Звезда второго плана

С тех пор как он освободился от Аллы, в жизни появился какой-то провал, разрастающийся в сердце с угрожающей быстротой. И чтобы ликвидировать эту брешь, Егор стал заваливать себя работой и мимолетными романами.

Сегодня блондинка, завтра брюнетка.

«Привет. Ты отлично выглядишь. Что ты делаешь сегодня вечером? Спасибо, ты была просто супер! Я непременно тебе позвоню».

Иногда он перезванивал, иногда нет.

Все зависело от степени занятости.

График теперь составляла помощница, влюбленная в него слишком явно, чтобы позволять себе какие-то вольности. Запутавшись в расписаниях, составленных чужими руками, Егор послушно ехал куда-то, снимался в передачах, автоматически заучивал сценарии, в тоскливой панике понимая, что вне этого хаоса жизни попросту нет.

Последствия бешеных декабрьских недель не замедлили сказаться.

С трудом отработав до Рождества, Егор однажды проснулся в постели от диких межреберных болей.

Единственным, до кого удалось дозвониться, был отец.

– Ты с ума сошел? – ворчал Боталов. – Разве можно столько работать?

Егор вяло пожимал плечами.

В частной клинике неврозов, куда его доставили после истерического звонка Боталова министру здравоохранения, было стерильно и не слишком уютно. Белые стены и мебель давили на глаза, вызывая стойкие ассоциации с моргом.

– А что еще делать? – равнодушно спросил Егор. – Ты сам сколько работаешь?

– Я, в отличие от некоторых, умею расслабляться, – назидательно сказал Александр. – А ты? Ночью на корпоратив, утром на съемку, пожрать, поспать некогда. Ты же зеленый уже совсем, как фикус! И такой же тощий…

– Сам ты фикус.

– Поговори мне еще…

Телевизор на стене показывал какую-то муть.

Сериальная героиня картинно плакала в ладошки, а сериальный герой ее фальшиво утешал, как это было прописано по сценарию. После них должны были выйти в эфир новости, а потом – новый фильм от известного режиссера из Голливуда, где, в отличие от родного отечества, снимать умели и кино, и сериалы. Егор апатично размышлял, что записанных программ кулинарного шоу осталось недели на две, а потом – либо выходить на работу, либо ставить в эфир повтор, либо искать нового ведущего.

Уходить из программы не хотелось, хоть плачь.

– Спишь нормально? – поинтересовался отец.

Егор кивнул.

Он и на самом деле спал отлично.

Полежав в первый же день под капельницей, он заметно приободрился, а потом и вовсе проспал двое суток как убитый.

Однако днем Егор совершенно не знал, чем себя занять, смотрел телевизор и скучал.

Димка умчался на гастроли, откуда периодически позванивал, взахлеб пересказывая новости. Его песни в один момент взлетели на вершины хит-парадов, и вдохновленная успехом своего подопечного Инна мгновенно отправила Димку в тур.

Через день в палату приходила помощница Егора Раечка, осведомлялась о здоровье, приносила фрукты и трогательные букетики цветов и все норовила присесть поближе.

С работы звонили коллеги, спрашивали, когда блудный сын вернется в строй, похохатывали и рассказывали сплетни о звездных гостях…

Егор слушал и скучал.

За окном трещал мороз, и даже хваленые стеклопакеты промерзали по углам так, что потом с подоконника натекала лужа.

Через два-три дня наезжал отец, прогуливался с Егором по зимнему саду и болтал всякую чушь.

– Домой хочу, – хмуро сообщил Егор. – Я с врачом разговаривал. Он не собирается меня выписывать. Ты, что ли, приказал?

– Ничего я ему не приказывал.

– Ой, не ври, а? – поморщился Егор. – У него глаза бегают, когда я начинаю права качать.

– А что он говорит?

– Говорит, что моя нервная система нуждается в укреплении. А чем они ее укрепляют? Таблетки я могу и дома попить, и на кровати дома полежу. Я уже на полтора килограмма поправился, скоро буду салуяном.

– Кем-кем? – удивился Александр.

– Салуяном.

– Это что такое?

– Да это мы так у себя в программе называем всяких упитанных гостей из числа звезд. Если, конечно, они не ведут себя, как уроды.

– А если ведут?

– Тогда просто – гоблины. Вчера был гоблин Марков против салуяна Голубевой. Примерно так.

– Интересно у вас там, – похвалил Александр.

Егор сморщился:

– Тут зато нечего делать! Ты скажи эскулапу, чтоб меня выпустили, а то я уже коростой весь покрылся. Палата белая, постель белая, только пижама в полосочку, как на зоне. Если я укроюсь простыней, ты меня не найдешь. Тут даже гуляют под присмотром. Журналисты узнают, стыда не оберешься. Вели, чтоб меня выписали. Ты же умеешь это делать.

– Что я умею?

– Повелевать. Стукни скипетром по полу: а ну, ироды, отпустите мою кровиночку!

– Умный какой. Выпишут, а ты опять на работу, – покрутил головой Боталов. – У меня сын всего один, хоть и дурной, конечно.

– Ну не могу я уже, – взмолился Егор. – Не привык к такой жизни. Это же склеп какой-то, он на меня еще хуже действует. Что ты меня тут как в клетке держишь?

Боталов вдруг неожиданно остановился.

Егор по инерции прошел еще пару шагов, а потом недоуменно повернулся к отцу.

– А ты думаешь, мне не страшно было, когда ты позвонил среди ночи? – свирепо сказал Александр. – Я чуть не сдох, когда ты мне двери открыл – в гроб краше кладут! Понятно было бы, если бы ты пил или там наркотой баловался. Страшно, но хоть понятно. А тут загнал себя работой, как лошадь, и чуть не помер! Не спишь, не ешь, перелеты, поезда… Ты же до прединфарктного состояния достукался.

– Да кто же знал, что так получится, – махнул рукой Егор.

– Кто знал… – проворчал Боталов. – Ну вот теперь знаешь. Легче тебе от этого?

Егор уселся на скамеечку напротив раскидистой монстеры, вытянув длинные ноги в нелепых тапочках в виде медвежьих лап. Тапки ему презентовала Рокси, заезжавшая навестить пару недель назад вместе с Димкой.

– Твоему аристократическому образу нужно нанести легкий урон, – заявила она едва ли не с порога. – А то ты у нас слишком утонченный. Нельзя так.

– Аристократический образ – это что, плохо? – удивился Егор.

– Ну, не то чтобы плохо, просто ты – как неживой. Экспонат из Музея мадам Тюссо, слишком красивый и недоступный, чтобы пощупать за задницу.

Егор рассмеялся и тапки надел.

На ногах коричневые псевдолапы выглядели ужасно, к тому же в них было невыносимо жарко. Тем не менее в теплых тапках было удобно гулять по коридорам и зимнему саду, где они сидели с отцом.

По дорожкам зимнего сада тут ходили исключительно вип-персоны, делавшие вид, что не узнают друг друга. Походка у всех без исключения была важной, словно они ждали, что и тут из-за куста выскочат фотографы и начнут снимать их. От сознания собственной значимости випы следили за лицом, красуясь друг перед другом, словно на светском приеме.

Егора подобные выходки смешили.

В плюшевых тапках, кроме него, тут никто не ходил.

Даже халатов не надевали.

Мужчины носили джинсы известных марок и рубашки с расстегнутым воротничком. Женщины нередко прохаживались в полном обмундировании, в бриллиантах и макияже. Только позже до Егора дошло, что в клинике далеко не все «живут», как он. Некоторые приезжают на процедуры прямо с совещаний, концертов и съемок.

Поболтав ногами, Егор еще немного полюбовался чудо-тапками.

Боталов раздраженно закурил, презрительно отмахнувшись от погрозившей ему пальцем медсестры.

– Тут что, курить нельзя?

– Нельзя, конечно, – ответил Егор, отнял у него пачку и закурил сам, пуская дым вверх кольцами. – С врачом поговоришь? Или мне попросту сбежать?

– Чего ж раньше не сбежал?

– Надеялся на твое благоразумие. Так поговоришь?

Боталов вздохнул и затушил сигарету в кадке с монстерой.

Медсестра, наблюдавшая за ними, возмущенно надулась.

– Ладно, заберу тебя. Но при одном условии.

– Вот не можешь ты без своих штучек, – усмехнулся Егор. – И чего ты от меня хочешь?

– Ничего такого. Просто займись своим здоровьем. Поменьше работай, больше отдыхай. Ну, об этом я сам позабочусь. Из больницы выйдешь – отправлю тебя на курорт! Ну, и еще кое-какие мысли у меня есть.

– У меня же шоу, – возразил Егор.

– Ничего твоему шоу не сделается! Зритель и повторы посмотрит, «по многочисленным просьбам». А ты – завтра же на Карибы! Можешь телку какую-нибудь с собой взять, я все оплачу. А когда вернешься, подумаем, как тебе жить дальше.

Егор вернулся домой в этот же день.

Однако, вопреки обещаниям, данным отцу, на следующий день он направился на работу.

Прежний ритм жизни закружил его, не давая опомниться.

Боталов звонил и страшно ругал сына. Чтобы отвязаться, Егор записал несколько программ впрок и уехал отдыхать на десять дней, вернувшись в Москву только накануне своего дня рождения.

А на следующий день отец огорошил его известием, что теперь ему принадлежит фитнес-центр.

Егор легко бежал по дорожке, которая жужжала маленьким моторчиком, таща резиновую ленту. На секундомере менялись цифры. В зеркале Егор видел свое отражение: потная под мышками и на груди серая майка, черные шорты, повязка на лбу, сдерживающая отросшие черные волосы.

Рядом на велотренажере, лениво вращая педали, сидела девушка умопомрачительной красоты, в купальнике, откуда вываливалась аппетитная грудь, и полосатых лосинах, обтягивающих длинные ноги. Девушка смотрела на Егора с вполне понятным призывом, а он косился в ее сторону, внутренне усмехаясь…

Кто же ходит с утра на тренировку в полной боевой раскраске, с наращенными ногтями хищного алого цвета, наклеенными ресницами и тремя витками золотых цепей на шее?!

На часах – восемь утра, зал почти пуст, потому что в такую рань мало кому хочется заняться спортом перед рабочим днем. Офисный планктон стягивается к тренажерам в обеденный перерыв или после шести вечера. К десяти подтягиваются бизнес-леди и джентльмены, с суровыми закаленными лицами, набрасывающиеся на штанги, как на врагов. Эстрадные знаменитости прибывают к двенадцати ночи, а то и к часу – заспанные, ленивые, стонущие от каждого упражнения…

Раскрашенные девицы с оплаченным абонементом дежурят в фитнес-центре с утра до вечера, изображая тягу к спорту, лениво потягивая коктейли и столь же вяло переговариваясь друг с другом о последней коллекции «Гуччи». При этом их взгляды оценивающе разглядывают любого мужчину, приехавшего на «Кайене».

Егор приехал на «Инфинити», что, несомненно, принижало его в глазах хищниц, однако у него было веское преимущество: медийное лицо.

А еще – центр теперь принадлежал ему.

Дорожка неслась, девица крутила педали, Егор бежал и думал о разговоре с отцом, состоявшемся накануне.

– Ну и на фига мне такое счастье? – злобно поинтересовался Егор, рассматривая двухэтажный домину из бетона и стекла.

– Тебе что, подарок не нравится? – фальшиво удивился Александр, хотя подобную реакцию от сына предвидел.

– Получается как в том анекдоте, когда сын миллионера хотел быть как все и ездить на троллейбусе, – безнадежно отмахнулся Егор.

– И что?

– И ничего. Родители купили ему троллейбусный парк.

– Смешно.

– Обхохочешься. На фига ты мне его купил?

Александр вздохнул и потащил сына внутрь.

Кровиночка сопротивлялась, упираясь конечностями, не желая иметь ничего общего с вполне респектабельным фитнес-центром.

– Не век же тебе по танцулькам бегать да дежурного клоуна изображать, – проворчал Боталов. – Надо с чего-то начинать. А тут и дел никаких особо нет, сиди и пенку сдувай. Ну, может, минеральную воду будешь закупать да коктейли всякие.

– Какие еще коктейли?

– Протеиновые. Это даже я знаю, балда. Заодно сбросишь несчастные полтора килограмма, которые набрал.

– Пап, у меня на спортзал времени нет, даже просто штанги потягать некогда, а уж иметь его в качестве бизнеса и подавно…

Боталов остановился и строго посмотрел на Егора, насупленного и злого:

– Так, помолчи! Я тебе сказал: будешь иметь свое дело, значит, будешь иметь. И не фиг морду кривить.

– Какое же оно мое, если его ты мне купил? И вообще… Я бизнесом никогда не занимался, ты же знаешь.

– А мне фиолетово! Значит, теперь займешься.

Боталов был непреклонен, и Егору волей-неволей пришлось взяться за дело.

Управлять фитнес-центром оказалось не так сложно, как он представлял.

Для начала Егор уволил сидевшую на ресепшене девушку с физиономией укушенного осой бульдога. Девушка была крайне неприветливой, клиенты жаловались и ворчали.

Затем Егор отремонтировал душевую, велел сменить лампы в солярии и закупил новые фильтры в бассейн.

Клиентура шла достаточно вяло, поскольку бывший владелец экономил на рекламе. Пользуясь служебным положением, Егор пригласил в гости отечественных звезд не самой большой величины, несколько журналистов и устроил турнир по поднятию тяжестей. Артисты, готовые ради эфира ползать в грязи, выдумку оценили, штанги таскали с энтузиазмом, победитель получил приз в виде оплаченного годового абонемента и жестяной кубок. После эфира и выхода газет в фитнес-центр повалили селебрити, посчитавшие заведение модным и продвинутым. Егор поднял стоимость абонемента, расширил бар, нанял диетолога, дополнительного массажиста и увеличил зарплату тренерам. Теперь он трижды в неделю приезжал в спортзал по утрам по пути на работу, бегал и выжимал тяжести.

Кроме инструкторов по фитнесу, бармена, диетолога и девочек с ресепшена, отвечавших за прием клиентуры, в фитнес-центре имелся еще кот, за судьбу которого волновался весь персонал.

Кота подобрали на ближайшей помойке, еще когда центр только строился. Серый комочек шерсти вырос в гиганта с круглой, как луна, мордой. Кот по кличке Семен ловил выползавших из подвала мышей, покушавшихся на святая святых – запасы протеина. Задушив очередную жертву, Семен тащил ее к стойке ресепшена, слушал по утрам заливистый визг и с удовольствием щурился, зная, что хорошо исполнил свой долг.

Весь персонал волновало: не выкинет ли новый хозяин кота на улицу?!

Любой был готов взять бедолагу домой.

Но Егор, которому представили Семена, рассеянно погладил кота по голове, а во время перерыва на обед даже дал ему кусок колбасы.

Не привыкший к вольностям от посторонних, Семен колбасу не тронул, отвернулся с презрением и направился спать на свое любимое место – на теплую батарею у окна-витрины…

Девушка слезла с тренажера и нерешительно вскарабкалась на соседнюю беговую дорожку. Подскочивший к ней тренер поставил ей минимальную нагрузку. Резиновая лента лениво поползла, девушка пошла, а потом побежала.

Арбузные груди прыгали, как мячики. Тренер не сводил с них глаз.

Зрелище было завораживающим…

Девушка, косившаяся на него с умильной улыбкой, вот уже минуту как не улыбалась.

Бежать даже на такой скорости ей было тяжеловато.

Она вцепилась в поручни, а потом, решив сбросить скорость, ткнула пальцем в кнопки. Лента взревела и понеслась еще быстрее. Охнув, девушка споткнулась, нелепо взбрыкнула ногами и приземлилась на колени, после чего была немедленно выброшена с ленты.

Тренажер тут же остановился с недовольным стоном.

К девушке подбежал тренер.

Егор ни на минуту не сбросил темпа. Все эти ужимки и прыжки его совершенно не интересовали.

Ближе к девяти, когда закончивший тренировку Егор сидел в баре, попивая чай, явился Димка с большой спортивной сумкой. Пострадавшая на тренажере девица сидела поодаль, на всякий случай изображая полную недееспособность. При этом она не забывала улыбаться, страшно недовольная, что пышные груди, пухлые губы и длинные ноги не производят на Егора никакого впечатления.

«Педик, что ли? – презрительно думала она. – Вроде не похож. Тем более в газете писали, что он жил с какой-то художницей, а после разрыва меняет девиц как перчатки… А может, и педик. Вон как обрадовался, когда влетел Белов! Может, они… того? Тогда время даже тратить на него не стоит. В этом шоу-бизнесе не разберешь, кто нормальный, а кто нет…»

Димка и Егор, не подозревавшие о мыслях девицы, не обращали на нее никакого внимания, обнимались и хлопали друг друга по спине.

Бармен смотрел на них с вежливой улыбкой, не переставая вытирать чашку. Хорошо, когда в заведение приходят такие люди. Чаевых больше, а еще можно сфоткаться на телефон и показывать всем знакомым, чтобы те обзавидовались…

– Вах, какие люди, – обрадовался Егор. – Ты откуда такой красивый? Неужели решил взяться за ум и заняться спортом?

– Ну, ты же занялся, – парировал Димка, оглядываясь вокруг.

Девица, узнав в нем звезду, вдохнула, выпятив грудь на всеобщее обозрение.

Димка улыбнулся:

– Красиво тут у тебя, богато!

– А ты думал, – ответил Егор. – Как дела хоть?

– Хорошо дела… Дайте что-нибудь попить, а то я тут загнусь от сухости… Прилетел вчера ночью, потом выступил в «Пурге». У меня, кстати, новая программа записывается, слыхал?

– Нет. Откуда?

– Думал, Инна тебе скажет. О, чаек, спасибо…

Егор строго посмотрел на бармена, и тот, уже изготовившийся было подслушать беседу, отошел подальше.

Димка отхлебнул из чашки и поморщился:

– Фу, бодяга какая… Травы, что ли?

– Ну да. Это полезно.

– Да ладно… Траву курить надо, а не пить, и уж тем более не есть. Что я тебе, корова?

– Так что там о новой программе? – напомнил Егор.

Димка оживился и полез в сумку.

Девица насторожилась и вытянула шею, чтобы разглядеть, что он оттуда вытащит. Димка достал какие-то цветные бумажки и красиво разложил их на стойке.

– Смотри. Будет новый образ, это сам Рубашкин придумал. Это вот эскизы декораций от Чернова. Балет весь новый, потому что у меня в финале будут ремиксы последних песен, чтобы подготовить публику к новому хиту, а потом фейерверк.

– До хрена денег надо, – поморщился Егор. – А зал какой? «Лужа»?

– Бери выше. Кремль.

– Боже, как пафосно, – усмехнулся Егор. – Алмазов помрет от расстройства.

– Да мне-то что? Пусть помирает. А еще Инна придумала фишку, что мне нужен яркий и страстный роман. Выбирали кандидаток и остановились на Ладе Карпицкой. Она у меня в последнем клипе снималась, помнишь?

– Это супермодель которая?

– Ага.

– А как же Рокси? – поинтересовался Егор. – Она для романа не подходит?

Димка погас и начал внимательно разглядывать ковролин под ногами. Ковролин был совершенно не интересный: синий, со средним ворсом. Димка нехотя посмотрел в глаза другу, который смотрел на него с самой теплой улыбкой, и только глаза настороженно поблескивали.

– Понимаешь, у нее сейчас полоса такая…

– Какая?

– Ну… Невезения. Зачем она мне? Только лишний балласт. Инна сказала, чтобы я не связывался с неудачниками, это повредит моему имиджу. И потом – мы совершенно не подходим друг другу. Она слишком груба и неотесана, и смеется, как солдафон на плацу, во всю глотку. Мне нужно что-то более нежное, не выпирающее на первый план.

– Бесцветное? – услужливо подсказал Егор. – Вроде Карпицкой, которая похожа на сироту, если с нее смыть косметику.

– А хоть бы и так? – надулся Димка. – Рокси сама певица не из последних. Зачем мне конкурентка рядом? Да и не могу я с ней больше, честное слово. Замучался.