Помоги проекту - поделись книгой:
Беседа с воспитанником – «клиентом услуг» (сегодня он учится в училище в Перми, чтобы затем вернуться в хозяйство) подтверждает основные социальные задачи проекта. Это – социально-бытовая адаптация:
(Из интервью с бывшим воспитанником)
(Из интервью с сотрудником ЦЗН [57] г. Перми)
Социализацией подростков из неблагополучных семей Вячеслав занимается с 1994 г. Проект «Школа фермеров» – последнее по времени из более чем 30 социальных проектов, реализованных им как в рамках индивидуального предпринимательства (зарегистрирован как ИП с 2000 г.), так и государственных и общественных организаций, членом и партнером которых он в разное время являлся. Все эти проекты были направлены на адаптацию, социализацию молодежи, профилактику правонарушений и вредных привычек, привитие трудовых навыков молодым людям из неблагоприятной среды, пропаганде здорового образа жизни. Руководитель организации признает неразрывную связь своей предыдущей деятельности и реализованных проектов со «Школой фермеров».
В 1980-е годы Вячеслав начал готовить спортсменов по спортивному ориентированию. На тренерском поприще ему удалось достичь больших успехов. Имея лишь 3-й разряд, он готовил кандидатов, мастеров спорта, в том числе победителей мировых первенств. Кроме тренерского таланта, за этим стоял немалый педагогический опыт. После института он преподавал в школе.
В 1994 г. по предложению председателя областного Комитета по делам молодежи Вячеслав организовал работу по профилактике правонарушений на базе возглавляемого им центра и спортшколы.
(Из интервью с руководителем)
Реализация масштабных планов по развитию социального направления в рамках спортшколы в глазах ее руководства стала в какой-то момент перевешивать спортивные задачи и привела к разногласиям. Вячеслав уволился и начал независимую деятельность в том же направлении. В частности, он занялся организацией массовых сплавов для групп осужденной молодежи, трудных подростков, в рамках созданной им в 1994 г. общественной организации «Койва» (по названию одной из рек Пермского края). Для этого им был подготовлен проект «Туризм против преступности», поддержанный городской администрацией:
Позже Вячеслав вынужден был отойти от этого проекта по причине появления большого числа недобросовестных конкурентов, что дискредитировало идею проекта.
В 1997 г. был организован новый лагерь – «Ирень», он охватил более 2000 человек, для которых разрабатывались конные, велосипедные маршруты – всего около 70 маршрутов.
(Из интервью с руководителем)
В 1998 г. данный лагерь перешел в государственную собственность (до этого состоял на балансе обанкротившегося крупного предприятия). Это воодушевило Вячеслава: была разработана программа – от скамьи подсудимых до снятия с учета, были и первые успехи:
(Из интервью с руководителем)
В походах поддерживалась и обустраивалась туристическая инфраструктура:
Были высокие результаты, но были и примеры, когда коллеги по делу, руководители организаций не выполняли своих обязательств, когда он выполнял свои, и Вячеслав принял решение работать самостоятельно.
Тогда же, в 2000 г., он зарегистрировался как индивидуальный предприниматель, не имея, однако, достаточного стартового капитала. В это время в районе начал развертываться финский проект по развитию туризма в крае, в который он был приглашен в качестве эксперта по внутреннему туризму. Проект не был понят местной властью, и подготовительные работы свернули, но, уезжая, финские партнеры дали Вячеславу взаймы 2000 долл. на начало собственного дела. На них была построена избушка в с. Кривец, где и обосновалась теперь «Школа фермеров», но все начиналось с гостевого домика для приезжих рыбаков.
(Из интервью с руководителем)
В 2001 г. Вячеслав вступил в пермский клуб рыболовов и охотников «Седой Урал» и стал его вице-президентом. В этот момент он активно включился в тему рыболовства как ихтиолог, участвовал в организации выставок, фестиваля. Формально это был небольшой период отдаления от социальной работы, но идея предупреждения преступности среди молодежи его не оставляла. В частности, был задуман проект, который поначалу поддержал Ролан Быков – «Туризм против преступности». Однако он был остановлен представителем администрации края с обоснованием, что автор проекта не имеет отношения к образовательной сфере и не представляет бюджетное учреждение (впоследствии сотрудник был за это уволен).
Вячеслав на этом не остановился, взял два кредита на обустройство своей базы и в 2003 г. провел первый лагерь для сирот, а с 2004 г. целиком сосредоточился на этой группе молодежи.
(Из интервью с руководителем)
С этого времени было реализовано несколько успешных проектов, организация неоднократно становилась победителем конкурсов социальных проектов, которые затем завоевывали награды. В частности, проект «Сельское учебное подворье» стал победителем областного конкурса социальных проектов, охватив за год более 300 сирот и более 400 правонарушителей.
Постоянное возвращение к теме молодежной преступности и окончательный выбор фокуса предприятия на проблеме сиротства Вячеслав объясняет так.
Во-первых, он сам рано лишился родителей, и это повлияло на выбор профессии.
Во-вторых, по его словам, сироты как социальная проблема несут в себе не меньшую, а возможно, большую опасность для общества, чем неблагополучные подростки из семей.
(Из интервью с руководителем)
В-третьих, сложность социальной группы дополняется фактическим отсутствием людей и организаций, которые желали бы работать с ней.
(Из интервью с руководителем)
В 2005 г. было завершено строительство нового дома на 50 мест, организована первая приемная семья для семи сирот г. Перми, не имеющих жилья, и проект заработал на постоянной основе. Приемная семья выполняет ряд функций: 1) служит некоторой гарантией минимального прогнозируемого состава начинающих фермеров; 2) обеспечивает наличие более опытных наставников для новичков; 3) дает помощников-работников, на которых может опереться руководитель, – с давних времен экономическое благополучие сельского подворья зависело от числа мужчин и мальчиков в семье. Хозяйство живет открыто, принимает самых разных посетителей, кроме того, в ходе опроса нам удалось поговорить с разными свидетелями его развития – об эксплуатации «детского труда» здесь речь не идет.
Внешне форма отношений между Вячеславом и ребятами, живущими в хозяйстве, идентична семейной. Один из ребят, живших у него на момент опроса, на вопрос об отношениях, ответил:
Вячеслав нередко стремится – для стимулирования выполнения какой-то работы, получения хороших оценок, отказа от вредных привычек – заинтересовать ребят «экономически»: за хорошие оценки покупается велосипед, потом мотоцикл и т. д.
(Из интервью с руководителем)
В то же время нельзя не видеть, что в задачи «школы фермеров» входит не только обучение трудовым навыкам или социализация как умение жить среди людей, но и социализация как определенная общечеловеческая нравственная самоорганизация, хотя специально этому место в беседе не уделялось, это так или иначе всплывало в разговоре.
(Из интервью с руководителем)
С середины 1990-х годов, когда началась социальная деятельность Вячеслава, методом проб и ошибок был накоплен значительный опыт взаимодействия с самыми разными организациями и группами людей – территориальными органами государственного управления, представителями бизнеса, фондов, некоммерческих организаций социального назначения (НКО), спортивными, образовательными, сиротскими учреждениями, различными людьми, готовыми помогать или получать помощь.
Примечательно отношение Вячеслава к партнерству вообще. Неприятные эпизоды из опыта совместной предпринимательской деятельности в 1990-е годы выработали привычку полагаться на себя и не делить ни с кем ответственность и ресурсы:
Предложение рассказать о партнерстве привело к неожиданному для нас результату – одним из ведущих партнеров В. Горелов назвал государство. По его мнению,
Говоря о трудностях взаимодействия с государством, можно привести три конкретных примера, которые в разное время всплывали по ходу разговора.
В поиске модели социального бизнеса с участием молодежи у Вячеслава была еще одна идея – сделать бизнес-инкубатор для безработной молодежи соседних поселков: учить их, а потом предложить летом взять животных на откорм, чтобы вернуть с привесом к концу сезона. Но поскольку платежеспособность селян низкая, они не готовы были рисковать своими деньгами (допустим, 250 руб. стоило взятое на откорм животное, которое при сдаче в хозяйство Вячеслава после откорма могло бы стоить 800 или 1000 руб., тогда Вячеслав предлагал вернуть разницу). Для организации этой работы нужен был кредит или грант. Вячеслав подавал заявку в районный, в городской и краевой молодежные комитеты, но не смог ничего добиться.
(Из интервью с руководителем)
Следующий пример связан с текущей работой летнего лагеря для сирот.
Общая схема проведения лагеря состоит из двух этапов: первый – этап профессиональной ориентации, второй – этап предпрофессиональной подготовки. На первом этапе ребята знакомятся со всеми направлениями агробизнеса, представленными на комплексе, – овощеводство, животноводство, птицеводство, а также выполняют вспомогательную работу универсального характера, например, сбор крапивы, покос сена, сбор веток и т. д. На этапе предпрофессиональной подготовки участники лагеря выбирают себе конкретную «специализацию» – кролиководство, перепеловодство, гусеводство, животноводство и т. д. При этом обучаются и практикуются в уходе и откорме соответствующего вида животных. После этого они принимают окончательное решение, оставаться ли в лагере после выхода из сиротского учреждения. При этом, поскольку дело добровольное, существует и отсев:
(Из интервью с руководителем)
Проблема для хозяйства заключается в невозможности заранее знать, какое исходное число ребят будет направлено в лагерь, а значит – прогнозировать, какое число учащихся останется на разных этапах. Это затрудняет экономическое планирование всей деятельности. Трудность разрешения проблемы упирается в нежелание органов социальной защиты подписать договор об отправке определенного числа выпускников в лагерь в рамках госзаказа.
Подобные договоры подписываются по результатам соответствующих конкурсов, справедливость и прозрачность критериев которых остается под вопросом. Но даже если они прозрачны, далеко не всегда они ориентированы на социальный результат.
Еще один пример сложного взаимодействия с государством – принудительная приостановка проекта прокуратурой летом 2008 г. (на этапе предпрофессиональной подготовки), в связи с отсутствием соответствующей регистрации земли, на которой организовывался летний лагерь. Земля была оформлена как личное подсобное хозяйство, а необходимо было ее оформление как рекреационной.
(Из интервью с руководителем)
Свои плоды дает сотрудничество с негосударственными организациями, которое имеет характер формальной и неформальной кооперации, а иногда и волонтерства.
Устойчивую поддержку оказывает Благотворительный фонд «Мир».
(Из интервью с руководителем фонда)
Это и организация на первых порах каналов сбыта, подчас нетрадиционных, с элементами рекламы, и волонтерская поддержка:
(Из интервью с руководителем фонда)
Кроме того, БФ помогал Вячеславу завязывать полезные знакомства с широким кругом предпринимателей:
(Из интервью с руководителем фонда)
Еще одной важной поддерживающей организацией выступает клуб «Седой Урал» (с августа 2010 г. – уже «Школа Фермеров Пермского края» – проекты объединились). Совместно с ним подавались заявки на грантовые конкурсы, иногда он используется в качестве своеобразной спонсорской поддержки. Поскольку президент клуба владеет сетью магазинов, через него приобретаются по льготным ценам рыболовные товары – удочки и снасти, можно иногда взять беспроцентный микрокредит. В основном это возмездная помощь, но иногда удается выбить и призы для молодежных мероприятий в лагере.
Немаловажную роль в работе предприятия играет моральная поддержка, в частности, благодарности за регулярную уборку прибрежной зоны р. Обва, на берегу которой находится комплекс. В связи с этим руководитель упоминает Всемирную организацию охраны природы:
Среди поддерживающих общественных организаций – региональное отделение партии «Единая Россия», Вячеслав ее член с 2003 г. Поддержка партии выразилась в письмах к органам исполнительной власти с рекомендацией поддержать проект.
(Из интервью с руководителем)
На уровне края результатом стало внимание краевого Министерства сельского хозяйства и идея создания на основе его фермерского комплекса базового кролиководческого хозяйства.
Еще один партнер – некоммерческое партнерство «Прикамская усадьба», оказывает поддержку со стороны профессионального сообщества.
(Из интервью с руководителем)
Глава 6 Анализ кейсов: общие и специфические черты российского социального предпринимательства
6.1. Формирование бизнес-модели
Из каждой описанной выше истории видно, что ее герой пришел к идее своего социального предприятия в результате череды событий и постепенного накопления опыта, едва ли не с детства. В одних случаях – это настолько логичное и последовательное движение, что кажется, будто человек шел к нему всю предшествующую жизнь. В других случаях – это более извилистый и сложный путь, с отступлениями и разрывами. Но во всех случаях ретроспективный анализ возникновения и реализации идеи социального предпринимательства показывает, как в модели социального предприятия собирается и преломляется предшествующий опыт его организатора, как в него, словно в копилку, складывается все то, что человек наработал в предыдущий период. У этой особенности социального предприятия есть свои объяснения, и одно из них в исследованиях социального предпринимательства последних лет обозначено французским словом «бриколаж» – нечто, сделанное из разнообразных подручных средств, подчас весьма разнородных и в природе рядом не встречающихся [Di Domenico, Haugh, Tracey, 2010]. К этому наблюдению еще придется обратиться позже. А пока необходимо рассмотреть каждый из описанных кейсов с точки зрения истории его возникновения и формирования бизнес-модели.
Иппотерапевт и тренер Наталья увлекалась лошадьми и конным спортом с детства. Учеба в среднем и высшем учебных заведениях (сельскохозяйственном техникуме, Московской государственной академии физкультуры) также имели отношение к лошадям. Идея социального предприятия, где лошади используются для помощи людям, основано на рано сформировавшемся у Натальи опыте радости и добра, которые возникали при общении человека и лошади. В то же время создание социального предприятия, направленного на работу с конкретными группами инвалидов, произошло в результате изучения опыта коллеги-иппотерапевта и знакомства с проблемами детей-инвалидов, а затем потребовало получения специальных знаний по иппотерапии (работа с детьми-инвалидами) и тренерской работе (конный спорт для инвалидов).
Очень часто модель социального предприятия, после того как она была задумана, переживает несколько итераций, прежде чем становится самоокупаемой и собственно социально-предпринимательской. Первоначально задача выглядит расплывчато и связана с тем, что нравится, например, заниматься лошадьми. Потом выясняется, что увлечение это требует слишком больших материальных затрат, и надо придумать дело, которое помогало бы этому занятию быть окупаемым: например, катание детей на праздниках, прокат лошадей для спортсменов и любителей. А со временем становится ясно, что лошади больше нужны больным, чем здоровым, сюда вплетается еще и личная трагедия – инвалидность мужа. В результате молодая женщина, которая хотела разводить лошадей и участвовать в соревнованиях по конному спорту, тратит большую часть своего времени, средств и территории личного хозяйства на то, чтобы при помощи лошадей помогать инвалидам – взрослым и детям – фактически бесплатно. По мере того как увеличивается поголовье, увеличивается объем помощи и она приобретает более осознанный и целенаправленный характер.
Во-первых, определяются социальные услуги: для детей-инвалидов – преимущественно иппотерапия, для взрослых инвалидов – чаще спортивные занятия для участия в соревнованиях. Во-вторых, для повышения качества и надежности этих услуг, которые рассматриваются уже как основная деятельность социального предприятия, руководитель проходит обучение на платных курсах для иппотерапевтов и тренеров. Поскольку соотношение доходов и расходов предприятия не предусматривает статьи «обучение», для этого привлекаются внешние безвозмездные ресурсы (накопления мамы-пенсионерки). В-третьих, формируется модель социального предприятия, где социальная программа (услуги для инвалидов) и бизнес (продажа жеребят, щенков, прокат лошадей в санатории и катание детей в городе) разведены, и второе обслуживает первое. Эти два элемента связаны по принципу сообщающихся сосудов – расширение поголовья ведет к расширению социальных услуг, нехватка статьи доходов на обеспечение социальной программы подталкивает руководителя к увеличению поголовья и его разнообразия, так в хозяйстве появляются пони и породистые собаки. В-четвертых, социальная программа предприятия начинает приобретать более универсальный характер в глазах руководителя. Положительный эффект от общения человека с лошадью рассматривается уже и как средство положительных преобразований в окружающей социальной среде, например, работа с конной милицией ведет к укреплению отношений доверия и уважения между милицией и населением, а детская привязанность к лошадям – помогает предотвратить подростковую преступность или наркоманию. При этом руководитель оценивает размер такого влияния вполне реалистично – речь идет о посильном вкладе ее организации, людей, которые в ней работают. Учитывая устойчивое число волонтеров и друзей Конного центра, которым, будучи самыми обыкновенными людьми, а не городской элитой, удается защищать руководителя в трудных ситуациях, положительный социальный эффект работы организации – налицо.
Насколько эта модель проработана и можно ли ее считать бизнес-моделью? На последний вопрос можно ответить утвердительно, так как за семь лет существования объем услуг в стоимостном и натуральном выражении увеличился, а хозяйственная деятельность самоокупаема. Причем пожертвования на протяжении последних четырех лет (за которые мы располагаем статистикой) даже снизилась с 7 до 5 % от суммы полученных организацией средств. При этом основным источником функционирования организации являются доходы от собственной хозяйственной деятельности. Эта статистика не включает волонтерский труд и обмен услугами в натуральном выражении, что осложняет полный учет оборота ресурсов, но не может отменить указанного вывода. В то же время основной недостаток модели – отсутствие аккумулирования ресурсов на совершенствование системы предоставления услуг, т. е. на развитие (профессиональное развитие руководителя, совершенствование методик, поиск инвестиций для строительства крытого манежа для привлечения других категорий клиентов), что сдерживает переход к новому качеству услуг.
Развертывание бизнес-модели как этого, так и других кейсов социального предпринимательства часто подчиняется иной предпринимательской логике, чем действия по заранее разработанному плану или стратегии – каким бизнес представляется в процессе изучения многих курсов менеджмента. Сила такого альтернативного подхода (обозначаемого как «effectuation») в том, что в ходе развертывания первоначально скромного или неясного замысла возникает больше шансов реализовать открывающиеся и не предусмотренные заранее возможности, а также снизить риски крупномасштабных ошибок, поскольку постепенный ход разработки бизнес-модели дает возможность учиться на мелких неудачах, отступая лишь на шаг и уточняя стратегию в ходе движения [Sarasvathy, 2001, 2008]. Подобный тип предпринимательской стратегии особенно результативен в условиях острого недостатка ресурсов и(или) неопределенности, в равной степени характерных для начала нового бизнеса и социального предпринимательства.
В модели Конного центра данная стратегия заморожена на ранней стадии развития после того, как определился основной источник самофинансирования. Дальше организация пошла по пути «тише едешь, дальше будешь», и главным сдерживающим фактором стала не столько сама по себе нехватка ресурсов, она есть у большинства социальных предприятий, начатых на ровном месте, без внешней организационной и финансовой поддержки, сколько неявная ориентация руководителя на самообеспечение и независимость, восприятие работы по фандрайзингу как принятие на себя неприемлемой роли просителя, с одной стороны. А с другой – обусловливается сужением поля рыночных отношений организации во всем, что касается социальных услуг и партнерства, обусловливает, закрепление этой ситуации.
О законченности модели социального предприятия говорить рано применительно ко всем кейсам, поскольку каждый проект, во-первых, по-своему уникален, во-вторых, достаточно молод. Уникальность бизнес-модели Конного центра состоит в сочетании и переплетении коммерческих и волонтерских ресурсов, использовании неоплачиваемой рабочей силы на постоянных и добровольных началах. Вообще волонтерский труд часто используется на ранних стадиях развития бизнеса, даже не имеющего социальной направленности. Здесь же он используется на постоянной основе как устойчивый даровой ресурс – наподобие ветра для работы ветровой мельницы. Однако в отличие от ветра, потоком волонтеров нужно управлять, его необходимо поддерживать, он связан взаимными отношениями доверия и конкретной личной приязни, порой дружбы, и несмотря на это его качественный состав может естественным образом меняться. Все это – непростые повседневные задачи, в особенности если речь идет о потребности организации в профессиональных услугах, таких как услуги ветеринара, которые нужны постоянно и должны быть квалифицированными.
Активное использование волонтерского труда, включая профессиональные услуги, свойственно многим проектам в сфере НКО, однако в силу проектного характера работы последних, и услуги, и потребность в них обычно не носят устойчивого характера. Волонтерский труд в среде профессионалов встречается и в деятельности профессиональных бюджетных организаций – науки, культуры, образования. [58] Особенность работы Конного центра «Аврора» в том, что неформальная помощь и волонтерство являются жизненно важным и постоянным ресурсом, хотя состав его участников время от времени меняется.
Волонтерскую практику можно наблюдать в опыте другого описанного кейса – АНО «Пролог». Однако здесь расширение волонтерства скорее свидетельствовало о кризисе первоначально созданного социального предприятия, когда деятельность независимой организации оказалась фактически приостановлена. Но поскольку ее участники продолжают заниматься начатым профессиональным делом теперь лишь как сотрудники государственного учреждения, значительная часть активности, не вписывающаяся в его формат, вынесена в область добровольного безвозмездного вклада и энтузиазма, как это было на ранней стадии продвижения проекта. В то же время в период активной деятельности АНО в форме социального предприятия творческая профессиональная деятельность, обучение клиентов, продвижение услуг и развитие методик в основном оплачивалось, хотя организаторы подчеркивают скромный размер оплаты труда своих специалистов.
Как появился замысел этого социального предприятия?
Поделиться книгой: