Помоги проекту - поделись книгой:
Все загадки были вскоре забыты, и ближайшие полчаса я потратил на кое-что более увлекательное…
Эльти никак не хотела меня отпускать, но я объяснил, что спешу, расцеловал её и вышел из квартиры. По дороге к лифту я обернулся и увидел, что она смотрит мне вслед. Я послал ей воздушный поцелуй. В Эльтиане снова загорелось желание. В другой ситуации я был бы не против, даже если бы она нагнала меня у лифта и повалила на пол. Но меня ждали дела. За это я их и не люблю – они отвлекают от действительно важных вещей.
Я сел в «коня» и тронулся с места. Надо позвонить Вельзу, я о них с Колбинсоном и не вспоминал, пока развлекался… точнее, пока допрашивал свидетелей.
Я включил автопилот, вынул фон, набрал номер.
Дьявол ответил после пятого гудка.
– Алло, Дец. Мы тут заняты: в покер играем.
– На раздевание?
– Пока нет, но, чувствую, всё к тому идёт. Колбинсон оказался неплохим игроком, и я сливаю ему по-чёрному.
– А я уж решил, что вас похитили.
– Не, я просто не слышал звонка. Профу потребовалась моя помощь в одном сложном эксперименте, а фон остался в коридоре.
– Ясно. Вы пили?
– Не успели ещё.
– Ну, тогда готовьтесь – скоро будем.
И я прервал связь.
Ядохимикаты, покер… Для полного счастья не хватает только пикничка. Надо бы его устроить.
Я на всех порах спешил в универ. По дороге я опять столкнулся с Гарри. У него было игривое настроение. Если бы Гарри сцапал меня, мне пришлось бы развлекать его до вечера. Я увернулся от одного зелёного стебля, перепрыгнул через другой и дал газу. Плотоядный цветок остался далеко позади.
Звиняй, Гарри, дела… Может, я ещё скормлю тебе мышку и поиграю с тобой в салки.
Я не знал, что судьба сведёт нас вместе очень скоро.Я поднялся к лаборатории. В коридоре стоял стол, около него – три стула, на одном из которых восседал Вельз.
– С возвращением, Дец. Присаживайся.
Я примостился рядышком.
– А где проф?
– В своей металлической гробнице, ставит опыты.
Вельзевул указал на монитор.
Я посмотрел на экран и увидел Колбинсона, который лупил какого-то духа бейсбольной битой по башке.
– Может, ему помочь?
– Да не, это обычное дело, он сам справится. Как прошёл допрос?
– Отлично, причём неоднократно.
Я снял очки, чтобы показать Вельзу озорные искорки в глубине своих глаз.
– Свидетели опять оказались девушками?
– А у меня по-другому не бывает. Вы, как я погляжу, тут тоже неплохо устроились?
– Нормально. Я развлекаюсь – смотрю, как Колбинсон сражается с колбами, – очень захватывающе, почище любого ужастика. А когда у профа выдаётся свободная минутка, мы болтаем по душам или режемся в карты.
– Мм, красота… Ещё бы пивка, да?
– Даа.
– Так купи.
Я подкинул в воздух несколько монеток. Реакция на такие вещи у Вельза отличная. Его рука взметнулась вверх, он поймал монетки и сжал их в кулаке.
– Неохота переться в «Маркет», Дец.
– Жарища, да?
– Угу. И ещё я так долго сижу на одном месте, что вконец обленился. А лень такое приятное чувство, не хочется с ним расставаться.
– Закажи по почте. Не зря же ты сюда почтовый сервис приволок.
– Но там наценка.
– Да и фиг с ней – пива хочется.
– Ну ладно.
Вельз позвонил в магазин и заказал двенадцать бутылок тёмного пива.
– Что так мало-то? А Колбинсону?
– Ах да. Тогда нам 12 тёмного и 4 светлого.
Вельзевул положил деньги в сервис и отправил в магазин.
Вельз прервал связь: все слова, которая собиралась сказать девушка робот, мы знали наизусть.
Раздался «пип». В почтовом сервисе вспыхнул свет – и мы увидели 16 холодных бутылок с пивом. Вельзевул вытащил их и поставил на стол. Потом нажал кнопку связи с лабораторией.
– Проф, у нас тут намечается банкетик, присоединяйтесь.
Колбинсон поднял голову к камере.
– Сейчас, – сказал он. Вельзевул прибавил громкость. – Только разберусь с одним экземплярчиком. Очень любопытным, но очень вёртким… Ты куда!
Жижа со всех ног бросилась наутёк. Проф рванул за ней.
– Что ж, начнём без него, – сказал я. Открыл бутылку, и мы с Вельзевулом чокнулись. – Твоё здоровье.
– Твоё здоровье. – Он поставил полупустую бутылку на стол. – Надо раздобыть закусон.
– А у профа он есть?
– Конечно! В холодильнике продуктов завались. Щас сбегаю.
Вельзевул умчался налегке, а примчался с горой еды. Я помог ему разгрузиться, затем открыл вторую бутылку. Вельз взял недопитую первую. Мы с ним снова чокнулись, выпили и закусили по первому разряду.
– Ну, – развалившись на стуле и жуя бутерброд с икрой, сказал дьявол, – рассказывай о своих похождениях и открытиях. Что узнал? И о каких новых друзьях ты говорил?
Я проглотил тунца, отпил пива.
Приближался вечер.
Я вдруг вспомнил о Кашпире. И какая-то мысль на миг вспыхнула в моём сознании. Очень важная мысль, я бы даже сказал, жизненно важная. Но я не успел её ни ухватить, ни разглядеть. Она померкла и бесследно исчезла. Ещё одно исчезновение…
Я поставил бутылку на край стола, отодвинул стул, сел, положил ноги на стол – и стал рассказывать.[Я Вельз]
– Начну с того, что вчера, возвращаясь домой, я заметил слежку. Какие-то два чудика на допотопном мобильчике ехали впритык к моему бамперу и думали, что я их не вижу. Я влёгкую от них отделался, заложив пару крутых виражей.
А сегодня утром, когда я ехал к нашему общему другу Зосуа, они снова увязались за мной. На этот раз они вели себя умнее: держались подальше, даже выпустили летучий бинокль, чтобы не светиться. Но грош была бы мне цена как сыщику, если бы я их не увидел. Я плутал по Аду – они не отставали: видимо, за ночь подготовились. Но это им не помогло. Я завёз их в центральный район и там бросил – думал, они потеряются на веки вечные, ведь они совсем не знают Ада. К тому же эти ребята ездят, как в каком-нибудь маленьком, провинциальном городишке: чинно, благородно. Разве что на каждом светофоре не останавливаются.
– И это означает?..
– Одно из двух: либо они никогда не были в Аду, либо вернулись сюда после долгого отсутствия. А всё, что они знают об Аде, они прочли в «Путеводителе». И здесь интересности только начинаются. Так вот. Я заехал к Зосе, договорился с ним насчёт пушек и уже собирался к своим милым свидетельницам… ну, ты понял: к Эльтиане и той горничной… (Я отвлекаюсь, предаюсь воспоминаниям)
(На лице Вельза написано недоумение)
– Какая горничная?
– Потом расскажу. Так вот, у «коня» меня поджидала парочка горе-следопытов. Я в них ошибся: они не были такими уж придурками, раз сумели выбраться из Центра и найти дорогу к бару. И эти «не-придурки» предложили мне прокатиться. Я их позлил чуток, но, когда они стали размахивать плазмомётами, согласился. Я бы дал им по рожам, но тогда мы не узнали бы, что им нужно.
Мобиль у них – высший класс. Трясётся хуже кровати со сломанным массажёром. А мои приятели строят из себя крутых, только это у них плохо получается. Я их пронумеровал, чтобы легче было отличать. Первый – более смурной, бубнит и тыкает пушкой во что попало. Второй – молчун, а когда не молчун – зануда, каких поискать.
– Классическая парочка мафиози.
(Я хитро прищуриваюсь)
– Ты так думаешь?
– Ну да. А что?
– Мы к этому ещё вернёмся. Едем мы, значит, по Аду, собираем все ямы. Первый бурчит, Второй молчит, по радио играет наш сингл.
– Какой?
– “Screams are Restricted”.
– Как думаешь, им понравилось?
– Кому, бандитам? Ну, станцию они не поменяли.
– Зд
– Что было дальше на дороге, я мог только слышать, потому что глаза мне залепили «кляксами».
(Вельз фыркает)
– Да ты шутишь! «Кляксами»? Ими же никто не пользуется! Сейчас в моде ослепители.
– Это знаем я, ты и все, кто интересуется криминальным миром. А вот мои друзья, которые строят из себя крутых мафиози, об этом и не подозревают.
– Странно…
– Погоди, это только начало.
– Может, они берегут деньги? «Кляксы» ведь намного дешевле ослепителей.
– Крутые мафиози? Берегут деньги?
– М-да.
(Вельз крепко задумывается)
– И ездят эти ребята отвязнее, чем я. Да-да. Порой мне уши закладывало от мобильных гудков и криков водителей.
– Ну, это совсем уже что-то…
(Я пододвигаю пепельницу, кладу в неё окурки, дотягиваюсь до бутылки, отхлёбываю пива, закуриваю три новые сигары)
– Меня вывели из мобиля и завели куда-то. Сначала я подумал, что это гроб. Но, когда «кляксы» сняли, я понял, что ошибся. Это была хибара. Покосившаяся, но огромных размеров хибара. В ней оказалось очень темно и… Да. Сейчас я вспоминаю, что там было прохладно. На улице стояла такая жара, словно Ад бросили в жерло вулкана, а внутри хибары-гроба царила весенняя прохлада. Я слышал какой-то шум – возможно, это шумели стилонеры, но я их не видел. Представь, сколько нужно стилонеров, чтобы охладить этакую громадину, при нынешней-то жаре.
Но тогда я не успел сосредоточиться на своих мыслях. Рой светильников зажёгся надо мной, и я опять ослеп. Когда зрение вернулось, я увидел фигуру. (Я подбираю слова) Вот как я описал бы её: титаническая фигура, вселяющая нереальный ужас.
–
– Да, именно нереальный. Она всеми силами пыталась меня напугать. Она вышла на свет, и я увидел здоровенное желе. Студёнистообразную махину, с щупальцами и чертами лица, которые то появлялись, то исчезали.
– Вообще-то звучит жутковато.
– Звучит – да. Но, помнишь, я рассказывал о своей встрече с «чёрным пятном»? Раньше, чтобы узнать значение слова «страх», я заглядывал в толковый словарь. А повстречавшись с «пятном», я испытал настоящий ужас. Но
– Приятного аппетита.
– А говорило оно, конечно, пугающим голосом. Другим шрифтом, крупным кеглем, все дела.
– Но?
– Но это ещё не всё. Оно разговаривало штампами, словно обчиталось криминальных романов. А когда зашла речь об отпуске…
– Пардон?
– Оно угрожало мне. Меня буквально забросали намёками и недомолвками, и пришлось сильно постараться, чтобы не заржать во всё горло. Я изображал из себя глуповатую, но покорную жертву, и, кажется, Оно попалось на мой крючок. Мне сказали, что я должен принести цветок, иначе с Кашпиром случится беда…
(Вельз подпрыгивает на стуле)
– Цветок!
– Ага. И я бы очень удивился, если бы Ему понадобилось что-то другое. Мы должны отдать цветок через два дня.
– Два? Они могли стребовать с тебя цветок немедленно. Или дать, максимум, 12 часов. Но два дня…
– Угу, опытные бандиты так не поступают. Значит, либо они ни черта не смыслят в преступной деятельности, либо невнимательно читали «Путеводитель по Аду».
– И откуда они такие взялись?
– Сейчас мы попробуем это выяснить. Ты нашёл инфу о странных преступниках?
– Ага. Хотя эта формулировка: странные преступники…
– Тоже странная, да? Но всё это дело такое.
(Пиво неожиданно заканчивается; Колбинсон не появляется, и мы откупориваем его бутылки)
– Придёт – закажем ещё. Хотя проф, наверное, не ловит от пива такоого кайфа, как от опытов.
– Подтверждаю.
(Пивко освежает нас изнутри)
– И последнее. Тут уже нет ничего странного, но должен был…
– Стоп. Дай расскажу, пока не забыл. В общем, мы с Колбинсоном прибирались в лаборатории. (Вельз мечет в мою сторону осуждающий взгляд, которого я, как и положено, не замечаю) Я протирал тряпочкой большую металлическую руку, и мне в голову пришла мысль.
– Руку? Ты имеешь в виду пятерню, которая выбросила ночного вора?
– Да. Эта пятерня соединена с пожарной и охранной системой. Если в лаборатории пожар, она спасает тех, кто там находится. А если в здание залез посторонний, она…
– Хрусть.
– Вот-вот.
– Но вору повезло – Кашп не включил охранку.
– Сложно сказать, повезло ли ему: тела-то так и не нашли.
(Я продолжаю улыбаться)
– Зато мы нашли кое-что другое. Я прошёлся по металлической ладони анализатором, и… (Вельз вытаскивает из кармана какую-то маленькую штучку) О-па.
(Вельз отдаёт штучку мне)
– Похоже на хитин.
– Ага, как у насекомых. Рисунок очень необычный. Колбинсон провёл исследование и сделал вывод…
– …что существо, которое «спасла» пожарка, родилось не в Аду.
(Вельз кивает)
– Готов спорить, это его собратья возили меня на свидание с желе. В том старом здании я видел полсотни одинаковых парней в шляпах. Но у одного шляпы не было.
– Да? (Вельз вскакивает с места) Так чего же мы ждём? Мы можем сказать Повелителю…
– Мы ничего не можем ему сказать, потому что ничего не знаем. И похитители Кашпа для нас тоже собрание иксов. Мы не уверены, что Кашпир останется жив, если мы расскажем обо всём Повелителю. И ещё ты забываешь: Павел сказал, что
– Так что ты предлагаешь? Отдать им цветок?
– Ещё чего. Но, если мы хотим одолеть их, мы должны во всём разобраться.
– Считаешь, это они – главная проблема?
– Я не знаю, кто
(Вельз ждёт объяснений, и я их ему предоставляю)
– Полиция, действуя не по приказу Повелителя, выезжает на место исчезновения, оцепляет его и стережёт цветок, но не для себя – они ждут, пока за ним приедут существа из «Секретной Армии».
(Вельз присвистывает)
– Я тоже удивился, когда узнал об их участии в этой заварушке, хоть и ожидал чего-то подобного.
– Кто тебе рассказал про «СА»?
– Мои любимые свидетельницы.
– А им можно доверять?
– Они горячо и пламенно любили меня, и я отвечал им тем же. Они не могли врать. Мои красотки были искренни, как девственницы, которые говорят: «Согласна».
(Я озорно улыбаюсь и подмигиваю Вельзу)
– Что ещё они тебе поведали?
– О, много всего! Что я красивый, сексуальный, хорошо занимаюсь…
– Я о расследовании.
– Аа. «Сашников» интересовали «пятна». Они допрашивали всех, кто живёт и работает у Найза, причём дважды: один раз после исчезновения самого Найза, потом снова, когда пропал его дворецкий, Гуаг-гн. К Эльтиане они тоже приезжали. «Сашники» вели себя как обычно: орали, ломали вещи, а в конце пригрозили, что без жалости убьют того, кто проговорится об их визите.
– Но тебе девушки всё-таки проговорились.
– Вельз, ты же знаешь, есть такие моменты, когда девушка
(Мы с ним чокаемся двумя оставшимися бутылками, добиваем их, и я заказываю ещё 12 штук – с расчетом на Колбинсона)
– Нам придётся здорово постараться, чтобы распутать этот клубок – и уцелеть.
– Не, Вельз. Мы уже запутались в этом клубке, и назад пути нет. Либо мы во всём разберёмся и Повелитель будет признателен нам до конца жизни, либо… (Звучит мой рок-вокал: я напеваю похоронный марш) Меня заботит вот ещё что: как две не шибко умных «шестёрки», которые совсем не знают Ада, выследили меня, причём так быстро. А я ведь от них отделался.
– Не знаю, Дец…
– Жаль, я тоже… Так, минутку. Это желе, их предводитель, сказало, что мы встретимся ровно через два дня: каким-то образом они меня найдут…
– «Жучок»!
(Я замолкаю и смотрю на Вельза)
– Когда ты обвёл их вокруг пальца в первый раз, они поняли, что нахрапом тебя не взять. Тогда они прикрепили к твоему мобилю «жучок» и дали тебе скрыться, потому что знали: ты всё равно никуда не денешься. Они выследили тебя по «жучку».
– А очень может быть. Обидно, конечно: этот способ ещё более древний, чем замутка с летучим биноклем. Надо будет осмотреть «коняшку» и снять «жучок».
– А Кашпир? За ним они могли следить?
– Конечно.
– И он тебе ничего не рассказал.
– Потому что ничего не заметил.
– Значит, они пасли его до универа, а потом следили за ним, когда он возвращался домой. И похитили.
– Похоже на то.
– Эх, если бы ты сразу рассказал мне о слежке…
– Думаю, это ничего не изменило бы. Вот как ты думаешь: за тобой и Колбинсоном следят?
– Хм. Скорее всего, да.
– Но вы этого не заметили, ни о чём не догадались. Ладно. По крайней мере, нам известно, что Кашпир у них. А у нас цветок, который им нужен. Но мы не знаем, зачем им сдался этот цветок. И им, и «пятнам», и «Секретной Армии»…
– Тебе не кажется, что чем больше мы узнаём, тем меньше понимаем?
– Это характерная особенность нашего расследования. Всё запутанно и непонятно. Но стоит найти ключ – даже не ключ, а маленький ключик, – как всё сразу встанет на свои места.
– I want to believe. Ещё пивка?
– Благодарствуйте.
(Какое-то время мы молча пьём пиво)
Тишину нарушают только звуки, раздающиеся из-за бронированной двери. Колбинсон погружён в свои дела, о банкете он, похоже, забыл.
– В этих «шляпниках» есть ещё кое-что интересное, – сказал я. – Они ведут себя как марионетки, как роботы.
– В переносном смысле?
– Да нет, в прямом. Желе-предводитель умеет отключать и включать их, как соковыжималки.
– Как оно это делает?
– Без малейшего понятия. Но, по Его желанию, они или оживают и начинают действовать, или замирают на месте с потухшими глазами.
– И правда, как роботы.
Вельзевул поставил на стол пустую бутылку и сказал:
– Что, если нам отвлечься и попытаться узнать, кто они такие?
– Я «за». Глядишь, и Колбинсон подгребёт.
Мы посмотрели на экран.
На Колбинсона напало новое чудо-юдо. Проф отбивался от него склянкой с химикатами, а свободной рукой смешивал жидкости. Эксперимент был в самом разгаре.
– Хотя надежды на это мало.
Мы позвали робота и попросили его убрать со стола. Пока он сгребал пустые бутылки, мы вытащили на середину коридора два стула и сели. Вельз достал фон, открыл файл, в котором собрал всю информацию. Мы склонились над экраном.
Ад богат на бандитов. За всё время, что живу здесь, я не встретил ни одного существа, которое хоть раз не нарушило бы закон. Адцы делают, что хотят, и получают за это, что заслуживают. Демократия. Но у адской демократии острый привкус тоталитаризма: Повелитель всё держит под своим контролем, и в том числе – преступный мир. Каждая группировка и каждый отдельный бандит платят Павлу процент с «доходов» и представляют отчёты о проделанной работе. А тех, кто не платит и не представляет, пинком выпроваживают из нашего гостеприимного государства.
Пока меня не было, Вельзевул залез в базы данных АР и полиции и хорошенько там покопался. Он нарыл сведения о многих преступниках, в которых, как нам уже известно, здесь недостатка нет. Потом дьявол отбросил отчёты о бытовухах, мелких ограблениях, вымогательствах. То, что осталось, он просеял через сито необычности, и все рядовые случаи, пусть даже сто раз громкие, тоже отправил в корзину.
За долгие годы нашей дружбы Вельз познакомился со многими бандитами и мафиози – это упростило его задачу. Он пролистал неотсеянные документы и удалил те из них, в которых ему встретились знакомые имена. Преступники любят мистификации, даже самое обычное убийство они стараются обставить с помпой. Добавить ужаса и мистики тоже никогда не помешает. Вельз знал всё это и без труда отделил зёрна от плевел – то есть подходящие нам преступления от только похожих на них.
Таким образом, когда мы уселись за фон, в нашем распоряжении было несколько десятков дел. Некоторые – очень занимательные. Стараясь перещеголять друг друга, криминалы иногда выдумывают такое… [13]…Мы с Вельзом внимательно просмотрели все дела. Среди них было много необычных, немало интересных, но – всё не то. «Парни в шляпах» нигде не фигурировали, и никого, похожего на гигантское желе, мы не нашли.
Предположим, это были личины, сказал я, а на самом деле похитители Кашпира выглядят совсем иначе – что нам это даёт?
Это ничего нам не дало.
Мы листали дела, и почерк каждого преступника был мне знаком. Да что там, большинство были моими друзьями. Многим я помогал, когда их бизнес только-только начинал развиваться. Хоть я и распрощался с криминальным миром, связи никуда не делись. Меня частенько приглашают отметить какое-нибудь дельце, но я отказываюсь. На этих отмечаниях вечно стреляют и колются, а это отнимает у меня время, которое я мог бы потратить на девушек, выпивку и карты.
В общем, мы с Вельзом долго и упорно перелопачивали документы, но без толку. Неожиданностью это не стало. Скажу больше: я бы очень удивился, если бы мы вдруг узнали что-то существенное. Наше дело доверху набито тайнами, и эти тайны ни в какую не желают быть раскрытыми.
– Дец, если на них были личины, это усложняет задачу.
– Ты забываешь про голосовые модуляторы – личины ведь не изменяют голос.
– Если у них были и личины, и модуляторы, шанс напасть на их след равен…
– Послушай, всё это слишком сложно. Я вот о чём: их полсотни существ – они что, на всю братию заказали маскировку? Это стоило бы им огромных деньжищ.
– Да уж…
– Месячного дохода трёх адских мафий.
В Аду хозяйничают 3 мафиозные группировки. Они не то чтобы сотрудничают… скорее, тактично пропускают друг друга вперёд. Пока не настанет день, когда разборки уже не избежать и они не пустят друг другу кишки.
– Дец, как думаешь: у странных, явно не здешних ребят, не имеющих отношения к адской мафии, могут быть такие деньги?
– Вряд ли.
– Интересно, а они знают, что личины и голосовые модуляторы запрещены?
Повелитель запретил их официальным указом. Владыка должен держать под контролем криминальный мир, а это непросто, когда бандиты выглядят не так, как выглядят, и разговаривают не так, как разговаривают.
– Эти ребята, – сказал Вельз, – бегают по лезвию бритвы.
– И при этом ведут себя как большие начальники. Словно не понимают, что уже завтра их могут найти повешенными на высоком дереве.
Я представил себе баобаб, как мешками с песком, увешанный телами.
– И что нам это даёт? – Вельзевул повторил один из самых популярных вопросов последних двух дней.
Я не мог на него ответить. Хотя… Что-то опять стучалось в мозг, билось о стенки черепа, пыталось вырваться наружу. Какая-то мысль. Мне казалось, если я ухвачу её, то тут же найду разгадку, раскрою дело. Может, и так. Но пока я ничего не ухватил и не раскрыл.
– Предлагаю расслабиться, – сказал я.
Вельзевул был не против. Он выключил фон.
Я тем временем связался с Колбинсоном.
– Проф, вы там скоро? Пиво кончилось, и мы по второму кругу пошли.
– Да-да, прошу прощения. Просто у меня тут важный момент. Сейчас я никак…
– Ну что там? – спросил Вельз.
– Он никак, – сказал я.
Вельзевул пожал плечами.
– Это проф. Если он напал на что-то интересное, его и заклинанием из лаборатории не выгонишь.
– А он напал на что-то интересное?
Вельзевул удивился.
– Разве я тебе не говорил? Надо же. Да, он разглядел-таки в нашем цветке что-то такое… – Дьявол изобразил руками замысловатую фигуру. – Не знаю, о чём он говорил. Я просил объяснить, но он спешил провести новые тесты, сказал, что это очень, очень важное открытие.
– Угу, вот как?
– Говорил, вечером всё будет известно. Просил обрадовать тебя.
– Ну да, только непонятно чем.
Мы повернули головы к экрану: Колбинсон тусил в самом углу лаборатории, и его не было видно.
– Что он нашёл, как думаешь?
Вельз почесал затылок.
– Сложно сказать… Но его глаза горели. И он лепетал что-то такое… типа… короче, что-то про цветок. О. Он называл его сокровищем для ботаника.
– То есть проф был воодушевлён?
– Не то слово.
Мы смотрели на экран монитора. Колбинсон не появлялся. Чем он там занимался?
–
– Да, это ближе к истине.
Я не отводил взгляда от пустой лаборатории – и вдруг понял, что ничего не слышу: ни шагов, ни шорохов, ни бульканья страшных жидкостей. В помещении за металлической дверью ничего не происходило.
В мозгу вспыхнула новая мысль, тревожная. И вот
Я открыл бронедверь, заглянул в лабораторию.
– Проф? – позвал я.
В ответ – лишь колебание пламени нескольких горелок.
Я почувствовал, как напрягся стоявший у меня за спиной Вельзевул.
– В чём дело, Дец?
Я отступил в сторону, пропуская его.
– Чтобы дело о таинственных исчезновениях было интересным, – сказал я, – они должны время от времени происходить.
– Что должно происходить?
Вельзевул оглядел лабораторию и закусил губу.
Ждать Колбинсона на наш маленький пикничок не имело смысла – проф исчез.
Исчез и цветок. А также часть лабораторного стола с инструментами. Осталась лишь идеально круглая, метр в глубину и два метра в высоту, дыра – невосполнимая пустота.[Трам-па-ра-рам-бам, паам!]
– Здравствуйте, уважаемые слушатели! В студии Киана Эль’Най. Предлагаю вам краткий обзор текущих событий.
Начнём с новостей политики.
Сегодня владыка Ада Повелитель встретился с владыкой Тартара Мастером Хаосом. В процессе обсуждения, прошедшего в неформальной обстановке, были затронуты следующие вопросы: рост цен на псевдотопливо; потери в Бесконечной Войне; результат предыдущей партии в преферанс.
Напомним, что каждое первое воскресенье месяца Повелитель и Мастер Хаос устраивают посиделки в Ничейном Здании, что неподалёку от Поля Нейтральности, чтобы, цитирую, «попить пивка, поиграть в карты и поговорить о войне».
Сегодня, наконец, была решена проблема с непомерно высокими ценами на псевдотопливо. Тартар согласился красть в полтора раза меньше псевдотоплива, но при условии, что Ад отзовёт четверть своих тайных агентов с территории Тартара.
Обсуждение хода Бесконечной Войны прошло не так гладко. Обе стороны отказались признать поражение и капитулировать. После этого Повелитель сказал, что Мастер Хаос, цитирую, «ведёт нечестную игру», и намекнул на наличие у того не внесённого в протокол секретного оружия. Мастер Хаос в ответ назвал Повелителя «рогатым неудачником» и заявил, что Ад, цитата, «давно превратил Войну в фарс своими грязными приёмчиками». Владыка Тартара добавил, что в прошлой игре Повелитель немилосердно жульничал; при этом Мастер Хаос, скорее всего, намекал на партию в карты, которую он проиграл.
Далее последовало длительное и эмоциональное обсуждение результатов игры в преферанс. Наш корреспондент записал все ругательства и эвфемизмы – их вы сможете прочитать на нашем сайте hr.hell или в новом номере еженедельного печатного органа “Hell Radio”.
По итогам диспута, прошлую партию признали сыгранной вничью. Следующая же, по просьбе Мастера Хаоса, была перенесена на неделю вперёд. «Я собираюсь бомбить и грабить север Ада, и мне нужно время на подготовку», – объяснил владыка Тартара. Он принял условие Повелителя: разрешить адской армии в течение недели беспрепятственно посещать винные лавки и публичные дома Тартара и веселиться там за счёт последнего. «Ребятам нужно расслабиться», – заметил Повелитель.
В целом, встреча прошла в атмосфере созидательной враждебности. Два извечных врага обменялись рукопожатиями и разошлись.
Вот официальное расписание бомбёжек Ада: среда – Северо-восточный район; четверг – области Спокойствия и Расслабления; суббота – жилые кварталы с южной стороны Дворца.
А на следующей неделе ожидаются высадка десанта и диверсионно-террористические операции – в понедельник и вторник соответственно.А теперь перейдём к другим темам.
Курс души по-прежнему падает.
Цены в магазинах растут.
Организованность преступности характеризуется как нормальная.
Магическая революция откладывается, а сексуальная в полном разгаре.
Краткую сводку о преступлениях за прошедшую неделю читайте на нашем сайте hr.hell и в последнем выпуске печатной версии “Hell Radio”.
И только что из надёжного тартарского источника поступили следующие сведения: в Резиденцию, на имя Мастера Хаоса, прислали несколько жалоб. В обеих жалобах критикуется правление владыки Тартара, а также школьное образование. По словам самого Мастера Хаоса, «жалобы написаны грамотно, интересным, бойким стилем, в вежливой форме, а потому жёсткие санкции к их авторам применены не будут». Напомним, что в Тартаре стандартным наказанием за такое действие является повешение через дыбу.
Стала известна официальная реакция Повелителя. «Сейчас все жители Ада должны радоваться, что живут не в Тартаре», – заявил он. Считать ли это указом, владыка не уточнил.И о погоде.
В связи с непредсказуемостью климата в Нереальности, метеоцентр опять не может определить, в каких районах Ада какая погода установится. Но нам точно известно, что тартарский жующий огонь продолжает продвигаться по нашему государству. Он спалил уже десятки домов, сотни деревьев и кустарников и испарил несколько водяных. Предпринимаются срочные меры по борьбе с этой напастью.
Напомним, что очаг возгорания неожиданным и необъяснимым образом появился на окраине Ада, возле Университета твёрдо-жидкостей. Тартарский жующий огонь, признанный одним из самых горячих (по температуре) и прожорливых огней в Мире, прокладывает себе путь на запад. Поток огня начал разветвляться, и небольшие ручейки пламени движутся на север и северо-запад, увеличиваясь по мере того, как огонь ест.Пожарникам выдали специальные дорогостоящие защитные костюмы, способные противостоять не только самому огню, но и его укусам. Также в активе пожарников имеются тыкалки. Тартарский жующий огонь на всём своём пути создаёт навесы из концентрированного воздуха, чтобы защищать себя от осадков. Тыкалками пожарники могут пронзать эти навесы и освобождать росу, дождь и прочие осадки из плена.
Слушайте прогнозы погоды на “Hell Radio” – следите за развитием событий!
[Взииу. Трам-парам-паам.]
И это все главные новости. Киана Эль’Най, “Hell Radio”.
[Трам-па-ра-рам-бам, паам!]…
Я выключил радио и резко встал со стула.
– Вельз, решение у нас под носом!
Вельзевул нахмурил брови и уставился на меня. Он ничего не понимал.
– Какое решение?
Всё время, пока мы сидели в коридоре и слушали бубнёж радио, я рассуждал о том, во что мы влипли. И это самое, в которое мы вляпались, неприятно пахло и на вид было не очень.
1) Наш друг в плену.
2) Исчез профессор, у которого был ключ к решению этого дела.
3) На нас охотится «Секретная Армия» и ещё более жуткие существа, хоть таких и тяжело представить.
4) И я помню, что говорил Повелитель, а он говорил: если вляпаетесь во что-то, выпутываться будете сами. Я не могу светиться.
Но как нам выпутываться? У нас на руках – ничего, а теперь мы потеряли и цветок. Как без него спасти Кашпа? Как отделаться от тех, кто на нас охотится? Как распутать это дело?
Вельзевул сделал скорбную физиономию и считал трещины в полу. Наверное, жалел себя. Мне жалость не близка, в том числе и к себе самому. Я размышлял. Долго, усердно. Голова ныла, трескалась, норовила лопнуть. Сначала одна голова – потом все три. Должен быть выход. Должен! Я его не вижу, а он есть!.. Во всяком случае, очень хотелось на это надеяться.
Я бродил по коридору туда-сюда. В полу уже начали появляться борозды, а я думал и думал, и прокручивал в головах события этих двух дней, одно за другим, стараясь ничего не упустить. Я должен, обязан был найти выход!
Мне надоело слоняться, и я снова плюхнулся на стул. Обхватил правую и левую головы руками, придвинул их к средней, принял позу мыслителя. И думал… Никогда не думал, что думать так скучно. Хорошо, что в обычной жизни я этим не занимаюсь: это отнимает слишком много времени и сил. Больше, чем девушки. Во много раз больше, чем наркотики. Чем тюрьма. Чем армия. Даже чем…
Я вскинул головы.
Таак…
– Что «так»? – спросил Вельзевул, и я понял, что произнёс это слово вслух.
– Вельз, постой…
…Даже чем…
Я отмотал назад.
…меч ежаД… яимра меЧ. амьрют меЧ…
Стоп. Теперь немного вперёд.
…Чем армия…
Вот оно. Эти слова привлекли моё внимание:
«Чем армия».
Армия.
В сознании почему-то возникло лицо Кашпира.
Кашпир…
Армия…
Ар…
Нет, не АР. «СА»!
«Секретная Армия»!
Кашпир в моём сознании открыл рот. Я видел, как он говорит, услышал его голос.
А потом вместо Кашпа появилась книга. Нет, не книга – дневник. И ещё кто-то. Он склонился над дневником и всё туда записывал. Это был… был…
Колбинсон!
Я выключил радио и резко встал со стула.
– Вельз, решение у нас под носом!
Вельзевул нахмурил брови и уставился на меня. Он ничего не понимал.
– Какое решение?
– Всё время, пока мы сидели в коридоре и слушали бубнёж радио, я рассуждал о том, во что мы влипли. И это самое, в которое мы вляпались, неприятно пахло и на вид было не очень. А решение… Решение самое простое, и оно у нас на слуху.
– М-ды?
– Кашпир упоминал об этом, когда рассказывал про Колбинсона. И проф тоже об этом говорил, совсем недавно.
– О чём он говорил?
– «СА»! «СА», которой мы перешли дорогу и которая забрала два первых цветка. Колбинсон был «сашником».
Сначала Вельзевул испытал недоумение, потом удивление, а затем его будто по башке шандарахнули.
– Секретный завод, на котором работал Колбинсон!
Я кивнул.
– Дец, ведь этот завод принадлежал… Колбинсон… он же придумывал всякие штучки для «СА»!
– Да, он был «сашником», получил много наград. Кашпир постоянно жужжал об этом, и проф рассказывал о своём прошлом.
– Ну да. Он любит поболтать. Но я бы ни за что не вспомнил…
– Потому что мы привыкли к этим историям. Ты бы смог хоть одну пересказать?
– Нет.
– Это как с музыкой, играющей фоном. Фон приятный, но что это за музыка? Кто исполнитель? Кто автор текстов?
– Погоди, Дец.
Я погодил.
– Что ты хочешь сказать? Что нам предстоит…
– А у нас есть выбор?
Выбора у нас не было и, возможно, не будет до конца этого дела. Кто-то чертит на асфальте линию, водит рукой, как ему заблагорассудится, а мы идём по этой линии. И только стараемся не угодить под чью-нибудь ногу, пока движемся от начала этого отрезка к концу.
Я снял тёмные очки.
– Вельз, ты понимаешь, как нам нужен этот цветок? Понимаешь, что без него нам не обойтись?
– Дец, но это такое дело… одни мы не справимся.
Я надел очки.
– У меня есть на примете парочка кадров. Один поможет нам придумать план, а другой нагрузит техсредствами по самое не балуйся.
– Зыркающ и Мастерик?
Я снова кивнул.
Начальник Адской Разведки и знаменитый изобретатель. Наши давние друзья. Они помогут нам проникнуть в штаб «Секретной Армии» и украсть цветок. У вояк их должно быть два – поделятся.
Что-то скользнуло вдоль стены, мелькнуло так быстро, что я не успел сосредоточиться на нём, только уловил боковым зрением молниеносное движение.
В моём мозгу разлилась чёрная краска. Вид
Две или три волны страха, перехлёстываясь и беснуясь, накрыли нас с головой и утопили в себе.
Чёрное липкое облако растеклось внутри меня и овладело моим сознанием.
А потом, как сквозь дрёму, я увидел их – дрожащие фигуры. Но это была не дрожь страха. Они сами были страхом. Его воплощением. Его творцами.
Я покачнулся, сделал шаг назад. И упёрся в лабораторный стол.
Разинув жадные, бездонные, безразмерные глотки, три твари приближались к нам. Три бесформенных чёрных «пятна».
Ночь потонула в безмолвии.День III
Мрак заползал в лабораторию. Он уже захватил Нереальность, но этого ему было мало. Мрак пробрался в помещение, свернулся кольцами, как чудовищных размеров змея, и раскинул свои щупальца, как гигантский осьминог. Темнота смотрела на нас из беспросветной глубины отчаяния, и мы чувствовали этот взгляд. От него веяло неописуемым холодом.
Первой мыслью, которая вспыхнула в моём мозгу, было оказаться как можно дальше от повергающих в ужас «пятен». Были и другие вспышки, но их я не разглядел. Мой разум, мои чувства и весь окружающий мир поглотила необычайно тонкая, но нерушимая завеса. Белая, сотканная из тумана материя.
Я ещё понимал, что стою, прислонившись к столу, но в моей голове кто-то проделал огромную дыру, и из этой дыры хлестали, били ручьём мысли. Сознание опустело, так же как и всё тело. Меня покорила и подчинила себе бездвижность. Из тела словно вынули все органы – осталась лишь пустая оболочка. Глаза расширились и напряглись. Невозможно было даже моргнуть. Я воспарил над полом. Полом, который истёрся из бытия. Не было ничего, а точнее, существовало лишь абсолютное ничто – и я, подвешенный в нём. Марионетка с кожей, но без костей и внутренностей.
Повсюду простиралась темнота.
Подёрнутая плёнкой, похожей на испачканную в белой краске марлю.
И что-то чёрное, выползшее из самой глубины. Манящее и отталкивающее одновременно. Нечто без формы и смысла, полное ужаса и безысходности. Чёрное, но гораздо чернее темноты, удерживавшей меня. Опутавшей меня. Прилипшей ко мне. Поглощающей меня. Переваривающей меня своим ненасытным чревом, чтобы было легче…
Легче…
Я понял, что теряю сознание.
Я уже не мог мыслить, не мог воспринимать происходящее. Наверное, это было к лучшему. Я не хотел бы видеть и осознавать то, что вытворял со мной ужас, бескрайний ужас, разделившийся на несколько частей. Я был окружён им. Я был в западне. Ни выхода, ни спасения. Только: темнота, пелена и «пятно»…
Я моргнул.
На мгновение картина, представшая моим глазам, утонула в черноте другого рода. Черноте нев
Я захрипел, и Чувство внутри позволило мне услышать собственный стон. Это было сродни возвращению к жизни. Я мог слышать, а значит… я ещё не был мёртв.
Я открыл глаза.
И непередаваемый, самый жуткий кошмар, в котором только может оказаться существо, атаковал меня. Обрушился на меня валом, сминая, разламывая, разбрасывая меня. Разрушая до основания. Кошмар знал свою силу. И он снова продемонстрировал её мне: ещё одна волна-великан упала на меня, и мне показалось, что обрушивается небо. Я захлёбывался. Я погружался в воду. Я тонул, опускался вниз, всё ниже и ниже, глубже и глубже, всё ближе к чёрной, притаившееся в беспредельной глубине смерти. Он звал меня – Кошмар. И он знал, что я всего лишь живое существо.
Но ему не удалось лишить меня Чувства. Оно было рядом. Когда мои веки опустились на глаза, оно улучило момент и пробралось в меня. Оно было моим защитником, опорой и другом. Единственным, на кого я мог рассчитывать. Оно – оно одно способно победить Всесокрущающий Кошмар. Чувство Сопротивления.
Я жив. Я могу сопротивляться.
Сопротивляться!
Но моё забвение длилось слишком долго. «Чёрное пятно» – тень, которую породил мир вне времени и пространства, – подобралось ко мне вплотную. Её зев, рваная, болезненная рана действительности, распахнулся. Он растягивался до тех пор, пока не пожрал «пятно» так же, как собирался пожрать меня. «Пятно» исчезло за этой голодной и жадной, невообразимой пастью. Которая приподнялась и двинулась ко мне. Мрак неизбежности накрыл меня. Это смерть. Она пришла изниоткуда и уйдёт вникуда. Она скинула плащ – тот, что темнее самой темноты, – чтобы укрыть меня. Пасть надвигалась.
Миллионы миллиардов триллионов вероятностей промелькнули у меня перед глазами. Во многих «пятно» пожирало меня. Но было несколько, где я…
СНОВА, ПУСКАЙ И НЕЧЁТКО, ВИЖУ КОМНАТУ.
ПОКАЧИВАЯСЬ, ДЕЛАЮ ШАГ ВПРАВО.
СПОТЫКАЮСЬ.
УДАРЯЮСЬ ОБ УГОЛ СТОЛА.
ПАДАЮ НА ПОЛ.
РЕФЛЕКТОРНО ВЫТЯГИВАЮ РУКИ.
УПИРАЮСЬ ИМИ В ПОЛ.
И ЛЕЖУ ТАК.
Не понимая, откуда в моём тщедушном теле берутся силы.
А обратившееся алчущей пастью «пятно».
Промахивается…
……………………………………………………………………………………………..
…Время не замедляется – оно просто останавливается. Из него вырезают, вырывают, выдирают кусок.
Его приструнили.
А потом, безвременье спустя, оно продолжает течь дальше.
Волны страха обрушиваются на меня – одна за другой. Но моё тело и мой разум преодолели первый, самый жестокий и самый опасный натиск. Всё больше сил я чувствую внутри. Я получил что-то вроде иммунитета и не сдамся без боя.
Я снова могу видеть.
И я вижу…
Я видел, как «чёрное пятно», не сумев поймать меня, разозлилось. Злоба обратилась сумасшедшей яростью, и это произошло в течение каких-то миллисекунд. «Пятна» не любят проигрывать, понял я.
Чёрная, исторгающая ужас амёба повернулась к Вельзевулу. Дьявол лежал на лабораторном столе. Он не шевелился и смотрел в глаза этой твари. В глаза, которых не было и быть не могло.
«Пятна» не любят проигрывать. Зато я люблю выигрывать, подумал я.
Я рыкнул, приподнялся на руках – и вот я уже сижу на корточках и поворачиваюсь к Вельзевулу.
Он всё так же беспомощно лежит на столе, среди перевёрнутых и разбитых колб. Треснувших стаканов, раздавленных пробирок. Разноцветные пары поднимаются в воздух, разноцветные жидкости стекают на пол, разноцветные звуки наполняют воздух. Всё это смешивается в мелодию, находящуюся за гранью красоты и уродливости, мелодичности и дисгармоничности. Реальности и нереальности.
Я снова вижу разверстую пасть, но на этот раз со стороны.
Вельзевул закрывает глаза.
Я представляю, как на очень короткий, но живительный миг визуально-звуковое безумие покидает его разум. Не пройдёт и секунды, как он поймёт, что может сопротивляться. Вельзевул ощутит это. Он будет сражаться. Он не сдастся. Но, прежде чем он поймёт это, широченный, вечно голодный зев сомкнётся. И забвение, из которого не вернуться, с нескрываемым удовольствием проглотит дьявола.
Я хватаю колбу и кидаю её. Я делаю это ещё до того, как вижу внутренним взором грозящую Вельзевулу опасность. Колба пролетает мимо «пятна». Падает на пол. Бьётся. И…
И я вижу, что находится в колбе. Ну конечно. Иначе и быть не могло.
Лиловая.
Всё должно было случиться именно так. Или нас сотрёт с холста реальности беснующееся, беспощадное «пятно», или разорвёт на куски лиловая, или…
Я не успеваю подумать о последнем варианте: всё поглощает тьма. Она – лилового цвета.
Мы ныряем в густую и вязкую субстанцию. Мимо пролетают полоски цветов, обрывки запахов, странные предметы. Всё вокруг имеет лиловый оттенок. Озеро, в которое мы погрузились, похоже на пудинг.
Я верчу головами. Все движения замедлены, как будто их тянет назад жвачка, которую кто-то к ним прилепил, или резинка, которую на них накинули. Медленный хаос – вот что это такое. Шаровидной формы и лилового цвета хаос. У него есть центр. Этот центр светится – ярко, нестерпимо ярко. Лиловая сфера, которую представляет собой центр хаоса, раскалилась настолько, что кажется белой. А потом и вовсе бесцветной. Она отталкивает от себя всё и вся. Я больше не могу смотреть на неё: начинают болеть глаза.
Мои головы поворачиваются. В поле зрения попадают вещи, отторгнутые центром лилового хаоса. Мне удаётся их рассмотреть: куски… осколки… капли…
Куски стульев.
Осколки стекла.
Капли расплавленного металла.
Взрыв распотрошил лабораторию. Это была вторая попытка лиловой стереть тут всё с лица Мира, и она постаралась на славу. Я был рад, что на мне тёмные очки. Если бы не они – нет, я бы не ослеп, – мои глаза выжгло бы. Как те цветы в углу, они бы превратились в кучки пепла.
Глаза Вельзевула были зажмурены. И всё равно он инстинктивно прикрыл их рукой. Лиловый цвет, обволакивавший каждый миллиметр помещения, был слишком ярким. Хотелось оказаться как можно глубже под землёй, чтобы скрыться от этого свечения, от его пронырливых и жестоких лучей.
Мы не были готовы к тому, что всё кончится внезапно и мгновенно. Лиловый свет погас, и передо мной снова возникла лаборатория. Во что она превратилась – не передать. Нет подходящих слов, чтобы описать эти кучи мусора.
Я поискал глазами Вельзевула. Он лежал на столе и стонал. По-моему, больше от потрясения, чем от боли. Хотя я заметил несколько кровоточащих ран у него на спине.
Каким-то чудом Вельз отделался парочкой порезов, а я вообще не пострадал.
Вельзевул наконец сел и, поморщившись, достал из спины осколок. Вдруг он увидел что-то краем глаза и вздрогнул. Осколок выпал из его руки.
По моему телу пробежала дрожь.
«Пятна» никуда не делись. Они по-прежнему были здесь, и они жаждали заполучить нас.
Но теперь сопротивляться им было легче. Мы выжили после первой волны страха, и несколько последующих не принесли с собой гибели. Моё тело перестало быть пустым. Я схватил колбу – даже знать не хочу, что внутри, – и крикнул Вельзу, чтобы он не сдавался. Решимость, с которой чёрные зрачки дьявола пронзали чёрные «пятна», говорила о том, что сдаваться он и не собирался. Он тоже знал, что она есть. Возможность победить.
Тем более что «пятна» только скалились и насылали страх, но с места не двигались. Вспучиваясь и пузырясь, лиловая окружала их. «Пятна» верещали – в испуге или в замешательстве. Они не решались переступить через глазастую и клыкастую реку лиловой.
Я не стал ждать, пока они проявят храбрость. Я кинул в них колбу, упал на пол и накрыл голову ладонями.
Взрыв был несильным и прозвучал как хлопок. Возник столб дыма. Потянуло тухлыми яйцами.
Но это воодушевило Вельзевула. Он схватил горсть пробирок, бросил их, а когда они взорвались, потянулся за добавкой.
Вспыхнуло красное пламя, зелёное, оранжевое, фиолетовое, голубое… Тонкие линии змейками расползлись-разлетелись по воздуху. Появилось облако, но тут же ссохлось и осыпалось на пол какими-то камнями.
Вспышки. Силуэты. Очертания чего-то неведомого.
Мы разбивали все ёмкости, которые подворачивались под руку. Взрыв – потом треск или шипение, или рокот. И химикаты вылезали-выползали-выстреливали из-под разбитого стекла. «Пятнам» это было не по вкусу. Они уже не пытались сломить нас волнами страха, и это придало нам уверенности.
Рванула новая ёмкость, и появился скрученный, землистого цвета монстр с корявыми лапками.
Взрыв! В воздухе завис чёрный шар. Когда он треснул, круглые создания, чем-то похожие на летучих мышей, закружили по лаборатории.
Ещё один взрыв – и новые хищные вещества вырвались на свободу. Самых разных цветов и оттенков, невидимые и частично видимые. Они поедали всё подряд. Они хотели съесть и нас, но их проглотила лиловая.
Лиловая повернула головы к «пятнам» и ухмыльнулась.
«Пятна» больше не отступали. Они застыли на месте и просто смотрели – так, как они умеют это делать: не глазами, ведь глаз у них не было. Но смотрели очень пристально.
Поделиться книгой: