Помоги проекту - поделись книгой:
Компьютерра
06.01.2014 - 12.01.2014
Колонка
Цвет Сириуса: первая легенда ярчайшей звезды ночного неба
Зима в наших широтах — время, когда мы можем наблюдать ярчайшую звезду ночного неба, Сириус, альфу Большого Пса. Она заметно превосходит по видимому блеску остальные звёзды, особенно видимые из северного полушария. Звёздная величина Сириуса равна -1.47m, а следующая по яркости северная звезда, Арктур, имеет величину всего -0,04m, что соответствует разнице блеска больше чем в 3,5 раза. Не удивительно, что в мировоззрении различных народов Сириус часто занимал особое место и уж как минимум не оставался незамеченным.
Сейчас мы знаем, что яркость Сириуса является следствием его близости к Солнцу. Сам по себе он является звездой не то чтобы заурядной, но и не особо выдающейся. Находись он с Арктуром на одном и том же расстоянии, уже Арктур казался бы почти в пять раз более ярким. Тем не менее у Сириуса немало примечательных черт, одной из которых является его спутник — объект с весьма необычными свойствами. Он очень тусклый (звёздная величина — 8,50какое-тоm, что соответствует различию светимостей на четыре порядка), но по массе уступает Сириусу всего в два раза, так что называть его спутником можно лишь с долей условности: на самом деле он и Сириус вращаются вокруг общего центра тяжести. Теперь подобные объекты считаются конечным продуктом эволюции звёзд, недостаточно массивных, чтобы в конце жизни вспыхнуть как сверхновая. На заключительном этапе такая звезда время существует в виде яркого красного гиганта, а затем сбрасывает с себя оболочку, оставляя постепенно остывающее ядро, которые мы называем белым карликом.
Спутник Сириуса — Сириус B — является именно белым карликом. Это означает, что некоторое время назад в систему Сириуса входило две нормальных звезды, причём та, что стала Сириусом B, была массивнее Сириуса, и потому её эволюция закончилась быстрее. Ничего особо экзотического в этой истории нет: похожей структурой, например, обладает система соседа Сириуса по небу, Проциона (Малый Пёс). Но в случае Сириуса банальная история звёздной пары обросла легендами, равными которым не может похвастаться ни одна друга звезда. Что, впрочем, объяснимо: Сириус является ярчайшим постоянно присутствующим объектом звёздного неба. Основные легенды таковы: 1) Сириус раньше был красным; 2) о Сириусе B неведомым образом знало африканское племя догонов. В этой колонке я немного напомню о красном Сириусе, а в следующей — о догонах.
О красном Сириусе написано очень много, но особо следует рекомендовать две статьи Роджера Чераджиоли (Ceragioli) — 1995 и 1996 годов. Этой же проблематике посвящена третья глава книги «Sirius Matters» Ноя Броша.
Говоря о красноте Сириуса, ссылаются главным образом на астронома Птолемея, который в «Альмагесте» назвал Сириус красноватым, и на философа Сенеку, считавшего цвет этой звезды более выразительным, чем цвет Марса. При желании намёки на окрашенность Сириуса можно найти и у некоторых других античных авторов. В новой Европе эту странность первым отметил профессор теологии из Лёвенского университета Либер Фруамон, в 1632 году удивлённо прокомментировавший соответствующее высказывание Сенеки: «Да видел ли ты когда-нибудь Сириус, Сенека?!» В 1760 году более серьёзного отношения к себе окраска Сириуса заслужила в статье английского учёного Томаса Баркера. Статья посвящена изменениям в свойствах звёзд, и Сириус упомянут Баркером в качестве примера звезды, переменившей цвет на протяжении пары тысячелетий.
С тех пор отношение к некогда существовавшей красноте Сириуса колебалось от серьёзного до насмешливого, но к консенсусу так и не пришло. Проблема состоит ещё и в том, что греческие и римские источники, в которых Сириус называют красным, как будто заслуживают доверия, однако в современных им китайских и персидских источниках он описывается как голубовато-белая звезда, то есть такая же, как сейчас.
Несмотря на это расхождение, красноте Сириуса неоднократно пытались подыскать астрофизическое объяснение, считая её реальным явлением. На рубеже XIX–XX веков реалистичным казалось изменение цвета самого Сириуса, поскольку оно вписывалось в тогдашнее представление о звёздной эволюции. Согласно этому представлению, звезда светит за счёт энергии, выделяющейся при гравитационном сжатии. По мере сжатия она разогревается и из красной вполне может превратиться в белую, перейдя из области красных гигантов на главную последовательность. Однако эта теория, как мы теперь знаем, несостоятельна. И тут, конечно, приходит на ум спутник Сириуса — белый карлик. Сам Сириус пока не был красным гигантом, но, может быть, Птолемей, Сенека и их современники видели Сириус B в эпоху его последнего расцвета? Это тоже вряд ли: красный гигант не просто одномоментно превращается в белый карлик; этот переход сопровождается сбросом части вещества и образованием планетарной туманности. Все попытки найти возле Сириуса хоть какие-то следы этого процесса успехом не увенчались. Да и температура Сириуса B соответствует возрасту белого карлика 10–100 млн лет.
Остаётся предположить, что Сириус по каким-то причинам
Сейчас красноту Сириуса чаще всего объясняют тем, что он преимущественно привлекал к себе внимание на восходе, вблизи горизонта, когда на его цвет сильно влияла земная атмосфера, хотя это объяснение тоже не лишено недостатков. Основной из них — тот же, что для объяснения цвета звезды межзвёздным поглощением: делая Сириус красным, атмосфера одновременно делала бы его тусклым. Конечно, древнеегипетский жрец, ожидавший появления Сириуса как признака приближающегося разлива Нила, замечал его, несмотря на тусклость, однако человеческий глаз способен различать цвета лишь самых ярких звёзд. При «обычном» состоянии атмосферы в тот момент, когда Сириус становится достаточно ярким для этого, он имеет жёлтый, а не красный цвет. Дуглас Уиттет в 1999 году предположил, что в сухой местности возможны ситуации, когда Сириус может покраснеть до уровня Бетельгейзе, Альдебарана, Арктура и других ярких красных звёзд, оставаясь сравнимым с ними по яркости. Правда, сам Птолемей вёл наблюдения на побережье Средиземного моря, но «Альмагест» представляет собой компилятивный труд. Что если часть, касающуюся красного Сириуса, Птолемей почерпнул в другом источнике, точнее, у наблюдателя из более засушливой местности? На такую возможность указывает и тот факт, что в другом своём сочинении, «Тетрабиблосе», Птолемей среди красных звёзд Сириуса не упоминает. Свидетельством в пользу «атмосферного» объяснения Чераджиоли называет упоминаемую некоторыми авторами переменчивость цвета Сириуса, что также указывает на наблюдения вблизи горизонта. Сторонникам атмосферного объяснения возражают, что ни другие яркие белые звёзды (например, Канопус, который виден из Египта), ни планеты таких воспоминаний о себе не оставили. Но Сириус ведь был на особом положении!
Надо признать, что у профессиональных астрономов эта проблема вообще особой озабоченности не вызывает. Хотя время от времени (с интервалом во многие годы) в научной литературе и появляются попытки или призывы изменить теорию звёздной эволюции, чтобы вписать в неё красный Сириус, предположу, что большинство моих коллег об этой проблеме не задумываются, а то и просто не знают о ней. В конце концов, то, что в популярной литературе звучит как «Античные авторы считали Сириус красным», на практике сводится к двум ультракоротким цитатам из Птолемея и Сенеки да к трём–четырём ещё менее внятным намёкам, которые допускают иное толкование.
Пепел Эсхила стучит в сердце Перельмана
Первую киносубботу 2014 года посвящаю сериалу «Пепел», яростно освистанному отечественными зрителями, однако оттого не переставшему быть маленьким шедевром кинематографии.
Начну с освистания. Я всегда после просмотра фильмов, которые мне нравятся, внимательно изучаю реакцию зрителей. Практически всегда (то есть в 99 случаях из 100) то, что нравится мне, не нравится среднестатистическому посетителю порталов imdb.com и российских аналогов.
Явление это совершенно закономерное и для меня привычное аж с самого момента поступления в университет теперь уже в очень далёком 1979 году. Я, собственно говоря, тогда добровольно заточил себя в Касталию и, несмотря на юный возраст, ясно отдавал себе отчёт в том, что отныне и навсегда мои вкусы, мои предпочтения, моя оценка идеологий, жизненных принципов и вся аксиология будет радикально расходиться с доминирующими тенденциями в обществе. Процесс этот совсем не уникальный, а, наоборот, универсальный для любой Касталии. Он хорошо описан у Германа Гессе, поэтому нет смысла детализировать.
Единственное, что позволю себе в оправдание, так это объяснение обстоятельств, заставляющих людей отказываться от мейнстрима в мировоззрении и поведении. Обстоятельства эти, вопреки ожиданиям, совершенно врождённые, а не нарабатываемые или тем паче наживные. То есть человек рождается с определённым ощущением жизни, которое резко противоречит принятым нормам. Это явление того же самого порядка, что и присутствие/отсутствие музыкального слуха, визуальной памяти, экстраординарных физических способностей и выносливости, резистентность к определённым заболеваниям и даже — прости господи! — гомосексуальные наклонности. В том смысле, что невозможно эти наклонности в себе воспитать или симулировать, равно как и музыкальный слух: либо они есть, либо их нет.
О том, что мне пора собираться в Касталию, я понял со всей очевидностью в старших классах средней школы на уроке литературы, посвящённом роману «Разгром» Александра Фадеева. В сочинении я изложил свою точку зрения на поступок товарища комиссара Левинсона, отдавшего приказ отнять свинью у корейца ради спасения своего отряда красноармейских бойцов. Дело даже не в том, что в том юном возрасте я уже однозначно воспринимал этот отряд не иначе как банду душегубов и террористов. Дело в том, что даже если бы отряд в романе был белогвардейский, отнимать свинью и обрекать семью корейского крестьянина на гарантированную голодную смерть было абсолютным нравственным табу.
К мысли этой я пришёл сам, без малейших подсказок с чьей-то стороны, хотя, конечно же, мне было бесконечно радостно узнать впоследствии, что мой самый любимый мыслитель ХХ века в книге «Цитадель» моделировал практически идентичную ситуацию, которую разрешил в таком же ключе. Как бы там ни было, но моё сочинение, зачитанное вслух учительницей по литературе, вызвало бурю негодования у одноклассников, которые все как один встали на сторону Левинсона. Тогда-то я и понял окончательно: пора уходить в Касталию :-).
Возвращаемся теперь к фильму «Пепел», снятому режиссёром Вадимом Перельманом по заказу российского телевидения. К великому сожалению, качество критики со стороны зрителей ужасающе примитивно, поэтому построить эссе на оппонировании не представляется ни малейшей возможности. А жаль: хотелось бы выслушать что-нибудь более серьёзное, чем потоки ругательств в адрес режиссёра за то, что он переврал миллионы деталей — от правильного расположения орденских планок на гимнастёрке до искажения иерархической субординации между родами войск и НКВД.
Массового зрителя можно, конечно, понять: его в прайм-тайм заставили смотреть фильм якобы в духе «Ликвидации», однако не сказали ничего про режиссёра, кроме того, что он — Перельман, родившийся в Киеве, имеющий канадское гражданство, но считающийся при этом американским режиссёром. Как должен реагировать человек, далёкий от кинематографа и не видевший раньше фильмов Перельмана? С ужасом! Потому что, во-первых, «Пепел» имеет к «Ликвидации» (равно как и вообще к теме исторической реставрации 30-х и 40-х годов) примерно такое же отношение, как «Орестея» Эсхила к «Премии» Гельмана; во-вторых, 10 серий фильма Перельмана — не более чем иллюзорный формат, создающий лишь видимость телевизионного сериала: от первого до последнего кадра «Пепел» — это художественный фильм для просмотра в кинотеатре, а не жвачка под пиво с рекламными перебивками.
Я совершенно не собираюсь что-то навязывать читателям, тем более — оспаривать мнение об оскорблении порядка орденских планок. Мне этот порядок глубоко по-фиолетовому, равно как и дефекты исторической реставрации, потому что я давно уже всё для себя реставрировал, изучив документы и архивы, и не нуждаюсь в том, чтобы современные кинорежиссёры пытались изменить моё мировоззрение. Я просто хочу представить читателям адекватный контекст для оценки фильма «Пепел». Контекст, соответствующий творческим реалиям режиссёра, а не бреду про правдоподобие / неправдоподобие поведения следователей НКВД.
Итак. Вадим Перельман до «Пепла» снял всего два фильма — «Дом из песка и тумана» по роману Андре Дюбю и «Вся жизнь перед глазами». Второй фильм с Умой Турман в главной роли мне понравился, но не более. «Дом из песка и тумана» с Беном Кингсли и Дженнифер Коннелли — это абсолютный шедевр, который входит в золотую сокровищницу мировой кинематографии (и в десятку моих самых любимых фильмов всех времён и народов).
Почему Вадим Перельман снял всего два фильма за 10 лет (есть ещё два, находящихся в перманентном производстве)? По собственному же признанию — из-за патологической разборчивости: «Я не хочу тратить год своей жизни, снимая фильм, который не вызывает у меня отклика на эмоциональном уровне». Одного этого обстоятельства достаточно, чтобы не засорять ноосферу идиотскими репликами про «конъюнктурность режиссёра», «желание подзаработать на российских проектах» и прочего бреда. Перельман согласился снимать «Пепел» (который, кстати, категорически отказывается комментировать во всех интервью) только потому, что его глубоко заинтересовала тема, затронула что-то очень важное в глубине души.
Что же это — «важное»? Сталинская эпоха? Зверства репрессий НКВД? Вторая мировая война? Все, кто ухватился за эту гипотезу, неизбежно должны были испытать разочарование с последующим брюзжанием по поводу орденских планок. Вадима Перельмана в истории про бандита-медвежатника Пепла (даже здесь, кстати, нашлись зрители-недоумки, возмущённые тем, что герой на самом деле никакой не «медвежатник», а «шнифер»!) и офицера Красной армии Игоря Петрова заинтересовало исключительно то, что интересовало всегда, — экзистенциальные ситуации, иллюстрирующие мотивы греческих трагедий.
Я не случайно помянул Эсхила: и в «Доме из песка и тумана», и в фильме «Вся жизнь перед глазами», и в «Пепле» Вадим Перельман демонстрирует свою тотальную погружённость в мир древнегреческих трагедий, который, кажется, затмевает для него любую реальность. Иранский полковник-эмигрант, убитая психопатом-маньяком молодая женщина, урка Пепел — лишь декорации для спектакля, который Ужасный и Величественный Рок разыгрывает с маленькими и беззащитными людьми.
Одержимость Эсхилом (именно Эсхилом, а не Еврипидом, с которым Перельман постоянно полемизирует, с издёвкой пародируя либо демонстративно отказываясь от приёма deus ex machina) в творчестве Вадима Перельмана проявляется в мельчайших деталях и нюансах художественной структуры его фильмов: от прямой цитации сюжетных линий и трепетного ужаса перед неизбежностью Рока до ритуалов переодевания, перевоплощения, случайных подмен, нарушающих плавное течение судьбы, и прямого трикстерства (вор становится офицером).
 Именно в таком контексте только и можно рассматривать «Пепел» — как экзистенциальную историю об игре Судьбы, о Страстях, о Любви, о конфликте Веры и Долга, об имманентной трагичности человеческой жизни. И никаких орденских планок и войск НКВД, которые не более чем условные декорации на театральной сцене. И тогда, взглянув на фильм Перельмана под этим ракурсом, зритель к своему великому удивлению обнаружит, что:
В результате мы получаем исключительно хорошее кино, которое захватывает с первого кадра и не отпускает до последнего. Что до орденских планок, то оставьте их, бога ради, для тех несчастных, которым не посчастливилось узнать, что кино — это совокупность эстетических переживаний, а не фотографическая манипуляция реальностью.
Хватит ли восьми косвенных гипотез, описывающих преимущества полового размножения, чтобы объяснить возникновение пола?
Парадоксальность полового размножения, о которой шла речь в моей предыдущей колонке, такова, что некоторые из читателей не смогли её осознать. Вдумайтесь: при половом размножении любой из генов особи передаётся потомку лишь с 50-процентной вероятностью, а при разных формах клонального воспроизводства — с вероятностью в 100%!
Давайте ещё раз рассмотрим тот сценарий, который обсуждает большинство авторов. Вид с клональным воспроизводством переходит к половому размножению (с самцами и самками). Как верно заметил Джон Мейнард Смит, такой переход может быть обусловлен только вдвое большей выживаемостью потомков от полового размножения, причём сразу же, в короткой перспективе. Это проще всего показать с помощью таблицы. Представьте себе популяцию, которая делится на две субпопуляции (части), A и B, различающиеся по характеру воспроизводства (классификация его типов дана в этой колонке).
«Соревно- вание» 1
Тип воспроиз- водства
Произво- дители
Потомков
Выжива- емость
Выживет
Всего
Результат
Субпопу- ляция A
Клональ- ность
(тип I)
Особь 1
100
25%
25
50
Проигрыш
Особь 2
100
25
Субпопу- ляция B
Раздельно- полость
(тип III)
Самка
100
51%
51
51
Победа
Поделиться книгой: