Помоги проекту - поделись книгой:
Компьютерра
25.11.2013 - 01.12.2013
Колонка
История с астрономией, или процесс важнее результата
После одной из недавних лекций я услышал упрёк, что слишком много внимания уделил истории вопроса, из-за чего у меня меньше времени осталось на описание современного состояния дел. Я и в самом деле люблю углубиться во тьму веков и попытаться осознать самому (и объяснить другим), как именно астрономическая наука пришла к тому или иному пониманию. Это всегда поучительно: снова пройти всю логику рассуждений и заблуждений на пути к решению какой-либо конкретной задачи.
Мне субъективно кажется, что истории в школьном курсе физики всегда было больше, чем в школьном курсе астрономии. Вспомните учебники физики: можно ли найти такой, в котором рассказ про тело, погружённое в жидкость, обходился бы без легенды о голом Архимеде? Заговорите об ускорении свободного падения — и в памяти возникнет Галилей, бросающий что-то с Пизанской башни. А вот подумайте о законах Кеплера. Легко ли приходят в голову (и приходят ли вообще) какие-либо «бытовые» подробности их открытия? (Что-нибудь типа «Кеплер открыл свои законы, наблюдая за шариком рулетки в казино».) Конечно, на астрономию всегда давали мало часов, и их не хватало на всякие исторические красивости. Но есть, я думаю, и другая причина. В силу специфики астрономических методов познания путь к более или менее «окончательному» пониманию оказывается куда более извилистым, чем в физике или химии. Описывать все его виражи — даже самых щедрых часов не хватит.
С другой стороны, если представлять читателю или слушателю только конечный результат, обоснованность этого результата может вызвать законные сомнения. То есть так можно было поступать лет тридцать–сорок назад, когда утверждения учёных воспринимались как безусловная истина. Но сейчас далеко не все, например, слушатели готовы покорно верить всем словам, например, лектора. Это вполне объяснимо: я лет тридцать–сорок назад лекции не читал, но подозреваю, что тогда к лекторам, да и вообще к людям, говорящим от имени науки, требования были выше, чем сейчас. Современные же требования хорошо иллюстрируются тем, как ТВ обычно объясняет желание взять именно у меня комментарий по какому-либо вопросу: «Ну и что, что это не ваша тема. Зато вы так хорошо говорите!»
Согласитесь, что в этих обстоятельствах слушатель имеет право на некоторое недоверие. А я, в свою очередь, не имею права автоматически загружать его набором фактов и интерпретаций. И потому я часто пытаюсь разговор собственно по теме предварить некоторым историческим экскурсом, который может, во-первых, быть не менее интересным, чем сама тема, во-вторых, раскрывать её более полно, чем простая констатация текущего положения дел.
Добавьте к этому специфичную для астрономии ситуацию с терминологией: астрономический термин часто отражает именно историю своего появления, но никак не связан с текущим смыслом. В отрыве от истории термин иногда становится не указателем на пути к пониманию, а, напротив, препятствием на этом пути. Классический пример — Большой Взрыв. Сколько людей, услышав про него, начинают ломать себе голову над вопросом, что и где взорвалось? И насколько им было бы легче, если бы они с самого начала знали, что в основе этого словосочетания лежит то ли шутка, то ли метафора, усугублённая крайне неудачным переводом на русский язык... (Кстати, не знает ли кто-нибудь, кто автор этого перевода? В интернете пишут исключительно, что термин «Большой Взрыв» придуман Фредом Хойлом. Вот так он взял и придумал: «Bolshoj Vzryv». И ехидно засмеялся.)
Ещё один экземпляр из этой же области — чёрная дыра. Исторически чёрные дыры — это что-то
Или, например, почему Солнце называется звездой главной последовательности? Кто и куда следует по этой последовательности? Почему спектральные классы OB называются ранними, а классы KM — поздними? Это невозможно объяснить без вылазки в историю — историю о том, как в XIX веке считалось, что звёзды светятся за счёт сжатия, что они появляются на свет горячими и яркими, а потом постепенно остывают и становятся холодными и тусклыми, сдвигаясь по диаграмме Герцшпрунга-Рессела вниз и вправо — вдоль главной последовательности. Звёзды ранних спектральных классов и на самом деле считались молодыми, а звёзды поздних спектральных классов — старыми. Конечно, сейчас так уже не считают, но если не полениться и всё-таки рассказать об этом, станет понятно, что нынешняя термоядерная теория энерговыделения в звёздах появилась не в результате произвола всё того же Эддингтона, а только после того, как были отвергнуты другие объяснения, до поры казавшиеся более правдоподобными.
Вообще, стоит ли тратить время на прошлые заблуждения? Кому и что станет яснее в астрономии, если он узнает, что Гершель допускал наличие жизни на Солнце? В чём познавательная ценность истории с марсианскими каналами? Но нас же всё время призывают учиться на чужих ошибках. Сделать это невозможно, если о чужих ошибках своевременно не узнать. Конечно, астрономам в силу вечного недостатка наблюдательного материала свойственна б
Ещё один пример раскопал недавно, разбираясь с историей представлений о звездообразовании. Был в XIX веке такой замечательный человек Уильям Хеггинс, который первым пронаблюдал спектр газовой туманности (доказав тем самым, что она газовая). Ранее Гершель (уже совершенно без оснований) высказал предположение, что из некоторых туманностей могут рождаться звёзды. Хеггинс же на основании своих наблюдений считал, что закрыл это предположение. Он видел в спектрах туманностей линии
Многие статьи прежних лет невероятно красивы стилистически, и их хотя бы за это стоит почитать. Но их достоинство не только в стиле. Верные слова и ошибки в них в равной степени представляют собой ту самую логику познания, о которой сейчас много говорят как о главном смысле изучения наук в школе. В этом контексте гершелевская жизнь на Солнце является примером того, чтчто-то
Отдельно хочется упомянуть такое занудство, как методики прошлых лет и веков. Это кажется уж совсем ненужным: какая сегодня разница, как был устроен спектроскоп Хеггинса и какими химикатами один из величайших наблюдателей Вальтер Бааде обрабатывал фотопластинки, чтобы повысить их чувствительность? Но мне кажется, что об этом тоже не нужно забывать. Во-первых, чем древнее прибор, тем проще объяснить принцип его действия. Во-вторых, изобилие астрономических фотографий создаёт иллюзию простоты их получения: ну что там, прицепил к телескопу фотик, открыл затвор, и всё. Но на самом деле всё гораздо сложнее, и здесь может быть важно узнать, какие ухищрения приходилось изобретать, чтобы пробиться во Вселенную глубже хотя бы ещё на одну звёздную величину.
На мой взгляд, история науки — этот тот случай, когда процесс не менее важен, чем результат. Пропуская описание процесса, преподнося современное знание на блюдечке с голубой каёмкой, мы в какой-то степени девальвируем его, низводя до уровня астрологии и прочих разновидностей маскирующегося под науку шоу-бизнеса, которым в плане процесса предъявить как раз нечего.
О горьком яде тайпана
Борис Хохлов
Я не случайно вывел в эпиграф фразу редактора русскоязычной версии журнала «Empire», ибо она максимально точно соответствует пафосу, вложенному в фильм создателями «Горько!». Судя по единодушной восторженной реакции российских кинокритиков, пафос проник в самое сердце зрителей: «И когда все хором, со слезами уже не растерянности, но любви, всё-таки запевают треклятую лепсовскую “Натали”, сам себе не веря, начинаешь подпевать. И все печали утолены» («Афиша», Антон Долин).
Субботний рассказ о фильме «Горько!» я бы хотел вывести по мере возможности на философский уровень, поскольку о самой картине много сказать не получится. На уровне же «высокого послания» «Горько!» блестяще иллюстрирует аксиому о том, что кино из всех искусств является самым страшным и самым мощным оружием идеологической пропаганды. Здесь же — парадоксальная ирония: чем выше в художественном отношении кинофильм, тем смертоноснее его воздействие.
«Горько!» не случайно называют «одной из лучших российских комедий последних лет, которая может стать по-настоящему народной» (уже помянутый Хохлов): она и в самом деле лучшая по всем показателям. И оттого — опаснее яда тайпана.
По форме «Горько!» — это свадебный псевдорепортаж, который снимает младший брат главного героя Ромы, журналиста печатного листка посёлка Геленджик. «Оператора» на протяжении фильма все гоняют, шпыняют, гнобят и даже бросаются в него камнями, поэтому его увёртывания натуральным образом создают эффект «субъективной камеры» :-). В стилистике фильма — очень уместный.
Фабула фильма внешне выглядит незамысловато, однако в каждой реплике, в каждой сцене и в каждой интермедии прочитывается выверенный расчёт: сделать так, чтобы максимальное число зрителей почувствовало себя дома, узнало себя в героях, не испытывало ни грана отчуждения от действия, развивающегося по ту сторону экрана.
Юная сотрудница «газовой компании» Наташа выходит замуж на журналиста Рому. У Наташи есть отчим — бывший десантник, участник, видимо, чеченских боевых действий, а ныне — кто-то из второго эшелона муниципальных начальников. Во всяком случае Борис Иванович наворовал нещадно — судя по интерьеру жилища, семейным автомобилям и манере общаться с окружающими.
Родители Ромы — это такие же родители Наташи, только не сумевшие «подняться по жизни»: отец-идиот, в свободное от прозябания время изготавливающий блёсны, мать-парикмахерша, сын-журналист, сын-уголовник и сын-фотолюбитель (тот, которого все шпыняют).
Первый пафосный мотив «Горько!»: все различия между семьями героев фильма — не более чем игра социального случая. Если бы папа Ромы сумел украсть так же, как папа Наташи, то у его семьи были бы точно такие же люстры-диваны-камины-мерины, равно как и патологические музыкальные вкусы. Почему? Потому что, по версии создателей «Горько!», обе семьи молодожёнов — представители единого и монолитного постсоветского народа.
По мере развития сюжета в «Горько!» появляется даже третий социальный слой российского общества — столичные мажоры, косящие под олигархов, однако и он на поверку оказывается плотью от народной плоти парикмахеров-блесноделов-морпехов. Расхождение музыкальных вкусов — лишь жалкий камуфляж, призванный скрыть истинные пристрастия.
 В историко-культурологическом плане никаких парадоксов (тем более — откровений) в социальном эгалитаризме создателей фильма быть не может, потому что народ, успешно экстерминировавший национальную элиту более полувека назад, не может отличаться типологическим разнообразием: он монолитен на всех срезах социальной иерархии.
Помните, как изображались высокие советские начальники в советских же фильмах? Скромные партейцы, режущие правду-матку, народные по языку и манерам поведения, непримиримые к врагу, справедливые к людям труда... В фильме «Горько!» все эти атрибуты «народной власти» сохранены до мельчайших деталей. И в этом — художественная правда кино, потому как внуки и правнуки что большевистских карателей, что раскулаченных крестьян (семья Ромы, кстати, из таких) не могут принципиально отличаться от своих предков.  И здесь мы выходим на второй пафосный мотив «Горько!»: иллюзорны не только социальные расхождения, но и возрастные. Иными словами, пресловутый «конфликт поколений» — это выдумка, достойная добродушной инвективы. Чему, собственно говоря, и посвящена вся картина: Наташа и Рома, чувствуя непреодолимую пропасть между собой и своими родителями с их невыносимыми былдяцкими вкусами, задумывают устроить две свадьбы — одну для предков, вторую для себя и себе подобных.
То, что ничего из противопоставления не выйдет, понял с первых кадров, в которых Наташа озвучила собственное представление о «правильной свадьбе»: она, переодетая в костюм русалки (обсессия детства), встречает на берегу моря своего избранного принца, плывущего к ней на парусной лодке. Ассоль, ёпрст. Чем это лучше быдлосвадьбы с конкурсами эротического мужского танца и пьянством до бессознательного скотства?
Да ничем! И «Горько!» блестяще иллюстрирует эту идею, уничтожая под конец все искусственные барьеры и разграничения на пути к катарсическому объединению поколений и социальных классов. Под занавес полуторачасовой буффонады, после того как персонажи упьются, наблюются, начистят друг другу морды, настреляются, наворуются, нахамят, натанцуются и наорутся до усёру, все в заключительных кадрах сольются в экстатическом объятии, проливая слезы счастья и осознания великого народного единства. Вон даже кинокритик Антон Долин не удержался и затянул на брудершафт с актёрами на экране «треклятую лепсовскую “Натали”»!
Фильма «Горько!» — очень весёлая, очень добротная и очень опасная кинокомедия. В последнее время я стал замечать, что именно этому жанру повсеместно в мире отводится роль главного убойного оружия идеологической пропаганды (чего стоят одни только «шедевры» Саши «Барона» Когана!). Выбор, впрочем, логичен, поскольку именно удачная комедия способна оказать на зрителя воздействие, не сопоставимое по мощи ни с какими драмами и трагедиями.
Правда, и требования к удачной комедии несопоставимо выше, чем к мелодраме или той же трагедии: снять по-настоящему смешной фильм очень и очень сложно. Создателям «Горько!» задача оказалась по плечу: фильм веселит и развлекает на протяжении полутора часов.
Расстраивает лишь самая малость — лживый пафос фильма, оправдывающий любую мерзость и скотскость хмельного, воровского, бездуховного и безнравственного бытия народа ради иллюзорной сверхзадачи — гражданского примирения. Из-за этого пафоса фильм «Горько!» я не могу расценивать иначе как образец охранительного казённого искусства. Правда, высококачественный и талантливый. Оттого — ещё печальнее.
Wiki, Германия, суд и мудрость короля
Мне нравится, как обитатели виртуального пространства искренне верят в свою неуязвимость, недосягаемость, защищённость и безнаказанность. Видимо, есть что-то магическое в самой среде Интернета, подпитывающее эту всеобщую иллюзию.
Догмат «жизни в коконе», безусловно, является иррациональным и, видимо, религиозным убеждением (Абсолютная Свобода, Анонимность и Автономность = Отец, Сын и Святой Дух интернет-язычества). От этого, впрочем, он не перестаёт оставаться привлекательным для подавляющего большинства нетизанов.
О балансе между свободой и беспределом, справедливой критикой и глумлением, самореализацией и ущемлением прав окружающих в виртуальном пространстве можно дискутировать до бесконечности. Я лично давно не вижу в этом никакой практической пользы, поскольку каждый человек воспринимает мир не сообразно логике этого мира, а в жёсткой привязке с моральными и духовными ценностями, которые человеку привили в детстве (если повезло — то в семье, не повезло — на улице и в казённых учреждениях).
Получается, что мы спорим и дискутируем не ради истины и не для лучшего понимания собеседника, а для констатации банальных и давно всем известных истин (семейное воспитание и образование — это добро, школа улицы — это зло, бедность уродует детские души, богатство развращает и т. п.). Если вы не страдаете комплексом Руссо / Вольтера, вам подобные «откровения» всегда будут казаться обременительными.
Moralité вместо преамбулы в сегодняшнем «Битом Пикселе» призвано задать тональность очень необычному и чрезвычайно важному информационному поводу — вердикту, вынесенному вчера Верховным земельным судом Штутгарта в иске частного лица к организации Wikimedia Foundation.
Читатели, следящие за моими писаниями, не дадут соврать: до недавнего времени в 10 случаев из 10 я занимал сторону Виртуального Мира в его борьбе с поползновениями Риаллайфа на Священные Догматы (те самые Свободу — Анонимность — Автономность). Занимал не потому, что во всех 10 случаях Виртуальный Мир был прав, а потому, что он всегда выступал ответчиком и был вынужден обороняться от посягательств традиционного мира на установку красных флажков по жёсткому контуру и навязывание вериг в виде традиционных представлений о нравственности, авторском праве и т. п. И дело тут не в защите «маленького и слабого», а в выборе между двух зол в пользу меньшего. Таким меньшим злом мне всегда представлялись Священные Догматы Виртуального Мира.
Штутгартский вердикт в корне изменил ситуацию. Не столько потому, что в данном конкретном деле правда безусловно пребывала на стороне Риаллайфа, а не Виртуального Мира, сколько потому, что Риаллайф едва ли не впервые продемонстрировал такую меру здравого смысла, такое величие рассудительности, справедливости и гармоничного компромисса, что я, признаюсь, даже опешил. Никогда бы не подумал, что в Риаллайфе сохранилось столько мудрости, тем более — в трухлявой Европе, прогнившей до легализации педерастии.
Суть судебного иска заключалась в следующем. Некий немецкий предприниматель, которые по этическим соображениям фигурирует в деле под инициалом «Н», обратился в суд о защите чести и достоинства. У данного иска в нашем Отечестве так много омерзительных чиновничьих коннотаций, что заведомо проигрышно даже поминать данную статью вслух. Как бы там ни было, в Германии защита чести и достоинства не является средством борьбы с журналистами, поэтому никакой предвзятости поминание иска не вызывает (к чему и призываю читателей).
«Н» является владельцем локальной телевизионной станции, и этого обстоятельства оказалось достаточно, чтобы угодить в местную (немецкую) Википедию. Выяснилось, однако, что статья об «Н» была создана не ради прославления местной знаменитости, а ради сведения с ним счётов.
Среди прочего в википедийной статье об «Н» говорилось, что он:
— прямо в телевизионном эфире поднял руку в гитлеровском приветствии; — в рамках юридической программы высказался за терпимое отношение к сексу с несовершеннолетними; — постоянно запугивал своих подчинённых; — подвергал сотрудников «промыванию мозгов»; — создал на рабочем месте «атмосферу культа личности».
Как видите, полный джентльменский набор мерзостей, которые давно уже используются в западной цивилизации для дискредитации неугодных. Не хватает лишь венца навета — обвинений в антисемитизме и отрицании Холокоста (видимо, потому их нет в википедийной статье, что обе позиции по немецким законам влекут за собой тюремную посадку — а значит, требуют серьёзных доказательств и долгих судебных разбирательств).
Когда господин «Н» прочитал о себе столько всего очаровательного в статье, опубликованной в Википедии, он долго пытался сообразить, с кого же ему спрашивать за наветы «народной энциклопедии». Оказалось, что, кроме Wikimedia Foundation, спрашивать не с кого.
«Н» написал письмо в соответствующую структуру, в котором определил все «факты» его мнимой биографии, отражённые в статье, как ложь, попросил провести расследование и удалить информацию, порочащую его честь и достоинство.
Wikimedia Foundation ответила, что сведения в статье об «Н» были заимствованы её автором из публикации местной газеты, на что дана соответствующая ссылка. А значит — «всё по Станиславскому», и гражданин может идти лесом.
«Н» возразил, что в местной газете была напечатана все та же «ложь» — и это не повод, чтобы тиражировать наветы на весь мир через Википедию, которую используют в тысячу раз больше людей, чем читают местную газетёнку.
Wikimedia Foundation гражданина «Н» отправила гулять лесом. «Н» подал в суд, и суд Штутгарта принял постановление, которое, на мой взгляд, достойно вхождения в историю как образец мудрости.
Главный вывод суда: Wikimedia Foundation обязана нести ответственность за то, чт
По поводу ссылки на публикацию в местной прессе суд резонно обратил внимание Wikimedia Foundation на несоизмеримость аудиторий и признал повторение информации, порочащей достоинство человека, «недопустимым тиражированием».
Далее — вообще шедевр! В результате проверки информации, приведённой в статье Википедии о господине «Н», суд постановил подлежащими удалению пассажи о гитлеровском приветствии и терпимости к сексу с несовершеннолетними, однако упоминание «промывания мозгов» и «запугивания подчинённых» суд разрешил оставить, мотивируя своё решение тем, что необходимо проводить строгое разграничение между «фактами и высказыванием личного мнения»!
То есть — вы понимаете: «Heil Hitler!» нужно доказать, а «факт запугивания» — это лишь трансляция личного ощущения, на которое любой человек имеет полное право.
Наконец, главным критерием для работы Wikimedia Foundation с жалобами должна выступать презумпция невиновности.
Окончательный вердикт суда: Wikimedia Foundation обязана удалить все пассажи в статье о «Н», признанные лживыми. В случае отказа компания будет наказана в порядке, соответствующем немецкому законодательству.
Рискну предположить, что Wikimedia Foundation с немецким судом спорить не станет: себе дороже. И тому есть замечательный пример — Google, которая беспрекословно выполняет все вердикты немецкой Фемиды, озабоченной ущемлением права немцев на частную жизнь.
Не знаю, как вам, но мне решение штутгартского суда показалось подлинным шедевром юриспруденции.
Что рассказывают о будущем цифры HP
Вчера Hewlett-Packard отчиталась о результатах финансового года, и цифры мне показались не столько сенсационными, сколько пророческими. Увы, поддержки своим наблюдениям в мейнстримной прессе я не обнаружил: биржевые аналитики смаковали дорогой сердцу уолл-стритовца лубок «Beat-the-market», профессиональные ИТ-журналисты скрещивали пальцы наудачу, разглядев возрождение ПК-индустрии в показателях, больше напоминающих трупную «позу боксёра», чем второе пришествие Голема. Но никто почему-то не обратил внимания в сухой статистике 8-K на проблески зари совершенно незнакомого и непривычного будущего.
Начнём с самих цифр, затем попытаемся осмыслить их в контексте корпоративных мытарств НР последних двух лет, а потом перейдём к сравнению стратегических усилий компании с тем путём, который избрала близкая ей по духу Dell. Надеюсь, из этого сравнения читатели и сами почувствуют дыхание будущего, какое ощутил я сам.
По гамбургскому счёту НР ничего выдающегося за последний финансовый год не продемонстрировала: основные стратегические направления бизнеса как сокращались в прошлом году, так и продолжили сокращение в нынешнем. Единственная радость (боюсь, иллюзорная) — этот процесс замедлился, видимо, потому что дальше уже просто некуда.
Главная радость Уолл-стрит: продажи НР в финансовом году, завершившемся 31 октября, составили $29,1 млрд. Это на 3% хуже, чем в прошлом году (и поверьте: это ОЧЕНЬ большое снижение!), однако сильно лучше $27,9 млрд, которые напророчил НР консенсус биржевых аналитиков. Для биржи «whisper numbers» всегда были важнее реальности, поэтому бумаги компании вознеслись сегодня почти на 9%:
Поделиться книгой: