Помоги проекту - поделись книгой:
Ванзаров приблизился:
– Могу ли знать, что за срочность?
– Как вам «чурка»? – Лебедев выпустил ствол дыма. – Шедевр, да!
– К делу, профу вас.
– К телу так к телу, да… – Сигарка была безжалостно затушена. – Мужчина не старше двадцати лет, хорошего сложения, прекрасно развит физически. Видимо, занимался танцами или балетом, судя по остаткам икроножных мышц. Кожа чистая, холеная, содержалась в гигиене. Явно не из рабочих или крестьян. Смерть наступила не меньше тридцати часов назад, то есть в ночь с четверга на пятницу, от полуночи до двух часов. Незадолго перед кончиной выпил вина, обильно поужинал. Тело положили в сундук после наступления трупного окоченения. Второстепенные детали смерти установить невозможно по причине отсутствия рук, ног, пальцев, ногтей, волос и головы.
– А первостепенные и так видны. – Разглядывая обрубки, Родион Георгиевич засунул руки в карманы сюртука. – Так зачем я вам понадобился?
– Не спешите, коллега. Как, полагаете, ему отсекли голову?
– Ну, уж не хирургическим ланцетом… Лебедев хмыкнул:
– Еще варианты? Шашка? Топор?
– Аполлон Григорьевич!
– Ладно-ладно. Так вот, голову и все остальное не отрубили…
– Да что вы! Неужели откусили?!
– Оторвали.
– Простите?
– Говорю, с корнем вырвали! – как глухому, крикнул Лебедев.
– Так его четвертовали? Рвали на дыбе?
– Исключено. Кожа имела бы совсем иной характер повреждений. Можно бы свалить на зубы крупного зверя, типа льва или тигра, но вот следы термических ожогов мешают.
– Тогда что же?
– Пока рано делать выводы. В любом случае не расчленение стало причиной смерти.
– Уверены?
– Как в себе. Смерть наступила в результате того, что голосовая щель и гортань забились вот этим… – Аполлон Григорьевич предъявил лабораторное стеклышко с капелькой желтоватого вещества. От комочка шел резкий мускусный запах.
Настроив остроту походного микроскопчика, Лебедев пригласил взглянуть.
В увеличительном стекле виднелись зернышки с хвостиками.
– Позвольте, так ведь это… – запнулся коллежский советник.
– Сперма, да, – подтвердил криминалист.
Родион Георгиевич все же переспросил. Но эксперт привел неоспоримое доказательство: в дыхательных путях обнаружены сгустки семени.
– Как возможна такая смерть? – все же спросил Ванзаров.
– Как от любого чужеродного предмета в горле: задохнулся. Видимо, его держали за руки и за ноги, но в отсутствие конечностей это подтвердить невозможно. Скорее всего, юноша был оглушен, и уже в бессознательном состоянии над ним надругались. Но в отсутствие головы можно лишь предполагать. Обязан заметить: в прямой кишке семени нет вовсе…
Статья № 955 Уголовного уложения о наказаниях в разъяснениях Сената от 1869 года трактует мужеложество как половой акт в задний проход и ничего более, схлопотать можно от силы два года каторги. На деле от этой статьи пострадал лишь единственный «шалун», некто господин Микиртумов. Ни один суд даже не станет рассматривать дело, где жертву удушили спермой: нет такой статьи в российских уложениях, не говоря уж об этических тонкостях. Значит, по протоколу юноша должен погибнуть от «отрыва» головы. Но если пользовали его одни, а «разрывали» труп другие – опытный судебный следователь и браться за дело не станет: адвокаты докажут, что убийства не было как такового…Что сказать? Выглядит это театральной постановкой с дешевыми эффектами. Только увертюры Вагнера не хватает…
– Уж поверьте мне, как мужчине, такой подвиг требует исключительных свойств организма, долгого воздержания или нескольких участников! – Лебедев многозначительно подмигнул.
– Зачем же руки-ноги отрывать? Криминалист только пожал плечами:
– Может, так «чурку» проще засунуть в сундук… Это уж ваше дело… А у меня осталась лишь маленькая деталь…
– Ефе сюрприз?!
– Ну, честное слово, мелочь. – Лебедев выставил указательный палец. – Видите у «чурки»… простите – у трупа два пятнышка там, где была подмышка?
– Похоже на укус…
– Нечто вроде. Но для змеи крупноват… Скорее вампир! – Аполлон Григорьевич хитро подмигнул. – Правда, я, как ученый, отвергаю их существование.
Родион Георгиевич уже собрался весомо ответить, но тут в дверь заглянул вездесущий Амбросимов и сообщил, что телефонируют из третьего Казанского участка. Новость показалась столь любопытной, что Ванзаров стремительно выскочил из бодрящего холодка.
Августа 6 дня, года 1905, часом ранее, +22° С.
Дача по Финляндской железной дороге
– Экая погодка! Чудо как хороша! Только нашего столичного брата, замученного стужами, трогает такая коллизия. Стоит небосводу дать лазури – и кажется, жизнь прекрасна, а Русь – райский уголок! Ну, за погоду! – торжественно провозгласил Николай Карлович Берс и осушил бокал.
В это утро, плавно перетекшее в день, красное вино галлов шло под русские соления, теснившиеся в изобилии на столе. Берс позволил глоток, затем еще один и вскоре не заметил, как бутылка, привезенная из сердца Прованса, удивительно брусничного аромата, опустела наполовину. Что делать, за такую погоду не грех и пострадать!
В дачный сад стремительно вошла молоденькая девушка, поддерживая скромное платье с высоким воротничком. Представляла она тот тип «новых» женщин, что борются за свои права, стремятся к образованию и вообще лезут куда не следует. До суфражистки не дотягивала, но волевое лицо и строгий взгляд из-под тонких бровей, прикрытых ободком круглых очечков, говорил о многом. Барышня плюхнулась в плетеное кресло, отчего ножки провалились в землю на дюйм.
Николай Карлович честно предложил бокал. К тайной его радости, гостья отказалась по причине жары. Зато ухватила щепоть соленой капусты с клюквой, смачно хрустнула и попросила:
– Одолжите мне какой-нибудь новый уголовный роман, только, пожалуйста, не из нынешних.
– Как это?
– То есть такой роман, где бы герой не травил невинных жертв и где бы не было разрубленных трупов. Ну, в манере Дойля, что ли.
– Таких романов нынче нет. Не хочешь ли разве русский?
– А разве есть русские уголовные романы?
Берс протянул книжицу в пол-листа в бумажной обложке:
– Вот занятная история…
Заглавие обещало: «Божественный яд».
– Ну, как можно читать подобную дрянь! – заявило неблагодарное существо, отправив роман в траву.
Николай Карлович погрозил пальцем, самолично спас произведение от муравьев и заботливо отер локтем:
– Поверь, это занятная история. Пора, Антонина, браться за настоящую литературу, хватит мусолить несчастного графа Толстого и Достоевского помешанного. Габорио с Леру – вот настоящая словесность!
Заметим, что книгопродавцам столицы господин Берс был известен как законченный поклонник уголовных приключений. Его появление в лавке встречалось разве что не криками «ура!». Каждый проходимец прилавка знал: Николай Карлович уйдет с порядочной стопкой такой макулатуры, какой и приказчики брезгуют. Главное, чтоб обложка обещала раскрытие тайн необыкновенных преступлений. Не человек, а праздник для торговцев!
Антонина нехотя открыла книгу, не забыв отправить в рот маринованный помидорчик, и стремительно проглядела с десяток страниц. Видимо, девушка обладала полезным даром скорочтения.
Романчик захватил. С каждой главой история представлялась все невероятней. Действие происходит в январе сего года. Некий профессор Серебряков открывает средство, которое позволяет совершать невероятные поступки. Пикантность ситуации в том, что микстура считалась божественным напитком у древних ариев и была посвящена лунному богу Соме. Но открытие стало управлять создателем, а дьявол вновь обманул доктора Фауста.
Заканчивая бутылочку, дядя с удовольствием наблюдал на лице девицы напряженный интерес: страницы так и летали.
Ах, да. Литературным героем, распутавшим злокозненные ловушки, явился коллежский советник, по уверению автора, чиновник особых поручений, некто Ванзаров. Книга кончилась.
– Кто такой Чижъ? – поинтересовалась Антонина, подхватив соленый груздь.
Ответить Берс не смог. Ранее о таком авторе он не слыхивал, впрочем, как и об издательстве «Арибалл», выпустившем роман.
– Но позвольте, как подобное пропустила цензура?
– Сам удивляюсь, – вздохнул Николай Карлович, разглядывая опустевшую бутыль. – Может, Ванзаров знает…
– Так он – настоящий? – барышня даже вскочила. – Не может быть!
Хоть старина Берс отнекивался, но под напором молодости вынужден был признать: да, в сыскной полиции действительно служит однофамилец героя.
– Потрясающе! – вскрикнуло юное создание. – Сыщик из романа настоящий! Срочно едем, познакомите меня с русским Шерлоком Холмсом!
Мольбы, что это невозможно, и никак по чину не полагается, и вообще он никуда не поедет, пропали в шуме ветвей. Антонина кинулась за извозчиком. А Николай Карлович употребил ложку черной икры, пробормотал: «Будь что будет», перекрестился и влез в ношеный сюртук.
Августа 6 дня, года 1905, первый час, все так же.
3-й участок Казанской части 2-го отделения
С.-Петербургской столичной полиции,
Офицерская улица, 28
Новенькая кожанка, блестя отменной выделкой, прикрывала элегантный жилет и сорочку тончайшего материала – такой еще поискать! Далее – ботинки наимоднейшие английские лайковые, да со штиблетами, от которых глаз не оторвешь. Венчал наряд кожаный шлем с широкими очками для борьбы с ветром. Господин небрежно поигрывал перчатками с крагами ценой в месячное жалование городового.
Что и говорить, участок притих, разглядывая сказочного гостя. А тот возвышался монументом над помощником пристава Галкиным. Вежливо согбенный чиновник казался ниже китайца. Быть может, оттого, что господин источал таинственный аромат – нет, не парфюма, а чего-то неуловимого, что несет в жилах чистая кровь властительных предков. Что поделать, аристократ – не должность, а наследственная болезнь.
Сам же князь Одоленский изящно не замечал, какое он произвел смятение, а мило улыбался. Но предложение сесть, как и дежурный стул, твердо отклонил.
Вбежав в участок, Родион Георгиевич отметил: спортивная фигура, цветущий вид, брильянт в галстуке, одет наимоднейше – водителем мотора, на пальце перстень, держится в манере английского джентльмена, не женат.
– Профу профения, вафа светлость, что заставил ждать… – он изобразил вежливый поклон. – Коллежский советник Ванзаров к вафим услугам.
Князь окинул взглядом чиновника и вдруг протянул ладонь, как равному. У аристократа оказалось рукопожатие тренированного спортсмена. Впрочем, пройти отказался, дело на пару минут, и впредь просил обходиться без условностей, обращения «сэр» достаточно.
– Ваф мотор заставил окрестных жителей бросить все дела… сэр. Он поистине чудо! – изящно ввернул Родион Георгиевич.
Князь скромно заметил, что это первый в России «Де Дион-Бутон», двухместной модели. Он совершает пробные выезды и уже устал от всеобщего любопытства.
– Так вот, милейший Родион Георгиевич… – Надо заметить, что голос князя простуженно хрипел. – У меня случился конфуз, представьте: украли сундук… Кхе-кхе… Мне, право, неловко, но не будете ли столь любезны его найти? Не будь он частью коллекции, поверьте, не стал бы беспокоить подобны ми пустяками.
И рта не успел раскрыть Ванзаров, как Одоленский подробно описал пропажу.
– Воры проникли прямо в дом… сэр? – наконец, вставил коллежский советник.
– В том-то и дело… кхе-кхе… Такая глупость, даже смешно, унесли прямо от подъезда, представьте, какова прыть!
– Простите, отказываюсь понимать… сэр.
– Да, дело в том… кхе-кхе… Я собрался везти сундук на чистку в мебельную мастерскую, приказал вынести на порог, а когда вышел – сундука уже не было.
– Хотели доставить на моторе?
– Нет, мотор получил только сегодня. Пользовался выездом.
– А где же был кучер, сэр?
– Отлучился в конюшню, растяпа, так невовремя…
– Хорофенько его спросили, сэр?
– Со всей строгостью.
– Могу ли знать, в котором часу произофла кража?
– Кажется, около трех… кхе-кхе.
– Так это было вчера?
– Конечно!
– Сэр, отчего ждали целые сутки?
– Полагал, воры вернут украденное…
На удивленно поднятые усы чиновника полиции князь разъяснил:
– Мой сундук невозможно продать старьевщику. Его вообще невозможно продать в Петербурге, ни одна антикварная лавка не возьмет, понимаете?
К старинным вещам вообще, а к кухарке жены особенно, Родион Георгиевич относился без всякой теплоты. А уж тем более – без любопытства. Заявление князя требовало немедленных пояснений.
– Эта вещь единственная в своем роде, во всяком случае в России. Дело в том, что это не совсем
– Тогда что же?
– Реликварий, или ковчежец: в таких хранились святые артефакты. Например, кусок креста, на котором был распят Спаситель. Ну, и тому подобное. Мой экземпляр датируется XIII веком, Франция, и по легенде в нем хранились мощи святого Франциска, того, что с птицами и зверями разговаривал. Все, кто имеет интерес к подобным предметам, прекрасно знают, кому принадлежит ковчежец.
Как мило! Выходит, не приди князь сам, первый же антиквар, вызванный для экспертизы, указал бы владельца.
Поделиться книгой: