Сепаратисты

  - Вы пообещаете, - грозно произнесла она, - не лезь в первые ряды.

  - Да! - радостно ответил хор детских голосов.

  - Я говорю серьезно! Еще не хватает отвечать перед вашими родителями, если помнут в давке. Обещаете?

  - А что мы увидим?

  - На деревья, - твердо приказал Уна. - Оттуда ничего не пропустите. Договорились?

  - Да!

  - Старшие смотрят за младшими. Мне назвать фамилии?

  - Нет, - уже более грустным тоном ответили. Не в первый раз она приставляла одних к другим. Обычно это касалось помощи в уборке помещения или учебы, но все прекрасно знали, кто и за кого отвечает. Далеко не всегда это приятно. Следить за детьми достаточно сложно, зато некогда самому лишней дурью маяться - это Уна знала твердо.

  - Тогда пошли!

  Полустанок был грязен и пуст. Обычное захолустье. Здесь останавливались пассажирский поезд раз в сутки, и не имелось даже вокзала. Вполне хватало будки для продавца билетов и одновременно начальника станции. Держать лишних людей для железнодорожной компании слишком накладно.

  Уна начисто забыв свои же благие указания детям о возможной опасности, пролезла в первые ряды собравшихся. Местные дружески здоровались, пропуская, приезжие косились, но молчали. Женщины у горцев ведут себя достаточно свободно и кроме мужа никто им не указ. А вот трогать чужую бабу наверняка плохо кончится. В подобных захолустьях еще про кровную месть не забыли.

  У намертво закрытой пресловутой будки, железнодорожник предусмотрительно смылся и, скорее всего, наблюдал за происходящим с почтительного расстояния, стояла небольшая кучка одетых по-городскому людей. Преобладали женщины всех возрастов, но попадались и мужчины. Из троих прилично по-городскому одетых она четко опознала Желтова. Личность достаточно известная. Даже заседает в парламенте от прогрессистов. Видимо недаром Лайс говорил о некой негласной поддержке, получаемой от старого поколения политиков Лигой.

  Тоже на неординарное зрелище приехали полюбоваться. Газеты по всему острову гремели уже неделю. Кто-то возмущался, кто-то восхищался, а большинство откровенно злорадствовали. Лендлордов на Патре всерьез недолюбливали. И за прошлое, когда они получали конфискованные у местной аристократии земли, патраны считали объявление земель вождей собственностью короля и передачу во владения шиольским дворянам грубой несправедливостью. Земля принадлежит Клану и не может быть конфискована!

  Не важно, что этому предшествовала почти десятилетняя партизанская война. Королевское правительство в тот момент считало данное решение великолепным способом держать в узде вечно недовольное население. Они и сейчас через двести с лишним лет прекрасно помнят, кто возделывал землю до ее конфискации. Это земля Кланов! Что непонятного? Общая собственность. Долгое время здесь не существовало понятия земли в качестве подлежащей свободной купле продаже собственности.

  Земли составляли ядро общественной жизни Клана, служили свидетельством высокого статуса и авторитетности их владельцев. На основе размера возделываемого семьей поля и принадлежащих ей лесов нередко принимались военные, юридические и административные решения.

  Территории некогда вошедшие в общественное сознание как свои в принципе не могли уйти из Клана. Участки не подлежали купле или продаже даже в том случае, если возникали самые выгодные расклады. Хотя при определенных - и очень жестких - условиях земля могла быть продана, в общем и целом она не была товаром на продажу. У многих это и сейчас плохо в голове укладывается.

   Не любили повсеместно земельную аристократию и за настоящее, когда хозяева практически не появлялись в своих поместьях, предпочитая проживать в метрополии и передоверив все дела управляющим. Те, естественно, редко себя обижали и норовили выжать из арендаторов лишнее, лично себе в карман. А лорды появлялись настолько редко, что жаловаться им возможности не имелось. И то сказать, никакой радости находиться в имении. Вместо идиллической картины с возделанными полями и низко кланяющимися крестьянами реальная возможность нарваться на грубость, а то и камень в спину.

  - Простите, вы местная жительница? - поинтересовался со странным акцентом подошедший элегантно одетый мужчина. Все на нем было высшего качества даже по меркам города и единственным несоответствием в облике являлись забавно оттопыренные уши.

  - Я учительница в поселке, - сказала Уна и, поймав пренебрежительный взгляд одной из дамочек, невольно поежилась.

  Как она смотрится не сложно догадаться. Грубый свитер домашней вязки, юбка из простой материи не первой свежести, здесь за модой наблюдают не слишком пристально. Случается и бабушкины одежки перешивают. Еще тяжелые грубые башмаки. Очень функциональные для прогулок по грязи, однако далеко не туфельки на высоком каблуке. Тут она невольно разозлилась за проявленную слабость и, уставившись мужчине в переносицу неприятным тоном, спросила:

  - Желаете полные данные? Полиция собирает сведения?

  - Что вы, - неподдельно удивленно воскликнул подозрительный тип. - Я к вашим органам правопорядка не имею ни малейшего отношения. Разрешите представиться, - поднимая шляпу и расшаркиваясь в лучших светских традициях, заявил, - Хабре Саис, корреспондент газеты 'Новости Карунаса'. Мы сообщаем читателям подробности происходящего в мире уже более ста лет.

  Последнее прозвучало как лозунг, зато объясняло странное звучание речи.

  - Прямо из вечного города не менее вечной Империи, да к нам в горы, - подчеркнуто уважительно удивилась Уна. В словах был всем понятный сарказм. Еще в прошлом столетии в результате внутренних проблем государство раскололось на несколько стран, лишь номинально признающих верховную власть Императора. - Да еще и большой аристократ. Хабре ведь императорский род.

  - О! - вы издеваетесь, притом достаточно умело, - неожиданно обрадовался корреспондент из далекой северной Империи. - Наверняка ведь знаете, уже давненько династия сменилась. И все у нас, в смысле рода, отобрали в казну. У меня, - не понижая голос, сообщил, - в детстве кроме вши на аркане ничего в кармане не имелось. Простите, если неточно перевел нашу пословицу.

  - Да нет, все понятно.

  - А мне вот не всегда, - грустно сознался журналист. - Это ваша дикая способность в одном предложении совмещать противоположности. Да и нет. Никакому переводу не поддаются и догадаться о смысле можно исключительно интуитивно.

  Уна невольно улыбнулась.

  - Да и место аккредитации далеко не лучшее. Баллин звучит гораздо приятнее для слуха. Да и жалование выше. Я только выгляжу так, потому что в импортном, - он смущенно поклонился.

  Да он меня обхаживает и неприкрыто угодничает, поняла Уна. Не из горячей же, внезапно поразившей в самое сердце любви. Почти наверняка ему нужен источник знающий всех и вся. А почему нет? Если даже Карунасе прочитают о наших делах появиться хороший шанс на серьезный шум и непредвзятое рассмотрение дела.

  - И что желательно знать?

  - Подробности, - обаятельно улыбаясь, сказал Саис. - Перекладывать чужие сообщения из иностранных газет на родной язык не мой стиль. Хотелось бы оригинальных известий.

  - Неплохо бы и с Шамановым интервью, - посетовала она с иронией.

  - А вы можете? - моментально сделал стойку журналист. - Не идет лидер Лиги на прямой разговор. Отделывается лозунгами и декларациями.

  - Вы ж все обязательно переврете, - прислушиваясь к дрожанию деревянного настила, объяснила Уна. Поезд идет. - Работа у пишущих в газеты такая. Врать без зазрения совести.

  - Я обязуюсь показать предварительно текст, а?

  - Напрямую я не уверена, а вот поговорить с Лайсом или Дуганом могу.

  - Дуган - это Зудов? - поморщившись, уточнил журналист. - Спасибо не стоит. Он в Лиге явно занимает пост начальника пропаганды и сам не прочь писать статьи. Конкурентов крупно недолюбливает.

  - Он хотя бы у нас известен своими статьями о войне, - слова: а вот ты что за пень ходячий, с манией величия, остались непроизнесенными.

  - А вот с Лайсом Рудовым я не прочь пересечься, - тон иностранца был страшно умильный. - Ага!

  Это замечание касалось подъезжающего эшелона и было излишне радостно. Журналист, ничего не поделаешь - ему бы чего захватывающего и желательно с серьезными последствиями. Чем значительнее количество трупов и больше крови, - тем больше слов и выше гонорары. Чего писать, если все тихо и благостно. Кто такую газету купит.

  Поезд лязгнул колесами, звякнул буферами и прочими железками и остановился, выпустив струю пара. На перрон спрыгнул офицер и, поправив фуражку, уставился на непредусмотренную встречу.

  Толпа стояла тихо и хмуро. Плечом к плечу, перегораживая дорогу.

  - Смир-рна! На кра-ул! - взревел бас. В передних рядах взметнулись десятки карабинов. - Отставить! Какие вы ветераны, если не способны выполнять простейшие команды! Живот ладно, нажрали на домашних харчах, с оружием нельзя обращаться небрежно! Р-равняйсь! С-смирна!

  Офицер хмуро смотрел на представление. Трехтысячная толпа крестьян и Лиги ветеранов уже в течение нескольких дней преграждала доступ к хижинам подлежащих выселению арендаторов. Попутно перекрыли все дороги в округе и, хотя насилие пока открыто в ход не шло, пол сотни вооруженных людей нанятых лордом Берком поспешно убрались назад в усадьбу при виде злой и вооруженной орды.

  Уна своими глазами видела два пулемета и коробки с патронами. Уж это не охотничьи карабины. Свободно в магазинах не продаются. Впрочем не ее дело. Наверняка торговцы, имевшие доступ к 'излишкам' вооружений, оставшимся от войны, неприлично разбогатели, продавая их по принципу 'плати наличными и уноси'. Еще и скидку давали, ведь любителей приобретать пулеметы обычно найти сложно. Делиться с чужаками она такими занимательными вещами не собиралась.

  Третий день перед домом помещика шли митинги и лозунги становились все радикальнее. Уже в открытую предлагали не платить сквалыге вообще. Ему лично пустить в имение 'красного петуха'. Терпение у населения явно подходило к концу.

  - Уже лучше! - сообщил бас.

  Шаманов повернулся к строю спиной и строевым шагом направился к поезду под ударившую дробь. Барабанщик умудрился в обычный 'Походный марш' очень естественно вставить 'Готовность'. Как только Стен подошел вплотную, барабан смолк. В полной тишине Шаманов отдал честь офицеру и представился.

  - Первый лейтенант Сенгелей, - отрапортовал офицер. - Направлен с ротой для поддержания порядка.

  - Поддержания? - нажал голосом Стен.

  - Вот именно, - подтвердил лейтенант. - Прямого приказа о разгоне вашего сборища не имею, а уподобляться капитану Линчу не желаю. Исключительно порядок. Никакого нарушения закона. Постарайтесь не портить о себе первое впечатление. Я надеюсь, честь горца на Патре еще существует.

  Он повернулся и заорал команды. Из вагонов посыпались солдаты. Многие крутили головами и лица встревоженные. Они тоже прекрасно видели спектакль.

  Шаманов не стал говорить спасибо и направился к своим. Сказано было достаточно ясно. Ответственность за применение оружия и губернатор, и военное начальство на себя брать категорически отказывалось. Все происходящее пока шло в определенных рамках. Лига ветеранов официально зарегистрированная организация, не требующая свергать короля. Упаси Бог!

  Стачки с требованиями повысить зарплату катились по всем городам королевства не первый месяц в связи с удорожанием жизни и падением спроса на продукцию. Тоже нормально. Где добьются своего рабочие, где хозяева. Государство вмешиваться категорически не желало. На этом фоне крайне невыгодно отдавать приказы, ведущие к гибели людей. Чем бы не закончилось, есть высокие шансы оказаться крайним и вылететь с должности с громким позорным скандалом и лишением мундира.

  Ко всему еще, то ли специально, расстарался вышестоящий командир, то ли случайно совпало - командир роты происходил из тельянов. Очень специфическая народность, имеющая немало общего в истории с Патраном. Горы на севере Шиола по площади достигали четверти материка, обладали огромными богатствами природных ископаемых и долгое время успешно сопротивлялись аннексии. Пока их собственная династия не умудрилась сесть на королевский трон, заключив крайне удачный брак.

  Каждый второй тельян числился дворянином (неважно, что всего имущества одна коза и покосившаяся хибара) и имел очень специфические понятия о чести. Мужество, храбрость и готовность к самопожертвованию они ставили превыше всего, а убийство безоружных считали худшим из грехов. При этом не возбранялось сунуть в руки крестьянину меч, с которым он и обращаться-то не умел и зарубить с чистой совестью. Приличия соблюдены. И эта их вечная вежливость. Реально ничего не значит. У них там, в горах Тельяна, за ругань на месте убивают.

  А вот намек про капитана Линча всерьез позабавил. Первый лейтенант Сенгелей хорошо умел просчитывать последствия. Может в другой ситуации он бы и отдал соответствующий приказ, сейчас шансов у его роты не имелось. Времена другие, результат получится ничуть не лучше. Задавят массой даже без карабинов. Тем паче в них и патронов нет. Специально приказал командирам отобрать перед походом на станцию. Излишне горячие выступления на данном этапе не требовались. Попугать - нормально. Убивать - рано и опасно.

  Восемьдесят два года назад вошедший в пословицы капитан Линч отдал приказ стрелять по толпе крестьян пришедших к лорду с петицией и просьбой не распахивать пастбища общины. Что там ему показалось, за давностью лет и отсутствием возможности узнать мнение, осталось навеки неизвестно. С первого залпа было убито пять человек и почти два десятка ранено. После чего крестьяне, вместо того чтобы разбежаться в панике, воспользовались сельскохозяйственным подручным инструментом в несвойственных для их использования целях.

  Взвод перебили, а попутно сожгли и поместье лорда вместе с его семьей. Пробитые головы - это, в общем, нормально, но на теле Линча обнаружили впоследствии 37 разнообразных ран, выколотые глаза, а кое какие подробности состояния трупа в книжках для детей печатать категорически не рекомендуется.

  Деревню для отстраски сожгли каратели, но крестьяне не дожидаясь реакции властей, успели разбежаться по родственникам и в горы, разнося весть о случившемся. Многие лорды всерьез потом опасались слишком вольно вести себя с общинами на их землях.

  Журналист прислушался и беспомощно пожав плечами, спросил Уну: - Что он говорит? Я не понимаю здешний диалект.

   - Вояк пропустят в усадьбу, - перевела она, пропуская особо красочные выражения, Шаманов совершенно не стеснялся публики. И то, до городских не дойдет, а если кто поймет, так замечания делать не посмеет. - Солдаты будут сидеть там и сторожить Берка не вмешиваясь, пока мы, - слова 'ему кол в задницу не засунем', поддержанные довольным ревом, она дипломатично заменила, - не допускаем нарушения закона. Ничего им не продавать, ничего не давать добровольно, вплоть до воды из колодцев. Пусть объедают и пакостят в усадьбе. Будем митинговать прямо под окнами, всеми семью тысячами ...

  - Ого, не удержался Саис,

  - ... собравшихся.

  - Я не обещаю, - сделав паузу, продолжил Шаманов своим гулким басом, далеко разносящимся по перрону, - подобно другим, счастья и процветания. Я могу сказать лишь одно: мы не имеем права ощущать свою принадлежность к патранам и рассуждать о прошлом или будущем величии страны, если сотни тысяч из нас вынуждены голодать и совсем обносились. Мы обязательно продолжим нашу борьбу. Если вы понимаете, о чём идёт речь, - вместе с вами! Если вы не хотите - без вас! Земля Патры - народу Патры!

   Толпа взревела совсем уж жутко.

  - Здраво Шаман!

  - Слава Шаманову, - перевела Уна.

  Общее настроение захватило и ее и тянуло тоже проорать нечто громкое, не сдерживаясь. Самый опасный момент миновал. Она не знала, как Стену удалось договориться с лейтенантом, но теперь лорду деваться некуда. Возможность заставить у него отсутствует. Придется или смириться с отказом платить повышенную аренду, либо не получать вовсе.

  Интерлю́дия

   Патраны! Соратники!

  Парламент после длительного и бурного обсуждения принял подавляющим числом голосов новый аграрный закон. Без вашей готовности сражаться и действий Лиги Ветеранов и ваши внуки его не увидели бы его!

  Отныне законом установлен десятилетний срок аренды, во время которого запрещается поднимать цены. Буде хозяин не считает возможным в дальнейшем нести убытки, он получает компенсацию в размере суммарной стоимости участка исходя из налоговых поступлений, уплаченных поместьем.

  С откровенным злорадством, мы сообщаем, что лендлорды много лет да что, там практически столетий платили 2-3% от прибыли. У каждого патрана налоговики из кармана вынимали мало не в шестеро больше, не считая косвенных налогов. Сейчас практика регулярного обмана аукнется богатым помещикам. Стоимость земли будет оценена достаточно низко земскими обществами на основании полной справедливости. Достаточно они наживались на народном горбу!

  Да, да! Именно земскими организациями на месте определяется цена, но к сожалению не как нам хочется, а на основании фискальных документов. В зачет пойдут те суммы, которые указывали ее владельцы для уплаты государственных налогов на недвижимость. Потребовав в парламенте оценить землю по ее рыночной стоимости аристократы показали нутро так называемых 'лучших людей' королевства. Они в течение многих лет обманывали государство, не уплачивая причитавшиеся налоги. Теперь наиболее жадные и наглые лендлорды получат заслуженное наказание.

  Земства обеспечивают сохранность и передают в дальнейшем участки крестьянам за установленную арендную плату. Контракт сохраняет силу и в случае продажи земли другому собственнику. Избежать конфискации им не удастся! Именно сейчас появилась возможность получить в собственность участок на котором вы работаете не первый год. Конечно, гораздо лучше получить его бесплатно, однако что есть - то есть. Лучше в течение нескольких лет выплатить долг, чем бесконечно трудиться на арендованном, куске земли, отдавая помещику практически более крупную сумму! Защищай свои права!

  В случае сложностей обращайтесь в отделения Национальной Лиги. А мы вам поможем! Запомните, для ветеранов земля существенно дешевле. Лига свое дело сделала! Вместе мы сила!!!

  Листовка Лиги Ветеранов.

  Глава 7. Искусство делать деньги. 2696г.

  - Ну, - сказал Стен, ощущая себя окончательно заезженным опостылевшим обсуждением, любой вариант по три раза прошли, на фронте так подробно задачи не ставились, - на этом все. Если никто ничего страшно умного добавить не желает - расходимся. Завтра в 6.30 поезд отходит. На месте выясним, не зря ли все это затеяли. Мы получили предлог для действий. Не надуманный, - Лайс без особого смущения хмыкнул, - настоящий. И чтоб я не слышал без команды 'Земля - крестьянам!'. Вот 'Долой лендлордов!' - разрешается орать погромче. Все.

  Парни начали подниматься, прощаться и двигаться к выходу. Шаманову очень хотелось всерьез напиться, благо и сидели-то в зале кабака. Нельзя. И для дисциплины плохо - все обязаны видеть его в приличном виде, уверенным в себе, не испытывающим колебаний и решительным. Он якобы всегда точно знает что делает. На самом деле знает. Если не выйдет сейчас, можно плюнуть на Лигу и растереть. Удача дама изменчивая и хорошее начало не гарантирует приятного окончания. Интересно, другие политики способны испытывать такой мандраж или это лично его заморочки? Рано ему в государственные деятели лезть.

  - Что Макс? - спросил явно не собирающегося уходить Геллера. Последний удаляться не торопился, кидая на него красноречивые взоры.

  Стен в очередной раз поблагодарил хозяина. Вежливость вещь хорошая и обходится дешево. Кабатчик не только давал им возможность собираться у себя, но и предоставил в его распоряжение комнатку на втором этаже. Если бы не такие доброхоты, неизвестно протянули ли они так долго. Членские взносы погоды не делали, а собрания, митинги, поездки, помощь нуждающимся - все это стоило денег. Вон Макс притащил с гор полтора десятка своих родственников-гурхов в качестве добровольных помощников. Эти вопросов не задают, сомнений не испытывают. Мигни - любому голову оторвут. Удобно. Да вот беда, их положено неплохо кормить и желательно не позволять ходить в обносках.

  - У нас денег вообще нет? - очень тихо осведомился Макс.

  - Казначей нам пока не требуется, - сухо отрезал Шаманов. - Все огромные капиталы Лиги легко умещаются у меня в кармане.

  - Я вчера встречался с Тараном. Он неплохо устроился.

  - Я тоже слышал. Костюм, сигара и репутация зверя. Собирает дань с проституток. И что?

  - У него проблема.

  Стен удивленно поднял бровь и не стал сообщать, что ему до одного места чужие неприятности. Макс разговор затеял не зря. И что он при всех не стал высказываться - неспроста.

  - Морио заподозрил нашего Пастуха в желании перетянуть на себя одеяло. Практически открыто угрожал. А он обычно слов на ветер не бросает. Нож под ребро в скором времени вероятен.

  - Ну, я бы не удивился, если это правда. Пастухов всегда был излишне наглый. Это не друзья-приятели, способные простить глупость. Максимум морду начистят на будущую память. Ты или бык и кончаешь плохо, или рубщик и кончаешь очень плохо. Не прошло и года, как Таран нарвался. Что он хочет? Явно не тихо уехать, тут мы ему без надобности.

  - Мы ему помогаем с Морио и его людьми, - после паузы сказал Макс, - а он берет все дело на себя и отстегивает нам хорошую сумму.

  - Сержант Геллер, - покачав головой, душевно произнес Стен, - ты уверен, что все не обстоит наоборот? Просто наглость Тарана на этот раз зашкалила за всякую границу. Никаких трений не произошло, захотелось ему на чужом горбу на пару ступенек вверх подняться. Сам не способен из пистолета выстрелить?

  - В таких делах в первую очередь ищут кому выгодно. Если он сидит в тот момент на людях - алиби железное.

  - Ага и отмусолит нам сотенку на бедность за дело с кровью. Или две. Он чистый со всех сторон и имеет на меня крючок. Спасибо тебе великодушно. Вот влипнет он по другому делу и в момент нами расплатится с полицией. Не смотри на меня так, - прошипел зло Шаманов, - он нам уже не товарищ. Он свои дела крутит. Прямого начальника чужими руками в Холод отправить решил.