Я - истребитель. Я истребляю.

- У нас на аэродроме бала четверка "мессеров". Немцы подарили Союзу. Правда модификации "Е", но все равно. Дали на два месяца, для изучения и составления учебного боя между немецкими и нашими истребителями.

- Что ты этим хочешь сказать?- спросил у меня майор.

- В дивизию поступила новая техника вот ее и решили испытать в учебном бою с "мессершмитами". Так что этих боев я насмотрелся по самое не хочу, там реально искали слабые и сильные стороны немцев. Правда модификации "Е", сейчас у немцев практически отсутствует, они на другую перешли, но все равно действия те же.

- Ясно. Действительно такое может быть, - после некоторых размышлений согласился майор.

- У нас на аэродроме еще "Хеншели" были и "Юнкерсы", - слегка хвастливо приврал я, надо же держать марку.

- Ну, это понятно для чего дивизия же истребительная. Но все равно не помню я полковника Суворова, - сказал Тонин.

- Фамилия моего отца не Суворов, - ответил я лениво.

- Так, подожди-ка но ты же сам говорил что ... Хотя, действительно не говорил, - вспомнив, признался майор.

- Тогда кто у тебя отец?

- Полковник, - чуть улыбнувшись, ответил я. Отвечать я не хотел категорически.

- Я помню что полковник. Фамилия какая?

- Не, не скажу. Он и так наверняка всех на уши поднял, так что не хочу чтобы меня в летную школу отправили, попаду в какой-нибудь полк, и пристроюсь там. Покажу себя.

- А Суворов?

- Девичья фамилия бабушки.

На дальнейшие вопросы я стал отвечать односложно и после некоторых попыток разговорить меня, даже рявкнув в приказном порядке ничего он не добился, и так хватит ему информации для размышления.

Еще через полчаса, когда мы отдыхали, прибежали разведчики-спасатели, таща на прицепе летчика.

- Немцы! Цепью идут. Лес прочесывают, - запалено дыша, выкрикнул Иванов.

- Немедленно уходим, - крикнул майор, и обратился к летчику, который никак не мог отдышаться:

- Сто шестнадцатый ИАП?

- Да ... товарищ ... майор, - в три приема выдохнул лейтенант.

- Понятно. Это вы неподалеку от нас стояли. Я хорошо знаю вашего командира майора Пугачева.

- Я помню вас товарищ майор, вы неделю назад к нам на У-2 прилетали.

- Вот и хорошо что помнишь. Давай в конец строя. Всем внимание. Собираем все силы, и бегом, бегом бежим на восток. Вперед, - скомандовал майор и возглавил нас, пустив вперед сперва разведку.

- Привет, я Сева Суворов, - поздоровался я с летехой.

- Лейтенант Курмышев, - слегка холодно представился он. Видимо никак не мог понять, почему я не представляюсь как положено.

Остальные летчики быстро просветили его на счет меня, не забыв упомянуть мои едкие комментарии в его адрес, в воздушном бою.

С лейтенантом мы быстро нашли общий язык, и дальнейший наш бег шел под жаркие споры, как надо, и как не надо было действовать. Немного позже я рассказал ему что стало со старшим лейтенантом Соломиным из его полка, что вызвало у него шок.

- Я ведь тоже в том бою был, мы тогда семерых потерли. Эдик, он вторым звеном командовал, в третей эскадрилье, - со вздохом сказал лейтенант.

И через три часа под самый вечер мы вышли к небольшому польскому хутору, стоящему в глубине белорусского леса. Поселения нам встречались довольно часто, но мы обходили их, а вот одиночный хуторок заинтересовал майора, и он выслал разведку. Наши животы уже пели голодные рулады, так что мы встретили этот приказ с полным одобрением.

- И все-таки, почему ты думаешь, что я смог бы сбить хотя бы один из мессершмитов, если бы вел бой на горизонталях?- опять запел привычную песню Курмышев.

- Все чисто товарищ майор. Немцев нет, - отрапортовался боец.

Тонин осмотрел в бинокль хутор, и спросил:

- А хозяева?

- Семеро их там. Старик с женой, трое сыновей, молодка и пасынок, - ответил боец.

- Поляки?- влез я в разговор.

- Вроде да. Я точно не слышал, но вреде по-польски говорили, - кивнул мне парень.

- Поляки!- сказал я таким тоном, как будто это грязное ругательство.

Мои рассказы слышали все, так что некоторые кивнули понимающе. Однако Тонин посмотрев на меня, приказал:

- Идем на хутор, может припасами разживемся. Иванов, возьми несколько бойцов, осмотри, что твориться с той стороны хутора. Остальные за мной!

Благодаря тому, что майор отправил в хутор пару бойцов, которые успели познакомится с хозяевами, нас встречали с "хлебом и солью". Вернее без, но все равно с приятными улыбками и радостными глазами. Мне показалось все это каким-то накладным, нарочитым, но ничего не сказал. Да и что я мог сказать, глядя как хозяева уже расставляют столы в великолепном яблочном саду, где вечерний воздух просто создавал мирок покоя и уюта.

Глядя, как дородная хозяйка с приятной улыбкой расстилает скатерти, а девушка уже носит яства в глиняных блюдах, я только морщился. Не нравилось мне тут. Заметив мою мину, майор молча показал кулак, выражая свое отношение к моему поведению. В отличии от остальных, которые кроме пары часовых уже стали садиться за столы, куда хозяин водрузил большую бутыль с самогоном где плавал перец, я положив у одной из яблонь где лежал старшина Середа, свой вещмешок, поправил кобуру и спросил у хозяев:

- Где у вас тут удобства?

Старик, посмотрев на меня, сказал одному из своих сыновей, тому что по старше:

- Марек, проводи товарища командира.

- Не надо!- твердо отказался я.

- Просто покажите куда идти. Я сам найду.

Чуть замешкавшись, Марек указал на один из шести сараев, и пояснил с легким акцентом:

- За постройкой, там, есть.

Широко шагая к сараю, я спиной чувствовал на себе взгляды поляков, и мне все это нравилось все меньше и меньше.

"- Может они на самом деле нормальные? И мне все кажется? Или все-таки вещун не подводит? А если еда "заряжена"? А?"- так размышляя я нашел будку для размышлений и спокойно воспользовался ей. Застегнув ремень, я провел по поясу, убирая складки за спину и было двинулся обратно, как что-то привлекло мое внимание.

На земле лежала красноармейская звездочка. Давно лежала ее уже успели вмять в землю, и она не привлекала к себе внимание, и только я случайно поймал зайчик, отразившийся от одного из лучей, заметил ее.

Выковыряв звездочку из земли, я почистил ее и внимательно осмотрел.

"- Не соврал вещун что-то тут есть!"- подумал я. Расстегнув кобуру достал ТТ и передернув затвор, стал осматривать сараи.

"Повезло" мне на последнем, крайнем сарае. Открыв подпертую вилами дверь, я вошел в полутемное помещение. Сперва я не понял что там увидел, мелькали солнечные зайчики что я поймал когда подходил к сараю, проморгавшись, я всмотрелся в темноту слегка привыкшими глазами. Увиденное, заставило меня отшатнуться назад и издать горлом неопределенный всхлипывающий звук.

Там были наши. Там ВИСЕЛИ наши. Они были прибиты к стенам сарая. Глядя на обрубки рук и ног, которые были прижжены каленым железом чтобы не истечь кровью, я перевел взгляд на ванную полную отрубленными кистями рук и ног. Парни были живы, я видел как они смотрят на меня своими открытыми глазами. Закрыть они их не могли. Веки были срезаны.

Судя по голубым петлицам четверо из шести, были летчиками. Двое пехотинцы.

- Сейчас парни. Сейчас, - тихо бормотал я, рывком отрывая пуговицы открывая воротник. Мне просто не хватало воздуха. Парни молчали. Кляпы не позволяли им сказать что-нибудь, но глаза были красноречивее слов.

- Я сейчас! Я ... Я ... Сейчас! Вы подождите. Я за нашими, - тихо пробормотал я и пошатываясь вышел из сарая.

То что я увидел, что стало со старшиной милиции после того как он попал в руки поляков, не шло ни в какое сравнение с увиденным сейчас.

"- Нужно торопиться поляки могут забеспокоиться", - подумал я и встряхнувшись, достал из кармана запасной магазин и выщелкнув из него патрон, вытащил из пистолета магазин и вщелкнул туда патрон. Теперь у меня есть девять выстрелов.

Я как-то быстро пришел в себя, и стал действовать со спокойствием машины, отключив все эмоции. У меня появилась ЦЕЛЬ.

Застегнув кобуру, я сунул пистолет за пояс сзади, чтобы его можно было легко вытащить, направился к туалету. Подойдя привел себя в порядок, и сделав на лице спокойное выражение вышел из сарая, поправляя на ходу гульфик комбинезона, как будто только что из туалета. Поляки, что наблюдали за мной существенно расслабились.

- Ну вот он, а ты Марек раз пять хотел сходить проверить его!- со смехом сказал сержант Иванов.

Подходя к столам, где веселье шло полным ходом, я посмотрел на старика. То, что я сделал это зря, я понял сразу, он все понял.

- Севка что с тобой???- удивленно спросил Кирилов глядя на меня. Многие бойцы стали оборачиваться.

И под крик старика:

- Марек!!!

Я выхватил из-за пояса ТТ и открыл огонь. Стрелял я двойками. Две пули в дернувшегося Марека, две в среднего брата. Потом поворот направо и еще две пули в грудь хозяйки, которая испуганно застыла рядом с майором Тониным. Забрызгав майора кровью, она упала на спину.

"- Шесть есть, осталось еще три!"- хладнокровно подумал я считая патроны.

Прицелившись в спину младшего сына, я снова двойкой выстрелил в него, и сразу же нажал на защелку, выкидывая из рукоятки пустой магазин. Полный запасной уже был у меня в руке и немедленно был вставлен в рукоятку, не передергивая затвор, я продолжил стрельбу.

Две пули в молодую польку, что кормила старшину, две в двенадцатилетнего пацана, и как только я навел ствол на старика, оставив его напоследок, кто-то вцепился мне в руку.

Шок, от моих первых выстрелов прошел, и пара бойцов что были рядом кинулись ко мне вцепившись в руку, поэтому первый выстрел по улепетывающему старику попал не в спину, а в поясницу, второй в ногу ниже колена, третий в землю в трех метрах от старика, четвертая рядом со столом, чудом никого не задев, и последняя, пятая, под самые ноги.

Меня свалили на землю и выкручивая руки вырвали горячий от стрельбы пистолет. Я молча терпел, когда мне вязали руки, пока их не стали затягивать каким-то ремнем, и только тогда я застонал.

Сбоку орал старшина. Полька упала прямо ему на ногу, вызвав сильные боли.

- А ну отошли!!!- заорал рядом Иванов. Бойцы прыснули в стороны и меня окотили ледяной колодезной водой.

Мат что стоял вокруг передавал все что думают бойцы, не стесняясь подскочившую к старшине Зимину, с которого уже сняли подстреленную девку. Так они отходили от шока.

- Поставить его на ноги, - приказал подходивший майор, платком вытирая на ходу лицо и форму, куда попали брызги крови.

Меня рывком подняли как будто куль с картошкой, и поставили на ноги. Встретив мой взгляд, Иванов отшатнулся.

- Севка, да что с тобой??

Схватив меня за воротник, Тонин заорал мне прямо в лицо.

- Ты что творишь сволочь??? Зачем???

Глядя прямо ему в глаза, я разлепил склеившиеся губы и безжизненным тоном сказал:

- Крайний сарай!

- Что?

- Крайний сарай, там наши, им нужна медицинская помощь!- сказав это, я замолчал, отведя взгляд в сторону.

Отшвырнув меня в руки бойцов, майор развернулся, и в сопровождении десятка бойцов энергичным шагом скрылся за ближайшим сараем, повторяя мой путь.

- Отпустите меня. Я сесть хочу, - сказал я рябому, что держал меня справа. Переглянувшись, парни подвели меня к одинокому пеньку, для колки дров и усадили на него, встав по бокам.

Стоящий на часах Васечкин, прибежал, осмотрелся и убежал обратно на пост.

Почти сразу, как только я сел кто-то закричал у сараев. Криков становилось все больше и возмущенней. В них явно прослеживался накал страстей. Вот из-за угла сарая выбежал боец с зеленым лицом и выпученными глазами добежав до медички он схватил ее за руку и силой потащил к остальным. Изувеченные парни нуждались в медицинской помощи.

Просидел я так где-то минут десять пока не появился пошатывающийся Курмышев.

Хмуро посмотрев на хозяев хутора, он крикнул бойцам что охраняли меня.

- Отпустите его!

Потирая затекшие руки я поглядев на бледного лейтенанта развернулся и направился к столу, у меня почему-то появился зверский аппетит.

- Товарищ лейтенант, а что там?- с жадным любопытством спросил рябой боец, второй красноармеец тоже навострил уши.

- Страшно там, - глухо сказал Курмышев, садясь напротив меня.

Взяв лежащий на столе нож, что заставило напрячься всех кто присутствовал у столов, я взял большой шмат сала с прожилками мяса и отрезав кусок положил его на кусок хлеба и стал спокойно есть под взглядами присутствующих.

- Как ты можешь есть после того что увидел?- с недоумением спросил Курмышев, передергиваясь от воспоминаний.

Поглядев на него, я дожевав, ответил: