Возьмём такой пример: в книге «Введение в романскую филологию» Т.Б. Алисовой, Т.А. Репиной и М.А. Таривердиевой (М., 1982) в качестве яркого примера фонетического закона, охватившего некоторые романские языки, приводится закон замены звукосочетания [kl],находящегося в начале латинских слов, на [kj] в итальянском и румынском и [š] в португальском: лат. clavis (ключ) – ит. chiave, рум. cheie, порт. chave.
Можем ли мы согласиться с тем, что перед нами именно закон, а не закономерность? По-видимому, мы здесь имеем дело лишь с закономерностью, а не с законом, поскольку приводимые авторами учебника изменения в некоторых романских языках нельзя признать системными: они не изменили существенным образом всю звуковую систему этих языков. В качестве бесспорных фонетических законов мы можем привести закон открытого слога в праславянском, закон падения редуцированных в древнерусском, закон редукции [е] на конце слова и конечных согласных во французском, законы передвижения гласных и согласных в германских языках и т. п.
Закон открытого слога, возникший в праславянском языке, существенным образом изменил этот язык. Если до его действия он имел весьма значительное число закрытых слогов – оканчивающихся на согласный, то под его влиянием происходило их открытие: slovos – slovo, plodъn – plodъ, sunus – sуnъ «сын».
В истории восточнославянского языка, как мы уже видели, действовал закон падения редуцированных, который тоже основательно изменил внешний облик этого языка (примеры см. выше). О системном характере падения кратких [о] и [е], обозначаемых буквами Ъ (ер) и Ь (ерь), в безударной позиции весьма доказательно писал A.A. Реформатский: «Когда в XI–XII веках на почве „падения редуцированных (ъ и ь)“ перестроилась вся модель вокализма и консонантизма, гласные конвергировали, оформившись в пять единиц, а согласные выделили 12 пар, коррелятивных по твёрдости и мягкости…» (Реформатский A.A. Введение в языковедение. М., 1967. С. 491).
К числу фонетических законов, повлиявших на звуковой строй современного русского литературного языка, очевидно, следует отнести аканье. Сущность которого состоит в замене [о] на [а] в безударном положении ([галава] вместо [голова]). Сейчас уже трудно найти людей, не подчинившихся действию этого закона. Оканье осталось только в некоторых диалектах современного русского языка. Но такой образованнейший человек, как А.М. Горький, живший с 1868 по 1936 г., ещё окал. При этом нельзя сказать, что закон аканья, который распространился на весь русский литературный язык из речи москвичей, охватил в нём все безударные гласные [о]. Действию этого закона не подчинились, например, союзы «но» и «то… то» (То отвращение от жизни, то к ней безумная любовь) и междометие «ого». Ю.С. Маслов ставит в один ряд с ними и некоторые заимствования (Флобер, колье и др.), но эти примеры сейчас уже вызывают сомнение: закон аканья уже покорил и их: Фл[а]бер, к[а]лье (Маслов Ю.С. Введение в языкознание. М, 1975. С. 270).
Фонетические закономерностиВ истории праславянского языка происходила назализация гласных (назальный – носовой), при которой последующий сонорный согласный перешёл в назальный признак предшествующего гласного: ronka – rōka «рука»; menso – mēso «мясо». А в восточнославянском произошла деназализация носовых: rōka – рука, mēso – мясо.
В древнеанглийском (VII–XI вв.) произошла ассибиляция (сибилянт – шипящий):
К' – Č: cild – child «ребёнок», ср. kinder в нем.;
SК' – Š: skin – schip «корабль».
Ассибиляцию считают разновидностью палатализации. Что такое палатализация? Открываем «Словарь лингвистических терминов» О.С. Ахмановой и читаем: «ПАЛАТАЛИЗАЦИЯ (осреднеязычение, смягчение, среднеязычное сближение). Дополнительный к основной артикуляции согласных подъём средней части языка к твёрдому нёбу (или йотовая артикуляция), резко повышающая характерный тон и шум».
В истории праславянского языка происходило две палатализации заднеязычных [г, к, х] – первая («шипящая») и вторая («свистящая»). Первая заключалась в переходе этих заднеязычных перед гласными переднего ряда в шипящие [ж, ч, ш], а вторая – в свистящие [з, ц, с]. Отсюда – сохранившиеся до сих пор морфонологические чередования в русском языке: нога – ноженька, рука – рученька, ухо – уши и исчезнувшие: нога – нозе, рука – руце и т. п. Отсюда и такие, например, расхождения между индоевропейскими языками:
G – Ž: лит. gyvas – русск. живой;
G – Z: лат. ego «я» – ст. – сл. аzъ,
К – Š: лит. keturi – русск. четыре;
К – S: лат. kordis – русск. сердце.
Латинский и литовский языки здесь унаследовали из индоевропейского заднеязычные смычные, а в старославянском и русском мы обнаруживаем шипящие и свистящие, которые они переняли из праславянского.
28. ДИАХРОНИЧЕСКАЯ ФОНЕТИКА. ВИДЫ ИСТОРИКО-ФОНЕТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ
Действие фонетических законов и закономерностей приводит к определённым историко-фонетическим процессам. Рассмотрим их классификацию. Они делятся на количественные и качественные. Первые изменяют число звуков (фонем) в слове, а другие меняют звуковой состав слова, сохраняя в нём прежнее число звуков. К первым относятся выкидка, гаплология и вставка, а ко вторым – сдвиг (передвижение) звуков и их перестановка (метатеза). Рассмотрим их в отдельности.
Количественные процессыВыкидка и гаплогия уменьшают число звуков в слове, а вставка, куда входят протеза, эпентеза и эпитеза, напротив, увеличивают.
Выкидка (диэреза). Диэреза – это выкидка тех или иных звуков из слова. Диэреза может происходить в начале слова, середине и конце.
Начало слова. Типичным примером звуковой выкидки в начале слова является так называемая элизия во французском языке, под которой понимают стяжение артикля с существительным, начинающимся с гласного звука: le + usage = l'usage (обычай), le + homme = l'homme (человек).
Середина (основа) слова. Мы наблюдали такую выкидку в восточнославянском языке при действии закона падения редуцированных: ПЪТИЦА (6 звуков) – птица (5 звуков); СЬРДЬЦЭ (7 звуков) – сердце (6 звуков). Но сюда подходят и случаи с так называемыми непроизносимыми согласными в русском языке: солнце, честный, праздный, счастливый и т. п.
Огромное число примеров выкидок внутри слова мы можем найти в книге Алисовой Т.Б., Репиной Т.А., Таривердиевой М.А. «Введение в романскую филологию». Здесь же я вынужден ограничиться лишь некоторыми примерами.
Известно, что романские языки формировались на основе латыни. Но латынь (язык римлян) была распространена на огромной территории, которую называют Романией (Roma – Рим), где жили различные племена. Так, французский язык возник в результате освоения латыни галлами. В процессе этого освоения и происходили различные процессы в формирующихся романских языках. Они и привели их к дифференциации. Среди этих процессов большое место принадлежало срединной диэрезе латинских слов, например, во французских: tabula – table (стол), niger – noir (чёрный), homo – homme [оm] (человек) и т. д.
Конец слова. В русском языке сокращение звуков на конце слова мы обнаруживаем, например, в суффиксальных диэрезах (Пантелевич (Пантелеевич), Алексеич (Алексеевич), Иваныч (Иванович)) и флективных (читат (читает), знат (знает), ломот (ломает) и т. п.).
Но намного больше звуковых выкидок на конце слов происходило в истории французского языка. Вот почему во французском возникло немое Е (village «деревня», femme «женщина», pointure «живопись», toilette «туалет»). Вот почему в определённых позициях перестали произноситься согласные на конце слова (est [е] «есть», absent [apsā] «отсутствующий», justement [žystemā], ils aiment [ilzem] «они любят» и т. д.). «Начало этого явления восходит к периоду отпадения конечных согласных, – пишет А. Доза. – Согласный отпадал только перед словом, начинающимся с согласного, позднее – перед паузой и сохранился перед словом, начинающимся с гласного» (Доза А. История французского языка. М.,1956. С. 113).
Гаплология. Гаплология – это сокращение числа звуков на морфемном шве: рассчёт – расчёт; Курскский – Курский; трагико-комедия – трагикомедия; знаменоносец – знаменосец; минералология – минералогия; в санскрите: su «хорошо» + ukti «речь», соединившись, дали sukti «острота, афоризм»; vidya «знание» + artha «любовь» = vidyartha «любознательный».
Вставка. Она существует в виде протезы, эпентезы и эпитезы.
Протеза – это звуковая вставка в начале слова: вострый, восемь, вотчина (от отец), гусеница (от «ус») и т. п. Ю.С. Маслов в своём учебнике даёт много примеров протетических согласных из славянских языков: белорусские гэта (это), вуха (ухо), ён, яна (он, она) с протетическим [j]; украинские гострий (острый), вiн, вона (он, она), вулица (улица), викно (окно) и др. (С. 84).
Реже встречаются протетические гласные. Пример заимствований в турецком: istandart (стандарт), istasion (станция). Венгры превратили наши слова двор и школа в udvar и iskola.
Эпентеза – это звуковая вставка внутрь слова. Согласные звуки, как правило, вставляются внутрь звукосочетаний, состоящих из нескольких гласных (зияний). Например, в русском просторечии можно обнаружить какаво, радиво, Ларивон, Родивон. Но иногда согласные вставляются и внутрь звукосочетаний, состоящих из нескольких согласных: страм, ндрав. Подобные звуки называют паразитическими, поскольку они отсутствуют в соответственных словах литературного языка.
Мы видим, что описываемые мною процессы имеют звуковую природу – не связанную с какими-либо смысловыми изменениями в словах, где они произошли. Однако в редких случаях мы обнаруживаем некоторый намек на семантический эффект подобных процессов. Так, «нрав» и «ндрав» – не совсем одно и то же. Некоторая смысловая разница между ними имеется, она связана со стилистической нагрузкой просторечного слова «ндрав». Недаром у H.A. Островского один из самодуров восклицает: «Ндраву моему не препятствуй!». «Ндрав» – это не просто «нрав», а «что хочу, то и ворочу». Следовательно, слово «ндрав» оказывается в смысловом отношении более насыщенным за счёт семы, указывающей на произвол, самодурство его хозяина.
Наблюдается иногда и гласная эпентеза. В просторечном слове «рубель», например, паразитический гласный появился между согласными для более лёгкого произношения литературного слова «рубль». Но есть пример и литературного эпентетического гласного в литературном русском языке: М.В. Ломоносов в XVIII в. писал «ветр», который изменился в дальнейшем в «ветер». Второй гласный здесь эпентетического происхождения.
Эпитеза – это добавление звука в конце слова. В восточнославянском языке говорили песнь, но русские вставили на конец [а]. Получилась песня, хотя слово «песнь» продолжает употребляться в возвышенном значении и в современном русском языке. Мы помним, что донские казаки у М.А. Шолохова слово «жизнь» произносят с эпитетическим [а]: жизня. Следовательно, они обошлись со словом «жизнь», как русский литературный язык обошёлся со словом «песнь». Интересный пример подобного рода даёт финский язык с названием шведской столицы Стокгольма: шведский Stockholm финны стали произносить Tukholma, – с эпитетическим гласным [а].
К эпитетическим согласным, очевидно, следует отнести звук [j], который регулярно стал вставляться на конце русских слов, заимствованных из латинского и оканчивающихся на – ia (без йота посередине): Victoria – Виктория, iustitia – юстиция, familia – фамилия. Подобным образом обстояло дело со словами Италия, Индия, Персия и т. п.
Качественные процессыКачественные звуковые изменения могут происходить либо за счёт сдвига (передвижения) гласных или согласных по месту (ряду) или способу образования, либо за счёт перестановки звуков в слове.
Передвижение гласных. В истории английского языка его среднего периода (XII–XVI вв.) действовал закон сдвига гласных, состоящий в том, что гласные нижнего подъёма сдвинулись вверх, т. е. стали более узкими: Е – I/he «он», О – U/moon «луна».
Передвижение согласных. В истории этого же языка древнего периода (до XII в.) произошёл другой фонетический закон – передвижения согласных:
К – X / heart «сердце», ср. cordis в латинском;
В – Р /pool «лужа», ср. «болото» в русском;
D – Т / two «два», ср. с русским;
ВН – В / brother «брат», ср. bhratar в санскрите.
Перестановка (метатеза). Метатеза – это звуковая перестановка. Так, латинское слово flor «цветок» превратилось в русское имя «Фрол», а немецкий Futteral в русский «футляр». Примеры из романских языков: лат. paludem – ит. padule (болото); лат. elemosia – порт, esmola (милостыня); лат. periculum – исп. peligro.
А подходит ли сюда новый пример из М.А. Шолохова? Его Христоня в «Тихом Доне» говорит «обнаковенные (окопы)» вместо «обыкновенные». Если оставить в стороне чередование [а] – [ы] в корне, то мы обнаружим перестановку [н] с середины литературного слова на начало диалектно-просторечного. Но здесь нет замены одного звука на другой, как в вышеприведённых примерах. Очевидно, подобную перестановку звука следует рассматривать как особую разновидность метатезы. В этом случае речь идёт о частичной метатезе, поскольку при полной метатезе происходит взаимная перестановка двух звуков, а в случае с частичной перестановкой лишь один звук переставляется в другое место, но не заменяет какой-либо другой.
Итак, мы рассмотрели два типа историко-фонетических процессов – количественные (выкидка, гаплология, вставка, куда входят протеза, эпентеза и эпитеза), и качественные (передвижение и метатеза). В реальной истории языка они выступают совместно. Вот почему, например, романские языки так существенно изменили латынь, из которой они произошли. Возьмите, например, переход латинского слова homo во французское homme [оm] (человек). Какие процессы мы здесь можем обнаружить? Протезу и эпитезу. А о каких историко-фонетических процессах говорят нам, например, расхождения между романскими словами, произошедшими от латинского слова caelum «небо»: ciel (фр.), cielo (исп.), сеи (порт.), cielo (т.), чер (молд.)? А каким же преобразованиям должно было подвергнуться латинское слово aqua «вода», чтобы превратиться во французское eau [о]?
29. ДИАХРОНИЧЕСКОЕ СЛОВООБРАЗОВАНИЕ. НАУЧНАЯ И ЛОЖНАЯ ЭТИМОЛОГИЯ. ДЕЭТИМОЛОГИЗАЦИЯ
Диахроническое словообразование (или этимология) – это наука о восстановлении утраченных в истории языка словообразовательных связей. Возьмём, например, слово «ведьма». С позиций современного русского языка это слово воспринимается как непроизводное, а между тем с исторической точки зрения оно производно от слова «ведать». В задачу диахронического словообразования и входит восстановление подобных связей, которые осознавались говорящими в прошлом, но с течением времени деэтимологизировались, т. е. перестали осознаваться говорящими на данном языке как живые. Деэтимологизировались ли в нашем языке такие слова, как учёный, писатель, ученик и множество им подобных? Нет. Следовательно, они не входят в предметную область этимологической науки. Другое дело, если мы возьмём слова, о происхождении которых мы можем узнать лишь с помощью этимологического словаря: волк – волочь, горе – гореть, площадь – плоский, лебёдка – лебедь. Но прежде, чем им попасть в словарь, этимологам нужно было «единого слова ради» переработать «тысячи тон словесной руды» (В. Маяковский).
Термин «этимология» употребляется не только как синоним к науке, о которой идёт речь, но и по отношению к восстановленному словообразовательному значению этимологизируемого слова. Так, этимология слова «невеста» восходит к слову «ведать» (знать): невеста – девушка, о которой ещё не ведают, чего от неё можно ждать в будущем.
Следует различать два вида этимологии – научную и ложную (народную). Первая устанавливает истинное словообразовательное значение слова (этимон), каким оно было в момент его создания, а другая устанавливает надуманную этимологию – ту, которой в действительной истории языка не существовало, но которая была привнесена людьми искусственно.
Научная этимология. Поиски путей к научной этимологии велись издревле. Ещё М.Т Варрон (116—27 до н. э.) пытался создать теорию научного этимологического анализа. Он, в частности, предупреждал, что научной этимологии препятствуют такие факты, как полное исчезновение слов из языка, к которому должно быть возведено этимологизируемое слово; изменение звуковой или смысловой стороны искомого производящего слова; наличие заимствованной лексики и т. п. Но, несмотря на теоретически верные предостережения этимологу, сам он устанавливал по преимуществу ложные этимологии. Так, слово aqua «вода» он выводил из а «от» и qua «который». Выходило так: вода – это жидкость, от которой (aqua) поддерживается жизнь. Но в некоторых случаях он давал полуложные-полунаучные этимологии. Так, слово luna «луна» он возводил, с одной стороны, к lucere «светить», а с другой, к nох «ночь». В первом случае он был прав, а во втором – ошибался.
Этимологической науке понадобились многие столетия, чтобы стать на твёрдую научную почву. Это произошло лишь в XIX–XX вв. Результатом упорного труда в области исторического словообразования стали этимологические словари. Так, широко известен «Этимологический словарь русского языка» М. Фасмера (в 4 т. М., 1964–1973). Не менее известен «Краткий этимологический словарь русского языка» Н.М. Шанского, В.В. Иванова и Т.В. Шанской (М., 1971). От этих словарей веет словообразовательной мудростью наших предков! Мы узнаём с их помощью, например, о том, что слово «богатый» было произведено от слова «бог». Но это не значит, что бог был тогда на стороне богатых. Всё дело в том, что религиозное значение у слова «бог» в славянских языках является вторичным, а первичным было значение «достояние, часть, доля». Выходит, богатый – тот, кто имеет своё достояние (долю).
Приведу без комментариев другие этимологии: бойкий – бой, дар – дать, петух – петь, брак – брать, красота – красный (красивый), месть – менять, мешок – мех, поршень – порхать, счастье – часть, трус – трясти, шлюха – шляться, ублюдок – блудить, народ – род, целина – целый, крыльцо – крыло.
Занимаясь восстановлением утраченных словообразовательных связей в изучаемом языке, исследователи часто сталкиваются с заимствованными словами. В каждом языке таких слов огромное количество, хотя многие из них как заимствования могут уже и не восприниматься со временем со стороны говорящих. Кто, например, из русских догадается, что наименования овощей, кроме чеснока (от «чесать»), в русский язык пришли в основном из германских языков? Из этих же языков к нам пришли слова «хлеб», «князь», «якорь», «ябеда», «крюк» и мн. др. Из греческого: «ангел», «демон», «икона», «митрополит», «монах», «монастырь», «патриарх», «поп», «философия», «филология», «грамматика» и т. д. А кто догадается, что слово «Кощей» вовсе не образовано от слова «кость», а заимствовано из тюркских языков, где оно употреблялось в значении «раб»? Из тюркских же к нам пришли слова «боярин», «яр», «клобук», «калека», «кафтан», «кисет» и т. п.
Ложная этимология. С одной стороны, она вкрадывается в науку, а с другой, является плодом самостоятельного этимологизирования со стороны людей, не имеющих представления о научном этимологическом анализе. Так, М. Варрон был грамматистом, но, в силу неразвитости этимологического анализа в его время, выводил ложные этимологии. Например, слова vinum «вино», vita «жизнь», video «вижу» он выводил из слова vis «сила». Другой пример: немецкий ученый XVIII в. Байер возводил слово «Москва» к слову «мужик», за что и был высмеян В.К. Тредиаковским такими ложными этимологиями: Норвегия – Наверхия, Италия – Удалия, Испания – Выспания. Другой немецкий учёный А. Шлёцер, который работал в Российской академии наук вместе с М.В. Ломоносовым, возводил слово «князь» к немецкому Knecht (раб), слово «дева» – к нем. Lieb (вор).
В повседневной жизни мы сплошь и рядом встречаемся с ложной этимологией, создаваемой неучёным народом. Отсюда её другое название – народная. Так, часто можно слышать такие народные этимологии, как: семья – семь я, истина – из тины, май – маяться (отсюда: «В мае жениться – всю жизнь маяться»), горе – горький, приватизация – прихватизация и т. п.
Поэт С.С. Наровчатов в своё время выводил «весна» из «ясная», а «дочь» – из «доящая».
Особую разновидность народной этимологии представляет собою детская этимология. Пример из книги К.И. Чуковского «От двух до пяти»: слово «вазелин» дети могут вывести из слова «мазь» и превратить его в «мазелин». Подобным образом бормашина превращается в больмашину, милиционер – в улиционера, буравчик – в дыравчика, экскаватор – в пескаватор, компресс – в мокрее и т. д. Но дети способны и на самостоятельное словотворчество, которое не всегда оказывается удачным. Так, жену кочегара они могут назвать кочегаркой, а подсудимого – судаком.
Деэтимологизация. Деэтимологизация есть не что иное, как утрата в сознании носителей того или иного языка определённых словообразовательных связей. Деэтимологизация, таким образом, – это тот процесс, который и обеспечивает этимологу его предмет исследования. Причины деэтимологизации в самом общем виде могут быть связаны с ограниченными возможностями памяти у человека. В качестве же стимулирующих факторов здесь выступают изменения, происходящие в языке с внешней и внутренней сторонами некогда родственных между собою слов. Приведу новые примеры деэтимологизации: окно – око (глаз), мошенник – мошна (кошель), голубой – голубь, коричневый – корица, малиновый – малина, горький – гореть, ловкий – ловить, сомнение – мнение, защищать – щит.
Деэтимологизируются и имена собственные. С одной стороны, мы знаем, почему город на Неве называли «Санкт-Петербург», «Петроград» и «Ленинград», но почему Москва называется Москвой? Нам легче справиться с деэтимологизацией, когда речь идёт об исконно русских именах – Владимир (владеть миром), Светозар (светом озарять), Святополк (святой + полк), Святослав (святой + слава) и т. д. Но труднее дело обстоит с выяснением первичных значений у заимствованных имён собственных. Специалисты по ономастике нам подскажут, что Пётр – заимствование из еврейского, где это слово означало «камень». Из этого же языка к нам пришли имена Иван (Иоанн), восходящее к древнееврейскому йоханан «бог милует», Матвей – от маттитьяху «дар бога Яхве», Михаил – «ми ка эль» (кто как бог), Семен (Симеон) – от «шим – он» (бог слышащий), Марья – от «мириам» (любимая, желанная), Ева – от «хавва» (жизнь) и т. д. (Суперанская A.B. Имя через века и страны. М., 1990).
Почему со временем некоторые словообразовательные связи утрачиваются? Каковы причины деэтимологизации?
1. Утрата производящего слова. Так, слово «зодчий» (архитектор) восходит к древнерусскому глаголу «зьдати» (созидать, строить). Но этот глагол со временем исчез из русского языка. Вот почему слово «зодчий» со временем деэтимологизировалось. Только с помощью этимологического словаря мы можем узнать, что зодчий – это строитель. Между прочим, глагол «зьдати» воходит к исчезнувшему слову «зьдъ» (глина), что свидетельствует о том, что наши предки использовали при строительстве глину.
2. Утрата у производящего слова прежнего значения. Например, глагол «врати» имел в прошлом значение «говорить». Это значение было утрачено. Вот почему слово «врач» деэтимологизировалось, а между тем оно произведено от «врати» (говорить). Эта этимология, как и в случае со словом «зодчий», тоже поучительна: она свидетельствует о том, что первые врачи лечили людей с помощью заговоров.
3. Утрата первичного словообразовательного значения у производного слова. Так, глагол «стрелять» произошёл от существительного «стрела», поскольку он был создан, когда стреляли только с помощью стрел. Со временем стали стрелять также и с помощью ядер, пуль, ракет. Это привело к утрате словообразовательной связи между словами «стрелять» и «стрела», в результате чего глагол «стрелять» деэтимологизировался. Подобная история произошла и со словами «чернила» (поскольку они перестали быть только чёрными) и «мешок» (поскольку он стал изготовляться не только из меха).
4. Утрата звукового сходства между производным и производящим словами. По этой причине производное слово «выдра» потеряло словообразовательную связь с производящим «вода». Подобные примеры: «позор» от «зреть» (видеть), гроб и сугроб от грести, завтра от за утром.
Этимология – наука познавательная. Это прекрасно показал Ю.В. Откупщиков в своей книге «К истокам слова» (М., 1973). Через этимологию слова «космос», например, которое пришло в наш язык из греческого, мы узнаём, что космос – это порядок, поскольку оно восходит к слову kosmeo – навожу порядок. Томас Мор назвал страну, где с его точки зрения установлена социальная справедливость, Утопией. Между тем по-гречески Утопия – это «место, которого нет».
Благодаря этимологии, мы понимаем, что справедливости нет там, где нет правды. Благодаря этимологии, мы также понимаем, что счастье там, где есть достойная часть земных благ. А возьмите этимологию таких слов, как дизель, морзе, ампер, ватт, вольт, герц, паскаль. рентген, наган, маузер, галифе, реглан, макинтош и т. п. Через фамильную этимологию мы узнаём о людях, благодаря которым появились реалии, связанные с подобными словами. А к имени какого римского императора восходит русское слово «царь»? Цезарь.
30. ДИАХРОНИЧЕСКАЯ ЛЕКСИКОЛОГИЯ. ПРИЧИНЫ ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИХ ИЗМЕНЕНИЙ
Диахроническая лексикология изучает историю лексики. В отличие от других уровней языка, она изменяется сравнительно быстро. Это объясняется её многочисленностью. Благодаря ей, лексика как бы покрывает собою весь мир. Более того, она весьма чутко реагирует на изменения, происходящие в нём, сама меняясь вместе с ним.
Существует два типа лексико-семантических изменений – количественные и качественные. В первом случае мы имеем дело с изменением числа слов в языке, а во втором – с появлением у некоторых слов новых значений. Качественные изменения в лексике происходят за счёт употребления слов в переносном значении (ручка как орудие письма от ручка в прямом употреблении, ножка у стола от ножка в прямом смысле и т. д.), а также за счёт замены прежнего значения новым (так, слово «гражданин» издревле имело значение «горожанин», но А.Н. Радищев придал ему современное значение). Резко поменяло своё значение слово «негодяй»: в былые времена им называли людей, не годных к военной службе.
Примеры качественных лексико-семантических изменений из нашей науки: 1) вплоть до XX в. термин «этимология» обозначал науку о словах (главным образом – о частях речи), но в XX в. он стал обозначать историческое словообразование; 2) во второй половине XIX в. термин «морфология» был заимствован из биологии и употреблялся в значении «наука о строении языка», но в XX в. он стал употребляться для обозначения науки о частях речи.
Качественные изменения в лексике могут переходить в количественные, поскольку они могут приводить к появлению новых слов в языке. Это происходит при распаде одного многозначного слова на два или несколько слов-омонимов. Так, слово «слог» в значении «стиль» (писателя) появилось в русском языке в результате его отрыва от слова «слог» в значении «часть слова». Подобные примеры: слово лавка (магазин) произошло из переносного значения слова лавка (в значении скамья), тушить (варить в закрытой посуде) – из тушить (гасить), кулак (зажиточный крестьянин) – из кулак (сжатая кисть руки). Многозначное слово здесь становится источником омонимии. К только что приведённым примерам можно добавить новые: долг (денежный) – долг (обязанность), лад (согласие) – лад (музыкальный строй), худой (плохой) – худой (тощий) и худой (дырявый), шишка (сосновая) – шишка (на лице) – шишка (большой начальник), судить (рассуждать) – судить (разбирать дело в суде).
Все слова, входящие в язык определённого периода, могут быть поделены на две группы – темпорально-нейтральные и темпорально-маркированные. Первые воспринимаются носителями языка, живущими в этот период, как современные, а другие «пахнут» временем их употребления в далёком прошлом или в недавнем настоящем.
Темпорально-нейтральная лексикаТемпорально-нейтральные слова составляют большую часть лексики, употребляемой говорящими в определённый период времени. Субъективно они воспринимаются как слова, которые не имеют возраста. Так, слова «мать» и «отец» воспринимаются нами как одинаково современные, хотя первое пришло в русский язык из индоевропейского, а второе из праславянского. Что же выходит? Выходит, что субъективное здесь не совпадает с объективным. Объективный возраст того или иного слова выясняется языковедами, исследующими историю языка. Так, благодаря их усилиям, мы можем узнать о происхождении темпорально-нейтральной лексики, употребляемой в современном русском языке.
Индоевропеизмы. Из индоевропейского языка до нас дошли наименования некоторых чисел (два, три, четыре), некоторых физических явлений (огонь, дым, уголь, соль), некоторых растений и животных (берёза, дуб, ива, корова, волк, коза, бобр, уж, муха), некоторых родственников (мать, брат, сестра, сын, дочь, жена).
Праславянизмы. Из праславянского языка, который существовал до V–VI вв., в русский пришли слова, принадлежащие к самым разным сферам: погода, человек, место, память, забыть, простой, честный, жадный и т. д. (большое число примеров русских индо-европеизмов и праславянизмов вы можете найти в книге Шанского Н.М. Лексикология современного русского языка. М., 1972. С. 73–78).
Восточно-славянизмы. К словам, пришедшим в русский язык из восточно-славянского (древнерусского) языка, который существовал до XIV в., Н.М. Шанский относит такие слова, как девяносто, сорок, сутки, снегопад, горошина, галка, жаворонок, зяблик, парень, вор, потолок, корзина, шарик, гулять, вилять, знобить, горячиться, добреть и др. (С. 79).
Исконно русские слова: утёс, бабушка, балалайка, денежный, шнурок, помадка, удаль, каменщик, разбег, забор, навзничь, очень, вследствие, пока, чтобы, ежели, так как и мн. др. (Указ. соч. Шанский Н.М. С. 81–86).
Темпорально-маркированная лексикаСлова, отмеченные временем их употребления, делятся на три группы – исчезнувшие, устаревшие, куда входят историзмы и архаизмы, и новые (неологизмы).
Исчезнувшие слова. Следует различать две группы «умерших» слов – полностью исчезнувших из языка и частично. Так, полностью исчезли из современного русского языка такие слова, как локы (лужа), котора (ссора), просинец (февраль), стрый (дядя по отцу), нетий (племянник по сестре), рака (могила). К частично исчезнувшим слова следует относить слова, которые сохранились либо в производных словах (исчезло производящее слово говядо, но сохранилось производное говядина, исчезло худог (искусный), но сохранилось художник), либо во фразеологизмах (гол как сокол, где сокол – стенобитное орудие – таран; ни кола ни двора, где кол – небольшой участок земли; не видно ни зги, где зга – дорога).
Историзмы. Историзмами называют слова, причина устаревания которых кроется в том, что исчезают реалии, которые ими обозначаются (боярин, ямщик, городовой, камердинер, ключница, кольчуга, пищаль, армяк, камзол, кафтан, ботфорты).
Архаизмы. Архаизмами называют слова, устаревание которых объясняется не тем, что исчезают реалии, которые ими обозначаются, а тем, что их вытесняют другие слова. Так, в начале XX в. у нас на равных употреблялись слова «аэроплан» и «самолёт». Первое стало архаизмом, поскольку оно было вытеснено вторым. Архаизмы делят на полные и частичные. В первом случае мы имеем дело с устареванием того или иного слова целиком (лицедей – актёр, лоно, перси – грудь, перст – палец, очи – глаза, вежды – веки, ланиты – щёки, сей – этот, оный – тот, вельми – очень, присно – постоянно, вотще, всуе – напрасно, доколе (до каких пор), понеже, заме, поелику – потому что, дабы – чтобы).
Частичные архаизмы делятся на фонетические, словообразовательные и семантические. В случае с фонетическими архаизмами устаревает звуковая форма слова: пиит, кошемар, зерцало, воксал, пашпорт, карафин (графин), стора (штора). В случае со словообразовательными архаизмами устаревает аффиксальная часть слова: рыбарь (рыбак), дружество (дружба), философический (философский), содейство (содействие), балтические (балтийские), незапный (без в-). В случае с семантическими архаизмами устаревает прежнее значение слова: истукан (статуя), вожатый (проводник), язык (народ), позор, позорище (зрелище).
Неологизмы. Слова, которые воспринимаются в определённый период времени как новые, как правило, недолговечны. Их новизна ограничена лишь некоторым отрезком времени. Так, после революции у нас появились слова продотряд, продразвёрстка, ликбез, нэпман и т. п., но сейчас мы их воспринимаем как устаревшие. Более того, приживается в языке лишь незначительная часть неологизмов. Нет сомнения в том, что такая же участь ожидает большую часть современных неологизмов (офис, презентация, грант, эксклюзив, спонсор, продюсер, прайм-тайм, шоу-бизнес, шлягер, ток-шоу, трикстер, хит, сити, бутик, шоп, ди-джей, VIP-персона, VIP-кортеж, топ-менеджер, хай-тек, консалтинг, биллборд, гастербайтер, геймер, тинейджер, мейнстрим и т. п.).
Каковы же причины изменений, происходящих в лексике? Они кроются в изменениях мира, в котором живут носители языка. Особенно быстро меняется та часть лексики, которая ословливает явления культуры, поскольку культура эволюционирует намного быстрее других частей мира – мёртвой природы, живой природы и психики. Мы выделим здесь лишь пять сфер культуры – религию, науку, искусство, нравственность и политику. События, происходящие в них, обусловливают соответственный вид причин лексико-семантических изменений.
Религиозные причины. Изменения, происходящие в религиозной жизни того или иного общества, влекут за собою и изменения лексико-семантические. С одной стороны, переход общества от одной официальной религии к другой заставляет всё больше и больше отступать на второй план той части лексики, которая обслуживала прежнюю религию, всё больше превращая её в архаическую, а с другой, этот переход заставляет изменять семантику у старой религиозной терминологии, обогащая её за счёт новых религиозных представлений. Так, христианизация славян, с одной стороны, повлекла за собою архаизацию языческой терминологии, которую в XIX–XX вв. приходилось восстанавливать историкам. Но и до сих пор мы воспринимаем как устаревшие имена славянских богов – Перуна, Стрибога, Сварога, Дажьбога, Хорса, Белеса, Ярилу, Ладу, Лель, Мокошь и т. п. С другой стороны, некоторые слова, связанные с язычеством, вообще исчезли из русского языка. Так, только благодаря академику Б.А. Рыбакову мы узнали, что древнейшим верховным богом у славян был не Перун, как принято считать, а Род. Исчезают из языка чаще всего слова, которые подвергаются запрету (табу). Так, в 622 г. Мухаммад, основатель ислама, бежал в город Ясриб. Это событие послужило основанием для табуирования названия этого города: он был переименован в Мединат-аль-Наби (город пророка).
Но бывают и более сложные процессы в области лексико-семантических изменений: старое слово может сохраниться, но при этом приобрести обновленное звучание и значение. Так, Белес был у славян в их языческие времена «скотним богом», но по мере их христианизации он стал превращаться в святого Власия (Власа). Как видим, здесь сыграл немаловажную роль тот факт, что «Белее» и «Влас» похожи по звучанию. Переозвученный Белее, вместе с тем, превратившись во Власа, объединил в себе черты как первого, так и второго. На учёном языке подобное явление называется контаминацией.
Научные причины. Развитие науки – мощнейший фактор, лежащий в основе лексико-семантических изменений. Прежде всего он заявляет о себе в области научной терминологии. Известно, например, что М.В. Ломоносов ввёл в русский язык такие термины, как маятник, насос, притяжение, водород, созвездие, рудник, чертёж, предложный (падеж) и др.
Чем более цивилизованным становится тот или иной народ, тем в большей мере он осваивает научную терминологию. Неслучайно об уровне развития культуры у определённого народа мы можем во многом судить по степени распространения в нём терминологических словарей.
Существует два типа таких словарей – алфавитные и идеографические. В первых термины располагаются по алфавиту. Таких словарей у нас очень много: и философские, и физические, и биологические, и психологические, и культурологические. Но до сих пор мало освоен идеографический тип терминологического словаря. В таком словаре научная терминология располагается в соответствии с картиной мира (Даниленко В.П., Даниленко Л.В. Основы духовной культуры в картинах мира. Иркутск, 1999. С. 490–515). Понятно, что изменения, происходящие в осмыслении научной картины мира, влекут за собою и соответственные изменения в области научной терминологии. Так, своей терминологией в области физики пользовался Аристотель, который был теоретиком геоцентризма, но Коперник, как теоретик гелиоцентризма, должен был обратиться, во-первых, к новой терминологии, а во-вторых, к семантическому переосмыслению старой.
Художественные причины. Художники слова существенным образом влияют на изменение словарного состава языка. К сожалению, авторских слов, принадлежащих писателям, установлено немного. Известно только, что Н.М. Карамзин ввёл в русский язык слова «влюблённость, будущность, промышленность, трогательный», Ф.М. Достоевский – «стушеваться», М.Е. Салтыков-Щедрин – «головотяп».
Намного больше известны индивидуально-авторские слова (окказионализмы), созданные поэтами. Примеры из В. Хлебникова:
Бобэоби пелись губы,Вээоми пелись взоры,Пиээо пелись брови,Лиэээй – пелся облик,Гзи-гзи-гзэо пелась цепь.Так на холсте каких-то соответствийВне протяжения жило Лицо.КУЗНЕЧИК
Крылышкия золотописъмом тончайших жил,Кузнечик в кузов пуза уложилПрибрежных много трав и вер«Пинь-пинь-пинь!» – тарарахнул зинзивер.О, лебедиво!О, озари!Подобные окказионализмы, как правило, остаются за пределами национального языка. Они обречены быть вечными речевыми неологизмами. К их созданию поэты прибегают неслучайно, поскольку обычные слова за счёт их частого употребления утрачивают свежесть. Вот как об этом сказал А.Т. Твардовский в стихотворении «Слово о словах»:
