Практикант

Чтобы не тратить зря деньги, я не стал нанимать на орбите челнок и потому спустился на поверхность Аркурии только двое суток спустя. Из главного космопорта планеты я отправился на взятом напрокат флайере в Индульгиор, столицу Республики Фарисида, это третье по величине государство этого мира. Вообще-то странно, Аркурия является Метрополией и имеет в космосе свои колонии, а на ней в то же время ещё существовал такой атавизм, как государства. Ну, куда большим атавизмом на ней была Фарисида, насквозь пропитанная коррупцией. После Ринориана жуть, конечно, но зато за деньги здесь можно было купит всё, не то что в других государствах Аркурии. Добравшись до Индульгиора, огромного и красивого города, в котором старина перемешалась с суперсовременными зданиями, я сдал флайер, пересел на воздушное такси и поскольку было ранее утро, полетел в Главное полицейское управление. Только там я мог получить лицензию частного детектива.

Все взятки я уплатил ещё на прошлой неделе, получив расписки, а потому меня в полицейском управлении ждали с большим нетерпением. Начальнику отдела лицензий не терпелось посмотреть на настоящего, живого шпиона. То, что меня так ни разу не замели, он счёл наилучшей рекомендацией и уже через три часа в моём кармане лежала пластиковая карточка лицензии частного детектива с правом ношения оружия. Прямо в управлении я купил в оружейном магазине мощный станнер, армейский бластер и две дюжины сверхтонких наручников. От бронежилета я отказался. Мои магические доспехи всё же были надёжнее. Теперь мне оставалось только снять офис с секретаршей, дать объявления в самых главных газетах и подождать, когда повалят клиенты, ведь я намеревался избавить их от самых сложных и щекотливых проблем. Вот тут никто не сможет поучать Лема Додберри, я и сам прекрасно разбираюсь в этом.

Ещё не было полудня, а я уже покончил со всеми делами в полицейском управлении и решил позавтракать. Старинное здание Главного полицейского управления стояло рядом с Куэнировым парком Индульгиора, расположенном практически в его центре. Парк этот был небольшим, но очень красивым. По периметру его окружали чудесные двухэтажные здания небольших ресторанов и художественных галерей. Картины меня в тот момент интересовали мало, а вот хорошенько поесть мне точно не мешало. Я вышел из величественного здания полицейского управления, перешел через дорогу и направился через парк на противоположную его сторону в ресторан "Куэнир", как говорилось в путеводителе, самый старый в этом городе. Этот ресторан привлекал меня ещё и тем, что в нём я мог позавтракать на свежем воздухе, любуясь как красотами парка, так и великолепной архитектурой здания городской ратуши, стоящего напротив него.

В Индульгиоре была в самом разгаре весна, ярко светило солнце, а все деревья были усыпаны большими, розовыми цветами, источавшими приятный, сильный аромат. Это цвели знаменитые фарисские куэниры, по имени которых даже назывался тот месяц, в течение которого они дарили людям редкостное наслаждение. Именно поэтому все рестораны, расположенные вокруг Куэнирового парка, имели просторные веранды. Сидя за столиками, жители и гости Индульгиора могли наслаждаться как зрелищем цветущих куэниров, так и их ароматом. И одно, и другое стоило не только денег, но и времени, проведённом на веранде. Мне повезло, на правой веранде имелись свободные столики и меня провели к одному из них, расположенному почти посередине. Сделав заказ, я принялся разглядывать не столько парк, сколько посетителей ресторана.

Не успел робот-официант привезти мне в своём хромированном чреве вино, сыр и салат из лепестков куэниров, как на веранде, в сопровождении двух здоровенных парней с военной выправкой, одетых в тёмно-серые костюмы, появилась молодая, красивая девушка. Аркурийцы точно такие же люди, как и все разумные существа в нашей Вселенной, только будут покрасивее многих, но особенно красивы аркурийки. Та молодая особа в элегантном костюме нежно-розового, куэнирового цвета, которая только что прошествовала мимо меня в угол веранды, была просто неописуемо красива. Пока молодые люди усаживали её за столик, прикатил робот-официант и достал из своего чрева серебряный поднос с вином, сыром и салатом, но я на него не смотрел, хотя эта умная железяка и говорила мне что-то. Всё моё внимание было приковано к девушке и я уже начал соображать, как бы мне с ней познакомиться поближе. Увы, но это оказалось не так просто и вовсе не потому, что рядом с ней находились телохранители.

Как на зло, ничего умного мне в голову не приходило, а лезли изо всех щелей какие-то глупые банальности. В тот момент я даже рассердился на себя. Столько лет крутиться при дворе императора, битком набитом фрейлинами, и не научиться грамотно и красиво пудрить им мозги, это же просто позор для гвардейского офицера. Зато я практически мгновенно отреагировал на другое и тут сработала моя спецназовская выучка. Едва только на широкой спине парня заплясал кружок лазерной подсветки, как я тут же сорвался с места в бреющем полёте, не забыв при этом прихватить с собой серебряный поднос. Это им я послал в оптический прицел снайперской винтовки на диво мощный солнечный зайчик, хотя солнце как раз было тут не причём. Просто потом кто-нибудь из посетителей ресторана обязательно вспомнил бы, что солнечный луч вырвался из моих рук и ослепил снайпера, а оно мне надо?

Снайпер занял свою позицию на крыше пятиэтажного здания ратуши за балюстрадой и веранда лежала перед ним, как на ладони. Телохранитель, стоявший позади сидевшей за столиком девушки и что-то ей втолковывавший, вольно или невольно заслонил собой её от выстрела, но это ненадолго. Опытному снайперу хватит нескольких секунд, чтобы вычислить, где за этим шкафом находится его мишень, а бронебойная пуля, выпущенная из крупнокалиберной снайперской винтовки, прошьёт и пятерых человек, пусть они даже будут и одеты в бронежилеты. Пролетая над своим и соседним столиком, стоящим напротив моего, за которым, повернувшись к парку сидела пожилая супружеская чета, я хорошо рассмотрел и снайпера, одетого в военную форму, и его орудие труда, снайперскую винтовку "Мидлоу-185", дюймового калибра. Мой стремительный бросок был предельно точен, а луч магического света не только ослепительно ярок, но ещё и материален. Он сбил прицел.

Между тем снайпер оказался ещё тем битюгом и не смотря ни на что произвёл выстрел, не зная того, что его винтовка нацелена уже совсем на другую мишень. Бронебойный снаряд вместо того, чтобы прошить насквозь телохранителя девушки и её саму, с оглушительным грохотом врезался в угол мраморной балюстрады, ограждавшей веранду. Во все стороны брызнули осколки мрамора и я, перекувыркнувшись, тут же совершил второй прыжок, попутно забросив в парк телохранителя, а также выдернув из-за стола её саму. Всё это происходило на глазах у второго телохранителя и тот оказался парень не промах. Моментально выхватив армейский бластер, он открыл из него беглый огонь по крыше ратуши, но палил недолго и секунду спустя тоже спрыгнул с веранды на пышную, цветущую клумбу. В своём втором полёте я предусмотрительно перевернулся в воздухе и потому сначала на клумбу приземлился я, а уже на меня девушка, от которой так приято пахло куэнирами, что выдавало в ней истинную фарисску.

Положив девушку на клумбу рядом с собой, я вскочил на ноги и, стреляя в сторону ратуши из тяжелого армейского бластера, принялся изучать обстановку. Как я и подозревал, снайперов было несколько, а точнее трое, но что хуже всего, в парке находилась ещё и целая группа чистильщиков. Снайперы нас не видели, зато чистильщики тотчас помчались в нашу сторону и я, пальнув по им из станнера, немедленно залёг за клумбой. Тот парень, который открыл огонь, принялся командовать:

— Ребята, по счёту три вскакиваем и открываем заградительный огонь, а ты, Арника, беги через парк в полицейское управление.

— Отставить глупую беготню! — Скомандовал я, шипя, словно дикий кот — В парке полно чистильщиков и Арнике не выбраться из него.

Девушка, лежавшая на краю клумбы рядом со мной, испуганно вздрогнула и плачущим голосом спросила:

— Что нам делать? Они же убьют нас…

Повернув к ней лицо, я ответил:

— Дайте мне немного подумать.

Вложив бластер в оперкобуру, я достал из внутреннего кармана электронный путеводитель, переделанный мною в магический и принялся быстро просматривать план подземных коммуникаций центральной части города. Выход оказался очень простым и я принялся командовать:

— Так, парни, немедленно ползите влево. За теми большими кустами гропиуса спрятан канализационный люк. Откройте его и спускайтесь вместе с леди Арникой вниз, а я тут немножко постреляю из станнера и присоединюсь к вам через пару минут. План подземных коммуникаций Индульгиора у меня с собой, так что мы не заблудимся.

Немедленно вскочив на ноги, я открыл из станнера беглый огонь по чистильщикам, подобравшимся уже весьма близко. Их было десятка полтора, целый отряд. Под тускло-синие лучи моего станнера за три секунды попало четверо типов в штатском, а остальные залегли, кто где смог и открыли по мне неприцельный огонь из бластеров. Хотя некоторые плазменные разряды пролетали очень близко, никто в меня так ни разу не попал. Телохранители Арники стремглав метнулись к люку и быстро открыли его. Девушка тоже не стала испытывать судьбу и бросилась туда на четвереньках. Далеко не самое красивое зрелище, зато уже через каких-то семь секунд она спустилась вслед за одним из парней в канализацию. Я присоединился к ним через пару секунд как раз в тот момент, когда ещё один снайпер открыл по клумбе беглый огонь разрывными снарядами, но меня и на этот раз не задело. Забравшись в канализационный колодец, я поставил стальной люк на место и не только приварил его бластером к кольцу, но и упрочнил магией место сварки на целых десять минут. Этого времени нам вполне должно было хватить, чтобы убраться как можно дальше от Куэнирового парка.

В канализационном коллекторе было жарко и жутко воняло нечистотами. Вот тебе и развитый техномир. С говном не могут справиться! Повинуясь указаниям магического поводыря, невидимого ни для кого, кроме меня, я быстро шел вперёд. Позади меня сопел телохранитель поменьше размерами, тот который стрелял по крыше ратуши, за ним тихо чертыхалась Арника, которой я так и не представился, и последним шел парень, так вовремя закрывший её собой. Впрочем нет, последним катился метах в десяти позади него, мой магический шар-чистильщик, заметавший за нами все следы, включая даже запах духов девушки в розовом костюме, уже изрядно испачканном. Хорошо, что я снял одну из квартир прямо в центре города. Под землёй до неё было всего полчаса ходу и вскоре мы выбрались на поверхность в сумрачном переулке, буквально в сотне метров от чёрного хода в неё. Только после того, как мы вошли в большую, прекрасно обставленную старинной мебелью квартиру, я, наконец, представился Арнике и её спутникам:

— Леди, господа, я Лем Додберри, частный детектив. Правда, я являюсь им всего несколько часов и вообще прилетел на Аркурию с Зигмара двое суток назад. Это моя квартира и о том, что она мне принадлежит, местным властям ничего неизвестно. Здесь вы в полной безопасности.

Леди Арника представила мне своих спутников, Брена Кастона и Робера Глоуди, после чего я, внимательно осмотрев их, сказал, что схожу в магазин за новой одеждой, так как старую уже не отстирать. Ещё я предложил им искупаться и переодеться хотя бы в мои халаты, а испачканную одежду засунуть в утилизатор. Мой костюм, он же магические доспехи, нисколько не пострадал в этой передряге и даже не источал неприятных запахов. Я ушел, а когда вернулся через полтора часа с дюжиной коробок, то нашел всех троих в своей квартире. Ну, и куда им было, спрашивается, деваться? За это время Арника приготовила нам вкусный обед, да, и я по пути домой заглянул в ресторан и пока они одевались во всё новое, накрыл на стол. Во время обеда я узнал, что Арника, Брен и Робер прилетели в Индульгиор вчера вечером, чтобы сегодня утром подать жалобу в Верховный суд Республики, но её у девушки не приняли.

История Арники могла оставить равнодушным только бесчувственное животное. Ещё тогда, когда я, сидя в библиотеке впитывал в себя информацию об Аркурии, мне бросилось в глаза, как низко пали президент Республики Фарисида и его правительство. Наверное не найти таких смертных грехов, в которых бы не погрязли они в своей борьбе за власть. Всё началось с того, что за пятьдесят четыре года с моего момента прибытия на Аркурию группа подлых, бесчестных и циничных политиканов протащила на пост президента Республики своего человека и они сделали Фарисиду своей дойной коровой. С тех пор они только и делали, что укрепляли свою власть и грабили страну, фактически ставшую на Аркурии изгоем. Муж Арники Делано, Ренан, родившийся в рабочей семье, преуспел в бизнесе и стал одним из богатейших граждан Фарисиды. Как не пыталась новая власть его разорить, у неё ничего не получалось, ведь его бизнес был транснациональным и он имел огромные заводы и фабрики даже в колониях.

В один прекрасный момент Старый Ренан решил-таки создать партию и демократическим путём отстранить негодяев, погрязших в преступлениях, от власти. Всего за три года "Партия Надежды", созданная им, сделалась мощной политической силой, грозящей "Народной партии трудящихся" крупными неприятностями. Нынешний президент Глер Бадс понял это сразу и запаниковал, но коллеги по грабежу быстро привели его в чувство. В результате наглого и циничного покушения, Старый Ренан и семеро его ближайших сподвижников были убиты. Это произошло в небольшом курортном городке у моря, где они решили немного отдохнуть. Вместе с ними при взрыве в отеле погибло ещё сто пятьдесят семь человек. Арника, которая всего шесть лет, как была его женой, находилась в это время на пляже поблизости и осталась в живых. После этого были убиты ещё двести семь активистов "Партии Надежды" и всякий раз следствие доказывало, что все они подорвались на своих же собственных взрывных устройствах.

Хуже того, власти Фарисиды нацелились отобрать у Арники унаследованную ею промышленно-финансовую империю "Делано", причём полностью. Как именно они собирались это сделать ей было неизвестно, но судя по тому, что на неё было устроено столь грубое покушение, они приняли решение устранить её. В Верховном суде у неё не приняли заявление по чисто формальной причине, мол сегодня неприёмный день. Это заставило меня напрячь мозги и задуматься. Видно далеко не всё у Глера шло так гладко, как он хотел. Задав Арнике пару вопросов, я выяснил, что ей уже исполнилось тридцать лет и она могла выставлять свою кандидатуру на президентских выборах. По профессии она была историком и изучала, как это не странно, древнюю магию предков. Да, и сама она была природным магом, как и её покойный муж, который хотя был старше неё на пятьдесят семь лет, отличался завидным здоровьем. Более того, Арника происходила из древнего королевского рода и её супруг очень нуждался в связях Арники, ведь она была аристократкой. Внимательно выслушав девушку, я после непродолжительной паузы сказал:

— Леди Арника, в первую очередь я прошу принять мои соболезнования, а теперь о вашем деле. У вас есть только один способ спасти свою жизнь. От обороны вы должны перейти к наступлению. Вы должны выставить свою кандидатуру на президентских выборах и победить. Только так вы сможете спасти свою жизнь и жизнь этих молодых людей.

Девушка посмотрела на меня с тревогой во взгляде и прошептала:

— Но они же тогда убьют меня. Сейчас я мечтаю только об одном, уехать из страны, а потом улететь с Аркурии в одну из колоний.

— Где вас убьют ещё быстрее, чем в Индульгиоре, Арника. — Сказал я строгим голосом — У вас нет иного пути, как уйти в подполье и вести оттуда свою предвыборную компанию, что не запрещено вашими законами. Нигде ведь не написано, что вы должны встречаться со своими избирателями нос к носу. При современном развитие средств массовой информации, вам вполне хватит и компьютерной сети. При этом "Партия Надежды" должна самораспуститься.

— Это почему ещё? — Удивился Робер.

— А потому, мой друг, что тогда Глер и его компания не смогут шантажировать леди Арнику жизнями активистов партии. — Ответил я парню и добавил — Это будет очень тонкий тактический ход, Робер.

Девушка отрицательно помотала головой и воскликнула:

— Нет! Я не хочу становиться президентом!

Пожав плечами, я проворчал вполголоса:

— Робер, отдайте свой бластер этой дамочке и давайте выйдем из столовой, а вы, мадам, не затягивайте с выстрелом в голову. Поверьте, если вы попадёте в лапы этих ублюдков живой, мучения ваши будут очень долгими, а смерть ужасной. Чтобы утешить вас, скажу, после того, как эта банда снова возьмёт власть в свои руки, я дождусь дня инаугурации и убью их всех разом вместе со всеми прихвостнями.

Пристально посмотрев на меня, девушка промолвила:

— Да, вы именно так и сделаете, Лем. Что же, раз у меня нет иного выбора, то я последую вашему совету. Что вы сделаете в этом случае?

Широко улыбнувшись, я ответил:

— Раз так, леди Арника, то вы должны нанять меня в качестве своего начальника охраны и личного телохранителя. Это позволит мне избежать уголовного преследования за ту стрельбу, что я открыл в парке.

Арника слабо улыбнулась и призналась:

— Лем, я не верю в победу. Я ведь не политик, а потому не знаю, с какими словами нужно обращаться к народу. Вам придётся научить меня этому, но я хорошая ученица. Очень прилежная.

— Первое, что вы сделаете, Арника, это подадите свою жалобу в Верховный суд, а потом, когда наступит срок, отнесёте заявление в Центральную избирательную комиссию и зарегистрируетесь в качестве кандидата в президенты. — Заявил я весёлым голосом — Доверьтесь мне. С вами ничего не случится. Ну, а потом вы заявите, что будете мстить за смерть вашего мужа и гибель его приверженцев, попросив, заодно, чтобы Политсовет "Партии Надежды" заявил о самороспуске. В дальнейшем это полностью развяжет ваши руки и никто не посмеет обращаться к вам с какими-нибудь нелепыми требованиями. А сейчас, Арника, хотя и рано, ложитесь спать. Вы, парни, тоже, а я начну готовиться к завтрашнему дню, он обещает быть очень хлопотным.

Арника кивнула в знак согласия и встала из-за обеденного стола первой. У девушки действительно был усталый вид. Парни остались прибираться, а я вышел из квартиры и поменял для начала внешность. Меня интересовало, что о нас сообщает пресса и вскоре я убедился, что ничего хорошего, но в основном говорилось только обо мне, мол дескать Лем Додберри террорист и всякое такое. Внимательно ознакомившись с несколькими статьями и репортажами с места событий, я понял, что мне уже не отмыться от грязи и решил залечь на дно. Работать в подполье мне было не привыкать, а на мою репутацию все эти грязные инсинуации повлиять никак не могли.

Махнув на всё рукой, я спустился в подземелья Индульгиора и принялся готовить пути подхода и отступления к зданию Верховного суда. Несколько раз я сталкивался в подземельях нос к носу с ищейками Глера, но кто они и кто я? Они меня даже не увидели, не говоря о том, чтобы схватить. Подготовив проходы из-под земли наверх и снова под землю, я перегнал в нужные места два автомобиля и под утро вернулся на нашу комфортабельную базу. Мне даже удалось вздремнуть пару часов, прежде чем мы отправились в Верховный суд вдвоём с Арникой. Естественно, что только она была похожа на саму себя. Робер довёз нас до нужного места и поехал домой, а мы прошли под землёй пару кварталов и поднялись наверх прямо в здании Верховного суда. Магии я натолкал в этот проход будь здоров и потому сразу после этого бетон снова сделался монолитным, чтобы ищейки поломали себе головы.

У клерка в канцелярии Верховного суда был изумлённый вид, когда в неё сначала вошла Арника с заявлением в папке и мною, а затем десяток корреспондентов газет. Впрочем, на него куда больше подействовали не видеокамеры, а мой бластер, который я тайком показал ему, мысленно объяснив, что в противном случае дни его сочтены. Когда мы снова вышли в коридор, нас пытались схватить охранники, но в нём почти бесшумно взорвались мои дымовые шашки и мы спокойно дошли до нужной нам комнаты, где и провалились сквозь перекрытия трёх этажей и подвала. Арника ничего даже не заметила. Поднявшись наверх уже в пяти кварталах от Верховного суда, мы сели в лимузин и беспрепятственно вернулись домой. После этого Арника Делано на целых три месяца, словно сквозь землю провалилась.

В тот же день, точнее ночь, как она подала в Верховный суд жалобу на президента и правительство, мы стали любовниками, но сначала я отправил Брена и Робера в своё второе убежище, приказав им не предпринимать без моего приказа никаких действий. Поэтому у нас с Арникой было три чудесных месяца, во время которых я и научил её довольно большому числу магических действий. По своей глубинной сути магия та же наука со всеми её технологиями воздействия на материю, только в её основе лежит куда более тонкая, но в то же время и более мощная магическая энергия. Черпать её можно либо из магического поля Вселенной, если Боги, а точнее драконы, взвалившие себе на плечи эту обузу, не поставили антимагический экран вокруг планеты, звёздной системы или целой области галактики, а то и целой галактики, либо из себя, если ты, конечно, сам мощный природный источник магической энергии, то есть попросту природный маг.

Арника, как верно подметил это Лёха Шайтан, была очень мощным природным магом и с восторгом отнеслась к тому, что я стал учить её основам классической магии. Однако, при этом она не забывала и о том, что ей предстоит сделать. Она оказалась куда более подготовленным политиком, чем ей самой казалось, и написала несколько десятков пламенных речей и воззваний. Одно воззвание она отправила в средства массовой информации уже через три дня после того, как я заставил её вступить в борьбу. В нём она призвала "Партию Надежды" к самороспуску и заявила, что будет сама, в одиночку бороться с преступной кликой политиканов, узурпировавших власть. Это произвело колоссальный эффект прежде всего потому, что Арника завела разговор о мести и при этом напомнила всем, что она принадлежит к древнему роду королей и, как истинная фарисска, будет мстить очень жестоко. Наверное месть женщин этой страны действительно серьёзная штука.

Надо сказать, что Фарисида за годы правления узурпаторов сделалась раем для нечистых на руку господ, которым нужно было где-то спрятать украденное и скрыться от судебного преследования самим, а потому политическая обстановка в стране сложилась крайне сложная. Откровенных противников и просто врагов у Арники насчитывалось процентов тридцать взрослого населения страны и лишь двадцать процентов тех людей, которым не нравилось существующее положение вещей, были готовы прийти на избирательные участки. В общем проигрыш был практически неизбежен, но не смотря на это Арника всё же отправилась вместе со мной в Центризбирком и мы снова добирались до нужного нам места под землёй. Это было утро первого дня приёма заявлений, а потому репортёров возле него собралось немало, но мы зашли к ним в тыл и уже из дверей позвали их посмотреть, как у неё примут заявление. Председатель Центризбиркома позеленел от злости, когда принцесса Арника протянула ему заполненный бланк заявления, который я спёр накануне. Задыхаясь от бешенства, он громко прокричал:

— Тебе никогда не собрать пяти миллионов голосов в свою поддержку, Арника Делано.

Моя любовница ответила ему с насмешкой:

— Болван, загляни в Конституцию, в ней записано, что гражданам, принадлежащим к древнему королевскому роду Таринидов, не нужны ни денежный залог, ни голоса избирателей, чтобы включиться в борьбу за президентский пост. Я принцесса Арника Таринид, ничтожество, и ты должен с уважением относиться к моему волеизъявлению.

Вслед за этим полыхнуло яркое магическое пламя и когда все проморгались, нас уже и след простыл. С этого момента и начались весёлые деньки. Во-первых, все государства Аркурии потребовали от президента Бадса, чтобы тот разрешил въехать в страну наблюдателям. Во-вторых, на граждан Фарисиды очень сильно подействовало то, что принцесса Арника собирается отстаивать их попранные права и потому повсюду стали появляться стилизованные изображения короны. Самым интересным стало, в-третьих, люди расклеивали повсюду портреты Глера Бадса, перечёркнутые чёрной краской крест-накрест. На таком фоне Арнике было легко вести свою предвыборную борьбу. Поскольку фарисские средства массовой информации были для неё закрыты, она обращалась к людям посредством глобальной компьютерной сети и буквально все газеты стали нести убытки. Люди их попросту не покупали, зато торговцы бумагой и чернилами для принтеров, а также продавцы электронных журналов-планшетов, здорово обогатились.

Глен Бадс не собирался сдаваться так просто. В Центризбиркоме было немедленно зарегистрировано добрых четыре дюжины политических клонов Арники Делано. Это был мощный политический ход, но мы быстро нашли противоядие. Причём в глубокой древности. На телевидении как раз начались дебаты и мы с Арникой однажды заявились в телестудию Первого канала. На этот раз принцесса Арника, одевавшаяся всегда очень изысканно, явилась в телестудию одетая в хитон жрицы храма Матери-Земли, босая, да, ещё и с сухой ветвью куэрнового дерева в руках и когда оппонентки начали бесноваться и издеваться над ней, обратилась с молитвенным призывом к Богам Аркурии. Засохшая ветка в её руках выбросила почки, те быстро распустились и куэрновая ветвь зацвела посреди зимы, источая сильный аромат. Вручив её ведущему, Арника молча покинула зал телестудии, из которого велась прямая трансляция.

Ну, в руках мощного мага зелёные листья выбросит из себя даже книга, а пергамент заблеет, как молодой барашек. В этом нет ничего удивительного для меня и любого другого мага, но только не для человека, ничего не знающего о магии, который её боится, как огня. Поэтому уже на следующий день её политические клоны стали лопаться один за другим. Никому не хотелось переходить дорогу столь могущественной жрицей, а Арника, закусив удила, пошла в народ. Вот тут-то мне и пришлось побегать, тайно сопровождая её в костюме-невидимке.

Одновременно с этим началось бегство крыс с тонущего корабля, но это была уже совсем другая история. В общем когда настал день выборов, за неё проголосовало семьдесят три процента избирателей, но президентский дворец уже был пуст. Глен Бадс бежал из страны ещё за три дня до выборов и было просто чудо, что президентский дворец не разграбили, но это чудо сотворил я сам с помощью магии, которой к тому моменту уже практически не пользовался. Мне нужно было предотвратить возможное покушение на Арнику и я это сделал. Как только мы въехали в президентский дворец, в котором я обезвредил все взрывные устройства и прочие мины-ловушки, он быстро заполнился народом и меня задвинули в угол, словно ненужное мусорное ведро. О том, что с Аркурии и всей этой области той галактики, в которой находилась эта планета, был снят Богами антимагический экран, я даже понятия не имел, о чём и сказал Клайву. Тот выслушал мой рассказ и со вздохом признался:

— Да, старик, я был бы не прочь оказаться на твоём месте. Моя практика была на редкость нудной и противной, хотя я и провёл её в мире техномагии, полном всяческих чудес. Ловко ты провернул аферу с президентскими выборами и вот что удивительно, Боги Аркурии решили вернуть в этот мир магию. Теперь твоей Арнике светит стать там королевой Межзвёздного королевства. Это будет что-то потрясающее.

Без особой надежды на успех, я принялся канючить:

— Клайв, раз всё прошло так хорошо, может быть ты настрочишь бумагу в ректорат, чтобы мне зачли практику?

Мой друг покрутил пальцем у виска и зло зашипел в ответ:

— Ты что, чокнутый? С тем, что ты натворил на Аркурии, ещё будут разбираться имперские маги и драконы Скайринора, но это уже другой разговор. Здесь же речь идёт о твоей практике, которую ты провалил самым банальным образом. Ты ведь фактически не исполнил приказ, Лем, и, как офицер императорской гвардии, должен понимать это.

— Много ты разбираешься в приказах, Клайв. Между прочим, император нам их никогда не отдавал. Он просто ставил перед нами задачу и спрашивал, в какой срок мы сможем её решить. Если задача была сформулирована неверно, то мы так об этом и говорили, мол нечего тут чушь нести, ваше императорское величество. Тогда Рейнардин высказывал свои общие пожелания и просил на этой основе самим сформулировать боевую задачу и выполнить её так быстро, как это возможно.

— Вот даже как, — отозвался Клайв, — а у нас в полку зейторнской дружины народной самообороны, всё было не так. Мы во всём подчинялись приказам командира и дисциплина у нас была строжайшей.

Пожав плечами, я поспешил сказать:

— Клайв, не путай регулярную армию с имперским магическим спецназом. Это две разные вещи, хотя за нарушение дисциплины нас тоже дрючили и даже называли бандой разбойников, но мы ведь и были по сути дела бандитами. — Увидев недоверчивую улыбку друга, я поспешил сказать — Да-да, Клайв, так оно всё и было. Все свои боевые операции мы планировали вопреки здравому смыслу и военной науке. По другому было просто невозможно бороться с ортодоксами. Ладно, я перед тобой отчитался, скоро наступит Час Богов, а раз так, то я пойду, пережду это время в каком-нибудь скверике и потом отправлюсь к Лягушке Цо.

Часом Богов в академии магии называлось то время, когда каждый преподаватель магии уединялся где-нибудь для медитации. Во время неё преподаватели иногда получали от Богов-драконов различные директивы, но по большей части те напитывали их магической энергией, так необходимой им для того, чтобы передавать свои знания студентам. В течение всего этого часа во всём здании академии и окрест стояла полная тишина, лишь изредка нарушаемая храпом студентов. Если ты не преподаватель, то почему бы тебе не вздремнуть часок в полдень?

Глава 3

Война лейтенанта Додберри

Спустившись с пятнадцатого этажа на первый и подобравшись поближе кабинету Лягушки Цо, я прошел во внутренний двор и уединился в небольшом скверике. Развалившись на скамейке я решил не то что бы вздремнуть часок, а скорее просто поразмыслить над превратностями судьбы. Со мной эта вздорная дама играла в свои игры с детства, я ведь был подкидышем. Мой приёмный отец, Грег Сойтель, нашел меня мирно спящим в корзинке на пороге своего дома в пригороде Зейторна и почему-то сразу же решил меня усыновить, а не сдавать в приют. Между тем на моей пелёнке было вышито: — "Лемар Додберри" и он решил, что мне лучше носить эту фамилию, нежели его собственную.

Когда мне было двадцать шесть, судьба снова сыграла со мной в свою хитрую и замысловатую игру. Отвергнув множество парней, подавших прошение зачислить их в действующую армию, имперская комиссия отнеслась ко мне благосклонно, но я вместо того, чтобы отправиться на курсы младших офицеров или в учебную роту, угодил прямиком на базу формирования боевых отрядов. Шла первая неделя войны, мятежники атаковали несколько сотен миров и наступали со всех сторон, а потому времени на раздумья у генералов было немного. Практически одновременно со мной на базу формирования прибыло пятьсот сорок беженцев, деревенских колдунов с Авенарии и начальство тут же решило, что это уже сформированный военный отряд, а тут и я попался кому-то на глаза вместе с вьюком из двадцати мечей.

Бородатых, пузатых дядек кое-как построили и полковник Меррит хмуро приказал мне показать колдунам, что такое многорукий железный бой. Ну, я и поднял в воздух восемнадцать тяжелых полутораручников, а двумя вооружился сам и искромсал ими в клочья чёртову прорву манекенов-мишеней, поставленных на стрелковом поле. Так я получил прозвище Лем Двадцать Рук и звание лейтенанта императорской гвардии, вот только отцы-командиры почему-то не подумали, что вслед за мой и мой отряд тоже станет гвардейским. Авенарийским колдунам, чудом спасшимся после внезапного нападения магов-ортдоксов, люто ненавидящих деревенское колдовство и всех тех, кто им владеет, было плевать на мои фокусы с железками, на меня самого и даже на императора, армия которого не смогла сохранить жизнь их жен и детей. Они желали только одного, убивать всех магов-ортодоксов подряд. Желательно самым мучительным образом. Поэтому им было всё равно, кто поведёт их в тот жестокий бой, в котором они мечтали погибнуть с честью.

Это я понял сразу же, как только взглянул в их глаза, налитые кровью. Въехав в это я призадумался, так как помирать мне совершенно не хотелось. Быстро уяснили это и отцы командиры, а потому мне было предложено сложить с себя командование, но я отказался и лишь попросил, чтобы мой отряд поставили где-нибудь в оборону, но в таком месте, где моим бойцам будет некогда думать о смерти. Нас быстро переодели в гвардейские изумрудные мундиры, вооружили, экипировали и ещё засветло перебросили через магический портал прохода на Кадмию, оборонять Листант, столицу этого мира. Так мой отряд оказался в самом центре обороны. Листант был расположен в центре семидесятикилометрового кратера с высокими и крутыми склонами, который размашистым зигзагом пересекала река Листана, сбегавшая вниз с высоченных гор и после кратера разливавшаяся по широкой равнине, превращая её в болото. В горах на севере и в предгорьях на востоке и западе действовали малочисленные отряды мятежников.

Зато на юге, на невысоком плато за болотистой равниной, стояло не менее семи дивизий и три из них были огненными. Листант обороняла всего одна огненная дивизия, да, и та, остро испытывая нехватку огневых боевых магов, была таковой лишь наполовину, если не меньше. Штурмовать кратер со стороны его высоких, до трёх километров, крутых и совершенно безлесных, гладких стен, было для мятежников безумием, забираться в заснеженные горы тоже, вот они и лезли в промоину почти трёхкилометровой ширины. Прямо в ней река разделялась небольшим островом на два рукава, а над островом располагался Т-образный, изрядно разбитый огнём магической артиллерии, мост, на котором сходились две дороги, ведущие в Листант. Вот этот остров, размером три на полтора километра, перед которым лежало труднопроходимое, глубокое болото с множеством островков, и стремились захватить мятежники, чтобы потом ворваться в Круглую долину и учинить там резню.

Пока имперские интенданты экипировали мой отряд, я получил от полковника Меррита подробную вводную и узнал, что тремя часами ранее, отбив семь атак мятежников, защитники острова понесли большие, невосполнимые потери и нам предстояло их компенсировать. Внимательно рассмотрев свежую магическую карту, я сразу же принял решение, но заявлять о нём вслух не стал. Как только нам открыли портал прохода прямиком на остров, я шагнул в него последним и окунулся в кромешную мглу тёмной, южной ночи. Ко мне немедленно подошел измученный майор с почерневшим от усталости лицом, одетый в опалённый вражеским магическим огнём мундир и с тревогой в голосе спросил:

— Лейтенант, а что, ничего более приличного в империи не нашлось? Парень, пойми меня правильно, я уважаю преклонные годы и длинные бороды, но тут война, а не торжественное собрание в ратуше.

Приосанившись, я зычно гаркнул моим бородачам:

— Эй, вы, пузатые крокодилы, да, вас тут ни во что не ставят и меня тоже! Ну, кто отважится отправится со мной на ночную вылазку? Если среди вас есть отчаянные храбрецы, идите за мной!

Так, едва попав на остров Тур, даже не сняв с плеч тяжелого, здоровенного армейского магического ранца с офицерским барахлом, я его покинул, но пошел не назад, в Круглую долину, а вперёд, на сближение с врагом. Майор Веген шел со мной рядом и приговаривал:

— Лейтенант, это же безумие, до ближайшей линии укрепления врага сорок километров. Вы заблудитесь в этом чёртовом лабиринте островов, разбросанных среди болота, и все погибнете.

Я тихо шепнул ему в ответ:

— Майор, мы займём позицию на островке перед Туром и завтра утром вступим в бой первыми, а вы приготовьтесь поддержать нас огнём магической артиллерии. За нас не беспокойтесь, мы земноводные и будем по самые брови в воде, как и местные крокодилы. В общем завтра утром мы сделаем так, что мятежники будут у вас, как на ладони, и им будет уже не до вас. Не в службу, а в дружбу, майор, пришлите ко мне в полдень на болото человек двадцать опытных лекарей-магов. Возможно они понадобятся нам, но учтите, в плен мы никого брать не будем.

Майор с открытым ртом встал, как вкопанный, а мои бородачи радостно заржали. Они обладали очень тонким слухом и отличной смекалкой, а потому мигом поняли, что я задумал. Чьи-то сильные руки сняли с меня ранец, кто-то треснул по спине и пробасил в темноте:

— Молодец, паря, нам не впервой по болотам шнырять. Мы тут все старые браконьеры, охотники на крокодилов, но нынче ночью мы не станем вытряхивать их из шкур. Они нам для другого дела сгодятся.

Ну, как раз это я хорошо знал, поскольку читал про Авенарию и её крокодилов в книгах, как хорошо знал и то, что лучше колдунов больше никто не знает магию водной стихии. Благодаря профессору Цорну, знавшему свой предмет куда лучше колдунов, я тоже хорошо преуспел в изучении магии воды, ведь он третировал меня, просто нещадно. Ничем другим, как везением, я не могу назвать то, что мне выпал случай отправится на остров Тур и вот почему. Город Листант находился в субтропиках, а потому болото было тёплым и просто кишело крокодилами, с которыми я умел работать не хуже любого колдуна. Нам повезло в ту первую ночь ещё и в том, что на невысоком острове, поросшем редким кустарником, не было ни одного ортодокса и мы смогли беспрепятственно обустроиться на нём и даже поспать. С первыми лучами солнца мы проснулись и стали готовиться к обороне. Мои бородачи полезли в болото и принялись созывать к нашему островку крокодилов, а я разбил офицерский шатёр, водрузил над островом шест с флагом империи Ринориан, поставил рядом с шатром походный столик, выставил на него бутылку годориона, бокал, положил рядом немудрёный солдатский сухой паёк, приставил к столику складное кресло, выстроил перед ним частокол из двадцати полутораручников, уселся и наполнил бокал вином.

Вскоре из болота выползли дюжины три шестиметровых крокодилов и расположились вокруг меня с открытыми пастями в ожидании обещанного завтрака. Как я узнал позднее, посмотреть на то, как завтракает сумасшедший лейтенант-гвардеец, примчался из города командующий обороной. Ну, а крокодилий завтрак тем временем мчался в свою первую атаку на магических глайдерах, летящих над самым болотом. Идиоты, они не знали, что их ждёт на ближайших подступах к острову Тур. Увидев меня в бинокли, они с рёвом устремились к острову и даже открыли огонь из лёгких магических орудий, к чему я был давно уже готов. Два меча прыгнули мне в руки, но я даже не поднялся из кресла, а остальные взмыли в воздух и образовали магический заслон. О, это были ещё те мечи, подарок Грега на моё двадцатилетие, который я заслужил как раз тем, что научился отражать ими куда более сильный шквал огня чем тот, который обрушили на меня мятежники. Магические огненные шары я отбивал с таким расчётом, чтобы те били чуть ли не с удвоенной силой по наступающим на нас ортодоксам.

Наша магическая артиллерия пока что молчала. Пушки заговорили тогда, когда глайдеры мятежников натолкнулись на магические рогатки и маги посыпались с них в воду, не сумев удержаться на овальной доске длиной семь метров и шириной в три. Вода сразу же окрасилась кровью, это мои бородатые дядьки пустили в ход длинные тесаки, которыми они вспарывали им животы. Холёные маги, одетые в красивые, ярко-синие мундиры-доспехи, считавшие, что им должно принадлежать во Вселенной всё, а Боги прислуживать и пресмыкаться перед ними, завопили от ужаса, когда огромные крокодилы, почуяв кровь, стали хватать их и утаскивать на дно. Некоторые пытались подняться в воздух, чтобы спастись, но тщетно, так как магическая артиллерия острова Тур стала их безжалостно расстреливать с дистанции в два километра, то есть пушки били по ним огненными шарами практически в упор. В общем это была самая настоящая огненная бойня.

Между тем отваги магам-ортодоксам было не занимать и поскольку к острову Тур они уже и не мечтали прорваться, то набросились на меня. Каждый их глайдер нёс на себе шестерых бойцов, а ко мне их мчалось добрых полтора десятка магических леталок, но что такое атака роты далеко не самых умелых магов против двадцатирукого мастера железного боя? Фигня! Мятежники ещё не добрались до моего острова, как на них со свистом налетели мои клинки. Противопоставить моей контратаке они могли только такие же тяжелые мечи-полутораручники, но как раз их у магов-ортодоксов с собой не было, да, они ими и не умели владеть должным образом. Ну, а мои мечи, пусть и с трудом, не только пробивали магическую индивидуальную защиту и рассекали магические доспехи, но ещё и перерубали пополам глайдеры, а потому маги, а это были отнюдь не безусые юнцы, посыпались с них в воду и в бой вступили крокодилы из моего боевого охранения и бородатые дядьки.

Позднее я узнал, что генерал Люгерд, находившийся на базе формирования боевых отрядов, только потому и записал меня в гвардию, авансом присвоив звание лейтенанта, что я был учеником Грега Сойтеля. У моего приёмного отца было душ тридцать собственных сыновей, но поскольку этот старый вояка так ни разу не женился, то никого из них он не воспитывал и не обучал ратному делу. Весь тот кошмар, который называется обучением под руководством Грега Сойтеля, достался мне одному. Я ещё был младенцем, а он уже бросал меня в пруд и заставлял плавать по три часа к ряду. Когда мне исполнилось пять лет, Грег засунул меня в здоровенный жбан, наполнил его щебнем и поставил на медленный огонь, сказав, что если я не выберусь из него, то испекусь заживо. Я выбрался. Соседи называли его извергом и строчили жалобы, видя, как я в одних подштанниках ношусь по сугробам с мечом в руках и рублю им ветки деревьев. В общем мне есть что вспомнить, но благодаря науке, преподанной Грегом, я не оплошал в своём первом бою.

До этого дня мятежники почти не несли потерь в время своих атак, так как успевали вовремя вывезти из-под огня своих убитых и раненых, чтобы, поставив их на ноги, снова бросить в бой. Благодаря же нашим действиям, они потеряли по самым скромным подсчётам не менее полутора тысяч бойцов и только несколько десятков магов спаслись бегством. Ну, а мы захватили богатые трофеи не говоря уже о том, что накормили крокодилов человечиной. Как только атака была отбита, мои бородатые колдуны вылезли из болота, отряхнулись и взялись за дело, стали жарить на магическом огне здоровенных, жирных болотных крыс и гнать самогон из сочных, сладких корней. И одно, и другое они делали на диво быстро, а потому уже через полчаса на стол передо мной была поставлена глиняная миска с жареной крысятиной и большая кружка с ещё тёплым самогоном, а ещё через полчаса мы напились чуть ли не вдрызг.

С берегов острова Тур это было трудно рассмотреть, но когда к нам прибыла собрать трофеи — глайдеры и лёгкие, но мощные и дальнобойные магические пушки интендантская команда, то вскоре к нам прибыл какой-то полковник. Мы как раз весело горланили какую-то похабную песню. Мне может быть и влетело за пьянку, но тут вдали показались глайдеры противника. Полковника, как ветром сдуло, и мои Бородатые Пузаны, натянув на себя кители-доспехи, не боявшиеся ни воды, ни болотной грязи, громко хохоча полезли в воду. Вторая атака мятежных магов была такой же бездумной, как и первая. Она тоже закончилась их полным разгромом даже в более короткий срок, так как на острове Тур резко прибавилось магических пушек. Мы стали ждать третьей атаки, но её не последовало и мы продолжили прерванную пьянку.

Кадмия с её множеством небольших, патриархальных городков, была одной из тех теплиц, в которой так долго прорастали зёрна мятежа магов-ортодоксов. Это в Листанте, большом, современном городе, жило множество техномагов. В провинции же царили совсем другие настроения и как только начался мятеж, а вместе с ним первые погромы и казни, в столицу хлынул огромный поток беженцев. Все они, как и мы, защитники Круглой долины, были приговорены ортодоксами к смерти. Об этом нам в первый же день поведал, сидя на колу, наш единственный пленный, майор, командовавший вторым отрядом. Как ни умолял он меня прекратить его мучения, я не поддался на уговоры и лишь увеличил и продлил его страдания с помощью магии огня, окончательно заставив колдунов не только уважать меня, но ещё и бояться. Я им так и заявил:

— Если кто из вас, бородатые крокодилы, захочет помереть раньше времени, чтобы не скрежетать зубами от боли, вспоминая об убитых мятежниками родных и близких, то он обязательно сдохнет, но только как этот сволочной майоришка, с колом в заднице. Вы всё поняли? — Бородатые Пузаны дружно закивали, но я недовольно рыкнул — Ну, тогда скормите эту вонючую падаль крокодилам, налейте мне ещё одну кружку самогона и дайте жареную крысу, да, побыстрее, пока я не рассердился. Когда я в гневе, то сам себя боюсь.

Тот полковник, который был на нашем острове в полдень, заявился к нам и под вечер, но, выслушав мой короткий спич, предназначенный колдунам, тихонько ретировался. Уже находясь в Листанте, он настрочил вышестоящему начальству рапорт, в котором обвинил оное в том, что то прислало на Кадмию сумасшедшего садиста. После этого в течение добрых трёх недель нас никто, кроме мятежников, не беспокоил. Днём, а иногда и ночью, мы отражали атаки врага, а всё остальное время трескали жареных крыс и попивали самогон, но уже не надирались так, как в первый день. Ну, а ещё мои Бородатые Пузаны по вечерам посещали интендантские склады и воровали с них всё, что им приглянётся, так как интендантская служба работала строго с восьми утра и до пяти дня, а мы в это время были обычно заняты.

Ортодоксы, столкнувшись с нашим нежеланием пропускать их в Круглую долину, только через неделю изменили тактику. На трёх островах, расположенных километрах в семи от острова Бородачей, они разместили магические орудия и теперь шли в атаку только после предварительной артподготовки. Это всего лишь заставляло нас постоянно быть начеку. Магический огонь опасен только тогда, когда ты находишься на поверхности земли, но не под водой. Какой бы маленькой не была лужа, магическое пламя не опустится ниже полуметра над ней. Мы все это прекрасно знали, а потому вырыли на нашем острове, сложенном из песчаника, большие блиндажи, перекрытые железобетонными плитами с бассейнами посередине, в которых стояли железные складные кровати. Как только противник открывал по нам огонь, мы сдёргивали матрацы на пол, ныряли в воду и плыли через пробитые в песчанике проходы наружу, чтобы обеспечить врагу тёплую, но недружественную встречу. Мне быстро осточертела их пальба, но не мог же я идти в атаку столь малыми силами, которые имелись у меня под рукой, а командующий обороной Круглой долины идти на вылазку опасался всё по той же причине.

Хуже того, ещё дальше от нашего острова, километрах в пятнадцати, уже за горизонтом, ортодоксы установили на самом большом острове батарею дальнобойных орудий и мы часто видели, как над нами, высоко в небе стремительно проносятся огромные малиновые шары. Некоторые из них долетали даже до Листанта, что нас всех очень огорчало, ведь от этого огня гибли ни в чём не повинные люди. Однако, нет худа без добра. За эти три недели майор Барри Веген превратил остров Тур в неприступный бастион и его полк уже практически не нёс потерь. Как-то утром он позвал меня к себе в гости и как только я вошел в его блиндаж, чуть ли не с порога огорошил меня таким известием:

— Лем, мне недавно шепнули по секрету, что из Генштаба прибыла по твою душу какая-то комиссия. Один болван из местных почему-то считает, что ты сбрендил, парень. В общем я предупредил тебя.

Вот тут-то меня и разобрало. Нет, действительно, только сумасшедший может сидя по самые брови в болоте, кишащем крокодилами, три недели кряду отбивать атаки врага, питаясь одними только жареными крысами и самогоном. Кивнув, я поблагодарил майора:

— Спасибо, Барри, с меня пузырь годориона, как только я доберусь до первого же винного магазина. Поверь, дружище, за мной не заржавеет и я не пожалею денег на самое лучшее имперское пойло.

Майору это почему-то не понравилось и он принялся строго выговаривать мне, словно учитель нашкодившему школяру:

— Лейтенант Додберри, потрудитесь соблюдать субординацию, я много старше вас по возрасту и по званию. К тому посмотритесь на себя в зеркало. Вы выглядите, словно какой-то босяк, а не гвардейский офицер. Когда вы брились последний раз, лейтенант?

Н-да, вид у меня и в самом деле был ещё тот. Китель мало того, что был надет на голое тело, так ещё и застёгнут всего на три пуговицы, зато на майоре Вегене всё сверкало. Насупившись, я рыкнул:

— Барри, а в глаз? Это благодаря мне и моим Бородатым Пузанам ты на своём острове живёшь, как на курорте.

Майор мигом всё понял и, махнув рукой, поторопился сказать: