Помоги проекту - поделись книгой:
– Убийца! – подхватил другой. – Получи-ка по заслугам!
– Неужели вы думаете, будто в состоянии что-то решать? – голос Шу оказался настолько зычным, что легко перекрыл гомон толпы. – Неужели считаете, что можете управлять моей судьбой… Или хотя бы своей? Чем вы в принципе отличаетесь от головастиков, кишащих в лужах? От муравьёв?
Констебли накинули на шею приговоренного тонкую, чуть поблескивающую проволочную петлю. Заскрипели блоки. Многометровые стрелы-рычаги, утяжеленные на концах грузами, поползли вверх, справа и слева от казнимого. Когда они приняли вертикальное положение, концы проволоки закрепили в специальных проушинах. Распорядитель казни (на эту должность, как всегда, отрядили одного из сотрудников прокуратуры) шагнул к краю помоста и прочистил горло.
– За четырехкратное убийство, совершенное с особым цинизмом в отношении лиц, лишенных возможности оказать сопротивление, и покушение на убийство…
– И правда: какое сопротивление может оказать кусок замороженного мяса? – издевательски рявкнул Шу.
– …Преступник по имени Старый Шу приговаривается к смертной казни через отсечение головы от туловища! – распорядитель повысил голос, стремясь заглушить маньяка, и, сорвавшись на пронзительный фальцет, закашлялся. – Приступайте!
От группы полицейских отделилась знакомая фигура. Ло Эддоро отстранил поддерживавшего его под локоть дворецкого, взошел на помост, и, глядя в глаза приговоренного, взялся за пусковую рукоять. Это тоже была традиция: право свершить казнь предоставлялось, по ходатайству, ближайшему родственнику жертвы. В данном случае, конечно, претендентов имелось немало – но, полагаю, деньги и связи старого торговца сыграли свою роль. По-моему, он что-то сказал маньяку – совсем негромко: я ничего не расслышал, хоть и стоял в первых рядах. Шу неожиданно рассмеялся.
– Заблуждение! Нельзя погасить пламень, что горит в душе, можно лишь выпустить его на свободу! И помните – тот, кто придет следом, будет сильнее…
Эддоро потянул рукоять. Освобожденные от шпилек запирающего механизма, стрелы-рычаги рухнули вниз, проворачиваясь на хорошо смазанных осях. Свободно висевшая меж ними проволока рывком натянулась, рассекла мягкие ткани – и в одно мгновение перерубила позвоночник казнимого. Это было ужасно… И в то же время завораживающе: я хотел было отвести взгляд, но не смог. Казалось, кто-то невидимый полоснул старого Шу по горлу бритвой: тонкая красная линия пересекла его шею, тело судорожно дернулось, встало на цыпочки – а в следующую секунду обмякло. Голова скатилась с плеч и глухо стукнулась о помост, из обрубка шеи ударил фонтан крови, пятная снег крупными земляничными кляксами. По толпе прокатился слитный вздох; кто-то вскрикнул, парочка впечатлительных особ потеряла сознание. Распорядитель натянул кожаные рукавицы, взял голову двумя руками и высоко поднял, показывая собравшимся.
– Именем короля! Правосудие свершилось!
Я развернулся и стал проталкиваться сквозь толпу. Дело было закрыто.
Остаток дня я провел в меланхоличном настроении. Как правило, после успешного завершения работы я подсчитываю прибыли и убытки. В данном случае баланс выходил вполне удовлетворительным. В плюсе – полученный от господина Эддоро гонорар, в минусе – небольшие суммы, пошедшие на оплату услуг братьев-барабанщиков и уличной девчонки. Шишки и синяки не в счет: это неизбежные издержки профессии. Что ж, неплохо… Я нанес несколько визитов – в основном, оплачивал счета; а покончив с этим, отправился в гости к Эльзе – и мы были счастливы до самого утра.
Время уже близилось к полудню, когда я переступил порог кафе, которое содержал мой друг и партнер, Лакси Юнгельсельги. Если у кого-нибудь есть дело к Эдуару Монтескрипту, он идёт сюда… И коротает время за кружкой пива или рюмкой чего-нибудь покрепче, тем самым принося заведению дополнительный доход. Выгода получается обоюдная. Поприветствовав хозяина взмахом шляпы, я направился к моему любимому столику. Спустя пару минут Лакси принес мне чашку крепкого ароматного кофе, коробочку сигарилл ручной скрутки… И свежие газеты. Если первое и второе было в порядке вещей (он досконально знал мои вкусы, так что я мог не утруждать себя заказом), то пресса несколько выбивалась из привычных рамок. Лакси фантастически молчалив – но это вовсе не мешает нам понимать друг друга. То, что он подсунул мне утренние газеты, соответствовало возбужденному воплю: «Старина! Ты только глянь, чего пишут!».
Я недолюбливаю сюрпризы. Можете считать это моей личной особенностью или присущей всем частным детективам профессиональной циничностью, дело ваше. Но жизненный опыт подсказывает, что неожиданности редко бывают приятными. Ещё до того, как развернуть газету, я почувствовал: мне вряд ли понравится то, что я там увижу. Так и получилось. «Новые убийства! Ледяная смерть возвращается!» – вопили с первых полос набранные жирным шрифтом заголовки. Чувствуя, как сбилось с ритма сердце, я впился глазами в страницу. Мы не могли ошибиться, просто не могли! Я же собственными глазами видел…
К счастью, даже той скудной информации, что имелась в статье, хватило, чтобы понять: убийца был другой. Мы схватили кого надо – просто у Старого Шу объявился последователь. Этот тип не утруждал себя скрытностью: ворвался в зимнюю гостиницу при общественных купальнях, проломил череп портье и прикончил двоих постояльцев – просто разбил их на куски вместе с глыбами льда, куда те были вморожены. Какой массакр!
Я молча таращился в газетные строчки, не в силах сразу осмыслить случившееся. Это было не просто чудовищно, это было… Бессмысленно. Слепая ярость в чистом виде – двое мертвы, один в коме… Зачем?
К заведению Лакси подъехал знакомый диномобиль. Открылись дверцы, Марж помог выбраться господину Ло. Пока они шли к дверям, я принес к столику пару стульев: похоже, намечался серьёзный разговор.
– Вы позволите?
– Присаживайтесь…
– Итак, вы уже знаете новости, – без обиняков начал Эддоро, кивнув на разложенные газеты.
– Ознакомился только что. Честно говоря, я в шоке.
– И не только вы. Убийства продолжаются, господин Монтескрипт.
– Но это другие убийства. – Я твердо посмотрел ему в глаза. – Тот, кто погубил вашу племянницу, получил по заслугам, не так ли?
Он досадливо отмахнулся.
– Я не ставлю под сомнение вашу компетентность. Естественно, вы взяли того, кого надо; тут нет вопросов.
– Тогда почему вы здесь?
– А вы как думаете? Я хочу, чтобы вы продолжили расследование. Найдите убийцу!
– Разве это не обязанность полиции?
– Полиция! – он презрительно скривил губы. – Эти олухи не способны собственный зад в темноте нащупать! Мне нужны результаты, а не оправдания и отговорки! Поэтому я и нанимаю вас.
– Но зачем это
– Это мой город, господин Монтескрипт. Я здесь родился… Как и вы, насколько я знаю. Так что это я должен спросить вас: почему вы не спешите покончить с этой мерзостью? Вы, который имеет для этого и ум, и возможности? Я понимаю, вы не можете работать бесплатно, это ваш хлеб… Ну, так вот он – я! Фрог, согласный платить вам за работу! Чего здесь непонятного?!
Он говорил страстно и казался искренним в своём горе и гневе… но я ни на минуту не забывал, что передо мной прожженный коммерсант. Таковы ли его истинные мотивы… Или здесь есть что-то ещё?
– Давите на гражданскую сознательность? Допустим, вы правы… Но послушайте, господин Эддоро, давайте начистоту. Если я не понимаю мотивов моих работодателей, то начинаю нервничать. И уж простите – я испытываю естественный скептицизм по поводу чистоты фрогских намерений… Да и человеческих тоже. Профессиональная деформация психики, знаете ли…
Он наградил меня долгим взглядом – и вдруг усмехнулся.
– Хорошо… Вы чертовски въедливы… Это хорошо. Попытаюсь объяснить. Как вы думаете, легко ли было занять моё теперешнее положение? Стать во главе клана? Управлять торговой империей?
– Вопрос риторический, ибо уже подразумевает ответ, – я пожал плечами. – Разумеется, вы… Неординарная личность.
– А как вы думаете, почему это мне удалось? Почему у руля «Эддоро и сыновей» оказался я, а не мой брат, или двоюродный дядя, или один из скороспелок-племянников?
– Понятия не имею.
– Всё очень просто, Эдуар. Я умею просчитывать – на много ходов вперед. Просчитывать всё: наши сделки, телодвижения конкурентов, цены на рынках, колебания курса валют… Торговля – это наполовину точная наука, наполовину искусство. Я планирую стратегию нашей фирмы так, как генералы планируют ведение военных компаний… И зачастую интересуюсь теми же вещами. Проходимость дорог и речных артерий, снегопады и засухи, перестановка политических фигур – приходится учитывать массу переменных. Здесь мало видеть на шаг или на два вперед.
– Кажется, я начинаю понимать…
– Да. Убийства спящих – нечто большее, чем просто убийства; и неважно, чем руководствуется этот…
Эти… Важны последствия. Сейчас начнется – уже начался! Массовый выход из криобиоза. Сегодня это десятки, Эдуар. Завтра будут сотни; а ещё несколько смертей – и фрогов начнут размораживать тысячами! Никто не хочет, чтобы его близкие стали следующими жертвами! Это удар по экономике столицы, а значит, и по нашему бизнесу… И существует только один способ предотвратить панику: убийствам надо положить конец! Если вас удовлетворил мой ответ, я спрошу снова: согласны ли вы взяться за это?
Я немного поразмыслил.
– Что ж… Пожалуй. Условия прежние, господин Эддоро…
Дворецкий раскрыл саквояж – как будто только и ждал этих слов. Я заметил, как расширились зрачки у Лакси, протиравшего стаканы. Бедняге, наверное, никогда не доводилось видеть столько денег разом, не то что держать в руках. Вообще-то ребята вроде Эддоро предпочитают выписывать чеки – но он, очевидно, был осведомлен о моих пристрастиях. Мне больше нравятся наличные: слишком часто приходится тратить мелкие суммы на оплату различных услуг.
– И не стесняйтесь в расходах, – бросил господин Ло. – Главное сейчас – быстрота. Время работает против нас.
– Свяжусь с вами, как только появится новая информация, – пообещал я.
– Да, вот ещё что, – бросил он уже от дверей. – Я бы не хотел, чтобы вы пользовались услугами непрофессионалов. У нас есть собственная служба безопасности. Если потребуется поддержка, вам надо лишь сообщить время и место. Помимо прочего, эти фроги умеют держать язык за зубами.
Звякнул дверной колокольчик, и мы остались одни. Я задумчиво смотрел на пачки купюр.
– Куда мы катимся, друг мой? Где те беззаботные деньки, когда я занимался розыском угнанных плоскодонок и слежкой за неверными супругами? Когда один сытный ужин казался достойной платой за день, полный беготни и хлопот?
Лакси торжественно поднял палец вверх.
– Ну да, расту, – хмыкнул я. – По крайней мере, стартовые условия соблазнительны: куча бабок плюс собственная маленькая армия в перспективе…
Он восхищенно поцокал языком.
– Будем надеяться, предстоящие траты не покажутся господину Ло чрезмерными… Он ведь сказал лишь часть правды, Лакси. Конечно, кризис может здорово ударить по его бизнесу, но дело не только в этом… Он не чувствует себя удовлетворенным, друг мой, хоть и отправил мерзавца в преисподнюю собственными руками. Он по-прежнему горит жаждой мести – хотя мстить, по совести, больше некому… Думаю, рано или поздно он осознает это.
Лакси выразительно пожал плечами.
– Ты прав, старина – это уже не мои проблемы.
В кафе вошли посетители, Лакси отвлекся, а я поспешил завернуть лежащие передо мной деньги в газету: искушать чью-либо порядочность – не самый умный поступок. Достав карандаш, я взял салфетку и принялся набрасывать план.
Итак, мы имеем двойное убийство. Каковы мотивы? Ещё один маньяк? Маньяк-подражатель, жаждущий славы? А может тот самый, неоднократно описанный «случай парности»? Или – так называемое «безумие вдвоём»? Или всё ещё проще? Что, если у Старого Шу был друг… Или близкий родственник – сын, брат? Что, если он решил таким образом отомстить за казнь?
Стоп, стоп. Это что же получается – целая семейка убийц-социопатов? Хм… Ну, теоретически такое возможно, только… Кажется, Эрхенио упоминал, что старик пришел издалека… Нет, это сам Шу так сказал, верить этим сведениям нельзя… Но возьмем на заметку.
Я вдруг понял, что информации о старом маньяке мне катастрофически не хватает. Элисенварги в кои-то веки оказался прав: надо было дожать старика, вытянуть из него всю подноготную, заставить рассказать о друзьях, родственниках, коллегах или подельниках… Но кто же знал, что всё так обернется?
Разумеется, существовал ещё один вариант. Эти преступления могли быть никак не связаны друг с другом. Скажем, кто-то воспользовался моментом, чтобы свести счеты с теми двумя и запутать следствие… Ведь это дело неминуемо будут рассматривать в связи с предыдущими. Но такой шаг подразумевал наличие холодного, изощренного ума. Я мог вообразить себе подобного типа. И мог представить обезумевшего от ярости, крушащего всё вокруг себя негодяя – вот только совместить их в единую личность не получалось. Тот, второй, ничуть не заботился о собственной безопасности: должно быть, он поднял адский грохот, разбивая на куски вмороженных в лёд фрогов. То же самое можно было сделать тише и… Аккуратнее. Это ведь просто везение, что на шум не сбежалась вся округа. Картинка не складывалась. Я взял одну из сигарилл Лакси (он закупает их специально для меня), прикурил и откинулся на спинку стула. Пожалуй, строить версии ещё рановато: слишком мало материала. Значит, надо озаботиться фактами. Портье… Портье видел убийцу, но он в коме, и выживет ли – неизвестно. Значит, надо начать с полиции. Попробую разговорить Элисенварги, побываю на месте преступления, а дальше посмотрим.
Полицейский участок был ближе к моему дому, чем купальни, поэтому я направился туда. Меня интересовали, во-первых, протоколы допросов старого Шу, а во-вторых, обстоятельства двойного убийства. Я не получил ни того, ни другого. Участок был похож на растревоженный улей. Должно быть, здесь только что побывала какая-то важная шишка (наверное, сам господин комиссар по уголовным делам) и поставила всех на уши. Из кабинета Элисенварги доносились раздраженные возгласы: судя по всему, инспектор распекал подчиненных.
– Сейчас не лучшее время, Эд, – покачал головой один из знакомых констеблей, когда я попросил доложить о себе.
– Ну всё же попробуй…
– Ладно… – он скрылся за дверью.
– Что?! Монтескрипт?! Гоните его в шею! – донесся до моих ушей страдальческий вопль. – Только этого умника мне здесь не хватало!
– Господин инспектор просил передать, что в настоящее время не может вас принять, так как очень занят, – индифферентно сообщил мой знакомец, выйдя из кабинета.
Я усмехнулся.
– У тебя настоящий талант, Лоузи! Не думал как-нибудь попробовать силы на дипломатическом поприще?
Он даже не улыбнулся в ответ.
– Ты не представляешь, что у нас сейчас творится. Нас обещали разогнать, если в ближайшее время эти жуткие убийства не прекратятся…
– Ну, полагаю, подобные угрозы вы слышите периодически, а до сих пор никого не уволили…
– На этот раз всё серьёзно! – Он озабоченно покачал головой. – Начальство гадит кирпичами, наверное, им тоже вставили хорошего фитиля.
Что ж – похоже, нашим с Элисенварги идиллическим отношениям пришел конец. Ладно, переживу как-нибудь… Следующим пунктом повестки дня были общественные купальни, но мне и там не повезло. Полиция вывезла тела погибших, а сами помещения опечатала. Удостоверение частного детектива позволило мне убедить администрацию, что я имею право проникнуть внутрь. Вообще-то, сей документ был ни чем иным, как копией свидетельства личности, с вписанной туда профессией – я лишь оформил его в «корочки» на манер следовательских и заверил печатью нотариуса. Никаких особых прав он мне не предоставлял, но… Простые фроги редко ориентируются в юридических тонкостях.
Осмотр места происшествия может дать очень много – но не в том случае, когда стадо констеблей вытоптало всё вокруг. Единственный полезный вывод я сделал, глядя на покореженную ванну: неточно нацеленный удар убийцы погнул ей бортик. Парень был чертовски силен… Как и старый Шу, к слову. Такого лучше не подпускать близко… И по возможности, стрелять первым. Для очистки совести я посетил больницу, где лежал в реанимации несчастный портье – бедолагу вывели из комы, но он по-прежнему пребывал в крайне тяжелом состоянии, и врачи никого к нему не пускали. Ещё один выстрел вхолостую…
Я брел по улице. Тучи сгустились, и небо над столицей казалось сделанным из серого войлока. Начинался очередной снегопад. Мои идеи иссякли: я не представлял, где ещё можно найти зацепку. Старого Шу мы поймали почти случайно: вытащив из воспоминаний Эрхенио их разговор. Если бы не эта маленькая деталь, маньяк до сих пор бродил бы по улицам, внушая ужас родственникам спящих. Хм… На месте нашей полиции я бы ввел ночное, а лучше – круглосуточное патрулирование вблизи гостиниц и ночлежек. Возможно, им удастся схватить злоумышленника. Но ведь остается великое множество мест, где фроги впадают в зимнюю спячку: собственные квартиры и съемные жилища, особняки богатеев… Часто в криобиоз ложатся целыми семьями, экономя на отоплении и пище, к дверям каждой квартиры не приставишь по констеблю. Амфитрита – большой город! Выходит, всё, что мне остаётся – так это ждать новых убийств в надежде, что преступник оставит какие-нибудь улики? Мрачноватая перспектива… А как бы я сам действовал на месте душегуба? Наверное, искал бы дома, где вечером не горит свет: большая вероятность, что тамошние обитатели в заморозке… Нет, стоп, это логика нормального. Я же имею дело с психом – чего стоит та ярость, с какой он обрушился на свои жертвы в общественных купальнях.
А ведь связь между Шу и этим, новым убийцей наверняка есть! Не зря же он нанес удар именно там! Конечно, почерк преступника другой, он тратит куда больше сил, орудуя ломом или кувалдой, у него нет такого удобного ледового бура… А что, если?
Я даже остановился. Надежда невелика, но шанс всё-таки имеется – особенно если учесть наглость убийцы. К тому же, если он и впрямь родственник старого маньяка, ему наверняка захочется иметь что-то на память о нём!
Едва ли не бегом я направился в сторону полицейского участка. Но путь мой лежал не туда, а на пару кварталов дальше, в бар «Беззаконие». Почему излюбленное место попоек наших доблестных правоохранителей называлось именно так, не имею понятия – должно быть, хозяин заведения обладал изрядным чувством юмора. Как бы там ни было, если вам надо было пообщаться с полицейскими в неформально обстановке, лучшего места не найти. Среди констеблей выражение «предаться беззаконию», то есть пойти напиться после тяжелого трудового дня, стало крылатой фразой.
До вечера было ещё далеко, но народу в баре хватало: и констеблей, сменившихся с дежурства, и просто случайных посетителей. Я протолкался к стойке, заказал себе пива (хотелось кофе, но у нас, частных детективов, есть правило: если собираешься говорить с кем-то на его языке, то и пить должен то же самое) и осмотрелся в поисках знакомых физиономий. Мне повезло: констебль Тритти, тот самый, что дежурил у ворот купален в достопамятный вечер, расслаблялся после смены в компании парочки коллег.
– Ба, кого я вижу! – поприветствовал он меня. – Как тебе всё это нравится, Эд?!
– Ты имеешь в виду новые убийства?
– А что же ещё, во имя князей преисподней?!
– Да, парни, вам, наверное, сейчас несладко – день и ночь в патрулях… – кинул я пробный шар.
– Не то слово! – охотно повелся он. – Весь отдел бросили на усиление, о выходных велели забыть, и так по всему городу, представляешь…
Дав им пару минут поплакаться о собственной тяжкой доле, я перешел к делу.
– Кстати, о маньяках и всяком таком… Тритти, скажи, а что обычно происходит с вещественными уликами, после того, как дело закрыто? Они же не могут храниться вечно?
Он почесал затылок.
– Ну, как… По-разному… Если у этих вещей имеются законные хозяева, возвращаем им, а по большей части – утилизируем… Как правило, они не представляют ценности: так, всякий хлам…
– А что насчет оружия?
– Да то же самое! – фыркнул приятель Тритти. – На всякий случай приводим в негодность и выкидываем! Пистолеты плющим кувалдой, мачете и ножи – ломаем… Так проще всего. В противном случае придется оформлять кучу бумаг…
– Да, писанины никто не любит… Но ведь бывает такое, что вещица чудо как хороша? – я заговорщицки подмигнул им. – Какой-нибудь старинный ножик, или классный ствол с гравировкой и перламутровой ручкой, или ещё что-нибудь в этом роде…
– Ну-у… – протянул Тритти. – Вообще-то, на списание любой мелочи из хранилища составляется акт, но если ты в хороших отношениях с тамошним дежурным офицером, то…
Полицейские обменялись понимающими улыбками.
– Понятно. – Я обвел их взглядом. – Держу пари, ребята, у каждого из вас есть какая-нибудь приятная мелочь, сувенирчик на память… А?
– Нет, лично я не увлекаюсь оружием, – поспешил вставить Тритти. – Да и вообще, не так уж часто попадается что-то стоящее. К тому же не забывай: в участке мы на виду и все всё знают друг про друга…
– В принципе, по-настоящему ценную штуковину можно втихую толкнуть антиквару или коллекционеру, – задумчиво сказал самый старый в этой компании полицейский. – А деньги поделить промеж собой… С другой стороны, за такое в легкую вылетишь со службы.
Поделиться книгой: