Лаборатория в «Карточном домике»

Лавруша. Водителя нашёл?

Стеша. Говори же.

Киля. Дорога? Шоссе?

Лавруша. Да не томи!

Димон. Там под обрывом — дом! Слышите — до-о-о-м! Настоящий! Трёхэтажный! И окна светятся!

Все. Ура! Вали, ребята! Вперёд! (Один за другим выбираются из кабины вездехода.)

Картина четвёртая

В «Карточном домике». На первом этаже видна большая кухня с плитой и холодильниками, рядом с ней — зал кафетерия. В стене, разделяющей их, — дверь и узкое раздаточное окно.

На втором этаже виден коридор, в который выходят двери лабораторий. На полу кафетерия — двое. Один лежит ничком, другой сидит, привалившись к стене, смотрит перед собой неподвижным взглядом. Оба без сознания.

Появляется человек в комбинезоне и унтах. Он равнодушно оглядывает лежащих, затем достаёт из нагрудного кармана тяжёлый пистолет (ракетницу), гасит свет в кафетерии и выходит. Появляется на втором этаже, проходит по нему, не выпуская пистолета из рук, и исчезает.

Освещённой остаётся только кухня.

Немного погодя задняя дверь её, ведущая на улицу, распахивается, и один за другим появляются облепленные снегом ребята.

Стеша (жмурясь на свет). Здравствуйте! Можно войти?

Димон (проходит через кухню, толкает дверь в кафетерий, но она не поддаётся). Заперто.

Лавруша (идёт за ним и просовывает голову в щель раздаточного окна). Есть кто-нибудь?

Димон. Куда же все подевались?

Лавруша. Поужинали, наверно, и разошлись. В санаториях рано ужином кормят.

Димон. С чего ты взял, что это санаторий?

Лавруша. Ну, дом отдыха. Стоит себе посреди леса, а мы и не слыхали о нём. На первом этаже столовая, наверху спальни, библиотека, телевизор. Может, даже кинозал есть. Дом-то огромный, видал?

Стеша (она тем временем усадила Килю, стащила валенок, снимает носки). Ещё один? Сколько же их у тебя?

Киля. Не помню. Сколько было, я все надел.

Стеша (осматривает лодыжку). Ничего страшного. Сейчас перетянем… (Начинает бинтовать.)

Киля. Ой!

Стеша. Димон, помоги. Надо потуже, а он пищит.

Димон. Чуть что — сразу Димон, да? Самый жестокий, самый безжалостный.

Стеша. А вот и нет. Просто у тебя характер есть. Самый твердохарактерный.

Димон. То-то Киля на меня смотрит, как кролик на удава. А ну отвернись! (Бинтует ему ногу, затем надевает валенок.) Гоп!

Киля (изумлённо). А я и не почувствовал ничего.

Димон. Сидя, конечно, не почувствуешь. Ты наступить на неё попробуй.

Киля (встаёт и, прихрамывая, прохаживается взад-вперёд). Порядок. Теперь я хоть до Ночлегова дойду. Вот только… (Останавливается у большого холодильника, заглядывает в него и достаёт бутерброд.)

Стеша. Киля, не смей! Как тебе не стыдно.

Киля. А что такое? (Откусывает.)

Стеша. Немедленно положи назад. И не смей ничего брать без разрешения в чужом доме.

Киля (жуёт). А если я уже откусил?

Стеша. Всё равно.

Киля. У меня целый рубль есть. Я могу заплатить. Вот.

Стеша (менее уверенно). Но это же некрасиво.

Лавруша. А правда, ребята. От холода спаслись, не погибать же теперь от голода. У меня, например, тоже есть полтинник.

Димон. Быка жареного — не знаю, а овечку бы я сейчас запросто умял.

Стеша ещё секунду колеблется, потом машет рукой. Ребята кидаются к холодильнику, достают всякую снедь. Начинается пир. Деньги, какие у кого были, аккуратно складываются кучкой на виду.

Димон. Нет, вы только представьте себе, что бы с нами было, если б не Киля.

Лавруша. Что было бы? Дома уже сидели бы.

Димон. Вот именно. Никаких приключений. Тихо-мирно доплелись до своих Зипунов, и что? Стеша бы сейчас с выражением читала в клубе: «Выхожу один я на дорогу», а бабка Агафья опять рыдала на строчке «но не тем холодным сном могилы».

Стеша. Ты опять! (Замахивается на него булочкой.)

Димон. Нет, нет, драться нечестно. Лавруша кормил бы своего хомяка и мечтал бы, мечтал…

Лавруша. О чём?

Димон. Ну, не знаю. О слонёнке. Об удавчике. О домашнем зверинце. Я хочу сказать, что всё было бы как в прошлом году и в позапрошлом…

Стеша. Разве в прошлом плохо было?

Димон. Подожди. Представьте себе, что тот же Киля, которого мы волочим по снежной пустыне, не глядит зорко по сторонам, а только плачет, стонет и охает. Что получится? Мы проходим мимо волшебной тракторной колеи и пропадаем в дикой чаще.

Стеша. Это Киля её заметил, верно.

Димон.…Мы не попадаем в этот волшебный дворец.

Лавруша. Что в нём волшебного?

Димон. Всё! Всё, начиная от этой скатерти-самобранки…

Стеша. Холодильника-самобранца.

Димон.…кончая тем, что тепло, как в Крыму. Но знаешь ли ты, о великий ломатель ног и тракторный следопыт, что на твоём месте я бы не торопился радоваться. Я бы не сидел с набитым ртом, не сиял глазами и носом, а вспомнил кое-какие сказочные истории, читанные в детстве.

Киля. Мальчик с пальчик?

Димон. Или Баба-Яга. А ещё лучше — «Аленький цветочек». Помнишь, что там бывает обычно, когда заблудившийся путник набредает в лесу на сказочный замок, на такой вот санаторий на курьих ножках? Да-да, ты правильно вспомнил: обычно появляется чудовище.

Лавруша. Р-ры! Рр-ыы!

Димон. И добро, если над ним нужно только поплакать, чтобы оно превратилось в человека. Стеша с этим справится, их в театральном кружке специально обучают лить слёзы по заказу. А если это чудовище…

Стеша. Ну хватит. Тебе обязательно нужно меня обидеть.

Лавруша. Чудовище или нет, а хорошо бы всё-таки найти хозяев. И показаться им, чтоб знали, что мы здесь.

Димон. Успеется. Мы же убегать не собираемся. Я, по крайней мере, с места не двинусь.

Лавруша. Не убегать, а попросить, чтобы они позвонили нашим в Зипуны. У них здесь должен быть телефон или что-нибудь.

Стеша. Ой! Мои, наверно, с ума сходят.

Киля. И мои.

Стеша. А мы сидим тут, пируем, как в ресторане.

Киля. Я сейчас.

Прихрамывая, Киля идёт к раздаточному окну и ловко пролезает в него головой вперёд. Проходит несколько секунд, и вдруг из полумрака кафетерия раздаётся истошный вопль. Димон и Лавруша кидаются к окну и втаскивают Килю обратно.

Димон. Ты что? Увидел кого? Там кто-нибудь есть?

Киля (заикаясь). Как… как он на меня посмотрел…

Лавруша (громким шёпотом). Да кто?

Киля. Покойник.

Димон. Чего?

Киля. Верно вам говорю. Покойник там. Сидит и вот так смотрит.

(Показывает, как смотрит «покойник». Ребята испуганно пятятся от тёмной щели окна.)

Картина пятая

Кабинет директора Научного городка. Угол письменного стола накрыт чистым листом ватмана, Тамара Евгеньевна расставляет на нём кофейные чашки. Из-за приоткрытой двери доносится голос радиста: «Карточный домик», «Карточный домик», почему молчите?.. Вас не слышу, вас не слышу… Перехожу на приём.»

Директор и Капитан милиции стоят у большой настенной карты.

Капитан время от времени делает записи в блокноте.

Директор. Вот здесь — мы, Научный городок. А это «Карточный домик». Красная линия — обычная трасса нашего вертолёта. При спокойной погоде и хорошей видимости долетаем за тридцать-сорок минут.

Капитан. Ну, а если буран, вроде сегодняшнего? Снегопад, пурга? Такое, наверно, и раньше бывало?

Директор. Бывало. Тогда ползли на вездеходе. С хорошим водителем укладывались часа в три. Груза вездеход поднимает столько же, но вот беда — ему нельзя подъезжать к «Карточному домику» ближе, чем на полкилометра. Поэтому дальше приходится перетаскивать на руках. Удовольствие маленькое.

Капитан. Кстати, я с самого начала хотел спросить: почему так далеко от города и от шоссе? И почему нельзя близко подъезжать? И откуда такое название — «Карточный домик»?

Тамара Евгеньевна. Кофе готов.

Директор. Идём.

(Оба отходят к столу.)

Видите ли, за последние десять лет в науке всё чаще приходится пользоваться сверхчувствительными приборами и системами. Для таких приборов жизнь в городах — сплошная тряска. Проедет по улице гружёный самосвал, заработает отбойный молоток, включат в подвале насос, и стрелки их немедленно начинают дрожать и метаться.

Капитан. Этакие принцессы на горошине.

Директор. Вот именно. И не только механические вибрации. В эфире тоже постоянные помехи, треск, разряды. Поэтому и было решено для всех таких сверхчувствительных «принцесс» выстроить специальный институт. На идеально спокойной земле. С идеально чистым, непотревоженным эфиром. Наш «Карточный домик».

Тамара Евгеньевна. Вы не смотрите на название. На самом деле фундамент и стены у него в два раза массивнее обычных.

Капитан. И всё же, несмотря на эту сверхпрочность, что-то там случилось, в вашем домике. Хотя, пока, по сути, единственное событие, достоверно нам известное, — обрыв радиосвязи.

Директор. И пропажа вездехода с водителем.

Тамара Евгеньевна. И ещё выстрелы, услышанные Андреем Львовичем по радиотелефону.

Капитан. Давайте ещё раз по порядку. Первая версия, самая простая: в «Карточном домике» испортился передатчик. Раньше такое случалось?

Директор. Да, один раз. Этим летом. Но тогда через полчаса починили. Мы даже встревожиться не успели по-настоящему. Честно говоря, и сегодня надеялись, что то же самое.

Капитан. Надеялись и поэтому не очень спешили что-нибудь предпринимать?

Тамара Евгеньевна (поворачивается к Капитану). Что вы имеете в виду под «не спешили предпринимать»? То, что директор Научного городка в праздничный день немедленно бросает все семейные дела и мчится в свой кабинет по первому знаку тревоги, — это называется «не спешили»? Через полчаса вызван обратно вертолёт, организовано постоянное дежурство в радиорубке, вездеход снаряжён и заправлен топливом — тоже «не спешили»? А где искать водителя? И не любого, а такого, чтоб знал дорогу к «Карточному домику»?

Директор. Тамара Евгеньевна, вы опять даёте волю эмоциям. Когда-нибудь я повешу у отдела кадров объявление: «С эмоциями не берём». Не будем отвлекаться. Мы рассматривали первую версию: случайные технические неполадки в передатчике. Какие у нас «за», какие «против»?

Капитан. Случайности, конечно, бывают на свете, и любая техника может отказать, Но почему тогда замолчало радио вездехода? Совпадение случайностей? По теории вероятностей это невозможно.

Директор. Последнее сообщение от Сазонова мы получили часа в три. Он сказал, что добрался благополучно, остановился, как положено, за полкилометра. Ничего необычного в «Карточном домике» не заметил, если не считать, что в некоторых окнах горит свет. Днём — немного странно? Правда, издали из-за начинавшейся пурги видно было плохо. Последние слова его были: «Оставляю вездеход, иду в сторону домика». И всё.