Помоги проекту - поделись книгой:
За небольшую — по заокеанскими меркам — сумму вам привезут из России здоровую молодую беременную женщину. Ребенок родится на месте, под присмотром будущих родителей, оформление пройдет на месте... И никаких хлопот.
Скромные объявления в бульварных газетах мало чем отличаются друг от друга, форма у них разная, смысл одинаковый — вам предлагают родить ребенка для состоятельной, но бездетной супружеской пары за рубежом. Иногда дается контактный телефон, иногда — номер пейджера.
Впервые подобные объявления появились около трех лёт назад в Москве. Теперь их можно встретить и в Санкт-Петербурге, и в Рязани, и в других городах.
Работали авторы рекламы довольно долго, так как никто не интересовался их деятельностью, если не считать женщин, звонивших по объявлению. Вполне возможно, что это продолжалось бы и до сегодняшнего дня. Но произошел сбой. Это мы почувствовали на себе.
Молодая сотрудница нашей газеты уже готова была встретиться с людьми, которые называют себя посредниками между беременной женщиной и будущими родителями ее еще не родившегося ребенка. Для этого случая даже была тщательно отрепетирована "легенда", по которой наша коллега должна была представиться несчастной московской студенткой из провинции. Она якобы не может решить своих проблем из-за страха перед родителями в далеком городке под Курском. Решить же проблемы "тихо" не позволяет отсутствие денег на аборт.
Очень жаль, что в последний момент все сорвалось. Дельцы притихли, напуганные проверкой своей деятельности со стороны правоохранительных органов и спецслужб.
Все эти проверки были вызваны письмами некой дамы из Костромской области Вероники Питкевич. Сама прошедшая по этим объявлениям путь до Америки, она действительно родила для заокеанской семьи ребенка. Но, обиженная на посредников, от которых не получила денег, решила их "сдать".
Единственное оживленное место в Шарье — это вокзал. Он был проводником почтовых вагонов. Она — торговка "с рук" на маленькой привокзальной площади. Сейчас Вероника утверждает, что они собирались пожениться. Проверить это уже невозможно. Фактом остается лишь беременность Вероники, да так и не случившаяся свадьба.
По ее словам, на аборте настаивала мать по причине сложного материального положения семьи. В райцентре, как рассказывает сама Вероника, ей не помогли, как не помогли и в Костроме. Вот поэтому она и оказалась в Москве с мизерной суммой и большим сроком беременности.
Сделать аборт в .сегодняшней Москве нетрудно. Но чем выше срок, тем дороже. Сумму ей называли совершенно не сопоставимую с той, которой Питкевич располагала. Вот тогда-то, как рассказывает она, и попалась ей на вокзале бульварная газета, где среди объявлений было напечатано предложение родить для богатой и бездетной иностранной семьи. Там же был телефон.
В общем, все у них получилось — через Сашу, обычного посредника, и его начальника Андрея Питкевич попала в Америку, где родила сына. Все это проверено органами и соответствует действительности.
Сейчас Вероника рассказывает леденящие душу подробности своего заокеанского вояжа. Как она не хотела отдавать новорожденного сына, как ей угрожали. Правда, на фотографии новой американской семьи ее ребенка они улыбаются все вместе. В Шереметьево-2 Вероника прилетела уже в начале 1995 года. Встречал ее Саша. Денег дал мало (по словам Вероники, даже на телевизор не хватило).
Вторая серия этого ужастика уж совсем фантастическая. Веронику все же не оставили в покое, ее нашли в Шарье, и Саша, шантажируя Питкевич, заставляет стать вербовщицей и находить таких же несчастных, как она, для отправки за океан. По ее словам, таких женщин она отправляла десятками.
Но дальше — больше. Теперь от нее потребовали покупать в неблагополучных семьях детей для отправки в Америку на усыновление. И вербовать молодых людей, чтобы послать по тому же маршруту. Но (в этом месте рассказа Вероника понижает голос до шепота) молодых и здоровых будут не усыновлять, а использовать "на органы". Вероника понимает, что совершала жуткие преступления. Но больше молчать не может по причине внезапно проснувшейся совести.
Вот тут Питкевич и достает листки с фамилиями матерей, продавших ей детей, и список вербовщиц со всей страны и ближнего зарубежья. После этого Питкевич начинает просить деньги...
Успокоим тех читателей, кого история Вероники уже совсем расстроила. Совесть по Питкевич — это деньги. И на грамм правды в ее рассказе приходятся тонны вранья. Таким образом она уже довольно долго зарабатывает себе за жизнь. Чаще всего берет с собой дочь для большей убедительности, и девочка выучила всю историю наизусть и охотно подыгрывает матери.
С рассказом и списками Вероника Питкевич, молодая и сильная женщина, уже обошла массу организаций и правоохранительных органов.
Правда в романе Питкевич, безусловно, есть. Она действительно родила сына в Америке и оставила. А сделать все смогла, пользуясь услугами неких посредников. Ее списки матерей, продававших Веронике детей, "липовые". В них Питкевич внесла либо своих знакомых женщин с настоящими адресами, либо людей просто выдумала.
"Липовыми" оказались и списки многочисленных вербовщиков по России и Белоруссии. Здесь обман виден сразу. Питкевич не хватило фантазии разнообразить названия улиц (Рабочая, Пушкина, Загородная, опять Рабочая, Приморская, Березовая, Центральная), профессий (рабочая, рабочая, контролер, учительница и опять рабочая), номеров домов (Суздаль, дом 16; Кинешма... д. 16; Кандалакша... д. 54; Могилев... д. 54; Шарья... д. 24; Макарьев... д. 24) и т.д. Но и последующая, более детальная проверка органов лишний раз подтвердила лишь то, что списки написаны, что называется, "от фонаря".
Но за общим нагромождением вранья Вероники просматриваются вещи серьезные, на которые действительно стоит обратить внимание.
Посредники, услугами которых пользовалась Вероника Питкевич, самые настоящие, как и объявления, которые они распространяли. Их организацию фирмой назвать нельзя — никакой фирмы не существует.
И вот что любопытно, действует эта группа в Москве уже около пяти лет. Для столичного бизнеса это срок не просто большой, а почти фантастический. Дело в том, что по статистике, в Москве абсолютное большинство мелких и средних фирм и организаций едва дотягивают до года. А продолжительность "жизни" в пять лет говорит о том, что бизнес у людей идет. По словам Питкевич, которые проверить не удалось, цена новорожденного мальчика — 50 тысяч долларов, а девочки — 40. Это в ценах 1994 года.
Но и эта организация не единственная в Москве. Совсем недавно газета "Мегаполис" из номера в номер печатала объявления уже другой группы, предлагающей те же услуги.
Бизнес по продаже младенцев родился не вчера и уже имеет свою историю. В богатых цивилизованных странах усыновить ребенка непросто. Во-первых, там в очереди придется ожидать годами. Во-вторых, вся процедура стоит очень и очень дорого. В-третьих, на процедуру усыновления существует ряд ограничений. Так что спрос здесь уже много лет рождает стабильное предложение.
Материнство всегда было почитаемо на Руси. Теперь и оно коммерциализуется. Рассчитаны эти объявления в прессе не на умудренных жизнью взрослых женщин, а на молоденьких девчонок, запутавшихся в своих проблемах. Именно это поколение учат, что продавать можно все, в том числе и материнство.
Безусловно, кто-то должен это объяснять, но главное — кто-то должен прекратить. А это значит — поставить заслон на пути подобной торговли. Но для этого нужны законы, которых в нашей стране нет.
В настоящий момент "труд" дельцов парализован банальным испугом. Но они скоро поймут или уже поняли, что в сегодняшней России им ничего не грозит. И продолжат свою работу.
Поставщиками младенцев являются в основном бедные страны Азии, Африки и Латинской Америки. Но далеко не всякой бездетной паре нужен желтый или черный наследник. Поэтому белые дети ценятся на этом рынке неизменно дороже всех остальных.
Торговля младенцами — явление у нас уже не новое. Но в полном соответствии с законами дикого рынка этот нелегальный бизнес, не встречая серьезного сопротивления, развивается и совершенствуется. Теперь интересы дельцов переключились с сиротских домов на беременных женщин, которых используют как живые инкубаторы. Изобретательности левых коммерсантов можно позавидовать. Новый способ позволяет обойти как российские, так и американские законы. А США — главный адрес подпольных сделок. Тем более что младенец, родившийся в США, автоматически становится гражданином страны.
С рухнувшим железным занавесом к нам в страну хлынули не только импортные продукты, а Россия стала поставщиком в другие страны не только нефти и леса. Неродившиеся младенцы — тоже товар, имеющий стабильный спрос. Так что эти российские организации,
Заинтересоваться этими людьми сегодня могут разве что налоговые службы за работу без уплаты необходимой части прибыли государству и за труд без лицензии. Женщины типа Вероники проходят довольно длинную цепочку посредников как в России, так и в Америке. Сами же посредники не считают свое занятие большим грехом. Они утверждают, что забота о будущем неродившегося младенца — занятие чуть ли не благородное. Всегда лучше иметь богатых папу с мамой за океаном, чем провинциальный детский дом и отсутствие перспектив на будущее.
И если проверки деятельности посредников в России фактически закончились ничем, то аналогичная ситуация в Венгрии на днях, по сообщению нашего собственного корреспондента Федора Лукьянова, вызвала громкий скандал на всю страну. В Будапеште полиция выявила целую подпольную сеть дельцов, занимавшихся торговлей еще не родившимися детьми.
Чаще всего младенцев еще в утробе матери из Венгрии продавали в США и Канаду семьям, не имеющим детей, и зарабатывали на этом немалые деньги. Подобного дела в практике венгеркой полиции еще не было.
Пока точно неизвестно (следствие продолжается), сколько все-таки венгерских младенцев было переправлено за океан еще в утробе матери, чтобы после рождения на свет быть усыновленными новыми американскими или канадскими родителями. Поговаривают, что больше ста. По крайней мере механизм по переправке детей за океан исправно действовал около трех лет, с начала 1994 года. Кстати, так же, как и в России. Только в Венгрии в цепочке были задействованы, кроме дельцов-посредников, еще и врачи. Врач-генетик одной центральной будапештской клиники вместе с помощником подбирали беременных женщин, готовых по каким-либо причинам отказаться от ребенка, и отправляли их в своеобразный родильный тур за океан. Там их уже поджидала компания из бывших соотечественников, которые специализировались на поиске пар, не имеющих детей и готовых за 80 тысяч долларов усыновить только что родившегося ребенка.
У нас же в России проверки заявлений Вероники Питкевич милицией и спецслужбами неизменно заканчивались тем, что всплывало нагромождение лжи. Но проверяют же просто ее частное заявление. В итоге и его закрывают, так как большинство фактов не подтверждается. Центральный же и реальный факт продажи младенца остается. Он ничей. Ни прокурорский, ни милицейский. Если нет закона, значит, нет проблем? Или будем ждать, когда гром грянет?
Отдельно для законодателей можно сказать, что уже грянул. И, кстати, не вчера.
Наталья КОЗЛОВА.
Торговля младенцами — явление для России уже не новое. Но в полном соответствии с диалектикой этот нелегальный бизнес, до сих пор не встречая серьезного сопротивления со стороны российских законов, постоянно развивается и совершенствуется. Теперь интересы дельцов переключились с сиротских и роддомов на беременных женщин, которых используют как живые инкубаторы. Изобретательности подпольных коммерсантов можно позавидовать. Новый способ позволяет обойти как российские, так и американские законы. А США пока — основной адрес нелегальных сделок. Тем более удобный, что младенец, родившийся в Америке, автоматически и без проблем становится гражданином страны.
"Российская газета" за 26 сентября 1997 г.
Свидетельствует пресса
'Это средство смирившихся
и распустившихся..."
Русского человека никакими ужасами уже не проймешь — он уже ничего не боится, да и вообще, кажется, ничего не чувствует.
Русский человек хладнокровно воспринимает любую, самую чудовищную новость. И думаешь: то ли наш народ слишком крепко спит, то ли вовсе приказал долго жить, и на бескрайних просторах страны догнивают полуживые человеческие останки некогда великой
нации.
А кошмары, способные поставить на уши любую страну, подаются с телеэкранов ежедневно. В программе "Час пик" 30-го апреля прозвучали цифры: в России 5 миллионов наркоманов, 500 тысяч из них уже неизлечимы. Что касается "обычного" алкоголизма, то тут и статистики никакой не приводится, и положение многократно хуже. Принимавший участие в передаче врач-нарколог сказал, что положение просто катастрофическое и Россия в нынешнем положении не имеет ни сил, ни ресурсов, чтобы остановить обвальную наркотизацию страны.
Наркомания и алкоголизм по своему характеру подобны чуме — они также заразны, и их распространение напоминает эпидемию. Но наркомания и алкоголизм страшнее чумы — эта болезнь убивает человека сравнительно быстро, наркотическая же агония длится долгие годы. Перейдя определенный рубеж, алкоголик или наркоман перестает быть человеком. Люди, которым пришлось в жизни сталкиваться с этим явлением, знают, что в этой оценке нет никакого преувеличения. Человек может иметь прекрасный характер, высокий интеллект, но, поддавшись алкоголю, он становится тем же, во что превращается и просто спившийся работяга, а именно — в безобразное, гнусное существо, одержимое демоном . . .
Происходит не просто полное разрушение личности, но необратимая физиологическая мутация, затрагивающая генный уровень. Потомством алкоголика, может быть только монстр. Чтобы это утверждение не показалось голословным и чтобы вы не заскучали от моего, как это многим кажется, "пустого" морализаторства, я развлеку одной историей из нашей жизни, опубликованной на страницах газеты
"Вне закона".
"Трудно поверить в то, что из Сергея (все имена изменены) мог со временем вырасти во всех отношениях добропорядочный человек. Слишком тяжелой была наследственность. Отец мальчика пил часто и помногу. В свои 12 лет подросток стал свидетелем ужасной сцены. В ходе очередной семейной "разборки", разгоряченный вином и обуреваемый ненавистью, отец Сергея убил его мать.
Через некоторое время у Сергея появилась постоянная и настойчивая тяга покончить с собой. Чтобы отвести неминуемую беду, двоюродные сестры настояли на том, чтобы их брат лег на время в стационар. С этой поры психиатрическая клиника стала для Сергея вторым домом.
Находясь в психиатрической больнице, молодой человек познакомился со своими будущими жертвами: Иваном, Петром и Николаем. Но в ту пору все они были приятелями. А Николай еще и... любовником.
Выйдя в очередной раз из клиники, Сергей и Иван решили отметить это событие. Мирное застолье не предвещало беды. Более того, умиротворенный обильным питьем и едой, Иван захотел на часик соснуть. Сергей не возражал, но только почему-то когда приятель уснул, вышел в прихожую, встал на табурет и достал с антресолей увесистый гаечный ключ. Затем, держа гаечный ключ в правой руке, он вернулся в комнату и трижды ударил им спящего по голове. Иван, так и не проснувшись, испустил дух.
Перетащив тело приятеля в ванну, Сергей ножовкой расчленил труп. После чего, вспоров ему живот, извлек оттуда почки, сердце и печенку.
Поставив на газ кастрюлю с водой, убийца отнес на помойку руки, ноги и голову. А внутренности, вернувшись в дом, сварил и съел.
Второй жертвой стал Петр. Обидевшись на то, что приятель самовольно роется в его личных вещах, Сергей достал из кармана сапожный нож и, не говоря ни слова, воткнул его в шею Петра.
Каннибал вновь расчленил труп, напился теплой крови, внутренности сварил и съел, а конечности сложил в коробку и отнес во двор. Время было ночное, и "несуна" с его страшным грузом никто не заметил.
Любвеобильный Николай был убит третьим. По началу все у любовников шло хорошо. Но Николай вдруг закапризничал, стал жаловаться на боль и поспешил удалиться в ванную. В три прыжка Сергей настиг жертву и шесть раз погрузил в любовника нож. Затем все повторилось, если не считать того, что в одном ведре с печенью и почками была сварена и грудная клетка... Будучи задержан, Сергей дал подробное описание всего случившегося".
Я понимаю, что читатель, возможно, возмутится подробным изложением такой истории на страницах "Колокола" и товарищ Маркеев опять будет недоволен тем, что я запугиваю и без того испуганный народ. Что ж, я бы и хотел вызвать чувство ужаса, потому что, дорогие мои друзья, самое время испугаться по-настоящему, — мы стоим у бездны на краю. Эта история была помещена в газете не как нечто выходящее за все известные пределы, а в виде рядового материала в разделе "Судебная хроника". В предыдущем номере этой же газеты рассказывалось о другом каннибале, в кладовой которого был найден средних размеров сундук, доверху набитый кусками человеческого мяса. Вы понимаете, все это становится обыденным, таким же привычным, как и очередная серия "Санта-Барбары". Не стоит пугаться?
Наркомания, алкоголизм являются самым совершенным средством массового уничтожения. Горячие, военные способные не всегда приводят к желаемым результатам. Американцы опробовали на маленьком Вьетнаме почти все имеющееся в арсеналах оружие, и ничего — этот народ существует до сих пор. Даже недостреленные североамериканские индейцы дожили до наших времен. Но там, где в дело вступали алкоголь и наркотики и им вовремя не могли поставить преграды, народ как активная и значительная сила прекращал свое существование.
Алкоголь как оружие очень эффективен. Он как червь разъедает изнутри общество и порождает в нем хаос. Алкоголик перестает быть личностью, он не способен вести нормальную жизнь, он не просто уничтожает себя, но и разрушает все вокруг и в первую очередь свою семью. А семья — это та ячейка общества, от благополучия которой зависит существование нации. Одновременно алкоголик — это идеальный раб для грубой работы. Он может исполнить все что угодно за бутылку водки, за порцию одуряющего вещества.
С этой точки зрения ценность наркотических веществ давно была оценена представителями "западной цивилизации", да и не только ими. В 19-м веке Англия использовала наркотики как оружие против Китая. Теренс Маккена в книге "Пища богов" пишет: "Торговля опием была не чем иным, как британским терроризмом, направленным против населения Китая, до тех пор пока ограничения, установленные китайским правительством на ввоз опия, не покончили с этим".
В "Протоколах сионских мудрецов" спаивание приводится среди прочих способов разложения порабощения народов: "Взгляните на наспиртованных животных, одурманенных вином, право на безмерное употребление которого дано вместе со свободой... Народы гоев одурманены спиртными напитками, а молодежь их одурела от раннего разврата, на который ее подбила наша агентура... Мы искусно и глубоко подкопаем источники производства, приучив рабочих к анархии и спиртным напиткам и приняв вместе с тем меры к изгнанию с земли всех интеллигентных,сил гоев". (Протоколы № 1и № 6).
Адольф Гитлер, руководствовавшийся (как он сам признавался) в своих действиях "фальшивкой века", также говорил о необходимости поголовной алкоголизации русского народа: "Русские живут недолго, 50—60 лет. Почему мы должны им делать прививки? Действительно, нужно применить силу в отношении наших врачей: запретить им делать туземцам прививки и заставлять их мыться. Зато дать им шнапсу и табаку сколько пожелают". (Г. Пикер. "Застольные разговоры Гитлера"), Современные западные спецслужбы не столько борются, сколько контролируют производство и сбыт наркотиков. Тот же Теренс Маккена сообщает: "Западные разведслужбы, такие, как ЦРУ и французская секретная служба, обратили в 80-х годах свое внимание на импорт кокаина после утраты почти полной монополии на героин торгующими этим наркотиком муллами. Историю этой коммерческой синергии наркотиков, когда один наркотик цинично поощряется и используется, чтобы поддержать введение других на протяжении последних 500 лет, рассматривать не очень приятно..." А вот факты уже из нашей российской действительности: "В наркокругах на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии готовятся к массированной переброске "товара" через Грозный, где планируется сделать основной перевалочный и производственный пункт на ближайшие два года. Общие доходы от подобных операций, которые перейдут в руки сепаратистов, оцениваются в рамках 2,3 млрд. долл. Данные планы учитывают значительную "отстежку" и для российских официальных лиц (порядка 120 млн. долл.).
Однако основную выгоду получат те представители российской элиты, которые в ближайшие месяцы вложат средства и направят специалистов для наркопроизводственных мощностей в Грозном и других районах Чечни". ("Завтра", № 16, 97 г.) Что здесь еще можно добавить и прокомментировать?
Мне остается только напоследок еще раз процитировать Теренса Маккену: "Цель наркомана — с каждым введением джанка (на американском сленге — общее название опия и его производных) продлить "дремоту", попасть в отрешенное состояние полусна, в котором могут развертываться долгие грезы опиата. В этом состоянии нет ни боли, ни сожаления, ни отчаяния, ни страха. Героин — совершенное средство для всех, кто страдает отсутствием самоуважения или чем-то травмирован. Это средство для полей сражения, концлагерей, палат раковых больных и гетто. Это средство смирившихся и распустившихся, явно умирающих и жертв, не расположенных к борьбе или не способных бороться".
В. ПУШКИН,
"Колоколъ" № 37, 1997 г.
За два года
За два года (с 1992 по 1994) в России добровольно ушло из жизни население небольшого города, 102 тысячи человек.
"Известия" 16 сентября 1994 г.
За период 1985—1995 г.г. число насильственных смертей увеличилось в 10 раз; смертей от употребления наркотиков — в 12 раз; детская смертность от наркотиков выросла в 42 раза.
Данные Международного независимого центра информации, Нью-Йорк
Свидетельствует пресса
Некогда знаменитая горьковская пьеса "На дне" сегодня не популярна. Театры ее не ставят. Мол, зачем? Все, о чем писал Горький и что игралось на советской сцене, было отображением "проклятого прошлого". Но нынче "дно" уже как бы вырвалось из старой пьесы и разворачивает свое действие на подмостках нашей современной жизни. А когда-то Макиавелли заметил: сколько в стране разоренных людей, столько и бунтовщиков... Конечно, социальное дно — это общественная беда, общественная язва. Но чтобы лечить ее, надо хотя бы знать, что это дно из себя представляет. Группа ученых Института социально-экономических проблем народонаселения РАМ провела его социологическое исследование.
Из беседы корр. "Труд" с одним из руководителей работы, доктором экономических наук, профессором — социологом Анатолием ОВСЯННИКОВЫМ.
На дне
МЕТАМОРФОЗЫ
— Что представляет собой "дно", каковы его масштабы?
— Структура нашего общества за последние десять лет в корне изменилась. Так вот, 3 процента — это богатые люди с уровнем дохода в среднем примерно 5 тысяч долларов в месяц на человека. Затем 20— 22 процента, скажем так, среднедоходные — им доступно практически все, кроме дорогого обучения, коттеджей, иномарок. 40 процентов — слой малообеспеченных — они могут как-то одеваться, питаться, но по потреблению отброшены на 10—15 лет назад. Далее следует область социального неблагополучия. Но и она неоднородна. 20 процентов — люди, чьи доходы ниже прожиточного минимума, 7 — просто неимущие, для них проблема — даже поддержание физиологических стандартов питания: "лишь бы выжить". И 10 процентов совершенно позорное явление: социальный низ, дно, при жизни вычеркнутые, отторгнутые обществом люди.
Вообще наша новая социальная структура уникальна. В своих исследованиях мы фиксировали чрезвычайно высокий уровень дифференциации. Есть такой показатель: отношение доходов 10 процентов богатых к доходам 10 процентов бедных. Так вот, у нас он равен 20. Чтобы было понятнее, скажу, что уже цифра 10 считается опасным социальным разломом. По существу, в России существуют две страны — бедная и богатая. Две страны, две культуры, два образа жизни. А теперь посмотрим, что такое 10 процентов в масштабе России? Это 14 миллионов — целая страна несчастных людей!
ПРЕДДОНЬЕ
— А как попадают на дно? Механизм падения человека, его превращения в асоциальную личность вы исследовали?
— Да. во всех социальных слоях мы выделяли группу особой тревожности, неуверенности, страхов. Причем немалую: примерно три — три с половиной процента. Мы назвали ее преддоньем. Потому что именно оттуда лежит прямой путь на дно. Есть целые социальные категории, которым достаточно малого толчка, чтобы оказаться на дне, целые профессиональные группы, которые являются областями повышенного риска. Инженерно-технические работники, учителя, бывшие военнослужащие, экономические мигранты с Севера, беженцы, одинокие матери, многодетные семьи. Вчера ты еще работал, получал пусть небольшую, но стабильную зарплату, тебя хвалили, жена, дети относились с уважением. А тут перестали платить зарплату или вообще уволили — завод-то стоит. Сначала пытаешься найти приработок. Готов идти хоть по ночам мешки грузить. Все ненадежно, непривычно. Наступает момент, когда теряешь социальный статус.
Уже не звонишь своему приятелю, потому что у него все нормально, а ты неудачник. Жалость унижает, сильнее становится ощущение собственной неполноценности. Жена сначала утешает, а потом начинает злиться, упрекать. Никогда руки на нее не поднимал, а тут вдруг ударил, потому что состояние униженности, в котором находишься, нестерпимо. Дочь не приходит ночевать, и неожиданно узнаешь, что она уже пошла по рукам. Что остается? Пить, благо водка дешевле еды. Человек ломается, и тогда из преддонья он стремительно опускается на дно. Прожорливость воронки, по которой опускаются на дно, огромна — за пять лет страна прирастает миллионом бомжей...
БОМЖИ
— Социальные связи оборвались, семья рухнула, лишь водка снимает напряжение. Куда же дальше?
— Иногда такого опустившегося просто выгоняют из дома, иногда сам уходит. Бывает, разделят квартиру, свою часть быстро продаст. Деньги пропивает. Куда идет? На вокзал, на базар. Иногда уезжает, но, как правило, возвращается в город. Там легче прожить, затеряться, прокормиться.
Либеральный механизм экономической жизни в чем-то очень несправедлив. Да, сильные выживают, преуспевают, перед ними открываются многие возможности. Но слабые — безвольные люди, дети, старики, больные, не умеющие приспособиться, найти себя, оказываются полностью незащищенными, лишенными поддержки, они опускаются на дно общества.
— Как живут бомжи?
— Они порывают все связи со своим прежним окружением. Ощущение стыда, собственной никчемности мешает им встречаться с теми, кто помнит их по прежней жизни. Очень часто забывают даже свое истинное имя, создают легенду, в которой живут. Помню, интервьюировал я одного бомжа, который называл себя Бонч-Бруевичем. Он рассказывал, что был генерал-майором, прапорщик какой-то его подставил, попал в зону, пострадал, жена — конечно, красавица—ушла. На поклон к тем — из прошлой жизни — не пойдет, он гордый, независимый. А на самом деле — в отрепьях, полуголодный, не мылся, наверное, год. Единственное, что может быть правдой, — в зоне побывал — стащил что-нибудь и попался...
Бомжи не сбиваются в группы, они внутренне одиноки, им не о чем говориться с другими. Иногда в подвалах, на чердаках, особенно в холодное время года ночуют группами, но социальные связи между ними отсутствуют. Пропадет, никто и не хватится, нет даже такого понятия — искать. Зачем? Ну спал вчера здесь, а сегодня нет. Кому он нужен? Может, уехал, может, умер.
БЕСПРИЗОРНИКИ
— Когда распадается семья, страдают прежде всего дети. Им-то куда идти?
— Увы, тоже на улицу. Беспризорщина — вот, пожалуй, самая страшная язва нашего общества. Беспризорников, по самым скромным подсчетам, около 4 миллионов. Это ребята от 6 до 16 лет. Дальше они или гибнут, или начинают бомжевать, или входят в криминальные структуры. Это самая опасная часть дна. Прежде всего они криминализированы, холодное оружие есть у всех, примерно у трети — огнестрельное. Их прежняя жизнь в семьях была еще хуже, поэтому они оптимисты, им на дне нравится. Ненормальной они считают жизнь взрослых — лохов, как они нас называют. Мы для них объект презрения, неуважения.
Беспризорники сознательно готовят себя к другой жизни. Какой? Да она им известна, потому что учителями в группах беспризорников являются бомжи, которые раза два-три побывали в колониях, имели две-три, как они говорят, ходки. Чтобы представить себе масштабы этого бедствия, сравним две цифры: в вузах у нас учатся 2,6 миллиона человек, а беспризорничают 4 миллиона. В стране возникает социализированная преступность, не случайная, ситуативная, а именно социализированная — формируемая, воспитываемая.
Вот вы спрашиваете: куда идти детям из опостылевшего дома? А я спрошу иначе: почему он опостылел? Да прежде всего потому, что дом этот стал пьяным. Сначала запивает отец, потом из-за нищей, неустроенной жизни втягивается в пьянство и мать. У нас уровень потребления спиртного достиг 14,5 литра чистого алкоголя на душу населения в год. Это в среднем. А по данным Всемирной организации здравоохранения, 8 литров — критическая доза, после которой начинается деградация личности.
.Дома пьют, бьют — надо же на ком-то выместить раздражение, приходят чз'жие мужики, пьяные бабы. В школу ходить не обязательно. Школе тоже безразличен ребенок. Это называется либеральным взглядом — никакого принуждения: не хочет учиться, пусть не учится. В результате 30 процентов детей школьного возраста в школу не ходят. Треть! Вдумайтесь в эту цифру...
— Вот они и бегут...
— Да. Сбиваются в стайки. Сначала пытаются сами себе заработать на пропитание— торгуют газетами, моют машины. Дома появляются все реже, а потом и совсем перестают приходить. Уличные компании постепенно криминализируются — драки, кражи. Появляется лидер. Так и уходят на дно. Три-четыре месяца жизни в беспризорном режиме — это порог десоциализации. Между ними и милицией идет тотальная война. Среди тех, с кем мы беседовали, не было ни одного без следов побоев. Эти ребячьи стаи находятся под строгим контролем криминальных структур, с малых лет пацаны привыкают выполнять мелкие поручения: что-то украсть, припугнуть, распространяют наркотики.
Поделиться книгой: