Помоги проекту - поделись книгой:
— Связь есть?
— А как же? — Он вытащил два поцарапанных, явно подержанных спутниковых телефона «Парус» — защищенная.
Один я отдал Аскеру.
— Держи, солдат. И готовься к неприятностям. Да, еще…
На одном из листов «Звезды Востока» я набросал примерную карту и ориентиры с расстояниями до них.
— Черный ход в периметр. Доходит?
— Да.
— Вот и отлично. Меньше шума, меньше пыли. Действуй.
Аскер пошел к билетным кассам. Араб вжикнул молнией, я коротко глянул.
— Живем… Да, Александр! Александр!
Аскер — его давно не звали по имени, на войне все зовут друг друга по кличкам — недоуменно обернулся на свое имя. Вернулся…
— Помнишь, о чем мы говорили в моем кабинете в Арке?
— Да, — насторожился он.
— Номер один — Саид Алим-бек, ротмистр гвардии, наследник Бухарский. Номер два — полковник Панкратов, оперативная группа Генерального штаба по Афганистану. Извини, но они оба уже вне игры…
Аскер внимательно слушал.
— Но есть и номера три и четыре. Они где-то здесь. Сделаешь то, о чем прошу, потом — начнем охоту и на них. Иди…
Аскер молча кивнул головой. Пошел к билетным кассам.
— Чем дальше, тем жить веселее, — сформулировал Араб, — нам-то куда?
Я глянул на табло. Первым отходил скорый, на Самарканд, «Афросиаб» называется. В отличие от самолета — в него без рамки металлоискателя пускают.
— К познанью Вечности вершим мы странствие благое, в священный город Самарканд дорогой Золотой. Надеюсь, билеты еще есть…
Штабом восстания назначили штаб Петербургского военного округа, находившийся на Дворцовой площади в красивом четырехэтажном, классической архитектуры, здании. Здание Генерального штаба отвергли потому, что там у заговорщиков не было даже примерного перевеса, многие на словах сочувствовали и ругали власть — но твердой поддержки не было. В штабе Петербургского военного округа поддержка у заговорщиков была — твердая, с перевесом…
Мятеж начался с утра, когда главноначальник[14] Петербургского военного округа, генерал-полковник Олег Васильевич Романов (не из Августейшей семьи, просто однофамилец, к чему сами Высочайшие особы относились с юмором и нередко приглашали генерала за свой стол), прибыл на службу. «Руссо-Балт» подкатил к главному входу в здание штаба, часовые привычно взяли на караул, и генерал-полковник привычно взял толстенную папку из машины и привычно кивнул им вместо отдания чести. Он и в самом деле был больше управляющим поместьем, чем офицером, и, привычно идя на службу, думал о том, как, не вылезая за рамки отпущенных на этот год ассигнований, позволить себе закупить новые тренажеры с виртуальной реальностью, которые ему показывали вчера. Можно, конечно, перебросить деньги из статей, отпущенных на боевую учебу — но эти статьи защищенные, их трогать нельзя. Разве что с Высочайшего соизволения, но и во дворец идти по таким мелочам — право же, неловко.
Так он прошел в свой кабинет, скромно обставленный, как кабинет бюрократа, — и увидел двоих: командира одной из частей гвардии, графа Шубова, и начальника военной контрразведки округа, генерал-майора Латыпова. То есть Петрова и Котова. Точнее наоборот — Котова и Петрова. Первый — как раз и был тем, кому удалось-таки заманить в ловушку сверхосторожного Ахметова — но об этом тогда никто не знал.
— Господа…
— Срочное дело, господин генерал-полковник. По квартирмейстерской части.
Квартирмейстеры — так раньше называлась разведка, это слово использовали по сей день. Генерал-полковник не обратил внимания на тот факт, что в присутствии — кроме этих двоих офицеров — больше никого не было. Что было удивительно — кабинет главноначальника осаждали с утра до ночи. Олег Васильевич даже порадовался: будет время спокойно разобрать документы.
— Десяти минут вам хватит, господа?
— О, вполне, господин генерал-лейтенант…
— Извольте…
Они прошли в кабинет. Закрыли за собой дверь.
— Что опять произошло? — спросил Олег Васильевич, садясь за свой стол.
— Извольте…
Шубов положил бумагу на стол. Генерал Романов надел очки, вчитался…
— Это что? — спросил он.
Офицеры молчали.
— Я спрашиваю, что это? — Романов отшвырнул от себя бумагу. — Вы что, пьяны?
— Отнюдь, сударь. Это то, что нужно подписать. Ради блага России.
Генерал Романов багровел на глазах.
— Вы… вон! Вон!
— Не нервничайте так, — сказал Латыпов, — просто сдайте командование.
Это был приказ о переводе войск округа на военное положение. Этим же приказом назначался командующий — граф Шубов.
— Вы… вы безумцы! Это же мятеж! Зачем вам это?
— Ну, полагаю, ваше положение несколько не то, чтобы задавать такие вопросы. Учитывая, сколько денег вы были должны и каким образом вы не только погасили свои долги, но и подзаработали, советничая в Кабуле. И это не мятеж, а восстановление законной власти в лице Его Императорского Величества, Императора Павла Второго, — скучным тоном пояснил Шубов. — Настало время прервать незаконную узурпацию власти в стране и призвать…
Да… увы, и Олег Васильевич Романов был замешан в преступные действия тех, кто создал сеть в Кабуле… Человек слаб: двоим дочерям надо учиться в хорошем университете, жена требует новых нарядов, а банк — ежемесячных погашений. После Кабула все эти проблемы были решены. Вот только денежная нечистоплотность — это одно, а вооруженный мятеж против законной власти, измена присяге — совсем другое.
— Вон! — сказал Романов. — Вон!
Офицеры переглянулись. Латыпов достал пистолет с глушителем. Ни одного офицера при входе в здание не обыскивали, а тем более — генерала.
— Последний шанс. Подписывайте. Это ваш шанс — если не выступить с нами, то остаться в стороне, клянусь честью, тогда мы вас не тронем.
— Пошли вон, негодяи! Убийцы!
Латыпов нажал на спуск, прервав фразу на полуслове и отрезая все пути — себе и остальным. Теперь они пролили кровь и отступить уже не могли.
Из большой офицерской сумки граф Шубов достал еще один экземпляр приказа. Достав из письменного прибора перо и листок бумаги, потренировался и вывел подпись, похожую на подпись генерала Романова. Передал перо Латыпову — но тот отказался, достал свое. Красивым почерком написал: «Контрассигновал генерал-майор Латыпов». Такие приказы были недействительны без контрассигнования…
Затем убийцы принялись спешно наводить порядок в кабинете. Они хорошо понимали — не все так тверды в своем намерении, как они, и некоторые могут впасть в истерику, если увидят мозги предыдущего начальника на стенах. Но граф Шубов в отрочестве тайно почитывал Троцкого, Бакунина, Ленина и знал, что революция питается кровью…
И чем больше крови — тем лучше. Некуда отступать.
Этот день был днем особенным — днем тезоименитства Ее Высочества, принцессы Ксении, Регента престола и принцессы Правящего дома. На самом деле заговорщики хотели выступить, когда Ее Высочества в Царском Селе не будет, а вот Павел, будущий Император, которому до двадцати одного года осталось совсем немного, — будет. В это было сложно поверить — но очень немногие заговорщики знали план до конца — что делать, если Павел откажется воспринять престол из таких рук? Но граф Шубов и некоторые другие заговорщики знали — добить Августейшую семью и установить в стране Директорию, то есть военную диктатуру.
С двадцати восьми лет — почему-то этот возраст Ее Высочество Ксения Александровна восприняла, как наступление старости, — день тезоименитства она праздновала очень скромно, говорили еще — камерно. За пределами Царского Села не производилось никаких торжеств, в самом Царском Селе каждый его обитатель получал подарок и чек на крупную сумму, собирались только самые близкие Ее Высочеству люди. В этот раз тезоименитство обещало быть скромнее, чем обычно: Ее Высочество надела траур по невинно убиенному графу Толстому. Все знали о ее морганатическом браке и другого просто не поняли бы — а Ксения Александровна всегда внимательно прислушивалась к общественному мнению. И хотя поступала далеко не всегда в соответствии с ним, во внимание брала всегда. Полагаю, если бы в стране существовала представительная демократия и проходили бы выборы, как в бедных САСШ, — ей рано или поздно удалось бы избраться. Даже несмотря на предубеждение против женщин.
О том, что Царское Село уже отключено от всех видов связи, Ксения еще не знала, ей было просто не до этого. Не знала она — и никто другой не знал, — что план заговорщиков выполнен не до конца. Нечего было и думать, чтобы подкупить или переманить на свою сторону Собственный, Его Величества, Конвой или Гвардейский Флотский Экипаж. Не было и денег на подкупы — почти не было…
Торт с единственной свечкой был уже разрезан, в то время как над Царским Селом появились вертолеты: два десантных вертолета «Сикорского» в сопровождении вертолета типа «В80» — ударного вертолета, базирующегося на тяжелых десантных судах и предназначенного для оказания огневой поддержки высадившемуся на берег десанту. Двенадцать управляемых ракет, два блока неуправляемых и тридцатимиллиметровая автоматическая пушка — не авиационная, а под полноценный снаряд, от боевой машины пехоты…
Конечно, Царское Село было прикрыто и с моря, и с воздуха, и с земли. Да только охранники вряд ли могут сделать что-то серьезное против армии. Даже не армии, а морской пехоты, наконечника копья Империи, подготовленных солдат, которые должны высаживаться на вражеские берега под огнем, захватывать плацдармы и вести наступление при подавляющем превосходстве противника. Ничего они не могли сделать…
А здесь — даже не пришлось захватывать пусковые зенитно-ракетных комплексов, дежуривших на страже Царского Села. В вертолетах был запросчик свой-чужой с актуальным кодом на сегодня, а кроме того, был и универсальный комплекс подавления — эти вертолеты предназначались для полетов за линию фронта…
Близкие люди уже поздравили Ее Императорское Высочество. На столе высился ручной работы торт от Конради, на нем скромно горела одна-единственная свечка: все, кто был сколь-либо близок ко двору, знали, что Ее Высочество терпеть не может ничего, что напоминало бы ей о возрасте… — впрочем, обычное дело для женщины. Ее Императорское Высочество, как и было положено по заведенному ей порядку, не только получала подарки на день рождения, но и дарила их. Подарки были, конечно же, дорогими, но без излишеств, как о том писала желтая пресса. Например, иконка в платиновом окладе — дорого, но любой преуспевающий купец может себе позволить точно такое же…
Приглушенный шум вертолетов раздался, когда гости — а эта церемония была только для самых близких — восторгались действительно дорогим подарком, посланным из Европы, князем дома Баттенбергов. Это был небольшой букет цветов, даже маленький. Вот только и оболочка, и сами цветы в букете были сделаны из серебра, золота, платины, палладия, а в качестве капелек росы использовались маленькие бриллианты. То был результат недавнего флирта во время европейской поездки — овдовевший глава старинного и родовитого дома Баттенбергов[15] с каждой встречей был все более настойчив…
Княгиня Анастасия Кочубей, сплетница средних лет, первой оказалась у окна. На площадку перед замком опускались вертолеты — настоящие, боевые. Точнее, один из них совершал посадку, другой — держался в воздухе. Были видны пулеметы…
— Боже, Ксень, это же твой… Как романтично… — захлопала в ладоши она.
Ксения Александровна Романова соизволила подойти к окну. Нахмурилась, глядя на вертолеты.
— Ну, скажи же, скажи что-нибудь. И не вздумай нас обманывать…
К сожалению, княгиня Кочубей так держалась со всеми — на грани приличия. По крайней мере, половина великосветских сплетен имели местом своего рождения как раз салон княгини Кочубей на Васильевском…
— Какой идиот… — сказала Ее Высочество, плотно сжав губы, — позер и идиот…
Она все еще хранила обиду.
— Да перестань… — Княгиня Кочубей едва ли на месте не подпрыгивала. — Сейчас нормального мужика днем с огнем не сыскать, а твой… романтик к тому же.
— Романтик… — процедила Великая княгиня, — жить на три семьи — это очень романтично…
К вертолету бежали охранники дежурной смены, у самого вертолета были видны люди в черной униформе.
— Да перестань. Ты просто его отталкиваешь все время, вот он и мечется, бедняжка. Не надо разбрасываться такими мужчинами. Мой-то — только вожжи отпустишь, так он в кафешантан или еще куда…
Ксения Александровна пошла к телефону — приказать, чтобы пропустили. Только ковбойского вестерна на лужайке перед Александровским не хватало…
Через пять минут морские пехотинцы, точнее — разведчики морской пехоты, были уже в Обеденном зале дворца. Немного смущенные роскошью, наличием дам и самой обстановкой дворца, они все же помнили приказ.
— Ваше Высочество…
Ксения кивнула.
— К вашим услугам, офицер. Вы имеете что-то передать?
— Сударыня, капитан Дворжецкий, ваш покорный слуга. Вы должны немедленно проследовать с нами в Кронштадт.
— В Кронштадт, сударь?
— Так точно, Ваше Императорское Высочество. В Кронштадт.
Княгиня Анастасия оказалась тут как тут.
— Он там тебя ждет. Ну же, соглашайся…
— Сударь, вы уверены?
— Ваше Высочество, я абсолютно уверен. Надлежащий приказ, заверенный дежурным офицером.
— Это
— Ваше Императорское Высочество, не могу знать. Я должен только сказать, что мы должны доставить в Кронштадт и вашего сына.
— Господи, он намерен воссоединиться с вами. Он хочет сделать тебе предложение при сыне! Ну, соглашайся же, соглашайся! — буквально взвыла от восторга Кочубей, представляя, как она будет все это рассказывать и сколько слухов пойдет по Петербургу, и все убедятся, что она ближе к Великой Княгине, чем кто бы то ни было. Воссоединение после двадцати лет разлуки! Он все же не смог забыть!
Конечно же, Ксения предполагала о возможных намерениях Гвардии. Но она знала то, когда и в чем надо рисковать. Она инстинктивно доверяла флоту — именно потому, что адмиралом флота был Александр Воронцов, отец ее сына и ее последняя надежда в борьбе за власть. И она поняла, что решение надо принимать прямо сейчас.
— Подчиняясь вашему грубому насилию, господин капитан… — сказала Ее Высочество, улыбнувшись, — только подчиняясь вашему грубому насилию…
Ветер от винтов трепал волосы. У вертолета она увидела Камсаркани, совершенно взбудораженного, не понимающего, что происходит, и Панкова, начальника смены Личного Конвоя. Панков держал в руках автомат — хотя против торчащего из окна пулеметного ствола автомат как-то… не играл.
— Ваше Высочество, это…
— Все в порядке… — Она через силу улыбнулась. — Все в порядке, все хорошо.
— Но это… безобразие, деда шено! — начальник Дворцовой полиции от волнения перешел на грузинский. — Произвол!
— Князь Воронцов намерен сделать мне сюрприз. Все нормально…
— Произвол! — не мог успокоиться экспансивный грузинский дворянин.
На зеленой лужайке появился Нико, он бежал в сопровождении двоих морских пехотинцев, с ним был небольшой рюкзачок и еще небольшой планшет — в нем он таскал свой ноутбук. Ее подарок…
Поделиться книгой: