Цереус

2 глава

Командир корабля, тридцати трехлетний Олег Аверсов, начал предполетный осмотра своего «Боинга». Рядом сидел второй пилот, проверявший показания расположенных под потолком кабины приборов.

— Я люблю эту машину, — чувственные губы молодого Олега тронула легкая циничная улыбка. Казалось, он всегда и всем улыбался только так.

— Ты карьерист, — пилот залюбовался им. — Я давно это заметил. «Да, девки крутятся вокруг него толпами. Вот ведь самолюбивый сукин сын, обожает, чтобы его обхаживали».

Второй пилот, Михаил Попов, был старше Олега почти вдвое, но ему часто приходилось проводить время с коллегой. Недавно они отпраздновали день рождение Олега, и он вспоминал, как весело они провели день. Высокому, широкоплечему, стройному красавцу с густыми темными волосами, модной стрижкой и затейливой челкой всегда везло на женщин. Его чувственный рот, прямой нос и холодные синие глаза были магнитом для слабого пола, которым он умело управлял.

— Как твои дела с Юлей? — Михаил усмехнулся при упоминании о девушке. Он знал, что их знакомство делает обоих несчастными. Девушка была необыкновенно вспыльчива и очень требовательна, а Олег очень не любит шума. Спокойный и уравновешенный, он старается аккуратно решить проблемы.

— Михаил, что ты думаешь о шаровых молниях?

— А почему ты спросил? — хотя, пилот был уверен, что парень просто хочет уйти от разговора. Но Юля была его сестрой, и он переживал за нее.

— Мне кажется, да так оно и есть, Юля похожа на шаровую молнию.

Михаил хотел развести дискуссию по поводу их отношений, но подумал о том, что к молодым лучше не лезть в отношения. Он принялся проверять передатчик.

— Тебе повезло с ней. — Все же добавил он, после некоторого молчания, — Юля стремиться создать семью.

Олег закивал головой, но не продолжил разговор.

— Олег, — в салоне раздался тонкий женский голос, и по проходу застучали каблуки — Олег!

— Мне как будто знаком этот голос, — подмигнул Михаил.

— Мне тоже, — вздохнул парень.

В кабину пилотов вошла высокая стройная брюнетка, в строгом бежевом костюме и с сумочкой в руках. Михаил поздоровался с ней и вышел из кабины.

— Что ты здесь делаешь? — Олег взял передатчик, решив проверить его деятельность. На него устремились огромные карие глаза, раздраженно осмотревшие механические приборы.

— Олег, я хочу поговорить с тобой. Я и Давид, мы больше не можем так жить!

— Юля, ты сумасшедшая. Через 10 минут самолет будет в воздухе, уже пассажиры занимают свои места.

— Замолчи! Отмени этот рейс! Пусть полетит, кто ни-будь другой. Неужели ты забыл, какой сегодня день?

— Какой? — Олег поднялся.

— Сегодня мы должны были пойти в ЗАГС и подать заявление. А ты просто негодяй, мерзавец, для тебя не существуют семейные ценности. Я тебя ненавижу! Я ждала тебя, я верила, а ты разрушил весь мой мир. — Она в истерике накинулась на него, стуча кулачками по его мускулистой груди. — Я любила тебя, какой же ты негодяй!

— Прекрати! — Прикрикнул на нее Олег, схватив за руки.

Она подняла на него глаза, но встретилась с холодным, синим взглядом. Она резко отвернулась, устремившись в лобовое стекло.

— Тебе пора возвращаться домой, — раздался его спокойный голос.

— Домой!? — Юля резко отдернула руки, — маленькую яхту, ты называешь домом? Это же смешно Олег. Как у тебя до сих пор не отобрали Давида?

— Не впутывай моего сына в свои проблемы! — Олег просто мог оставаться спокойным, когда кто-то касался мальчика. Он помнил момент, когда Давид появился в его жизнь. Когда отец отдал ему в руки ребенка, сказав, что его нашли у яхты. И, скорее всего одна из непостоянных любовниц, подкинула ему ребенка. Олег был счастлив, что именно в этот момент жизни, Господь послал ему Давида. Он, полюбил ребенка, дал свою фамилию, но проверять наследственность не пожелал. Давид был его сыном! Он жил ради него и для него. Часто мальчик оставался у мачехи Олега. Отец умер от сердечного приступа, когда Олег был в одной из командировок, но родственники Давида не сильно любили и постоянно наказывали. Олег очень переживал, и после смерти отца стал брать его собой в полеты. Но, сегодня его пришлось оставить у сварливых родственников, из-за дальности поездки.

— Да что ты можешь дать, кроме скучных вечеров ожидания? Мне осточертела такая дешевая жизнь! — Юля была зла на него, и старалась обидеть по — больнее. — Кого ты вообще можешь любить, кроме самого себя?

— Пассажиры скоро займут свои места, прошу тебя удалиться. — Олег старался совладать со своим раздражением. Он сохранял спокойствие, хотя удавалось ему это с большим трудом.

Юля посмотрела на открытую перед ней взлетную полосу и голубое небо.

— Ты никогда не любил меня, — Она посмотрела на его красивый правильный профиль. — Надеюсь, ты получишь дюжину сексуальных развлечений в постели с этим чертовым самолетом. Я ухожу.

— Юля, ну пойми меня… — Он, замолчал, увидев, что она подняла руку.

— Ничего больше не говори. Ты уже достаточно разбил мое сердце.

Он опустил голову и отвернулся. За спиной послышался стук удаляющихся тонких каблуков девушки. Олег Аверсов устало откинул голову на спинку кожаного кресла. Салон заполнялся людьми.

* * *

Иерей Николай, пребывал в отпуске; и по благословлению настоятеля отправился со своей сводной сестрой Викторией Сафиной — во Францию. Он был ее правой рукой по организации поездок и лично сам во всем благословлял девушку. Взбираясь по трапу самолета, этот двадцатипятилетний парень, с большими зелеными глазами и длинными, как смоль, черными волосами, держал на руках трехлетнею девочку. Малышка крутилась на руках и пыталась схватить его за нос.

— Алина, я тебя укушу, — он схватил ее пальчики губами.

Девочка не послушав шутливое замечание, сжала в кулачке прядь его прямых волос.

— Я все расскажу твоей маме. — Они скрылись в самолете.

Высокая, в элегантном строгом костюме с развивающимися по ветру легкими золотыми волосами, молодая девушка не спеша, поднималась по трапу. Её необыкновенно красивое лицо было слегка расстроено. Ник наблюдал за ней из своего иллюминатора. Девушка была потрясающе красива. Высокие скулы, маленький ровный носик и большие до безумия романтично-чувственные губы, волновали любого мужчину, хоть раз взглянувшего на её лицо. Ника постоянно поражали ее необыкновенные глаза, небесно голубого цвета. От неё исходила энергия доброты, нежности, жизнелюбия и исключительности. У двери девушка еще раз оглянулась и вошла в самолет. Она почувствовала дорогой запах кожи, похожий на тот, что бывает в салонах автомобилей, расслабилась от неяркого освещения и, улыбаясь, направилась к Николаю. Кресло было ближайшим к иллюминатору. Она опустилась во власть глубокого кресла, в объятья его мягких рук. Нервное раздражение куда-то исчезло, взамен ему пришло чувство безопасности и эйфории на борту самолета.

— Наконец — то твоя доченька закрыла глаза, — прошептал Ник. Виктория Сафина открыла глаза и взглянула на дочурку. Малышка была настоящей красавицей. Под густыми ресницами сияли огромные небесно-голубые глаза, а от малейшей улыбки на щечках появлялись затейливые ямочки. Золотые кудряшки были заплетены в две длинные косички, перевязанные цветными ленточками, в светло - розовом платьице малышка была похожа на ангела. Виктория улыбнулась и взяла дочь на руки.

— Мамочка, — девочка проснулась, и обняла маму, закинув ручки на шею.

— Я люблю тебя, — Вика поцеловала ее в лоб.

— Я тоже тебя люблю, — повторила Алина.

— Надеюсь, малышка Алина сильная, — Николай взял ее пальчики и поцеловал. — Ты выдержишь двенадцать часов в воздухе?

— Она же Сафина, — Вика повернула к нему тонкую ручку девочки, на плече красовалось родимое пятно — полумесяц с тремя лучами солнце. Она поцеловала ее плечико и крепче обняла дочурку.

— А Сафины самые сильные и храбрые, — Виктория обращалась точнее к дочери, чем к парню. — Они не умеют плакать на людях, громко капризничать.

— Как строго. Образ аристократии с вековыми семейными традициями. У них даже родовые пятна по наследству передаются, — решил пошутить парень.

— Да. Мать Алекса из какого-то итальянского старинного клана. Она полностью занимается воспитанием моей доченьки, ну и конечно Алекс. — При знакомых Виктория называла мужа «Алексом». — Но я стараюсь не всегда придерживаться ее учений, ведь времена меняются, и, пожалуй, вокруг тоже все становится другим.

— Да, если бы мы жили по законам наших предков, то, возможно, разжигали огонь о камень.

— Я хочу к бабушке, — подала голос Алина. — Я привезу ей много подарков.

Виктория прижала девочку к груди, поцеловав волосы.

— Ты переживаешь из-за Александра? — Николай чутко улавливал ее настроение.

Виктория откинулась на спинку мягкого кресла.

— Из-за него тоже. У нас молодая семья, мы прожили почти пять лет вместе, но я до сих пор не могу его понять. У нас не было не одного дня проведенного в полном согласии. Он всегда против моих идей, ему не интересно то, что я делаю, чем занимаюсь. — Виктория не заметила, как девочка слезла с колен и передвинулась к Николаю. — У нас даже нет общих тем для разговоров. Александр живет какой-то своей жизнью. Что заставило его замкнуться в самом себе? Для меня остается загадкой его поведение. Он словно спрятался от всех людей за своей придуманной стенкой.

Николай усадил Алину на колени, но девочка принялась крутиться, осматривая самолет.

— Я задам тебе нескромный вопрос, Вика. Почему ты вышла за него замуж? — Он смотрел на ее красивый профиль. Она повернулась, и устало улыбнулась.

— Потому что люблю его. — Виктория часто это говорила, словно пытаясь убедить себя и окружающих в чувствах к Александру Сафину. Но она не могла обманывать сердце, и голос постоянно ее выдавал.

— А, ну да, — согласился Ник, — Ты, вышла за него замуж, чтобы убежать от самой себя, от тех проблем, что вдруг навалились на тебя. Ты, не поручилась на Господа Бога, пошла по своей в воле — человеческой. Пусть не пагубной, но и не спасительной.

— Тебя не было рядом, чтобы разрешить эти вопросы.

— Это, не оправдание в содеянных поступках. — Николай отрешенно посмотрел на девочку. — А он любит тебя?

Николай машинально опустил девочку на пол, увлеченной беседой. Он смотрел на девушку.

— Конечно, он меня любит. Я это просто знаю. Ему нужно время. Алекс обязательно поверит в меня, в «Палитру». У нас растет Алина. Это все неотъемлемая часть меня самой. У меня есть сестра, о которой я забочусь. Я самая счастливая из женщин. — На ее очаровательном лице появилась долгожданная, чарующая улыбка.

— Во Славу Божью, чтобы Господь не оставил тебя в благодати, Я люблю тебя Ника, и всегда буду любить. — Николай взял ее руки в свои ладони и поцеловал.

— Если бы Александр, сказал мне это, я бы кинулась к нему на шею и засыпала поцелуями.

— А почему бы мне немного не побывать на его месте?

Она рассмеялась и шутливо ударила по его руке.

— Вы, не должны думать о мирском, отец Николай. Для меня очень важна Ваша поддержка Ник. Вы — моя большая семья, — Вика оглянулась, — Алина… Ник, где моя дочь? Алина!

— Она была со мной. — Николай поднялся, и к ним подошла стюардесса.

— У меня пропала дочь, — в панике заговорила Вика.

— Не беспокойтесь, госпожа Сафина, девочка не потеряется в самолете. — Улыбалась девушка. — Я посмотрю в кабине пилота.

Но Виктория поднялась сама и направилась к командиру корабля. Открыв дверь, она остановилась, увидев необыкновенную картину. Ее маленькая Алина сидела на коленях у молодого человека, а маленькие пальчики крепко сжимали штурвал.

— А из нее получится отличный пилот, — шутил Олег и его приятный бархатный голос заставил сердце Виктории учащенно биться.

— Малышка, немного подучишься и начнешь управлять самолетами.

Сомнений больше не оставалось. Волнение охватило все ее тело и казалось, что стук сердце отдается в каждом уголочке тела.

— Простите, — тихо произнесла девушка. Олег обернулся и замер, встретившись с ее взглядом. Алина тоже резко повернулась, золотые кудряшки рассыпались по плечам Олега. Вика вздрогнула.

— Виктория! — прошептал Олег. От удивления у него охрип голос. Она подошла и взяла девочку на руки. Ей, захотелось поскорее унести ребенка, вымолвить хоть слова она не могла.

— Мама, когда я вырасту, то буду управлять самолетом. — Алина поцеловала ее в щеку. Вика мягко сжала ее пальчики.

— Мама!? — Переспросил Олег — Вика, она твоя дочь? Ты вышла замуж? Ну не молчи же ты, скажи хоть что-нибудь.

— Олег, я не знаю, что тебе сказать, — Виктория опустила девочку на пол, продолжая держать за ручку.

— Я так сильно хотел тебя увидеть, я многое хотел объяснить. Я не мог тебя найти!

— Я не стала бы тебя слушать. Извини, я вернусь в салон. — Девушка вышла из кабины пилотов.

Слабый шум и дрожание звуконепроницаемых стен означали, что моторы проснулись. Через минуту самолет с ревом пронесся по взлетной полосе и взмыл в небо.

Виктория даже не заметила, как самолет двинулся по взлетной полосе и, набрав скорость, взлетел. Она прижимала девочку к груди, закрыла глаза, и мысли растворились в детских воспоминаниях…

3 глава

Василий Ефремович Казанцев был необыкновенно хорош собой. У него никогда не было проблем с женщинами. В 19… году он женился на американской студентке Джуди Форест. Конечно, в то время не приветствовались интернациональные браки, но тем самым Василий Ефремович хотел решить свои жизненные трудности. Неудавшийся спортсмен, он долго не мог найти работу и часто впадал в депрессию, разделяя свое горе с бутылкой водки. Джуди Форест младше его на десять лет, обещала все уладить и забрать его в Америку. Но ее родители не приняли их брак и отказали дочери в каком-либо содействии. Казанцев привез молодую жену в свой маленький, старенький домик, расположенный на краю города Адлер, почти у самого края моря и объяснил, как управляться с хозяйством «по-русски». Через год у них родились две девочки Виктория и Валерия Казанцевы. Джуди была счастлива, хотя и жили они бедно, но добродушные соседи во всем ей помогали, сочувствовали и жалели. Через десять лет Джуди Форест-Казанцева умерла от рака. Все хозяйство взвалилось на плечи двух маленьких хрупких девочек. Василию Ефремовичу нужна была работа, и он часто уезжал в город, бросая детей на самих себя и на старую, больную соседку Глашу. Но он всегда возвращался и привозил много дорогих вещей, игрушек, книг, одежды. Девочки любили отца, хотя он и не мог уделять им много внимания.

Часто за отцом приезжали женщины. Они всегда были хорошо одеты, аккуратны и ухожены. Так проходило детство двух маленьких девочек, дом которых постоянно был холодным и неуютным. Деревянный некрашеный пол, старые плетеные коврики у потрепанных кресел, вот, что окружало Казанцевых. По вечерам Виктория любила сидеть в кресле и рассматривать альбом с семейными фотографиями. Иногда к ней присоединялась Валерия, и они придумывали сказки о принцах и добрых волшебниках.

Когда им исполнилось по тринадцать лет, отец купил большой торт со свечами и устроил праздник. С ним приехала молодая красивая женщина. После праздника сестры узнали, что это их мачеха, утонченная леди с каменным выражением лица — Надежда Аркадьевна Шелковская. Ее манеры были сдержанными, но суровыми. Она старалась привить у девочек хороший вкус, часами заставляя играть на пианино. Надежда Аркадьевна полюбила их отца за обаяние, познакомившись с ним в казино. Она часто проводила там время вместе со своим отцом, и тоже баловалась спиртным. Женщина писала, стихи и считала себя очень ранимой. В доме сделали ремонт и сменили мебель, пожалуй, на этом все также быстро и закончилось, почти не успев начаться. Через год их супружеской жизни Надежду Аркадьевну нашли утром мертвой. Женщина не выдержала тяготы жизни, впадала в бесконечные депрессии, уныния и отравилась.

Семья Шелковских обвинила в смерти дочери — Казанцева, и его забрали в милицию. Больше девочки никогда не видели своего отца. Через год они узнали, что Василий Ефремович Казанцев скончался в тюрьме от разрыва сердца.

Вместе со смертью отца они хоронили свое детство…

Они всегда старались одеваться одинаково, считая, что это их объединит и сделает крепче, и они не будут чувствовать себя сильно одинокими.

После занятий школе, дома, девочки, как обычно уселись по креслам, что бы рассказать, как провели день.

— Что же нам сейчас делать? — Спросила Виктория.

— Не знаю, — Валерия пожала худенькими плечами, — я не хочу здесь оставаться.

— Но нам нужно закончить школу. Мы уже говорили об этом.

— Этот дом, этот поселок — я все здесь ненавижу!

— Но как ты можешь бросить школу?

— Меня уже месяц назад выгнали. — Валерия опустила голову.

— Что? И ты молчишь, ты ничего мне не рассказала? У меня хорошие отношения с учителями.