Спасите наши души!

– Адан Сенхариб. Вы должны были слышать обо мне.

Сабах кивнул, давая понять, что знает, о ком идет речь. Сенхариб являлся одним из командиров повстанческих отрядов, контролирующих эту местность.

– Вы вместе с другими полевыми командирами тоже подписывали конвенцию о свободном доступе в населенные пункты представителей плавучего госпиталя и подтверждали свою готовность содействовать им. И это вы называете содействием? – вспылил Сабах.

Сенхариб выхватил пистолет и ткнул им флотского медика в голову.

– Вы поедете за нами. У нас тяжелораненый, ему срочно нужна помощь. Я ясно выражаюсь?

– Но… – только и успел сказать Сабах, как осекся, встретившись взглядом с полевым командиром. – Хорошо, едем, – согласился он.

Адан Сенхариб запрыгнул в джип. Пыль и камни полетели из-под колес. Сабах обычно жалел медицинский микроавтобус, но тут ему пришлось туго. Скорость перемещения выбирал не он, а водитель идущей сзади машины, она буквально подталкивала его, заставляла «шевелиться». Вдобавок с задней платформы грузовика в спину грозно смотрел ствол крупнокалиберного пулемета.

– Мы потеряем время. Нас ждет наш товарищ, – напомнила Катя.

– А что я могу сделать? – огрызнулся Сабах, его то и дело подбрасывало вверх, и он ударялся головой о потолок.

– Куда мы хоть едем? Надолго? – не унималась Сабурова.

– Я-то откуда знаю? Мне сказали то же, что и вам.

– Вы ответили, что знаете этого полевого командира. Что он за человек?

– Все они одинаковые.

Николай Зиганиди смотрел в окно, уцепившись руками за край носилок. Машину нещадно трясло, и удержаться на месте было сложно. В контейнерах звякало, стучало. Трубка кислородной маски сорвалась с потолка, и маска теперь болталась, задевая за головы. Но повстанцы спешили.

– К морю едем, – определил Николай и оказался прав.

Вскоре впереди между горных отрогов блеснула ультрамариновая полоска. Машины пошли на подъем. Моторы ревели. Водитель заднего автомобиля нетерпеливо сигналил, подгоняя Сабаха, не слишком уверенно справляющегося с управлением на горной дороге. Когда дорога пошла на спуск, то стало понятно, что навыков Диба недостаточно, того и смотри сорвешься в пропасть.

– Пустите меня за руль. Я еще жить хочу, – Катя протиснулась к сиденью водителя.

Сабах, как любой восточный мужчина, с подозрением относился к женщинам, когда речь шла о владении техникой и оружием.

– Я справлюсь, – подтвердила Катя.

Диб все еще боялся выпустить из рук руль и передать его Сабуровой. Та сама завладела баранкой, а затем ловко перехватила и педали, нырнув на водительское место. Пристыженный Сабах перебрался на носилки к Николаю. Теперь уже Катя подгоняла идущий перед микроавтобусом джип.

– Коля, смотри, – Катя указала на море, в котором с высоты четко просматривались плававшие в волнах остатки катера. – Кажется, что-то взорвалось.

– Похоже, – согласился Зиганиди. – Может, из-за этого крушения нас и дернули сюда.

После двух поворотов обозначилась и конечная цель поездки – надежно огороженная у самого берега моря вилла. С виду она казалась мирной. Черепичная крыша, выбеленные стены, цоколь, сложенный из дикого камня, деревянные ставни-жалюзи придавали ей милый, типично средиземноморский колорит.

Машины остановились перед запертыми воротами. Адан Сенхариб сперва дал долгий гудок, а затем, не выдержав, выбежал из машины и принялся стучать кулаками в опущенные роллеты.

– Это мы приехали! Вы нам звонили! Открывайте! Каждая минута на счету! – кричал он.

Наконец загудел привод, и роллеты пошли вверх. Адан не стал дожидаться, когда они поднимутся до конца и, чиркнув по ним люком, въехал во двор. На крыльце дома уже стояла взволнованная Мария, она куталась в халат и с подозрением смотрела на оборванцев-боевиков, среди которых лишь Адан мог претендовать на некую элегантность.

– Где он? – бросился к женщине полевой командир.

– Наверху, на террасе, – махнула она рукой.

– Берите свой инструмент и за мной! – крикнул Сенхариб Сабаху.

– У меня же не трейлер-операционная, – попытался возразить Диб, но ему вновь пришлось встретиться с недобрым взглядом Адана. – Прихватите все, что у нас есть, – шепнул он Кате с Николаем, – и постарайтесь сыграть свои роли убедительно, вы санитары-волонтеры, прошедшие медицинские курсы.

– Не беспокойтесь, – шепнула Катя. – Медицинская подготовка у нас на уровне. Все будет в порядке. Вот только времени жалко.

– А что с этим поделаешь? Я тоже здесь не по своей воле.

Катя с Зиганиди складывали на носилки все, что только можно было взять в машине из медицинского оборудования, затем подхватили их и понесли в дом.

Раненый адмирал лежал на террасе. Грудь его неровно вздымалась. Раны закрывали скомканные окровавленные полотенца. Диб склонился над адмиралом, проверил пульс, заглянул в глаз, приподняв веко. Сбросил полотенца, стал осматривать раны.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Сенхариб.

– Его нужно в реанимацию, – поднял голову Сабах. – Доставим на борт плавучего госпиталя. Там есть все необходимое. Операционная, аппарат искусственной вентиляции легких, персонал, инструментарий…

– На борт плавучего госпиталя? – оскалил зубы полевой командир. – Чтобы ты его потом оттуда в Дамаск отправил? Только не говори мне, что ты не узнал адмирала. Будешь оперировать здесь. Спасешь – получишь много денег. Нет – пристрелю вместе с твоими людьми. Ясно?

– Но тут нельзя оперировать. Здесь нет условий, – взмолился Сабах. – Я давно не практиковал. Это безумие.

– Война всегда безумие, – рявкнул Адан. – Будешь делать то, что я тебе скажу, если жить, конечно, хочешь. А я по глазам вижу, смерти ты боишься.

Сабах сдался, вытащенный из кобуры пистолет был убедительным аргументом, к тому же у Адана были глаза человека, способного убивать без лишних колебаний.

– Хорошо, несите его в дом.

Катя с Николаем при помощи боевиков положили не приходящего в сознание адмирала на носилки и потащили в дом.

– Кладите его сюда, разденьте, – отдавал указания Сабах.

Хусейна положили на мраморную столешницу, предварительно застелив ее свежей простыней. Стали разрезать на нем одежду.

– Он потерял много крови, давление ни к черту, сердце того и гляди остановится, – быстро говорил давно не практиковавший хирург.

Катя уже установила стойку, прикрепила к ней прозрачный пакет с консервированной кровью, ловко вколола иглу в вену. Николай обрабатывал края ран дезинфицирующим раствором.

– Оба ранения проникающие, не на вылет, – сообщил он Сабаху.

Медик стоял, выставив перед собой руки, Катя натягивала ему на кисти латексные перчатки.

– Будем делать без анестезии. – Сабах взял зажим-расширитель. – Остается надеяться, что адмирал не придет в себя прежде, чем мы извлечем пули.

Расширитель вошел в рану. Диб сжал ручку и блестящим штырем с делениями стал осторожно прощупывать рану, определяя, далеко ли находится пуля. Раздался тихий скрежет металла о металл.

– Глубина раны десять сантиметров.

В это же время Сенхариб расспрашивал итальянку, как все произошло и кем являются люди, попытавшиеся убить адмирала. Итальянка знала не так уж много, к тому же память работала у нее выборочно. Мария, естественно, не стала уточнять, что пули, засевшие в груди Синдбада-морехода, были выпущены ее неверной рукой.

– Они хотели его убить, но я убила их. Это просто кошмар. Раньше я никогда никого не убивала, – всхлипывала Мария.

Все остальное она обрисовала вполне правдиво. Особенно ее впечатлил взрыв флотского катера.

– Они бы его уже вывезли, если бы не взрыв. Кто его уничтожил? Ваши люди? – Мария посмотрела на полевого командира.

Сейчас в голове она проигрывала два варианта. Первый – адмирала не удастся спасти. По здравому рассуждению, такой расклад молодую итальянку устраивал – никто и не узнает, что она случайно укокошила перебежчика. За убитых спецслужбистов можно будет рассчитывать на благодарность Сенхариба, которого, как она знала, с адмиралом многое связывает. Не зря же в мобильнике по количеству звонков имя этого полевого командира стояло на одном из первых мест. Именно под гарантии полевого командира Хусейн и рванул к повстанцам из лагеря сторонников Асада. Второй вариант – адмирал будет спасен. Зная характер Исмаиля, она могла рассчитывать на прощение. В конце концов, если бы не ее выстрелы, адмирал уже оказался бы на том свете, его казнили бы без суда и следствия похитители.

Катя с Николаем переглянулись, когда Мария рассказала о взрыве военного катера. Это была «их тема», скорее всего экипаж катера стал жертвой очередной суперсовременной морской мины-хамелеона. Сенхариб пока вел себя спокойно, стараясь не мешать давно не практиковавшему хирургу, а Катю с Николаем он вообще не воспринимал всерьез. Они были для него всего лишь обслуживающим персоналом при хирурге.

Сабах осторожно просунул в отверстие расширителя пинцет. Послышалось скрежетание металла по металлу.

– Соскакивает, соскакивает… – комментировал он то, что происходило в глубине тела пациента.

– Если с ним что-то случится… – напомнил Сенхариб, но продолжать не стал.

Наконец Дибу удалось ухватить засевшую в теле пулю, он рывками стал извлекать ее из раны. Мария побледнела так сильно, словно пулю извлекали из нее, а не из ее любовника. Сабах победно улыбнулся и поднял пинцет, в котором сжимал окровавленную пулю, после того, как полюбовался на нее, положил на мраморную столешницу и вставил в кровоточащую рану дренажный тампон.

– Будет адмиралу подарок, когда очнется, – улыбнулся Адан. – Есть у меня двоюродный брат, он все пули, которые из него достали, с собой носит, как сувениры. И пуль этих целая дюжина.

Сабах перевел дыхание, занялся другой раной. Теперь он чувствовал себя уверенней, подзабытое мастерство восстанавливалось. И тут, как назло, случилось худшее.

– Сердце остановилось, – сообщила следившая за дисплеем аппарата для измерения давления Катя Сабурова.

Сабах чертыхнулся, схватился за ручки дефибриллятора, приложил пластины к груди адмирала, дал разряд. Тело под действием электрического тока выгнулось, затем расслабилось.

– Ничего, – констатировала Катя.

– Еще разряд, – крикнул Сабах.

И вновь конвульсия, вновь без результата.

– Ты его угробил, – не выдержал после третьего разряда Сенхариб. – Я тебя пристрелю. Делай что хочешь, но адмирал должен жить.

Трясущимися руками Сабах набрал в шприц желтоватый раствор и вонзил в грудь Хусейну длинную иглу.

– Если уж это не поможет… – неосмотрительно вырвалось у хирурга, когда он вдавливал поршень.

На несколько секунд воцарилось молчание, все не отрываясь смотрели на лежащего на мраморной столешнице Хусейна.

– Ну? – с надеждой спросил Адан.

Катя молча смотрела перед собой, сердце так и не запустилось. Сенхариб выхватил пистолет, навел ствол на Сабаха.

– Делай же что-нибудь.

– Я все сделал, – прошептал хирург в погонах и поджал губы.

Пистолет подрагивал в руке Адана, если его что-то и удерживало пока от выстрела, так это надежда на то, что адмирал вернется к жизни.

– Не убивайте меня… – У Сабаха окончательно сдали нервы. – Я вам расскажу, кто эти люди. – Его бегающий взгляд указал на Катю и Николая. – Они заставили меня… Я не сам…

Адан явно не понимал, к чему клонит Сабах. Зато Катя с Николаем прекрасно поняли – тот решил их сдать в обмен на свою жизнь. Зиганиди вышел из оцепенения, он сделал решительный шаг к распростертому на мраморном столе безжизненному телу и резко ударил адмирала кулаком в область сердца.

Катя выкрикнула:

– Запустили. Работает сердце. – И это являлось правдой.

– Быстро, за работу, – скомандовал Сенхариб.

Сабах, опустив голову, взялся извлекать вторую пулю. За двадцать минут все было окончено. Диб избегал смотреть в глаза своим помощникам. Адмиралу сделали инъекцию снотворного, чтобы он проспал как можно дольше. Жизнь его была уже вне опасности. Мария сидела рядом с ним и держала за руку. Боевики расположились во дворе, возле машин, они не собирались в ближайшее время покидать виллу, Адан решил выделить своих людей для охраны адмирала.

– Ждите здесь, я сейчас вернусь, – сказал он и спустился к своему джипу.

Николай, Катя и Сабах стояли на террасе.

– Вы хотели предать нас, – тихо проговорила Сабурова.

– Но я же не предал, – возразил Диб. – Он грозился убить меня и чуть не убил.

– Слабое оправдание. Вы просто не успели, – вставил Зиганиди. – Если бы не договоренности, я бы поступил с вами так, как считаю нужным. Предательство карается строго.

– Предательство нельзя простить. Но я готова забыть этот инцидент, – прищурилась Катя. – Однако, по схеме – услуга за услугу. Вы освобождаете нас троих от всякой работы на борту плавучего госпиталя. Предоставляете нам моторку и возможность осмотреть каюту, в которой обитают оператор с журналисткой. Много времени наша работа не займет.

– Я должен подумать. О том, кто вы такие на самом деле, заподозрят другие члены миссии. Насчет пребывания на борту журналистов у меня тоже договоренность. Я не могу рисковать своей репутацией.

– Вы рискуете репутацией из-за предательства, – напомнил Зиганиди. – Ваше командование поручило вам ответственное задание – обеспечить нам прикрытие.

Разговор пришлось прервать. Вернулся Сенхариб в сопровождении двух вооруженных автоматами боевиков, он поставил на поручни террасы небольшой кейс, приоткрыл его так, чтобы другие не видели содержимого, достал две пачки долларов. Одну протянул Сабаху:

– Здесь двадцать тысяч. Неплохой гонорар за несколько часов работы? Вы сделали то, что от вас требовалось. И я сдержал свое слово.

Сабах расплылся в нервной улыбке.

– Вы щедры.

– Адмирал важная персона, – улыбкой ответил и полевой командир, после чего повернулся к боевым пловцам. – Вы тоже заслужили свое вознаграждение.

Катя с Зиганиди переглянулись. Принимать деньги от повстанцев за спасение предателя-адмирала им было дико, но следовало играть свою роль до конца. Настоящий санитар вряд ли бы отказался. Без лишних слов Николай взял деньги.

– Мы должны поспешить, нас ожидает больной в поселке, – напомнила Сабурова.

Конечно же, ее больше волновал ожидавший их возвращения Саблин. Не терпелось узнать о его успехах или разочаровании.

– Я понимаю, – хищно улыбнулся Сенхариб. – Свою часть обязательств я выполнил. Но у меня есть еще несколько вопросов. Господин Сабах что-то важное хотел сообщить мне о вас. – Он посмотрел на Катю и Николая. – Я жду.