Крыланы из Шадизара

Старик вздохнул и подчинился. Конан тем временем развалился на мягкой софе Зонары, вдыхая запах ее духов, весьма дорогих и крепких (опытный в подобных делах киммериец сразу определил, что духи привезены из Аренджуна). Он даже попытался подражать расслабленной позе своей подруги, в чем, впрочем, преуспел весьма мало. Слуга поставил на низенький столик из резного орехового дерева несколько блюд и кувшин вина.

— Садись, — кивнул ему Конан, сразу схватив персик и засунув его в рот.

— Персики были привозные — в Ианте они еще не поспели. Ну, Зонара! Ну, транжира! Где же она так нажилась? Не иначе, обокрала целый караван! Дворецкий присел на краешек кресла и робко взял лепешку белого хлеба.

— Что случилось? — спросил Конан с набитым ртом. По его подбородку стекал сладкий сок. Конан убрал с лица черные спутанные волосы, чтобы они не испачкались липким соком.

— Госпожа Зонара отправилась на большой бал к госпоже Териване… Госпожу Теривану, если тебе это неизвестно, варвар, недавно обокрали. Кража была дерзкой и очень странной.

— В каком смысле — странной? — не понял Конан. — Обокраденному дурачку любая кража представляется чем-то сверхъестественным, да будет тебе это известно! Вечные причитания: «Ах, я ничего не почувствовал, а кошелек куда-то подевался…»

— Дворецкий глянул на Конана с известным подозрением, но варвар ответил невозмутимым взглядом холодных синих глаз.

— Продолжай, — произнес он с глубочайшим достоинством.

— Дворецкий поглядел на лепешку, которую держал в руке, с таким видом, будто никак не мог вспомнить, что это за предмет и как он оказался у него на ладони. Затем заставил себя говорить.

— Видишь ли, у госпожи Териваны пропали драгоценности. Они лежали в ее опочивальне, рядом с портретом ее покойного супруга, который и подарил ей все эти безделушки. Она очень дорожила ими. Это и понятно. Госпожа Теривана глубоко чтит память своего мужа. У нее есть для этого, поверь мне, все основания.

— Ничего странного, — снова сказал Конан. — Конечно, немного непривычно, чтобы женщина уважала мужчину за те благодеяния, которые он ей оказал. Я в том смысле, что благодарность вообще не в привычках женщин…

Дворецкий двинул бровями в разных направлениях, как бы показывая, что сильно сомневается в правоте конановых слов, а после продолжил повествование:

— Войти в комнату, где находились сокровища госпожи, так, чтобы миновать стражу, нескольких служанок, доверенную камеристку и саму госпожу — невозможно. Теривана подробно рассказывала об этом городской страже, и теперь об этом известно всему городу.

— Подожди, — перебил Конан, — а как выглядели драгоценности, с которыми поймали Зонару?

— Она имела дерзость явиться на бал к госпоже Териване с украденным браслетом.

— Из массивного золота? С изумрудами и рубинами? — уточнил Конан, внутренне холодея. Он и не догадывался, что Зонара в состоянии явить такую неслыханную глупость! Прийти на бал в браслете, чье происхождение до сих пор оставалось невыясненным! Тщеславная дура и ничего больше! Его уважение к старой своей сообщнице резко упало.

— Откуда тебе известно, как выглядит этот злополучный браслет? — старый дворецкий сощурился.

— Ну, об этом судачит весь город, — уклончиво проговорил Конан, однако дворецкий перебил его:

— Город, может быть, и судачит, но ты даже не знал о том, что госпожу Зонару взяли под стражу!

— Ладно, — сдался Конан, — коль скоро мы оба хотим выручить Зонару из дурацкой переделки, в которую она попала по собственной глупости, расскажу тебе кое-что, старик. Этот браслет подарил ей я.

— Боги! — дворецкий всплеснул руками. — Я так и знал, что ее впутали в грязную историю против ее воли.

— Ну, я бы не сказал, что она так уж сопротивлялась моему подарку — ухмыльнулся Конан. — Признаюсь тебе честно, я не впихивал ей этот браслет помимо ее воли…

— Ты должен признаться городской страже, что сам украл этот браслет, — объявил старый дворецкий. — Это единственный способ спасти Зонару от увечья.

Конан зевнул, демонстративно обнажив белые, как у хищного зверя, крепкие зубы.

— Что, ей опять хотят отрубить руку? — спросил он. — Это не в первый раз, уж поверь мне. До сих пор все обходилось.

— Иного способа нет, — повторил дворецкий.

— Ну почему, — возразил Конан, — во-первых, устроить побег. Превосходный способ избежать правосудия. Во-вторых, найти настоящего вора…

— Настоящий вор уже найдет, — твердо сказал старик. — Это ты!

— А вот и нет! — ответил Конан. — Потому что я не пробирался в комнату к Териване, чудесным образом миновав стражу, служанок и доверенную камеристку! Даже я на подобные подвиги не способен. Нет, тут орудовал кто-то, у кого есть крылья…

Дворецкий решил, что Конан над ним насмехается. Он сильно покраснел и встал.

— Влюбленный старик — смешное зрелище, — произнес он, удивительным образом сохраняя чувство собственного достоинства. — Но потешаться над искренним чувством, даже если оно неуместно, — подлость, молодой человек.

— Боги, я и не думал потешаться над тобой! — воскликнул Конан. — Я думал совершенно о другом. Я знаю вора. Точнее, воров. И когда я говорил о крыльях, я имел в виду именно крылья и ничто иное. Эти существа уже проникали в… один сад. Там они спрятали украденное. А я нашел и… подарил один браслет Зонаре. Я счел, что она достойна этой вещи.

— Воистину, она была достойна, — пробормотал дворецкий, окончательно сбитый с толку.

— Была бы достойна, — правил его Конан, — если бы не сделала глупость и не явила украденное перед всеми. Ладно, старик. Сиди здесь и ни о чем не беспокойся. Скоро я приведу сюда твою госпожу. У нее доброе сердце — может быть, твоя преданность и будет вознаграждена.

* * *

Крыланы явились в сад в ту же ночь. Конан таился, скрываясь за персиковым деревом, и выслеживал их. Луна уже пошла на ущерб, и серый свет в саду был слабым, однако киммериец хорошо различил три уродливые фигуры, возникшие над краем стены бесшумно и внезапно. Они молча сложили крылья и спрыгнули вниз. Конан задержал дыхание, чтобы никак не выдать себя.

Если они попытаются выкопать то, что спрятали в саду прежде, они поймут: здесь кто-то побывал. И тогда одна надежда — на быстроту реакции и силу киммерийца. Ему придется напасть на троих и схватить хотя бы одного. Трудная задача: удерживать крылана, одновременно отбиваясь от двух его собратьев. Трудная, но не невыполнимая. Конан надеялся, что вынужденный прибегнуть к этому плану, он справится.

Однако, к счастью, пускаться на крайние меры не пришлось. Крыланы опять явились с добычей. Негромко переговариваясь, они выкопали новую яму и опустили туда небольшой окованный серебром сундучок. В лунном свете серебро сияло так, словно радовалось родственным лучам. Затем его забросали землей, и сияние потухло.

Один из крыланов неожиданно проговорил:

— Мы почти закончили, братья. Осталось совсем немного.

Прочие закивали. Их глухие голоса звучали в ночном саду зловеще, точно уханье филина.

Затем второй сказал:

— Я устал.

— Что же мешает нам отдохнуть? — возразил третий. — Я предлагаю навестить госпожу Ганеиду. В ее заведении много покладистых девочек.

— Никаких подарков! — решительно произнес первый крылан. — Если в Ианте узнают, что мы…

— О чем ты? — удивился его собрат. — Естественно! У нас достаточно денег, чтобы заплатить Ганеиде за ее красавиц, и еще хватит на добрую выпивку. Ты прав, нам нужно расслабиться. Я не сплю уже четвертую ночь и днем мне тоже нет покоя.

— Тебе страшно? — тихо спросил первый крылан. Второй молча кивнул, а третий прошептал:

— Вы правы, вы правы, братья… Но скоро всему этому придет конец.

Они расправили крылья и тихо взлетели над стеной.

Конан, не пропустивший ни слова, пробормотал себе под нос:

— Ганеида… Ну надо же!

* * *

Заведение госпожи Ганеиды размещалось почти в самом центре Ианты. Это был дорогой бордель, который выглядел как вполне респектабельная гостиница для путешествующих купцов и караванщиков. Здесь можно было снять дорогой номер с красивым видом на дворец, заказать изысканное блюдо… а также попросить, чтобы одиночество состоятельного постояльца разделила какая-нибудь ласковая красавица. Желательно, пухлая блондинка. Или крепкая брюнетка. Или рыжеволосая озорница. У Ганеиды был большой выбор.

Именно сюда и направлялись таинственные крыланы. И именно в это заведение держал путь Конан-киммериец. Конечно, выглядел варвар отнюдь не так, как обычно выглядят завсегдатаи заведения госпожи Ганеиды. Ни тебе роскошных одежд, ни изысканных манер. Однако что-то в том, как он держался, заставило стражника у входа впустить странного клиента, а госпожу Ганеиду, сидевшую в гостиной в мягких креслах, — подняться ему навстречу с любезной улыбкой.

Потому что у киммерийца имелась при себе значительная сумма. И опытные в своем деле люди сразу поняли это.

— Чем могу помочь дорогому господину? — заговорила Ганеида, шурша ароматными шелками.

Она была уже не очень молода, но все еще привлекательна, и демонстрировала эти остатки привлекательности с искусством, которое у Конана — ценившего профессионализм в любой области — вызвало глубокое уважение.

— Для начала господин хочет выяснить, насколько он дорогой, — заявил Конан, бесцеремонно плюхаясь в то кресло, где только что нежилась хозяйка заведения.

— Это зависит от истинной стоимости господина, — ответила Ганеида тонко.

— Пять золотых сейчас, пятнадцать — девушке и личный подарок госпоже — от меня, когда я буду уходить, — прямо брякнул Конан. Ганеида чуть поморщилась.

— Разве так разговаривают в изысканном обществе! — укоризненно молвила она и чуть шлепнула Конана по руке. — Ах вы, неотесанный варвар! Вашим воспитанием займутся мои девушки. Какие вам по душе?

— Все равно, — сказал Конан. Потом подумал и, видя разочарование на лице собеседницы, добавил: — С пышными бедрами.

Ганеида хлопнула в ладоши, и тотчас несколько полуодетых красавиц выбежали на ее призыв. Все они принялись вертеться, демонстрируя свои прелести. Конан глядел на них ледяными глазами и думал о своем. Затем он протянул руку, выбирая первую попавшуюся. Остальные исчезли, как по волшебству.

— Здесь есть другие постояльцы? — спросил он хозяйку.

— Это же гостиница, — удивилась она. — Конечно, в ней живет немало постояльцев.

— Я спрашиваю об особенных, — пояснил варвар и выложил перед Ганеидой десять золотых кружков. Она посмотрела на них с таким видом, словно не вполне соображала, для чего эти странные предметы предназначены. Затем перевела взгляд на странного собеседника.

— Я — особенный клиент, не так ли? — сказал Конан.

— Несомненно! — кивнула Ганеида. — Впрочем, у нас особенных бывает немало… Мое заведение само по себе отличается изысканностью и эксцентричностью, так что среди моих гостей встречается большое количество людей, которые также не вполне подходят под обыденные…

— Хватит, хватит, — поспешно перебил варвар. — Я все равно ничего не понимаю из вашей болтовни, добрая хозяйка, так что не тратьте на меня свое красноречие. В общем, я так понял, особенных гостей много.

— В общем и целом — да, — сказала Ганеида, аккуратно прибирая золотые монеты.

Пышнобедрая девица присела на колено к Конану и обвила руками его могучую шею. Она принялась было нашептывать ему на ухо разные нежности, но он небрежно отмахнулся от нее и продолжил беседу с хозяйкой:

— Будем точны, госпожа Ганеида. Я хотел бы увидеть трех странных невысоких людей. Совсем странных. Они похожи на мужчин, надо полагать, но не вполне мужчины… Проклятье! Не знаю, как сказать. Я видел их только ночью, мельком, но мне просто необходимо разыскать их.

— Так уж необходимо, — протянула Ганеида.

— Иначе пострадает моя подруга, — объяснил Конан. — Согласен, ее моральные устои не так тверды, как хотелось бы. Но что сделать! Она начинала почти как эти милые девушки, только ей не посчастливилось повстречать столь заботливую хозяйку.

— О, да вы сами горазды расточать перлы красноречия! — засмеялась Ганеида. Но она была польщена и даже не попыталась этого скрыть. — Пожалуй, я помогу вам, — добавила она задумчиво. — Сдается мне, вы и без меня их отыщете, переколотив всю посуду и переломав всю мою прекрасную мебель. Так что лучше уж я покажу вам комнату, которую они сняли. А вы в ответ на мою любезность постарайтесь уж свести разрушения к минимуму.

— Договорились, — сказал Конан и положил ей в руку кошелек, набитый серебром.

* * *

Они были там. Конан увидел их в замочную скважину. Он и сам толком не знал, как должны выглядеть эти странные крыланы. Однако сразу узнал их, едва они предстали его взору.

То были трое горбатых старичков. Их маленькие лица, сморщенные, сплошь покрытые морщинами, озарялись взором больших, широко раскрытых глаз. Эти глаза особенно удивляли — желтоватые, с вертикальным кошачьим зрачком, который в темноте расширялся и позволял видеть в почти непроглядной мгле. Тонкие слабые ручки суетливо ласкали девиц, смеявшихся от щекотки. Волос на их головах почти не было — несколько седых завитков на макушке, и все. Горбатые тела выглядели нелепо и жалко.

Девушек рядом с ними оказалось целых пять — старички не поскупились договариваясь с госпожой Ганеидой. И, судя по тому, какими довольными выглядели девицы, клиенты не были слишком требовательными и платили щедрой рукой. Одна девушка разливала вино, выплескивая по нескольку капель в широко раскрытые рты клиентов. Те смеялись и кашляли, а красные капли стекали по их подбородкам. Другая красавица танцевала, то закрывая обнаженное тело полупрозрачным красным покрывалом с золотым шитьем, то вдруг сдергивая его и позволяя зрителям любоваться ее наготой.

Остальные три красотки держали старичков у себя на коленях и поглаживали их затылки и плечи.

Конан вдруг почувствовал, что они ему даже нравятся. Несмотря на то, что старички эти были откровенными уродцами, в них не было той скрытой порочности, которая обычно отличает людей, связанных с магией и злом.

Но отступать было уже поздно. Он должен выручить Зонару, иначе ей грозит большая опасность. Конан, конечно, не сомневался в том, что его находчивая подруга выкрутится и на сей раз, однако если варвар не окажет ей всевозможной помощи, у нее будут очень большие жизненные сложности.

Конан ударил в дверь ногой и ворвался в комнату.

Девушки завизжали. Та, что была с покрывалом, закрылась с головой и метнулась к выходу, но налетела на грудь варвара, твердую, как скала, и с визгом бросилась обратно. Та, что разливала вино, уронила кувшин и забрызгала все вокруг. Старички завертелись на коленях у красавиц, увидели того, кто вторгся в их маленький рай, и решили бежать. Один за другим они с шумом расправили крылья и выпрямили спины. Две девушки упали в обморок при виде этого зрелища. Остальные бросились бежать. Конан позволил им покинуть комнату.

Один из старичков уже вылетел в окно. Он завис в воздухе, ожидая братьев. Второй бился, зажатый в железной хватке Конана, а третий все время нападал на него, пытаясь высвободить брата.

Тщетные усилия. Конан навалился на крылана всем своим массивным телом и сдвинуть его с места не представлялось возможным.

— Тихо! — внезапно гаркнул киммериец. — Ты! — он указал на крылана, парившего возле окна. — Немедленно в комнату! Хочешь, чтобы вся Ианта про вас узнала?

Крылан, чуть помедлив, подчинился. Неизвестно, что оказало на него большее воздействие: решительный тон варвара или правота его слов, но вскоре в комнате собрались уже все трое крыланов.

Второй прекратил бесполезные атаки на варвара и бессильно уселся на полу, раскинув крылья по обе стороны от тщедушного тельца. Конан наконец поднялся, освобождая примятого крылана.

— Поговорим спокойно, — предложил он, закрывая окно. — Жаль, все вино разлили. Ну да ладно, ситуация сама по себе бодрящая и пикантная, не хуже вина.

— Кто ты такой? — сипло спросил помятый крылан.

— Меня зовут Конан, — охотно представился киммериец. — Я родом из Киммерии, хотя давно там не бывал. Путешествую по миру. То тут, то там…

— А чем ты занимаешься, когда вот так путешествуешь?

— Везде что-нибудь да подвернется, — уклончиво ответил киммериец. — В мире много простофиль. Среди богачей их, правда, поменьше, но тоже встречаются…

— Ты вор?

Прямой вопрос второго крылана ничуть не удивил и не обидел Конана.