Волны. Сэнп

Алла Марковская

Волны. Сэнп

1 часть

Подлетев к спутнику планеты Ргодкасон, пройдя купол силового поля, космический паром Р-734 совершил посадку на площадку 56 космодрома «Адэна».

Из-под днища парома выдвинулись посадочная платформа, мягко коснулась слегка светящейся, полупрозрачной, прочной плиты, гул двигателя затих и открылся трап. Капитан парома попрощался с пассажирами, пожелал им удачного дальнейшего полета. Пассажиры вставали с удобных кресел, собирали небольшие дорожные сумки, коробки и верхнюю одежду, переговаривались. Дети прыгали между рядами кресел, наслаждаясь легкостью пониженного тяготения, мешая взрослым.

Сквозь прозрачный купол силового поля над космодромом видны были далекие звезды, а над горизонтом, сверкая искрами метеоритов, едва заметно вилась сине-зеленая лента гравитационного потока.

Посреди космодрома отражалась в зеркале посадочного поля конструкция из стеклянных кубов — небольшое здание вокзала.

Пассажиров, прибывших на пароме Р-734, встретила миловидная беловолосая женщина в темно-синем приталенном комбинезоне работника порта. На комбинезоне было навешано множество золотых эмблем и значков, рассказывающих о ее должности, статусе и сроке работы. Женщина подняла руки, призывая к вниманию, и огласила новость:

«Прибытие межгалактического лайнера задерживается, но прошу, уважаемых пассажиров, не беспокоится, лайнер благополучно преодолел подпространственный канал, и находится в районе видимости радара. Прошу следовать за мной, вы можете подождать в зале ожидания вокзала, там есть все необходимое: удобные кресла, буфет…»

Тем временем работники порта перегружали тяжелые сумки и чемоданы новоприбывших пассажиров из багажного отделения парома на гравитационные платформы. Когда прибудет космический лайнер, багаж отправят в его трюм.

Гэл вышел из парома с сонным сыном на руках. Известие о задержке лайнера воспринял равнодушно, может быть, даже не расслышал, так как его мысли были заняты последним разговором с женой. Он пытался оправдать себя, и казалось бы, понимал ее, но совершенно не мог разобраться, что ему делать дальше. Снова и снова вспоминал, как будто видел все со стороны…

Вспоминал, как небо тогда темнело, окрашиваясь в розово-фиолетовый цвет, как облака отсвечивали красным. Как сверкали заснеженные вершины гор. А Лэнора стояла на мраморной террасе дома своего отца и говорила, глядя вдаль:

— Так не может продолжаться!

— Как не может продолжаться? — спросил тогда Гэл.

Лэнора посмотрела на мужа, увидела отрешенный взгляд, ей тогда стало жаль его, она попросила уже мягче:

— Оставь свою службу на Калтокийи, мой отец еще согласен взять тебя капитаном на пассажирский корабль, пройдешь переквалификацию…

— Или?..

— Или мы разведемся.

Гэл не поверил ее словам:

— Ты же знаешь — война закончена, — он ведь и вправду был уверен, что эта война закончена.

— Конечно! — разозлилась Лэнора, — но ты найдешь себе другую войну. А мы?! Мы ведь не бессмертны!

— Я очень люблю тебя, — Гэл хотел обнять жену, но она отступила, он прошептал. — Я очень люблю Айрэ. Но не могу я оставить флот сейчас.

Лэнора готова была расплакаться от отчаяния:

— Конечно! Ни сейчас, ни потом, никогда. Никогда ты не уйдешь из армии! Но если ты так любишь нас, почему ты не с нами? Почему тебя никогда нет рядом? Неужели на твоей страшной Калтокийе недостаточно капитанов? Тебя некем заменить? Разве это твоя война, разве древние планеты поддерживают Совет, или Братство? Разве твоя планета вступала в эту войну? Нет, Нодэ наоборот вышла из состава Совета вместе с другими древними планетами. А ты, вероятно, забыл, что ты не только калтокийский наемник? Гэл, уйди из армии! Может быть, тебя объявят предателем и дезертиром, но ты будешь жив и с нами…

Там было так страшно… Гэл… Это бойня… мы с тобой едва не погибли… Я и сейчас не могу поверить, что ты жив… Эта неоправданная жестокость… Гэл…

— Мне нужно подумать, — сказал тогда он, — полетим вместе на Кзол, там тихо, море теплое, отмели…

— Нет, Гэл, нет. Я с тобой не полечу. Мне тоже нужно подумать.

— Тогда я хочу остатся с вами. Мы все обдумаем вместе.

— Теперь я не хочу, чтобы ты оставался. Я не смогу ничего решить рядом с тобой.

— Ты меня больше не любишь?

— А разве ты меня любишь? Как можно любить убегая?

— Но я же вернулся.

— Поздно…

— Вот как, — Гэл даже отступил на шаг, посмотрел ей в глаза, она отвернулась, он тогда ей не поверил, но слишком хорошо ее знал, чтобы начать уговаривать, только попросил, — отпусти со мной Айрэ.

Как он тогда хотел подойти к ней, коснутся ее белых, коротко остриженных волос, такая нелепая мальчишеская прическа и так ей подходит, как хотел поцеловать, обнять, чтобы она замерла и не отталкивала его.

И как она хотела, чтобы он подошел к ней близко- близко. Ее бабушка говорила, что боги завидуют влюбленным, но как можно завидовать той муке, которую она испытывала рядом с тем, кого любила? Или они завидуют щемящему чувству тепла и нежности влюбленных друг к другу?

На террасу вошел отец Лэноры: высокий, статный мужчина с короткими волнистыми белыми волосами и красивым надменным лицом. Гэл помнил, как презрительно кривились бледные тонкие губы господина Приоролла. Можно было догадаться, что чопорный ргодкасонский аристократ снизошел до подслушивания и посчитал нужным вмешаться.

— Лэнора! Я не позволю твоему мужу, человеку, из-за которого я едва не потерял тебя на Над, забрать моего внука…. - господин Приоролл не крикнул тогда, как того хотел. Он говорил сдержанно, но голос его дрожал от гнева, — разве ты забыла, как я забирал тебя из плена, не он — Мэрог спасал тебя. А где был твой муж, когда ты попала в беду?! Пускай убирается вон!

Лэнора застыла. Гэл резко повернулся в сторону тестя, синие глаза его посветлели, приобрели желтоватый оттенок, и казалось, зрачки сузились, как у зверя:

— Господин Приоролл… ваш внук — мой сын. Ваша дочь — моя жена.

Пиор Приоролл сначала было испугался и отступил, но гнев его был тогда сильнее страха перед зятем, и он снова решительно набросился на зятя с обвинениями. И чем громче он кричал, тем смелее казался сам себе.

— Тогда где ты сам — муж и отец? Почему я должен воспитывать твоего сына и заботиться о твоей жене?! Где ты? Ах да. Ты на войне! Наемник!.. А когда твоя жена попала в беду, тебя рядом с ней не было! Тебя расстреливали! Жаль, не дострелили! Из-за тебя она едва не погибла! Разве ей так хотелось помогать людям в горячих точках?! Да нет, она тебя там искала! Вот мое последнее слово — мой внук останется здесь, со мной, а ты убирайся! Хоть на войну! Хоть к чертям! Документы о разводе я тебе вышлю! На твою Калтокийю! До востребования!

— Я попросил отпустить со мной сына у своей жены… — упрямо ответил Гэл, — и решения принимает она. Не вы.

— Отец! — вскрикнула тогда Лэнора, — прошу тебя… я сама решу проблемы моей семьи!

— Твоей семьи? Твоя семья — этот бродяга?!.. — изумился Приоролл, — А я?.. А Айрэ?.. Ты хоть понимаешь, в какую пропасть тебя тянет этот наемник? Разве тебе мало Над?!

— Этот наемник пока еще мой муж. И отец моего сына! — ответила Лэнора.

Белое лицо господина Приоролла, казалось, тогда посинело от огорчения, плечи обмякли, как у человека, внезапно получившего смертельный удар. Он ушел, не сказав больше ни слова.

Лэнора повернулась к Гэлу и сердито сказала:

— Никогда… Слышишь?.. Никогда больше не смей разговаривать так с моим отцом. Я не знаю, сколько тебе лет… но я знаю, кто ты, и ты должен все-таки знать свое место…

— Что? — изумленно выдохнул Гэл, и тут же вспылил, — и где же оно?!.. Мое место?! Покажи мне тот коврик, на котором я должен сидеть, подобно псу, не шевелясь, ожидая команды!

— Ты слишком много себе позволяешь. Гэл… — холодно и четко ответила тогда Лэнора да Ридас-Приоролл, — ты совсем одичал на войне… Но ты тщательно обо всем подумаешь на Кзол, успокоишься, и когда вернешься, мы мирно подпишем документы о разводе, расстанемся спокойно, как цивилизованные люди. Айрэ ты вернешь на Ргодкасон через две недели, к этому сроку я подготовлю бумаги. Все… Я не хочу больше ничего слышать, и не хочу тебя больше здесь видеть. Завтра я привезу малыша на космодром, к отправке парома. Прощай!

Лэнора тоже ушла. Гэл смотрел ей вслед на белые босые пятки, что мелькали из-под подола длинного, легкого, шелкового платья. Она привыкла ходить босиком на его корабле. Он хотел, чтобы она оглянулась, но она уходила. Он не хотел ей верить, только, как то по-человечески, болело сердце.

Люди окружили женщину в синем комбинезоне, требовали объяснений, заверений и обещаний.

Гэл прошел мимо галдящей толпы в зал ожидания, бросил сумку на кресло, сел. Айрэ на его руках проснулся, сонными глазами осмотрелся, и вновь уснул с пальцем во рту, Гэл укутал сына полой длинного кожаного плаща. Коснулся губами смуглого детского лба, пахнущего молоком.

Господин Приоролл никак не мог смириться с тем, что Гэл забирает Айрэ, пусть даже на две недели, грозился вызвать полицию и арестовать зятя. Обещал обвинить Гэла в похищении ребенка. Угрожал Лэноре, что если та посмеет отдать Айрэ «этому пирату», то сама может не возвращаться.

Но Лэнора переупрямила отца. Ведь она надеялась, когда Гэл проведет с сыном отпуск, он поймет, что главное в его жизни это жена и ребенок, и останется на Ргодкасон.

Она помнила планету Над. Необъяснимое внезапное перемирие, как будто планета оказалась в глазе торнадо. Был огонь, была смерть, беспощадная бойня, и вдруг наступила звонкая оглушающая тишина. Только Гэл вернулся к ней совсем другим, он как будто застыл, словно каждый миг ожидал внезапного удара. Лэноре страшно было видеть эту перемену… И его взгляд, устремленный в нечто ужасное, никому больше не видимое. Она надеялась, что разговор о разводе разозлит его, заставит опомниться… Но нет… он еще более замкнулся, отдалился. А ведь он не тот, кого можно напугать пустяком. Он только казался беспечным. И значит то, что произошло на Над, на фоне мирного договора и вправду было пугающим. Наверно потому она так отчаянно пыталась заставить его уйти из армии. Пыталась его спасти.

А поглощенный эмоциями господин Приоролл голословно заверял общественность в скором разводе его дочери и этого бродяги. Обещал избавить высший свет планеты Ргодкасон от грязного наемника.

Новости распространялись так быстро, что в главном космопорту планеты Ргодкасон Гэла уже узнавали: средства массовой информации изрядно приукрасили семейный скандал вымышленными подробностями, теперь архивные ролики десятилетней давности, снятые на свадьбе Гэла и Лэноры, сопровождалось комментариями: «Дочь господина Пиора Приорола, блистательная Лэнора, вынуждена взять развод со своим мужем — калтокийцем, дикарем, не проявившим уважения к законам цивилизованной планеты».

«Папа! Смотри, это ты!» — кричал Айрэ, показывая маленьким пальчиком на большой монитор, под хрустальным потолком зала ожиданий.

Малыш не понимал — папа это видит и слышит.

Пассажиры парома бесцеремонно рассматривали «скандальную знаменитость». Особенно изумлялись инопланетные гости, не могли понять, почему этот наемник, найдя богатую жену, не удержал ее. Ведь если устроился на теплом месте, сиди, ублажай родственников. Но все знают — калтокийцы — глупые солдафоны, помешанные на войне и эфемерных понятиях доблести и чести.

Сейчас пассажиры устраивались в зале ожидания вокзала. Но только беловолосая соотечественница Лэноры села рядом с калтокийцем. Гэл покосился на ргодкасонку, она ему улыбнулась. Он почувствовал тоску, эти белые волосы, перламутровая кожа, серые глаза, ласковая улыбка. Отвернулся, лишь бы не видеть.

Бежать, бежать на Кзол, где сейчас лето, ласковое «солнце», пляж с мягким белым песком, прозрачная вода. И еще веселый разноцветный зверь умбре, вредный, но маниакально любящий Айрэ. А там забыть обо всем, не думать ни о чем. Две недели, за две недели он сможет успокоиться, смириться с поражением, и наметить дальнейший путь… Не заметил, как прокусил губу. Лэнора… украсть ее, что ли? Украсть и улететь так далеко, так далеко… Бросить этот Мир и улететь с ней.

Корабль задерживался, зал ожидания был тесен.

Молодой дангарец пытался устроить своих пять жен и успокоить троих детей, те с криками носились друг за другом между рядами кресел.

Пара мулатов с тэдрола Визон в военизированной одежде, с разноцветными гривами, устроились на широком подоконнике. Они с упоением целовались, не обращая внимания на обидные и эмоциональные реплики религиозного дангарца, считающего, что поцелуи мужчины и женщины на виду у людей смертельно греховны.

Беловолосая женщина спокойно читала книгу.

Калтокиец смотрел в окно. Айрэ спал на его коленях.

А потом пришел корабль, объявили посадку.

Гэл разбудил Айрэ, малыш протирал глаза маленьким кулачком и хныкал. Калтокиец поставил сына на пол, поправил шерстяную курточку, закинул дорожную сумку себе на плечо. Он хотел взять ребенка на руки, но Айрэ решил, что пойдет сам. Так они и пошли на посадку, держась за руки. Калтокиец двухметрового роста в черном кожаном длиннополом плаще и трехлетний малыш в яркой разноцветной вязаной курточке.

Под высоким куполом силового поля теплый ветер из огромных кислородных машин создавал эффект открытого пространства. Айрэ, задрав голову, рассматривал редкие светлячки звезд и яркие протуберанцы космических ветров, едва не споткнулся на ровном месте и повис на руке отца. Вскочил, внимание ребенка привлекли бортовые огоньки пассажирского корабля. Для Айрэ все корабли, превышающие размерами космический катер Лэтос, назывались неизменно именем крейсера Джарэка.

— Папа! Смотри, Джарэк!? — крикнул малыш, дергая отца за руку.

— Нет, маленький, — ответил Гэлард, — просто корабль — это не Джарэк…

Калтокиец держал в руке маленькую теплую ладошку неуемного ребенка, и сам ощущал себя живым… и даже, не смотря ни на что, счастливым.

Ргодкасонка старалась идти рядом с калтокийцем, но ее сочувствие было ему неприятным.

Большая семья дангарца следовала гуськом за своим кормильцем. Два маленьких черноволосых мальчика в светлых рубашках и белокожая десятилетняя девочка в длинном, украшенном бисером, синем платье со звонкими криками бегали вокруг отца и матерей.

Молодая пара с тэдрола Визон шли, обняв друг друга, и продолжали целоваться.

Увидев корабль, Гэл почувствовал опасность, вспомнил, как Милэн просила его не лететь на перекладных, но вернуться на Ргодкасон он сейчас мог, да и не решился бы. Разве что сойти с корабля при первой посадке? Хорошо еще, что перед вылетом он связался с базой Джа и приказал пригнать его катер на космодром Иссаны, но туда нужно еще добраться.

Беловолосая ргодкасонка, глядя на калтокийца с сыном, вспомнила свадьбу Лэноры, дочери богатого судовладельца, хозяина трех космодромов и транспортной компании. Пресса тогда была щедра на комментарии, рассказывая о том, что господин Приоролл буквально шокирован выбором дочери. Возмущалась и аристократия, ведь Лэнора разорвала помолвку с Мэрогом Сторгаком, и ради кого, ради пирата, или наемника, или кто он там — этот бродяга без роду и племени. Женщина украдкой рассматривала наемника.

И вправду пират, в черных кожаных штанах, в белом свитере, в плаще, в высоких ботинках, волосы черные, волнистые, срезанные криво, как будто ножом наотмашь. Красив, странной чужой красотой, почему-то на ум ее всплывали слова — божественной или нечеловеческой. Его красота и привлекала, и отталкивала. Говорили, что он дикарь. Говорили, что он жестокий убийца, мародер и разбойник, наживающийся на войне, ну а как иначе он смог купить невесте платье стоимостью большого космического транспортника? Многое говорили, но ргодкасонка понимала, почему Лэнора Приоролл вышла замуж за этого дикого наемника. Калтокиец был живым и настоящим, а ее соотечественники стали слишком цивилизованы и напоминали чопорных роботов. Она вспомнила стереофотографию, которую хранила уже десять лет, как реликвию, на стерео были запечатлены Лэнора и калтокиец в тот момент, когда выходили из храма богини-дарительницы, взявшись за руки, как влюбленные дети. Жаль, что все заканчивается, может быть, наемник срезал волосы из-за утраченной любви?

Калтокиец взял сына на руки. Ребенок смеялся и о чем-то спрашивал отца. Ргодкасонка улыбнулась и тайком их сфотографировала на маленький стереофотоаппарат, встроенный в средство связи в виде массивного перстня. Наемник заметил, что его фотографируют, удивленно посмотрел на женщину с серебряными волосами. Она покраснела, виновато улыбнулась. Он раздраженно пожал плечами.

Гравитационный двигатель на пассажирском транспорте не отключали, и силовые потоки подняли пыль на посадочном поле. Айрэ чихнул. Гэл снял с шеи черный шелковый платок и прикрыл им рот ребенка.

Молодая пара метисов поссорилась. Они не помнили, куда положили пластиковые билеты и теперь с упоением ругались, так же неистово, как минуту назад целовались.

Патриархальный муж шествовал во главе своего гарема с гордым, непроницаемым видом. Его женщины семенили следом, детей угомонили, и они обижено шли рядом с мамами.

Гравитационные платформы подвезли контейнеры с топливом и контейнеры с багажем. Быстро и синхронно техники загрузили овирий, а грузчики багаж. Работа на этом космодроме была налажена превосходно, впрочем, как и на других космодромах господина Приорола — отца Лэноры.

Молоденькая стюардесса встречала и провожала пассажиров, мило и дежурно улыбаясь. Вежливо, как будто только для формальности, проверяла билеты и документы. Пропустила на борт: многочисленное семейство дангарца, молодую пару, визорцев (они отыскали-таки свои билеты в одном из карманов на ультрамодной одежде). Уже на борт вошла ргодкасонка. И, как будто на раскаленные угли, ступил на трап Гэл. Стюардесса посмотрела на него подчеркнуто доброжелательно, как на старого знакомого, и нежным голосом проворковала:

— На ваш счет пришли особые распоряжения господин Гэлард да Ридас.

— Не пускать? — устало и равнодушно спросил Гэл.

— Нет, — она смущенно театрально засмеялась, — господин Пиор велел поселить вас в каюте для особых гостей, для ребенка мы наняли няню, — девушка вернула ему документы, — ваша каюта находится на третьем ярусе, стюард проводит вас, он ждет у лифта. Приятного полета, господин да Ридас.

— Хорошо, что он не велел закрыть меня в трюме, — проворчал Гэл.

— Ну что вы, — девушка покраснела, — вы теперь знаменитость.

— Я заметил, — Гэл спрятал документы в карман плаща.

— А правда, калтокийцы срезают свои знаменитые хвосты, теряя любимую женщину? — неожиданно спросила стюардесса.

Он удивленно на нее посмотрел, коснулся своих волос, вспомнил:

— Командир… — тихо позвал Ларнэ.

Гэл покачал головой:

— Нельзя, ничего нельзя…

— Командир?..

— Успокойся… — прошипел Гэл.

Ларнэ косо недоверчиво посмотрел на Гэла.