Безумные сказки Андрея Ангелова – 2

Очкарик… неожиданно улыбнулся и протянул фрэнду «пять»! Гейзер с удовольствием пожал ладонь, изгоняя смущение.

– А я женюсь на Олесии Магнитсон! – похвастался очкарик. – И я пригласил её помочь в разделке коня!.. Слушай, как отлично всё складывается? Мы выкопаем золото и женимся на девушках. Уедем к морю, купим там дома по соседству. Будем дружить семьями! А?

– Да! – довольно покивал Гейзер. – Наши мысли параллельны.

– За работу, – скомандовал очкарик.

Лучшие фрэнды спрыгнули в раскоп. Грибковы как раз принесли две большие охапки веток. Студенты нетерпеливо переминались. Олесия Магнитсон стояла в сторонке и красила губки.

Светоч кашлянул, притягивая к себе внимание. И громко сказал:

– Граждане археологи! Я вновь назначен старшим на кургане. Разбираем ветки, каждый делает себе импровизированный веник и метёт дно раскопа. Очищая искомое дно от пыли. Профессор в данный момент копается в моей палатке и в палатке Джорджа. Ищет то, что хочет украсть! Подойдет через полчаса…

Гейзер толкнул докладчика в бок и прошипел:

– Ты чего несёшь?

– Ой! – смутился очкарик. – То есть… профессор в данный момент собирает инструмент для выемки могилы.

Однако-однако. В действительности Шер был занят тем, что переминался у костра, зло поглядывая на Настю и Васю. Дежурные по кухне хлопотали по костровищу: Вася, как всегда, возился с костром, а Настя ополаскивала чайные кружки.

Шер суетливо достал трубку и табак, начал набивать курительный прибор. Спросил вкрадчиво:

– Сейчас будем вскрывать могилу. Хотите посмотреть?

В рыбьем взоре Васи мелькнули сожалеющие человеческие эмоции. Вася явно хотел!

– Виталий Степаныч, мы дежурные по кухне, – констатировала повариха. – А им запрещено покидать лагерь. Ваше собственное распоряжение!

– Сегодня торжественный день! На раскопе произойдёт то, ради чего мы сюда и приехали! Поэтому я разрешаю сходить и посмотреть, – не смутился учёный муж. Он чиркнул спичкой, прикуривая.

Длинный Вася молча рукоплескал профессору! Настя восприняла информацию – не более:

– Спасибо, Виталий Степаныч. Обязательно насладимся вскрытой могилой. Попозже.

Шер сердито попыхтел трубкой:

– Позже надо варить кашу на ужин. Идите прямо сейчас.

– Хорошо, домою только кружки, – согласилась повариха.

– Немедленно, Тихонова! – рявкнул профессор.

Вася вздрогнул и изгнал из своих глаз человека! Так спокойней, с рыбьим-то взором…

– Почему вы кричите? – обиженно спросила Настя.

– Разве я кричу? – удивился Шер, чуть сбавляя тон. – Марш на раскоп, студенты!

Вася вопрошающе смотрел на свою непосредственную начальницу – повариху. Как она скажет, так и будет… Повариха отшвырнула тряпку и кружку:

– Идём, Василий!

Дежурные по кухне прошли десятку шагов по направлению к раскопу. По дороге Вася сказал столько слов подряд, сколько не сказал за всю жизнь!

– В начале работ профессор отдал приказ – лагерь без присмотра не оставлять. И возложил исполнение на дежурных по кухне. Мол, кто-нибудь может прийти и поживиться. Как пример, рассказал прошлогодний случай, когда деревенские мальцы украли в лагере двое часов и бинокль. А тут! – Вася на ходу оглянулся и… остановился: – Смотри!

Повариха тоже оглянулась. Пошарила недоуменным взглядом по лагерю.

Студенты старательно дометали раскоп! В яму спрыгнули дежурные по кухне.

– Шер исчез! – крикнула Настя.

– Что?! Куда?! – археологи окружили нежданных гостей.

– Профессор курил трубку. Мы отошли от лагеря на десять шагов, – пояснила Настя. – Оглянулись, а Шера нет. Он физически не успел бы никуда переместиться вне видимости! Ни в любую из палаток, ни в лес…

– Когда профессор курит, он никуда и не перемещается, – выдала справку всезнающая Томочка. – Железно! Поэтому, скорее всего, его забрали инопланетяне.

Студенты не успели ни обсудить предположение Томы, ни поделиться своими мыслями. На раскоп спрыгнул профессор. На шее – фотокамера, в руках – полевая сумка и инструменты для вскрытия могилы в кожаном футляре. Обмазанный изумлением будто кремовый пирог кремом – Шер прошёл на середину раскопа, остановился возле чёрного пятна собственно могилы. Деловито вынул из сумки кусок картона и компас, протянул Светочу:

– Положи.

Очкарик открыл компас и пристроил его на край могилы. Рядом опустил картон с надписью: Север/Nоrd. Ученый муж наставил фотокамеру на могилу, щёлкнул два раза подряд. Зашел с другого бока, ещё щелкнул, и ещё… По ходу звучно произнося:

– Сейчас я вскрываю могилу монголо-татарина. Вы все копаете ров. Найденные кости животных кладите против места, где их нашли.

Профессор отложил фотокамеру и сумку, открыл кожаный футляр с инструментами для вскрытия могилы.

– Ну, приступим! Да, а дежурных по кухне прошу вернуться в лагерь.

Профессор опустился на корточки перед могилой, кряхтя, перевалился на колени. Вытащил из футляра лопатку с узким штыком.

– Вы же разрешили нам присутствовать! – вознегодовала Настя.

– Настоятельно! – подчеркнул длинный Вася.

– Я передумал, – просто ответил профессор.

Изумление уступило место презрению. И если изумлением мажут, то в презрении купают. Дежурные по кухне хорошенько Шера откупали и прополоскали! Потом оглянулись в поисках поддержки или хотя бы разделения взглядов… Но случилось наоборот! Студенты смотрели на дежурных… осуждающе! Капля сочувствия Гейзера не в счет… Да, возможно, профессор перегрелся на солнце. И что? Так бывает. Только ужин никакое солнце отменить не в силах, дорогие наши повара!..

Настя Тихонова чуть не заплакала от обиды, повернулась и пошла прочь. Длинный Вася, с рыбьим взором, уныло поплёлся следом.

Через полтора часа могила монголо-татарина была вскрыта, а ров выкопан (на полметра в глубину). Там и сям возле рва лежали кучи костей.

Археологи столпились у выкопанной могилы (глубиной 1,7 метра). Профессор, находясь в могильной яме и ловко орудуя инструментами, доставал изнутри различные предметы. Так продолжалось около получаса.

Убедившись, что в могиле больше ничего нет, Шер вылез с помощью Грибковых из ямы. Поднес к губам диктофон и сказал туда несколько фраз для отчёта.

 - Говорит Виталий Степанович Шер – доктор исторических наук, профессор Астраханского университета, руководитель археологической экспедиции Шабаново-10. Итак, сегодня, одиннадцатого августа, около семи часов вечера, мы вскрыли могильный курган, что находится в двух километрах к югу от деревни Шабаново. И обнаружили там следующие предметы:

– Человеческий череп и фрагментарные кости скелета, принадлежащие, по всем признакам, монголоидной расе.

– Девять костяных наконечников от стрел. А также остаток берестяного колчана. Сам боевой лук, вероятно, сгнил.

– Ремни конской упряжи, сильно погнившие.

– Серебряный рог, идеально сохранившийся.

– Пять серебряных монет. Они не отлиты в форме, а обрублены, как делали на Руси вплоть до пятнадцатого века. На двух монетах отчётливо проступает имя – Даниил. Скорее всего, Даниил – один из великих князей того времени.

– В целом же, судя по количеству и качеству находок, курган подвергся разграблению лет пятьсот назад.

Археологи с интересом слушали. Профессор отнял диктофон от губ и дал студентам последние указания:

– Берите могильные находки, после ужина их помоете и упакуете. Кости животных не надо.

– Виталий Степаныч, а что с раскопом? Так и оставим?

– Пока, да. На днях позвоню фермеру Гоше, попрошу, чтоб зарыл курган трактором.

Студенты разобрали находки и стали с раскопа уходить.

– Светоч и Гейзер, задержитесь, – небрежно обронил Шер, присаживаясь на край раскопа и набивая трубку.

Лучшие фрэнды переглянулись, отбросили никчемные кости монголо-татарина. Сделали по шажку к Шеру. Зажевали по ириске. Наконец-то профессор, что называется, дозрел!

– Слушаем вас, – несколько развязно вымолвил Джордж.

Профессор молчал, сосредоточенно приминая пальцами табак. Молчал, не поднимая глаз. И думал…«Мне сорок четыре года. За двадцать лет службы я заработал гастрит, несколько значков и уважение коллег. Что ещё?.. Ах да, жена! Она ушла от нищего доцента… Я раскопал двадцать курганов с костями, остатками сбруи и прочим мусором… В мировую науку не пробиться!.. Или пробиться? Не обманывай себя, туда без санкции не пускают!.. Всегда есть место Чуду, конечно, но… чудеса вне жанра данного сюжета. Наверняка».

– Чего же вы хотите? – не выдержал паузы Светоч. – Обогатить Науку или обогатиться сам?

«Хороший вопрос, чего же я хочу? Хочу ли я и дальше прозябать в заштатном институте?.. Брать мелкие взятки за экзамены, облизываться на смазливых студенток и познавать «Большую жизнь» с экрана ТВ. Чужую». Профессор поднял глаза на студентов и… пафосно сказал:

– Сокрытие исторических ценностей от государства уголовно наказуется!

Шер чиркнул спичкой, прикуривая. С наслаждением пыхнул трубкой. Встал. Ухмыльнулся прямо в лица парочки. И сладкоречиво вымолвил:

– Вы не увезёте отсюда золото! Ни грамма! – Шер чмокнул губами раз и другой… отсылая каждому фрэнду персональный воздушный поцелуй. Улыбнувшись, прошел между ребят, вспрыгнул на раскоп. Обернулся, помахал ручкой, и покинул курган.

– Вот и дождались, – процедил Гейзер. – Что будем делать?

– Держать коллективный совет, – ответил Светоч. – Квартетом: я, ты, Олесия и Настя.

* * *

По вечерам студенты обычно собираются в ночных клубах, на дискотеках или сидят в Интернете. Так в городе. На природе, а точней, в археологической экспедиции, единственное место тусовки – это костер. Как сто и тысячу лет назад… Археологи рассаживаются вокруг ярко пылающего огня, попивая чаёк, и разговаривают разговоры.

Эта ночь не явилась исключением. Присутствовали все до единого археологи, за исключением профессора! Костер полыхал жаром, выборочно освещая фигуры и лица. Гейзер банковал лимонад, разливая его по железным кружкам.

– За окончание раскопок! – поднял свою кружку Джордж.

– Гип-гип, ура! – крикнул длинный Вася.

Выпили. Занюхали рукавами и прическами соседей.

– Хотите сказку? – спросил Джордж, поддерживая свое звание заводилы.

– Валяй, – разрешили Грибковы.

– Только не пошлую, – попросили лесбиянки.

– Лучше пошлую, – не согласилась Томочка Любимая.

Настя Тихонова и Олесия Магнитсон тактично промолчали.

– Я знаю всего парочку сказок, – усмехнулся Джордж. – «Репку» и «Не репку».

– «Репку» мы и сами знаем, – проинформировал Светоч.

Гейзер согласно кивнул. И начал излагать свою сказку! С небольшими паузами!

9. СКАЗКА ОТ ИСТОРИКА

– Как в каждой порядочной сказке – было у отца три сына. Первый умный был детина; средний был и так, и сяк; младший вовсе был дурак.

Сдохла как-то у отца корова. Погоревал, отец, погоревал, но делать нечего, стал на новую корову деньги откладывать. За год накопил три рубля. А надо заметить, животина сдохла в 1720-ом году, и столько она тогда и стоила.

Накопил мужик деньги, вызывает старшего сына: «Иди, – говорит ему, – в стольный град Санкт-Питербурх, купи корову». Старший сын взял палку, повесил на неё узелок с куском хлеба и луковкой, три рубля зашил в порты и двинул в Питербурх. Шёл он весь день, и всю ночь, через сутки добрался, видит у заставы стоит кабак: «Дай, – думает, – зайду, попью вина, отдохну и пойду на рынок за коровой». Как словом, так и делом. Заказал в кабаке кувшин, сидит, потягивает вино. А за соседним столом деваха сидела, страшная проститутка и кидала. Звали её Оля.

И видит Оля старшего сына. Видит, что парень деревенский, рожа наивная, простецкая. Подкатывает к нему: «Мол, кавалер, угости даму». Тот ей в ответ: «Конечно, давай выпьем за знакомство». Ну, выпили, разговорились. Оля без проблем вытянула из парня, зачем он пришёл в город, и с чем. А потом, когда старший сын был уже изрядно пьяный, предложила: «Давай, – говорит, – пойдём ко мне и ляжем в постель. Но не просто так ляжем, а на уговор. Если ты меня за вечер отлюбишь десять раз подряд, то я дам тебе три рубля, в придачу к корове телка купишь. А если не сможешь, отдашь мне все свои деньги. Идёт?», – и ласково так трогает старшего сына между ног. Ну, парень холостой, молодой, горячий, застоялось у него всё. Да, к тому же пьяный. «Давай», – отвечает.

Пришли к Оле домой, он завалил её в койку, прыгнул и давай понужать. Один раз, второй, третий… На четвёртом разе заснул прямо на Оле. Та его спихнула, и сама легла спать. Наутро будит и говорит: «Давай, мол, три рубля». Что тут сделаешь? Уговор есть уговор. Отдал парень деньги, повесив голову, пошёл прочь. Мыслит, что делать? Отец, пожалуй, из дома выгонит за такой развод. Видит, у заставы кучка оборванцев стоит, шац по карманам, пятак нашёл – сдачу из кабака. Подходит и говорит: «Выручайте, мужики. Набейте мне мордень, снимите одёжу, дам пять копеек за услугу, иначе отец убьет». Оборванцы отвечают: «С удовольствием». Врезали парню, сняли выходной кафтан и сапоги, дали рваные опорки и рубаху.

Ну, старший сын приходит домой весь в синяках: «Так, мол, и так. Воры избили, все деньги отобрали».

Отец повздыхал, повздыхал, делать нечего, снова год копил, накопил ещё три рубля. Отправляет в Питербурх среднего сына с наказом купить корову. С ним случилось то же, что и со старшим. Кабак, вино, Оля, уговор… Правда, заснул на Оле он на пятом разе. Отдал деньги, встретил тех же оборванцев, попросил об услуге. Приходит домой в синяках и рванье: «Разбойники напали в лесу, – говорит, – лихие люди». Что тут поделаешь? Отец почесал бороду и стал копить в третий раз! Копить было тяжело, царь Пётр как раз налоги увеличил, но всё ж через год, ценой лишений, мужик три рубля накопил. Сам собрался в город. К нему подходит младший сын по имени Просто Брат и просит: «Тятя, дай-ка я пойду, куплю корову». Отец лишь рукой махнул: «Куда тебе, дураку! Вон старший и средний сыны не купили, попались лихоимцам, тебе ли в город идти!». Но Просто Брат пристал, как банный лист: «Пусти, тятька, да пусти. Я знаю, что смогу». Достал отца, тот плюнул: «На, – говорит, – три рубля. Только иди с глаз». Просто Брат обернул деньги тряпицей, сунул её в чулок, взял копейку со своей печки и пошёл. Через сутки приходит в Питербурх: «Дай, – думает, – зайду в этот кабак у заставы, пропью копейку и пойду на базар». Ну, взял штоф пива, сидит, пену с усов обдувает. Оля тут, как тут. Подсела, разговорились. Узнала всю подноготную. «Ну, – думает деваха, – старшего и среднего сына обула, а тебя – дурака, и подавно». Делает ему известное заманчивое предложение. Просто Брат отвечает: «Хорошо. Только я считаю плохо, могу сбиться. Дашь мне дощечку и кусочек уголька. Я каждый раз буду палкой отмечать».

Ну, пришли к ней домой, легли в кровать. Просто Брат поставил дощечку у изголовья, запрыгнул на Олю и, ну – скакать. Закончит – поставит палку, пересчитает отметки. И так каждый раз. Дошёл до восьми. Оля же стала уставать… Да и три рубля жалко, всё ведёт к их потере. Скосила Оля глаза и легонько так, пальчиком, стёрла с дощечки одну палку.

Просто Брат закончил в очередной раз, стал считать: «Семь, – говорит. – Не может быть, пару минут назад восемь было. Ничего не пойму. А ты?».

«Ты же считаешь, – отвечает Оля, – откуда я знаю».

«Ладно». – Поставил Просто Брат палку, опять по новой. Оля вновь стёрла одну отметку. Просто Брат закончил, стал считать: «Что за хреновина!? – закричал он. – Снова семь! А!». – Схватил дощечку и рукавом всё стёр. «Давай, – говорит, – сначала».