Безграничное удовольствие

— Где я? — прохрипела она.

— Ты в больнице. — Доктор из сна, который только что сделал ей самую приятную инъекцию в жизни, довел ее до постели, крепко держа под локоть. Она шла, и неоспоримое доказательство того, что случилось, текло по ее бедрам, и почему-то кожу покалывало, и Тэйле хотелось потереть ее. — Ты столкнулась с Круэнтусом и была ранена.

Она вырвала руку.

— Откуда тебе известно о демонах? Что это за больница? Кто ты?

— Присядь. Я все объясню.

— О нет. Не надо говорить со мной таким тоном. — Она отпрянула, когда он шагнул к ней, пытаясь заставить отступить к постели. Он навис над ней, заслонив красноватый свет ламп. — Не подходи.

— Тэйла, ты должна меня выслушать. — Его голос стал мрачным и глубоким, дразнящим нервные окончания.

Дверь распахнулась, и в палату вошел кто-то, нет, что-то в больничном халате.

— Доктор, — сказало оно, блеснув полным ртом острых зубов, — вы нужны в реанимации.

Демон. На коже выступил холодный пот.

— Что это, черт побери, за место?

Она развернулась к Призраку и увидела, что его глаза стали такими же, как во сне. Вот только это был не сон. Комната бешено завертелась, и на Тэйлу снизошло озарение.

— Ты, — просипела она. — Ты тоже демон.

Он незаметно оказался рядом, и в ее руку впилась игла. Тэйла внезапно поняла, что не может пошевелиться, не может даже закричать, а ее окружают чудовища, пристегивая к постели.

Зато в голове крик не прекращался.

Глава 3

Опустилась тьма и, подобно ножу гильотины, отрезала Тэйлу и ее напарницу от дневного света. Где-то рядом лаяла собака, раздавались звуки перестрелки — скорее всего, очередная разборка между бандами — но Тэй и Джанет не были копами, поэтому их это не касалось. Да и копам было наплевать. Эта часть Нью-Йорка была подобна стране третьего мира в состоянии войны, где обязанности ООН исполнялись полицией, которая давно покинула поле боя.

Тэй стояла рядом с входом в коллектор и, не отдавая себе отчета, поглаживала карман куртки, в котором лежал стэнг — изогнутый в форме буквы S двусторонний клинок, лезвия которого были сделаны из разных металлов. С помощью золотой стороны можно было с легкостью разделаться с демоном, например, с Круэнтусом, на которого они охотились в данный момент. Поэтому оружие должно было быть под рукой.

— Похоже, все чисто, — произнесла Тэй, и Джанет подняла тяжелую крышку люка.

Оглянувшись по сторонам последний раз, они быстро спустились по лестнице в лабиринт туннелей, наполненный резким запахом разложения. Освещения не было, но темнота не была проблемой, только не для Хранителей «Эгиды».

По привычке, выработанной постоянным пребыванием в опасности, Джанет стала теребить свой кулон — распятие, на оборотной стороне которого было выгравировано защитное заклятие «Эгиды». Тэйла прокручивала кольцо по той же привычке, хотя в данный момент талисман ей не помогал; она всегда прекрасно видела в темноте, даже без использования магии.

Тэй пригнулась и дотронулась до темного пятна на кирпичной стене:

— Кровь, — прошептала она. — Он здесь.

Звук доставаемых из кожаных ножен клинков отразился эхом от стен узкого прохода. Девушки пошли по следу из крови. В одной руке Тэйла держала кинжал, в другой — стэнг. Она не обращала внимания на хлюпающие звуки под ногами, игнорировала крыс и стекающую по стенам воду. Все внимание было приковано к знакам, звукам и запахам, способным привести ее к цели. Зрение девушки обострилось, слух целиком был направлен вовне и улавливал самые тихие звуки, например, шорох ползущих по стенам тараканов.

Здесь, внизу, Тэйла была хищником.

Тэй жила ради этого. Жила ради этого кайфа, этого адреналина, бурлящего в венах во время охоты.

Жила ради этого, потому что только ненависть заставляла биться ее сердце.

Дальше по тоннелю промелькнула тень, и по спине Тэй пробежала дрожь. Впереди Джанет пригнулась к полу. Тэй прижалась спиной к стене и развернулась лицом к площадке, где пересекались несколько веток туннеля.

Сердце грохотало в груди, когда она плавным движением встала в арочном проеме.

Из темноты на нее уставились три красных глаза. Сверкнуло два ряда острых зубов. Пронзительный визг демона взорвал ее мозг и — твою мать! — это был не Круэнтус.

— Краучер-демон, — крикнула Тэйла напарнице, которая выругалась и встала рядом с ней.

— Что, не смог найти дом, обитателей которого мог бы терроризировать, ты, уродливый кусок дерьма? — Одним плавным движением Джанет достала из сумки, висящей на поясе, «летающий коготь» и швырнула в демона.

Тот пронзительно закричал и схватился за звезду, глубоко воткнувшуюся в глаз, оставшиеся два горели ненавистью. Тэй замахнулась стэнгом, чтобы отрубить Краучеру голову, но тут заметила краем глаза какое-то движение и развернулась в его сторону. Джанет как-то неестественно споткнулась и грудой осела на землю. На месте, где она только что стояла, был Круэнтус, из костлявой груди которого раздавалось рычание.

— Твою. Мать. — Тэй сделала кинжалом выпад назад, одновременно замахнулась стэнгом в сторону Круэнтуса. Ей не надо было оглядываться, чтобы удостовериться в том, что кинжал вошел глубоко в горло Краучера.

Один в минусе. Один остался.

Золотое лезвие стэнга нашло свою цель и оставило тонкий разрез на животе Круэнтуса. Чертово отродье отшатнулось, прикрывая рукой живот, будто бы боясь, что из него вывалятся внутренности. Тэй с разворота ударила демона ногой по почкам.

Существо врезалось в лестницу, Тэй кинулась к нему, замахиваясь стэнгом. Неожиданно Круэнтус взмахнул когтями и полоснул ими по плечу Джанет.

— А-а! Ублюдок. — Джанет достала из-под куртки свое любимое оружие — томагавк. Демон уклонился от ее атаки, и лезвие только слегка задело его голень.

— Эй, придурок! — Тэй замахнулась, но внезапно закричала и оступилась. Ее правая нога онемела, мускулы превратились в кисель. Рука тоже окоченела, и стэнг с лязгом ударился о землю за секунду до того, как в мутную жижу рядом с ним упала девушка.

Только не снова. Не сейчас!

— Тэйла! — Джанет закричала, когда когтистые пальцы демона сомкнулись на ее горле.

Сцепив зубы, Тэй поползла к демону, который тряс ее напарницу, будто терьер, поймавший крысу.

— Эй! — пальцы Тэйлы сомкнулись вокруг осколка кирпича. — Ты, мерзкий сукин сын, посмотри на меня.

Она швырнула кирпич здоровой рукой, и острый камень врезался в затылок отродья. Из раны хлынула черная жидкость. Зарычав, демон отпустил Джанет и развернулся, его глаза от ярости горели оранжевым цветом.

— Шлюха! — проскрежетал демон. — Мерзкая человеческая шлюха. Я буду пировать на твоих внутренностях, я высосу их из твоей щелки, пока ты будешь орать. — Он просунул между клыками узкий язык и непристойно причмокнул.

— Мужчины, — процедила Тэй, попытавшись дотянуться до валяющегося стэнга. — Неважно, к какому виду вы принадлежите, все, что вы делаете, связано с сексом.

Обнажив зубы в улыбке, от которой сморщилось его тупое, безволосое рыло, демон поднял томагавк Джанет:

— Не с сексом. Со смертью.

Он замахнулся. Звук, глухой звук лезвия, входящего в тело, пронзил Тэйлу подобно когтям вервольфа. Голова Джанет, которую почти до конца отрубили собственным томагавком девушки, склонилась вбок, уперлась в плечо и держалась только на тонкой полоске мышц и кожи. В голубых глазах Джанет застыло удивление, после чего их заволокло дымкой смерти.

= Джанет! Нет!

— Нет!

Тэйла распахнула глаза. От ужаса ее тело сотрясала дрожь. На висках выступили капли пота, которые стекали в волосы, пока до ее сознания доходило, что в затемненной прохладной комнате стоит больничное оборудование. Она в безопасности.

Нет, не в безопасности. После того, как Круэнтус убил Джанет, он напал на нее. И она попала в какое-то заведение, которым управляли демоны. Ее зашили. Помыли. И, о Боже.

Она занималась сексом с демоном.

Тэйла сглотнула желчь и попыталась сдержать рвотные позывы. Ей нужен душ. Лучше душ-шарко. Может, даже имеет смысл окунуться в кипяток, чтобы продезинфицировать кожу.

Не то, чтобы она могла сделать что-то из этого списка, учитывая, что ее пристегнули ремнями к кровати. И она провела в таком виде уже несколько дней.

Тэй сжала руки в кулаки, пошевелила пальцами на ногах. Ну, по крайней мере, она опять может ими действовать. Но как долго это продлится? Такие отключки происходили все чаще, из-за них погибла Джанет, и чуть не умерла она сама.

В следующий раз удача может и отвернуться.

— Добрый вечер. — Изящная блондинка в богомерзкой медицинской форме цвета фуксии стояла рядом с койкой. Как она тут оказалась, а Тэй этого не услышала, оставалось загадкой. — Вы выглядите намного лучше, чем при поступлении. Не то, что со всеми этими укусами, кровавыми подтеками и ошметками Круэнтуса по всему телу. И вам действительно надо отказаться от одежды из красной кожи. Она сливается с вашими волосами.

— Красный цвет скрывает разводы крови, и кто вы, черт возьми, такая? Полиция моды? — голос Тэй с непривычки звучал хрипло.

Девушка покачала головой в ответ на легкомысленный упрек, будто Тэй говорила всерьез.

— Сестра Аллен. Я принесла вам поесть, но вы не можете приступить к трапезе, пока доктор Призрак не снимет с вас ремни. — Она улыбнулась, блеснув клыками. — Очевидно, оковы вам необходимы, учитывая, какая вы безжалостная убийца и все такое.

Тэйла пристально на нее посмотрела:

— Горшок, познакомься с чайником.

— Спасибо, Нэнси. Дальше я. Ступай домой. Увидимся завтра. — Мужской голос отозвался в Тэйле дрожью запретного удовольствия. Он был для нее, как водка для алкоголика. Как чизкейк для диабетика. Как оргазм для монаха. — Здравствуй, Тэйла.

— Привет, доктор Зло. — Она не стала смотреть на него. Что, если ей только приснилось то, как привлекательно он выглядит? Что, если у него есть рога, копыта и иглы, как у дикобраза?

Нэнси пошла к двери, пытаясь сдержать смех. Что это за вампир, если она хихикает и болтает, как безмозглая девушка из группы поддержки? Хотя, неважно. Она умрет дождем из пепла и тлеющих углей, как и все остальные кровососы. Единственно, о чем Тэй мечтала, так это, чтобы останки вампов не были такими засаленными. Затрахаешься потом оттирать их с одежды.

Но такой была жизнь любого из воинов «Эгиды», невоспетых в гимнах защитников всего мира. Тайных хранителей человечества. Истребителей демонов и прочих созданий ночи.

И прочее дерьмо, которое должно было вдохновлять Тэйлу, но лишь напоминало, что она не нашла ничего лучше, чем проводить жизнь на заполненных монстрами переулках, пахнущих застоялой мочой.

В конце концов, очень тяжело найти приличную работу, имея привод за убийство.

Опять же, будь у нее безупречная биография и долбаная докторская степень рядом с фамилией, ничего не изменилось бы. Она все равно проводила бы ночи, патрулируя подземные коммуникации Нью-Йорка, которые знала лучше, чем кто бы то ни было. Продолжала бы истреблять нечисть.

Такую нечисть, как этот доктор, чьи шаги становились громче по мере его приближения. Тэй закрыла глаза, все еще не желая смотреть на него. Только когда девушка почувствовала, что он приподнял изголовье койки, она отважилась взглянуть.

По ее коже пробежал озноб. Одетый в зеленую униформу, он был точно таким, как она запомнила: эти мускулы, заостренные черты лица и карие глаза, в которых светились ум и непоколебимость. Сексуальная татуировка на его правой руке мерцала, ее четкие закругленные линии расплывались, стоило посмотреть на них чуть ближе.

Тэй боролась с демонами восемь из двадцати четырех лет жизни, но никогда еще не сталкивалась с таким, чье невероятно мощное присутствие наполняло бы ее благоговейным трепетом. Создавалось впечатление, что он был воплощением сексуальной энергии, заключенной в гладкую, загорелую кожу. Проклятье, демон не должен выглядеть, словно модель с обложки.

Тем более обидно, что придется подпортить ему физиономию хуком справа.

— Я собираюсь расстегнуть ремень, сдерживающий твое запястье, чтобы ты могла поесть. Не пытайся бороться со мной. Больница находится под защитой заклятия от насилия.

Конечно. Тэй дождалась, когда он освободил ее руку. Потом улыбнулась. И двинула ему в челюсть.

Боль была такая, будто ей снесло полголовы. Девушка откинулась на подушку, сжимая голову руками.

— Я предупреждал.

— Черта с два, — простонала Тэй. — Ты хотел, чтобы я выкинула что-нибудь подобное.

— Только чуть-чуть.

Когда боль немного утихла, она кинула на доктора хмурый взгляд:

— Поэтому-то я все еще жива, да? Заклятие. Наверное, хочешь меня прикончить, но не можешь?

Он пожал плечами и что-то написал в карте.

— А еще я хочу снова оказаться в тебе, так что на твоем месте я не стал бы обсуждать мои инстинкты.

Тэй чуть не поперхнулась собственной слюной:

— Не мог не напомнить.

Интересно, он серьезно? Насчет того, чтобы снова оказаться в ней? Не то, чтобы такое было возможно, так как ясно, что придется убить его при первой удобной возможности.

— О, — произнес доктор, и от его рокочущего голоса дрожь прошла по таким частям тела, которые вовсе не должны были на него реагировать. — Ты и сама все прекрасно помнишь. — Он отложил в сторону карту и положил пальцы на ее запястье, чтобы почувствовать пульс. — Ты не кончила, но хотела этого. А я хотел, чтобы ты кончила. Хотел почувствовать, как ты сжимаешь меня в себе.

Его глаза потемнели, когда взгляд прошелся по ее лицу, горлу, груди под больничной рубашкой:

— Я все еще чувствую запах того, чем мы занимались, запах твоего желания. — Он сильнее надавил на запястье, там, где пульс бился все быстрее с каждым произнесенным им словом. — Я чувствую твое желание.

Тэй тоже чувствовала. Чувствовала боль между ног, пощипывание в напрягшихся сосках, то, как увлажнилась ее нежная плоть.

— Интересно, — его голос был похож на урчание, — каково твое желание на вкус.

Боже.

То, как он на нее влиял, как заставлял желать того, что ей никогда не было нужно… так не должно быть. И дело не только в том, что он враг, но это вожделение… его не должно быть. Секс всегда был оружием, инструментом, единственной валютой, которая никогда не подводила. Секс никогда не был для удовольствия. Каждый раз, когда она пыталась получить разрядку, все заканчивалось раздражением, крушением надежд и пустотой. Она фальшиво кончала, как другие фальшиво смеялись над тупыми шутками.

— Прекрати меня трогать, — выдохнула Тэйла, — или единственным, что ты почувствуешь на вкус, будет мой кулак. — Тщетная угроза, учитывая глупое заклятие, но она все равно почувствовала себя лучше, пригрозив доктору.

К облегчению Тэй, он отпустил ее руку и отошел, его возбужденный член натянул спереди ткань униформы. Избегая взгляда дока, она потянулась к ремням, сдерживающим ее щиколотки, но он покачал головой.

— Оставь их. Я освободил тебе руки, чтобы ты могла поесть, но свободы передвижения у тебя пока нет.

— Хорошо, Хеллбой, — ответила Тэй. — А если мне надо будет в туалет?

— Тебе поможет медсестра, — его голос наполнился мрачным весельем. — Если только ты не хочешь, чтобы помог я.