1016 год – Их на этот раз целая куча: будущие каратели, исполнители, законодатели. Я служу тут уже больше сотни лет, но такой толпы никогда не видела! Интересно, где они будут жить?
Мы с Исидорой сидели на большом камне неподалеку от главного входа в Темный храм и дожидались захода солнца. Оставалось немногим больше получаса, но я чувствовал, что терпение мое на исходе, а ее болтовня приводит меня в бешенство. Большинство исполнителей были болтливы по долгу службы: ведь от них требовалось красочно расписывать новые законы и доносить их суть до остальных членов Ордена. Хуже всего обстояли дела с карателями: мы располагали достаточным количеством дел для того, чтобы не тратить время на выслушивание пламенных речей, и терпением не отличались, хоть и понимали, что следует быть в курсе всех нововведений. Когда-то, очень давно, постановления оглашали члены законодательной части Ордена, но лет триста назад Магистр решил передать это в руки исполнителей – они относились к своим обязанностям более серьезно. Да и жили подольше. А, соответственно, опыта у них было побольше, и они знали, на какой козе подъехать даже к самому занятому карателю. Исидоре недавно исполнилось двести лет, чуть больше ста из которых она провела в Ордене. От исполнителя у нее был разве что длинный язык: в остальном же она не походила на своих сослуживцев. Да и на уроженку Сирии не тянула: светлокожая, рыжеволосая, с серо-зелеными глазами, которые почему-то ассоциировались у меня с цветом спокойной речной воды. И, конечно же, Исидоре «по статусу» полагалось вздыхать по одному из карателей. На эту роль она выбрала меня. Каждый исполнитель рано или поздно выбирал себе кого-то из элиты Ордена для того, чтобы одаривать его томными взглядами и по вечерам грустить о несчастной любви. Редко кто замахивался на одного (или одну) из старших карателей, хотя и такое тоже бывало, но в основном, такой чести удостаивался кто-то из младших. Поделить между собой объекты любви возможным не представлялось, так как исполнители превосходили нас по численности в разы, хотя это не особо их волновало: чувства могли быть взаимными разве что в мечтах. Не существовало темного закона, запрещающего карателю вступать в отношения с существами из других частей Ордена, запрет накладывался только на нам подобных, но до исполнителей вряд ли кто-нибудь снизошел бы. Если это будут отношения исключительно ради секса, то уж лучше связаться со смертным или смертной: в случае чего им можно будет стереть им память. С исполнителями провернуть такое мы не могли: как тут сотрешь память, если вы постоянно пересекаетесь? – Тут недалеко есть деревня, – сказал я. – Там достаточно места для всех. Раньше она была поменьше, но теперь разрослась.
– И то верно, – согласилась Исидора. – Скажи, Винсент, как ты думаешь, зачем тебя позвал Магистр?
– Понятия не имею, – пожал плечами я. – Но надеюсь на хорошее.
День Магистра начинался, как и у всех вампиров (даже высших), после захода солнца. Именно поэтому мы с Исидорой изучали архитектуру Темного храма и любовались предзакатными облаками. Мы ждали, когда его Всетемнейшество Великий Магистр карательной части Ордена Темной Змеи, Авиэль, наконец-то соизволит проснуться (или выйти из того состояния, в которое впадают вампиры днем), выбраться из своей могилы (или где там они спят?) и осчастливить меня парой минут своего внимания. Наверное, Магистру такой напыщенный титул понравился бы. Ему нравились такие вещи, пусть он и не подавал вида. И этим вызывал у меня уважение: для существа, занимающего такое высокое положение, он вел себя очень скромно. У Магистра почти не было недостатков… кроме любви к недоговоркам . Порой он будто нарочно не объяснял суть дел до конца, и это приводило в ярость старших карателей (в особенности Дану). Но Магистра это, судя по всему, не беспокоило. А уважение к его статусу не позволяло нам открыто выражать свои эмоции. Если бы Магистр хотя бы намекнул на то, чего он от меня хочет, то на душе у меня было бы спокойнее. Теперь же я сидел, как на иголках, и больше всего напоминал ученика, который не выучил урок. Не то чтобы у Магистра были причины выказывать недовольство… и не то чтобы я планировал воспринять это всерьез . Если уж совсем честно, его было сложно воспринимать всерьез. Взять хотя бы его вампирскую сущность. Семьсот лет прошло с тех пор, как я надел мантию члена Ордена, но тот факт, что Магистр является вампиром, до сих пор не укладывался у меня в голове. Конечно, он был не совсем обычным вампиром… но вампир – это в любом случае вампир. Умом я понимал, что в этом есть своя логика. Ведь Магистр – олицетворение традиции, дань нашим корням. А корни у нас у всех были вампирскими, пусть и некоторые из нас ушли от них достаточно далеко. Не подумайте, что я дискриминирую кого-то по темному признаку, это не так. Я и сам когда-то питался кровью (пусть и не совсем человеческой). Но вампиры всегда казались мне… грубоватыми созданиями. Мне не импонировал ни их образ жизни, ни их принципы. Я не мог представить себе, как сплю в земле, в грязи, как охочусь не потому, что мне это нравится, а потому, что иначе умру от голода, как заглядываю в рот главному вампиру клана и как жертвую своими интересами ради интересов других. Мы не можем выбирать свою природу… но все же хорошо, что Великая Тьма создала меня именно таким. А остальное уже не важно. – Ну вот, солнце село, – снова заговорила Исидора, кивнув в направлении горизонта. – Мне нужно проводить тебя? Или того, что мы пришли вместе к Храму, достаточно?
– Достаточно, – успокоил ее я, поднимаясь и накидывая на плечи мантию члена Ордена – без нее меня в Темный храм никто не пустил бы. – Спасибо за то, что составила компанию.
Магистр встретил меня в небольшой комнате в отдаленном уголке Храма – тут он всегда принимал «гостей». Сам он сидел на каменном возвышении и жестом пригласил меня присесть, но я покачал головой: отказываться от приглашения было невежливо, но и сидеть в его присутствии я позволить себе не мог. – Я не отвлек тебя от важных дел, Винсент? – спросил он.
– Нет, господин Магистр.
– Нам нужно поговорить.
Я пару раз кивнул, давая понять, что готов слушать. – Как ты знаешь, сегодня важный день. В Храм придут существа, которым предстоит стать карателями. В этот день мы принимаем важное решение: выбираем кандидатуры младших карателей, которым предстоит сесть за стол старших .
Он сделал паузу и, поняв, что я не собираюсь задавать вопросов, продолжил. – Мы сошлись на том, что только двое заслуживают посвящения: ты и твой брат. Но когда дело дошло до голосования, мнения разделились. Твой брат умен и способен, но слишком честолюбив. Ты подаешь большие надежды, но не признаешь правил и авторитетов, а для старшего карателя это серьезный недостаток. Мы голосовали дважды, и оба раза голоса делились поровну. Точку поставил Ариман: свой голос – девятый по счету – он отдал тебе.
Ариман? Мне ? С чего бы? – Думаю, он считает, что ты достоин этого, Винсент. – Я так и не понял, прочитал ли он мои мысли или же угадал их. – Если хочешь знать мое мнение, я полностью поддерживаю его. Теперь от места за столом Совета Тринадцати тебя отделяет только одно. Как известно, старший каратель должен хотя бы один раз стать наставником .
Если отбросить излишнюю скромность (несвойственную для карателей, младших или старших), я знал, что когда-нибудь Магистр предложит мне это, но не думал, что так скоро. Да и можно ли быть готовым к такому известию? – Не знаю, что и сказать, господин Магистр, – начал я. – Я польщен тем фактом, что выбор Великих пал именно на меня. Надеюсь, я оправдаю их ожидания… ваши ожидания.
– Ну, вот и хорошо. – Магистр говорил таким будничным тоном, будто я принял его приглашение на ночную прогулку. – А теперь тебе нужно выбрать кого-то из будущих карателей – того, с которым ты проведешь последующие триста лет. – Он поднялся и оправил мантию. – Они уже в дороге, прибудут совсем скоро. Помоги мне собрать остальных.
Дана и Веста пришли в зал Совета последними: к тому времени все присутствовавшие в Храме каратели уже собрались. Вместе с сестрами пришел – точнее, приплелся – и Амир. Он тут же уселся у стены, предварительно подобрав полы мантии, но я успел заметить, что он нетвердо стоит на ногах. Веста с Даной были румянее обычного и перешептывались, время от времени загадочно улыбаясь, но выглядели вполне трезвыми. Судя по всему, они всей компанией только что вернулись с какого-то деревенского торжества. По такому случаю Дана вплела в волосы нити жемчуга, а Веста украсила себя венком из виноградной лозы. Обе они были в длинных белых платьях, которые прятали под мантиями, хотя и не слишком успешно. – Где ты был весь день? – полюбопытствовал Амир. – Мы думали, ты придешь, было здорово!
– Где ты умудрился раздобыть кровь вакханки?
Говорил я шепотом – так, чтобы не расслышал Магистр – и Амир, конечно же, не различил обвинительной интонации. Хорошо еще, что вообще что-то различил. – Секрет! Нужно было пойти с нами, и тогда бы тебе тоже досталось!
– Великая Тьма нашептала мне на ушко, что тебя можно поздравить, Винсент? – вмешалась в наш разговор Дана.
Веста бросила любопытный взгляд на сестру. – Что я пропустила? – спросила она.
– Совсем скоро Винсент сядет за стол старших карателей.
– Брат! – Веста подошла ко мне и обняла за плечи, предварительно убедившись, что Магистр смотрит в другую сторону – в этом жесте не было ничего предосудительного, но прикасаться друг к другу нам запрещалось, и он вряд ли одобрил бы такое поведение. – Вот так сюрприз! Поздравляю! Я очень рада за тебя, и, если хочешь знать мое мнение, ты это заслужил! – Она посмотрела на притихшего Амира и добавила: – Уверена, скоро придет и твой черед.
Амир демонстративно отвернулся, делая вид, что его не интересует наш разговор. Но, скорее всего, ему просто было нехорошо – сегодня с «весельем» он явно переборщил, дорога до Храма (особенно подъем в гору) далась ему нелегко, и теперь он пытался собраться с мыслями и принять пристойный вид. – А еще Великая Тьма нашептала мне на ушко, что сегодня ты выбираешь себе воспитанника, – продолжила Дана. – Выбор у тебя завидный, целая куча красавиц. Смотри, не зевай. А твоей наставницей буду я. Единственное существо после отца, чьи тумаки действуют на тебя лучше всего.
Мне показалось, что по лицу Весты скользнула едва уловимая тень обиды, но тут же на ее губах снова появилась улыбка. – Лучше и быть не может, – сказала она.
Я посмотрел на нее, и она поспешно отвела глаза, сделав вид, что изучает один из факелов на стене – по торжественному случаю к обычным семи прибавили еще несколько штук. – Думаю, что так.
– Отлично. Если ты доволен, то довольна и я. – Дана повернулась к Магистру. – Ну вот, все мелкие вопросы решены.
Магистр одарил нас глубокомысленным взглядом, хотя я был уверен: до этого он думал о других вещах и даже не слышал Дану. На секунду-другую он почувствовал себя неуютно, размышляя, что сказать, но положение дел спас Амир: он указал на вход в зал и сопроводил этот жест радостным восклицанием: – Посмотрите-ка, у нас первые гости!
Оказавшись под крышей (точнее, в стенах, так как крыши у Храма не было), две незнакомые нам фигуры по очереди сняли широкие капюшоны защищавших от ветра и песка плащей. Уже через секунд из серых призраков они превратились в невысокую светловолосую девушку в голубом и ее темнокожую спутницу – скорее всего, служанку. Девушка нерешительно огляделась, привычным движением руки убрала со лба выбившиеся из прически пряди и направилась в нашу сторону, поманив служанку за собой. Та покачала головой и осталась стоять у входа. – И правда, посмотрите-ка, – заговорила Дана. – Блондинок ты способен углядеть издалека, Амирхан, чего нельзя сказать о Незнакомцах. Но, как уже сказала Веста, скоро придет и твой черед… а, может, и нескоро .
– Сестра, – мягко упрекнула ее Веста, – зачем ты так?
– Предпочитаю говорить правду , сестра, – в тон ей ответила Дана. – Что скажешь?
В другой ситуации Амир обиделся бы на ее слова, а в плохом настроении даже позволил бы себе пару резких замечаний, но сегодняшний вечер был исключением из правил. Он поднялся (заслуживающее уважения усилие), сделал шаг к девушке и улыбнулся. – Привет, красавица! – Услышав это, Дана брезгливо поморщилась – такое выражение обычно появляется на лицах людей, которые слышат что-то очень банальное. – Хорошо, что вас не замело песком – мы уже боялись, что вы не придете. Какова буря, да? А ведь еще только ранняя весна.
Девушка несколько секунд смотрела на него с легким опасением, а потом запахнула полы своего плаща и, подняв голову, посмотрела на меня. У нее было по-детски милое лицо – такие обычно сохраняют нежные и плавные черты очень долго, вплоть до глубокой старости (хотя нам не суждено этого узнать – мы не старели). Девушка широко открыла ясные голубые глаза, похлопала ресницами и открыто улыбнулась мне: так, будто я был ее старым знакомым. – Она такая красавица, – нарушила молчание Веста. – Так и вижу ее где-нибудь на залитом солнцем зеленом лугу, собирающей цветы, правда, Винсент?
– Да, и глазами она хлопает что надо – совсем как вакханки, когда думают, что это придаст их взгляду чуток осмысленности и ума , – продолжила Дана, вложив в эти слова весь сарказм, на который только была способна.
– Светловолосых вакханок тут маловато, – включился в разговор Амир. – Можно смотреть на нее и думать о том, что где-то они все же гуляют…
Девушка снова оглядела нас, и улыбка испарилась с ее лица. Она набрала в легкие побольше воздуха, и можно было подумать, что она готовится сказать длинную фразу, но все ее впечатления и эмоции уложились в одно короткое слово: - Ой …
– Великая Тьма меня разбери, – сказала Дана. – Какая глубокая мысль! Твой создатель был философом ?
Я понял, что добром все это не кончится, а поэтому взял девушку за руку и под внимательным взглядом Магистра отвел к противоположной стене зала. – Не высоковат ли ты для нее, Винсент? – крикнул мне вслед Амир. – Бедной девушке придется часто задирать голову для того, чтобы на тебя посмотреть. Впрочем, на меня бы она смотрела почаще .
– Не льсти себе, Амирхан, – оборвала его Дана. – Ты переигрываешь.
– Прекратите, – вмешалась Веста. – Вы оба переигрываете, сколько можно? Оставьте бедняжку в покое. Она перед вами ни в чем не виновата.
С минуту девушка молчала, до сих пор кутаясь в плащ – так, будто хотела спрятаться от посторонних глаз – а потом нерешительно посмотрела на меня. – Как тебя зовут? – спросил я.
– Таис, – ответила она осторожно. Оказалось, что голос у нее под стать внешности, похожий на звон колокольчика. – А тебя?
– Винсент. – Я кивнул в направлении своей «компании». – Не обижайся. Это они таким образом… делают тебе комплименты .
Таис в очередной раз похлопала ресницами. – Я им не понравилась, – сказала она печально.
– Если бы ты им не понравилась, они не обратили бы на тебя внимание. Идем. Ты не должна их бояться, они тебе ничего не сделают.
Таис послушно побрела за мной в направлении Даны и Магистра, которые отделились от компании, оставив Весту и Амира о чем-то тихо переговариваться, и теперь активно спорили. Судя по всему, тема спора (или аргументы собеседника) Дане совсем не нравилась: она уже подняла голос и увлеченно жестикулировала – так, будто это помогло бы ей доказать свою правоту. Магистр смотрел на нее спокойно и поднимать голос, судя по всему, не собирался. Это приводило Дану в еще большее бешенство. – Это Таис, господин Магистр.
Он вежливо кивнул Дане, показывая, что беседу придется прервать, и посмотрел на девушку. – Таис, это Магистр Авиэль, – продолжил я.
Она кокетливо улыбнулась и снова поправила волосы – так, будто смотрела в зеркало и проверяла, хорошо ли они уложены. Самое неуместное, что только можно сделать в присутствии Магистра, подумал я. Судя по всему, Дана была со мной согласна, так как она надменно фыркнула и демонстративно повернулась к нам спиной. – Здравствуй, Таис. – Магистр посмотрел на меня, и на секунду мне показалось, что я вижу в его взгляде… жалость ? – Ты хочешь, чтобы Винсент стал твоим наставником?
Пока я размышлял о том, когда темные законы успели поменяться, и с каких это пор не ученик выбирает наставника, а Магистр выбирает наставнику ученика, Таис просияла. Казалось, еще секунда – и она подпрыгнет на месте, а потом захлопает в ладоши. – Хочу, – ответила она.
– Господин Магистр… – начал я.
– По традиции, наставник размышляет над ответом сутки. Когда вы придете сюда завтра в то же время, Винсент ответит тебе.
– Ни к чему ждать, господин Магистр, я согласен .
Лучше сделать все как можно скорее и прекратить эту пытку. Мне совсем не нравилась мысль о том, что я всю ночь буду терпеть издевательства этой компании, даже если учесть, что на издевательства над собой мне глубоко плевать. Кроме того, если уж моя первая ученица так далека от идеала, то не стоит испытывать судьбу – кто знает, какие сюрпризы она мне подкинет. Поймав холодный взгляд Магистра, я на секунду смутился, но быстро с собой совладал. – Вы должны произносить клятву в присутствии как минимум трех старших карателей, Винсент, и тебе это прекрасно известно. А если нет, то до того момента, как ты сядешь за стол Совета Тринадцати, законы тебе придется подучить . Дана об этом позаботится.
– Позабочусь, господин Магистр, – с готовностью ответила появившаяся за его спиной Дана. Она явно была довольна поворотом дел, и недавний спор ее уже не печалил. – Не волнуйтесь, все будет сделано в лучшем виде.
– Спасибо, – ответил я ледяным тоном. Великая Тьма знает, каких усилий мне стоило держать лицо – больше всего на свете я хотел высказаться, не стесняясь в выражениях. – Освежи мою память, Дана, мы выяснили, что ты знаешь темные законы на порядок лучше меня. Ведь нам с тобой не нужно произносить никаких клятв?
Мы с Даной решили, что не будем дожидаться остальных, и ушли из Храма как раз в тот момент, когда «веселье» было в разгаре. Пыльная буря закончилась, воздух стал прохладен и свеж, а луна выбралась из-за туч и лишь изредка скрывалась за тонкими облачками. До деревеньки, расположенной за лесом, было максимум три часа пешим ходом, но Дана по какой-то причине отказалась направиться туда и сказала, что мы переночуем в лесу. Я не стал спорить: диких животных мы не боялись (скорее, они боялись нас, а поэтому не подходили слишком близко), тут было спокойно и тихо. Кроме того, я проголодался и размышлял, что нужно развести костер, а потом, так уж и быть, отправиться на охоту и поймать кого-нибудь на ужин. – Что молчишь? – отвлекла меня от мыслей Дана.
– А что я должен говорить? – ответил я вопросом на вопрос.
– Думаешь о том, каким будет твой первый урок ученице ?
Мы брели по лесной тропинке и смотрели по сторонам, ища подходящее место для ночлега. Дана несла на плече лук и колчан со стрелами, а со мной, помимо мантии, была сумка с самыми необходимыми для недолгого путешествия вещами: я жил неподалеку от Храма. – Что тебя так зацепило? – полюбопытствовал я. – Если уж кто-то и должен обижаться, так это я. Вы с Амиром вели себя отвратительно.
– Хочешь поучить меня жизни?
– Нет. Но иногда до того, как вылить на уши собеседника реку чуши, лучше подумать и принять решение в пользу глубокомысленного молчания.
Дана резко повернулась ко мне. Я замедлил шаг, но она жестом остановила меня. – Слушай, вот что. – Она выдержала паузу и вгляделась в мое лицо, желая убедиться, что я действительно ее слушаю. – Когда-то я триста лет терпела твои идиотские вопросы и твое твердолобое упрямство. Если хочешь знать, и то, и другое мне уже стоит поперек горла. Тебе повезло, что я за это взялась – другой старший каратель, будучи в здравом уме, ни за что не согласился бы стать твоим наставником, так как ты доведешь до белого каления кого угодно. Так что давай договоримся вот о чем. Я, как и раньше, буду делать вид, что меня не раздражает твое поведение. А ты будешь вести себя уважительно . Идет?
– Так же уважительно, как ты вела себя по отношению к Таис? Идет .
Дана скрестила руки на груди и улыбнулась. – Ты, как всегда, слышишь только то, что хочешь слышать? Хорошо. Я знаю, что угрозами тебя не возьмешь, да и тумаки с тобой работают редко. Но я найду на тебя управу. А ты не отвлекайся от своего основного занятия. Ведь теперь у тебя есть Таис .
– Помнишь, как ты нашла мне вакханку?
– Помню. Если бы я знала, что после нее ты окончательно повернешься на их крови, то ни за что бы этого не сделала.
– Может, найдешь ей корибанта? И она не будет отвлекаться на посторонние вещи вроде меня ?
Мы переглянулись, и я, повторяя ее жест, тоже скрестил руки на груди. Дана вспыхнула. В первое мгновение она лишилась дара речи, а потом подняла руку для удара, но в последний момент передумала и толкнула меня в плечо. Приложи она чуть больше сил, я бы, скорее всего, не удержался на ногах.
