Итоги № 2 (2014)

У семи нянек / Политика и экономика / Главная тема

У семи нянек

/  Политика и экономика /  Главная тема

Уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов: «У нас сложилась целая система по вывозу детей за границу, и это стало бизнесом отдельных чиновников»

 

Страсти, разгоревшиеся вокруг темы иностранного усыновления, раскололи общество напополам — одни увидели в «законе Димы Яковлева» долгожданный свет в конце тоннеля, другие — попрание конституционных и этических норм. Но и те и другие признают: наводить порядок в системе усыновления — и иностранного, и внутреннего — жизненно необходимо. На вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» отвечает уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов.

— «Закон Димы Яковлева» вступил в силу. Что дальше?

— В апреле 2010-го надо было не мораторий объявлять на усыновление в США, а принимать закон — только не Димы Яковлева, а Артема Савельева — и уже тогда закрыть тему иностранного усыновления. Мы слишком долго тянули с решением данного вопроса и в итоге увязали его с «Актом Магнитского» — увязка, на мой взгляд, не очень удачная. Но политически объяснимая. И к тому же лучше поздно, чем никогда. В пылу дебатов вокруг нового закона мало кто заметил указ, который был подписан 28 декабря Владимиром Путиным, о мерах по защите детей-сирот. В нем затронуты важные проблемы. Первая — количество документов, которое необходимо сегодня собрать потенциальным родителям, будет снижено до разумного предела. Во всех субъектах Федерации появятся школы приемной семьи: кандидаты не смогут стать приемными родителями, пока не пройдут обучение. Предусмотрено также сопровождение приемных семей на первых порах. Следующее нововведение — увеличение срока действия документов, необходимых при приеме ребенка в семью. Сейчас, например, медицинские справки — краткосрочные, а на сбор всех документов уходит от 4 до 6 месяцев. Правительству дано указание до 1 марта разработать и внести в Госдуму закон и порядок предоставления налоговых льгот тем, кто усыновил детей, в том числе инвалидов. Увеличатся социальные пенсии, единовременные пособия и компенсационные выплаты. Я уже разослал своим помощникам в регионы циркуляр следить за реализацией этого указа. Начинаем проводить на местах расширенные совещания — первое состоится 15 января в Кемерове. Можно сколь угодно долго ругать законы и Кремль, но будущее детей полностью в руках региональных властей. Я за время работы проинспектировал 1021 детдом, видел и самые лучшие, и самые худшие. Например, в Краснодаре, Тюмени, Калуге, Курске, Белгороде, Пермском крае ребят в детских домах все меньше и меньше. В Краснодаре закрыли порядка 20 таких учреждений, в Калужской области их осталось только два. А там, где нет системной подготовки приемных родителей, нет института сопровождения таких семей, не повышают пособия, — там возникают проблемы. В 2012 году на первое место вышла Удмуртия, где количество воспитанников в детских домах увеличилось на 15,3 процента. Там надо не сокращать число таких учреждений, а новые строить. Та же тенденция в Амурской области, Забайкальском крае. Есть регионы, где иностранное усыновление превалирует — например, в Еврейской автономной области в 2010 году иностранные граждане брали детей в пять раз чаще, чем российские.

— Павел Алексеевич, почему такое происходит?

— К сожалению, у нас сложилась целая система по вывозу детей за границу, и это стало бизнесом отдельных чиновников — на уровне органов опеки, детдомов, комитетов и департаментов, даже входящих в федеральные структуры. И, конечно, в первую очередь этот бизнес процветал благодаря иностранным агентствам. Зарубежные усыновители платили им огромные деньги и получали массу преимуществ. В России работают около 80 иностранных агентств, имеющих сеть представительств в регионах, которые занимаются подбором детей для иностранцев. Только одно такое агентство, через которое был усыновлен Артем Савельев, в 2009 году получило доход в 4,6 миллиона долларов. Нередко случалось так: потенциальные российские родители по несколько месяцев собирали документы. И вдруг в детском доме появлялся представитель иностранной пары, которая заплатила 80—100 тысяч долларов агентству, и говорил: «Супруги такие-то хотят оказать помощь вашему заведению — купить компьютеры или спортивный комплекс. Но они хотят срочно забрать ребенка...» И за три дня ребенка увозили. Существует вот еще какой момент. Забрать воспитанника из детдома россияне могут, оформив патронат, опеку или попечительство, усыновление, или в приемную семью. Эти формы отличаются разной степенью юридической строгости. Иностранцам разрешено только усыновление, а вот россияне далеко не всегда готовы усыновлять. Зачастую приемная семья, хорошо себя зарекомендовавшая, прошедшая курсы и собравшая все необходимые документы, готова забрать ребенка, а им не отдают. Мотивировка: «Ну вы же хотите ребенка взять в приемную семью, а есть американцы, которые готовы его усыновить, так ему будет лучше». В случае с Димой Яковлевым его родным вообще не дали возможности его усыновить — он даже не был занесен в банк данных о сиротах, как уже попал в поле зрения американцев.

— Многие пеняют на нашу службу социальной опеки, которая не заинтересована в том, чтобы в России исчезли сироты.

— С органами опеки у нас действительно большая проблема. Это горизонтальная система муниципальных служащих достаточно низкого ранга, зачастую без должного образования, которое необходимо для решения таких серьезных проблем. А на них сегодня делают ставку в решении столь глобальных вопросов политического характера! Ведь в конце концов именно службы опеки отвечают за то, какое будет дано заключение по поводу приемных родителей. И над ними нет ни федерального, ни даже регионального ведомства, которое бы контролировало их деятельность. Все функции разбросаны по 19 учреждениям. Очень сложно так решать задачи, должен быть головной орган, который будет этим заниматься: агентство, служба, департамент — как угодно назовите. Например, в Бурятии действует агентство по делам семьи и детей, в Северной Осетии есть аналогичное, в Пермском крае три основных министерства — здравоохранения, соцразвития и образования — объединились в этом деле и создали центр подготовки детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Такой модели пока больше нигде не существует. Сегодня это один из лучших регионов с точки зрения семейного устройства: 92 процента детей попадают в семьи. Остаются дети со сложными заболеваниями, которых невозможно сразу передать в семью, потому что их надо лечить, соответствующим образом поддерживать.

— Бытует мнение, что иностранцы как раз и берут себе больных детей, на которых у нас махнули рукой.

— Это миф! Сначала действительно так и было, потому что других не давали! Первые усыновления начались в конце 80-х, когда прекращал свое существование Советский Союз. Вспомните ситуацию в России в начале 90-х — медицина находилась в тяжелом состоянии. На тот момент было много отказных детей с серьезными заболеваниями. Иностранцы забирали малышей с пороками сердца, челюстно-лицевыми дефектами — расщеплением нёба, заячьей губой, волчьей пастью. А потом иностранцам стали давать всех подряд. Тем временем наша медицина не стояла на месте. В последние 3—4 года высокотехнологичные операции — к ним относятся и исправление пороков сердца, и протезирование, и другие — делаются в полном объеме, даже квоты не выбираются до конца. Сегодня нет проблемы с тем, чтобы сделать ребенку лицевую операцию. Но удивительное дело: в Хабаровском крае в одном из учреждений я видел стенд-карту Америки, на которой флажками были отмечены места, куда отдали детей, и рядом их фотографии — вот один с расщеплением нёба, а вот через полгода он уже прооперирован, симпатичное личико, все в порядке. Прямо наглядная агитация за американское усыновление! Но почему руководство детского дома ничего не сделало, чтобы вылечить этого ребенка здесь, почему не выбили квоту на операцию? Потому что иностранные усыновители не заплатят?

— Но ведь россияне в первую очередь хотят брать здоровых детей.

— И это неправда. Россияне берут почти в 10 раз больше инвалидов, чем иностранцы. В 2011-м наши граждане приняли в приемные семьи 1075 детей-инвалидов. В иностранные семьи принято 176 детей-инвалидов, из них американцы взяли 89. Цифры несопоставимые! И утверждения о том, что «закон Димы Яковлева» не дает возможности российским детям лечиться за границей, несостоятельны.

— Что еще вы считаете мифами?

— То, что в США дети находятся в большей безопасности, чем у нас. В Америке существует несколько общественных организаций, которые занимаются исключительно защитой прав детей, они каждый год публикуют доклады со страшными цифрами — опираясь на официальные данные, которые предоставляет министерство здравоохранения и социальных служб. В 2010 году, по этим данным, в США зарегистрировано 3,6 миллиона случаев насилия в отношении детей, в 2011 году — 3,72 миллиона. Из них около 9 процентов, то есть примерно 330 тысяч, — это сексуальное насилие. Примерно 0,9 процента от общего числа преступлений было совершено приемными родителями — грубо говоря, 30 тысяч. В России в 2010 году зафиксировано 9,5 тысячи сексуальных преступлений против детей, в 2011-м — 14,5 тысячи. Цифры огромные, но, если сравнивать с американскими, несоразмерные.

— Ну, цифры штука лукавая...

— У меня недавно интересная встреча случилась. Еду в лифте, заходит мужчина, смотрит на меня угрюмо и говорит: «Я видел по телевизору ваше выступление по поводу «закона Димы Яковлева». У меня есть друзья-американцы, которые удочерили двух девочек. И я вам скажу: худшего отношения к российским детям я не видел нигде!»

Недавно министерство юстиции США и общественные организации предоставили нам информацию о нескольких уголовных делах в отношении семей, взявших на воспитание детей-инвалидов. Супруги Димария взяли 21 девочку-инвалида. Понятно, что им слова благодарности говорили и хвалили всячески. А они организовали порностудию и в течение двух лет снимали грязные фильмы с участием этих детей. Димария осудили, дали им по 30 лет, а девочек передали в новые семьи. Другие супруги, по фамилии Шмитц, оказавшиеся сектантами, взяли на воспитание 11 мальчиков-инвалидов и издевались над ними по полной. Семилетнему мальчику вставляли шланг в рот и вливали воду, пока она у него не начинала литься отовсюду. Другого мальчика, десятилетнего, привязывали к инвалидной коляске, бросали в бассейн и смотрели, как он вырывается, а потом вытаскивали и тогда уже откачивали. Всех детей прижигали каленым ножом. В огороде нашли могилы, которые они себе выкопали... Шмитцев тоже осудили — дали по 6 месяцев тюрьмы. Они уже вышли на свободу. Спрашивается: кто может сказать с уверенностью, в какую семью попадет российский ребенок? Зачем нам играть в эту американскую рулетку?

— Но ведь издеваются и убивают и у них, и у нас.

— Считается, что в американских приемных семьях за последние 10 лет погибли 19 российских детей, а в России — 1020 детей. Но российская цифра — это все дети, погибшие за 10 лет в семьях от рук родителей — и приемных, и родных. В России в приемных семьях живет 522 тысячи детей. От рук приемных родителей за эти 10 лет погибли 14 детей. То есть сравнение опять не в пользу Америки. И потом, мы имеем информацию только о 19 убийствах детей в США, но, по данным общественных организаций, их гораздо больше — около 40, потому что мы не знаем о случаях переусыновления. А такое бывает нередко — примерно в 30 процентах случаев. В первые годы дети передаются в другие семьи, и мы теряем их след. К сожалению, в США отсутствует система контроля за приемными россиянами. У них же принцип права на частную жизнь: приехали, походили вокруг ранчо — вроде бы ребенка не убивают, значит, все нормально.

— А с российской статистикой полный ажур? Все ли у нас регистрируется?

— Это наша собственная статистика, мы собираем данные последние три года, раньше этим никто не занимался. Например, мы вообще точно не знаем, сколько было вывезено российских детей за границу. Каждый год мы фиксируем разницу в 200—300 детей — между числом официально усыновленных американцами в России (по данным Минобрнауки) и той цифрой, что нам дает Госдепартамент США — о детях, поставленных на стартовый учет. Возникает вопрос: каким образом 200—300 детей каждый год покидают Россию? Вероятно, по серым схемам — на учебу, на отдых, по туристической визе. По официальным данным, иностранцами усыновлено 49 тысяч, а по нашим данным, реальная цифра — около 100 тысяч.

— Правильно ли я понимаю: ваш стратегический приоритет — полностью изжить иностранное усыновление?

— Еще предстоит поработать и понять, что делать с иностранным усыновлением, потому что оно должно уйти в прошлое. Первая задача — обеспечить приоритет российских усыновителей, который закреплен в законе. Вторая — предоставить зеленый коридор всем российским родителям, которые готовы взять ребенка в другой форме — патронат и прочее. Третья — всем детям, которые живут сейчас в детском доме, найти семью. Причем необязательно приемную. Давайте не забывать, что у многих из них есть родные родители, которые восстановили свои права. Таких за последние три года было 43 процента, и их число увеличивается. Не надо закрывать дорогу обратно в семью, движение должно идти в обе стороны. Восемьдесят процентов детей находятся в детских домах при живых родителях. Ребят можно возвращать в восстановленные, социально реабилитированные семьи.

Поэтому приоритеты — возвращение в родную семью, снижение числа изъятий, социальная работа. Надо деньги перераспределить именно в эти направления. Ведь если будет сокращаться число детских домов и, соответственно, коммунальные расходы на них, то высвободятся средства, которые можно направить на поддержку семьи.

Разработана программа «Россия без сирот», которая примечательна тем, что в ней сделаны акценты на поддержку родной и приемной семьи, а также на отдельную категорию сирот — детей-инвалидов. Многое делается в этом плане. В Башкирии, например, приняли закон: в случае усыновления ребенка приемной семье предоставляется материнский капитал. В Калининграде выплачивается 600 тысяч рублей. В Кургане — до 800 тысяч, но постепенно, в течение всего времени нахождения ребенка в приемной семье. В Иркутской области — 150 тысяч рублей. Суммы разные, но они выделяются. Главное — осознать: государству гораздо выгоднее платить непосредственно семье, чем содержать детские дома.

И наконец, мы подошли к пониманию, что российское законодательство надо менять, в первую очередь морально устаревший Семейный кодекс. В статье 77 необходимо прописать более точно основания для изъятия ребенка из семьи, статью 124, касающуюся иностранного усыновления, можно вообще отменить, а статья 126.1, которая оговаривает запрет на посредничество, вообще выглядит в нынешней ситуации забавно — чем же тогда занимаются иностранные агентства, как не оказанием посреднических услуг? Это лукавство.

— Вы оценивали перспективы — сколько детей можно устроить в семьи уже сейчас?

— На 1 января 2012 года у нас очередь из кандидатов в приемные родители составляла 12 900 человек. С ними конкурировали со своими деньгами 3500 иностранцев. А потенциал усыновления у нас в стране выглядит так: в стране 108 миллионов дееспособного населения, а детей в детских домах — 103 тысячи. Вот и считайте: в России больше тысячи дееспособных граждан приходится на одного ребенка-сироту. Из тысячи отобрать пару потенциальных родителей, подготовить, сопроводить, платить нормальные деньги — и все, вопрос закрыт.

Сирота американская / Политика и экономика / Главная тема

Сирота американская

/  Политика и экономика /  Главная тема

Что построила Америка на руинах своих детских приютов

 

В Соединенных Штатах сейчас насчитывается чуть больше 400 тысяч детей, по разным причинам оставшихся без попечения родных и близких. И в то же время в Америке нет детских домов в том смысле, в каком мы их понимаем в России. Проблему сиротства американцы решают по-своему, и, судя по статистике, довольно успешно. Во всяком случае, несмотря на значительный прирост населения в целом, число сирот в США по сравнению с 2000 годом уменьшилось почти на 150 тысяч. В американской традиции превалирует право на воспитание ребенка в семье. Оно реализуется в размещении детей, оказавшихся без призора, не важно насколько — на сутки или несколько лет, — в так называемых фостерных семьях (от англ. foster — «воспитывать»). Так устроены около 85 процентов американских сирот.

Дела семейные

Путь к нынешней системе был долгим. Поразительно, но уже в начале ХIХ века в США возникло движение за спасение детей, которое сосредоточило усилия на защите несовершеннолетних от развращающего влияния улицы. Позже по инициативе Чарлза Лоринга Брейса сирот и беспризорников из Нью-Йорка, Бостона, Филадельфии и других перенаселенных городов восточного побережья стали отправлять в приюты, возникавшие тогда по всей территории Америки, а также в семьи, пожелавшие взять на воспитание чужих детей. Поначалу этим занимались главным образом общественные и религиозные организации. Потом стали подключаться власти штатов. В частности, в 1893 году Южная Дакота приступила к выплате небольших финансовых субсидий лицам, работавшим с сиротами.

Спустя какое-то время проблемой занялись и на федеральном уровне. 9 апреля 1912 года президент Уильям Тафт подписал закон о создании управления по делам детей (тогда в составе министерства торговли и труда, сейчас — подразделение министерства здравоохранения и социальных служб). Это было первое во всем мире государственное учреждение для решения проблем детей и материнства. Его первый директор — гражданская активистка Джулия Латроп стала первой женщиной в США, возглавившей правительственную структуру. Накануне великого краха 1929 года и во время «Нового курса» Франклина Рузвельта были приняты первые федеральные акты, ставшие фундаментом нынешней законодательной системы, регулирующей политику США в отношении детей. Например, закон Шеппарда — Таунера о выделении грантов штатам по программам детского здравоохранения.

Одновременно американские «макаренки» изучали и сопоставляли результаты развития детей в приютах и первых фостерных семьях. Достаточно быстро был сделан вывод о неэффективности приютов и аналогичных учреждений именно в главной их ипостаси — воспитательной. Маятник предпочтений качнулся в сторону фостерных семей. И вскоре после Второй мировой в США практически не осталось детских домов как таковых. Есть лишь временные приюты, где заботятся о детях до момента их помещения в приемную семью.

Тут надо понимать, что речь идет не только о детях, ставших сиротами в результате преждевременной смерти или гибели родителей, но и о ребятишках из неблагополучных семей, откуда малолетних граждан вынуждены были забрать сотрудники социальных служб. Значительный контингент также составляют несовершеннолетние, родители которых оказались в тюрьме или на принудительном лечении в психбольницах, дети алкоголиков и наркоманов. Возрастной диапазон — от грудничков до 18-летних выпускников школ.

Общая установка делается на то, что ребенок в «замещающей» семье проживет недолго, ровно столько, сколько понадобится, чтобы обрести постоянный дом. Вариантами могут быть возвращение к родителям, если ситуацию в семье удалось разрулить, проживание у родственников, выразивших желание взять ребенка на воспитание, усыновление... В реальной же жизни случается по-всякому, и тот или иной ребенок может жить на положении приемыша и месяц, и год, и даже дольше, чтобы затем оказаться в другой семье. Или третьей... Кому как повезет! Усредненный срок пребывания в фостерной семье составляет 13 с половиной месяцев.

Согласно последним данным на сайте американского управления по делам детей в сентябре 2011 года число сирот в стране составляло 400 540 человек. 41 процент из них — белые, 27 — афроамериканцы, 21 — латиноамериканцы. Мальчиков-сирот на 4 процента больше, чем девочек. Четверть из них проживали в семьях родственников. Почти половина — в чужих семьях. Около 15 процентов — в специнтернатах и спецучреждениях (это трудные — в медицинском, психологическом или поведенческом смысле — дети, которые должны находиться под постоянным наблюдением специалистов). Четыре процента детей ожидали адаптации (усыновления или удочерения), один процент числились в бегах и один процент жили самостоятельно при регулярном мониторинге сотрудниками социальных служб.

Закон и порядки

Американцы не вполне удовлетворены многослойностью, громоздкостью и забюрократизированностью существующей системы помощи детям-сиротам. Больше всего упреков высказывается по поводу трудностей усыновления американских детей своими же гражданами. Знакомая семья, работающая в вашингтонском офисе Всемирного банка, три года назад подала заявку на усыновление ребенка в штате Вирджиния и до сих пор не видит никакого прогресса. Продвижение очереди очень медленное. По статистике лишь каждый пятый ребенок из фостерной семьи может быть усыновлен. Все дело в том, что нынешняя система чрезвычайно либеральна по отношению к биологическим родителям ребенка, и потому процесс адаптации долог и сложен. Этим, кстати, прежде всего объясняется повышенный интерес американских граждан к усыновлению детей-иностранцев. «Да и вообще, — говорит Люк, глава семьи, — чтение основного федерального закона по этой теме о поддержании благополучия детей и семей, принятого в 2003 году, сравнимо разве что с чтением свода законов по налогам, без юриста ничего не разберешь: в этом пакете четыре законодательных акта, каждый объемом в 20—50 страниц убористым шрифтом».

Впрочем, на уровне штата бюрократии тоже хватает. Там берут если не объемами, то количеством законов, регулирующих актов, требований и инструкций. С другой стороны, как обойтись без таких положений, которые записаны в административных кодексах практически всех штатов: «требования к приемным родителям», «требования к усыновителям», «порядок размещения детей у родственников», «лицензирование фостерных семей» и т. д. Лица, которые будут соприкасаться с сиротами, в соответствии с этими документами обязательно должны «пройти проверку на то, что они не совершали преступлений, что не имеют проблем с физическим и психическим здоровьем и что им не было отказов на поданные ранее заявления о воспитании чужих детей или их адаптации».

На уровне штатов, а иногда даже районов устанавливается размер финансовой помощи на каждого приемного малыша. Выплаты эти в одних случаях особого значения не имеют и играют для приемных семей второстепенную роль. Но есть семьи, которые сделали уход за чужими детьми и их воспитание своей профессией и, конечно, имеют свой интерес к финансовой составляющей. В любом случае разброс этих выплат очень велик — от 120 до 1100 долларов на одного ребенка. Причем это не всегда денежные чеки, а, к примеру, продовольственные талоны (food stamps) или бартер в виде детской одежды и обуви...

Есть также множество специфических норм и местных положений. Скажем, на Аляске вполне обходятся без законодательного акта об обязанности духовных лиц сообщать о жестоком и пренебрежительном обращении с детьми. А вот параграф 26-14-3 кодекса Алабамы требует, чтобы о подобных случаях властям было непременно доложено.

И если взаимодействие всех уровней власти и заинтересованных общественных организаций как по вертикали, так и по горизонтали для человека непосвященного выглядит ребусом, то в самом низу пирамиды отношения предельно ясны: с фостерными семьями дело имеют прежде всего работники социальных служб и отделений Управления по делам детей в штатах и районах.

Исповеди форстерных семей об инспекторских визитах кураторов порой способны вызвать содрогание. Часто от приемных родителей требуют того, чего никогда бы не потребовали от кровных. Так, некоего мужчину лишили прав опекунства только потому, что соцработник пришел к нему в день рождения и застал его с банкой пива в руках. Другой ходил по верхнему этажу дома без рубашки, было жарко из-за вырубившегося кондиционера, — и тоже потерял лицензию, несмотря на то что вверенные его попечению дети мирно играли в подвальном помещении, где было попрохладнее. Ну ладно пиво, обнаженный торс... А вот почему не рекомендуется иметь в доме фостеров животных, особенно собак? Уж они-то, как правило, становятся для входящего в чужую семью ребенка самыми первыми и верными друзьями!

Хорошо забытое

При наличии всяческих законов и правил, детальных регуляций и массированной пропаганды семейных ценностей система поддержки детей-сирот в США далека от совершенства. Случается, что дело доходит до суда, в том числе Верховного. В последний раз высшая американская судебная инстанция возвысила свой голос в 2011 году. Тогда судьи отказались утвердить апелляцию калифорнийского района Ориндж об отмене штрафа в 9,5 миллиона долларов на местную власть в пользу Дианны Фогарти-Хардвик за незаконное помещение ее детей в фостерную семью. Не менее громким вышло дело в Калифорнии, в районе Санта-Клара. Бывший приемыш в течение четырех лет — с 1995 по 1999 год — подвергался сексуальной эксплуатации со стороны фостерного отца Джона Джексона. Этот «родитель» получил лицензию от штата, несмотря на зафиксированные факты насилия против собственной жены и сына, аресты за употребление наркотиков и вождение автомобиля в состоянии опьянения и осуждение по девяти пунктам за развратные действия в отношении несовершеннолетних. Суд приговорил его к 220 годам тюрьмы и выплате ущерба. Пострадавший получил от Джексона, а также от агентства, отвечавшего за лицензирование, в общей сложности 30 миллионов долларов.

В 2008 году несколько судебных исков было выдвинуто против департамента по делам детей и семей штата Флорида за игнорирование информации о развратном поведении 79-летнего Томаса Феррары в отношении фостерных детей. И департамент, и насильник понесли суровые наказания...

Подобные примеры показывают: система то и дело дает сбои, а в обществе не смолкают дискуссии о ее достоинствах и недостатках.

То тут, то там запускаются альтернативные программы. Так, в Канзасе появился необычный проект — «Как объединить чудо с мудростью». В доме престарелых оборудовали комнату для детей старшей и подготовительной групп детского сада. С утра обитатели учреждения общались с детьми, которые направлялись на занятия. Пожилые люди также помогали подопечным мастерить поделки, участвовали в детских праздниках. «У пожилых людей в присутствии детей снова возникает чувство того, что они востребованы, чувство собственной значимости в этом обществе. А детям это дает возможность лучше развиваться. Просто поражаешься, когда видишь, как дети раскрываются во время общения с пожилыми людьми», — рассказывает куратор проекта Стефани Гфеллер, сотрудница Канзасского университета. Дедушки и бабушки стали реже болеть и быстрее выздоравливать. Ведь нужно было спешить в класс, где их ожидали маленькие ученики.

Иными словами, в обществе появились сомнения: а не слишком ли торопливо страна рассталась с классическими детдомами и приютами. «Может, они и не были раем, — считает ревизор штата Иллинойс Джуди Баар Топинка, — но если руководить правильно, то подобные заведения могли бы предложить детям стабильность, образовательные возможности и лучшие перспективы, чем многие фостерные дома». По ее мнению, там легче концентрировать и ресурсы, и кадры. В штате, тесно связанном с именем президента Обамы, создана рабочая группа, чтобы изучить этот вопрос с чистого листа.

Вашингтон

Докатились / Политика и экономика / Что почем

Докатились

/  Политика и экономика /  Что почем

 

400 рублей в выходные дни стоит сеанс катания на тюбингах на самой большой в столице искусственной горке, недавно c помпой открытой в парке «Сокольники». Отдыхающих, решивших в праздники прокатиться с ветерком, ждал культурный шок: от цены, очередей и, собственно, самого сооружения. «Подъемник не работает, горка вся горбатая, два часа стояли в очереди за билетом и думали: успеем ли? Организации никакой», — делится впечатлениями в Сети Ольга К.

Многих приманила длина спуска — 200 метров. За те 50 минут, что длится сеанс, скатиться посетителям удавалось в лучшем случае пять раз, то есть в общей сложности за 400 рублей они могли проехать на пятой точке километр. Для сравнения: это почти в десять раз дороже, чем в такси, где сегодня тариф за проезд одного километра составляет около тридцати рублей. За что такие деньги? «Цена объясняется высокой стоимостью эксплуатации, — отвечает PR-менеджер парка Анастасия Пикурова. — Ведь это абсолютно новый объект, построенный с нуля. У него есть технические перерывы, которые нужно брать в расчет, есть обслуживающий персонал, отвечающий за безопасность катания, которому надо платить зарплату. Многие забывают о том, что парк — это автономное государственное учреждение: его нужно как-то содержать, а также обеспечивать проведение бесплатных мероприятий, которых множество. Учитывая пожелания москвичей, мы уже изменили режим работы горки — теперь у нас все по сеансам с четко лимитированным количеством людей. Сделано это для удобства посетителей — во избежание толкучки».

Тем, кому хочется сэкономить, можно порекомендовать ехать в «Сокольники» в будни. Там нет такого наплыва посетителей и сеансы тюбинга стоят дешевле. А еще лучше — кататься в свое удовольствие с многочисленных бесплатных горок по берегам Москва-реки. Например, в Коломенском. А на 400 сэкономленных рублей в парке вполне можно отобедать.

Любителям зимних развлечений следует помнить, что в Москве в этом сезоне открыто множество катков — больше полутора тысяч, из них 110 — с искусственным льдом. Подавляющее большинство — бесплатные. К тому же вовсе не факт, что за деньги сегодня можно получить отличный сервис. Например, посетители платного катка в Парке Горького жалуются на очереди, толчею и раздолбанные коньки, выдаваемые в прокате.

Паучка жалко / Политика и экономика / Что почем

Паучка жалко

/  Политика и экономика /  Что почем

 

70 тыс. экземпляров — таким средним тиражом, по данным сайта comichron.com, расходились комиксы про Человека-паука в США. Притом что цена каждого экземпляра оставалась неизменной на протяжении всех сорока лет существования серии и составляла 3,99 доллара, а всего на сегодняшний день было выпущено ровно 700 выпусков, общий доход компании Marvel (издатель самых известных комиксов о супергероях) от их распространения составил 195 510 000 долларов. И это не считая прочих доходов, полученных создателями Человека-паука за счет продажи франшизы в других медийных сферах — в первую очередь в кино. А мюзикл по мотивам комиксов о Человеке-пауке, премьера которого состоялась в июне 2011 года (музыку и слова написали участники группы U2), стал самым дорогим за всю историю Бродвея с бюджетом в 70 000 000 долларов. Несмотря на невероятно высокую стоимость показа (она составляет более миллиона долларов в неделю), постановка окупилась и начала приносить доход уже к марту 2012 года.

Однако все хорошее имеет тенденцию заканчиваться: в юбилейном 700-м выпуске комикса, опубликованном накануне новогодних праздников, главный герой — знаменитый Питер Паркер — гибнет, а его телом завладевает давний противник Человека-паука — зловещий Доктор Осьминог. Впрочем, для российского читателя трагедия, всколыхнувшая любителей комикса по всему миру, скорее всего, останется не более, чем бурей в стакане воды. «В России комиксы издают крошечными тиражами, исключительно потому, что есть узкий круг ценителей, — полагает известный художник-комиксист, организатор фестиваля «КомМиссия» Хихус. — Уровень капитализации в этой сфере минимален. Если в США и Франции комиксы составляют около 40 процентов книжного рынка, то у нас они недотягивают и до половины процента — чуть лучше, чем в Бирме, чуть хуже, чем в Гондурасе».

Кто в тереме живет / Политика и экономика / Что почем

Кто в тереме живет

/  Политика и экономика /  Что почем

 

5 тыс. рублей  — такой максимальный штраф теперь придется заплатить за отсутствие регистрации по месту жительства. За фиктивную же регистрацию планируется наказывать штрафом от 100 до 500 тысяч рублей или же тремя годами лишения свободы. Такие нормы содержатся в новом законопроекте, внесенном в Госдуму.

С одной стороны, резон очевиден. В 2011 году чиновники нашли 6400 таких «резиновых» теремков, где числилось в общей сложности 300 тысяч человек. То есть почти по 47 человек на квартиру. Если доказать, что регистрация проходила по липовым документам, то с этих людей, включая собственников квартир, в 2011 году можно было бы собрать почти 153,2 миллиарда рублей. Однако сотрудники ФМС явно плохо стараются. По данным Росстата, за январь — октябрь 2012 года чистый приток иммигрантов из стран СНГ составил около 223 тысяч человек. Кроме того, «резиновыми» домами пользуются и россияне. Всего за тот же срок их переехало с места на место около трех миллионов. По опыту прошлых лет, около 35 процентов из них пришлось на ЦФО, и в основном на Москву. Получаем 840 тысяч человек, из которых только 5 процентов, по оценкам участников рынка, прописывается в арендованных квартирах. Итого — около миллиона человек и почти полтриллиона рублей чистой бюджетной прибыли. Еще около 18 миллиардов рублей можно «заработать» на тех, кто проживает вообще без регистрации — в Москве таких, по некоторым оценкам, около 30 процентов . Однако, по мнению эксперта центра «Сова» Веры Альперович, главная проблема в слишком сложной процедуре регистрации, которая должна проходить в более упрощенной форме. Любое ужесточение приведет к еще большему росту рынка нелегальной регистрации. Учитывая, что миграционные службы и так хорошо знают обо всех стройках, подвалах и теплицах в Москве, где построены настоящие города для гастарбайтеров, возникает резонный вопрос: не обернется ли вся эта инициатива очередной фикцией?

Смартфононосцы / Политика и экономика / Что почем

Смартфононосцы

/  Политика и экономика /  Что почем