «У Леннокса Льюиса на 29 апреля назначен бой с Майклом Грантом и за десять дней подготовиться к следующему поединку просто невозможно», – пытались возражать адвокаты, но судья Леви Каплан был непреклонен.

Одного чемпионского титула Леннокса лишили, но у него осталось еще два – по версиям WBC и IBF. Отобрать их попытался южноафриканец Франк Бота, но 15 июля 2000 года в Лондоне правый боковой удар чемпиона буквально вынес претендента с ринга.

Новозеландцу Дэвиду Туа повезло больше – он сумел выстоять в бою против Льюиса все двенадцать раундов, однако стойкость была единственной сильной стороной Туа в этом поединке. «Я сделал ровно столько, сколько было нужно для достижения победы», – заявил после боя непобедимый Леннокс Льюис. И действительно, за весь бой новозеландец лишь два-три раза достал Льюиса, между тем как Леннокс в каждом раунде неоднократно пробивал с дистанции защиту Туа. Решение судей было единогласным – удар гонга в последнем раунде означал победу Леннокса Льюиса по очкам.

И опять, на радость недоброжелателям, Леннокс повторил свою ошибку – недооценил заведомо более слабого противника. В ожидании поединка с Майком Тайсоном Льюис решил порадовать Южную Африку своей победой над весьма посредственным американским боксером Хасимом Рахманом. По ходу боя, который состоялся 22 апреля в южноафриканском городе Бракпан, казалось, что так и будет – Леннокс уверенно доминировал в ходе первых четырех раундов. В пятом раунде Рахману на какое-то время удалось прижать Льюиса к канатам. В конце раунда американец нанес чемпиону сильный джеб правой, который достиг цели. Леннокс оказался в нокауте и потерпел свое второе поражение на профессиональном ринге.

Спасением для Льюиса стал пункт договора, по которому, в случае победы Рахмана, американец обязан был дать возможность провести матч-реванш. Льюис расслабленный и Льюис, разозленный поражением, – это два совершенно разных боксера. Рахман это прекрасно понимал и пытался уйти от боя с Ленноксом. Дело дошло до суда, который решил – если Хасим Рахман хочет быть чемпионом мира, он должен еще раз выйти на ринг и сразиться с Ленноксом Льюисом. Запланированная месть обидчику состоялась 17 ноября 2001 года. Льюис победил столь убедительно, что поражение семимесячной давности было тотчас забыто.

Теперь чтобы по праву считаться сильнейшим тяжеловесом эпохи, Ленноксу Льюису осталось победить еще одного боксера – Майка Тайсона. Если бы не страсть Майка к участницам конкурса «Мисс Черная Америка», этот бой состоялся бы намного раньше. Но в тюрьме поединков за звание чемпиона мира не проводят, и поэтому два великих боксера сошлись уже на закате своих славных боксерских карьер. «Когда я уберу Тайсона со своего пути, то, возможно, покину ринг», – заявил Леннокс перед боем.

Поединок Льюис – Тайсон неоднократно переносился, а после того, как на одной из пресс-конференций из Майка опять полезли его неконтролируемые людоедские наклонности и он попытался покусать Льюиса, проведение боя оказалось под большим вопросом. И все же два великих тяжеловеса сошлись на ринге 8 июня 2002 года. К сожалению, «боя века» не получилось. Льюис был на голову выше Тайсона, как в прямом, так и в переносном смысле. Избиение Тайсона завершилось нокаутом в восьмом раунде.

Возможно, Леннокс был разочарован легкостью победы над Тайсоном и поэтому решил остаться на ринге. В это время на боксерском небосклоне взошла новая звезда – звезда Виталия Кличко. Несмотря на все организационные трудности, бой Льюис – Кличко состоялся 21 июня 2003 года в Лос-Анджелесе.

Не будем еще раз пересказывать ход поединка, отчет о котором читатель найдет в этой книге в статье о Виталии и Владимире Кличко, а попробуем, отбросив ненужный ура-патриотизм, ответить на два вопроса, до сих пор волнующих всех любителей бокса.

Правильно ли поступили доктор и судья матча, остановив поединок в шестом раунде? Да, причем, без всяких сомнений. У Виталия было очень сильное, задевающее веко, рассечение левой брови. Остановить кровотечение в условиях боя было невозможно, а любой удар Льюиса в место рассечения мог привести к трагическим последствиям.

Если бы не травма, сумел бы Виталий Кличко победить в этом бою? Наш боксер переиграл Льюиса в первых раундах, что и зафиксировали судейские записи на момент остановки боя. Но будем беспристрастны – к шестому раунду Льюис выровнял положение, а уставший Виталий раз за разом стал пропускать очень сильные удары британца.

Итак, Леннокс Льюис выиграл, но Виталий Кличко не проиграл. К сожалению, после долгих раздумий Льюис отказался участвовать в матче-реванше. Это его право, ведь в 38 лет хорошо подготовиться к поединку очень тяжело.

«Лев» устал от бокса и захотел уйти непобежденным. Вскоре его место на чемпионском троне занял другой боксер, и очень приятно осознавать, что родина этого боксера – Украина.

Марадона Диего Армандо

(род. в 1961 г.)

Аргентинский футболист, один из самых выдающихся футболистов XX века. Чемпион (1986 г.) и вице-чемпион (1990 г.) мира. Чемпион Италии (1987, 1990 гг.) и обладатель Кубка УЕФА (1989 г.) в составе «Наполи», обладатель Кубка Испании (1983 г.) в составе «Барселоны».

Диего Марадона, несмотря на свою скандальную биографию, остается одной из визитных карточек Аргентины, наряду с Эвитой Перон и танго. Его выдающийся талант позволил сборной Аргентины, не имевшей в своем составе других звезд мирового уровня, выиграть мировое первенство 1986 года в Мексике и дойти до финала в Италии четыре года спустя.

Диего Марадона родился 30 октября 1961 года в аргентинском городке Вилла Фьорито неподалеку от Буэнос-Айреса. Его отец, чтобы прокормить восьмерых детей, работал на заводе и подрабатывал на стройке. Но несмотря на все его усилия, большая семья жила в нищете. Диего с детства мечтал стать футболистом, причем непременно таким, о котором говорил бы весь мир.

Первый футбольный мяч он получил в подарок от двоюродного брата на свой третий день рождения. Мальчик буквально не расставался с мячом, целыми днями играя с соседскими детьми на улице. В девять лет игра Диего привлекла внимание тренера местной детской команды «Литтл Онионс». В составе этой команды Марадона добился невероятных результатов: были выиграны 140 матчей детской лиги подряд. Естественно, показывая такие результаты, команда регулярно выигрывала детские турниры. В знак признания заслуг юного Марадоны ему была доверена футболка с номером «10». В те годы игрок с «десяткой» на спине был обречен на постоянные сравнения с великим Пеле, который тогда готовился к завершению карьеры. И Диего регулярно оправдывал оказанное ему доверие, забивая важные голы для своей команды.

С 16 лет Марадона связал свою судьбу с профессиональным клубом «Аргентинос Хуниорс». Его дебют в аргентинском первенстве состоялся 20 октября 1976 года, когда он вышел на замену в матче против клуба «Тальерес де Кордоба». А несколько недель спустя, выйдя на замену против «Сан-Лоренсо», Марадона открыл счет забитым в профессиональном футболе мячам.

Примерно в это же время он начал выступать за молодежную сборную Аргентины, сразу став ее лидером. Болельщики валом валили на стадионы, чтобы посмотреть на новую звезду. А вскоре Марадону пригласили в национальную сборную, и, выйдя на замену в товарищеской встрече с Венгрией, он стал самым молодым аргентинским игроком, удостоенным подобной чести. Ввиду весьма юного возраста Диего все же не включили в состав сборной, выигравшей чемпионат мира 1978 года, но чемпионом мира он стал уже год спустя. В 1979 году Марадона привел молодежную сборную Аргентины к победе в чемпионате мира, после чего его признали лучшим игроком года в Южной Америке. Год спустя, в 1980-м, он снова выиграл это почетное звание.

В 1981 году Марадона перешел из скромного «Аргентинос Хуниорс» в один из сильнейших клубов местного чемпионата, «Боку Хуниорс». В новом клубе Диего продолжил показывать отличный футбол, демонстрируя изумительный дриблинг, точные передачи и удары по воротам. В первом же своем сезоне за «Боку» он привел клуб к победе в чемпионате Аргентины.

Аргентинцы с большим нетерпением ожидали чемпионат мира 1982 года в Испании. От команды ждали защиты чемпионского титула, завоеванного четырьмя годами ранее. Марадона ехал на турнир в качестве главной звезды аргентинцев, нового лидера сборной. Однако выступление аргентинцев в Испании нельзя назвать удачным. Уже в первом матче чемпионы мира сенсационно проиграли скромным бельгийцам 0:1. И хотя затем аргентинцы обыграли команды Венгрии и Сальвадора и вышли в следующий раунд, игра их не впечатляла. В том чемпионате на стадии четвертьфинала командам предстояло участвовать в однокруговом турнире среди трех команд. Соперниками Аргентины стали довольно сильные команды Италии и Бразилии. Сборная Аргентины в этом трио оказалась слабейшей, уступив сначала итальянцам 1:2, а затем и бразильцам 1:3. А Марадона впервые ярко продемонстрировал свою несдержанность на международном уровне. Грубо атаковав одного из бразильцев в конце проигранного матча, Диего увидел перед собой заслуженную красную карточку.

Еще до чемпионата мира стало известно, что по его окончании Марадона продолжит свою карьеру в испанской «Барселоне». В столице Каталонии на него возлагались большие надежды, ведь клубные боссы заплатили «Боке» более семи миллионов долларов. Однако Марадона надежд не оправдал. Он часто получал травмы, большинство из которых было вызвано неготовностью Диего противостоять грубости европейских защитников. Особенно тяжелую травму нанес Марадоне защитник «Атлетика» из Бильбао Андони Гойкоэчеа. Его грубый подкат в матче, состоявшемся 24 сентября 1983 года, привел к перелому левой лодыжки и разрыву связок. Да и болельщики «Барселоны» невзлюбили своенравного новичка. Поэтому при первой же возможности руководство каталонского клуба продало Марадону в итальянский «Наполи» за 12 миллионов долларов. Как оказалось, именно «Наполи» стал тем клубом, в котором Диего наиболее полно раскрылся как великий футболист и диспетчер игры своей команды. За годы карьеры в «Наполи» Марадона привел средний по итальянским меркам клуб к двум чемпионских титулам и выигрышу Кубка УЕФА. Он стал кумиром местной публики, клубные футболки с десятым номером были в дефиците. Празднуя первый титул, завоеванный «Наполи» с Марадоной, болельщики нарядили в футболки с номером аргентинца украшающие Неаполь фонтаны.

Но чемпионом Италии Диего Марадона стал уже в ранге чемпиона мира. К мировому форуму в Мексике Марадона был в прекрасной форме. Два сезона подряд его «Наполи» приходил к финишу в итальянском чемпионате третьим, и Марадона играл в команде главную роль. Тренеры и партнеры Диего по сборной перед чемпионатом в один голос утверждали, что залогом успеха их команды в Мексике станет успешная игра Марадоны, который должен реабилитировать себя за провальное выступление на прошлом мировом первенстве. Аргентина начала чемпионат с победы над корейской сборной 3:1, затем сыграла вничью с чемпионами мира итальянцами 1:1 и в заключительном матче группового турнира обыграла болгарскую сборную

2:0. Победив в матче одной восьмой финала Уругвай 1:0, аргентинцы встретились в четвертьфинале со сборной Англии. Этот матч представлял не только спортивный, но и политический интерес. Ведь несколькими годами ранее между Англией и Аргентиной разгорелась настоящая война из-за Фолклендских островов. Английская команда была тогда сильна, в ее составе блистал Гари Линекер, ставший лучшим бомбардиром мексиканского чемпионата. Долгое время команды не могли открыть счет, и лишь во втором тайме Аргентина вышла вперед и почти сразу забила и второй гол. Оба мяча забил Марадона, и оба вошли в историю футбола. Первый – как один из самых скандальных, а второй – как один из самых красивых. Итак, пытаясь замкнуть прострельную передачу партнера, Марадона выпрыгнул в штрафной площадке англичан и, не дотягиваясь до мяча головой, переправил его в ворота… рукой. Это видел весь стадион, игроки обеих команд и миллионы телезрителей. Но этого не видел судья, который как ни в чем не бывало засчитал мяч. И тут, словно компенсируя свой скандальный гол, Марадона выдал истинный шедевр. Получив мяч на своей половине поля, он на высокой скорости обыграл шестерых англичан вместе с вратарем и закатил мяч в пустые ворота. Похожие голы забивались и раньше, но начиная с семидесятых годов, когда на футбольных полях резко выросли скорости и борьба стала более жесткой, такие слаломные проходы, тем более в матчах высокого уровня, никому не удавались. В оставшееся до конца матча время англичане усилиями Линекера отыграли один мяч, а после матча пытались опротестовать его результат, требуя отмены первого гола Марадоны. Однако протесты ни к чему не привели, а Диего заявил, что его руку к мячу направил сам Господь Бог.

Тем временем чемпионат продолжался, и в следующем матче аргентинцы легко обыграли сборную Бельгии, для которой выход в полуфинал был невероятным успехом. Матч закончился со счетом 2:0, а оба мяча забил Марадона. В финале аргентинцам противостояла сборная ФРГ. Усилиями Вальдано и Пассареллы аргентинцы вышли вперед 2:0, но в последней четверти игры немцы пошли в атаку большими силами и сравняли счет, оба раза – после удачных розыгрышей угловых. Казалось, избежать дополнительного времени невозможно, но тут свое веское слово сказал Марадона. Изумительным проникающим пасом он вывел на немецкие ворота Хорхе Бурручагу, и тот забил решающий мяч. 3:2, и Аргентина второй разв истории стала чемпионом мира! Диего Марадону признали лучшим игроком чемпионата. В споре бомбардиров он поделил второе место с бразильцем Карекой и испанцем Бутрагеньо, всего на один мяч отстав от Гари Линекера. Однако организаторы чемпионата вручили призы за второе место лишь Кареке и Бутрагеньо, а Марадоне припомнили его «божью руку». Впрочем, Диего не сильно расстраивался из-за этого.

Четыре года спустя аргентинцам предстояло защитить свой титул. Чемпионат проходил в Италии, и казалось, что Марадона может рассчитывать на поддержку неаполитанских болельщиков. Однако чемпионат начался с сенсации. В первом матче с Камеруном Марадона и Бурручага со стартовым свистком судьи символически разыграли мяч, намекая, что не прочь повторить триумф четырехлетней давности. Однако камерунцы неожиданно для всех выиграли у чемпионов мира 1:0. В следующем матче Марадоне и компании противостояла сборная СССР, также проигравшая первый матч. В начале встречи преимущество было на стороне советских футболистов, и на тринадцатой минуте мяч должен был влететь в ворота аргентинцев. Этому помешал Марадона, причем сделал это… рукой. Это хорошо было видно болельщикам на стадионе и в телетрансляции, но судья ничего не заметил. Снова «божья рука» помогла Марадоне и сборной Аргентины, выигравшей тот матч 2:0. Сыграв в третьем матче вничью с румынами 1:1, аргентинцы вышли из группы и в одной восьмой финала встретились с бразильцами. В принципиальном матче долгое время держалась нулевая ничья, и лишь за несколько минут до конца встречи Марадона точным пасом вывел к воротам Каниджу и тот забил победный гол. В четвертьфинале в матче с югославами вступило в действие тайное оружие аргентинцев. Вратарь Гойкоэчиа, занявший место в воротах после травмы основного голкипера Пумпидо, прославился на том чемпионате умением отражать одиннадцатиметровые удары. Благодаря его мастерству аргентинцы победили югославов в серии пенальти, сведя основное и дополнительное время к нулевой ничье. Полуфинал проходил в излюбленном Марадоной Неаполе, но трибуны поддерживали вовсе не его, а сборную Италии, соперника аргентинцев. Итальянцы имели большое преимущество, вели в счете, но под занавес второго тайма Марадона организовал атаку на ворота Вальтера Дзенги и Каниджа сравнял счет. А в серии пенальти Гойкоэчиа снова помог Аргентине. Финал чемпионата свел тех же соперников, что и четыре года назад – Аргентину и ФРГ. Но на этот раз явными фаворитами были немцы. Все отмечали слабую игру аргентинцев, выделяя на общем фоне лишь вратаря Гойкоэчиа, форварда Каниджу и, конечно, Марадону. Весь финальный матч немцы атаковали, но не могли взломать оборону аргентинцев. И только после того как судья удалил с поля двух футболистов Аргентины и назначил в конце встречи весьма сомнительный пенальти в их ворота, сборная ФРГ одержала победу 1:0. Марадона был крайне разочарован случившимся, отказался пожать руку президенту ФИФА Авеланжу, вручавшему аргентинцам серебряные медали, и обвинил футбольных чиновников в заговоре против его команды. Был ли это заговор или просто финал доверили судить неквалифицированному судье, сказать трудно, но зато Марадона нажил себе врага в лице Авеланжа. А кроме того, его возненавидели болельщики по всей Италии, ведь это он отнял у них победу в домашнем чемпионате мира.

После этого чемпионата мира карьера Марадоны пошла на спад. Вскоре допинг-анализ показал, что перед матчем чемпионата Италии Диего употреблял кокаин. Его дисквалифицировали на пятнадцать месяцев. Отбыв дисквалификацию, он не захотел возвращаться в «Наполи», объясняя это постоянными угрозами в свой адрес от итальянской мафии. По словам Марадоны, именно мафия подстроила обвинение в употреблении наркотиков. Этому мало кто верил, ведь о пристрастии Диего к кокаину часто говорили и раньше. Его контракт выкупила испанская «Севилья», но Марадоне «удалось» быстро поссориться с руководством клуба. Он возвратился в Аргентину, где выступал за местный клуб «Ньюэллз Олд Бойз». К чемпионату мира 1994 года в США Диего подошел к хорошей форме, и тренер сборной Аргентины Базиле внял просьбам общественности и включил Марадону в заявку на чемпионат. Диего вышел на поле во втором матче против Нигерии. Вместе со своим старым товарищем Каниджей он принес Аргентине победу 2:1, причем оба голевых паса были на счету Марадоны. Однако после этого матча Диего должен был пройти допинг-контроль, и его проба дала положительную реакцию на эфедрин – запрещенный препарат, помогающий быстро набрать спортивную форму. Последовавшая дисквалификация, по сути, положила конец карьере Марадоны как футболиста. В последующие годы он привлекал к себе внимание регулярными попытками вернуться в футбол (сначала в роли игрока, а затем – тренера), неизменно заканчивавшимися провалом, конфликтами с журналистами и законом. Тем не менее, Диего Армандо Марадона по праву считается одним из лучших игроков всех времен и народов, а многие даже оценивают его выше великого Пеле.

Медведь Александр Васильевич

(род. в 1937 г.)

Белорусский борец. Трехкратный олимпийский чемпион по вольной борьбе (1964 г. – в полутяжелом весе, 1968 и 1972 гг. – в тяжелом). Семикратный чемпион мира (1962, 1963, 1966, 1967, 1969, 1970, 1971 гг.). Чемпион Европы (1966, 1968, 1972 гг.) и СССР (1961–1963, 1966–1970 гг.). Заслуженный мастер спорта СССР (1962 г.). Заслуженный тренер СССР (1984 г.). Заслуженный тренер Белорусской ССР (1979 г.). Награжден двумя орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени, двумя орденами «Знак Почета», серебряным орденом Международного олимпийского комитета и медалью ЮНЕСКО «За благородство в спорте».

По воспоминаниям автора нескольких замечательных детских книг Льва Кассиля, его брат Оська в детстве иногда задавал вопросы, которые ставили взрослых в тупик. Например: «Если кит залезет на слона – кто кого сборет?». Естественно, что руководствуясь логикой взрослого человека, ответить на этот вопрос невозможно. Ну а если, например, человек схватится с медведем – кто кого сборет? Вот тут уже можно порассуждать – зависит от того, большой медведь или не очень, слабый или сильный, сытый или голодный и так далее. Появляются же в народе время от времени легенды о чудо-богатырях, которые смогли справиться с «грозным косолапым мишкой» голыми руками. А вот если бы этот вопрос задали борцам вольного стиля, выходившим на ковер в 60-х годах прошлого века, ответ был бы однозначным: «Нет, бороться с Медведем и победить его невозможно. На это не способен ни один человек на земле». Конечно же, они имели бы в виду непобедимого Александра Медведя, трехкратного олимпийского чемпиона, долгие годы считавшегося самым сильным борцом на планете…

Александр Васильевич Медведь родился 16 сентября 1937 года на Украине, в городе Белая Церковь. Его отец, Василий Зиновьевич Медведь, работал в местном лесничестве, мать, Мария Хомовна, занималась домашним хозяйством. Кстати, о фамилии и предках. Сам Александр Васильевич рассказывал о своем происхождении: «Дедушка и бабушка когда-то перекочевали из России на Украину. Свое прозвище он привезли оттуда. Бабушку называли Медведиха, и ростом она была 192 сантиметра, а дед был значительно выше ее. Силой дедушка обладал невероятной. Вот от таких-то предков пошла наша фамилия».

С детства Александр Медведь помогал родителям, в семнадцать лет пошел работать – устроился слесарем-монтажником на местный авиационный завод. Саша рос высоким и нескладным парнем, и ничто в его облике не говорило о том, что вскоре он станет борцом вольного стиля, да еще в тяжелой весовой категории.

Все изменила армия. Согласитесь, большинство молодых людей не очень охотно идут служить. Но Александр Медведь наверняка с благодарностью вспоминает армию, ведь именно там раскрылся его борцовский талант. В те годы вся страна была брошена на освоение казахстанской целины, и естественно, что солдаты были в первых рядах. В Казахстане Александр пробыл шесть месяцев, а затем его часть перебросили в белорусские леса. Вот тут он и испытал некоторые «прелести» армейской жизни. Ему не могли подобрать подходящее обмундирование, и в течение месяца рядовой Советской Армии Александр Медведь ходил на занятия по строевой подготовке… в тапочках. Да и с выбором воинской специальности вышел конфуз. Кому-то из армейского начальства пришло в голову, что Александр должен быть механиком-водителем танка. Это при его-то росте больше 190 см! Тот, кто хоть раз побывал внутри танка на месте водителя, может представить, как чувствовал себя Александр в тесной кабине. Правда, через какое-то время ошибку исправили и отправили его в пехоту.

Поначалу будущий трехкратный олимпийский чемпион не мог определиться, какая же борьба ему больше всего нравится, – рядовой Александр Медведь участвовал, причем весьма успешно, в соревнованиях по классической и вольной борьбе, а также по самбо. После демобилизации Александр решил остаться в Белоруссии, и с 1959 по 1961 год учился в школе тренеров при Белорусском государственном институте физической культуры. Тогда же он окончательно определился в своих спортивных приоритетах и стал заниматься исключительно вольной борьбой.

Еще в 1957 году Александр Медведь познакомился со своим наставником, заслуженным тренером СССР и Белоруссии Павлом Васильевичем Григорьевым. Молодой борец оказался на редкость способным учеником. Первые успехи не заставили долго ждать – уже на второй год занятий вольной борьбой Александр занял третье место в тяжелом весе на Спартакиаде народов СССР.

В 1961 году, после окончания школы тренеров, Александр Медведь поступил в Белорусский институт физкультуры. И снова ему повезло с наставником: с Александром, вместе с Павлом Григорьевым, начинает работать многоопытный старший преподаватель кафедры борьбы Болеслав Михайлович Рыбалко. В том же году фамилию Медведь узнает весь борцовский мир Советского Союза: Александр, опередив 20 самых сильных борцов тяжелого веса, выигрывает чемпионат СССР. После этой впечатляющей победы спортсмен, как сильнейший борец в своей весовой категории, отправился на свой первый чемпионат мира в Японию. В Иокогаме Александр завоевал бронзовую медаль. К сожалению, для того чтобы выиграть этот чемпионат мира, Александру не хватило нескольких баллов. Однако уже со следующего года борец начал «штамповать» чемпионские звания – с 1962 по 1971 год он семь раз становился чемпионом мира.

Интересно, что после чемпионата мира 1961 года Александру Медведю несколько раз пришлось переходить из тяжелой весовой категории в полутяжелую и обратно. «Виновником» этих переходов был друг и партнер по команде Александр Иваницкий. И Медведь, и Иваницкий были тяжеловесами, причем примерно равными по силам. Очень часто их схватки заканчивались вничью, а звание чемпиона Союза они попеременно разыгрывали между собой. А вот в полутяжелой категории после римской Олимпиады 1960 года не осталось ни одного борца приличного уровня. Возникла достаточно странная ситуация – в одной категории два сильных борцах будут конкурировать между собой и на любом серьезном международном состязании фактически отбирать друг у друга медали, в другом же весе сборная страны практически гарантированно останется без призовых мест. Естественно, что это не устраивало тренеров сборной. Было решено, что Медведь должен перейти в полутяжелый вес. Решение, в общем-то, простое и логичное, однако Александру было не так-то легко сбросить почти 10 кг, сохраняя при этом соответствующую мышечную массу. Но он справился с нелегким заданием, а время показало правильность тренерской задумки – на Олимпийских играх 1964 года в Японии оба Александра, Медведь в полутяжелой категории, Иваницкий в тяжелой, завоевали золотые медали.

Но обо всем по порядку. В Токио Медведь начал очень уверенно – один за другим были повержены румынский борец Балло, швейцарец Ютцеллер, болгарин Мустафов, причем все схватки Александр завершал досрочно. А затем состоялась очень «интересная» встреча с турецким борцом Ахметом Айиком. Перед поединком Айик применил своеобразную «домашнюю заготовку» – смазал тело маслом, и естественно, Александр никак не мог плотно ухватить буквально выскальзывающего у него из рук турецкого борца. Через некоторое время судья остановил поединок и заставил тренеров сборной Турции вытереть полотенцем своего подопечного. Однако впитавшееся в кожу Айика масло продолжало выступать, из-за чего Александр так и не сумел применить свой знаменитый захват. В результате схватка завершилась вничью. В общем, нечистые на руку соперники, панически боявшиеся Медведя, были готовы на любые, даже самые неблагородные меры, чтобы хоть как-то противостоять белорусскому борцу. Но был момент, когда Александр чуть было не лишился «золота». Швед Эриксон находился не в лучшей форме и на медали уже не претендовал. Медведь был полностью уверен в себе и на поединок со шведским борцом вышел немного расслабленным. А Эриксон вдруг решил напоследок «хлопнуть дверью». Ему удалось провести контрприем, и Александр оказался в очень трудной ситуации. Почти полторы минуты он стоял в положении «мост», сдерживая вес противника. Казалось, еще чуть-чуть – и шведу удастся дожать его. И все-таки Александр невероятным усилием вырвался из объятий противника.

В 1966 году Александр Иваницкий ушел из спорта, и Медведь получил возможность окончательно перейти в тяжеловесы. На Олимпиаде в Мехико Александр был безусловным фаворитом в своей весовой категории. Казалось, соперники содрогаются от ужаса при одном только упоминании фамилии белорусского борца, настолько легко Александр переигрывал противников. И мало кто знал, чего ему стоило второе олимпийское «золото». Незадолго до Олимпиады у Александра обнаружились отклонения в работе сердечно-сосудистой системы, а воздух высокогорного Мехико только усугубил ситуацию. Дошло до того, что в ходе турнира тренеры всерьез обсуждали вопрос о снятии Медведя с соревнований. Однако спортсмен настоял на своем участии и, как оказалось, не зря.

Последним серьезным соревнованием для Александра Медведя стали Олимпийские игры 1972 года в Мюнхене. «Из трех олимпийских медалей самая дорогая для меня последняя. Я знал, что ухожу из большого спорта, и мне хотелось сделать это с честью», – вспоминал о тех играх Александр.

Кстати, по сравнению со своими соперниками, Александр весил довольно-таки немного для своей весовой категории. Например, его давний противник немец Вильфрид Дитрих весил около 130 кг, серебряный призер Игр 1972 года болгарин Осман Дуралиев – больше 150 кг. Особенно впечатляющей в этом смысле была схватка Александра Медведя с американцем Крисом Тейлором. «Поединок медведя и мамонта», «схватка человека и асфальтового катка» – примерно так очевидцы описывали эту встречу. Конечно, по сравнению с обычным человеком габариты Александра Медведя внушали уважение – вес 114 кг при росте около 190 см. Но американец – это было «нечто»! Борцовской техники практически никакой, но, собственно говоря, при его размерах, это и не очень нужно. 212 килограммов при росте 196 сантиметров – данные, больше подходящие для сумоиста, нежели для борца вольного стиля. Такую махину не то что побороть, сдвинуть с места было нелегко даже такому сильному человеку, как Александр. Ему пришлось два периода кружить вокруг Тейлора, дожидаясь удобного момента для проведения приема. Судьи даже вынесли обоим борцам по два предупреждения за пассивную борьбу. Наконец в третьем периоде, когда американец окончательно выдохся, Медведю удалось провести результативный прием – он сделал подсечку, и американец рухнул на ковер. Александр получил за этот прием такой нужный один балл. «Только бы не попасть под него», – думал борец, когда подсекал и переворачивал Тейлора. И хотя Александр успел увернуться, избежать травмы не удалось – в том поединке он заработал себе травматический радикулит. А впереди были еще поединки. И может быть, не стал бы Александр Медведь трехкратным олимпийским чемпионом, если бы не… красная икра. Нет, к счастью для лососевых рыб известный деликатес не обладает лечебными свойствами. Роль икры в завоевании олимпийского «золота» заключалась в следующем. В Германии только-только появилось новое очень эффективное обезболивающее средство. Узнав об этом, врачи советской команды обратились к немецким коллегам с просьбой продать это чудо-лекарство, предлагая за него очень приличные деньги. Однако деньги немцев не заинтересовали, они соглашались обменять препарат на икру. Пришлось членам олимпийской борцовской сборной доставать заветные баночки. К счастью, жертвы оказались не напрасными. Препарат действительно оказался чудодейственным – Александр Медведь забыл о боли, выиграл оставшиеся схватки и завоевал-таки третью золотую олимпийскую медаль.

После ухода из спорта Александр Васильевич Медведь занялся тренерской и педагогической деятельностью. С 1976 года он работает заведующим межвузовской кафедрой спортивного совершенствования Минского радиотехнического института (сейчас Белорусский государственный университет информатики и радиоэлектроники), имеет ученое звание профессора. С 1972 по 1992 год Александр Медведь тренировал сборные СССР и Белоруссии по вольной борьбе. Он воспитал немало талантливых борцов, в том числе и сына Алексея, победителя юниорского чемпионата мира. Сейчас Александр Васильевич является президентом Федерации борьбы Белоруссии и вице-президентом Национального олимпийского комитета.

Честь нести флаг своей страны на церемонии открытия Олимпийских игр предоставляется только самым лучшим и достойным спортсменам. Недавно Александр Медведь установил новый своеобразный олимпийский рекорд – в третий раз он стал знаменосцем. В первый раз он нес флаг Советского Союза на открытии Игр 1972 года в Мюнхене, во второй – уже флаг Белоруссии в 1996 году в Атланте и, наконец, 13 августа 2004 года трехкратный олимпийский чемпион в очередной раз повел за собой национальную олимпийскую команду Беларуси.

Менчик Вера

(род. в. 1906 г. – ум. в 1944 г.)

Английская шахматистка (чешка по происхождению, до 15 лет жила в России). Первая в истории чемпионка мира по шахматам (1927–1944 гг.). Отстаивала звание чемпионки восемь раз. Неоднократно принимала участие в крупных мужских шахматных турнирах и одерживала победы над ведущими гроссмейстерами мира.

На рубеже XIX и XX веков женщины наконец-то осознали, что они ничуть не хуже мужчин (что абсолютно верно), способны добиваться значительных успехов в различных сферах деятельности, и стали активно бороться за свои права. С каждым днем движения феминисток и суфражисток (приверженец предоставления женщинам равных с мужчинами избирательных прав) привлекали на свою сторону все большее число сторонниц. Естественно, что представители сильного пола с подозрением относились к стремлению женщин оспорить главенствующую роль мужчин.

Нелегко было доказать свое право на признание и Вере Менчик, ведь и в мире шахмат женщина долгое время считалась «существом второго сорта». На долю Веры выпала сложнейшая задача – показать всему миру, что и в шахматах женщина способна добиться выдающихся результатов и может на равных бороться с лучшими шахматистами планеты. И ей это удалось…

Интересно, что считаться родиной первых чемпионов мира по шахматам могут несколько стран. Вильгельм Стейниц, ставший обладателем первого чемпионского титула, родился в Праге, в Чехии, которая тогда входила в состав Австро-Венгрии, долгое время жил в Великобритании, а умер в Соединенных Штатах. Похожей была ситуация с Верой Менчик. Она родилась 16 (29 по новому стилю) февраля 1906 года в Москве. Ее отец по национальности был чехом, мать – англичанкой.

Франц Менчик, отец будущей лучшей шахматистки мира, увлекался шахматами и когда дочери исполнилось девять лет, показал ей, как нужно правильно передвигать фигуры по шахматной доске. Вера достаточно быстро научилась прилично играть, но на первых порах шахматы не сильно увлекали девочку. Она больше интересовалась театром и музыкой, любила читать и рисовать. Девочка училась в престижной частной гимназии и получила прекрасное образование.

В 1921 году семья Менчик переезжает из Советской России на родину матери Веры, в Англию. Еще раз повторимся – хотя Вера и умела играть, но до 17 лет шахматы ее особенно не интересовали. В Англии она вместе с родителями поселилась в Гастингсе, а оказаться там и не увлечься шахматами практически невозможно. Ведь именно в этом небольшом городке, расположенном на берегу пролива Па-де-Кале, находится один из старейших в Великобритании шахматных клубов, основанный еще 1882 году. Гастингский клуб не зря считается одним из лучших в мире, его библиотека шахматной литературы является одной из самых больших, а коллекции фотографий и шахматных реликвий просто нет равных.

В 1923 году Вера Менчик стала членом Гастингского шахматного клуба. На нее вскоре обратили внимание. Девушку взял под свою опеку мастер Дрюитт, а затем Вера стала посещать лекции сильнейшего венгерского шахматиста, перебравшегося в Англию, Гезы Мароци. Венгерский гроссмейстер сразу разглядел несомненный талант молодой шахматистки и вскоре стал заниматься с ней индивидуально, передавая тайны шахматного искусства.

Первое время Вера Менчик, считаясь иностранкой, не могла принимать участия в чемпионатах Великобритании среди женщин. Но Вера не побоялась вступить в борьбу с мужчинами – в 1923 году она решилась принять участие в резервном турнире, проходившем в рамках Гастингского шахматного конгресса. Ее дебют оказался не слишком удачным (Вера Менчик поделила 7–8 места при 10 участниках), но молодую смелую шахматистку заметили. «Стриженная под мальчика шатенка, среднего роста, сильная, здоровая девушка, – писали о ней английские шахматные журналы. – Когда Вера Менчик отрывает от шахматной доски взгляд своих серых умных глаз, то в нем чувствуется ее энергия и целеустремленность». С тех пор шахматы стали главным смыслом жизни Веры Менчик. «Раньше я играла, чтобы забавляться, потом, чтобы научиться, а теперь играю, чтобы творить», – говорила она. Ее современники отмечали, что Веру Менчик отличали профессионализм и трудолюбие. Во время игры она никогда не вставала из-за стола, хотя партии иногда длились более пяти часов, и всегда сосредоточенно думала над позицией, сложившейся на шахматной доске. «Она была трудягой, – объяснял успехи Веры Менчик один из сильнейших шахматистов мира, претендент на шахматную корону Сало Флор. – Вера всегда была на голову сильнее всех своих соперниц и играла как хороший мастер-мужчина». Менчик, изучая теорию, совершенствовала свою игру, комментировала в печати сыгранные ею и другими шахматистами партии, опубликовала несколько теоретических работ.

В 1925 году Вера Менчик наконец-то получила право участвовать в английских чемпионатах. Девятнадцатилетняя девушка сразу же показала шахматной Англии, что она является сильнейшей в стране. В двух матчах с Эдит Прайс, которая тогда была чемпионкой Великобритании, Вера одержала две победы с одинаковым счетом 3:2. Через два года, в июле 1927 года, в Лондоне состоялся первый чемпионат мира среди женщин. 12 участниц из 6 стран (Германии, Норвегии, Франции, Чехословакии, Швеции и Шотландии) оспаривали чемпионское звание. Турнир закончился убедительной победой Веры Менчик, набравшей 10,5 очков из 11 возможных. С тех пор в женских шахматах наступила «эра Веры Менчик». Прежде всего, она превосходила своих соперниц в позиционном понимании игры. Ее феноменальные результаты поражали весь шахматный мир. «Вера Менчик является, несомненно, исключительным явлением среди женщин, – писал Александр Алехин. – Она обладает огромными способностями к шахматной игре». И это не просто дань уважения, высказанная великим шахматистом своей коллеге по шахматному цеху. 1927 год – Лондон, 1930 – Гамбург, 1931 – Прага, 1933 – Фолкстон, 1935 – Варшава, 1937 – Стокгольм, 1939 – Буэнос-Айрес – семь раз Вера Менчик отстаивала свое звание чемпионки мира и каждый раз оказывалась безоговорочной победительницей турнира. За это время она сыграла 83 партии с сильнейшими шахматистками мира, из которых 78 (!) выиграла, 4 партии завершила вничью и только лишь одну проиграла. В четырех турнирах Вера Менчик набрала максимально возможное количество очков. Предпринимались попытки победить Веру Менчик и в личных встречах. В 1937 году состоялся крупный женский шахматный турнир, в котором принимали участие 12 сильнейших шахматисток из 10 стран. Победительница этого турнира получала право вызвать Веру Менчик на матч за звание чемпионки мира. В отсутствие Менчик убедительную победу одержала Соня Граф. 26 июня 1937 года две сильнейшие шахматистки встретились за шахматной доской в австрийском Земмеринге. На тот момент ФИДЕ не являлась организатором матча, но глава Международной шахматной федерации Александр Рюэб утвердил регламент проведения матча и согласился контролировать ход соревнования. Матч игрался на большинство очков из 16 партий. Превосходство Менчик было более чем убедительным – она выиграла 9 партий, 5 свела вничью и всего лишь в двух потерпела поражение. Итоговая победа со счетом 11,5:4,5 позволила Вере Менчик в очередной раз отстоять звание чемпионки мира. Кстати, несмотря на все свои победы, Вера жила достаточно скромно. Ей часто приходилось подрабатывать частными уроками шахмат и бриджа.

Естественно, что при таком подавляющем превосходстве Вере Менчик было не интересно в женских шахматах. Собственно, кроме матчей за звание чемпионки мира, она не принимала участия в других женских турнирах, предпочитая компанию равных ей по уровню шахматистов-мужчин. Правда, признание пришло не сразу, с присущей многим мужчинам категоричностью некоторые шахматисты не верили в способность Веры Менчик играть с представителями сильного пола. «Я поступлю в женский балет, – заявлял австрийский мастер Ганс Кмох в 1929 году, во время карлсбадского турнира, – если Вера Менчик наберет больше трех очков». Кмоху повезло – в том турнире Менчик набрала ровно три очка.

Конечно же, в мужских турнирах ее успехи не были столь впечатляющими (за свою карьеру она сыграла в них 487 партий, из которых выиграла 147, потерпела поражения в 193 и 147 сыграла вничью), и все же ей нередко удавалось достичь серьезных побед. Особенно поразил всех матч-турнир в Рамстиге, где Вера Менчик обыграла ведущих английских мастеров: Томаса, Прайса, Митчела, – а в общем зачете оказалась на втором месте, уступив только лишь чемпиону мира, великому кубинцу Хосе-Раулю Капабланке. В активе Менчик также третьи места в турнирах в Мариборе (1934), Грейт-Ярмуте (1935) и Монтевидео (1939). После неоднократных побед сильнейшей шахматистки мира над коллегами-мужчинами по предложению знаменитого шахматиста Савелия Тартаковера был основан шутливый «Клуб Веры Менчик». «Чести» попасть в этот клуб удостаивались все мастера и гроссмейстеры, проигравшие Менчик в ходе различных официальных турниров. Среди «членов клуба» значились претендент на звание чемпиона мира Сэмюэл Решевский, гроссмейстеры Фридрих Земиш и Акиба Рубинштейн, сильнейший шахматист Индии и Англии 30-х годов Мир Султан-Хан и многие другие. «Президентом» же клуба был провозглашен четвертый чемпион мира голландец Макс Эйве. Менчик сыграла с Эйве 4 партии, выиграла две, одну проиграла и одну завершила вничью.

По поводу побед Менчик над Эйве в ту пору ходило немало историй. Когда будущий чемпион мира проиграл Вере в первый раз, это было воспринято как случайная неудача сильного шахматиста. Но после второго поражения Макса Эйве шахматный мир встревожился не на шутку. Дошло до того, что жена Эйве заподозрила измену и специально приехала в Англию, чтобы убедиться, что поражения мужа носят чисто шахматный характер. А Сало Флор во время представительного московского международного шахматного турнира, состоявшегося в 1935 году, рассказал о своем «плане» завоевания звания чемпиона мира: «Все получится очень просто и легко. Макс Эйве победит Александра Алехина, затем Вера Менчик выиграет у Эйве, а уж потом я запросто обыграю Менчик и стану чемпионом мира». Тогда же в Москве Вера сыграла сеанс одновременной игры с сильнейшими московскими шахматистками. Счет этого сеанса – 9,5:0,5 в пользу Менчик – говорит сам за себя.

После начала Второй мировой войны шахматная жизнь практически замерла. Последним официальным выступлением Веры Менчик считается матч против немецкого гроссмейстера Якоба Мизеса, который она выиграла со счетом 6,5:3,5.

Ночью 27 июня 1944 года немцы в очередной раз обстреляли Лондон ракетами «Фау». Английским ПВО удалось сбить большинство снарядов еще на подходе к столице, но три ракеты все-таки достигли цели. Одна из ракет упала недалеко от советского посольства и буквально до основания разнесла небольшой старинный домик, где жила Вера Менчик со своей матерью и сестрой Ольгой. Англичане уже привыкли к обстрелам и часто игнорировали сигналы воздушной тревоги. Если бы Вера и ее родные пошли в бомбоубежище, они остались бы целыми и невредимыми. Но… Вера Менчик погибла, когда ей было всего 38 лет. Она так и осталась непобежденной королевой шахмат…

Мюллер Герд

(род. в 1945 г.)

Немецкий футболист, один из самых выдающихся форвардов в истории немецкого футбола. Чемпион мира (1974 г.) и Европы (1972 г.), лучший футболист Европы (1970 г.), обладатель Кубка европейских чемпионов (1974, 1975, 1976 гг.).

В истории футбола было много нападающих, которых по праву можно назвать великими. Большинство из них остались в памяти болельщиков как яркие дриблеры, мастера сильных и точных ударов. Герд Мюллер был не таким. Его результативность поражала, Мюллер забил столько голов в ворота соперников, что получил прозвище Бомбардировщик. В чемпионатах Германии он часто приближался к показателю «гол за матч», а порой даже превосходил его. Например, в сезоне 1971/72 года Герд забил 40 голов в 34 матчах! Однако подавляющее большинство его голов никогда не называли «красивыми», их не любили повторять телевизионщики. Немецкие журналисты назвали Мюллера «мастером маленьких голов», при этом тактично заменив словом «маленькие» более подходящее в данном случае слово «корявые». Но, как всем известно, корявый гол – тоже гол. Удар с нескольких метров по незащищенным воротам оценивается в футболе так же, как и гол, забитый в падении через себя.

Герд Мюллер родился 3 ноября 1945 года в Нердлингене, небольшом городке в Баварии. У него было нелегкое детство. Германия только приходила в себя после Мировой войны. Герд был шестым ребенком в семье и с раннего возраста вынужден был работать, сначала в поле, а с пятнадцати лет – на фабрике. По воскресеньям он гонял мяч на местном стадиончике, выступая за детские и юношеские команды Нердлингена. Уже в семнадцатилетнем возрасте Герд получил право выступать за взрослую команду родного городка. Его клуб выступал в региональной лиге, и с приходом Мюллера игра команды преобразилась. Не блиставший раньше результативностью «Нердлинген» забил в турнире 69 голов, 46 из которых были на счету юного бомбардира. Естественно, такой успешный дебют футболиста во взрослой команде привлек внимание ведущих клубов Германии. Наиболее вероятным претендентом на Мюллера считался соседний «Нюрнберг». За этот клуб когда-то играл тренер «Нердлингена» Крафт, который и посоветовал его руководству талантливого нападающего. Мюллер и сам был не прочь выступать за «Нюрнберг», который выглядел тогда куда успешнее, чем сейчас. Однако руководство мюнхенской «Баварии» оказалось проворнее своих конкурентов-земляков. Они сумели заручиться согласием матери Мюллера, мнение которой имело решающее значение – ведь Герд был еще несовершеннолетним! Так, против своего желания, в 18 лет Герд Мюллер оказался в «Баварии», но вскоре он перестал сожалеть о таком повороте судьбы.

А сначала ему пришлось там нелегко. Впервые увидев новичка, партнеры по команде принялись потешаться над ним. Непропорционально сложенный, с короткой стрижкой и, что куда более непривычно для футболиста, короткими ногами, он вызвал насмешки со стороны старожилов. А его приветствие: «Здорово, я бомбардир из Нердлингера» – вызвало новые приступы смеха. Однако уже на первой тренировке многим стало не до смеха. Мюллер очень серьезно относился к тренировочным матчам, яростно вступал в борьбу за мяч и бил по воротам сильно, как в официальных поединках. В первом же сезоне за «Баварию», которая тогда выступала во втором дивизионе, он забил 35 мячей, четыре из которых – уже в дебютном поединке, и помог клубу пробиться в первую бундеслигу. Интересно, что тренер «Баварии» югослав Чайковский сразу невзлюбил Мюллера, причем именно за его деревенскую внешность и топорные манеры. В многочисленных интервью он утверждал, что клубу, представляющему такой красивый город, как Мюнхен, нужны на поле элегантные игроки, а не землепашцы. Впрочем, своей результативностью Герд Мюллер быстро доказал всем, кто больше нужен клубу. Чайковский вскоре ушел из «Баварии», а Герд Мюллер блистал в ее составе на протяжении пятнадцати сезонов.

Но даже покинув «Баварию», Чайковский продолжал ставить Мюллеру палки в колеса. Возглавив клуб «Ганновер», он перед матчем с «Баварией» рассказал своим защитникам о слабом месте Мюллера – его легко было вывести из себя на поле. Весь матч защитники всячески оскорбляли и провоцировали футболиста и в конце концов добились своего. Среагировав на очередной выпад в свой адрес, Мюллер ударил обидчика и был удален с поля, а затем еще и получил двухмесячную дисквалификацию. За время вынужденного простоя своего лучшего бомбардира «Бавария» скатилась в турнирной таблице, и потом Герду пришлось наверстывать упущенное. Забив в этом чемпионате 30 голов, он привел «Баварию» к триумфу в бундеслиге.

Результативность Мюллера во многом объясняется его природными данными. Он был с виду неуклюж, но благодаря низко расположенному центру тяжести даже превосходившим его по габаритам защитникам было очень тяжело сбить Герда с ног. К тому же на тренировках он работал до изнеможения, придумывая и отшлифовывая различные приемы. Игравшие с ним футболисты вспоминали, что их поражало, как Мюллер отрабатывал удары по мячу в борьбе с защитниками. В момент удара, когда Герд стоял фактически на одной ноге, партнер по команде должен был нападать на него, толкать и всячески мешать ударить по мячу.

Естественно, такого бомбардира заприметили тренеры немецкой сборной. Впервые Герд Мюллер вышел на поле в составе команды ФРГ в 1967 году, вскоре после того, как немцы проиграли англичанам в финале чемпионата мира-66. Герд мечтал отомстить сборной Англии, и это ему далось. На чемпионате мира 1970 года в Мексике, куда Мюллер приехал уже полноправным игроком основного состава сборной, в четвертьфинале сошлись чемпион и вице-чемпион мира: Германия и Англия. Борьба была равная, долгое время держался ничейный счет 2:2, и казалось, что, как и в знаменитом финале 1966 года, не избежать дополнительного времени. Но в самом конце матча Мюллер забил гол, принесший победу Германии и лишивший чемпионов мира их титула. В полуфинале в драматичном поединке немецкая сборная уступила итальянцам в дополнительное время 3:4. Несмотря на относительно неудачное выступление немцев, в том году имя Герда Мюллера прогремело на весь мир. В шести матчах чемпионата мира ему удалось забить 10 мячей, четыре из которых – в матче с болгарской командой.

Два года спустя Мюллер в составе сборной ФРГ выиграл свой первый международный турнир. В финале чемпионата Европы была повержена сборная СССР 3:0, и все три мяча были на счету Герда Мюллера. Тогда в Союзе была популярна песня Владимира Высоцкого где были слова «Выигран матч СССР – ФРГ». Эту фразу услышал в бреду герой песни, сошедший с ума от непрерывного просмотра телевизора. Действительно, в те годы победа над немецкими футболистами могла привидеться только сумасшедшему или безудержному оптимисту. Ведь все встречи с немецкой командой для советских футболистов в те годы неизменно заканчивались поражением, а Герд Мюллер был главным «палачом», семь раз поражавшим ворота советских вратарей. А вот Льву Яшину ему забить так и не удалось. В прощальном матче Яшина Мюллер был настроен весьма серьезно, но великий советский вратарь оказался на высоте.

Чемпионат мира 1974 года проходил в ФРГ, и от немецкой команды ждали только победы. Тренеру «бундестима» Хельмуту Шену удалось создать команду, которой по силам было бороться за победу в мировом чемпионате. Правда, начало турнира для сборной ФРГ оказалось неудачным, в групповом турнире она даже проиграла сборной ГДР 0:1. Правда, перед этим были обыграны команды Чили 1:0 и Австралии 3:0, так что последний матч уже не имел принципиального значения. Дальше предстояла борьба в полуфинальном групповом турнире, где нужно было занять первое место, чтобы выйти в финал чемпионата. И здесь немецкая команда сыграла без ошибок, победив югославов 2:0 и шведов 4:2. В решающем матче сборной ФРГ противостояли поляки, команда-открытие того чемпионата. Матч проходил на размокшем после ливня поле, борьба была вязкой, и все мог решить один забитый гол. Его посчастливилось забить герою нашего рассказа за пятнадцать минут до конца матча.

В финале сборной ФРГ противостояла команда Голландии. На том чемпионате голландцы произвели фурор, продемонстрировав миру «тотальный футбол». Он заключался в универсализации игроков. Каждый из голландцев был готов в любой момент матча сыграть на острие атаки или же в подкате остановить прорыв нападающего соперников. Наибольшую опасность представлял Йохан Кройф, лидер амстердамского «Аякса» и сборной. Именно его прорыв в самом начале финального матча немецкие защитники остановили лишь ценой нарушения правил в своей штрафной площади. После удара Неескенса с одиннадцатиметровой отметки Голландия повела в счете. Однако вскоре голландцы нарушили правила у себя в штрафной, и Брайтнер сравнял счет. А за несколько минут до конца первого тайма еще один гол, как оказалось позже – победный, забил Мюллер. Стоя спиной к воротам, он получил мяч в штрафной голландцев. Быстро развернувшись, Герд нанес несильный, но необычайно точный и неожиданный для вратаря удар в дальний угол. Мяч, словно не торопясь, вкатился в ворота голландцев. Во втором тайме немцам удалось отстоять победный счет. Так Герд Мюллер принес своей команде звание чемпионов мира. Забив в том чемпионате четыре мяча, он довел количество мячей, забитых в финальных стадиях чемпионатов мира, до 14. Этот показатель до сих пор никем не перекрыт.

После триумфа 1974 года Мюллер покинул сборную. В 62 матчах за команду ФРГ он забил 68 мячей – совершенно невероятный результат! Герд решил сосредоточиться на выступлениях за «Баварию». В ее составе ему удалось повторить недавний хет-трик «Аякса» и выиграть Кубок европейских чемпионов три раза подряд.

В 1974 году у «Баварии» возникли серьезные проблемы на ранних стадиях кубка, лишь в серии пенальти она одолела скромный шведский «Атвидаберг» и затем едва не вылетела от дрезденского «Динамо». Зато в решающих стадиях Мюллер и его команда не оставили шансов своим соперникам, болгарскому ЦСКА и венгерскому клубу «Уйпешт-Дожа». В финале «Бавария» встретилась с мадридским «Атлетико». Финал был весьма напряженным, в основное время соперники не смогли открыть счет, а за семь минут до конца дополнительного времени испанцы вышли вперед. Лишь за две минуты до конца поединка Шварценбек сравнял счет. Через два дня состоялась переигровка, и в ней немцы уверенно победили соперников 4:0, причем Герд Мюллер отличился дважды, и с 9 мячами стал лучшим бомбардиром розыгрыша. Год спустя соперником мюнхенцев по финалу был английский «Лидс». Англичане считались фаворитами и весь матч атаковали, но «Бавария» выстояла и в заключительные двадцать минут провела две результативные комбинации, одну из которых завершил точный удар Герда Мюллера. А еще через год мюнхенцы одолели в финале французский «Сент-Этьен» 1:0. Мюллер тогда не отличился, но благодаря двум его голам, забитым мадридскому «Реалу», «Бавария» и смогла пробиться в финальный поединок.

Болельщики со стажем помнят поединки за Суперкубок Европы 1975 года, в которых «Баварии» и Герду Мюллеру противостояло выигравшее Кубок обладателей кубков киевское «Динамо». Защитник киевлян Стефан Решко персонально отвечал за Мюллера. Тренер Валерий Лобановский дал ему такое наставление перед матчами: «Если Мюллер не забьет, никто не забьет. И без фолов». В первом матче Решко удалось плотно прикрыть грозного форварда, и благодаря феноменальному голу Олега Блохина динамовцы сенсационно выиграли 1:0. Ответный матч в Киеве тоже завершился победой «Динамо», но Мюллер не принимал в нем участия из-за травмы.

Герд Мюллер провел пятнадцать сезонов за «Баварию», за это время он четыре раза становился чемпионом ФРГ и столько же раз выигрывал кубок страны, сыграл в ее составе 427 матчей и забил 365 голов. О завершении карьеры он задумался после того, как 3 февраля 1979 года в выездном матче против «Айнтрахта» его – впервые в карьере – заменили. Следующие два сезона Мюллер провел в американской лиге, играя за клуб «Форт Лаудердейл». Там он тоже продемонстрировал высокую результативность, забив 33 мяча в 54 матчах. А вот о следующем десятилетии своей жизни Герд Мюллер вспоминать не любит. Знаменитый форвард очутился в объятиях зеленого змия, из-за чего разрушилась его семья. Долгое время общественность не знала о пагубной привычке своего недавнего кумира. Выяснилось это на праздновании дня рождения мюнхенского клуба, куда были приглашены ветераны команды. Все были поражены непрезентабельным видом Мюллера, а также скоростью, с которой он поглощал алкогольные напитки. Закончилось все скандалом, который попал в прессу. Но старые товарищи не оставили в беде недавнюю звезду «Баварии». За счет клуба Мюллер прошел курс реабилитации для страдающих от алкогольной зависимости, после чего стал учить футбольному искусству юных футболистов «Баварии». Говорят, что на очередном празднике клуба «Бавария» Герд Мюллер был единственным, кто весь вечер пил только минеральную воду.

Навратилова Мартина

(род. в 1956 г.)

Чешская теннисистка. Обладатель уникального звания победителя во всех разрядах (одиночном, парном и смешанном) на всех четырех турнирах Большого шлема.

Самая великая теннисистка всех времен и народов. Так, пожалуй, можно назвать Мартину Навратилову, решившую в ноябре 1994 г. расстаться с большим спортом и с тех пор лишь изредка появляющуюся на некоторых соревнованиях. За почти четвертьвековую спортивную карьеру эта чешка, ставшая «суперзвездой» американского спорта, участвовала в 1649 матчах, из которых выиграла 1438. Она победила в 167 турнирах, в том числе и в таких престижных, как британский «Уимблдон» (9 раз), французский «Роллан Гаррос» (2 раза), открытое первенство Австралии (3 раза) и открытое первенство США (4 раза). Навратилова перевернула представление о женском теннисе, она сделала эту игру жесткой, наступательной, силовой… Впрочем, это

и не случайно – ведь чемпионка чемпионок никогда не скрывала, что она мужчина не только по своему темпераменту. Не случайно и то, что на своей рубашке-тенниске, там, где другие спортсменки носят рекламные бирки текстильных и парфюмерных фирм, королева кортов прикрепила розовый треугольник «Экт Ап» – знак Ассоциации гомосексуалистов и лесбиянок по борьбе со СПИДом. Любовные победы и альковные перипетии чешки, оставшейся в Америке в 1975 году и получившей гражданство США только в 1981 году, впечатляют не менее, чем ее крученые удары с дальней линии и стремительные выходы к сетке на корте.

Ее имя стало нарицательным для мира тенниса. Нынешняя первая ракетка Мартина Хингиз была так названа своими родителями в честь славной землячки. Кончита Мартинез, помешавшая Навратиловой округлить число уимблдонских побед, называла «Мартиной» дворовый забор в своем захолустном испанском городке, по которому в детстве несколько лет долбила мячом, представляя, как побеждает великую спортсменку. В разных странах мира ее имя носят популярные корты. А в небольшом селении Ржевнице под Прагой местные жители на свой лад именуют улицу, на которой выросла Навратилова, – «Мартинка».

Здесь будущая чемпионка жила у бабушки, Агнес Семанской (когда-то пятой теннисистки Чехословакии), поскольку родители девочки были в разводе. В Ржевнице она начала ходить в теннисную секцию, которой руководил Мирослав Навратил. Однажды тренер познакомился с мамой ученицы, а спустя год они стали мужем и женой. Навратил дал Мартине свою фамилию, научил играть в теннис, а главное – сумел развить силу воли и честолюбие. «Через 15 лет ты станешь первой в Уимблдоне», – внушал отчим своей пятилетней воспитаннице.

Пока ее сверстницы осваивали танцплощадки, ходили в походы и на первые свидания, коротко стриженная и по-мальчишечьи одевавшаяся Мартина, полистав по дороге в столичный спортклуб учебники, долгие часы сновала по корту, осваивала технику ударов и психологию поединков. А вернувшись домой, в деревню, садилась на велосипед или вставала на лыжи, но чаще всего – просто бегала по окрестным холмам, нередко с рюкзаком, наполненным камнями. Отсюда ее выносливость, резкость удара, ладная мускулистая фигура.

В 8-летнем возрасте девочка впервые приняла участие в официальном юниорском турнире и выиграла его. Потом пришли следующие победы пражского и чешского масштабов. Многие здесь еще помнят, как на состязания приезжал «дуэт Навратиловых»: отчим за рулем старенького мотоцикла и прилепившаяся к нему сзади и обвешанная ракетками Мартинка – худющая и угловатая, своим мальчишеским видом пугавшая других девчонок при появлении в раздевалке.

Таинственный западный мир с детских лет манил спортсменку и пленил ее окончательно при первом же выезде за социалистический кордон. А уж когда она впервые оказалась в США, то была вне себя от восторга. Переезжая с турнира на турнир, она проводила в Америке по нескольку месяцев, наслаждаясь долгожданной личной свободой и общением с представительницами мировой элиты. Не зная толком, что делать с первыми крупными зарубежными гонорарами, Мартина тратила их на сладости и драгоценности.

Вернувшись домой, она узнала, что заработанными деньгами нужно делиться с государством. Однако все-таки не это было главным побудительным мотивом, когда, уехав в очередной раз, она решила не возвращаться в Чехословакию. Бесконечная индивидуальная свобода во всем и всегда – вот чем влекла ее жизнь на Западе. Решение об эмиграции она приняла не спонтанно, в одночасье, а после многомесячных раздумий, посоветовавшись с отчимом и ничего не говоря матери.

К тому времени Навратилова уже не однажды сумела устроить переполох на крупных турнирах, однако дальше финала французского первенства пока не добиралась. В Париже она проиграла первой ракетке Крис Эверт, своей будущей подруге, партнерше в парном разряде и многолетней главной сопернице в одиночных состязаниях. Помимо хладнокровия, Мартине явно недоставало в ту пору техники и тактического мастерства, она чаще всего «выезжала» на врожденном таланте и инстинкте. Чтобы продираться на самую вершину мирового тенниса, необходимо было многое менять – и тренеров, и систему подготовки, и образ жизни в целом.

В сентябре 1975 года американские газеты вышли с заголовками: «Талантливая 19-летняя теннисистка из коммунистической Чехословакии Мартина Навратилова обратилась в иммиграционное управление на Манхэттене с просьбой о получении разрешения на временное проживание». Другими словами, это соответствовало просьбе о предоставлении политического убежища. Но это сообщение, к удивлению многих, не вызвало большого переполоха у пражских властей. Видимо, принимая во внимание неукротимый характер спортсменки, чего-то подобного от нее ожидали.

Тем временем сама Мартина весьма непросто переносила случившееся. Она тосковала по родителям и по родным местам, хотя отнюдь не рвалась домой. Предоставленная сама себе, долго не могла сориентироваться в чужом образе жизни, никак не могла отладить методику тренировок. Нередко срывалась морально и физически.

Она заказывала одежду у самых модных кутюрье, покупала роскошные автомобили. Увешанная драгоценностями, не вылезала из «Макдоналдсов» и кондитерских, из-за чего потолстела почти на 15 кг. О каких серьезных победах при подобном отношении к себе можно было говорить? Немудрено, что большинство специалистов вскоре поспешило исключить ее из потенциальных претенденток на успех, а пресса придумала ей прозвище «дитя в кондитерской». Сама же Мартина долгое время ничего этого не замечала, надеясь, что ее врожденное мастерство вот-вот само раскроется в полной мере и она взойдет на мировой теннисный трон.

Именно в этот период, в возрасте двадцати лет, судьба свела ее с Сандрой Джейн Хейни, которая входила в пятерку лучших гольфисток мира. Роман этот получил огласку и произвел эффект взорвавшейся бомбы. Впрочем, любовь длилась недолго, и спустя два года Навратилова бросила свою подругу ради писательницы Риты Браун. Два года они жили вместе в шикарном особняке в Вирджинии.

Всякий новый человек, входивший в жизнь теннисистки, давал ей энергию и корректировал направление движения. Когда чувства или необходимость в этом человеке исчезали, она искала новый источник вдохновения. Не всегда расставание с былым кумиром проходило безболезненно. Во время последней встречи с Ритой та напала на Мартину, а потом выстрелила вслед отъезжающей машине, причем пуля, разбив заднее стекло, прошла всего лишь в паре сантиметров от ее головы. Порвав с Браун, спортсменка влюбилась в юную баскетболистку Нэнси Либерман, и та ответила взаимностью…

Одна из следующих подруг, Джуди Нельсон, бросившая ради Мартины мужа и двоих детей, оказалась многим предусмотрительнее своих предшественниц, подписав в самом начале их союза своеобразный договор о сожительстве, оформленный юристами и зафиксированный на видеопленку. В результате их расставание спустя шесть лет обошлось Навратиловой в миллион долларов на судебные издержки, а сумма отступных, выплаченных Джуди ради того, чтобы поскорее прекратить шумиху, поднятую репортерами вокруг столь пикантной истории, осталась неизвестной.

Тем временем на кортах Мартина шла от одного рекорда к другому. В канун своего 30-летия она встречалась с 17-летней Штеффи Граф, сокрушившей всех остальных фавориток турнира. Многие расценивали их поединок в качестве своеобразной передачи эстафеты от стареющей королевы юной принцессе. Граф действительно была легка, технична, играла мощно, но и Навратилова не спешила «на пенсию». Собрав в кулак все свое мастерство и волю, на сей раз она с трудом, но победила, выиграв юбилейный, сотый открытый чемпионат США.

Потом Мартина еще вернется на корт в парных состязаниях, выиграет престижные кубки, установит новые рекорды. Но они лишь добавят новые штрихи к портрету славной теннисистки, которая до сих пор остается непревзойденной в большинстве своих достижений. Так, в мае 2002 года на открытом чемпионате Австралии 46-летняя Навратилова вместе с индусом Леандером Паесом победила в миксте и установила «рекорд всех времен и народов», впервые в истории выиграв в столь почтенном возрасте турнир Большого шлема.

Появление Мартины на авансцене большого тенниса состоялось в компании смуглого юноши, с которым прославленная спортсменка то и дело обменивалась откровенными поцелуями. И хотя смешанный разряд, где первенствовали Навратилова и Паес, традиционно не слишком высоко котируется, успешные выступления дуэта породили массу слухов и кривотолков. Причем публика вновь была вынуждена заговорить о сексуальной ориентации спортсменки, которая всегда была далека от традиционной.

Обсуждая последний «финт» Мартины, ряд западных бульварных газет характеризовали Леандера Паеса как «весьма пластичного и женоподобного юношу». Может быть, именно это и сыграло для Навратиловой главную роль.

Нурми Пааво

(род. в 1897 г. – ум. в 1973 г.)

Финский бегун, один из самых титулованных спортсменов мира. Девятикратный олимпийский чемпион (1920–1928 гг.). В 1921–1931 годах – установил практически все мировые рекорды на стайерских дистанциях.

Во всех церемониях открытия Олимпийских игр есть один общий момент: оргкомитет до самого последнего момента держит в тайне имя человека, который должен зажечь олимпийский огонь. Зрители с нетерпением ждут того, кому выпала великая честь открыть Олимпиаду, строят догадки и даже заключают пари. Эту неписаную традицию организаторы пытались соблюсти и перед началом XV Игр в Хельсинки в 1952 году. Но секретность была совершенно излишней. Практически никто не сомневался, что на тот момент только один человек в Финляндии имел право зажечь пламя Олимпиады – Пааво Нурми. Так и случилось. 70 тысяч зрителей стоя приветствовали великого спортсмена, когда он появился в воротах Олимпийского стадиона Хельсинки, держа в руке факел.

Будущий девятикратный олимпийский чемпион родился 13 июня 1897 года в пригороде Турку, городе-порте на юго-западном побережье Финляндии. Пааво было всего 12 лет, когда умер его отец. Семья и до того жила не богато, а со смертью кормильца положение стало критическим. Пааво был вынужден бросить школу, чтобы хоть как-то помочь семье. На стройке, где мальчик работал подсобным рабочим, каждый день он пробегал не один десяток километров. Тяжелая работа, несомненно, внесла свой вклад в развитие потрясающих стайерских качеств Пааво, которые через несколько лет принесли ему всемирную известность.

В 1912 году состоялись V Олимпийские игры в Стокгольме, героем которых стал финский бегун Ханни Колехмайнен, выигравший три золотые медали в забегах на длинные дистанции. Теперь у пятнадцатилетнего Пааво появилась цель в жизни – он решил, что должен сделать то же самое. Во всем следуя знаменитому соотечественнику, Пааво разработал собственную методику подготовки к соревнованиям. Ходьба, бег и гимнастика были главными элементами его тренировок. В 1914 году он стал членом местного спортивного клуба Турку, а через четыре года о Пааво Нурми узнала вся Финляндия. На армейских соревнованиях рядовой финской армии Пааво Нурми выиграл забег на 20 километров, причем отрыв о серебряного призера составил более получаса! Этому никто не хотел верить до тех пор, пока судьи официально не подтвердили, что Нурми не сокращал дистанцию и не воспользовался каким-либо транспортным средством. Еще через два года, 29 мая 1920 года, в Турку Нурми установил свой первый национальный рекорд на дистанции 3000 метров.

В том же 1920 году Пааво в составе финской олимпийской команды отправился на игры в Антверпене. Его первым олимпийским стартом стал забег на 5000 метров. До последних метров дистанции Нурми старался не отстать от француза Жозефа Гильемо и все же пришел вторым с результатом 15 минут ровно. Великолепное время для дебютанта, но это было только начало карьеры великого бегуна. Через несколько дней Пааво победил в забеге на 10 000 метров, а затем в беге по пересеченной местности – как в личном, так и в командном зачете.

После Антверпена Пааво Нурми стал безраздельным фаворитом в мире стайерского бега. 22 июня 1921 года в Стокгольме он установил свой первый мировой рекорд: 30.40,2 на дистанции 10 000 метров. В ту пору он соревновался не с соперниками, которые оставались далеко позади, а со временем. До 1924 года Нурми побил практически все высшие мировые достижения на дистанциях от 1500 до 10 000 метров.

VIII Олимпийские игры в Париже стали триумфом финской легкой атлетики и всей Финляндии. К началу Игр Пааво Нурми подошел в великолепной форме. Конечно, от него ждали хороших результатов, но то, что он сделал, казалось просто невозможным. «Результаты Пааво Нурми выходят за рамки человеческих возможностей», – писал французский журнал «Зеркало спорта», и этим все сказано. Шесть дней, пять финальных забегов, пять золотых медалей! Особенно поражают его победы на дистанциях 1500 и 5000 метров, которые проходили в один день. С олимпийским рекордом Нурми выиграл забег на 1500 метров, а уже через 45 минут вышел на старт пятикилометровой дистанции. 14.28,2 – новый мировой рекорд и вторая золотая медаль Олимпиады.

Но еще более удивительной была победа Пааво Нурми в финале кросса на 10 000 метров. Вообразите себе, уважаемый читатель, что, например, в Сиднее в 2000 году финал одного из видов легкоатлетической программы проходил бы… на мусорной свалке. Такое просто невозможно представить. Однако в 1924 году в Париже было нечто похожее. Организаторы так «удачно» проложили трассу, что большую часть забега спортсменам пришлось бежать мимо источающих невероятный «аромат» мусорных куч. А если добавить к этому невыносимую жару, около 45 градусов на солнце, то станет ясно, что условия, в которых пришлось бежать спортсменам, были простоадскими. Неудивительно, что из сорока бегунов, вышедших на старт, только 15 добрались до финиша. И первым был Пааво Нурми, опередивший ближайшего преследователя на полторы минуты.

Еще две золотые медали Нурми завоевал в командных соревнованиях – забеге на 3000 метров и кроссе на 10 000 метров.

Слава о «летающем финне» дошла и до Соединенных Штатов. Естественно, что Америка хотела своими глазами видеть все самое лучшее, что есть на Земле. Поездку Пааво Нурми в США, состоявшуюся летом 1925 года, можно сравнить разве что с визитом Папы Римского в какую-нибудь католическую страну. Ажиотаж был невероятный. В день первого выступления Нурми знаменитая арена Мэдисон Сквер Гарден в Нью-Йорке была заполнена до отказа. Зрители удивлялись – неужели этот человек из далекой северной страны сможет бросить вызов прославленным американским бегунам? Пааво был великолепен. Первую гонку американского турне он выиграл, установив мировой рекорд для закрытых помещений, а затем победил еще в 52 забегах, проиграв только дважды.

Перед началом IX Олимпиады в Амстердаме Нурми созвал пресс-конференцию. Журналисты были удивлены, ведь взять интервью у «великого молчальника» было практически невозможно. Кстати, о большинстве событий из жизни прославленного бегуна мир узнал лишь благодаря его другу, Президенту Финляндии Урхо Кекконену. Совершенно неожиданно перед 70-летием Пааво Нурми в газетах появилось обширнейшее интервью с ним. Но как такое возможно, ведь и после завершения спортивной карьеры Нурми не общался с журналистами? Оказалось, во время дружеской беседы с Пааво Урхо Кекконен спрятал под стол магнитофон и потом передал запись журналистам.

«Это мой последний сезон. Я бегаю уже пятнадцать лет, и с меня хватит. После Амстердама я ухожу из спорта», – заявил Нурми журналистам летом 1928 года. Его можно понять. 31 год, восемь золотых олимпийских медалей, почти два десятка мировых рекордов – разве нужно еще кому-то что-то доказывать?

Нурми действительно устал – его результаты перед амстердамской Олимпиадой не впечатляли. Он редко выходил на беговую дорожку, а если и принимал участие в соревнованиях, то часто бежал вполсилы. В период с 1925 по 1928 год он лишь три раза показал результат, достойный его славы: в 1926 году он дважды улучшил мировой рекорд на дистанции 3000 метров, в 1927-м с результатом 5.24,6 стал лучшим в мире на двух километрах.

Но Олимпиада – это Олимпиада, а Нурми – это Нурми. Он просто не мог разочаровать своих почитателей. В Амстердаме Пааво выиграл труднейший забег на десять километров и был вторым на дистанциях 5000 метров и 3000 метров с препятствиями.

А дальше произошло то, что очень часто происходит со многими спортсменами. Несколько месяцев Пааво Нурми пытался забыть любимое дело, но не выдержал и вновь вышел на беговую дорожку. Он нацелился на Игры в Лос-Анджелесе, которые должны были состояться в 1932 году, причем главной его мечтой была победа на марафонской дистанции. После второго американского тура, состоявшегося в 1929 году, финн сосредотачивает все свои усилия именно на сверхдлинных дистанциях. Один за другим он устанавливает мировые рекорды в забегах на 15 и 20 километров, а также на дистанции 10 миль.

В 1931 году Нурми совершает тур по немецким городам. Он выступает на соревнованиях в Данциге, Бреслау, Кенигсберге и Штутгарте. К сожалению, эти соревнования стали роковыми для финского бегуна. Руководство Международной любительской легкоатлетической федерации (IAAF) обвинило его в нарушении правил проведения любительских соревнований и приняло решение о дисквалификации Нурми. Повод у IAAF действительно был – за участие в соревнованиях в Германии спортсмен получил гонорары, гораздо выше разрешенных правилами. Но это был только предлог. Истинной причиной действий IAAF было желание во что бы то ни стало протолкнуть идею о проведении чемпионата Европы по легкой атлетике. Дело в том, что десятый пункт устава IAAF гласил, что Олимпийские игры являются одновременно чемпионатами мира и Европы и других соревнований подобного уровня, как бы они ни назывались, быть не должно. В этой ситуации очень удачно подвернулся случай с Пааво Нурми. Мнения членов федерации, как по вопросу об отстранении Нурми от соревнований, так и по вопросу проведения чемпионата Европы, разделились. И тогда президент IAAF швед Зигфрид Эдстрем предложил очень своеобразное решение – если Пааво Нурми будет дисквалифицирован, то пресловутый пункт 10 Устава федерации будет отменен.

Как ни старался Нурми, добиться отмены принятого решения ему не удалось. Он все равно отправился на Олимпиаду в Лос-Анджелес, надеясь, что в самый последний момент чиновники IAAF разрешать ему выйти на старт. Но чуда не произошло – Х Олимпийские игры прошли без участия Пааво Нурми. Ему было очень больно смотреть на то, как другие выигрывают на его коронных дистанциях. «Это не результат. Я бы пробежал на пять минут быстрее», – в сердцах сказал знаменитый спортсмен после финиша марафонского забега. Не очень корректное заявление, но можно понять чувства девятикратного олимпийского чемпиона.

После этого Пааво Нурми выступал только у себя на родине. В последний раз он вышел на старт 16 сентября 1934 года и выиграл забег на 10 000 метров.

Закончив спортивную карьеру, Нурми полностью ушел в предпринимательство. С начала 20-х годов он практически все заработанные деньги вкладывал в акции строительных предприятий, что позволило ему в дальнейшем стать одним из самых влиятельных бизнесменов Финляндии. В Хельсинки до сих пор стоит около сорока зданий, построенных его компанией. Не забывал Нурми и о поддержке молодых талантов, выделяя значительные средства финской Федерации легкой атлетики.

Интересно, что Пааво Нурми всегда очень скептически относился к своим спортивным достижениям. «Только реальная работа, наука и искусство имеют истинную ценность», – говорил он. Несмотря на проблемы с сердцем, которые появились у него с начала 50-х годов, он упорно трудился до самой смерти.

Пааво Нурми умер в Хельсинки 2 октября 1973 года. После известия о его смерти в финскую столицу из всех стран мира полетели телеграммы с соболезнованиями. После церемонии государственных похорон в Хельсинки гроб с телом Пааво Нурми был переправлен в его родной Турку, где его и похоронили 11 октября 1973 года.

О’нил Шакил

ПОЛНОЕ ИМЯ – РАШАН ШАКИЛ (род. в 1972 г.)

Американский баскетболист. Трехкратный чемпион НБА (2000–2002 гг.). Олимпийский чемпион (1996 г.), чемпион мира (1994 г.).

Он известен как музыкант и киноактер и, конечно, как центровой № 1 современного баскетбола. На О’Нила с его ростом 216 сантиметров и весом 142 килограмма трудно не обратить внимания. Еще труднее его не уважать. Его принято считать наследником славы Майкла Джор-

Шакил О’Нил появился на свет 6 марта 1972 года в бедняцком квартале города Ньюарк. Его полное имя – Шакил Рашан – переводится с арабского как «маленький воин». У Шакила было два брата и сестра, а родители постоянно переезжали с места на место, ведь его отец, Филипп, был военнослужащим. Детство будущей звезды НБА проходило в Нью-Джерси, Джорджии, и даже в Западной Германии.

Постоянные переезды с места на место не давали Шаку возможности завязывать продолжительные дружеские контакты с ровесниками. К тому же в детстве он был весьма неуклюжим из-за высокого роста, что вызывало постоянные насмешки. В очередной раз переехав на новое место, Шак, чтобы завоевать доверие у детей с соседних улиц, продемонстрировал им, как он умеет взламывать сигнализацию и проникать в помещение. Восторгу соседских детей не было предела, однако, когда проказы раскрылись, мальчику здорово попало от родителей. Чтобы улица не оказывала столь пагубное влияние на сына, отец обратил его внимание на спорт. Шак пробовал себя в американском футболе, бейсболе и, наконец, решил остановиться на баскетболе. Однако по-прежнему главным препятствием для него оказывалось телосложение: слишком высокий рост и недостаточно развитые мышцы приводили к неуклюжести в его движениях. Именно по этой причине в девятом классе школы его отчислили из баскетбольной команды. К счастью для Шакила, эта неприятность совпала по времени с очередным переездом его отца. Семья оказалась в Сан-Антонио, и в местной команде Шакил пришелся ко двору. С его приходом команда неожиданно стала показывать просто феноменальные результаты. Потерпев всего одно поражение в сезоне, она выиграла чемпионат конференции, а Шак набирал в среднем 32 очка, делал 22 подбора и 8 блокшотов за игру!

Этот успех заставил Шакила поверить в собственные силы, и он продолжил заниматься баскетболом, но уже более серьезно. Он заваливал письмами тренеров баскетбольных команд университетов, уговаривая зачислить его в команду, и, как это ни странно, одно из таких писем подействовало. Университет штата Луизиана решился принять О’Нила, и три года Шак выступал за его баскетбольную команду. Ни университет, ни Шакил об этом не пожалели. Дважды его включали в американскую сборную университетов по итогам чемпионата в студенческой лиге, трижды он становился первым по числу блокшотов, сделанных на протяжении сезона. Это было повторением достижения Чарльза Баркли, но общее число блокшотов, сделанных Шаком в студенческой лиге, стало рекордным – 412. Еще одним достижением молодого баскетболиста стало звание лучшего игрока юго-восточной конференции, полученное им в 1992 году. Причем О’Нил был первым спортсменом из университета Луизианы, завоевавшим этот титул.

В 1992 году, после окончания трех курсов университета, Шакил попал на драфт, и его в первом же раунде выбрал клуб «Орландо Мэджикс», причем под первым номером! Свой дебютный год выступлений в НБА Шакил отметил завоеванием титула «Лучшему новичку сезона». А по итогам первой проведенной в лиге недели О’Нил был признан лучшим игроком – это достижение было уникальным для НБА. Его также выбрали для участия в матче всех звезд, а это было огромное достижение для дебютанта лиги. А на второй год «Орландо» удалось пробиться в финал, что было колоссальным успехом для команды. Правда, в финальной серии «Хьюстон Рокитс» сумели воспользоваться неопытностью Шакила и завоевали чемпионский титул.

Попутно О’Нил установил целый ряд индивидуальных достижений. Так, 20 ноября 1993 года в матче против «Нью-Джерси» он установил рекорд клуба по блокшотам за один матч – 15. К тому же этот результат повторил рекорд лиги. В том же матче Шак набрал 24 очка и сделал 28 подборов (это рекордный показатель за карьеру О’Нила), таким образом, на тот матч пришелся первый для него трипл-дабл в НБА.

Следующие два сезона Шаку удалось продержаться на ранее заданном им самим уровне. Он регулярно оказывался в списках лучших игроков лиги по различным индивидуальным показателям, признавался лучшим игроком по итогам недели и месяца. Даже в относительно неудачном сезоне 1995/96 года, начало которого Шакил был вынужден пропустить из-за травмы руки, он своей игрой после возвращения сумел убедить публику, что «Матч всех звезд» без него не обойдется.

Тот сезон был последним для О’Нила в составе «Волшебников» из Орландо. Закончился его контракт, и Шакил принял решение переехать в Калифорнию, в легендарную команду «Лос-Анджелес Лэйкерс». Баскетболиста привлекала и звездность новой команды, и близость Голливуда, дававшая возможность попробовать себя в кино, и, безусловно, 120 миллионов долларов, которые Шакил должен был получить за 7 лет выступлений за калифорнийский клуб. Перед началом выступлений за новый клуб О’Нил в составе олимпийской команды «Дрим Тим» выступил на Олимпиаде в Атланте, где американцы, как и ожидалось, завоевали золотые медали. Это была уже вторая медаль высшей категории, полученная Шакилом на международных форумах; первую он завоевал в 1994 году на чемпионате мира, где американцам тоже не было равных.

Из-за травм Шак в первом сезоне не смог полноценно сыграть за новую команду. Однако даже пропустив примерно треть матчей сезона, он установил целый ряд индивидуальных достижений, которые позволили ему снова попасть в состав сборной всех звезд. Тем не менее, Шакил впервые в карьере пропустил этот звездный спектакль – причиной этого было растяжение левого колена, полученное за несколько дней до матча.

Сезон 1997/98 года вывел О’Нила на вторую позицию в лиге по результативности. Он в очередной раз попал в команду всех звезд, а в игре против «Портленда», состоявшейся сразу после этого поединка, Шак набрал 10 000-е очко в своей карьере. В истории лиги он занял девятое место по количеству матчей, потребовавшихся игроку для достижения этой отметки. В том же сезоне в четырех матчах Шак подряд набрал более 30 очков, повторив тем самым достижение Мэджика Джонсона, датируемое 1986 годом.

Настоящий пик карьеры Шакила О’Нила пришелся на рубеж XX и XXI веков. Три сезона подряд, начиная с 1999/2000 и заканчивая 2001/02, «Лэйкерс» становились чемпионами НБА. Команду, которой удается такое достижение, в НБА называют «династией», и за всю историю лиги таких команд было всего четыре.

Своими успехами «Лэйкерс» во многом обязаны тренеру Филу Джексону, сумевшему сплотить коллектив во имя достижения общей цели. Главной ударной силой команды был Шакил О’Нил. Все три сезона он признавался лучшим игроком финальной серии. Сам О’Нил полностью признавал заслуги Джексона в успехе команды и в своем собственном. Он говорил, что был камнем без оправы до прихода Джексона в команду. И лишь следуя указаниям тренера, который с самого начала работы в клубе наметил для О’Нила план по усовершенствованию мастерства, он сумел придать своей игре новые краски. И теперь на его звездных пальцах красуются целых три перстня чемпиона НБА.

Пожалуй, единственным игроком, которому удавалось хоть иногда сдерживать О’Нила в те годы, был центровой «Сакраменто» Владе Дивац. Именно благодаря прекрасной игре югославского легионера из «Кингз» на пути к третьему чемпионству «Лэйкерс» возникли большие проблемы в схватке с «Сакраменто». Та серия завершилась победой О’Нила и его команды лишь в заключительном, седьмом матче. После него, несмотря на поражение, главными героями лиги были именно игроки «Сакраменто» – единственной команды, которая сумела оказать серьезное сопротивление казавшейся непобедимой дружине под руководством Фила Джексона.

Здесь нужно сказать несколько слов о манере игры Шакила. Она определяется его физическими данными, благодаря которым Шак часто позволял себе не обращать внимания на пытающихся ему помешать соперников. Его излюбленный прием заключался в следующем: приняв мяч, О’Нил двигался с ним напролом к кольцу. Ему не требовались хитроумные трюки вроде «небесного крюка», изобретенного Абдул-Джаббаром, ведь гигантскому Шаку достаточно было просто сделать еще шаг-другой по направлению к щиту. Это не так просто, как кажется на первый взгляд. Без таких присущих О’Нилу качеств, как бесстрашие и мощь, умение выбрать позицию и чувствовать игру, без умения запугать соперников и заставить их расступиться ему не удалось бы так успешно пользоваться своими природными преимуществами. Сдвинуть Шакила с места практически невозможно, так же как и удержаться на ногах, когда этот огромный человек мчится на тебя с мячом в руках. Защитники постоянно били его по рукам и ногам, и далеко не все удары наказывались фолами – ведь в противном случае большинство матчей с участием Шака завершалось бы раньше времени из-за удаления всех игроков противоположной команды. В НБА даже существует термин для защитников: «хэк э Шак», который можно перевести как «рубани по Шаку». Именно жесткой игрой защитников обусловлено большое количество травм, из-за которых Шак вынужден был пропускать многие матчи, и, в конечном итоге, его преждевременное старение. Тем не менее, все обозреватели НБА без сомнений ставят О’Нила в один ряд с такими великими центровыми, как Чемберлен или Абдул-Джаббар.

После поражения в финальной серии чемпионата 2003/04 года от «Детройта» Шакил неожиданно для многих решил покинуть команду. До конца его контракта с «Лэйкерс» оставался всего год, и перспектива превращения О’Нила в свободного агента не очень-то радовала хозяев клуба. А после ухода с поста тренера «Лос-Анджелеса» Фила Джексона, с которым были связаны все успехи команды, Шакил стал настойчиво требовать у руководства клуба обменять его. К тому же у него возник нешуточный спор за лидерство в команде с молодым и по-спортивному наглым Коби Брайантом, причем руководство клуба стало на сторону более молодого и перспективного Коби. Шак не пожелал оставаться в команде на вторых ролях и ушел.

Спор за него выиграл «Майами», таким образом, в конце своей карьеры в НБА Шак оказался почти там же, где когда-то ее начинал – во Флориде. За два сезона в составе «Майами Хитс» О’Нил может получить 60 миллионов долларов – конечно, если доиграет до конца срока.

Помимо постоянных выступлений на баскетбольной площадке, Шакилу удается находить время и для шоу-бизнеса. Еще в Орландо он выпустил свой первый сингл в составе рэперской группы «Фуу Шниккенз». А первый полноценный альбом под названием «Шак Дизель» закрепил за баскетболистом О’Нилом его рэперское прозвище. Самым удачным музыкальным проектом Шакила стал выпущенный уже в Калифорнии альбом «Почтение», принесший ему немалый доход. Баскетболист также владеет несколькими звукозаписывающими компаниями и фирмой по производству одежды.

Плюс ко всему Шакил регулярно снимается в кино. Играя в «Орландо», он снялся в картинах «КБ-4» и «Азартная игра». В Голливуде вышло уже четыре киноленты с его участием: «Спецэффекты», «Каазам» (в этом фильме он сыграл роль джинна, появляющегося… из магнитофона), «Стальной Шак» и «Хороший бутерброд». А в сериале «Кузина», вышедшем на экраны Америки несколько лет назад, О’Нил выступил в роли режиссера. Вряд ли картины О’Нила относятся к разряду шедевров киноискусства, да и сам баскетболист не рассчитывает на премию «Оскар». Скорее, его кино-бизнес – просто попытка хорошо обеспеченного человека развлечься…

А вот ставшее уже традиционным участие Шакила в рождественских праздниках, проводящихся в детских домах, где он в роли Шака-Клауса раздает конфеты и подарки детишкам, вызвано, скорее, воспоминаниями, ведь его детство было не таким обеспеченным, как жизнь его двух дочерей.

Оуэнс Джесси

(род. в 1913 г. – ум. в 1980 г.)

Американский легкоатлет. Четырехкратный чемпион XI Олимпийских игр 1936 года в Берлине (100 и 200 м, эстафета 4 Ч 100 м, прыжки в длину).

– Ай, мама, не надо, мне больно! – Маленький Джей Си заходился криком от боли. Он каждой клеткой чувствовал, как раскаленный металл погружается в живую плоть.

– Терпи, сынок. Ты ведь знаешь, что у нас с папой нет денег на докторов и лекарства. Терпи, Джей Си, – боль сына передавалась матери, она плакала и все же продолжала свое дело…

Десятый ребенок в семье Генри и Эммы Оуэнс рос слабым и болезненным. Зимы в северной Алабаме были холодные, и его донимали хронические простуды. Иногда его руки и ноги покрывались ужасными фурункулами, и чтобы хоть как-то помочь сыну и вскрыть нарывы, Эмма Оуэнс брала в руки… нет, не хирургический скальпель, а обыкновенный кухонный нож.

Джей Си был самым младшим в семье. В шесть лет, вместе с остальными девятью Оуэнсами, он начал ходить в школу, которая находилась в восьми километрах от его дома. Иногда братья и сестры в шутку убегали от него, и он выбивался из последних сил, чтобы догнать их. Тогда еще никто не знал, что меньше чем через двадцать лет этот хилый ребенок установит за 45 (!) минут шесть (!) мировых рекордов, а еще через год разозлит и унизит на глазах всего мира одного из самых страшных тиранов XX века…

Джеймс Кливленд Оуэнс родился 13 октября 1913 года в многодетной семье бедных алабамских фермеров. В детстве родные называли его Джей Си – по первым буквам имени. Когда мальчику было восемь лет, его семья в поисках лучшей доли перебралась из Алабамы в город Кливленд, штат Огайо. К тому времени Джей Си уже окреп и выделялся среди сверстников развитой мускулатурой, но при этом оставался очень застенчивым ребенком. Однажды Джей Си пришел в новую школу, и учительница спросила его:

– Как тебя зовут?

– Джей Си.

– Ну что же, Джесси, садись за свою парту, – не расслышала его она, а смущенный Джей Си не посмел ее поправить.

Так Джеймс Кливленд Оуэнс стал Джесси Оуэнсом. Когда мальчику было 14 лет, на уроке физкультуры он пробежал дистанцию в 220 ярдов за 23 секунды. Учитель Чарльз Райли не поверил своим глазам и сначала решил, что у него сломался секундомер.

– Слушай, Джесси, ты рожден для бега, но техники у тебя никакой.

– А что, сэр, для того, чтобы быстро бегать, нужна какая-то техника? В глазах учителя засветилась улыбка:

– Ты еще многого не знаешь, парень. Если ты действительно хочешь бегать еще быстрее, приходи после занятий на стадион.

Время показало, как же был прав скромный учитель физкультуры Чарльз Райли, который стал первым наставником Джесси Оуэнса. Через несколько лет, в 1933 году, на общенациональном школьном чемпионате Джесси прыгнул в длину на 7 метров, в высоту – на 185 см и пробежал 100 ярдов за 9,4 секунды, повторив тем самым мировой рекорд. На него началась настоящая охота – многие высшие учебные заведения Америки хотели видеть у себя такого способного спортсмена. В конце концов Джесси поступил в престижный университет штата Огайо, где тогда работал знаменитый тренер Ларри Снайдер. Два года он вместе с Чарльзом Райли шлифовал талант Джесси Оуэнса, готовя его к Олимпиаде в Берлине. «Он был идеальным учеником и в те два года работал как проклятый, – вспоминал Ларри Снайдер. – Джесси был готов тренироваться сутками, его приходилось буквально выгонять со стадиона или из спортивного зала».

Одним из этапов отбора в олимпийскую команду США были соревнования в Чикаго в мае 1935 года. В том, что Джесси Оуэнс без труда выполнит олимпийский норматив, никто не сомневался, но то, что он сотворил 25 мая 1935 года, удивило даже его самого. В этот день Джесси совершил чудо, которое вряд ли кто-то сможет повторить. Не будем подробно останавливаться на каждом из шести мировых достижений, просто восстановим хронологию того дня, а точнее, тех 45 минут, которыми до сих пор восхищается весь спортивный мир. Итак, 15 часов 15 минут – Джесси повторяет мировой рекорд в беге на 100 ярдов – 9,4 сек; 15 часов 25 минут – в единственной попытке в секторе для прыжков в длину он летит на 8 м 13 см; 15 часов 45 минут – на дистанции 220 ярдов Оуэнс показывает результат 20,3 секунды, причем по ходу забега фиксируется и рекорд на 200 метров; 16 часов ровно – 22,6 сек на 220 ярдах с барьерами плюс опять же мировой рекорд на двухсотметровой дистанции.

Победа Джесси в Чикаго потрясла всех. Болельщики и журналисты блокировали выходы со стадиона, желая видеть нового героя, так что Джесси пришлось скрываться от них, бежав через окно туалета. После соревнований Чарльз Райли отвез своего подопечного в глухое место на берегу озера Мичиган и там произнес небольшую речь: «Джесси, перед тобой расстилается дорога славы, но каждый раз, выходя на нее, не забудь посмотреть налево и посмотреть направо. Еще вчера ты жил спокойной жизнью, а завтра все чемпионы мира будут тебя бояться и соперничать с тобой. Белые будут унижать тебя с особым удовольствием, а черные будут надоедать своими восторгами. Женщины начнут виться вокруг тебя. Не поддавайся соблазнам, иначе пропадешь».

Последний отборочный этап перед Олимпиадой должен был состояться 3 июля 1935 года в Лос-Анджелесе. Казалось, для Джесси эти соревнования будут простой формальностью, ведь на беговой дорожке ему никто не мог противостоять. И вдруг Джесси проиграл все забеги, в тот же вечер сел в самолет и улетел в Кливленд. Оказалось, что перед соревнованиями ему позвонила Минни…

Джесси Оуэнс и Минни Рут Соломон познакомились, когда ему было пятнадцать, а ей всего тринадцать лет. Они жили рядом и вместе ходили в школу. «Она была необыкновенной девочкой, потому что бедность ее никак не задела, на нее никак не повлияло то, что она чернокожая, что живет в гетто, предубеждения не вызывали в ней горечи. И вообще ничего внешнее ее не задевало. Она хранила в своей душе что-то, что придавало ей веселую счастливую уверенность в себе. И я влюбился в нее с первого взгляда», – писал Джесси Оуэнс в своей автобиографической книге.

Однажды Минни пришла домой и сказала родителям, что беременна от Джесси Оуэнса. Можно понять возмущение родителей, услышавших эту новость, особенно если учесть, что девушке тогда исполнилось всего пятнадцать лет. Мистер Соломон пришел в такую ярость, что под угрозой вызова полиции запретил Джесси видеться с Минни. Но Джесси и Минни доказали, что время и разлука не в состоянии убить их любовь. Сердце отца смягчилось, и он дал разрешение на брак. Их свадьба состоялась 4 июля 1935 года, буквально на следующий день после того, как Оуэнс прилетел из Лос-Анджелеса.

У влюбленных все завершилось счастливым финалом, однако участие Джесси в Олимпийских играх 1936 года в Берлине оказалось под большим вопросом. Только за месяц до начала Игр, когда Оуэнс повторил свои результаты на 100 и 200 метрах, Федерация легкой атлетики сообщила ему, что он включен в состав олимпийской сборной.

Решение о проведении XI Олимпийских игр в Берлине было принято в 1932 году, за год до прихода к власти Адольфа Гитлера, однако подготовка к Олимпиаде началась уже при нацистском режиме. Сам Гитлер не очень жаловал спортивные состязания, но спорт – мощнейшее орудие пропаганды, которое гитлеровцы использовали для демонстрации своих якобы «мирных» намерений по отношению к другим государствам и превосходства арийской расы над людьми «второго сорта». Кстати, немцам действительно удалось завоевать наибольшее количество медалей. Правда, для этого пришлось включить в программу Игр популярные в Германии виды спорта: гандбол, греблю на байдарках и каноэ и женскую гимнастику. Да и в большинстве конкурсов деятелей искусств, традиционно проводившихся на Олимпиадах начиная с 1912 года, победы, естественно, были присуждены немецким участникам.

Представители европейских Национальных олимпийских комитетов пытались добиться бойкотирования берлинской Олимпиады, тем не, менее комиссия МОК, инспектировавшая немецкую столицу, не нашла ничего, что могло нанести серьезный ущерб международному олимпийскому движению. Была даже попытка организовать альтернативную Народную Олимпиаду в Барселоне, но гражданская война в Испании помешала осуществлению этих планов.

Джесси Оуэнс до самого последнего момента не знал, позволят ли ему выйти на дорожку олимпийского стадиона в Берлине. Еще в 1932 году гитлеровская газета «Фолькишер беобахтер» писала: «Неграм нечего делать на Олимпиаде… Свободный человек не должен оспаривать пальму первенства у подневольного чернокожего. Это безобразное оскорбление и бесчестье для олимпийской идеи, и древние греки перевернулись бы в гробу, если бы узнали, во что превратили современные люди их священные национальные игры… Следующие Олимпийские игры состоятся в 1936 году в Берлине. Мы надеемся, что лица, занимающие ответственные посты, знают, в чем состоит их долг. Черные должны быть отлучены. Мы ждем этого». Очевидно, фюрер настолько верил в свои бредовые идеи, настолько был уверен в победе «немецкого сверхчеловека» над негром, что в конце концов запрет на участие темнокожих спортсменов был снят.

На берлинской Олимпиаде, открывшейся 1 августа 1936 года, Джесси Оуэнс должен был выступать на 100 и 200 метрах и в прыжках в длину. На старт стометровки Джесси выходил четыре раза и каждый раз финишировал первым. В финале борьбы не было – через двадцать метров после старта Оуэнс вырвался вперед и в результате завоевал свою первую золотую олимпийскую медаль. После этого взбешенный Адольф Гитлер не пожелал поздравить победителя и демонстративно покинул свою ложу на олимпийском стадионе в Берлине.

Вечером Гитлер снова был на трибуне. Он ждал победы немецкого прыгуна в длину Лутца Лонга. Белокурый красавец был живым воплощением созданного немецкой пропагандой образа «идеального арийца». В последней, пятой, попытке Лонг прыгнул на 7 м 87 см. Стадион бесновался, ведь после этого немец опередил Джесси Оуэнса.

У Джесси осталась последняя попытка. Стадион стих, – и в полной тишине Джесси начал разбег… 8,06! Оуэнс не просто завоевал второе «золото» Олимпиады, он с треском вбил очередной гвоздь в гроб гитлеровской «теории превосходства».

Лутц Лонг и Джесси Оуэнс расставались друзьями и собирались еще не раз встретиться в честной борьбе на стадионе. Возможно, эта «недостойная для истинного арийца» дружба и послужила причиной гибели Лутца Лонга, который не оправдал надежд самого фюрера. В 1942 году немногие возвращались живыми с Восточного фронта. Не выжил и талантливый спортсмен Лутц Лонг, которого, несмотря на его успехи, немецкие власти отправили в самое пекло сражений за Россию.

А в 1936 году в победе Джесси Оуэнса и на дистанции 200 метров уже никто не сомневался. И снова зрители увидели великолепный бег, не оставивший соперникам никаких шансов. С новым олимпийским рекордом – 20,7 секунды – Джесси Оуэнс в третий раз стал олимпийским чемпионом. Гитлер снова был в бешенстве. Мало того что этот «черный» опять победил, – теперь немецкий народ, забыв о своем «великом фюрере», искренне рукоплещет герою Олимпиады Джесси Оуэнсу!..

Джесси не должен был принимать участия в эстафете 4 × 100 м. Но перед самым стартом Геббельс от имени Гитлера буквально потребовал от руководителей американской делегации, чтобы ни один еврей не участвовал в соревнованиях. И Джесси был вынужден занять место молодого восемнадцатилетнего бегуна Марти Гликмана. Американский квартет Джесси Оуэнс – Ральф Меткалф – Фай Дрэйпер – Фрэнк Уайкоф победил с новым мировым рекордом. Результат 39,8 секунды еще двадцать лет оставался высшим мировым достижением.

К сожалению, вскоре после берлинского триумфа Джесси Оуэнс был вынужден оставить большой спорт. Роковую роль в его судьбе сыграл руководитель американской олимпийской делегации, будущий руководитель Международного олимпийского комитета, небезызвестный Эвери Брендедж. Чтобы окупить расходы на пребывание американских спортсменов в Берлине, после завершения Олимпиады он повез американскую команду в европейское турне. В Лондоне смертельно уставший Джесси проиграл прыжки в длину какому-то местному атлету. Брендедж был в ярости, ведь четырехкратный олимпийский чемпион был его главной звездой, и именно на выступления Оуэнса приходило больше всего зрителей. Тренер Джесси Лэрри Снайдер, возмущенный такой реакцией руководителя делегации, взял билеты на первый же пароход, и они с Джесси отбыли в Соединенные Штаты. После этого Ассоциация легкой атлетики США отстранила Джесси Оуэнса от участия в любых любительских соревнованиях. Джесси вынужден был перейти в профессионалы. А что было делать, ведь олимпийскими медалями сыт не будешь. «У меня была слава, но абсолютно не было денег. Оставался единственный выход – попытаться на олимпийском триумфе сколотить хоть какой-нибудь капитал. Мне приходилось соревноваться в беге с лошадьми, собаками и даже кенгуру», – с горечью вспоминал Джесси Оуэнс те тяжелые времена.

После завершения спортивной карьеры Оуэнс попытался заняться бизнесом. Он купил химчистку, но быстро разорился и продал ее. Какое-то время работал в джазовом оркестре в качестве почетного дирижера, привлекая таким образом публику. Потом снова вернулся в спорт в качестве хозяина баскетбольной команды… Однако его подопечные проиграли все, что было можно, и Джесси пришлось перейти на должность завхоза в городских банях Кливленда.

В конце концов Джесси Оуэнс понял – единственное, что он может продать, это его имя и его олимпийская слава. С начала 50-х годов он работал на американские компании, которым было выгодно иметь своим представителем одного из самых выдающихся спортсменов Америки. Имя Джесси Оуэнса снова стало появляться на страницах газет и журналов. Работая представителем «Форда» и «Кока-колы», за несколько лет Джесси объездил всю страну и побывал на тысячах официальных приемов. Наконец-то его имя стало приносить ему реальные деньги.

В 1955 году правительство присвоило Оуэнсу звание спортивного посла Соединенных Штатов, и он два месяца путешествовал по Азии, в частности по Индии, Сингапуру, Малайзии и Филиппинам. А в следующем году, в день двадцатилетнего юбилея XI Олимпийских игр, он вновь побывал на берлинском олимпийском стадионе, на котором в 1936-м боролся за олимпийские награды. Теперь Оуэнс боролся за мир. В знак уважения к легендарному олимпийскому герою его речь зрители слушали стоя. «Сейчас я вспоминаю своего великого противника в олимпийской борьбе, моего доброго товарища Лутца Лонга, которого бессмысленная война вырвала из жизни, – сказал Джесси Оуэнс. – Бог дал нам жизнь не для того, чтобы отдавать ее на войне, а для того, чтобы жить в мире. Я призываю всех родителей подумать о самом драгоценном – их детях, чтобы они никогда не пали жертвами войны. Мир всем вам».

В 1976 году Джесси Оуэнс был удостоен наивысшей награды, которую может получить гражданское лицо в Соединенных Штатах. На торжественной церемонии в Белом доме президент Джеральд Форд наградил его медалью Свободы.

31 марта 1980 года 66-летний Джесси Оуэнс скончался от рака легких.

…Билл Льюис и Джесси Оуэнс были друзьями. Однажды Билл представил Джесси своего десятилетнего сына Карла. «Привет, Карл», – сказал великий чемпион и ласково потрепал худенького малыша по голове. Позже девятикратный олимпийский чемпион Карл Льюис вспоминал об этом моменте: «Я просто обомлел от восторга. С тех пор я понял, что у меня есть мечта – я хотел быть похожим на Джесси Оуэнса, величайшего легкоатлета всех времен и народов…»

Панин-Коломенкин Николай Александрович

(род. в 1871 г. – ум. в 1956 г.)

Российский спортсмен; занимался фигурным катанием, стрельбой. Единственный в дореволюционной России олимпийский чемпион (1908 г.) по фигурному катанию.

Блестящие победы российских фигуристов на чемпионатах мира и Олимпиадах – дело обыденное и даже привычное. Мало кто из зрителей задумывается об истоках этого явления. А имя человека, который по праву может считаться прародителем российского фигурного катания, почти никто не знает. Это Николай Александрович Панин-Коломенкин, который уникален еще и тем, что стал первым в истории российским олимпийским чемпионом, победив в Олимпиаде 1908 года, проходившей в Лондоне. В те годы еще не было разделения Олимпийских игр на летние и зимние, и все спортсмены соревновались в рамках одних игр.

Николай Коломенкин родился в январе 1872 года (точную дату рождения многочисленные источники называют по-разному) в селе Хреновое нынешней Воронежской области. Его отец был директором завода по производству сельскохозяйственной техники. Маленький Коля с детства увлекался спортом, особенно ему нравилось кататься на коньках. Когда семья переехала в Петербург, он закончил гимназию, а затем поступил в университет на отделение естественных наук. Там Коломенкин продолжал заниматься спортом, пробовал себя в стрельбе и велоспорте. Он даже смог организовать секцию велосипедистов, а сам выступил в роли тренера. Тогда его подопечные считались сильнейшими велогонщиками северной России. Один из них – Сергей Крупский – выступал под псевдонимом Панин. Однажды на велотреке он попал в завал велогонщиков и получил тяжелые травмы, вынудившие его завершить спортивную карьеру. Именно тогда по просьбе Крупского его наставник, Коломенкин, взял себе псевдоним – Панин.

После окончания университета Николая Коломенкина планировали оставить в стенах учебного заведения, где его ждала научная карьера. Однако по семейным обстоятельствам Николай вынужден был заняться поисками другой работы. Он сумел устроиться в финансовое ведомство при Петербургской казенной палате. Вот тут ему и пригодился псевдоним. Выступая под чужим именем, Коломенкин долгое время скрывал от начальства свои спортивные выступления.

Регулярно заниматься фигурным катанием Коломенкин начал в уже довольно зрелом для спортсмена возрасте – в двадцать четыре года. До этого он успел попробовать себя в парусном спорте, борьбе, футболе, фехтовании, теннисе, легкой атлетике. Его тренером был в прошлом чемпион мира по фигурному катанию Алексей Лебедев. Панин-Коломенкин познакомился с ним на катке, куда отправился, чтобы посмотреть на катание чемпиона. Именно Лебедев приучил Панина тренироваться постоянно, занимаясь как общей физической подготовкой, так и тщательнейшим совершенствованием сложнейших технических элементов, оттачиванием их до автоматизма. Николай оказался чрезвычайно способным учеником, более того, он постоянно находился в поиске, изобретал новые фигуры, которые затем пытался воспроизвести на тренировках.

В 1897 году, еще будучи студентом университета, Панин выиграл первый в своей жизни турнир по фигурному катанию. Это был открытый чемпионат Петербургского кружка любителей спорта. Параллельно он продолжал заниматься велосипедным спортом, где тоже одерживал победы.

Следующий большой успех пришел к Панину в 1901 году, когда ему удалось выиграть чемпионат России по «искусству катания на коньках», как тогда официально именовали фигурное катание. Стремясь совершенствоваться и дальше, Панин поехал в Гельсингфорс [20] , где тогда жили лидеры мирового фигурного катания того времени – австриец Фукс и швед Сальков. Панин долго наблюдал за их тренировками и выступлениями, познакомился с великими мастерами, получил от них ценные советы и наставления. В том же году Панину удалось встретиться с обоими лицом к лицу в уже родном для него Петербурге. Сказались излишнее волнение и отсутствие опыта выступлений на таком высоком уровне – в тот раз Панин остался позади признанных чемпионов.

Спустя два года, в 1903-м, Санкт-Петербург отмечал свое двухсотлетие, и в связи с этим чемпионат мира по фигурному катанию решено было провести в столице России. Для подготовки русских спортсменов к чемпионату пригласили иностранного тренера, австрийца Виктора Зейберта. Он многому научил Панина, однако Николай отметил для себя сугубо практический характер тренировок под руководством Зейберта. Вопросы о причинах, по которым необходимо выполнять то или иное упражнение или фигурный элемент, оставались без ответа. Панин понимал, что для достижения вершин в фигурном катании ему нужно хорошо разобраться в теории этого вида спорта. Он начал вести записи, анализируя ход тренировок. Впоследствии Николай оформляет их в научные статьи, которые еще до чемпионата 1903 года были опубликованы в петербургском журнале «Спорт». А статья Панина «Теория фигурного катания на коньках» стала первой статьей российского автора по проблемам спорта, если не считать публикаций по шахматам.

Готовясь к чемпионату мира в Петербурге, Панин достаточно легко выиграл первенства России 1902 и 1903 годов. Наконец 8 февраля 1903 года начался чемпионат. Несмотря на то что Панин занял лишь второе место, это был большой успех. Спортсмен, победивший Панина, – швед Сальков – был хорошо обеспеченным человеком, он мог месяцами тренироваться на горных курортах, в то время как Панин был, по сути, любителем, совмещавшим тренировки с ежедневной службой, дававшей средства к существованию ему и его семье.

Два года спустя Панин занял лишь третье место на чемпионате Европы. Он несколько раз выигрывал внутрироссийские соревнования, но эти победы мало интересовали его, так как достойных конкурентов он там не видел. Панин начал работать над составлением собственной программы, которая должна была позволить ему завоевать мировую корону в фигурном катании.

В 1908 году в Петербурге прошел очередной крупный турнир, на который съехались сильнейшие спортсмены из разных стран, включая и Салькова, к тому моменту уже ставшего семикратным чемпионом мира. Панин уверенно выиграл этот турнир, поразив всех, и прежде всего Салькова, своими сложными фигурами. Швед, тем не менее, отказался признать свое поражение, свалив все на низкое качество льда в столице России, и пообещал на ближайшем турнире поставить Панина на место. Этим турниром стала Олимпиада 1908 года в Лондоне.

Готовясь к выступлению в Лондоне, Николай придумал новые, еще более сложные фигуры для своей программы. Ему предстояла нешуточная борьба. Международный союз конькобежцев, находившийся тогда в Стокгольме, направил на Олимпиаду весьма удобный для Салькова судейский корпус. Более того, один из судей был близким другом Салькова. В Лондоне Сальков всячески пытался вывести Панина из равновесия, не здоровался с русским спортсменом и сопровождал его выступления ехидными замечаниями. Несмотря на явно неспортивное поведение шведа и демонстративное невмешательство судей, Панин выступил блестяще, однако в первом элементе программы – школе – судьи, тем не менее, поставили его на второе после Салькова место. Протест, поданный российской делегацией, ничего не дал. Окончательно разозленный Панин демонстративно отказался от выступлений в произвольной программе, не желая нарваться на еще одно несправедливое решение судей.

Скорее всего, Россия осталась бы без первой в своей истории медали, если бы не еще один участник российской команды, Сандрес. Ему удалось уговорить Панина выступить в заключительном элементе программы по фигурному катанию – специальным фигурам. По условиям этого соревнования спортсмены должны были начертить на бумаге фигуры, которые они планировали выполнить, и передать судьям и соперникам перед стартом. Когда Панин принес свои чертежи, никто из судей не мог поверить в то, что подобные фигуры можно воспроизвести на льду! В это поверил лишь Сальков, знавший истинные способности Панина. Поверил и… отказался от участия в соревнованиях. А когда Панину удалось с невероятной точностью повторить свои фигуры на льду, даже враждебно настроенные к нему судьи не удержались от аплодисментов. Естественно, наградой Панину были заслуженное первое место и титул олимпийского чемпиона!

Тогда газеты писали о нем так: «Панин был далеко впереди своих соперников, как в трудности своих фигур, так и в красоте и легкости их выполнения. Он вырезал на льду серию наиболее совершенных рисунков с почти математической точностью».

На обратном пути из Лондона Панин остановился в Париже, где выиграл еще один турнир, на этот раз по… пулевой стрельбе. Вот таким разносторонним оказался талант первого российского олимпийского чемпиона. К тому времени он уже был трехкратным чемпионом России по стрельбе из пистолета. Для завоевания главного приза турнира – большой золотой медали – необходимо было двенадцать раз попасть с расстояния в шестнадцать метров в центр мишени диаметром тринадцать сантиметров, при этом любой промах лишал спортсмена надежды на желанную награду. Панин блестяще справился с заданием и привез домой не только «золото» Олимпиады, но и золотую медаль Парижского турнира!

Спустя четыре года Панин вновь принял участие в Олимпийских играх, которые проходили в Стокгольме. На этот раз он участвовал в соревнованиях по стрельбе, выступая в роли капитана и тренера команды России. Тогда Николай показывал великолепные результаты в стрельбе из пистолета, с пятидесяти метров выбивая 545 очков, в то время как лучшие из его конкурентов с трудом приближались к 450-ти. В Швеции Панин стрелял великолепно, несмотря на плохую погоду – шел сильный дождь. Его команда тоже выступала удачно, но в дело снова вмешались… шведские судьи. Им «удалось» обнаружить у Николая Панина два промаха, из-за которых команда России откатилась на второе место, пропустив вперед хозяев соревнований. Тем не менее, и второе место было огромным успехом. А после возвращения домой Панина ждал неприятный сюрприз. Его начальство потребовало, чтобы он прекратил спортивные выступления, поскольку это препятствовало его работе на государственной службе. Панину пришлось подчиниться.

Однако он не бросил заниматься спортом на местном уровне. Панин тренировал студентов-фигуристов и стрелков, издал наконец свою книгу «Фигурное катание на коньках», которая стала первым в мире научно обоснованным трудом в области этого вида спорта. На Всероссийских выставках 1911 и 1913 годов Николаю Панину были вручены большие золотые медали за выдающиеся достижения в области спорта.

После революции Панин, будучи уже в солидном возрасте, периодически участвовал в различных соревнованиях. Особо эффектным получилось его выступление на Всесоюзной Спартакиаде 1928 года. Многие зрители удивились, а кое-кто и засмеялся, увидев среди участников соревнований по стрельбе достаточно пожилого мужчину с седой шевелюрой. Не смешно было лишь тем, кто узнал в этом человеке Николая Панина-Коломенкина. К тому времени ему уже было 55 лет, но тем не менее, он не ограничился участием в Спартакиаде, а уверенно выиграл соревнование по стрельбе. И зрители, заулыбавшиеся при его появлении на стрелковом стенде, затем долго аплодировали очередному триумфу Николая Панина.

В 1933 году Панин организовал в Ленинграде первую в Советском Союзе школу по подготовке фигуристов. Выпускники этой школы неоднократно становились чемпионами СССР и сами воспитали немало известных фигуристов, вышедших на международную арену. Так, известный тренер Тамара Москвина, подготовившая немало знаменитых фигуристов, является своего рода «внучкой» Николая Панина, так как занималась у его ученика.

В 1938 году в СССР вышел фундаментальный труд Николая Панина «Искусство катания на коньках». За эту монографию ему спустя год было присуждено научное звание кандидата педагогических наук, а в 1940 году Панин стал заслуженным мастером спорта СССР.

Николай Панин-Коломенкин умер в Ленинграде в 1956 году в возрасте 84 лет. С момента его смерти прошло уже почти 50 лет, а многие из изобретенных им фигур до сих пор никому не удалось исполнить…

Папп Ласло

(род. в 1926 г. – ум. в 2003 г.)

Венгерский боксер, первый в истории Олимпиад, завоевавший золотую медаль на трех Играх подряд (1948 г. – в среднем весе; 1952, 1956 гг. – в первом среднем весе). Чемпион Европы среди любителей (1949, 1951 гг.) и профессионалов (1962–1964 гг.).

Будапешт, октябрь 1945 года. Послевоенная Венгрия потихоньку отходит от последствий закончившейся пять месяцев назад войны. Венгерская столица еще лежит в руинах, но уставшим от всемирной бойни людям уже хочется хоть каких-то развлечений. В одном из уцелевших зданий должен пройти очередной чемпионат Венгрии по боксу. Претендент № 1 в среднем весе – многократный чемпион страны Дьюла Бичак. Он ждет своего противника, однако перед самым поединком выясняется, что соперник Дьюлы неожиданно заболел. Что же делать? Ведь зрители ждут, они хотят увидеть, как их кумир снова победит. Кто-то из устроителей турнира заметил среди болельщиков малоизвестного боксера Ласло Паппа, который в то время тренировался в зале, располагавшемся в бомбоубежище. Конечно, для Дьюлы Бичака это будет легким развлечением, но делать нечего, надо выставлять этого девятнадцатилетнего юнца…

На следующий день венгерские газеты пестрели заголовками типа «Кто такой Ласло Пап?» (по своей инициативе сокращая фамилию молодого боксера) и «Парень из бомбоубежища выиграл у непобедимого чемпиона». Успех Паппа, который нокаутировал Дьюлу Бичака во втором раунде, был настолько впечатляющим, что уже через несколько дней Ласло был включен в состав национальной сборной. Так начиналась его славная двадцатилетняя карьера, за которую Ласло Папп три раза становился олимпийским чемпионом (до него это не удавалось никому, после него – только кубинским тяжеловесам Теофило Стивенсону и Феликсу Савону) и мог стать чемпионом мира среди профессионалов, если бы ему разрешили это сделать…

А начинался боксерский путь Ласло Паппа традиционно: уличные драки со сверстниками и старшими по возрасту ребятами, закономерные синяки и шишки, стремление во что бы то ни стало дать сдачи и, соответственно, желание научиться драться.

Ласло Папп родился 25 марта 1926 года в семье рабочего в одном из пригородов венгерской столицы. Школа и учеба не слишком привлекали его, и он большую часть времени проводил на улице, где все споры решались только по одному принципу – «кто сильнее, тот и прав». В какой-то момент Ласло надоело получать тумаки от старших. Он пришел к отцу и заявил о своем желании заняться боксом. Отец одобрил решение сына и устроил его в боксерскую секцию.

В воспоминаниях многих великих спортсменов, добившихся серьезных успехов в том или ином виде спорта, часто можно встретить примерно такую фразу: «Однажды мне показалось, что я занимаюсь чем-то не тем, и я подумал, а не бросить ли мне тренировки и переключиться на какой-нибудь другой вид спорта. Но я нашел в себе силы (или под влиянием тренера, товарищей по команде или, например, родственников) и продолжил тренироваться и готовиться к будущим стартам». В этом смысле Ласло Папп является исключением из правил – он не просто «подумал», он надолго бросил заниматься боксом. Как оказалось, улица и спортивный зал, в общем-то, одно и тоже – и там и там бьют, причем, на ринге гораздо сильнее, чем на улице. Ласло долго не решался признаться отцу, который очень хотел, чтобы сын стал боксером, о том, что оставил ринг, но тут ему, можно сказать, «повезло». Парень упал с дерева и сломал руку. Перелом – вещь неприятная, но зато незадачливому боксеру не пришлось объясняться с отцом. После того как кости срослись, Ласло переключился на более привычный и безопасный футбол.

В самом конце войны молодого Ласло Паппа призвали в армию (напомним, что Венгрия воевала на стороне гитлеровцев), но принять участие в боевых действиях он, к счастью, не успел. После окончания войны Ласло поступил учеником мастера на оптико-механический завод. На заводе не было секции футбола, но зато была секция бокса. Ласло снова начал заниматься боксом и на этот раз более успешно. Он провел несколько удачных боев, а затем состоялся тот самый памятный поединок с Дьюлой Бичаком.

Экономика Венгрии никак не могла стабилироваться, в стране свирепствовала невероятная инфляция (это когда утром получаешь в кассе сто тысяч, днем – миллион, вечером – миллиард, которого хватает на несколько коробков спичек). В 1946 году венгерская боксерская команда отправилась на товарищеский матч в более благополучную Чехословакию, откуда Ласло Папп, по совету товарища, решил не возвращаться. Его тут же включили в состав чехословацкой сборной (правда, официально Ласло Папп числился работником колбасной фабрики). Однако в Чехословакии Ласло себя никак не проявил. Он неудачно выступил и в матче Чехословакия – СССР, и в чемпионате страны. В 1947 году боксер вернулся на родину. Никаких серьезных санкций венгерские власти к нему не применяли, и вскоре его вернули в состав национальной сборной. Очевидно, доверие со стороны родного государства сыграло положительную роль – Ласло стал выигрывать один поединок за другим. В те годы окончательно выработался его неповторимый и очень неудобный для соперников стиль боксирования. У Ласло Паппа была одна особенность, выгодно отличавшая его от других боксеров, – он одинаково сильно и прицельно бил как правой, так и левой рукой. Обычно он боксировал в правосторонней стойке, но иногда менял положение, чем приводил в замешательство противника, который не знал, справа или слева ему ждать очередного удара. «Я всегда стремился выходить на ринг новым Паппом, к поединку с которым соперник просто не был готов», – вспоминал венгерский боксер. И конечно, совершенно непревзойденным был знаменитый крюк Ласло Паппа – практически незаметный из-за короткого размаха, но при этом убийственный по силе.

Победы над чемпионом Европы Колчинским и сильным итальянским боксером Айелло открыли перед Паппом дорогу на Олимпийские игры 1948 года в Лондоне. На Олимпиаде до полуфинального матча у Ласло вообще не возникало никаких проблем. Финн Валле Реско был нокаутирован во втором раунде, представитель Люксембурга Вельтер и бельгиец Кавиньяк не продержались и одного раунда. Итальянский боксер Фонтана выстоял до конца, но преимущество Ласло Паппа в полуфинальном поединке было подавляющим, и именно ему судьи единогласно отдали победу.

В финале Ласло пришлось изрядно поволноваться, хотя он был гораздо сильнее своего противника Джона Райта. Но Райт был англичанином, а организаторам Игр уж очень хотелось, чтобы их соотечественник завоевал чемпионское звание. Дошло до того, что боковой судья (кстати, из Великобритании) отдал победу Джону Райту, хотя англичанин за весь бой три-четыре раза сумел достать Ласло Паппа, тогда как сам пропустил с десяток ударов в каждом раунде. Все же справедливость восторжествовала – двое других боковых судей признали победителем Ласло Паппа, и таким образом венгерский чемпион завоевал свою первую золотую олимпийскую медаль.

Через год после Олимпиады Ласло выиграл чемпионат Европы в категории до 73 кг, а через два, перейдя из среднего в первый средний вес (до 71 кг), повторил свой успех. Естественно, что на Олимпийских играх 1952 года Папп считался безусловным фаворитом в своей весовой категории. Но начало олимпийского турнира выдалось очень непростым. Во-первых, за несколько дней до соревнований Ласло заболел и вынужден был прервать тренировочный процесс, а во-вторых, уже в первом бою ему достался в соперники очень сильный американский боксер Элсворт «Спайдер» Уэбб. В первом раунде поединка с Уэббом Ласло Папп опрометчиво ринулся в атаку, но был остановлен очень сильными встречными ударами. Понимая, что первый раунд выиграл американец, Ласло изменил тактику и стал ждать ошибки соперника. В какой-то момент американец на миг расслабился и пропустил удар в солнечное сплетение. Уэбб от боли опустил руки и тут же получил несколько ударов в челюсть, в результате чего оказался в нокауте. Дальше было гораздо проще – без особых проблем венгерский чемпион переиграл канадца Шассэ, болгарина Спасова (тренеры которого, понимая, что их подопечный не может рассчитывать на успех, перед боем попросили Ласло не очень сильно избивать молодого боксера) и аргентинца Эрреру. В финале Папп убедительно выиграл у южноафриканского боксера ван Шальквика. После этой победы двукратный олимпийский чемпион Ласло Папп стал поистине национальным героем Венгрии.

Многим казалось, что беспроигрышная серия Ласло Паппа будет продолжаться еще очень долго. Однако сразу после Игр в Хельсинки у венгерского боксера наступил серьезный спад. Возможно, на результатах Ласло сказалось отстранение от работы его тренера Сиги Адлера, из-за чего Папп был вынужден самостоятельно готовиться к соревнованиям. На чемпионате Европы венгр проиграл по очкам советскому боксеру Борису Тишину. Ласло потребовал вернуть в сборную команду Адлера, но руководство боксерской федерации Венгрии не сделало этого. Тогда Папп отказался участвовать в первенстве Европы 1955 года. Только после этого демарша со стороны лучшего боксера страны венгерские спортивные функционеры пошли на уступки и разрешили Сиги Адлеру вновь приступить к тренерской работе. Но и возвращение тренера не сразу помогло Ласло преодолеть полосу неудач. На Кубке Европы, проводившемся за несколько месяцев до Олимпиады в Мельбурне, случилось совершенно немыслимое событие – Ласло Папп впервые в своей карьере оказался в нокауте. Его победил польский боксер Збигнев Петшиковский. После этого поражения кое-кто из специалистов стал поговаривать, что Ласло Паппу уже пора отправляться на покой, дабы не оконфузиться на Олимпиаде.

Конечно, венгерский боксер тяжело переживал такие обидные поражения. Мало того, за месяц до игр 1956 года в Мельбурне советские танки раздавили своими гусеницами венгерскую революцию. Можно себе представить, с какими чувствами Ласло приехал в Австралию. «Чем выше заберешься, тем больнее падать» – если после Хельсинки Ласло буквально носили на руках, то перед Мельбурном мало кто верил, что ему удастся в третий раз стать олимпийским чемпионом. Однако выступление Паппа развеяло все сомнения.

Первый бой с аргентинцем Сайенсом выдался достаточно легким – Ласло имел преимущество, и в конце концов поединок был остановлен из-за рассечения, которое получил аргентинский боксер. А в следующем поединке жребий свел Ласло со старым знакомым Петшиковским. Оба боксера не сомневались в своей победе, однако опытный Ласло Папп никоим образом не показывал своих намерений, тогда как более молодой поляк всем своим видом демонстрировал решимость вновь побить венгерского чемпиона. До конца первого раунда бой шел с переменным успехом до тех пор, пока Ласло Папп коронным крюком не отправил противника в нокдаун. От поражения Петшиковского спас гонг. Самоуверенность с него как рукой сняло – до конца боя польский боксер думал о том, как бы сохранить лицо и не оказаться в нокауте.

После победы над Петшиковским в финале Ласло Паппа ждало еще одно серьезное испытание в лице американца Жозе Торреса, малоопытного, но очень перспективного и сильного боксера (после Олимпиады Торрес перешел в профессионалы и вскоре стал чемпионом мира). Теперь уже Ласло был абсолютно спокоен. Он выжидал, и как только соперник начинал атаку, тут же в ответ следовала мощная комбинация ударов. Надо отдать должное Жозе Торресу – три раза Ласло Папп отправлял его в нокдаун, но каждый раз американец находил в себе силы продолжить бой. И все же этот бой закончился досрочно. После очередной серии ударов Ласло американский боксер оказался в нокауте. Банально, но иначе не скажешь, – после победы в Мельбурне трехкратный олимпийский чемпион Ласло Папп навсегда вошел в историю спорта.

«Я мог бы попытаться в четвертый раз выиграть Олимпиаду, но любительский бокс стал мне не интересен», – объяснял Ласло Папп свое желание перейти в профессиональный бокс. И действительно, за 11 лет выступлений на любительском ринге Ласло Папп провел 312 (!) боев, из которых 301 выиграл, 5 – проиграл, и в 6 поединках была зафиксирована ничьи (в те годы в любительском боксе допускался ничейный исход боя). Нужно ли еще что-то кому-то доказывать?

Конечно, переход из любителей в профессионалы дался Ласло Паппу очень нелегко. И дело было не только в трудностях адаптации к более продолжительным боям, состоящим из десятков раундов. Самым сложным для Ласло было получить разрешение властей. Профессиональный спорт противоречил принципам коммунистического общества (хотя все прекрасно знали, что подавляющее большинство так называемых «спортсменов-любителей» из социалистических стран только числились работниками различных предприятий, а на самом деле получали деньги за свои спортивные достижения), но для трехкратного олимпийского чемпиона Ласло Паппа было сделано исключение. После этого Папп фактически переехал в Западную Германию, хотя и оставался гражданином Венгрии.

Первыми противниками Паппа были малоизвестные немецкие боксеры. Постепенно Ласло освоился на профессиональном ринге, и ему стали доставаться более сильные соперники. Серьезным испытанием для него стал бой с французским чемпионом Франсуа Аневи, произошедший 15 декабря 1958 года в Париже. В этом поединке решался вопрос: «Состоится ли Ласло Папп как профессиональный боксер?». Ответом на этот вопрос стал коронный крюк Ласло Паппа в шестом раунде, после которого бой был остановлен.

Проведя два десятка успешных поединков, в 1962 году Папп получил возможность сразиться за свой первый профессиональный титул. 16 мая он вышел на бой за звание чемпиона Европы. Его противником был действующий чемпион датчанин Даг Кристенсен. Это был очень серьезный противник – к тому времени Кристенсен провел 49 успешных поединков, ни разу не побывал в нокауте, а кроме того, он физически превосходил Ласло. Кристенсен обладал хорошей реакцией, у него были очень длинные руки, а рост составлял 181 см против 167 см Ласло Паппа.

Три раунда прошли в равной борьбе. В четвертом сильнее был датчанин, и казалось, что Ласло начинает потихоньку сдавать позиции. Но не тут-то было. В пятом раунде заработал знаменитый крюк Ласло Паппа. Кристенсен оказался в глубоком нокдауне и смог встать на ноги только после того, как рефери отсчитал «восемь». После седьмого раунда на датчанина было страшно смотреть. Его лицо представляло собой одну сплошную кровоточащую гематому. Рефери пригласил доктора, который вынес свой вердикт – дальнейшее продолжение боя опасно для здоровья датского боксера. Победа техническим нокаутом, и звание чемпиона Европы было присуждено тридцатишестилетнему Ласло Паппу.

Ласло еще шесть раз отстаивал свой титул, победив очень сильных противников, в том числе и Кристенсена, который безуспешно пытался вернуть себе чемпионское звание. К 1965 году Папп провел на профессиональном ринге 29 поединков, 27 из которых выиграл (16 – досрочно), и лишь в двух была зафиксирована ничья. Его рейтинг позволял ему вызвать на бой чемпиона мира Джо Джиарделло.

«Мне вполне по силам было победить Джиарделло, – говорил Ласло Папп. – Ведь я побеждал боксеров, которым он проигрывал». Но, к сожалению, с нетерпением ожидаемый поединок Папп – Джиарделло так и не состоялся.

К бою с чемпионом мира Ласло Папп готовился в Австрии. За несколько дней до поединка его вызвали в Будапешт. Вызов был мотивирован тем, что чиновники якобы хотели провести консультации с боксером по поводу деталей соглашения с Джиарделло. Ласло Папп отправился на родину… На границе у него отобрали заграничный паспорт, а в Будапеште объявили, что с этих пор ему запрещается выступать на профессиональном ринге…

В 1966 году Папп стал тренером сборной Венгрии. Он оставался на этом посту до 1 января 1993 года. Скончался знаменитый боксер совсем недавно – 16 октября 2003 года.

Уже на закате жизни Ласло Папп делился своими воспоминаниями с журналистами: «В моей жизни было всякое, но я ни о чем не жалею. Обидно мне только одно: я должен был стать чемпионом мира, но мне не позволили этого сделать…» В 1991 году Всемирный боксерский совет (WBC), одна из самых влиятельных организаций в мире профессионального бокса, присудил ему звание почетного чемпиона мира, а через десять лет имя Ласло Паппа было внесено в Зал боксерской славы. Но все эти звания не принесли радости старому боксеру, ведь Ласло Папп не привык быть почетным чемпионом, он всегда предпочитал побеждать своих противников в честном бою на ринге…

Пеле

НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ – ЭДСОН АРАНТЕС ДУ НАСИМЕНТУ

(род. в 1940 г.)