Счастливчик Ген

— Расскажите о королевстве, — попросил я. — А то я ничего о нем не знаю.

Из рассказа Клары я понял, что королевство, в которое мне посчастливилось попасть, называется Орсел, и протянулось оно с севера на юг почти на тысячу лиг. Что такое земная лига, я не знал, но мой внутренний переводчик выдал именно такое название используемой мере длины и подсказал, что в лиге тысяча шагов. Мысленно проведя несложные вычисления, я подсчитал, что протяженность королевства Орсел была километров семьсот. В ширину оно было в два-три раза меньше длины. На севере имелось довольно обширное побережье с теплым морем, в котором можно было купаться круглый год. На юге нас отделяла от соседей гряда высоких гор, не имевших проходов, пригодных для лошадей. А вот на западе и востоке проходила легко преодолеваемая граница с десятком различных королевств. Они ее время от времени и преодолевали с оружием в руках. Большие войны были редко, но мелких конфликтов хватало. В настоящее время правил король Игнар Орсел. Род королевской династии, как у нас, так и у соседей, совпадал с названием королевства. Большинство обычаев и верований тоже не имели больших отличий. Об остальном мире у Клары было довольно смутное представление. Как и у нас, короли правили, опираясь на дворян, которые тоже делились по степени знатности. В моем внутреннем словаре нашлось место и герцогам, и графам, и баронам. Были и дворяне, не имеющие титулов. В моем мозгу сразу же мелькнула подсказка — шевалье. Почему почти все аналогии были из стран Западной Европы, я не знал. Видимо, уклад жизни здесь мало напоминал средневековье Руси, хорошо известное мне по трем зачитанным книгам Яна.

До дома Клары было недалеко и, хотя мы не спешили, дорога много времени не заняла. Немногочисленные встречные провожали меня неодобрительными взглядами. Заметив мое недоумение по этому поводу, Клара сказала, что здесь не слишком привечают чужаков, а моя одежда и отсутствие головного убора сразу выдают меня с головой.

— Поэтому, — добавила она. — Завтра первым делом идем с тобой к портному и заказываем нормальную одежду. Пока на тебя только пялятся, а потом все может кончиться куда как плохо. На тебе не написано, что ты еще несовершеннолетний. А по росту такому любой даст не меньше шестнадцати.

— А с какого возраста у вас считаются совершеннолетними?

— Когда как. Для парней это пятнадцать-шестнадцать лет, реже младше. А для девушек то же самое, но на год меньше. Родители сами решают, созрели ли их дети для самостоятельной жизни. Ладно, мы с тобой уже пришли. Потом дома еще поговорим.

Хотя служанка была дома, Клара, уходя, заперла дверь своим ключом, и теперь ее пришлось открывать снова.

— Тебе тоже надо будет заказать ключ, — сказала она. — У нас принято запирать входную дверь. Грабежи крайне редки, но зачем напрасно искушать судьбу?

В доме она позвала служанку:

— Алина, подойди, пожалуйста, к нам. Этот мальчик будет какое-то время жить у нас. Относись к нему, как к моему сыну.

— Мальчик?

— Пусть тебя не вводит в заблуждение его рост. На самом деле ему нет еще и четырнадцати. Звать его… Послушай, — обратилась она ко мне. — Не нравится мне то имя, которое вы с Маркусом придумали. Какое-то оно не благозвучное.

— У меня есть еще и короткое имя — Гена.

— Это лучше, но как-то слишком мягко, что ли. Для девушки бы подошло, но ты парень. Давай, назовем тебя Ген. Коротко и звучит по-мужски.

— Так тоже иногда обращаются.

— Ну и прекрасно. Алина, покажи ему комнату Ральфа, думаю, что она подойдет. А ты иди, отдыхай, скоро обед. А потом мы с тобой поговорим.

Комната оказалась раза в два больше той, что была у меня дома, но обилие громоздкой мебели скрадывало ее размеры. Стены комнаты были оклеены светло-зеленой тканью, а большое окно с довольно чистым стеклом пропускало много света. На потолке никаких светильников не наблюдалось, лишь на письменном столе стояла пузатая фитильная лампа, очень похожая на ту, что была у нас когда-то дома. Только мы свою заправляли керосином, а в эту заливалось, как я узнал позже, светильное масло. Служанка забрала из шкафа немногочисленную одежду жившего здесь когда-то сына хозяйки и ушла, а я снял туфли и забрался на широкую мягкую кровать, покрытую сверху тонким ковром. Так получилось, что с самого появления в этом мире, у меня не было возможности подумать над тем положением, в котором я оказался. Вначале я был слишком растерян случившимся, потом тащил проклятую корзину и ни о чем другом думать не мог, а дальше мною уже распоряжалась Клара.

Мои мысли свернули к той встрече во сне. Для чего это существо, стоящее неизмеримо выше человека, снизошло до беседы со мной? Время для него ничего не значит, но все равно прикидываться киноактером, чтобы вызвать симпатию у мальчишки, объяснять ему все самому… Я был уверен, что при желании он мог бы легко донести до меня все, что хотел. И как можно устать от жизни? Это было выше моего понимания. Немощные, больные старики изо всех сил цепляются за жизнь. А тут при таком могуществе, когда у твоих ног тысячи звездных систем и стоит только захотеть… Я попробовал представить, каково это, если все мои желания будут осуществляться в момент их появления. Представить не получилось, не хватило воображения, но мысль о том, что такая жизнь может быть скучной, уже не казалась мне настолько глупой. Просто масштабы жизни этого существа выбивались из моего повседневного опыта, и я мог о нем рассуждать с таким же успехом, с каким какой-нибудь муравей мог думать о человеке, прошедшем мимо муравейника к пригородному поезду. В чем для них интерес в этой игре? В нашей непредсказуемости? Или в выборе тех, кого они ставят здесь вместо себя? Эта мысль вернула мой интерес к собственной персоне. По глупости я умудрился попасть в другой мир и, если хочу отсюда когда-нибудь выбраться и попасть домой, должен играть по чужим правилам. Пока мне везло. Почти сразу я нашел дом и получил знание языка. Теперь надо было как можно быстрее осмотреться и лучше изучить чужую жизнь. Я здесь не один, и все будут стараться выиграть, чтобы получить главный приз, или хотя бы лучше устроиться здесь. Значит, тянуть время нельзя, чтобы не попасть в разряд обывателей, о которых по окончании игры благополучно забудут. И еще, меня удивляло собственное спокойствие. Не во сне, там я не принимал происходящее всерьез. Ведь, когда я потерял контроль над телом и выбежал из дома в ночь, мне было так жутко, что если бы я тогда мог, то орал бы на всю улицу. А попал сюда, и страх как отрезало. Может быть, это такой подарочек от пришельцев всем игрокам на первое время, чтобы со страху не наделали глупостей? Не было и тоски по дому и родным. Или еще не пришло время?

С удивлением я обнаружил, что во мне просыпается интерес к тому, что мой пришелец назвал игрой. Я никогда не был по натуре лидером, хотя и под чужое влияние не попадал. Мешала застенчивость, питаемая неуверенностью в собственных силах. Физической силой я никогда особо не отличался, а по успеваемости в классе был чуть ниже среднего. Отчасти в этом были виноваты преподаватели школы, в которой я учился до переезда из одного военного городка в другой. Уровень преподавания там был существенно ниже, как и требования к учащимся. Поэтому для меня было морально тяжело из отличников моментально угодить в троечники. До сих пор стыдно вспоминать, как новая классная говорила всему классу, держа в руках мой диктант:

— Ни один из моих учеников не написал бы слово шел с буквой «о».

Она, конечно, сильно преувеличивала: была у нее пара учеников из мальчишек, живших в селе возле железнодорожной станции, которые могли написать еще не такое. Да и девчонки не все поголовно были такими уж грамотными. Но стыдно мне от этого меньше не было. Это было в начале четвертого класса. С тех пор медленно, но верно я выбирался в хорошисты, и к началу этого учебного года троек у меня уже давно не было. Все это я говорю к тому, чтобы стало понятно, что в жизни и учебе я занимал среднюю нишу и претендовать на нечто большее не мог. А хотелось.

Я очень рано начал читать, причем в разное время мне нравилась разная литература. Было время, когда я запоем читал книги о животных, потом увлекся путешествиями, военной литературой, детективами. Свое знакомство с фантастикой я начал с Беляева. Я прочитал его первую книгу в восемь лет и так и не понял, что это вымысел, пока родители не удосужились мне это объяснить. С тех пор этот жанр литературы всегда был у меня на первом месте, не мешая, правда, читать и другие книги. В нашей библиотеке я был единственным мальчишкой, которого библиотекарь допускала лазить по стеллажам и самому подбирать себе книги для чтения. Фантастика стала для меня тем, чем не могла стать жизнь. Я погружался с головой в мир грез, читая и перечитывая все то хорошее, что можно было взять в библиотеке или купить. К сожалению, хороших книг всегда было мало. Может быть, подсознательно я всегда ждал от жизни чуда, и потому так легко купился на предложение пришельца?

Как бы то ни было, теперь у меня был шанс попробовать изменить и себя, и свою жизнь. И никакая лень, никакие отговорки уже просто не имели право на существование. Пришелец был прав, когда говорил, что мои неудачи с изучением английского вызваны не отсутствием способностей, а отсутствием необходимости. Абсолютное большинство из нас, даже те, кто смогут его все-таки выучить, все равно через несколько лет забудут из-за полной ненадобности. И зачем тогда все? Теперь мне надо будет ломать себя ежедневно, ежечасно, если я хочу чего-нибудь добиться. Надо обязательно воспользоваться предложением Маркуса и постараться с ним подружиться. У меня уже были мысли, чем можно заинтересовать пожилого мага. Надо поговорить о нем с Кларой, а до того рассказать ей о себе все. Если она мне поверит, это может очень помочь в дальнейшем. Решено, сегодня все и расскажу. В крайнем случае, если все пойдет не так, как я думаю, придется просто уйти из ее дома.

Глава 2

Долго предаваться своим мыслям мне не дали. Примерно через час после того, как я завалился на кровать, в комнату зашла Алина. Бросив на меня оценивающий взгляд, от которого я покраснел и поспешил слезть с кровати, она сообщила, что обед готов, и они с госпожой Альшой ждут меня на кухне.

Кухня в доме не сильно отличалась от нашей, если не считать того, что была по площади раз в пять больше, и вместо газовой плиты стояла дровяная с четырьмя конфорками. Как я узнал позже, она использовалась только для приготовления пищи, а комнаты отапливались из пристройки с тыльной стороны дома. Общая часть стены между домом и пристройкой играла роль трубы, отводящей дымовые газы, за счет чего и происходил нагрев. Зимы в королевстве были мягкими, и такого отопления вполне хватало.

На обед была та же каша с мясом, тушеные овощи, похожие вкусом на кабачки и немного зачерствевший хлеб. Запивать это предлагалось подслащенным фруктовым отваром, который мой внутренний переводчик окрестил компотом. Поскольку я не так давно уже ел перед походом к Маркусу, особого аппетита не было, но я все-таки съел все, что было наложено, так как не был уверен, что после разговора с Кларой здесь задержусь. Поев, я поблагодарил женщин за вкусный обед.

— Сразу видно правильное воспитание, — довольно сказала Клара. — А еда и вправду вкусная. Алина очень хорошо готовит. Она вообще девушка во всех отношениях замечательная, повезло ее жениху.

— То-то он меня оставил на целых полгода и умотал с торговым караваном отца. А мне тут одной приходиться скучать, — девушка со значением посмотрела на меня, опять вогнав в краску.

— Ты же знаешь, что для купцов дело превыше всего, — возразила Клара. — Приедет он, никуда не денется. Ладно, ты здесь все убери, а мне надо поговорить с Геном. Пошли в мою комнату, там нам будет удобно.

Комната Клары была гораздо больше моей. Как я понял, раньше она жила здесь с мужем, а после его смерти убрала часть мебели и поменяла кровать. От этого комната, казалось, еще прибавила в размерах.

— Садись в кресло, — показала она мне рукой на низкий мягкий стул, действительно похожий на кресло. Сама уселась точно в такой же и выжидающе посмотрела на меня.

— Вы мне сильно помогли, — начал я. — Я попал в очень тяжелое положение, очутившись в вашем городе без денег и знания языка. Все началось с того, что мне приснился сон…

Я рассказывал долго со всеми подробностями, стараясь говорить так, чтобы было понятнее. Клара слушала с неослабевающим интересом, внешне ничем не показывая мне своего недоверия. Наоборот, по ходу рассказа она переживала за бедного ребенка, вырванного из своего мира и оторванного от семьи. Мысль о множестве обитаемых миров не вызвала у нее никакого удивления. Когда я спросил почему, она начала объяснять. Из ее объяснений я понял, что здесь верят во многих богов, причем часть из них почитается в разных странах, тогда как других признают только где-то в одном месте. Каждый бог обязательно за что-то отвечает, поэтому человек сегодня может обратиться к богине плодородия Лакрише, если ему требуется прибавление в семействе, а завтра перед походом на врагов вознести свои молитвы богу воинов Гахту, который по поверьям с Лакришей не в ладах. У каждого бога есть свой мир, и после смерти человек вновь рождается в одном из них. Где именно, сказать заранее трудно, но если владелец этого мира почитался им при жизни, то при втором рождении он не будет забыт богом и получит достойное воплощение. Молиться можно было в храмах, в которых обычно устанавливали алтари сразу нескольким богам, не враждовавшим между собой, а можно было заказать себе домашний алтарь и возносить молитвы, не покидая дома. Раз в год силу алтаря приходилось обновлять, приглашая для этого жрецов и делая подношение храму. Но вообще-то, как я понял, особой религиозностью жители Орсела и соседних королевств не страдали, и никаких преследований на религиозной почве не было.

— Значит, ты посланник бога, — задумчиво сказала Клара, выслушав мой рассказ. — Пожалуй, об этом никому знать не следует. Разве что Маркусу можно рассказать. Дальше него не уйдет, а посоветовать он может многое, да и помочь своим искусством. Нашему королю может не понравиться человек, посланный неизвестным богом для того, чтобы достичь вершин власти.

— Это не бог, просто пришелец.

— Ты его можешь называть по-разному, но для меня это бог, причем очень сильный. Никто из наших богов не может убирать звезды с небосклона. Я подумаю, чем тебе можно помочь. Ты слаб физически и не владеешь мечом, хотя сам сын офицера, а значит, дворянин. Надо отдать тебя в школу меча. В нашем городе их несколько. Там тебя подтянут физически и научат работать мечом на очень приличном уровне. И слишком много времени это не займет, если обучаться с помощью магии. Но на все нужны деньги. Если заинтересуешь Маркуса, он может дать тебе знания техники работы мечом и так, но в школу все равно поступать придется, поскольку без практики от этих знаний толка мало. Кроме того, в дальнейшем тебя придется еще многому учить. Муж в свое время вложил большие деньги в торговый дом Траппа под десять процентов годовых. Именно на эти деньги мы и живем, и платим налоги в магистрат. Еще он сдал на хранение в банк дома Креджа немалую сумму денег, за что приходиться ежегодно платить. Эти деньги на крайний случай.

— Платить банку за вложенные деньги? — удивился я. — Это они вам должны выплачивать проценты за пользование вашими деньгами.

— Они гарантируют сохранность денег и сами ничего не выплачивают. Если прекращаешь платить ты, то должен немедленно забрать свои деньги, или плата за сохранение будет браться уже с них. Завтра мы с тобой идем к портному, а после сходим посоветоваться к Маркусу. Посмотрим, что он нам скажет. В крайнем случае, заберу часть денег у Креджей.

— Зачем вам этим заниматься? — спросил я. — Зачем такие траты? Кто я для вас?

— Интересный вопрос, — она протянула руку и потрепала мне волосы. — Для чего я вообще живу, знаешь?

— Откуда мне знать, если я с вами только сегодня утром познакомился?

— Вот и я уже давно этого не знаю. Дети разбежались и живут каждый своей жизнью, я в их жизни стою где-то на последних местах. Так и должно быть, но мне-то от этого не легче. Если бы еще был жив муж… Целыми днями я только и делала, что убивала время. Я надеюсь, что с твоим появлением моя жизнь хоть ненадолго обретет смысл. А деньги? Я их все равно на следующее перерождение с собой не заберу. Меньше после меня останется детям? Не беда, пусть зарабатывают на жизнь сами. Я обучила сына и выдала замуж дочь и больше ничего им не должна. А с моей смертью им все равно перепадет немало. А в том, чтобы ты быстрее обрел силу, я заинтересована. Ведь в соседних королевствах есть посланники других богов. Если кто из них достигнет пределов власти в своем королевстве, а боги решат продолжить свою игру, ему останется только война. И если ты к этому времени не сможешь ему противостоять…

— Что может сделать один человек? Тем более ребенок?

— Человек может при желании сделать очень много, а посланник бога — еще больше. А дети имеют обыкновение вырастать. Да и не такой уж ты ребенок. Через год, если пройдешь обучение, да накачаешь мышцы, вполне можешь стать совершеннолетним. Ты ведь уже пачкал постель?

Я не стал отвечать, только кивнул головой, в который уже раз за сегодня покраснев.

— Такого не надо ни смущаться, ни стыдиться. Не знаю, как с этим у вас, а у нас к такому подходят просто. Ты каждый день должен есть, иначе умрешь. Ты же не стыдишься этой потребности? Потребность в женщине у мужчины не так очевидна, но без ее удовлетворения начинает портиться характер, и приходят болезни. То же и у женщины. Боги не зря создали нас такими, мы прекрасно дополняем друг друга, продлевая род и получая от этого удовольствие. Что в этом может быть плохого?

— Но я еще несовершеннолетний.

— Ну и что? Это только говорит о том, что ты еще не готов к самостоятельной жизни. Хотя чрезмерное увлечение плотскими удовольствиями в твоем возрасте может принести вред здоровью. Здесь никто лучше самого человека не скажет, нужно ему это или еще нет.

— Моя мать мне никогда бы такое не сказала.

— Я не твоя мать, ты прав. Но тут, видимо, дело в другом. Какая жизнь, такие и обычаи. Наши обычаи одни, у вас для вашей жизни больше подходят другие. Но сейчас ты живешь в нашем мире по нашим законам и обычаям.

— Алина перед обедом…

— Что, приставала к тебе? Ну тут ты смотри сам. Она имеет жениха, значит, уже не девушка и отвечает за свои поступки. Дурных болезней у нее нет, жених в дороге уже три месяца, а ей, видимо, приспичило. От нее не убудет, а тебе такой опыт не помешает. Но в таких делах привыкай решать сам, нужно тебе это или нет. Если нет, гони ее от себя, ничего с ней не случится. Перебесится или найдет другого. Не отравит же она тебя, в самом деле.

Естественно, она меня не отравила. Она просто пришла ночью и получила то, что хотела. Я ничего не смог поделать ни с ней, ни с самим собой. Из этого случая я сделал вывод, что если красивая девушка домогается парня, то она его все равно получит, хотя бы на одну ночь. Под утро она меня покинула, не слишком довольная, а я решил на будущее, на ночь запирать дверь в комнату. Свое любопытство я удовлетворил, опыт, как говорила Клара, получил, но совершенно не выспался и чувствовал сильную слабость. Видимо, такое мне действительно было еще рано. Впрочем, я напрасно беспокоился, и в дальнейшем никаких поползновений на меня у служанки не было. Ей хватило одного раза, чтобы понять, что большой рост в моем случае еще не говорит о моей физической зрелости. Видимо, она нашла себе утешителя, так как в последующие дни была весела и время от времени в отсутствие Клары отпускала в мой адрес шуточки, заставляющие меня смущенно краснеть. Одна ночь из меня мужчины не сделала.

На следующее утро после моего появления у Клары мы, как и собирались, после завтрака отправились к портному, прихватив в руках мою вельветовую куртку. Идти до него оказалось еще меньше, чем до мага. Дом ограждения не имел и, постучавшись, мы уже через пару минут имели удовольствие беседовать с самим мастером Салхом Арданом. Низенький, полный Салхом, выглядевший лет на пятьдесят, приветливо поздоровался с Кларой и сразу приступил к делу.

— Неужели вы, мадам, наконец-то, завели себе ухажера? — пошутил он. — Молодой человек довольно странно одет. Это причина вашего визита? Я угадал?

— Вы, как всегда, догадливы, мастер. Не насчет ухажера, конечно, а во всем остальном. Этот молодой человек мой родственник, и он издалека. По меркам своей страны он одет очень хорошо, но вы сами должны понимать, как на такую одежду будут реагировать наши люди. У меня к вам предложение. Надо его прилично одеть, пошив необходимое, или переделав из готового что-нибудь подходящее. Взамен я отдам вам эту куртку. Погодите возражать, сначала посмотрите, какой качественный материал и какая работа! Видите, как обработаны швы? А пуговицы? Они не похожи ни на дерево, ни на раковину, скорее, на кость, если бы не черный цвет. Фасон сильно отличается от того, что у нас обычно носят. Он такое надеть не сможет, но вот кто-нибудь из приближенных его величества — вполне. Им на мнение обывателей плевать, а чтобы щегольнуть необычным нарядом, денег не пожалеют.

Салхом взял в руки мою куртку и внимательно ее осмотрел снаружи и с изнанки, потер пальцем черные, блестящие пластмассовые пуговицы и согласился на обмен.

— Есть у меня тут наряд на вашего парня, — сказал он Кларе. — Заказал мне один барон для своего сына, а потом отказался брать. У сыночка ноги колесом. На лошади ездить, конечно, удобно, но вот демонстрировать такое я бы тоже не стал. Спрашивается, зачем тогда заказывал? Его сын как раз ростом с него (кивнул он на меня), правда, в груди малость побольше будет, но шилось по желанию заказчика в обтяжку, так что, думаю, сойдет и без переделки. Пройдемте в примерочную.

Первым делом я натянул штаны, шитые из тонкой кожи. Они плотно обтянули мне ноги, но когда я по просьбе мастера в них прошелся и несколько раз присел, стало ясно, что движений они не стесняют. Зато мой внешний вид в них очень стеснял меня.

— А ничего, — мастер обошел вокруг меня. — У вас красивые ноги, все девушки вашими будут. А то, что между ногами еще подрастет.

Я бы ему ответить, где я хотел видеть его девушек, но не позволило воспитание и отсутствие в местном языке слова «гроб». Как я узнал позже здесь обходились без него, хороня покойника прямо в земле в сидячем положении.

— А для чего эти прорези по бокам? — задал я вопрос, обнаружив на каждой штанине по паре прорех, через которые вполне можно было оценить степень волосатости обладателя штанов.

— Как для чего? — удивился мастер. — А вы походите по летней жаре без них, тогда поймете. Давайте, быстрее надевайте рубашку и колет, у меня сегодня много работы.

Я быстро поменял рубашку и надел кожаную безрукавку, застегнув ее на несколько пуговиц из какого-то медного сплава. Кажется, это была латунь.

— Почти впору, — пробормотал мастер, зачем-то меня, щупая и оттягивая безрукавку. Как я и думал, в груди чуть широковата, а в остальном все просто отлично.

— Я думаю заниматься с мечом, — сообщил я ему. — Так что мясо должно нарасти.

— Это замечательно! — почему-то обрадовался за меня мастер. — Тогда вам непременно потребуется костюм для занятий. Приходите ко мне, как постоянному клиенту сделаю скидку. И приносите еще что-нибудь вроде этого.

Он кивнул головой на бывшую мою куртку.

— Такого больше нет, — вздохнул я.

— Тогда можете принести свое белье. Не на продажу, просто я никогда такого не видел. Сниму мерку, а вам за костюм придется меньше платить.

— Мы посмотрим, — неопределенно ответил я, радуясь, что прошлой ночью удалось сберечь трусы, которые нетерпеливая Алина чуть было не пустила на тряпки. — Спасибо вам, мастер.

— Ну вот теперь ты похож на человека, — удовлетворенно сказала Клара, когда мы вышли на улицу. — И даже тратиться не пришлось. Куртку, конечно, жаль. Не знаю, видел ли ты, но я заметила, как Салхом в нее вцепился. Можешь мне поверить, он на ней заработает немало денег. Мы быстро обернулись, может быть, прямо сейчас сходим к Маркусу? Отсюда ближе, чем от нашего дома. А ты постарайся запомнить дорогу, я не смогу с тобой постоянно ходить.

Клиентов у мага, по счастью, не было, так что нас без ожидания провела к нему та же самая девушка, которая встречала в прошлый раз.

— Рад, что ты все-таки пришел, Гнадий. Здравствуйте, госпожа Альша! — поздоровался с нами Маркус. — Присаживайтесь, сейчас Грая принесет чай.

— Здравствуйте, Маркус, — отозвалась Клара. — Этого молодого человека мы решили называть Геном, а то с вашим Гнадием можно язык сломать. С вашего позволения, я его ненадолго оставлю и схожу по своим делам. Он хочет вам рассказать то, что я от него уже вчера слышала.

Чаем оказался травяной отвар, слегка подслащенный, не имеющий по вкусу ничего общего с известным мне напитком.

— Пей, — сказал мне маг, поняв, что раньше я такого не пробовал. — Это очень полезный напиток, хотя и не такой вкусный, как компот, который предпочитает большинство. Так что ты хотел мне сказать?

— Я хотел рассказать вам, как я попал в Орсел и попросить совета.

Как и Кларе, я ему все рассказал подробно, ничего не скрывая.

— Теперь вы знаете все, — закончил я рассказ. — Госпожа Альша посоветовала мне для начала поступить в школу меча, что я, наверное, и сделаю. А у вас я хотел попросить совета, как мне лучше действовать дальше. Конечно, если вы поверили в то, что я говорил.

— Ты не врал, — задумчиво сказал Маркус и, заметив мой вопросительный взгляд, пояснил. — Все маги могут чувствовать ложь. Мне не понравилось то, что ты рассказал. И дело тут не в тебе. Если бы ты появился один, в этом не было бы ничего страшного. Но, когда посланцев богов много, и они должны начать борьбу, каждый в интересах своего господина… Такая игра богов может иметь разрушительные последствия и для нашего королевства, и для соседей. К сожалению, здесь ничего поделать нельзя. И госпожа Альша права: в наших интересах, чтобы ты быстрее обрел силу. Я постараюсь тебе помочь, чем смогу.

— Я не хочу, чтобы мне помогали просто так, — сказал я ему. — Может быть, можно сделать так, чтобы и мои знания приносили хоть какую-то пользу?

— Похвальное стремление, — усмехнулся маг. — У тебя есть что предложить?

— Я слишком плохо знаю и ваш мир, и государство, в которое попал, — начал я. — У вас не найдется книг, из которых я смог бы узнать больше? А то у Клары только несколько любовных книг.

— Она разрешила тебе называть ее по имени? — спросил Маркус и, получив утвердительный ответ, продолжил. — Значит, она фактически приняла тебя в семью. Тебе здорово повезло, Ген. Я давно знаю Клару. Она, конечно, добрая женщина, но у нас здесь тоже свои порядки и правила. Клара для своей семьи разобьется в лепешку, тогда как для человека постороннего и пальцем не пошевельнет. Что поделаешь: такова жизнь. Книги у меня есть, и я их тебе дам. Можно было бы сбросить эти знания напрямую, но их тогда все равно пришлось бы закреплять чтением. А тебе, тем более сейчас, читать полезно, чтобы вскорости не потерять этот навык. И предметы для письма тоже возьмешь. Начинай тренироваться уже сегодня. А сейчас я сброшу тебе все знания, необходимые для твоей школы. Там не только меч, но и бой без оружия. Этому вас тоже будут учить, хоть и меньше. Только сразу предупреждаю, чтобы ты не вздумал пользоваться этим сам. Твое тело еще к такому не готово, можешь запросто порвать связки. Я тебя, конечно, подлатаю, но о занятиях тогда придется надолго забыть. А заниматься я тебе рекомендую в школе мастера Лонара. Это и близко от вас, и денег он берет немного меньше других. А качество преподавания везде примерно одинаковое. Теперь еще одно. Из твоего рассказа я понял, что твой отец офицер. Это так?

— Да, он заместитель командира полка.

— А сколько бойцов в полку?

— Точно не знаю, но если примерно, то десять-пятнадцать сотен. А к чему эти вопросы?

— К тому, что по статусу ты дворянин, причем вполне можешь претендовать на титул барона. Поскольку своего поместья у тебя нет, то насчет титула пока никому ничего говорить не будем. А вот твое дворянство надо подтвердить. Сейчас мы с тобой сходим в магистрат, где и уладим все формальности. А по пути купим тебе меч. Не дело благородному юноше ходить без меча, даже если ты пока не умеешь им владеть.

— Но у меня нет на это денег…

— Подожди немного, — Маркус вышел в другую комнату и вскоре вернулся, бросив на стол кошелек, который вчера получил от Клары. — Этого с лихвой хватит для магистрата, а клинок я выберу и куплю тебе сам. А теперь посиди спокойно. Прошлый раз ты почему-то порывался удрать, а такое мешает. Передавать навыки гораздо сложнее, чем слова или образы, так что ты уж наберись терпения и посиди спокойно.

Все было, как в прошлый раз, но продолжалось значительно дольше. Когда голова перестала кружиться, а шум в ушах стих, я попробовал вспомнить что-нибудь из области фехтования, но никаких отличий в себе от того, что было до сеанса, не обнаружил.

— И не пытайся, — поняв, что я пробую проделать, сказал Маркус. — Навыки загружаются в память гораздо глубже того же языка. Они начнут всплывать только тогда, когда ты начнешь обучение.

— А вы сами умеете фехтовать?

— Конечно. Как бы я иначе смог научить тебя тому, что сам не знаю? Все маги по статусу приравниваются к дворянам и учатся защищать себя и с оружием, и без него.

— А как узнать, есть ли у меня способности к магии?

— Ну больших способностей у тебя точно нет, это можно увидеть сразу. Потом посмотрим внимательнее, может быть, что-то и есть. Даже небольшие способности, если их попытаться развить, могут сильно пригодиться в жизни. Хотя бы та же способность различать ложь. Уже пришел в себя? Тогда нечего рассиживаться. Пока нет твоей новой родственницы, пошли, сходим в магистрат.

Маркус предупредил служанку, что сказать госпоже Альше, если она вернется в его отсутствие, прихватил с собой небольшую, плоскую кожаную сумку, похожую на папку, только без «молнии» и вместе со мной вышел из дома. До магистрата пришлось идти довольно долго и, чтобы не терять времени даром, я попросил своего спутника рассказать что-нибудь об этом городе.

— Расвел это второй по величине город королевства после столичного города Арлана. Столица находится почти в середине страны, ну а наш город лигах в ста от нее в сторону гор. Вокруг города обширный район, где население занимается преимущественно сельским хозяйством. Земли здесь плодородные, дожди идут достаточно часто, а при теплом климате удается за год получить два урожая. Очень хорошо развито животноводство. Мясо продается населению, а кожи идут в слободу кожевенников. Своими кожами и кожаной обувью Расвел известен далеко за пределами королевства. Еще здесь развито гончарное производство и изготовление бумаги.