Помоги проекту - поделись книгой:
Сейчас он продвигается на запад.
А по пути доедает остатки растений вокруг университета.
Скоро, благодаря мне, земля тут будет абсолютно голой.
Бедняга совсем разволновался, надо бы его успокоить.
– Ладно, Кашп, разберёмся. Скажи лучше вот что: тот чувак, что забрался в лабораторию, – ты не запомнил, как он выглядел?
– Нет.
Было очень темно.
И слишком много событий за одну ночь.
Если бы я отдохнул, может, чего-нибудь и вспомнил бы.
– Ага. Я сейчас отпущу тебя в кроватку, только скажи сначала, что закрывало камеру?
Вместо ответа Кашп куда-то исчез и тут же материализовался. В руке он держал круглый мягкий предмет с полями. Шляпу.
– Вот, – сказал Кашп. —
Она висела на камере и закрывала обзор.
– Пошлёшь её мне?
– Конечно.
Сейчас.
Почтовый сервис дзынькнул. Я подошёл и вынул из него шляпу. Осмотрел её. Обычная шляпа, каких миллионы. Не очень тёмного цвета с достаточно широкими полями.
– Я исследовал её анализатором, – сказал Кашп, – но ничего не нашёл.
– Хорошо бы пройтись анализатором по лаборатории, а ещё там, где ты гонялся за этим пятном.
– Охранники это уже сделали.
У них были карманные анализаторы.
Но они ничего не показали.
Хотя нет…
Было.
Было кое-что!
Энергетический сгусток!
Я приподнял бровь.
– Вроде тех, что описываются в файлах Повелителя?
– Да!
О, это уже кое-что.
– Молодец, Кашп, ты отлично поработал. Выяснил много всего интересного, заработал шишку, поставил под угрозу леса Ада…
Губы Кашпира растянулись в улыбке.
– Я же не нарочно.
– Ну понятно. Ты молодец, и всё такое. А теперь собирайся-ка и иди домой. Тебе надо отоспаться, чтобы завтра быть готовым к новым подвигам.
– О’кей, Дец.
Отоспаться – это как раз то, что мне нужнооо. – Кашпир зевнул и смущённо улыбнулся. —
Извини.
– Норма, Кашп. Спок нок.
– Спок нок, Дец.
Я положил фон на стол. Покрутил на пальце шляпу. Надел её. Подошёл к зеркалу и оценил себя – как всегда на «отлично».
В голову стали лезть мысли о случившемся.
Я снял шляпу, бросил её на кресло и залез в постель. Завтра у меня будет целый день, чтобы подумать об этом, а сейчас мне хотелось поспать.
Но меня не покидало странное беспокойство. Оно копошилось в голове, настойчиво сверлило мозг. Назойливое и очень неприятное чувство. Я не мог заснуть. Поэтому я выкинул из головы все мысли – и вскоре погрузился в сон…
Мне показалось, что я проснулся в бане. Пот струился по шерсти, разгорячённое тело ныло, голову напекло так, что, пошевелись немного, и перед глазами поплывут звёздочки.
С трудом, но я унял звездопад. Когда он прекратился, я слез с кровати и оделся.
В сознании тотчас вспыхнули картины предыдущей ночи. Те, что я видел сам: кошмарные видения – «чёрное пятно» и белая завеса. И то, о чём мне рассказывал Кашпир: неизвестный, забравшийся в лабораторию, погоня за «пятном»…
Как ни старался я не думать о «пятне», оно вновь и вновь проникало в меня, в мои мысли и вытесняло собой всё остальное. Каждый раз, когда я представлял его, мышцы деревенели, и необъяснимое напряжение сковывало меня изнутри.
Я вспомнил свою ночную встречу с ним и ещё страх, который меня тогда обуял. А вот это уже интересно… Я в стольких переделках побывал и столько раз смотрел в лицо смерти, что давно ничего не боялся. Если бы вы спросили меня, испытывал ли я когда-нибудь страх, я бы не смог ответить. Зосуа рассказывал мне кое-что о том, как существа боятся. И однажды тайная полиция ворвалась в стриптиз-бар – тогда я испугался, что не удастся поглазеть на девочек. Но вот животный страх и боязнь умереть… о них я имею слабое представление.
И всё-таки я понимал, что чувство, поселившееся во мне и владевшее мной, было страхом. Я помнил, как выглядел Кашпир, когда позвонил мне. Такое ощущение, что его едва не сожрала Годзилла и он только в последний миг спасся.
А как я выгляжу со стороны? Так же или нет?
Я готовил завтрак и думал об этом.
Страх понемногу проходил, и я снова чувствовал уверенность в своих силах. Я был готов прыгнуть в зубастую пасть Армагеддона.
И всё-таки, не унимался кто-то жутко любопытный у меня в головах, откуда взялся тот страх? Даже не страх – ужас. Чего я испугался? И почему? Неужели я старею?
Я усмехнулся. Если страх заставляет думать на такие глупые темы, хорошо, что я его лишён.
Я сжевал б
Я выплюнул воду и оскалил три пасти. Зеркало любезно вернуло мне три белозубых улыбки. Я вытерся полотенцем и бросил его. Оно подлетело к ванной, выжалось и повесилось на крючок. Я выключил свет.
Сладко позёвывая, в комнату вбежал Цербер, своей обычной утренней трусцой. Похоже, ночью с ним ничего паранормального не случилось. Да если бы весь дом вдруг оказался в чужом измерении, он бы и ухом не повёл. Проснулся бы и, как ни в чём не бывало, пошёл на поиски съестного.
Церб выглянул из кухни, укоризненно посмотрел на меня и гавкнул.
– Что?
Ах, ну да. Завтрак. Я насыпал ему в миску собачьего яду. Раздались хруст и чавканье. Ни намёка на признательность.
Я взял фон и вышел в коридор. На ходу я бросил Цербу:
– Я пшёл. Обед организуешь себе сам – робот-помощник заряжается в комнате.
Я спустился на лифте и вышел на улицу. Адский зной поджидал меня. Я нырнул в него, как в густой омут из света и жара. Я оказался прав: вчерашняя парилка была только подготовкой к настоящему пеклу.
Покормив «ракушку», я вывел из неё мобиль. Включил систему охлаждения, без которой сесть сейчас в «коня» – всё равно что забраться в печку.
Я вытер со лба пот.
Обмакнуться бы… Море недалёко, а те симпотные скелетихи наверняка уже загорают.
Мои губы растянулись в улыбках.
Обязательно познакомлюсь с девчушками поближе. Но сначала – дело.
Я ободряюще похлопал «ракушку» по щеке. Она жалостливо посмотрела на меня, и я скормил ей ещё один кочан. Затем коснулся пульта, и конструкция закрылась.
– Не перегревайся – отползи в тенёк.
«Ракушка» поползла в тень, а я запрыгнул в «коня» и поехал в университет.
Погодка шептала. Я был в шортах и без футболки, но мне казалось, что меня в шубе и валенках засунули в парилку. Организм настойчиво требовал колы.
Я притормозил у автомата и кинул ему душу. Механическая рука поймала монетку.
– Две колы.
– Давай бриз.
Автомат разломил душу и отдал мне половинку.
Подлетели два морозильника, с виду – обычные трубочки, заполненные холодным воздухом. Открылись отверстия, выскочили банки, и я поймал их влажными ладонями.
– Конечно, приятель.
Мы с «конём» распили по баночке и почувствовали себе лучше.
Я включил автопилот. Мобиль вырулил на шоссе и поддал газу.
Я частенько приходил без приглашения – не понимаю, зачем оно нужно. Но всё-таки я вытащил фон и позвонил Кашпу: не дай дьявол, отвлеку его во время какого-нибудь важного теста.
Наверное, они с Колбинсом уже у станка – ставят опыты, исследуют цветок. Интересно, откопали они что-нибудь? Или этот цветочек – самый обыкновенный? Но тогда какую роль он играет во всём этом деле? Он и ещё два цветка…
Я прокручивал в голове варианты и ждал, когда Кашпир подойдёт к фону. Но гудки сменяли друг друга, а на звонок никто не отвечал. Я с беспокойством взглянул на чёрный экран. Гудки не прекращались.
Кашп не слышит звонка? Навряд ли, он всегда носит фон с собой. И даже если не слышно звукового сигнала, у фона есть виброзвонок.
Может, он отключил фон? Нет. Тогда бы мне сказали, что «Аппарат абонента выключен».
Или с Кашпом что-то случилось?..
Я нажал «Сброс» и позвонил на его домашний номер. И снова гудки, снова тёмный экран.
Хм.
Я отменил запрос и набрал номер Колбинсона. На этот раз трубку взяли.
– Алло?
– Алло, профессор. Это Дец.
– А, Децербер, здравствуй! Как поживаешь?
– Отлично, проф, отлично. А как там Кашп?
– Кашпир? Не знаю. Он сегодня не появлялся. Я звонил ему, но мне никто не ответил.
– Вот и мне тоже.
– Децербер, с ним ничего не случилось?
– Надеюсь, что нет. Он не рассказывал вам о своих ночных приключениях?
– Нет… А, подожди. Это как-то связано с беспорядком в лаборатории?
– Ещё бы.
– Тогда ты не мог бы объяснить…
– Я уже еду к вам, проф. Буду через пять минут. Там, на месте, всё объясню.
– Хорошо.
– Никуда не ходите, о’кей?
– Ладно, Децербер, а в чём…
– Где вы сейчас?
– Я пью чай в комнате отдыха. Ты знаешь, где она?
– Да. Не выходите оттуда, проф. Я очень скоро приеду, и мы обо всём поговорим.
– Я погрею тебе чайку и предупрежу охрану.
– Предупредите их и о Вельзе тоже, он должен заглянуть.
– Хорошо.
Я попрощался с Колбинсоном и позвонил Вельзевулу. Дьявол ответил сразу же:
– Аллё, Дец, как дела? Всё нормально?
– Не сказал бы.
– Что-то случилось?
– Да, Кашпир пропал.
Вельз выпучил глаза.
– Как? Когда? Куда?
– Хотел бы я знать ответы на все эти вопросы. Но мне известно только, что его нет ни дома, ни в университете.
– Может, он в кафешке с какой-нибудь девахой?
– Ты путаешь его с нами, Вельз.
– Ну да. – Дьявол почесал макушку. – А, вот. В лаборатории могли закончиться химикаты, и он пошёл за ними.
– Для того чтобы получить химикаты, нужен специальный документ, а Колбинсон, я так понял, его не выдавал.
– А если так: Кашпир заболел, но забыл сказать… – И Вельзевул тут же замотал головой. – Нет, не может быть.
– К тому же я звонил ему домой – к телефону никто не подошёл.
Вдалеке уже показалось здание университета. «Конь» на автопилоте лихо лавировал между мобилями: когда надо – пригибался, когда надо – подпрыгивал. Один раз ему пришлось воспользоваться лазером, чтобы перерубить лиану плотоядного растения. Оно росло из канализации. Это был Гарри – домашнее животное одного моего друга. Он и его большая семья живут под землёй, в канализационных стоках, словно какие-нибудь черепашки.
– Что ты предлагаешь? – спросил Вельзевул.
– Я сейчас еду к Колбинсону, – сказал я. – Если с ним что-то случится, это будет означать конец нашего расследования. Бросай всё и дуй в универ. А пока за ним пригляжу я. Нельзя оставлять Колбинсона без присмотра: слишком многое от него зависит.
– Подожди… случилось ещё что-то, кроме исчезновения Кашпира?
– Да, и немало.
Я в темпе рассказал Вельзу о ночном приключении Кашпира. О воре, о «чёрном пятне», об энергетическом сгустке.
– М-да. – Вельзевул покачал головой. – Нельзя было отпускать его домой. По крайней мере, одного.
– Теперь и я это понимаю, но что от этого изменится?
– Кто его похитил? И что этим существам нужно от Кашпа? Скорее всего, это связано с цветком, – рассуждал Вельзевул. – Душу за сто даю. Да, цветок – с ним всё в порядке?
– В порядке.
– Может, они хотят выменять на него Кашпа?
– Мне эта мысль тоже приходила в голову. Ладно, спокуха, Вельз. Дождёмся их требований, а там посмотрим.
– А если требований не будет?
– Будут, – убеждённо сказал я. – Слишком много совпадений. Мы забираем цветок, в тот же день неизвестный проникает в лабораторию, а вскоре исчезает Кашп…
– Слушай, Дец, а что, если исчезновение Кашпира, – одно из тех, которые мы расследуем?
– Хорошо, что ты затронул эту тему. Надо выяснить. А ещё – поговорить со свидетелями. Если они знают что-то важное, но их похитят или устранят… ситуация может стать неуправляемой.
– Тогда ты займись свидетелями, а я присмотрю за Колбинсоном. Он для нас не менее важен.
– О чём я и говорю. Ты лучше работаешь на месте, а я по природе своей – ищейка.
– Дело становится опасным, Дец, – неплохо бы обзавестись оружием. Может, оно нам не пригодится, но с ним будет спокойнее.
– Ты прав. Я сгоняю к Зосуа – он обеспечит нас стволами.
– И пусть поторопится. Если к нам нагрянут, а мы будем безоружными, долго мы не продержимся.
– Не боись, Вельз, пушки будут у вас в течение получаса.
Я положил окурки в пепельницу. Когда я задвинул её, она мигнула синим – окурки были переработаны.
– Ну как, Вельз, в целом ситуация ясна?
– Да. И всё-таки ты считаешь, что Кашпа похитили с целью выкупа?
– Мне так каца. Но даже если я ошибаюсь, мы всё равно найдём и вызволим нашего призрака.
Вельзевул кивнул. Он тоже не любил, когда кто-нибудь портил жизнь его друзьям.
– Я выезжаю, Дец, – сказал он. – До связи.
– До связи, Вельз.
Я убрал фон и припарковался на стоянке – между летающим мобилем-осьминогом и солнечным тайфуном. Вылез из «коня», поставил его на сигнализацию. Электрические полосы укрыли собой мобиль; они раздувались и шевелились, готовые броситься на его защиту.
Ступеньки доставили меня к высоким дверям. Я вошёл в здание.
Охранник-жаббервог лениво повернул голову. Он молчал. Я бы тоже помолчал, пялясь на него, чтобы заставить его понервничать, – но времени было совсем мало.
– К Колбинсону, я – Децербер.
Охранник изучал меня своими лупешками.
– Проходите, – соизволил выдохнуть он.
И забыл о моём существовании.
Я подошёл к лифту. У дверей меня ждала огромная толпа. И хотя стенки лифта растягивались, я подождал, пока уедет большая часть пассажиров, и зашёл в кабину с меньшей партией.
Колбинсон сидел в комнате и пил чай. Когда я вошёл, он посмотрел на часы. Не потому, что я задержался, а потому, что это было его привычкой. Он любил точность. А чтобы быть точным, надо постоянно сверяться с графиком.
– Всё в порядке, проф? Ничего не случилось?
– Нет, Децербер, всё отлично. Только Кашпира нет. Я начинаю за него волноваться. Ты не знаешь, где он?
– Как сказать…
Я сел рядом и подробно описал Колбинсону всё, что творилось ночью в университете.
Колбинсон слушал меня, всё больше хмуря брови. Когда я закончил, он поправил очки и спросил:
– Кашпира похитили те, кому нужен цветок?
– Возможно.
– Но кто именно?
– Ночной вор… «чёрное пятно»… или кто-то ещё. Я не знаю.
– Ясно.
Колбинсон снова поправил очки. Он заметно волновался.
– А что, профессор, мой чаёк готов? – спросил я, чтобы разрядить обстановку.
– Ах да.
Он засмеялся и пододвинул ко мне чашку.
Я пригубил чай. Мм, вкусный – хоть и безалкогольный. Если не ошибаюсь, зелёный с жасмином.
– Не остыл?
– Нет, проф, в самый раз.
Я поставил чашку на стол.
– Спасиб’. А теперь, если вы не против… – Я вытащил сигары и закурил. – Осмотрим место преступления.Я вошёл в лабораторию и присвистнул. Удержаться было невозможно.
Из-за моего плеча вынырнул Колбинсон.
– Я трижды включал очистительную систему, – сказал он. – Вообще-то производитель гарантировал идеальную чистоту с первого раза.
– Видно, он не знал, что такое взрыв в университете твёрдо-жидкостей.
В углах, куда не смогла добраться очистка, горками лежало битое стекло. Грязные пятна и потёки усеивали стены и потолок. У Колбинсона редко что-то взрывалось – он был опытным учёным. Но если уж взрывалось, можете быть уверены: теперь это ничем не отстираешь.
Менее подвижные пятна тихо сидели на обуглившихся занавесках. Более подвижные прыгали с одного стола на другой.
У стульев не хватало ножек.
Столешницы расплавились и потекли. Металл собрался в капли, которые застыли и сталактитами нависли над полом.
Запахи кружили под потолком и тихо переговаривались между собой.
Я перевёл взгляд на дыры в стенах. Какие-то сжимались и разжимались, какие-то вели себя посдержаннее.
Однажды у меня дома разом взорвалась вся техника. Если верить пожарникам, из-за перегрузок в сети. Так вот, защищённые стены выдержали удар, но, не считая их, мало что уцелело. Когда я вернулся, я увидел кучи покорёженного металла и очень удивлённого Цербера.
Однако взрыв в лаборатории твёрдо-жидкостей – не чета бабаху в обычной адской квартире. Меня удивило, что пространственно-временной континуум тут был в полном порядке: его не погнуло и не покорёжило, в обшивке реальности не было никаких дыр, Твари из Подземельных Измерений не прятались за занавесками. Всё могло закончиться гораздо хуже.
Задумчиво куря, я облокотился на стол.
– Осторожно, – сказал Колбинсон, – в той колбе лиловая.
Я был наслышан о ней и тут же убрал руку.
Я докурил и отдал сигары очистке. Потом обошёл лабораторию, заглядывая под столы и рассматривая вблизи реторты.
– Как будто ничего, – пробормотал я.
– Что?
– А где цветок, профессор?
– В сейфе.
– Можете показать?
Колбинсон подошёл к стене и прислонил руку к какому-то её участку. Он засветился и пропал. В образовавшейся нише я увидел лежащий на подносе цветок.
– Я отрегулировал влажность и температуру, – сказал Колбинсон. – Даже если он пролежит так месяц или два, с ним ничего не случится.
– Это хорошо. А кто-нибудь ещё имеет доступ к сейфу?
– Нет, доступ есть только у нас с Кашпиром. Дверца реагирует на тепло наших тел, форму ладоней и мысленный диапазон. Никто не сможет открыть сейф.
– Если только не заставит вас сделать это.
– Как?
– Например, превратив в зомби. Не хочу вас пугать, проф, но это опасное дело. Кашп ведь посвятил вас в детали?
– Да. – Колбинсон дотронулся до пустоты, и участок стены снова появился. Сейф закрылся. – Но Кашпир сказал, что мне нужно всего лишь исследовать цветок. Он ничего не говорил…
– Не будем паниковать раньше времени. Возможно, для вас на этом всё и закончится.
– Но Кашпира похитили, и следующим могу стать я.
Я промолчал – хотя он был прав.
– Пойми, Децербер, я не боюсь. Большую часть своей жизни я прослужил в «Секретной Армии». Я видел смерти и зверства. Я делал такое оружие, которое не оставляет после себя ничего живого. Но чтобы быть готовым, я должен знать, к чему готовиться.
– Я бы дал вам объяснения, проф, если бы сам что-то знал.
Мы по горло увязли в этом деле, и чем больше подробностей всплывает на поверхность, тем больше мы запутываемся и тем сильнее нас тянет вниз. Что случится в следующую минуту? Чего нам ждать? Я и в самом деле не знал.
Колбинсон говорит, что не боится. У меня нет причин ему не верить. Но если бы я сказал ему о «пятнах» – о «чёрных пятнах», при взгляде на которые испытываешь вселенский, всепоглощающий ужас, – как бы он отреагировал?
А может, и правда всё ему рассказать? Что, если Колбинсону известно, как эти «пятна» нагоняют на существ невыносимый страх? Одной загадкой стало бы меньше.
И ещё надо спросить о цветке. Весь вечер они с Кашпиром занимались исследованиями. Возможно, они что-то выяснили.
Я уже раскрыл рот, когда на пороге появился Вельзевул. Он весь взмок, и, наверное, дело было не только в жаре.
Вельз отдышался и сказал:
– Спешил – чуть сам себя не задушил. Я не опоздал?
– Ты вовремя. – Я повернулся к Колбинсону. – Профессор, я оставляю вас с Вельзевулом. С ним вы будете в безопасности. А у меня дела: надо поговорить кое с какими существами и снабдить вас оружием.
Колбинсон удивился.
– Зачем нам оружие?
Мы с Вельзевулом переглянулись.
– На всякий пожарный случай.
И я кивнул на металлическую руку.
Колбинсон посмотрел на неё, и его лицо сразу изменилось: он, конечно, помнил, что случилось с Кашпиром.
– Не волнуйтесь, проф, – сказал я, – просто занимайтесь своими делами. Включите охранную систему, если так вам будет спокойнее. Обо всём остальном позаботится Вельзевул. – Я обратился к дьяволу. – Ну, Вельз, я погнал. Через полчаса пушки будут у вас… Да, чуть не забыл: я обещал профу, что ты поможешь ему с уборкой. Не подведи меня.
И слинял, не дав Вельзу ответить.Я крутил баранку, разглядывая плакаты с полуголыми девицами – они рекламировали прохладительные напитки. Не буду спорить, после взгляда на их ладные фигурки, так и тянуло освежиться. И жара этому способствовала. Я почти видел того зловредного демона, который втихую крутил колесо погоды, поддавая парку. Нет, в потных девушках есть своя прелесть. Как-то раз, помню, пошли мы с подружкой на пляж. Все кабинки были заняты – осталась только одна свободная…
Я посмотрел в зеркальце, и течение моих мыслей свернуло в другую сторону.
Всё изменчиво во Вселенной. Цены на пиво, размер бикини… И только они никогда не меняются – неудачливые шпики. Та парочка, что следила за мной вчера, опять села мне на хвост. Но теперь они вели себя более умно: ехали метрах в двухстах и пользовались летучим биноклем, чтобы следить за мной.
Такой подход был хорош – веков триста назад. Я сам частенько устраивал слежки, иногда по наводке Павла, иногда по собственной инициативе, и знал многие приёмы.
Вот один.
Если за вами еду два олуха, которые ни черта не смыслят в слежке, их очень легко обдурить. Допустим, вы направляетесь к какому-то очень важному существу (в моём случае это Зосуа). Не езжайте прямо к нему. Сверните на боковую улочку. Потом на другую. Развернитесь. Поезжайте прямо. Потом налево, снова налево, направо, налево, направо, направо, налево… Поворачивайте и двигайте в противоположную сторону. Сделайте круг по мосту и поезжайте обратно. Вам нужен второй поворот налево, потом третий направо. Побольше петляйте и перестраивайтесь. Чем хаотичнее вы ездите, тем лучше.
Мобили на дорогах Ада ведут себя примерно так же, как молекулы: летят непонятно как неизвестно куда и время от времени сталкиваются. Если вы водите лучше двух олухов, которые вас преследуют, вам не составит труда натянуть их.
Я выжал газ, проехал по газону, выбрался на дорогу, развернулся на 180 градусов, пересёк две сплошных и поехал по встречке.
И не устали все мне сигналить?
Я заложил крутой вираж, съехал по лестнице, пронёсся по мосту, пугая пешеходов, ещё раз развернулся, выехал на главную дорогу и направился к Зосуа.
Не знаю, где сейчас мои соглядатаи. А уж если я не знаю, им придётся хорошенько постараться, чтобы выбраться из хитросплетений адских дорог.
Всё выдаёт в этих ребятах нездешних, думал я, – манера езды, самоуверенность и неаккуратность, плохая реакция… Если хочется пожить в Аду подольше, так водить не будешь. Откуда они родом? Наверное, из какого-нибудь маленького, тихого местечка, одного из пригородов Ада. А может, вообще из-за пределов Мира.
И чего я им дался? На кого они работают? Ну, уж точно не на копов – те даже в штатском на таких драндулетах не ездят, и посторонняя помощь им не нужна.
Может, они работают на Павла? Чушь. Он таких придурков не нанимает. Да и зачем ему следить за мной? Я предоставляю ему отчёты о своих действиях. А если понадобится, он вызовет к себе Вельзевула – тот всё ему расскажет. И даже не смекнёт, что заложил меня.
Или этих ребят подослали похитители цветков? Загадочные личности, которых мы в глаза не видели.
Когда мне надоело ломать голову, я решил, что те два чудика – это переодетые «чёрные пятна». А сами «пятна» – это умертвия, которые могут возродиться, только если определённое существо воткнёт в петлицу похожий на лилию цветок. Они перепробовали много кандидатур, а когда кто-то не подходил, убивали его, потому что он был свидетелем. Но сейчас они догадались, кто может их спасти. Только он – трёхглавый пёс! Почему бы им не поприставать к Церберу?
Я припарковался на стоянке и выдал автомату пару душ.
– Посторожи мобильчик.
Я вошёл в стриптиз-бар «У Зосуа».
Мне нравилась моя бредовая версия. Я прорабатывал детали и уже набросал картину вселенского заговора, когда меня окликнул Зос.
– Дец, привет!
– Здорово, Зося. Есть минутка?
– Для тебя всегда найдётся.
Я приподнял на одной из голов очки и выразительно глянул на вампира. Тот был существом опытным и сразу всё понял.
– Катти, подмени меня, – сказал он молодому упырю.
– Конефно, сэр.
Я приподнял бровь.
– У него что, тоже нет клыков?
– Ага. Я удалил ему, фтобы не затмевал меня своим достоинством.
Я недоверчиво скривил губы.
– Да он молодой совсем, клыки ещё не прорезались. – Зосуа махнул мне. – Пойдём.
Он отодвинул портьеру. Мы прошли внутрь, миновали несколько охранников, иллюзорную стену и смертельные ловушки. Последнюю Зосуа едва не забыл отключить.
Мы оказались в богато обставленной комнате. Два кресла стояли друг напротив друга. На стенах висели картины в дорогих рамках; я узнал пару шедевров, которые давно искала полиция. Внутри здоровенного аквариума плескались волны света и резвились рыбы-убийцы. К одной из стен прилепился визор – сейчас он был размером с книгу, но, если надо, мог стать трёх этажей в высоту и двух в ширину.
Стоило нам войти, как тут же вспыхнули все лампочки, а потолок, пытавшийся закадрить стенку, тотчас умолк. Здесь Зосуа был боссом.
Мы плюхнулись в кресла. Зося предложил мне выпить. Как будто я когда-то отказывался…
Я пригубил коньячку, закурил сигары и поведал вампиру о своих делах. В сокращённой версии, естественно. Незачем ему вникать в работу тайных агентов.
– Знасит, оруфые? – сказал он.
– Да. Три хорошие пушки.
Зосуа встал и подошёл к одной из картин. Она занимала всю стену, но, если не считать этого, больше в ней не было ничего примечательного.
– Размер?
– Что-нибудь стандартного образца для Вельза, какая-нибудь маленькая, но достаточно мощная пушечка для Колбинсона… ну, а мои вкусы ты знаешь.
– О’кей.
Зосуа дотронулся до картины, она стала бесплотной и отодвинулась в сторону. Моему взору открылся целый склад вооружений: он находился за прозрачной стенкой. Охранник резался в «сапёра» и в упор нас не замечал.
– Ла’Гок.
Охранник подскочил в кресле, выключил монитор и повернулся к Зосуа.
– О. Прет, босс. Как дела?
На толстом, арбузоподобном лице появилась подобострастная улыбка. Два передних глаза заморгали; задние я не видел, но они, наверное, тоже.
– Мне нуфно три весицьки: SLD Standard, Mini-Originy и Squaster.
Я одобрительно кивнул. Это как раз то, что нужно.
– Щас!
Охранник соскочил со стула и засеменил к ящикам. Открыл один, порылся там, вытащил две пушки. Сунул их под мышку и прошёл в другой конец зала. Зал был большой, и пришлось подождать.
– Я хотел заказать «л»-платформу, – сказал мне Зосуа, – но от них столько фума…
– Говорят, новые модели бесшумные.
– Да? Ну и ладно. Ла’Гоку не помефает растрясти фырок. Он дафе для фаротреста цересцюр толстый.
Ла’Гок спешил к нам, нагруженный оружием. Он и правда был толстоват. Но, если не ошибаюсь, у шаротрестов это легко решается при помощи насоса.
– Вот.
Ла’Гок сгрузил стволы в приёмник и закрыл дверцу. Пушки исчезли и через мгновение появились в комнате.
Склад находился в другой реальности, связь с которой обеспечивало дорогостоящее оборудование. Если повезёт, полиция может поймать преступника. Если очень повезёт, он окажется виновным в том, что ему пришили. Но найти склад контрабандного оружия в другой реальности… Нет, эта задача не по силам нашим бравым копам.
Я вспомнил Свузана и улыбнулся. Интересно, как он там? Здорово ему досталось от начальника? Свузан ведь ему нахамил, да ещё был виноват в пропаже цветка.
– Ну как? – сказал Зосуа. – Подходит?
– Вполне.
Я проверил, заряжены ли пушки. Полная обойма.
– Мозэс проверить их в деле.
Вампир выдвинул ящик стола, что-то с ним сделал, и он превратился в пульт. Зосуа нажал кнопку, и на месте Ла’Гока и склада появилась мишень. Она подрагивала так, словно была нарисована на воде – энергетическая симуляция, мишень поглощала все выстрелы.
Я прицелился и нажал на курок.
SLD Standard (я отдам его Вельзу) рыгнул оранжевым шаром, состоящим из огня, меха и когтистых лапок. Шар вытянулся и распался сначала на два, а потом на четыре таких же шара. Сопящие сгустки пламени погрузились в мишень, утонув в ней, как булыжники в колодце. Количество шаров и скорость их деления регулировались колёсиком на рукоятке.
Mini-Originy – пушка для Колбинсона. Она стреляет светящимися молниями, которые множатся и разветвляются. У оружия два режима: «Разрушительный» и «Созидательный». Если вам надоест сжигать врагов, можно будет навести порядок в комнате или почесать спину.
Мой Squaster крутился с бешеной скоростью, создавая на конце дула ярко-красную медузу. Она плевалась энергетическими полосками. Чем меньше полосок, тем они мощнее – и медлительнее. Маленькие полоски не такие опасные, зато сыплются из дула обжигающим алым градом.
– Замечательно. Беру.
– Будеф платить картоцькой?
– Моя карточка дома, Зос. Вот. – Я высыпал на стол горсть душ. – Здесь около половины. Остальное запиши на мой счёт.
Зосуа сгрёб деньги в свой бездонный карман.
– Спасибо за покупку, приходите ефё.
– Зося, ты не мог бы попросить кого-нибудь доставить пушки в университет твёрдо-жидкостей? Колбинсону.
– Пфф! Уф не хоцес ли ты сказать, фто профа достали студенты и он рефыл их всех перестрелять?
– Ну, где-то так. Сделаешь?
– Сейцас послю Катти.
– И пускай поспешит.
– Ага. Ты не смотри, фто он сюпленький, – парень бегает как ветер.
Упыри с вампирами очень похожи, но упыри более худые, горбатые и мрачные, однако и более проворные.
Я взвесил в руке Squaster и снова не смог сдержать улыбки.
– А эту вещицу я заберу с собой.
– Ты будеф разгуливать по Аду с этой пусысей? Может, дать тебе пакет невидимости?
– В кредит?
– Да фто ты. Бесплатно. Когда накрыли поставку JJ-180, их стало некуда девать.
– JJ-180? Наркотик времени?
– Ага. Копы, проклятые нарики! Фырнулись и слуцяйно попали в будуфее, а у нас там находился склад.
– Гы.
– Так сто, возьмёс пакетик?
– Не, Зос, спасибо. Да и как можно не потрепать нервы полиции?
– Только давай поосторофнее. А то в прослый раз я из-за тебя цуть не разорился.
– А, ты о том побоище с пожаром? Так было же весело.
– Ну… это да.
Зосуа мечтательно закатил глаза, вспомнив былые деньки.
Я хлопнул его по плечу, попрощался и вышел из бара через «чёрный» ход.
Рядом с моим мобилем, перекрывая выезд, стояли драндулет и два парня в шляпах. Быстро они меня нашли. Значит, я их недооценил. Что ж, тем лучше: люблю достойных соперников.
Я открыл дверь «чёрного» хода и вернулся в секретную комнату.
Зосуа был всё ещё там.
– Сто такое?
– Подержи это у себя. – Я отдал ему Squaster. – Я вернусь за ним попозже.
– Ладно. А…
Но я уже вышел на улицу.
Эти парни в шляпах могли забрать Squaster или попытаться забрать. Сейчас не время для перестрелок. Сначала познакомлюсь с ними поближе… а они, похоже, прямо-таки жаждут со мной пообщаться.
Когда я приблизился к «коню», один из «шляпников» преградил мне путь. Его маленькие глазки – чёрные шарики, пытались проделать в моей голове две дырки.
Я показал ему все свои зубы и сказал:
– Вы позволите?– Прокатимсся лучше сс нами, – произнёс он со странным акцентом.
– Мама запрещает мне разговаривать с незнакомыми дядями.
– Мы хорошие дяди.
– Ага, – вступил в разговор второй. – Пока те, к кому мы обращаемсся, ведут ссебя хорошо.
– Знаете, я очень привередливый. Без удобств ездить не могу. Вот в вашем мобиле есть стилонер?
– А пойдём, – сказал Первый, – ссам поссмотришь.
Я подошёл к их колымаге и заглянул в салон.
– Ого, настоящее ретро. Всегда мечтал на таком прокатиться.
– Ну так прыгай сскорей, – неискренне улыбаясь, сказал Второй.
– Да, хороший мобильчик… но мне ближе мой «конь». Там и места побольше, и стилонер есть. Так что жаль, ребят, но ничего не получится.
Я лыбился и пускал дым им в физии.
– Сслушай, пёссик, – процедил Первый, – не выпендривайсся и ззалеззай. – Он ткнул в меня чем-то металлическим и с дулом.
Я опустил взгляд.
– Плазмомёт ручной полуавтоматический, да? Что ж, неплохо, но…
– Ззалазь на ззаднее ссиденье! Живо! А ты, – Первый повернулся ко Второму, – ззавяжи ему глазза.
– Только я люблю ехать быстро-быстро, – сообщил я, забираясь внутрь. – Вы прокатите меня с ветерком?
Глазюки Первого выпучились.
– И рты ему ззаклей, – злобно бросил он.
В их развалюхе было тесно. Она подпрыгивала на каждой колдобине с таким звуком, словно готовилась отойти в мир иной. Её трясло, как эпилептика в припадке. Она скрипела и воняла, и всё время разговаривала – просила двух моих спутников помыть ей бока и побрызгать сиденья освежителем.
Тот, что сидел на заднем сидении и тыкал мне в рёбра плазмомётом, бурчал: «Ззаткнись». На мобиль это не производило впечатления. Он продолжал болтать, а мой «конвоир» механически повторял своё «волшебное» слово.
За рулем сидел тот, которого я назвал Вторым. Водил он хреново. Три «кляксы»-повязки чёрными жвачками облепили мои головы, и я не видел дороги. Но я её чувствовал: каждую неровность на асфальте, каждую воздушную яму я ощущал своим телом.
Нам сигналили со всех сторон. Звуки клаксонов смешивались с дребезжанием тачки, её болтовнёй и бурчанием Первого.
– Может, включишь радио? – сказал я.
Второй что-то произнёс сквозь зубы, но щёлкнул переключателем. Я узнал знакомые аккорды.
– Это же вступление из “Screams are Restricted”.
– Ззаткнись, – буркнул Первый.
– Ззаткнись.
Я хотел сказать, что это песня моей группы “Hard Boil”.
– Ззаткнись, – буркнул Первый.
– Да я ещё ничего не сказал.
– Ззаткнись.
Примерно так мы доехали до… к
Мы вылезли из мобиля. Пи-пип – его поставили на сигнализацию. Мы куда-то пошли. За спиной у нас ещё какое-то время раздавались жалобы и просьбы почистить бампер.
Скрипнула дверь, мне ткнули в спину плазмомётом, и я понял, что это предложение войти. С тем же милым скрипом дверь закрылась, и темнота обступила нас. Я почувствовал это, даже несмотря на «кляксы»-повязки.
Кто-то из двух «похитителей» подошёл ко мне, шепнул магическое слово. «Кляксы» сразу стали жидкими, стекли с моих голов и заползли к парню в карман. Сквозь щели в стенах пробивалось немного света, и я различал смутные фигуры существ – которых тут было очень много.
– Привет, – сказал я. – Я Децербер. А вы здесь прячетесь от налоговой?
Свет надо мной неожиданно вспыхнул. Я отгородился от него рукой.
Светильники, жужжа пропеллерами, летали под потолком.
Я убрал руку, но глаза мои были ещё прищурены. Я разглядывал тех, кто находился в помещении.
Помещение было внушительным. Наверное, зала какого-нибудь старого, заброшенного дома.
Фигуры мне внушительными не показались. Честно говоря, я их всех уже видел. Это были неподвижные существа с длинными носами. Они стояли навытяжку, да так, словно родились с металлическими позвоночниками. Хотя кто знает, может, так оно и было… Их мелкие чёрные глазки злобно сверкали из-под шляп. В плащах цвета «хрен поймёшь» они были похожи на громадных летучих мышей. Мышки слетели с потолка, опустились на пол, сложили крылышки и терпеливо кого-то ждали. Меня. И я их всех видел, да. Они были как близнецы похожи на тех двух ребят, что привезли меня сюда.
И все они молчали.
Вдруг из-за их спин выползла какая-то громадная фигура. Заслоняя свет, она медленно приближалась. Её тело дрожало, словно это было не тело, а желе. Я видел чёрный силуэт, надвигающийся на меня, и эти колебания. Если бы реальность внутри меня вдруг сошла с ума, я бы раздался и пошёл волнами, как это создание. Существо выползало из мрака, неторопливо, как гигантский червяк. Чёрное пятно трёх метров ростом.
Уж не то ли это «пятно», которое я видел ночью? Или за которым гнался Кашпир?
Но они были намного меньше этой громадины. И от них веяло страхом. Необъяснимым и непобедимым ужасом.
Подлетели светильники, выдвинули фонарики на ножках и бросили яркие лучи на колеблющееся нечто. Лучики света выхватили разные участки тела – все дрожащие, как замёрзшие синицы на ветру, и мутно-белые, вязкие. Светильники окружили
– Здоров’, – сказал я колышущейся, полупрозрачной, белёсой массе с длинными отростками. – Как делишки, как детишки?
Улыбка исчезла, и от рожи ничего не осталось. Теперь её попросту не было – только мутно-белая гладь и такого же цвета волны.
– Здравствуй.
Я посмотрел на парней в шляпах. Десятки фигур стояли неподвижно: ни один не шелохнулся, когда прозвучал этот голос. Что с ними такое?
– Ты боишься? – спросило Оно.
– А что, должен?
– И это правильно, потому ч… А?
Видимо, Оно не ожидало такого ответа.
– Что ты сказал?
Я размял руки и молча обошёл комнату. Желе наблюдало за мной. Хотя глаз у него не было, я чувствовал на своей спине его взгляд.
– Отвечай мне!
Здесь не было ничего: ни холодильника, ни столов со стульями, ни плакатов с обнажёнными девицами. В этом доме никто не живёт. Это даже не база – просто место, где можно поговорить со мной. Или?..
Я оглянулся на парней в шляпах.
А может, это своеобразный склад? Только не для овощей или одежды, а для таких вот существ, в шляпах и с маленькими глазками.
– Если ты немед…
– Ладно, – сказал я. Понервировал его, и хватит. Ещё напустит на меня всех этих молодцев. Я, конечно, в неплохой форме, но один против пятидесяти вряд ли выстою. – Мы существа взрослые. Говори, зачем я тебе понадобился, и я пошёл. У меня ещё много дел: жена просила в магазин сходить, ребёнка надо из садика забрать…
На желеобразном лице появились глаза, и их выражение мне не понравилось. Глаза пропали.
– Ты наглый. Это хорошо – значит, мы найдём общий язык. Но если не найдём, тогда… тогда тебе будет плохо. И ты пожалеешь о своей наглости.
Долго Оно ещё будет меня пугать?
– Ты кто? Что тебе нужно от старины Деца?
– От старины Деца? Ничего. – Оно засмеялось. Его смех звучал словно из самых глубоких бездн Тартара. – И от дружищи Деца мне тоже ничего не нужно.
Угу.
– Но Дец должен понимать, что, если с его другом случится беда, в этом будет виноват только сам Дец. Он, и только он. Он это понимает?
Я повернулся и облокотился на стол.
– Дец меня слышит? Ему стоит прислушаться. И вот что я ему скажу: если он не вернёт чужую вещь, то его друг… тоже вряд ли вернётся. Дец меня понимает?
Я вынул из кармана сигары, чиркнул зажигалкой в форме дракончика и закурил. Я пускал дым и молчал.
– Уверен, ты меня понимаешь. У тебя кое-что завалялось. Одна штучка, которая дорога мне…
– Как память, – сказал я.
– Именно. Тебе она ни к чему. И ни к чему тебе заниматься этим делом. Брось его и поезжай с друзьями… – Оно взмахнуло отростком, – куда-нибудь далеко.
– А ты оплатишь билет до Атлантис-сити? Мне всегда хотелось там побывать.
Оно прищурилось.
– Нет. Но я прослежу, чтобы
Я разглядывал стройные и бездвижные ряды парней в шляпах.
– Заманчивое предложение. Но вначале ты хочешь получить «этот, как его…».
У Него опять появился рот, а вместе с ним – омерзительная улыбка.
– Мы всё-таки нашли общий язык. Это раду…
Ага, вот он. Я ткнул пальцем в одну из «статуй».
– А вот этот почему без шляпы? С головки сдуло во время полёта?
Парень оставался неподвижным, а Оно рассердилось.
– Лишние вопросы не в твою пользу.
Я играл перед ним в храброго недотёпу, и надо было довести спектакль до конца.
– Послушай меня… товарищ. Ты можешь угрожать мне сколько угодно…
– Я не угрожаю – я предупреждаю. Чтобы ты по глупости не натворил…
– Но если ты посмеешь тронуть Кашпира…
– Так его зовут Кашпир? Какое чудесное имя.
Я подошёл к «парням в шляпах» и раздавил о них недокуренные сигары. «Парни» даже не шелохнулись.
Первый и Второй были единственными из этого сборища близнецов, кто двигался. И они двинулись на меня.
Оно что-то сделало, и Первый со Вторым замерли, вытянулись в струнку. Их глаза стали пустыми. Ещё два безмолвных истукана.
– На первый раз я тебя прощаю.
– А ты, значит, крутой мафиози?
– Можешь считать, что так.
– Крутые мафиози не разговаривают штампами.
Оно всерьёз разозлилось.
– Самонадеянная шавка! Если ты не принесёшь цветок, Кашпира ты больше не увидишь! Потом очередь дойдёт до Колбинсона. Потом до Вельзевула. А потом настанет и твой черёд… Децербер. И тогда я уже не буду таким… – Оно нависло надо мной, как сало из эктоплазмы, – добрым.
О, да Оно крутое… Чуть не напугало меня. Чтобы польстить Его самолюбия, я сделал вид, что вздрогнул.
– Босс, разрешите, я скажу ему пару слов, – раздался откуда-то новый голос. Он был спокойным, но громким и отдавал металлическим скрежетом.
Из тени вышло новое существо – здоровяк трёх метров ростом с похожими на подъёмные краны ручищами. Налитые кровью глазищи изучали меня так же, как Колбинсон изучает новый вид тараканов.
Здоровяк сцепил пальцы в замок и вытянул руки – хрустнули суставы, напряглись мускулы-арбузы.
Ещё одно представление. Пришлось притвориться испуганным.
– Привет, Децербер.
– Привет. Вы не работали в цирке?
Он опустил руки и обнажил большие жёлтые зубы. Этот «шкаф» был готов сожрать меня без кетчупа. Но если бы он попробовал осуществить свой замысел, то очень удивился бы, получив отпор.
– Послушай меня, Децербер: я вижу, что ты наложил в штаны. И это правильное решение. Чтобы убедить тебя в этом, я кое-что тебе покажу.
Крутость из него так и пёрла. Меня подмывало двинуть ему по челюсти, чтобы успокоить. Но я должен был строить из себя неженку. Потом они поймут, что я вовсе не такой, и это станет для них открытием, а преимущество будет на моей стороне.
Здоровяк подошёл к столу.
– Лучше отбеги, собачка.
Я отступил на пару шагов. Ну, чем ты хочешь меня удивить, самоуверенный болван? За свою богатую на приключения жизнь я повидал немало. Что приготовил голуба? Очередное мафиозное клише? Фокус, которым только младенцев пугать?
Но всё-таки он меня немного удивил.
Здоровяк оторвал от себя кусок и бросил его в стол. Я увидел, как блестит полупрозрачная плоть. Вырванный из тела шмат был похож на морскую звезду – галлюцинацию наркомана. Небесно-голубого цвета плоть затряслась и выпустила щупальца. Приземлилась на стол, вцепилась в него. Щупальца сомкнулись – так пальцы сжимаются в кулак. Появилось неяркое свечение. Кусок мяса стал ещё светлее и ещё прозрачнее. А в следующий миг «живая» плоть исчезла, прихватив в небытие часть стола.
Здоровяк скалил зубы и всем видом показывал своё превосходство. Рана на его руке зажила, не оставив после себя даже шрама.
– Стол портить было необязательно.
– Босс, я это для наглядности. Ты всё видел, пёс?
Я кивнул.
– Ты всё понял?
Я снова кивнул.
– Если нет, я повторю ещё раз, но позже. И вместо стола будешь ты. Когда части твоего тела исчезают одна за другой, испытываешь незабываемые ощущения. По крайней мере, так говорил те, кто это испытал. Пока были живы.
Здоровяк скривил особо злобную рожу и скрылся в тени.
Тогда заговорило желе:
– У тебя два дня, – сказало Оно. – Послезавтра, ровно в полдень, ты встретишься с моими людьми. Они сами тебя найдут.
– Мгм… А если я буду занят?
– Ничего страшного. Есть дела, которые могут подождать. – На полупрозрачной мути появилась улыбка.
– Ясно, – проговорил я сквозь зубы, изображая бессильную ярость. Судя по реакции желе, мне удалось запудрить ему мозги. – Теперь я свободен?
– Да, – сказало Оно. И добавило голосом гигантского паука, затаившегося в глубокой затхлой пещере: –
Ему просто необходим был спичрайтер.
Я миновал нескольких «парней в шляпах». Когда я подошёл к двери, фигуры за моей спиной ожили. Я обернулся. Первый и Второй подошли ко мне.
– Они проводят тебя, так будет лучше.
Второй протянул мне «кляксы»-повязки.
– Ссам наденешь?
– Что-то лень – лучше ты.
Второй рыкнул и в гневе завращал глазами.
На меня опять напялили «кляксы». Они расплылись по моим головам, затвердели. И, в сопровождении Первого и Второго, я вышел из этого странного дома.Я ещё раз насладился стилем вождения Второго и бурчанием Первого. По радио без остановки крутили рок. Я напевал вполголоса, раздражал «парней в шляпах» и получал от этого удовольствие.
Наконец, драндулет скрипнул, дёрнулся и остановился. Первый открыл дверь и сказал, чтобы я вылезал. С меня сняли «кляксы».
Второй похлопал меня по плечу.
– Будь и дальше паинькой – тогда сс твоим приятелем ничего не сслучится.
– И сс тобой тоже, – злобно глядя на меня, добавил Первый.
Я подумал, не дать ли им в зубы. Да у них и зубов-то нет.
– Повиновение, повиновение, – сказал я. – Страх. Ужас. Трепет. Прийти домой – поменять подгузник.
Первый закурил сигарету. Не, я с сигарами смотрюсь лучше.
– Пока, шутник.
Он сел в мобиль. Второй включил зажигание. Стеная и дребезжа, колымага поползла прочь.
Очень интересная компания… Я ухмыльнулся. Похоже, они и не догадываются, что я их раскрыл.
Попыхивая сигарами, я прошёл мимо «коня»: он стоял на прежнем месте, всё такой же блестящий и красивый. Я поднялся на крыльцо и вошёл в бар Зосуа.
Эти парни пытаются выглядеть крутыми, но это их и выдаёт. Надо будет поделиться с Вельзом своими соображениями…
– Привет, Зос. Давно не виделись.
Зосуа поднял голову.
– А, Дец, это ты.
– Ага. Я вернулся, как и обещал. С моим малышом всё в порядке?
– Он в полной сохранности. Пойдём. Катти!
Упырь занял место за стойкой, а мы с Зосуа прошли в потайную комнату.
– Дерфы.
Зос протянул мне пустое место. Забрав его, я почувствовал, что оно довольно тяжёлое. Вампир положил Squaster в невидимый пакет.
– Твои проблемы с полицией – это и мои проблемы. Сейцяс разгар сезона, и не хотелось бы из-за какой-то мелоци…
Я не дослушал его. Меня заботили совсем другие проблемы.
– Да-да, Зося. Мерси. Я вижу, Катти уже вернулся. Он всё доставил?
– Мозэс не сомневаться. Оба лота прибыли в пункт назнацения.
– Лота? – переспросил я, вздёргивая бровь, – я любил этот приёмчик. – Место назначения? С каких это пор ты стал шифроваться?
– Я всегда фыфруюсь, когда тобой интересуется полиция. У этих исеек есть прослусываюсяя аппаратура, а я не хочу…
– Значит, они уже вышли на мой след.
– Опять влип в историю?
– Естественно. И о чём они спрашивали?
– Спрасывали, знаю ли я тебя, и показывали твою голограмму. Ну, я посмотрел на неё и цестно им сказал: «Мерзавец! Надеюсь, насы с ним пути никогда не пересекутся!»
– Спасиб’, Зос, ты настоящий друг.
Он раздвинул губы и продемонстрировал дырку между зубами.
– А были среди копов три обезьяны?
– Ага: маленькая, средняя и большая. Хотя, положа руку на сердце, там все обезьяны.
– Гы. Ладно, мне пора бежать… Да, если ещё кто-нибудь будет обо мне спрашивать, свистнешь?
– Свистну.
– О’кей, пакеда.
Я выбежал на улицу и прыгнул в «коняшку». Как же приятно было просто посидеть в нём после тряски в той развалюхе. А уж когда он заурчал и понёсся по улицам…
Я вынул фон и позвонил Вельзу.
– Привет, дьявол!
– Привет, Змей Горыныч.
– Мой подарок получили?
– В коробке с пёстрой ленточкой. Серьёзно, кто-то запихал пушки в большую светло-голубую коробку и перевязал её розовой ленточкой.
– Хы. Это, наверное, Катти, паренёк, что работает у Зосуа. Не знает, куда девать энергию.
– Ладно, коробочку мы сожгли, а прах развеяли по ветру, так что всё в порядке.
При словах «всё в порядке» мне вспомнился Кашпир.
«Веди себя хорошо, и с ним будет всё в порядке».
Ну-ну, ребятишки…
– Вельз, я тут свёл знакомство с такими интересными субчиками… Просто пипец какими интересными.
– Что за субчики?
– Выдают себя за безжалостных мафиози.
– Ну, это и правильно. Если мафиози не безжалостные, то их никто не будет бояться.
– Это-то да. Только к мафии мои новые знакомцы не имеют никакого отношения.
Вельз завис.
– А кто они тогда?
– С твоей помощью мы скоро это выясним. Я сейчас направляюсь к Гуаг-гну, дворецкому исчезнувшего писателя Найза, а потом к кошковладелице Эльтиане. Пока я буду с ними перетирать, залезь в Сеть и найди всё, что возможно, об адских мафиях.
– Тебя интересует что-то конкретное?
– Как сказать… Посмотри, не было ли каких трений у мафиозов. Может, кто-то откололся и организовал собственную шайку. И ещё мне нужна инфа о необычных преступниках.
– Необычных преступниках? – Вельзу снова был нужен кто-нибудь, кто нажал бы на “Reset”.
– Да. Или, скажем так, необычных существах.
– Дец, ты помнишь, что мы живём в Нереальности? Что значит «
– Это такие, знаешь… ну, вот, допустим, ты идёшь по улице, а к тебе подлетает телефонная будка. Она вдруг уменьшается в размерах, у неё вырастают два пластиковых зуба, и она, фальшиво напевая “Strangers in the Night”, пытается высосать у тебя кровь. Тебя бы такое удивило?
– Да я с этим каждый день сталкиваюсь.
– Вот. А если бы эта будка
– Не продолжай, я понял. Поищу. Но ничего не обещаю: сам понимаешь, инфа очень специфическая.
– Ещё какая специфическая, прям как мои новые приятели. Ну, с этим разобрались. А как там проф, в норме?
– В норме. Он в лаборатории. Там всё время что-то чавкает, свистит, гремит и взрывается… Я боюсь к нему зайти. Да мне и не нужно этого делать: Колбинсон договорился с техниками, они поставили в коридоре монитор и подключили к нему камеру слежения. Я перенёс стулья, столик и робота и теперь наблюдаю за подвигами профа за чашечкой чая. – Вельз показал чашку, улыбнулся и отхлебнул из неё.
– Хорошо устроился, моя школа. Угу, вот и дом Найза. Давай, Вельз, как освобожусь, позвоню.
– Погоди, ещё кое-что…
– И я, вот, тоже чуть не забыл. Полиция уже начала поиски. Ищут, как ты понимаешь, меня. Так что будь на стрёме. Ну, пока.
– Э…
Я уже выключил фон, когда вспомнил, что Вельзевул хотел что-то мне сказать. Ладно, сначала пообщаюсь с дворецким, а потом перезвоню Вельзу.Но пообщаться с дворецким не получилось: он таинственным, совершенно неуместным, банальным образом исчез. Я узнал об этом со слов одной очень милой особы, горничной.
Но вначале охрана никак не хотел меня к ней пускать. Точнее, один охранник – второй отлучился по каким-то важным делам. Наверное, в туалет.
– На территорию особняка въезд запрещён, – нудил горгулий; из-за окошка глядели его сонные глаза.
Деньгами его не проймёшь, это ясно: у него такая зарплата, что он мог бы спокойно просить о её понижении. Но я знал, от чего он не откажется, – ни он, ни один нормальный мужик.
– Два купона на день бесплатной выпивки в стрип-баре «У Зосуа». – Я помахал перед его огромным носом бумажками.
Он сглотнул слюну.
– А девочки будут?
– Насчёт девочек договоришься с Зосом. Скажи ему, что ты от Децербера. На, держи, пока я добрый. Второй купончик для твоего друга.
Охранник выхватил бумажки у меня из руки.
– И вовсе он мне не друг. – Горгулий спрятал купоны в карман. Нажал кнопку, деактивируя шлагбаум. – Проезжайте, господин Дец. Прямо и направо – там будет стоянка.
– Благодарю, служивый.
Я проехал прямо, затем повернул. Подъехал к свободному магниту – он притянул мой мобиль. Я вылез, приложил палец к сенсору – он располагался на боку магнита. Вокруг «коня» засияло световое поле. Отключить его и «освободить» мобиль мог только я: для этого надо было снова приложить палец к сенсору. Если кто-то захочет сделать это вместо меня, ему придётся отрубить мне палец. Но сначала – победить меня. Я размял руки. Вот чего мне не хватало всё это время – хорошей драчки. Не так давно я хотел побольше экшна, и я его получил. Может, и сейчас мои молитвы услышат?
Во дворе с еле слышным звоном дрожали пальмы-медузы, птицы с вёдрами в клювах поливали их питательной массой.
Ступеньки остановились у дверей. Я вошёл в особняк. Не успел я осмотреться, как услышал.
– Сэр?
Дворецкий с постным, истинно дворецким лицом выпорхнул из-за угла. Он был очень большой, но очень худой летучей мышью с четырьмя крыльями.
– Я не сэр – я Децербер.
У меня остался ещё один купон, и я вручил его дворецкому. Тот сразу оживился.
– Чувствуйте себя как дома, сэр Децербер.
И он улетучился.
Но ведь дворецким в этом доме работает Гуаг-гн. Что же здесь делает этот тип? Гуаг-гна уволили, или с ним что-то случилось?
– Могу я вам помочь?
Я увидел ещё одно существо. Оно спускалось по лестнице. Оно было чертовски изящным и белокожим. Оно было молодой женщиной с шокирующей талией и бьющими наповал грудями. Пара чёрных глазищ без белков и радужки рассматривали меня. У «парней в шляпах» тоже не было ни радужек, ни белков, но их маленькие глазки я бы не назвал шедеврами природы.
– Можете ли вы мне помочь? – Я профессионально улыбнулся. – И вы ещё спрашиваете?
Она наклонила свою прелестную головку……Она была горничной и в своём обмундировании выглядела потрясающе. Но без него – в тысячу раз лучше.
– Гуаг-гн исчез прошлой ночью, – сказала она, когда мы оделись. – То есть, мне так кажется. Вечером он был чем-то очень взволнован. Вы знаете…
– Я думал, мы перешли на «ты». – Я положил ладонь ей на бедро.
Она засмущалась, но смущение выглядело
– Ты знаешь, – сказала горничная, – Гуаг-гн стал совсем другим после исчезновения хозяина. Эти рассказы о «чёрном пятне»…
– А ты сама его видела?
– «Пятно»? Нет. Но много слышала о нём от Гуаг-гна. Чёрный колышущийся ужас, смерть без лица, чистое разрушение, вырванное из плоти хаоса, единственная и самая желанная цель которого…
– Узнаётся стиль Найза.
– Ты его читал?
– Не-а, просто догадался.
– Честно говоря, – она понизила голос, – он мне совсем не нравился как писатель. А гном он был неплохой.
– В каком смысле? – Я лукаво ей улыбнулся.
Она опять залилась краской и поправила блузку, а на самом деле приспустила её.
– Не в том. До тебя ему далеко, милый.
Вот умная женщина: умеет расставлять приоритеты. Люблю таких.
– А о «чёрных пятнах» он никогда не нашёптывал тебе на ушко?
– Да он и шептать не умел – всё больше орал: то ему не так, это не так.
– Значит, нет?
– Нет. Только у Гуаг-гна были такие глюки.
– И тем не менее, он исчез.
На мордашке горничной появилось озадаченное выражение.
– Не напрягайся, милая. – Я поцеловал её. – И большое тебе спасибо.
– А как же прощальный поцелуй?
Она коснулась пальцами моей коленки. Её рука заскользила выше.
– Без проблем. Но сначала – последний вопрос. Идёт?
– Идёт. – Её глаза лукаво блеснули.
– В последние дни перед исчезновением тов. Найз ничего не говорил о цветах?
– Фырр. – Она закатила глаза. – У него только книги были на уме. Он мне ни одной розочки не подарил.
– Он просто не ценил тебя. Не понимал своего счастья.
– Я надевала новое бельё, а ему было всё равно. У него, понимаете ли, свидание с музой.
Я приобнял её и погладил по попке.
– Надеюсь, те существа отомстят ему за меня… Ой.
Она поняла, что проболталась. Прикрыла ротик маленькой ладошкой и невинно посмотрела на меня.
А я посмотрел ей в глаза.
– И что же это за существа такие, милая?…Когда она всё мне рассказала, я подарил ей обещанный поцелуй. Перевёл дух и надел трусы. Завязал шнурок на шортах.
– Мы ещё увидимся, Деци, дорогой?
– Я тебе звякну на недельке. Не скучай.
Я закурил и вышел из дома.
С одной стороны, дело начало проясняться. А с другой, то, что я узнал, только больше его запутывало. Как нам поступить? У нас на руках слишком мало данных, чтобы кого-то в чём-то обвинить. Но нельзя же сидеть сложа руки… Хотя, когда не участвую в расследованиях, я люблю этим заниматься.
Надо поговорить с Вельзом.
Я разблокировал «коня». Прыгнул в него, задал маршрут и включил автопилот. Потом вынул фон и позвонил Вельзевулу.
Никто не ответил.
Я помнил, чем всё закончилось в прошлый раз. Я хотел выключить автопилот и рвануть в универ. Нет, стоп. Вельзевул и Колбинсон вооружены. Дьявол умеет обращаться с оружием, он побывал со мной во многих передрягах и сумеет постоять за себя. Но как быть с профом? От результатов его исследований зависит исход дела…
Я барабанил пальцами по дверце.
Может, Вельзу всего-навсего захотелось в туалет.
Но как быть с Эльтианой? От неё я могу получить инфу, которая стронет расследование с мёртвой точки. Я рискую потерять очень ценного свидетеля. А если у Вельза с Колбинсоном неприятности, они сами с ними справятся. Надеюсь.
Я взял под свой контроль регулятор скорости и выкрутил его на максимум.
– Поднажми, малыш.
Можно было воспользоваться переносчиком, но в час пик такие очереди…
«Конь» встал на дыбы и, высекая искры, полетел вперёд. Порой мне действительно казалось, что он вот-вот оторвётся от земли и воспарит под облака.
Я откинулся на спинку сиденья и размышлял.
Милашка горничная, преодолев чудовищный испуг, сказала, что сразу после исчезновения Найза какие-то вояки завалились в особняк. Дом был под надёжной охраной, но это не помешало солдатам ворваться в него и рыскать, и обыскивать, и допрашивать. Они носились, как стадо разгневанных крушиттеров.
Моя полногрудая горничная жутко испугалась и не запомнила ни слова из того, что они говорили. Ей всё происходящее казалось каким-то странным и страшным сном. Смазанные фигуры то ли перетекали, то ли перемещались по дому, который вдруг покосился, осел и разжижился. Белые, растянутые на многие метры силуэты. Как молочная плёнка. И размытый, неуловимый образ дома, словно кто-то забыл настроить чёткость.
Военные задавали горничной вопросы, а она смотрела сквозь эти создания и ничего не видела. Они кричали: «Где он видел “пятно”? Какое оно было? Что ты знаешь о “пятне”?» Губы горничной тряслись, она не могла вымолвить ни слова. Солдаты поняли, что ничего от неё не добьются. Как мухоббиты, они разлетелись по дому. Отовсюду слышались грохот, топот и громкие голоса…
Вскоре всё закончилось. Военные ушли, и остались лишь беспорядок, погром, кучи перевёрнутых, разбросанных, разломанных вещей. И обещание, что, если домочадцы немедленно всё не забудут, с ними случится что-то очень нехорошее.
«Может, поэтому исчез Гуаг-гн? – предположила горничная. – Он кому-то проговорился…»
Но я так не думал. Найз исчез. Гуаг-гн исчез. И адцы, с которыми те даже не были знакомы, тоже исчезли. Предчувствие подсказывало мне, что эти исчезновения вовсе не такие бессмысленные, какими кажутся.
И ещё я чувствовал, что похищение Кашпира тоже с ними связано, но каким-то другим, особым образом. Каким?
И что за военные учинили разруху в особняке Найза? Ведь они снова вломились в его дом, когда пропал Гуаг-гн. Какой смысл устранять кого-то, а потом всей ватагой заваливаться к нему на хату?
Военные…
Я перебирал в уме все детали дела. Нет, никто не упоминал о военных. Могу ли я доверять полногрудой горничной? Рассказывая свою историю, она испытывала невероятное волнение. Что, если она приняла кого-то за солдат? Это возможно. Но есть и другой вариант: она была не первой, к кому наведались существа в форме. Они приходили и к другим свидетелям и убедили их никому ничего не говорить – ни полиции, ни самому Повелителю. Но это значит, что военные плетут какую-то интригу и тщательно скрывают её от владыки Ада.
Я начинал понимать, почему Павел не раскрыл передо мной всех карт и почему от нас требовалась такая строгая секретность.
Мои мысли снова вернулись к военным. Если их интересовало «чёрное пятно», они могли навестить и Эльтиану, ведь она тоже его видела. Я точно знаю, что его видели два жителя Ада, – Эльтиана и Гуаг-гн. Возможно, были и другие свидетели, но о них мне ничего не известно. Если интрига такая глобальная, какой кажется, военные приложат все усилия, чтобы держать свои действия в секрете.
Напуганная горничная не запомнила, как выглядели эти вояки. Надеюсь, Эльтиана восполнит этот пробел.
Я приблизился к чему-то очень важному. Внутренний голос не нашёптывал мне это – он орал во всю глотку.
И очень надеюсь, что я не опоздал…
Я припарковался, выскочил из мобиля, не оглядываясь включил сигнализацию. Вбежал в подъезд старой многоэтажки и поднялся на дряблом лифте к квартире Эльтианы. Позвонил и стал ждать.
Вот дверь скрипнула, отъехала в сторону, и я увидел…
– Ух ты. Мне сегодня везёт.
– Простите?
Я обнажил белые зубы.
– Меня зовут Децербер, – сказал я красотке, которая стояла передо мной. – Вы ждали меня всю свою жизнь. Можем мы поговорить с глазу на глаз?Есть вечная мудрость: «Не бывает некрасивых женщин – бывает мало водки». Я делю её на две самостоятельные части: для меня не бывает много водки, ведь я никогда не пьянею и мне всегда мало, и всех женщин я считаю красивыми, потому что все они – женщины. Каждая хороша по-своему, у каждой своя изюминка. Кроме того, чувства, которые испытываешь от близости с разными особами прекрасного пола, тоже разные.
Хотя эта дамочка сразу на меня запала, с ней пришлось повозиться – похоже, у неё давно никого не было. А её нервный взгляд и дрожащие руки говорили о том, что она до полусмерти напугана. В общем, на немедленный приступ я не пошёл – сначала подготовил плацдарм. Да, я потратил на это целых тридцать минут, но оно того стоило.
Эльтиана поставила пустой стакан на тумбочку.
Мы лежали в кровати, голые, тесно прижавшись друг к другу.
– Ты прелесть, Децербер, тебе кто-нибудь об этом говорил?
Все особи женского пола так считают. А особи мужского называют меня раздолбаем – завидуют.
Но я сказал не это.
– А тебе кто-нибудь говорил, что ты лучшая женщина в мире?
Она ещё больше растаяла, если такое вообще возможно.– Как хорошо, что ты пришёл. – Она провела одним из своих хвостиков по моей груди. – Я чувствовала себя просто ужасно. Это был такой кошмар… Вначале я думала, что не выживу, а потом – что не вынесу всего этого…
– Чего, дорогая? – Я поцеловал её фиолетовую ручку. – Расскажи мне?
И она рассказала.
Та же самая история с военными: они врываются, всё крушат, допрашивают, выспрашивают о «пятне».
– «Пятно»? – Я прикинулся дурачком.
– Да. Я никогда не видела ничего подобного… и, надеюсь, не увижу. Чёрная муть, тонкая, как пижама из шёлка. У неё нет формы. А передвигается она так, словно пожирает пространство и течёт по образовавшемуся туннелю из пустоты.
Эльтиана вздрогнула. По её кожице пробежали мурашки.
Я крепче прижал её к себе.
– А эти военные, как они выглядели?
Эльти повернула ко мне голову. Золотистые глаза блестели. Уж не догадалась ли она, что, кроме неё самой, мне нужно от неё ещё кое-что?
Но нет. Она улыбнулась, шепнула мне приятные слова, а потом ответила на вопрос:
– Чёрно-зелёная форма с синими вставками вот здесь. – Она показала на грудь и спину, а потом на руки. – И квадратный значок на плече.
– С рисунком?
– Да… там нарисована пушка и полосы тумана. И ещё две красные линии на заднем фоне. Как большая галочка. И надпись… Там было написано «СА», заглавными буквами.
Я поцеловал Эльтиану в лоб. Она стала целовать меня в щёки.
Я поглаживал её по спинке и думал:
«Две наклонные красные линии – символическое изображение рогов. Знак Повелителя».
И я знал, что означают пушка, полосы тумана, сине-чёрно-зелёная форма и буквы «СА». «Секретная Армия».
Сам того не ведая, я угодил в крупную передрягу – вернее, все мы угодили. Мне хотелось поскорее «обрадовать» Вельзевула.
– О чём ты думаешь, Децик, прелесть моя?
Ну, что я говорил? Они все считают, что я прелесть.
Моя рука поползла вниз и неожиданно схватила Эльтиану за ножку.
– А вот о чём!
Перекувырнувшись, мы слетели с кровати, но это меня не остановило.
Ещё некоторое время мои мысли занимала «СА». Какую роль играют «сашники» в этом деле? Зачем им цветки? Почему их интересуют эти таинственные исчезновения? И «чёрные пятна» – на что они ним сдались?..
Эльти безудержно смеялась и покрывала мои лбы поцелуями.
Поделиться книгой: