Помоги проекту - поделись книгой:
— О нет, Рей! Это
Проделанная работа действительно изменила Рея.
Самое главное, он теперь окончательно поверил в свои силы.
Он прошел испытание Джоном Хьюстоном, он отчетливо сознавал, что способен теперь на многое. А еще он чувствовал (как когда-то с Эдгаром По) некую тайную душевную связь с Германом Мелвиллом.
Вот в каюте у иллюминатора сидит капитан Ахав.
Он мрачно смотрит на море, как недавно смотрел на море Рей Брэдбери.
«Белый, мутный след тянется у меня за кормой, бледные волны — всюду, где б я ни плыл. Завистливые валы вздымаются с обеих сторон, спеша перекрыть мой след; пусть перекрывают, но не прежде, чем я пройду. Там, вдали у краев вечно полного кубка дымным вином алеют теплые волны. Солнце медленно ныряет с высоты полудня и уходит вниз; но все выше устремляется моя душа, изнемогая на бесконечном подъеме. Что же, значит, непосильна тяжесть короны, которую я ношу, — этой железной Ломбардской короны? А ведь это она сверкает множеством драгоценных каменьев; мне, носящему ее, не видно сияния; я лишь смутно ощущаю у себя на голове ее слепящую силу. Она железная, не золотая — это я знаю. Она расколота — это я чувствую. Зазубренные края впиваются, мозг, пульсируя, бьется о твердый металл; о да, мой череп — он из прочной стали, мне не надобен шлем даже в самой сокрушительной схватке…»98
16 апреля Рей Брэдбери отправился в Италию — к Мэгги и детям.
Он ехал навстречу славе уже вышедшего «Фаренгейта», а вот у Хьюстона проблемы только начинались. Позже он не раз признавался, что «Моби Дик» был, пожалуй, самым трудным его фильмом. Всё в тот год ему мешало — ужасная погода, постоянные трения со сценаристом, непонимание помощников; набранная команда совершенно не знала моря и с трудом справлялась с тридцатитонным механическим китом, собранным мастерами специально для съемок. На производство «Моби Дика» Хьюстон получил три миллиона долларов, но, как часто бывает, в сумму не уложился, превысил ее почти на полтора миллиона. Зато выпущенный на экраны 24 июня 1957 года фильм сразу принес его создателям очень неплохой сбор (пять миллионов) и занял девятое место в числе лучших фильмов года.
Знаменитый роман Германа Мелвилла и прежде неоднократно экранизировался, да и после фильма, снятого Джоном Хьюстоном, к нему обращались разные режиссеры.
В 1926 году — «Морское чудовище» (с Джоном Берримором в главной роли).
В 1930 году — «Моби Дик» (в главной роли — опять Джон Берримор).
В 1978 году — «Моби Дик» (в главной роли — Джек Эрэнсон).
В 1998 году — «Моби Дик» (в главной роли — Патрик Стюарт).
В 2007 году — «Капитан Ахав» (Франция-Швеция, режиссер Филипп Рамо).
В 2010 году — «Моби Дик 2010» (в главной роли — Барри Боствик).
Но фильм, снятый Джоном Хьюстоном по сценарию, написанному Реем Брэдбери, кажется, до сих пор считается лучшим.
Прекрасный памятник Герману Мелвиллу создал Уистен Хью Оден.
Перед выходом «Моби Дика» на экраны разразился еще один скандал.
В первых печатных рекламах фильма Рей Брэдбери указывался как единственный его сценарист, что вполне соответствовало истине, но затем рядом с его именем стало появляться имя Джона Хьюстона. Уезжая из Лондона, Рей, как мы помним, сам предлагал режиссеру соавторство, но тогда тот гордо отказался, а теперь задним числом ставил в афишах и в титрах свое имя.
Рей возмутился и подал жалобу в гильдию киносценаристов, передав туда свои рабочие тексты, планы, наброски, черновики — всего около 1200 страниц. Первое решение гильдия вынесла в пользу писателя, но Джон Хьюстон, в свою очередь, представил Совету гильдии множество черновиков, содержащих его замечания и пометки.
В конечном итоге Джон Хьюстон был признан полноправным соавтором Рея Брэдбери. Логика членов Совета гильдии, утверждал Рей, легко просчитывалась. Ну подумайте сами! Разве мог автор нескольких фантастических книжек написать такой детальный, такой объемный и серьезный сценарий?
Не дай мне бог стать жителем равнины…
17 апреля Рей прибыл на Сицилию к Мэгги и детям.
Он заблаговременно известил и Бернарда Беренсона о своем приезде.
Но иллюзий Брэдбери не строил. После долгого и тесного общения с Джоном Хьюстоном он так разуверился в людях, что и от этой встречи не ждал ничего хорошего. Но из Франции (там находился в этот момент Беренсон) быстро пришел ответ: «Приезжайте, буду рад».
Тогда Рей и Мэгги отправились во Францию.
Бернард Беренсон принял их на своей вилле — XVII век, мощные каменные стены окружены высокими пальмами и кипарисами. Сдержанный секретарь попросил гостей подождать в библиотеке. Скоро там появился и сам Беренсон — сухощавый и необыкновенно подвижный для своих восьмидесяти восьми лет.
— Мистер Брэдбери, — сказал он громко. — Я задам вам сейчас один вопрос. Вполне возможно, что ваш ответ на него покажет, станем ли мы друзьями.
— Да, спрашивайте, — кивнул Брэдбери. Он уже ничему не удивлялся.
— Когда я в первый раз написал вам в Америку, вы не ответили на мое письмо. Мне хочется знать: почему? Неужели по той причине, что вы тогда не знали, кто я такой?
— Нет, мистер Беренсон, — помолчав, ответил Брэдбери. — Уже тогда я знал, кто вы такой. Но признаюсь, я никогда в жизни не получал таких писем, как ваше. Я никогда в жизни не получал писем от таких известных людей. Скажу честно, ваше письмо меня просто испугало. Во-первых, я не знал, как надо правильно отвечать на такие письма; во-вторых, у меня не было денег для путешествия в Европу. Но в конце своего письма вы указывали, что если я все же когда-нибудь окажусь в Италии, то могу рассчитывать на встречу с вами.
— Ответ принят. Будем друзьями!
Позже Мэгги вспоминала, что в доме Беренсона им всегда было хорошо.
Старый ученый восхищался мастерством Рея, но не раз подчеркивал, что ему не следует так много времени терять на всякие мрачные готические фантазии. Беренсон был уверен, что рано или поздно Рей напишет великолепную реалистическую книгу. Он много рассказывал Рею и Мэгги об искусстве Италии, об эпохе Возрождения. При этом давал не совсем обычные советы.
«Никогда не проводите в музеях много времени, — улыбался он. — Даже в самых распрекрасных музеях. Не утомляйте свои глаза. Не притупляйте их чрезмерным вниманием».
Этим правилом Рей и Мэгги и руководствовались.
Глава пятая ПЕРЕПОЛНЕННАЯ ШКАТУЛКА
Конечно, все люди умирают, но когда придет моя очередь, я скажу: нет уж, спасибочки!
В мае 1954 года Рей Брэдбери вернулся в Лос-Анджелес.
На все предложения, поступавшие из Голливуда, он теперь отвечал отказами.
Опыт совместной работы с Джоном Хьюстоном разочаровал писателя. К тому же никто не помнит сценаристов, говорил он журналистам. Сценаристам хорошо платят, но — за безвестность.
И это еще не всё.
На собрании Гильдии киносценаристов, проходившем в Хрустальном зале отеля «Беверли-Хиллз», Брэдбери увидел, какой резкой критике подвергались в США деятели кино, отказывающиеся сотрудничать с Комиссией по антиамериканской деятельности. Предлагалось даже их имена снимать с афиш и с титров. Но как же так? — недоумевал Брэдбери. Если ты написал сценарий, если ты принимал участие в работе, — в афиши и в титры твое имя должно попадать автоматически, по закону. В конце концов существует авторское право!
Обычно голосования на собраниях гильдии проходили тайно, но на этот раз активисты увлеклись: в конце концов, посчитали они, если уж выявлять скрытых коммунистов, то на глазах у всех! Не такое дело, чтобы его бояться! Борген Чейс
Боргена Чейса это обрадовало:
«Выкинете шута вон!»
22 июля 1955 года Мэгги родила Рею третью дочь — Беттину
Второе имя Беттине дали в честь парижской красавицы — подруги сценариста Петера Вертела, уж очень она поразила своей красотой и Мэгги, и Рея.
Казалось, тяжелый ирландский год, коллизии вокруг «Моби Дика», все эти разные европейские огорчения остались далеко позади, можно осмотреться, подумать. Как раз к рождению Беттины в издательстве «Pantheon Books» вышла и книжка рассказов Рея Брэдбери под названием «Включите ночь» («Switch on the Night»), герой которой, мальчик, боялся Ночной Тьмы.
А ее совсем не надо бояться.
Ведь Ночная Тьма — это просто девочка.
У нее темные волосы и темные глаза, и платье темное, и туфельки, и только лицо нежно светится, как луна, и в глазах мерцают серебристые звезды.
— Я боюсь Ночную Тьму, — говорит мальчик, а девочке смешно.
— Ты просто незнаком с Ночной Тьмой, — говорит она.
И гасит лампу в большой прихожей.
— Ты думаешь, я выключила свет? Ничего подобного! Это я просто включила Ночь. Запомни: Ночь можно включать и выключать, как самую обыкновенную лампочку. Включаешь Ночь и одновременно выключаешь все домашние огни. Включаешь Ночь и одновременно включаешь великое множество сверчков и лягушек и ночных птиц и далекие звезды! Понимаешь? Включаешь Ночь, и сразу вспыхивают вокруг тебя все эти расчудесные ночные огни — розовые, желтые, красные, зеленые, голубые, синие, оранжевые…
В 1950-е годы к многочисленным страхам Рея Брэдбери (езда на машинах, боязнь темноты и пр. и пр.) прибавился страх войны.
Впрочем, страх машин — это утверждение не совсем точное.
«Это слегка преувеличено, — говорил сам Брэдбери. — У нас дома телевизор — с 1954 года. До того времени мы попросту не могли оплачивать его. Когда мы — я, моя жена и две старшие дочки — оказались дома на карантине из-за свинки и перечитали все книги из нашей библиотеки, я взял телевизор напрокат. Мы посмотрели фильм о Шерлоке Холмсе на маленьком экране и… оставили у себя телевизор!.. Перед автомобилем я действительно испытываю страх, к тому же из меня вышел бы плохой водитель. Лучше уж избавить шоссе от одного убийцы… Что же касается самолета, то мне просто-напросто не очень нравится такая высота. В 1954 году я три дня не мог решиться подняться на Эйфелеву башню, несмотря на насмешки моих дочерей. Я находился там не более двух минут…»
Доктрину Эйзенхауэра, по которой любая страна мира могла теперь попросить военную и экономическую помощь у США, если вдруг возникала угроза военного нападения, — поддержали в США и в Европе многие.
А кто тогда мог напасть, скажем, на Италию или Англию, на Бельгию или Францию?
Ну, конечно, огромный, темный, дикий Советский Союз. Вот почему американские ракеты начали появляться на территориях, весьма отдаленных от США.
Суэцкий кризис…
Венгерские события…
Кубинская революция…
Раньше Рей Брэдбери считал, что прятаться от подобных страхов проще всего — в самом себе, в своей памяти, в своем сознании, в своей работе, но рядом была Мэгги, подрастали дочери. Он прекрасно помнил, как начиналась Вторая мировая война. Ему не надо было напоминать, что масштабные, кардинально меняющие мир события нередко начинаются с какой-то совершеннейшей мелочи, с совершеннейшего пустяка. Вот всеми этими личными страхами Рей Брэдбери наполнил свою книгу «Октябрьская страна» («The October Country»), составленную из пятнадцати рассказов, частично уже входивших в его ранний сборник «Темный карнавал». Он даже хотел повторить прежнее название сборника — «Темный карнавал», но редактор с этим категорически не согласился.
А обложку к «Октябрьской стране» опять нарисовал Джозеф Маньяни.
Почти на три года прервав отношения с Голливудом, Рей Брэдбери с удовольствием писал теперь для радио, для драматических студий, а в 1955 году подружился с популярной телевизионной программой «Alfred Hitchcock Presents». Ему с детства нравились фильмы Альфреда Хичкока (1899-1980), даже самые страшные. Первая передача, написанная Реем Брэдбери для Хичкока — по рассказу «Взято с огнем» («Touched With Fire»), — прозвучала 29 января 1956 года.
Две с лишним тысячи долларов — неплохой гонорар.
К тому же вопросы в программе можно было ставить серьезные.
Почему наш мир полон страхов? Почему люди так по-разному воспринимают опасности? Почему одни умеют противостоять угрозам, а другие при первой же панической атаке выбрасываются из окна, ложатся под поезд, направляют мчащуюся машину на бетонный столб?..
«Я приходил в студию, — вспоминал Брэдбери, — и делился с продюсерами Норманном Ллойдом и Джоан Харрисон своими идеями. Если мои идеи принимались, я садился писать текст. А через неделю на ланче Норманн и Джоан честно высказывали свое впечатление. Если текст принимался, они показывали его самому Хичкоку и он принимал окончательное решение».100
Альфред Хичкок, снявший столько жестоких и страшных фильмов, в жизни оказался человеком на удивление мягким, с чудесным юмором, с хорошим чувством меры, что всегда нравилось Рею.
А Хичкоку понравился Рей.
«Главная сила Брэдбери, — не раз подчеркивал он, — в великом чувстве сюжета».
Поделиться книгой: